Искусственному разумному существу не положено обладать тонкой интуицией и даром предвидения. Особенно искусственному существу, созданному теми, кто изначально во главу угла ставил умение мыслить и действовать, отодвигая умение чувствовать и медитировать на второй и третий планы. Собственно, Хозяева, построившие и оснастившие некогда Пирамиду и произведшие на свет Оскара, в этом смысле не слишком отличались от людей или, скажем, тех же сварогов. Разве что не делились на расы и отдельные народы, как люди, и две враждебные империи, как свароги. Нет, когда-то перед Хозяевами тоже стоял выбор: продолжать техногенное развитие и вытекающую отсюда галактическую экспансию или поумерить пыл и уделить серьёзное внимание сфере чувственного восприятия и познания мира, а также прочей полумифической и мистической экстрасенсорике. Не то чтобы проблема выбора стояла остро – референдумов никто не проводил. Но всё же отдельные индивидуумы, обладающие в обществе Хозяев определённой властью и авторитетом, не обходили данный вопрос вниманием. В результате общество Хозяев не свернуло с первого пути и даже не притормозило в своём движении. Именно тогда и была создана Пирамида, а затем и её хранитель – Оскар.

Что случилось с Хозяевами потом, куда и зачем они ушли, Оскар не знал. Его не поставили в известность. За сотни тысяч лет размышлений на данную тему, тщательно рассматривая со всех сторон имеющиеся у него факты, Оскар пришёл к выводу, что, скорее всего, Хозяева решили всё-таки резко изменить свой вектор развития и подобрали для этого какой-нибудь экстравагантный способ. Вроде перехода в иное, никому пока в обитаемой Вселенной неизвестное, измерение. Кардинально отличающееся от тех, в которых существовали корневые миры, их первые дублёры (такие, как Земля и Альтерра) и прочие альтернативные варианты.

Но это были лишь догадки.

Реальность же оказалась такова, что искусственное разумное существо Оскар, не запрограммированное на проявление интуиции и прочих седьмых и восьмых чувств, за неимоверное количество лет одинокой (и уже подходящей к естественному концу) жизни само выработало не только вполне гуманоидную интуицию, но даже и обнаружило в себе пресловутый дар предвидения.

Распространяться об этом перед новыми хозяевами Пирамиды Оскар не считал нужным. Но сам-то он прекрасно знал, что выбор в пользу людей, как этих самых новых хозяев Пирамиды, во многом был предопределён именно его благоприобретённой интуицией и даром предвидения.

В конце концов, задачей Оскара было передать Пирамиду в надёжные руки, буде таковые руки в галактике появятся, и он считал, что данную задачу выполнил.

Можно было умирать.

Но затем оказалось, что ещё нет.

Потому что интуиция в последние несколько дней, с появлением нового и весьма загадочного отряда людей, буквально вопила о том, что Пирамиду надо готовить к старту с Жемчужины.

Он не смог бы ответить на прямой вопрос: «Зачем?», – вроде бы ничего прямо не указывало на необходимость подобных действий. Но чувствовал одно – это нужно сделать.

И чем скорее, тем лучше.

В конце концов, решил Оскар, даже, если я ошибаюсь, расконсервация двигателей и тестирование соответствующих систем не повредит. На всякий случай. А людям сейчас не до этого – своих проблем хватает. Но если я прав, у нас всех будет запас времени, которое, как известно, не обменять и не купить ни за какие ценности.

– Давайте рассуждать логично, – предложил Карл Хейниц. – Что есть Пирамида?

По сигналу «Тревога! Общий сбор» все встретились в машинном зале в течение пяти минут. Все – это Маша Князь, временно исполняющая обязанности командора, Оля Ефремова – щупач и эмпат, Аня Малышева – колдунья, жена и мать и некогда ефрейтор славного вермахта и недоучившийся студент, а ныне защитник обитаемой Вселенной и спаситель миров – недавняя шутка на поверку оказалась чистой правдой, каковой, впрочем, и была с самого начала – Карл Хейниц.

