Даймонд положил на стол инквизитора лист бумаги с наспех начертанными именами. Якоб Шульц, насупив тонкие брови, стал молча вчитываться в список.

— Это все? Десять человек?

— Помимо самого аббата Августа и палача.

— А что с помощником?

— Мертв. Но свое слово он сказал. Я допросил аббата. Он не говорит. Зато палач запел, как птичка в весеннее утро. Видимо, он привык пользоваться своими инструментами, а не испытывать их на себе, поэтому сломать его было нетрудно.

Инквизитор печально покачал головой.

— Комендант Георг… Я поверить не могу, что он среди заговорщиков! Он ведь лично подбирал и обучал этих охотников. Найти ему замену будет сложно.

— Что мы будем делать?

— Мы убьем их, Даймонд. Либо мы, либо они. Другого выбора не дано.

Охотник скосил взгляд. Комендант Георг привел его в орден и долгое время был его наставником и другом. Даймонду не было дела до других охотников. Предатели они или нет, они были такими же убийцами, как и он сам. Убийцей больше, убийцей меньше… Если ад существует, то им всем предстоит туда попасть, в том числе и самому Даймонду. Но брат Георг заслуживал более достойной участи, чем простое убийство.

— Я предлагаю арестовать коменданта, — сказал Даймонд. — Он долго и верно служил ордену. Мы не можем просто лишить его жизни. Нужно во всем разобраться.

Инквизитор посмотрел на Даймонда с удивлением. Неужели он посмел подвергать сомнению его прямой приказ?

— Не будь таким наивным, Даймонд! Раз он в рядах предателей, сколько он служил ордену, уже не имеет никакого значения. Не забывай, что брат Георг является одним из самых опасных и опытных воинов Троицы. Если мы дадим ему шанс, он перебьет здесь всех, кто еще остался верен нам. В том числе и тебя.

— Я все понял, мастер, — сдался Даймонд, поклонившись. — Но как мы это сделаем?

— Я бы предпочел, чтобы ты перерезал их среди ночи в их же постелях, но мы не можем ждать. Каждый миг промедления несет в себе опасность. Заговорщики наверняка подозревают что-то. Палач не появляется на людях уже несколько дней, потому что сидит в камере. То же и с аббатом. Сегодня он должен будет провести вечерню, но мы не можем позволить ему сделать этого, потому что он, тем или иным образом, предупредит своих соучастников об опасности. Поэтому мы убьем их в капелле, — Якоб многозначительно поднял на охотника серьезный взгляд, — прямо во время вечерней службы.

— Но… Разве можно?

— Необходимо, Даймонд! Иного выбора нет, мы не можем рисковать. Если эти десять человек вооружатся и поднимут бунт, они сумеют перерезать половину преданных нам людей до того, как мы успеем предупредить их. Остальная половина останется сражаться, но не факт, что сумеет одолеть предателей. Даже ты, сын мой, еще очень слаб после своего последнего задания. Я не хочу потерять тебя.

Даймонд кивнул, нахмурив брови. Казнь заговорщиков без всякого суда и следствия, да еще и в стенах храма! Инквизитору еще долго предстоит замаливать свои грехи, стоя на коленях и отхлестывая себя плеткой по спине.

— А теперь ступай, — Якоб махнул ладонью в сторону выхода. — Делай свое дело. Подготовь других охотников к сегодняшнему вечеру. А я, дабы усыпить внимание наших врагов, как ни в чем не бывало пройдусь с аббатом в монастырь. Предатели увидят это и решат, что все хорошо, но на вечерне их ждет неожиданность. Да поможет нам Господь и сохранит нас!

— Слушай меня внимательно, Ганс, — сказал Даймонд, положив руку на плечо молодого послушника, который явился в его комнату по первому зову. — Сегодня на вечерней службе может быть опасно. Когда сделаешь то, что я попрошу, держись подальше от капеллы.

— В чем дело?

Даймонд отпустил его плечо и обеспокоенно прошелся по комнате. Он выглянул в окно на внутренний двор, где оттачивали свое мастерство охотники-новобранцы во главе с одноруким великаном. Будто почуяв тяжелый взгляд Даймонда, Георг повернул лысую голову в сторону его окна на третьем этаже монастыря. Даймонд поспешил скрыться в глубине комнаты.

