66
Рамси приехал.
Фарух-Лейн не спала всю ночь, она только что затащила в машину один труп и добавила к нему один полутруп – и вот приехал Рамси. Именно Рамси.
Фарух-Лейн испытывала к Дж. Дж. Рамси сложные чувства. Она его ненавидела. Ей казалось, что он вел себя как студент-переросток. У всех Модераторов были свои непростые причины сотрудничать с Локом, но Рамси абсолютно не ассоциировался с чем-либо непростым. Фарух-Лейн изрядно смутилась, узнав, что у него есть настоящая престижная работа. Когда Рамси не возился с дронами и мертвыми телами, он консультировал финансовые корпорации, которые влезли в неприятности. Если верить LinkedIn, он вел себя как студент-переросток на пяти языках, самых распространенных на мировом рынке. Фарух-Лейн тоже умела говорить на пяти языках, самых распространенных на мировом рынке, но подозревала, что у нее и у Рамси это звучало очень по-разному.
– Слу-ушай, ну, типа, не я это придумал, – сказал в трубку Рамси – типичный Рамси. Даже Лилиана, новообретенный Провидец, слегка нахмурилась. Придурки – это универсальная проблема. Фарух-Лейн уже начала жалеть, что предпочла телефон блютусу. – Решает Лок.
Он сообщил Фарух-Лейн, что приземлился и она должна его встретить. Приказ Лока. «Сейчас? – спросила Фарух-Лейн, так крепко сжимая руль, что пальцы у нее онемели. – У меня тут новый Провидец». Она не добавила: «И я не спала всю ночь, и видела, как умирает человек, и проехала через весь немаленький округ Колумбия, гонясь за тем, кто мог перескочить в другой возраст и убить меня в мгновение ока».
Но она об этом подумала.
– Время – деньги, – заметил Рамси. – Короче, приезжай. И я слышал, у тебя там тело, от которого надо избавиться, так что я тебе в любом случае понадоблюсь.
Он положил трубку.
Пока они ехали на юг, в сторону Спрингфилда, Фарух-Лейн потратила некоторое время на то, чтобы восстановить образ Кармен Фарух-Лейн, которая некогда присоединилась к Модераторам. Эта молодая женщина никогда не теряла спокойствия. Она стояла живописной статуей в аэропорту, в то время как вокруг клокотал хаос. На совещаниях она изящно сидела в дальнем конце стола, прислушиваясь к чужим возгласам и наблюдая, как другие заламывали руки, – а потом тихо изрекала свое взвешенное суждение.
В детстве она видела перышко, которое упало на поверхность пруда. Оно не утонуло, даже не заставило воду дрогнуть. Оно приземлилось легко, как бабочка, и лежало, слегка дрожа и медленно поворачиваясь от ветерка. В подростковом возрасте Фарух-Лейн вновь и вновь вспоминала эту картинку. Она сама была таким перышком.
Она была перышком.
Была. Перышком.
А потом Фарух-Лейн попыталась все объяснить бесплотной старой Провидице на пассажирском сиденье.
– Мы – оперативная группа. Он – член оперативной группы. Мы…
– Я кое-что помню, – сказала Лилиана.
Она во многом была противоположностью Парцифаля, и не только из-за возраста, хотя и поэтому тоже. Когда она выбралась из холодильника, Фарух-Лейн поняла, что Лилиана даже старше, чем казалась. У нее как будто вообще не было возраста. Длинные волосы, теперь заплетенные в две косы, молодили Лилиану, но глубокие морщины вокруг глаз и рта свидетельствовали о многих прожитых годах. Она сидела с каким-то отстраненным видом, как будто за машинами и домами могла разглядеть нечто гораздо более важное. Фарух-Лейн немедленно купила ей жареную курицу с рисом и чай. Лилиана вполголоса поблагодарила мясо за то, что оно насыщает ее, а потом тихо и аккуратно съела все, без единого комментария. Совсем не как Парцифаль.
«Я – перышко», – сказала себе Фарух-Лейн.
– Помните – что? – уточнила она. – Видение?