И даже маленькая Лиза тоже участвовала в общем сборе, хоть и пассивно, – спала в своей коляске под бдительным присмотром Локотка, который с появлением в Пирамиде трёхмесячной дочери Анны и Михаила, кажется, и забыл, что, кроме неё, вокруг существуют и другие люди.

– Как это – что? – удивилась Маша. – Высококачественный продукт инопланетных технологий. Галактическая диспетчерская. Инструмент по изменению мира, наконец, которым, правда, мы пока не умеем пользоваться.

– Это всё правильно ты говоришь, – кивнул Хейниц. – Но я имел в виду другое. Что есть Пирамида с военной точки зрения? То есть, с той самой точки, которая сейчас для нас важнее всего.

Женщины переглянулись.

– Ты солдат, тебе виднее, – осторожно сказала Оля Ефремова. – Так что?

– Крепость, – сказал Карл. – С военной точки зрения Пирамида – это неприступная крепость.

– Где ж она неприступная, если, – Маша глянула на часы, – через пару часов максимум её возьмут. И мы ничего не сможем сделать.

– Теоретически можем, – сказала Аня.

– Ну да, конечно. Сжечь катер со всеми киркхуркхами и нашими товарищами заодно. Ты это предлагаешь?

– Ну зачем же. Можно пригрозить его сжечь. Обычный блеф. Другое дело, поверят ли в него киркхуркхи. Но тут уж, как сыграем.

– Я не думаю, что они поверят, – с сомнением покачала головой Оля Ефремова, для которой сомнение было абсолютно естественным состоянием. – Они хорошо нас знают. Знают, что мы не станем рисковать жизнями своих даже ради владения Пирамидой.

– Вот же суки, всё-таки! – не удержалась Маша и даже стукнула кулаком по подлокотнику кресла. – Надо было уничтожить всех пятиглазых гадов с самого начала. А мы их пожалели, идиоты. Теперь расхлёбываем.

– Девушки, может быть, вы меня всё-таки дослушаете? – осведомился Хейниц. – Я не закончил.

– Извини, Карл, – вздохнула Маша. – Долбаные эмоции. Говори.

– Ты права, Маша, неприступных крепостей не бывает. Но Пирамида – особый случай. Это ещё и умная крепость, насколько я понимаю. Скажите, что нам известно о системах её обороны? О вооружении? На что она сама способна в тех или иных опасных ситуациях?

– Мальчики об этом знают хорошо, – пробормотала Маша. – И даже мне что-то рассказывали. Но я, если честно, в тонкости не вникала. Так, в общих чертах… – Она умолкла.

– Детский сад. – Тон Хейница стал жёстче. – Ты осталась за командора, но в тонкости, тем не менее, не вникала. Прелестно. Теперь мы тут сидим и пытаемся сообразить, что делать. Ладно. Очень вероятно, что ответ лежит на поверхности. Надо только задать правильный вопрос компьютерному мозгу Пирамиды – этой вашей-нашей Циле Марковне. Я здесь не силён, хотя быстро учусь. Но готов сидеть рядом и подсказывать.

Карл Хейниц оказался прав.

Через тридцать минут общения с ЦМП, они знали, что делать. Ответ – простой и красивый – действительно, лежал на поверхности. Причём ответ такой, о котором не могло быть известно киркхуркхам. То есть, чисто теоретически, они могли бы о нём догадаться. Но для этого пришлось бы для начала понять, что их замысел раскрыт, и люди в Пирамиде знают о том, что произошло с их товарищами на острове и продолжает происходить в атмосферном катере.

Так что, когда всё было решено и началась подготовка к встрече «друзей», Маша, возблагодарив про себя бога за то, что рядом в нужное время оказался этот веснушчатый немец, зареклась на будущее считать себя командиром без достаточных на то оснований.

А также пообещала себе в ближайшее же время, если представится возможность, отблагодарить Карла доступным и приятным обоим ( в этом не могло быть ни малейших сомнений!) образом.

