ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПЕРВЫЙ КОНТАКТ

МЕНЬШЕ, чем через час, они с Марией шли бок о бок по длинным, неотличимым друг от друга коридорам штаб-квартиры ЩИТа. Серо-белые стены и запах дезинфицирующих средств напоминали Тони о двух самых нелюбимых местах: больнице и средней школе. В первое он попадал с завидной регулярностью, а о втором предпочел бы ничего не помнить.

По дороге они миновали бесчисленное количество мужчин и женщин, которые, будучи в одинаковых костюмах и темных очках, вполне могли оказаться клонами на первый взгляд.

– Дресс-код у вас строже некуда, – сказал Тони, шуточно салютуя проходящему мимо агенту. Покидая отель, он надел джинсы и теплую рубашку, на которой закатал рукава, открыв загорелые руки, и оттого в море костюмов и галстуков ЩИТа выделялся больше обычного.

Единственным, чем он хоть сколько-то был схож с агентами в холле, был чемодан. Но то, что скрывалось в кейсе, впечатляло куда больше файлов, папок и захваченного из дома ланча.

– Похоже, у вас не слышали о неформальной пятнице.

– Это первое, что ты мне сказал с тех пор, как мы сели в самолет, – проговорила Хилл. – Я уж думала, ты решил выказать мне неприязнь.

– Это было бы так по-детски с моей стороны.

– Именно так я и подумала, – согласилась Хилл. Она остановилась перед укрепленными сталью дверями и прижала большой палец к светящейся панели над ручкой. Панель дважды пискнула, двери с гудением распахнулись внутрь и открыли маленькую комнату, в которой было еще несколько дверей. Хилл жестом позвала идти дальше.

Тони последовал за ней.

– Я сейчас должен быть на пляже с Пеппер.

– Подними руки, – скомандовала Хилл и протянула ладони вверх. Тони последовал ее примеру. Его тело осветили мириады зеленых лучей. – Мне показалось, Пеппер поняла срочность ситуации.

– Поняла, – с горькой усмешкой подтвердил Тони, когда погасли зеленые лучи. – Она понимает как никто.

Хилл посмотрела на Тони, а затем указала на его чемодан.

– Что у тебя там? Я была уверена, что на него сработают датчики.

– Там? – сверкая улыбкой, переспросил Тони. – Не понимаю, о чем ты. В нем инструменты. Обычные человеческие инструменты.

– Вот как? То есть ты защитил чемоданчик от сканирования?

Тони пожал плечами.

– Там обычные инструменты, – повторил он.

– Притворюсь, что ты поверил, что я тебе поверила. Насчет Пеппер. Не будь так строг к себе, – сказала Хилл, снова жестом позвав Тони за собой. – Посмотришь на объект, расскажешь, что он такое, пристыдишь всю лабораторию тем, как быстро разгадал эту загадку, позлорадствуешь и вернешься. Ведь ты так обычно и делаешь. И Пеппер знает, чего тебе на самом деле хочется.

– Именно, – согласился Тони. – В этом и проблема.

Следующая двойная дверь, открывшись, пропустила их к лифту, в который они вошли молча. Тони уставился на свое вытянутое отражение в панелях закрывающихся металлических дверей, и кабина поползла вниз. Пока они спускались, Тони размышлял о том, обращался ли ЩИТ к кому-то еще и говорил ли о странной находке, над которой жаждал поэкспериментировать. Существовали более очевидные кандидаты для изучения инопланетных артефактов. Но Тони входил в команду Мстителей, а значит, был ближе к ЩИТу, чем ему хотелось признавать.

Что у ЩИТа, что у самого Тони установились странные отношения с сообществом супергероев; иногда это было товарищество, иногда вражда. ЩИТ представлял собой глобальное правительственное учреждение, которое действовало в интересах Соединенных Штатов, но, по опыту Тони, разгребать оставшийся беспорядок приходилось тем, кто никогда не получал от них щедрого чека для оплаты труда.

От некоторых директоров организации Тони легко отмахнулся бы, какой бы любопытной блестяшкой перед ним ни трясли. Но в этом деле командовала Мария Хилл – по крайней мере, он знал, с кем работает. Эта женщина была упорна, снисходительна, упряма и до крайности благородна – такие качества в глазах Старка делали ее самым квалифицированным специалистом для такого поста.