– Нет, просто воспоминание, – ответила Лилиана. – Это было давно, поэтому помню плохо. Вы охотитесь на сновидцев?
– На Зетов. Да.
– Верно, – сказала Лилиана. – Вы – Маркеры. Нет. Модераторы. Так? Видите, память возвращается. Вы хотите остановить огонь.
Фарух-Лейн ощутила прилив адреналина, услышав это. Да, огонь. Огонь, который поглотит мир. Она мельком взглянула на Лилиану.
– Как это вообще работает? Сколько вам сейчас на самом деле лет?
Лилиана откинула голову назад и рассеянно погладила кончик косы.
– В своем нынешнем возрасте я знаю, что это бессмысленный вопрос. Мне очень нравится мой возраст, он такой мирный.
Она догадалась, что Фарух-Лейн не удовлетворена, и добавила:
– Наверное, мне нужно стать помладше, потому что теперь воспоминания у меня смутные. Но я хорошо помню, как мы встретились. Я знала, что вы придете.
Она ласково положила руку поверх руки Фарух-Лейн, и их пальцы сплелись с таким знакомым ощущением, что та вздрогнула.
– Я забыла, – сказала Лилиана и снова принялась теребить косы. – Вы еще очень молоды. Я благодарна вам за то, что вы меня спасли.
Это выходило за рамки представлений Фарух-Лейн о времени и не укладывалось в голове. Несколько миль она следила за дорогой и думала, а потом проговорила:
– То есть сейчас вы знаете будущее.
– Можно и так сказать. Я помню прошлое, которое включает часть вашего будущего. Впрочем, сейчас я, кажется, очень стара, так что этим воспоминаниям десятки лет.
– Если им столько лет, – сказала Фарух-Лейн, – то, очевидно, мы справились. Предотвратили конец света. Разве нет? Если вы видите сегодняшний день глазами человека, который стал старше на несколько десятков лет, значит, вы остались живы.
Лилиана нахмурилась, и впервые на ее лице мелькнуло нечто вроде тревоги.
– Пожалуй, меня убить труднее, чем обычного человека.
В машине воцарилось молчание. До знакомства с Парцифалем Фарух-Лейн не удивилась бы, услышав это. Она была совершенно согласна с тем, что Провидцы имеют человеческий облик, но сами по себе не вполне люди. Их способности, в конце концов, перечеркивали представление о жизни в том виде, как ее понимали все остальные; слово «люди» казалось для них таким же неподходящим определением, как и для Зетов. Но потом она встретилась с Парцифалем, неудобным, ныне покойным Парцифалем, и он походил на обычного мальчишку, который родился под несчастливой звездой. Фарух-Лейн начала думать, что Модераторы ставили под сомнение человечность Провидцев, чтобы меньше мучиться угрызениями совести, когда те умирали.
Но слова Лилианы все перевернули вверх дном.
Лилиана негромко произнесла:
– И меня по-прежнему беспокоит, какие вы хрупкие.
– Тадам, папам, – сказал Дж. Дж. Рамси, застегнув футляр дрона; он говорил громко, чтобы перекрыть ревущую музыку, грохочущие первобытные ритмы. – Молодец, малыш.
Фарух-Лейн должна была спросить адрес, но она подозревала, что во время последнего визита добиралась совершенно иным маршрутом. Рамси и Фарух-Лейн стояли в знакомом домике в Спрингфилде, в окружении цветных чайников и ковриков.
– Ты не стал дожидаться остальных, – сказала Фарух-Лейн.
Между ними лежало тело старушки, угостившей Парцифаля печеньем, которое ему внезапно понравилось. Рамси застрелил ее до прибытия Фарух-Лейн. Тело лежало самым непафосным образом – на животе, руки сбоку, голова повернута, словно женщина решила вздремнуть прямо на полу. Единственным признаком того, что она сделала это недобровольно, была слетевшая балетка. Ну и отсутствие половины черепа.
– Ждать остальных? – переспросил он. – Ты и есть остальные.