– Внимание! – Глейн Сиин подняла руку и оглядела притихших десантников. – Мы почти у цели. Помните, что, как только катер попадёт внутрь Пирамиды, всё будет зависеть только от нашей самоотверженности и быстроты. Люди в Пирамиде не подозревают, что катер и двое заложников в наших руках. К тому же их там всего четверо. А нас семь с половиной десятков. Наша задача – как можно быстрее проникнуть на сорок девятый уровень, туда, где обитают люди, и установить полный контроль над Пирамидой. Повторяю ещё раз: все люди мне нужны живые. Это ценный товар в той торговле, которая нам ещё предстоит. У нас есть два парализатора, к тому же все вы обучены действовать без оружия. Этого вполне достаточно для победы. Не люблю долгие речи, но хочу, чтобы вы осознали. Пирамида – это не только ключ к нашему с вами спасению. Это ключ к спасению всей Дрхены. Я верю в вас. Покажите, наконец, на что способен имперский десант.

Короткий яростный рёв из семидесяти четырёх глоток был ей ответом.

– Ишь как орут, – сплюнул на пол кровавой слюной Вешняк. – Буквально минут двадцать назад ему с удалось с помощью пространного и витиеватого монолога о сомнительном происхождении и сексуальных предпочтениях близких родственников одного из их охранников, а также всех его предков до седьмого колена довести киркхуркха до истеричного ора с последующим рукоприкладством – так, что пришлось вмешаться Глейн Сиин и твёрдо пообещать, что ещё одна подобная выходка, и она разрешит охраннику использовать парализатор. – Накручивают себя. Думают, так они будут страшнее всех. Сразу видно – не разведка. Штурмовики. Мясо.

– Ты бы не дразнил их, Серёга, – попросил Женька. – А то ведь и правда отключат нас. Оно нам надо?

– Мне было надо, – сообщил Вешняк. – Душу хоть отвёл. Сразу стало легче. А разбитая губа за облегчённую душу не слишком большая плата. Особенно, – он повысил голос так, чтобы услышала Глейн Сиин, – когда по-любому скоро конец. Не помирать же с тяжёлой душой! А, как думаешь, Женька?

И он подмигнул Аничкину весёлым глазом, под которым уже начал наливаться всеми цветами радуги роскошный фонарь.

Всё получилось, как и рассчитывали: быстро и просто. Едва из распахнутых люков и дверей атмосферного катера высыпались киркхуркхи и молча кинулись к лифтам, таща с собой Женю Аничкина и Сергея Вешняка, Маша Князь дала команду Циле Марковне.

Невидимое, парализующее всё живое, излучение затопило транспортный бокс. Семь с лишним десятков неугомонных, охваченных боевым пылом, имперских десантников и двое людей, словно манекены, повалились на пол. Крики и стоны замерли на губах, не успев вырваться наружу.

– Жалко наших мальчиков, – сказала Оля Ефремова. – Насколько я понимаю, это очень больно.

– Ничего, – сказала Маша. – Потерпят. Нечего было подставляться с самого начала.

– Стоп, – скомандовала Циле Марковне Маша и тут же, переключилась на связь с Карлом Хейницем и Аней. – Всё, излучения нет, вытаскивайте наших и приводите их в чувство. А потом будем с этими пятиглазыми козлами разбираться. Конкретно.

С «пятиглазыми козлами» на этот раз, действительно, разобрались быстро и без церемоний. Нервная система киркхуркхов и людей по-разному реагировала на парализующее излучение. В частности, киркхуркхи вырубались от него быстрее и на большее время, чем люди. Но отходняк у людей был круче.

По расчетам Цили Марковны, при заданной интенсивности облучения требовалось около четырёх часов, чтобы киркхуркхи начали шевелиться. В обычных условиях. В Пирамиде же, которая сама по себе являлась своего рода мощнейшим генератором жизненных сил, данное время сокращалось вдвое.

Этого было более чем достаточно.