Но говорить ей об этом он не собирался. Слишком уж весело ее подзуживать.

– Чему ты ухмыляешься, Старк? – спросила Мария.

Тони склонил голову набок, улыбаясь еще шире.

– Подумал кое-что хорошее. О тебе.

Спустя почти целую вечность двери лифта открылись на уровне балкона, откуда открывался вид на ту лабораторию, которую показывала Хилл. Объект, как назвала его Мария, стоял на месте, но ученые и агенты теперь смотрели не на него, а на Тони, который оглядывал рабочее пространство из-за стеклянной перегородки.

– Святы-ы-ые угодники, – протянул Тони, с интересом посмотрев вниз.

– Это твое экспертное заключение? – сострила Хилл.

Тони обошел Марию и направился вниз по лестнице в главный зал лаборатории с энтузиазмом ребенка, который торопится открыть свои новогодние подарки.

Люди в белых халатах пожимали ему руку и что-то говорили, но громадный робот буквально притягивал Тони, и он не слышал ни одного их слова. Поставив чемоданчик на стол, он подошел ближе. Шестиметровый робот был окружен цилиндром из укрепленного стекла.

Тут он казался еще более внушительным, чем на экране телефона. Мало какая современная технология могла зачаровать такого человека, как Старк, но стоящий перед ним монстр совсем не напоминал вымученные изобретения с конференций, где свои разработки представляли те, кто мечтал стать таким, как он. Он смотрел на робота – если это был робот – и видел произведение искусства.

Делая очередной шаг, Тони наблюдал, как освещение в лаборатории окрашивает корпус робота в новые цвета. Холодный лазурный, ослепительный серебряный, сверкающий аметистовый – но ни один из этих оттенков не затмевал чистый глубокий черный. Тони резало глаза, когда он смотрел на робота, и он задумался, может, человеческий мозг и не умеет воспринимать этот цвет.

Тони перевел взгляд на тонкие ноги робота, которые заканчивались уголками, едва касавшимися пола и придававшими гигантскому «жуку» такой вид, будто он танцует. Тони сразу же пришло в голову, что, если толкнуть эту штуку, она тут же рухнет, но, оценив, насколько крепко и неподвижно стоит робот, Старк понял, что ошибся. Он предположил: возможно, ноги делали из более плотного, более тяжелого материала, чем корпус. Это, пожалуй, почти объяснило бы, как робот удерживается в вертикальном положении. Однако острые кончики ног едва касались пола, и одного этого факта хватало для подтверждения первого предположения: не может такая конструкция поддерживать равновесие. Руки – только так и мог Тони назвать длинные отростки, тянущиеся от «туловища», хоть и старался не ассоциировать существо с человеком – заканчивались зазубренными металлическими когтями, предназначенными на вид явно для убийства, как и лезвия у локтевых суставов.

Сверху на объемном «туловище» была прилажена голова – или это шлем? – гладкая, без единой черты лица, кроме кристалла, подобно забралу, пересекающего ее посередине. Тони прищурился, пытаясь всмотреться в кристалл, но внутри, казалось, было пусто. Он и сам не знал, чего ожидал, но подумал, что просто обязан посмотреть этому существу в «глаза».

Разговоры сотрудников стихли, в лаборатории воцарилась напряженная тишина, и Тони наконец вышел из задумчивости. Когда он понял, что все уставились на него, сердце бешено заколотилось. Старк внутренне усмехнулся, а затем отвернулся от объекта и обратился к остальным. Похоже, до этого он и вовсе не помнил, что в помещении кто-то есть.

– Ты. Похоже, ты тут за главного. У тебя планшет в руках, – обратился Тони к высокому лысому ученому. Не дожидаясь ответа, Тони, ощущая, как по телу разливается нервное возбуждение, жестом указал на укрепленный стеклянный щит. – Давай-ка вытащим его оттуда.

Лысый ученый отложил планшет и заговорил с Тони. По его широко раскрытым красным глазам было видно, что исследователь ЩИТа работает уже очень долго. Тони он сразу понравился.

– Сэр... Мистер Старк, мы не можем просто так…

Тони улыбнулся и протянул ему пятерню.