Фарух-Лейн пересекла комнату, чтобы выключить дешевый динамик. Он тоже был ярко раскрашен, как будто хозяйка брызгала краской на все, что видела.
– Ты сделал это еще до того, как я доехала. Зачем ты вообще мне звонил?
Рамси не услышал досады в ее голосе. Обычно он не улавливал тонкостей жизни.
– Хотел получить подтверждение. Чтобы Лок ко мне не цеплялся.
– Ты даже не убедился, что она Зет? – поинтересовалась Фарух-Лейн.
ЭТО он услышал. Зацепив большие пальцы за ремень брюк, Рамси развернулся к ней, сначала – тазом.
– Зря ты мне не доверяешь, Кармен…
– Мисс Фарух-Лейн.
Он ухмыльнулся.
– …не доверяешь, Кармен. Мы с моим другом дроном застали ее, когда она спала, ну а потом я зашел. Ты мне нужна, чтоб занести это в каталог и всякое такое. Лок сказал, ты нашла другого Провидца? Блин, вовремя. Где он?
– Она в машине.
– Не боишься, что сбежит?
– Она заинтересована в нашей миссии, – сказала Фарух-Лейн, хотя она еще даже не пыталась завербовать Лилиану. – В спасении мира.
Она хотела напомнить Рамси, что их миссия – спасение мира, а не радостный отстрел людей.
– Спасем прекра-а-асный мир! – пропел Рамси на мотив, который она, очевидно, должна была знать. – Кармен, ты супер.
Больше всего Фарух-Лейн бесило в Рамси то, что он знал, как ее раздражали его манеры, но не удосуживался что-то с этим сделать. Казалось бы, для человека, который ведет себя как тупой студент-переросток, обожающий доставлять людям проблемы, должны наступить какие-то последствия, но, тем не менее, они не наступали. Несколько секунд Рамси и Фарух-Лейн смотрели друг на друга поверх безжизненного тела, а потом Фарух-Лейн сказала себе: «Просто делай свое дело – найди для Лилианы какое-нибудь безопасное место».
Она молча переписала все сонные предметы в доме Зета. Они напоминали поделки в гостиной и ту цветную штуку, которую она в прошлый раз видела сквозь кухонную дверь. Ослепительно-яркие, непонятные, текучие. Их было немного. Они стояли на крышке унитаза, на подоконнике рядом с кактусом, на тумбочке у кровати – так, как ставят слепленные в кружке керамические изделия, которыми гордятся.
Парцифаль был прав. Этот сновидец вряд ли устроил бы конец света.
«Я перышко», – подумала Фарух-Лейн.
Когда она вернулась в гостиную, Рамси сидел задом наперед на стуле рядом с убитой и разговаривал с Лилианой, которая стояла в дверях. Вид у нее был кроткий и полный сожаления. Он поднял палец, как будто Фарух-Лейн перебила его, и договорил:
– Все они, падлы, между собой знакомы – это точно – и нужно накрывать их быстро, иначе они успеют предупредить друг друга.
– Я думала, вы ждете в машине, – сказала Фарух-Лейн.
– Я хотела убедиться, что с вами все в порядке, – ответила Лилиана.
– Дорогуша, – сказал Рамси, – если хотите помочь нам, посмотрите следующее видение. Чтобы спасти мир и все такое.
«Я перышко», – подумала Фарух-Лейн.
Нет.
Она врезала Дж. Дж. Рамси с такой силой, что он полетел кувырком и стул за ним. Рамси упал на спину, и его ноги перепутались с ножками стула.
Стояла полная тишина. Рамси, очевидно, лишился дара речи. Губы у него двигались, словно он подбирал очередные идиотские слова, которые собирался сказать, как только отдышится.
Кулак у Фарух-Лейн болел, как будто она только что дала по морде придурку, потому что она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО дала по морде придурку. Прикусив губу, она взглянула на нового Провидца, ибо высокие принципы Модераторов требовали привлечь ее на сторону благородного правого дела.
Лилиана перевела взгляд с Рамси на Фарух-Лейн и сказала:
– Я пойду за тобой куда угодно.