Пока Оля Ефремова и Аня с помощью экспресс-госпиталя приводили в норму Аничкина и Вешняка, Карл Хейниц под руководством Маши и с помощью десятка боевых роботов перетаскивал бесчувственные тела незадачливых имперских десантников на тридцать шестой уровень – уровень Дрхены, родной планеты киркхуркхов. С наивозможной скоростью. И дело тут было не только в том, что людям хотелось поскорее избавиться от тех, кто в последнее время доставлял им столько ненужных хлопот и трудностей. Просто никто, включая Цилю Марковну, не мог ответить на вопрос, надолго ли открылся на Дрхену канал Внезеркалья. Общее мнение было таковым, что ненадолго и может закрыться в любую неподходящую секунду. Потому что ядерная катастрофа на планете Дрхена уже произошла, а опыт миллиона с лишним лет существования Пирамиды говорил о том, что неожиданное открытие канала на гибнущую планету с разумной жизнью, не более чем случайная флуктуация ткани мироздания и, как всякая случайность, недолговечна. И уж тем более непостоянна, так что на её повторение рассчитывать не приходится. К тому же расчеты расчетами, но точно сказать, когда имперские десантники под благотворным воздействием Пирамиды начнут приходить в себя, не мог никто. Включая Цилю Марковну.

На то, чтобы доставить киркхуркхов, а также воду и продукты для них (чёртовы остатки гуманизма!) на уровень Дрхены и сложить всё и всех штабелями в зале перехода на серебристый круг, десяти боевым роботам и одному бывшему ефрейтору вермахта потребовался час с небольшим.

К этому времени чудодейственный экспресс-госпиталь и не менее чудодейственная лечебно-восстановительная атмосфера Пирамиды не только поставили на ноги Женьку Аничкина и Сергея Вешняка, но даже и устранили все неприятные симптомы, связанные с возвращением к жизни, после воздействия парализующего излучения. Как-то: тошноту, головную боль, общую вялость и гипермизантропический взгляд на окружающую действительность.

Там, на уровне Дрхены, все и собрались. За исключением Маши, готовой отдать соответствующую команду Циле Марковне в машинном зале.

– Вот и всё, – сказал Аничкин. – Допрыгались, уроды пятиглазые. – Он вздохнул. – А ведь мы всё сделали, чтобы достичь взаимопонимания.

– Ты их жалеешь, что ли? – покосился на Женьку Вешняк.

– Как тебе сказать… Не то чтобы жалею, но всё-таки. Их планета и раса, считай, погибли. Как тут не посочувствовать.

– Нет, вы, потомки, точно какие-то… – Хейниц попытался найти подходящее слово и, видимо, нашёл. Но удержал в себе, – не такие. Они враги, а с врагом разговор короткий. Пусть вообще спасибо скажут, что я их не расстрелял к такой-то матери и в озеро на корм рыбам не отправил. Маша не дала.

– Серьёзно? – окинул ефрейтора изумлённым взглядом Женька. – Ты хотел их расстрелять?

– Побег из плена с захватом заложников, – спокойно ответил Карл. – А также попытка вооружённого нападения на Пирамиду. Что ж им за это дополнительное довольствие выдать?

Женька не нашёлся, что сказать.

– У тебя всё готово? – осведомился Карл у Маши. – А то мне показалось, что один уже слегка пошевелился.

– Готово.

– Тогда жми на кнопку, сестрёнка, – попросил Вешняк. – Отправь их к чёрту.

– Делаю! – весело ответила Маша.

Через пару мгновений искристая рябь над кругом рассеялась, басовитое гудение, словно бы лопнувшей где-то рядом струны, утихло, и люди остались одни.

Но на то, чтобы почувствовать себя весёлыми и свободными, судьба отвела им не более десяти минут.

Как раз в то время, пока Карл Хейниц, Оля Ефремова, Аня Малышева, Сергей Вешняк и Женя Аничкин поднимались в лифте на свой сорок девятый уровень, Циля Марковна бросила Маше срочное сообщение, пришедшее по дальней связи со звездолёта Клёнья. Оно гласило: «Падаем в чёрную дыру. Что будет, не знаем. Прощайте». И далее шли галактические координаты.