– Зовите меня Тони. Мы уже пожали друг другу руки? Ай, да какая разница, давайте еще раз.

Ученый сжал руку Тони.

– Гил... Гилберт, – сказал мужчина. Он говорил отрывисто, с дрожью в голосе, и это сразу успокоило Старка. Он знал таких людей, работал с ними еще до колледжа. Они обычно жили на вдохновении, кофеине и диете из лапши быстрого приготовления, которую вечно ели слегка хрустящей. Трудоголики, никогда не выходящие из лаборатории. Тони уважал это племя.

– Гил! – Тони обхватил ученого за плечи и повернулся к роботу. – Я не хочу красть твой результат. Очевидно, ты много работал. Мне сказали, тебе нужна помощь, и я пришел. Проблема в том, что мы ничего не поймем, если будем смотреть сквозь стеклянную стену.

– Согласно протоколу ЩИТа, мистер Ста... Тони, нам это запрещено, – сказал Гилберт. – Из соображений безопасности. Объект совершенно нам неизвестен и, очевидно, может использоваться как оружие.

– Понятно, – ответил Тони. – И все-таки, ребята, где вы его нашли? Понятно же, что это первый вопрос, который надо прояснить.

– Это засекреченная информация, – вмешалась в разговор Хилл.

Тони раздраженно развел руками, не сводя глаз с Гила.

– Она говорит на каком-то официальном агентском наречии. Я его не знаю. Но мы с тобой, Гил, говорим на одном языке. Объясни мне. Почему нельзя убрать стекло?

– Оно, конечно... ограничивает наши возможности. Но в объекте нет знакомых нам технологий, поэтому необходимо было принять дополнительные меры предосторожности. Отсюда и стеклянный резервуар.

– Отсюда и стеклянный резервуар, – повторил Тони и кивнул. Он обернулся и ткнул пальцем в сторону Марии Хилл. – О, великий директор Хилл. Вы ведь обещали рассказать, откуда у вас эта штука. И я все еще жду объяснений, как бы там ни были засекречены обстоятельства находки. Поделитесь-ка информацией. Хоть что-то для затравки.

– Позже, Тони, – сказала Хилл. – Придется пройти сложную процедуру разрешения. Ты же знаешь. Мы предоставим все данные, когда они...

– Когда они будут мне необходимы. Естественно. Знаешь что? Давай пойдем на компромисс. Отмени протокол и позволь этим чудесным трудолюбивым людям вытащить объект из стеклянной коробки. Гилберт много работал. Дай ему хоть что-то, наконец, сделать.

Мария невозмутимо смотрела на Тони.

– Тут ведь вот какое дело... – продолжил Тони, постукивая костяшками пальцев по стеклу. – Если этот робот грозит неприятностями... ваш стакан его не удержит. И поправь, если я ошибаюсь, над нами ведь километра полтора земли, так? Если эта штука разбушуется, унимать ее придется долго и сложно.

– Этот резервуар сделан из материала, который способен выдержать выстрел из базуки в упор, Старк, – сказала Хилл. – Мне кажется, нам стоит...

Не обращая внимания на слова директора ЩИТа, Тони застучал указательным пальцем по сенсорному экрану устройства на своем левом запястье. Непрофессионалу – каковыми по сравнению с Тони Старком можно было считать всех остальных – оно казалось обычными часами. Часами, покупка которых разорила бы семью крепкого среднего класса, но все же часами. Однако аппарат умел не только отсчитывать время.

Над часами тут же вспыхнула золотая дымка, а спустя полсекунды из часов появились пластины, которые покрыли пальцы, ладонь и часть руки Тони и сложились в перчатку Железного Человека. Не успела Хилл сказать и слова, как он ударил по толстому стеклу и довольно отметил: многочисленные слои прозрачного материала раскалывает глубокая трещина.

Затем Тони с широкой улыбкой повернулся к ошарашенной Марии Хилл.

– Это... собственность ЩИТа, – проговорила она. Тони не понял, пришла она в ужас или впечатлилась, но предпочел остановиться на последнем.

– Собственность ЩИТа, единственный смысл которой в том, чтобы тебе было спокойнее, – сказал Тони, проводя пальцем по трещинам. – Еще пара ударов с левой – к слову, я правша, – и за эту стену легко можно будет пройти. Если этот ваш грозный робот и правда представляет опасность, с тем же успехом можно было оградить периметр желтой лентой. Если хочешь, еще постучу.

– Так и знала, – Хилл указала на часы. – Сколько там стрелки показывают, тебя никогда не волновало. Ты принес свой костюм.

– Естественно, принес, – подтвердил Тони с широкой улыбкой, выставив вперед руку в перчатке. Он постучал пальцами по чемоданчику. – А знаешь почему? Подумай, что будет, если влезем в этот ваш объект, и ты окажешься права? Если он действительно опасен? Железный Человек с большей вероятностью его остановит, чем битое стекло. И что-то мне подсказывает, что ты и без меня это понимаешь.

Мария долго смотрела на Тони с непроницаемым выражением лица.

– Хорошо, – наконец согласилась она, направляясь мимо Гилберта к выходу. – Уберите защитный барьер. И кто-нибудь, пожалуйста, отправьте счет «Старк Индастриз» за материальный ущерб.

– Итак, хорошо, – проговорил Тони. – Сейчас приступлю. Мы тебя позовем, если что-нибудь понадобится, Хилл.

Перед тем как Мария вышла, Тони успел заметить, как приподнялись уголки ее губ.

– Вам что-нибудь нужно? – спросил молодой ученый с волосами, щедро обработанными гелем – похоже, он пока не понял, как им пользоваться.

– Кофе. Много кофе. Черного. Целый кофейник, – сказал Тони, с нетерпением наблюдая, как половина защитного барьера утопает в полу, а вторая – уходит в потолок. – И, может, лапши быстрого приготовления.

ПО ШТАБ-КВАРТИРЕ ЩИТа бродил Призрак, но никто об этом не знал.

Как Призрак и говорил Нефарии, он без проблем обошел грандиозную хитроумную систему безопасности организации. Проник сквозь твердую почву в нескольких километрах от здания, проплыл несколько километров по грязи, затем просочился сквозь бетон, ориентируясь на всевозможные сигналы серверов ЩИТа. Оказавшись внутри здания, он принялся взбираться вверх по стене, пока наконец не ощутил странную вибрацию в основании шеи.

Конструкция его боевого костюма позволяла обмануть сканеры ЩИТа и пройти в любое помещение в здании, от оживленного кафетерия до хранилища с самым высоким уровнем допуска, не попавшись никому на глаза. Те же разработки делали его невидимым для камер наблюдения, стоило только активировать ингибиторы энергии, но даже так Призрак предпочитал не ходить по хорошо просматриваемым коридорам и вместо этого продвигался сквозь лабиринты стен и вентиляционных систем, змеящихся по всему зданию.

Эти способности объяснялись тем, что, в отличие от Железного Человека, Призрак как физически, так и ментально зависел от своего костюма. Высокотехнологичное изобретение подчинялось воле создателя, поскольку было неразделимо связано с его сознанием. В случаях, когда раньше Призраку пришлось бы дорабатывать программу, теперь ему стоило только подумать, чего он хочет. Лишь ингибиторы энергии на запястье приходилось включать и выключать вручную.

Призрак не только контролировал форму костюма и его движения, но и слышал то, чего не слышали другие. Каждый механизм для него теперь имел свой собственный голос. Костюм позволял взломать брандмауэр и поменять настройки машины или сети, но, только соединив с ним свой разум, Призрак понял, что взаимодействие с машинами – не какой-то тривиальный процесс вроде взлома. Жаль, до таких, как Нефария, это никогда не дойдет. Призрак не просто приказывал аппаратуре, что делать, – он обращался к машинам, и те отвечали. Может, он и не слышал настоящих голосов, но, с другой стороны, Призрак давно вышел за рамки привычного смысла слова «человек» – или, во всяком случае, живой человек. Теперь, вслушиваясь в шум и гам множества сетей, Призрак искал особенный голос, не похожий ни на один другой.

Голос того, за чем он пришел.

Двигаясь сквозь стены ЩИТа, Призрак перебирал механические, электронные голоса сетей и устройств, прислушиваясь то к одному, то к другому. Гул зашифрованных интернет-сигналов звучал фоном, как и везде, заменяя ему тишину.

Оружие в здании откликалось резкими голосами. Призрак лелеял мысль взломать систему ЩИТа и направить на ненавистную организацию пару собственных ракет – хоть какое-то развлечение, пока он ищет нужный голос, – но решил не делать этого. В конце концов, у него было важное задание.

«Хотя было бы забавно», – подумал он, издав гадкий смешок.

Призрак прислушивался к вибрации, которая так и сверлила основание его шеи и расходилась волнами к челюсти и вниз по позвоночнику.

– Ну, здравствуй, – прошептал он. – А ты силен, правда?

Вибрация усилилась, а затем резкий визг, похожий на скрежет металла, пронзил весь костюм Призрака. Тот последовал в направлении, откуда исходил сигнал, сквозь стены и шахту лифта. Когда вибрация еще усилилась, обозначая, что искомая цель близко, он вытянул вперед затянутые в перчатки руки и обрел материальную форму. Ноги коснулись стальной балки. Дистанционно внедряясь в мощные системы безопасности, Призрак предпочитал держаться за что-нибудь покрепче: в такие моменты его охватывало странное чувство, будто разум покидает его тело, растворяется в мире электричества и кода, нулей и единиц, в мире, где легко потерять себя.

Иногда он думал, сможет ли когда-нибудь спокойно отпустить мир физический.

Призрак стряхнул с себя эту мысль, вцепился в стальную балку и скомандовал костюму пуститься на поиски точного местоположения источника звука.

С НАЧАЛА изучения таинственного робота прошел всего час, а некогда стерильную лабораторию уже захватил привычный хаос домашней мастерской Тони. Столы покрылись липким слоем пролитого кофе, инструменты были разбросаны по всем углам, и – к его вящей радости – ученые и агенты наконец поняли намек, высказать который Тони не позволяла вежливость. Вежливость или глубокая увлеченность объектом, из-за которой он забывал говорить. Намек, конечно, заключался в том, что единственный шанс на успех – это оставить Тони и прекрасное произведение безумного мастера наедине. Несколько человек продолжали наблюдать за ним с балкона, но Тони все равно отлично работалось – главное, чтобы близко не подходили.

Единственная проблема: он до сих пор не понимал, что же перед ним.

Старк понятия не имел, из какого материала сделан робот, чего раньше с ним не случалось. Похожий на пластик или чугун материал казался гладким и обманчиво податливым. Но как бы ни старался Тони, он не смог оставить на нем даже царапины. Похоже, это не железо, не хром, не сталь, не кремний, не адамантий и не вибраниум. Это что-то иное.

Положив робота на спину с помощью подъемных кранов ЩИТа, Тони согнул его руки и ноги в суставах, а потянувшись к перегородке между шеей и плечевыми пластинами, обнаружил, что голова странного объекта в ответ на эти манипуляции повернулась на 360 градусов. Но больше ни единого движения не последовало. Пока что выводы Тони не отличались от заключений специалистов ЩИТа: это может быть робот, может быть костюм вроде его собственного, где-то внутри него может быть источник энергии, возможно, им управляют дистанционно через какую- то стороннюю сеть, может, это беспилотник, который запустили из России, Антарктиды, с Марса, из альтернативной реальности или параллельного измерения, где говорящие свиньи едят бекон из человеческого мяса. В общем, это может быть что угодно и откуда угодно.

Тони знал, что сотрудников и сотрудниц ЩИТа, проведших много часов подряд над загадочной находкой, подобная неопределенность расстраивает. Но Тони – другое дело.

Он был в восторге.

Старк делил изобретателей на три вида. Первые хотели подарить миру то, до чего раньше никто не додумался. Мечтали о собственной «империи», о том, чтобы их запомнили.

К этой категории Тони относил большинство своих коллег. И сам когда-то к ней относился.

Вторые пускали лучшие свои идеи не на строительство нового, а на разрушение. Тони встречал многих подобных и выяснил, что в нее часто попадают те, кто принадлежал к другим группам, но так и не добился успеха и в итоге поддался искушению деструктивной идеологии. Строить трудно, рушить – нет ничего проще, снести так же просто, как и получить. Тони понимал это, хотя предпочел бы оставаться в неведении.

Третьи же смотрели на мир и видели, что ему чего-то не хватает, недостает существенной части, но по какой-то вопиющей оплошности ее упустили. Задача изобретателей этого сорта состояла в том, чтобы заделать брешь, вернуть недостающее. Каждая идея, каждый проект, каждая капля пота, которую выжимало из них это нелегкое дело, посвящалась тому, чтобы найти то неизведанное и потерянное, которое сделает мир лучше.

Одним из таких изобретателей и был Тони.

Сейчас он упорно продолжал попытки вскрыть корпус робота и не переставал размышлять о том, к какому виду изобретателей принадлежал его творец. Он работал и не мог отделаться от мысли, что пустые черные глаза неизвестного механизма сверлят и сверлят пустоту. Конструкция робота пугала не больше, чем его собственные изобретения, но он не мог избавиться от ощущения, что руки, собравшие его, нисколько не стремились строить.

Да, это оружие. Уж в нем Тони Старк разбирается.

– ВОТ ОНО! – прохрипел Призрак, ощутив, как снова нарастает вибрация. Какой бы ни был у его цели источник питания, такого Призраку еще чувствовать не приходилось, и он даже не был уверен, смог ли проникнуть в систему или только пробил первую линию защиты – но и это было уже кое-что.

Помимо голоса, у каждой системы есть языки. Эта говорила на неведомом. Когда Призрак изучал источник вибрации, ему казалось, что разум его мчится по темному тоннелю. В конце мерцал тусклый свет: иногда синий, иногда зеленый, иногда красный. Стоило только к нему приблизиться, тоннель становился глубже, заставляя снова нестись к далекой вспышке.

– Что ж такое, – раздраженно бормотал Призрак.

Ему уже давно было не по себе. Призрак понимал, что система робота сопротивляется ему, причем неизвестным ему способом, и это не могло не злить. Да и вела она себя как живое существо. Призрак двинулся дальше, и тут вдруг свет резко приблизился, а вибрация окутала его со всех сторон. К его удивлению, кости внутри костюма не завибрировали, но свет стал ярче, а звук превратился в жар. Призрак не распознал, был это физический удар или техника неведомого робота атаковала систему его костюма. Он вообще толком не понимал, что происходит.

– Другое дело, – сказал Призрак, не отступая. – Покажи, на что ты способен.

Тут его ударило волной света, который больше не прятался в глубине тоннеля. Эта волна попыталась сбить костюм. Удара такой силы Призрак не ожидал. Он испугался, что, если расслабится хоть на секунду, система безопасности робота – если это она – не только легко избавится от него, но и полностью вырубит все его хитроумные технологии, и он останется в шахте лифта ЩИТа, беспомощно ожидая, когда в костюме полностью кончится запас кислорода.

Но отступать было нельзя. Он уже прыгнул со скалы. Оставалось только приземляться.

Призрак рассмеялся.

– Я просто так не уйду, – заявил он. – Сдавайся!

Не стараясь укрыться от разгорающегося света, Призрак закрыл глаза и доверился технике, встроенной в костюм, подставляясь под удар. Он или погибнет, или пробьет линию защиты. А смерть уже давно его не пугала.

Свет окутал вора чужеродных технологий, и его глаза ослепило вспышкой голубого пламени. Позвоночник дернулся в судороге, и Призрак уже ожидал приступа, но внезапно все исчезло. Крепко цепляясь за стальную балку в шахте лифта, он открыл глаза.

Теперь вибрация ощущалась не вокруг, а являлась чужеродной энергией в его собственном костюме.

С ним был кто-то еще. Внутри.

Призрак почувствовал какую-то попытку движения, словно после долгого бездействия. Закрыв глаза, он снова сделал усилие, чтобы дотянуться до техники, и вдруг начал видеть – через кристалл, встроенный в голову робота.

Сгорбившееся физическое тело Призрака все еще сидело в шахте лифта, но мысленным взором он смотрел сквозь кристалл на склонившегося над роботом Тони Старка, лоб которого покрылся испариной.

Призрак решил поднять руку робота и схватить Тони за шею, но ничего не вышло. Он пока не может... прийти в чувство – наверное, так назвал бы это Призрак – и пошевелиться.

Взломщик систем ЩИТа отбросил посторонние мысли и принялся сосредоточенно проникать в систему робота. Возможно, оттуда получится заставить его двигаться. Призрак услышал щелчки и гул, будто от далекого жужжания.

– Давай, – требовал он. – Просыпайся. Просыпайся. Давай повеселимся. Ты меня слышишь?

Вдруг Призрак вздрогнул от удара статическим электричеством в голову, будто кто-то залил ему под шлем ледяной воды. Когда странная энергия пронзила тело, Призрак внезапно понял: он то обретает плоть, то возвращается в призрачную форму. Электричество поднялось вверх, наполняя его тело, и он, бестелесный, начал парить в воздухе. Когда он понял, что происходит, то едва не поддался панике.

Призрак потянулся к разуму робота. Теперь, чем бы ни было это существо, оно ответило на его призыв. Наконец.

– Привет, – сказал Призрак, изо всех сил стараясь не утратить спокойствия. – Как тебя зовут?

ТОНИ СПРЫГНУЛ со стремянки, отбросил в сторону лазерный нож и отошел от робота. Нож, упав на пол, треснул, и Тони поморщился. Он и забыл, что работает не в своей лаборатории. Старк смущенно оглянулся на ученых, стоявших на балконе.

– Пусть Хилл выставит счет.

Он не собирался сдаваться, пока не выяснит, что включает объект – если он, конечно, работает или хоть когда-нибудь работал. Но Тони начинал подозревать, что взлом корпуса здесь не поможет.

Он поручил Пятнице запустить внутрь нанодрон, который теперь исследовал каждую щель в роботе и искал любые сигналы и внутренние механизмы, способные дать хоть какую-нибудь подсказку.

– Ну как, Пятница? – спросил Тони.

– Проникнуть в систему не удалось, подключиться к сетям не удалось, трехмерное изображение внутреннего устройства получить невозможно...

– Не подступиться, – вздохнул Тони. – Продолжай работу.

Снова принимаясь за робота, он помахал Гилберту, который среди прочих сотрудников ЩИТа находился на балконе.

– Гил! Эй, Гил, приятель! – позвал его Тони.

Гилберт посмотрел на Старка с щенячьим восторгом.

– Ты не позовешь директора Хилл? – крикнул ему Тони. – Она говорила, что место, где нашли эту штуку – засекреченная информация, но я ничего не смогу сделать, пока не узнаю, откуда взялся объект. Пусть забудет о бюрократической волоките и возьмется за дело. Так и передай. Дословно. А потом снисходительно подмигни – она любит, когда так делают.

Позади Тони по лаборатории разлился зеленый свет, и на пол легла огромная тень Старка. Он решил, что по ошибке включил какую-то сигнализацию, обернулся и посмотрел вверх: над ним возвышался робот, а кристалл в его голове сиял изумрудным светом. Его конечности скрипели. Сияющий взгляд обводил лабораторию. Из сочленений валил пар, когти снова и снова сжимались и разжимались.

– Сэр, зафиксирована активность, – сообщила Пятница. – Системы не идентифицированы, но определенно активны!

– Проницательное замечание, – сказал Тони, растерянно глядя на робота. Стоя в полный рост, он отбрасывал тень на все помещение. Тони обнаружил, что стоит в этом темном пятне.

Старк обошел вокруг робота. Голова из непонятного материала поворачивалась вслед за ним. Тони понятия не имел, кто или что смотрит на него, а потому не хотел проявлять агрессию.

Пусть даже всего несколько минут назад пытался вскрыть его лазером.

Откуда-то из глубины робота прогремел низкий голос, но слов Тони не понял. Он знал много языков, но только не этот.

– Язык не определен, – сообщила Пятница.

– Простите, – обратился Тони к роботу, сложив руки на груди и не обращая внимания на слова Пятницы. Он занес палец над экраном часов, готовый в любую минуту нажать на нужную кнопку. – Говорите по-английски?

– Привет, – произнес робот уже другим голосом.

Этот голос показался Тони смутно знакомым, хоть он и не понял, откуда. Любопытно.

Робот снова заговорил:

– Как тебя зовут?

– Тони. Тони Старк, – ответил Тони, пытаясь скрыть замешательство. – Отлично. Вот и первый контакт. Я...

Повисла пауза. Затем странный низкий голос прогремел снова, и робот угрожающе шагнул к Тони. Нависая над ним и сверкая изумрудным глазом, робот проревел по-английски:

– Я... Некроз.