— То, что мы собираемся сегодня сделать, должно остаться в строгой секретности, — Даймонд протянул послушнику лист желтой бумаги, на котором были начертаны имена самых надежных охотников из тех, что сейчас были в крепости. Многие из них лишь недавно вернулись с заданий, некоторые еще отдыхали в своих комнатах. — Обойди этих людей и подчиненных им послушников. Скажи, что сегодня на вечерне нам предстоит перебить крыс. Пусть их послушники поднесут мечи, после того как начнется служба.

— Неужели можно проливать кровь перед алтарем?! — удивленно воскликнул Ганс. — Нас всех ждет кара Господня за такие дела!

Даймонд кивнул.

— У нас нет выбора. Это приказ мастера Якоба. Чтобы проще смотреть на это, я стараюсь не думать о Боге, когда собираюсь убивать, приятель. Если мы не сделаем этого, вполне возможно, что не проснемся на следующее утро. После исчезновения палача и его помощника, заговорщики начинают что-то подозревать. Я проверил арсенал и посчитал оружие, сверился с записями брата Георга.

— И что ты узнал?

— Они вооружены кинжалами. Всегда носят их с собой, даже не на задании. Ты знаешь, что охотники, за исключением тех, что дежурят в страже, сдают свое оружие, как только ступают за ворота крепости.

Это и правда было так. Стражник на воротах принимал лошадь охотника, вернувшегося с задания. Меч, лук или арбалет, включая любое другое оружие, обычно оставались висеть на луке седла. В редких случаях, когда уставший охотник из забывчивости заносил вооружение в свои покои, послушник в тот же день забирал его, чистил и относил обратно в арсенал, где Георг делал пометки в учетной книге. Это правило было введено инквизитором еще до того, как Даймонд присоединился к Троице. Оно действовало и по сей день. Единственным случаем, когда охотники могли получить оружие и использовать его в стенах крепости, была тренировка. Георг лично выдавал им тренировочные клинки или луки со стрелами и внимательно наблюдал за ходом тренировок, раздавая советы и делая поправки.

— Что же, я сделаю все, как ты сказал, брат, — Ганс направился к выходу.

— И еще, — добавил Даймонд, пока послушник не удалился. — Как только подашь мне меч, беги оттуда со всех ног.

Как и было запланировано, ближе к вечеру, когда небо начинало темнеть, аббат Август появился во дворе в сопровождении инквизитора. Даймонд наблюдал за этим представлением из глубины своей комнаты, стоя в тени, чтобы его было невозможно увидеть с улицы.

На первый взгляд все выглядело как обычно: инквизитор и аббат, который и так постоянно крутился рядом с Якобом, шли в капеллу, чтобы начать подготовку к мессе. Даймонд заметил, что аббат шел нетвердой поступью и время от времени спотыкался. В остальном разыгранное перед заговорщиками представление прошло хорошо. Увидев аббата, Георг исподлобья переглянулся с несколькими охотниками на тренировочной площадке и кивнул им головой. Даймонд не знал, что это могло значить, однако надеялся, что они успокоились.

Что же входило в их планы? Убийство Якоба Шульца? Но почему тогда инквизитор был еще жив? Ведь если они хотели положить конец его охоте на ведьм, они давно могли отравить именно его, а не барона Орсини. Или, быть может, их целью был не только сам Якоб, а весь орден Троицы. Тогда им нужны были имена других двоих основателей, которых, будучи правой рукой инквизитора, не знал даже Даймонд.

Так Даймонд размышлял, спускаясь по лестнице на первый этаж монастыря. Колокол часовни уже отзвонил, созывая обитателей крепости на вечернюю молитву. Охотники собрались в небольшие группы и по очереди входили в двери капеллы. Даймонд внимательно следил за каждой из этих групп, стараясь приметить, не нес ли кто-нибудь из них оружие под одеждой. Последним из всех, широко шагая, шел однорукий комендант Георг. Он улыбнулся Даймонду и помахал ему.

— Как твое плечо, Даймонд?

— Все хорошо, — охотник старался не смотреть ему в глаза.

— Привыкаешь пользоваться левой рукой?

Даймонд молча кивнул. Ему как раз предстояло вскоре проверить это. Он печально вздохнул и ступил в просторный зал под высоким сводом.

Какая-то часть сущности Даймонда была против всего этого. Эта часть хотела покинуть капеллу, не видеть убийств бывших братьев по ордену и, тем более, не иметь к ним никакого отношения. Другая часть заставляла остаться, твердо стоять на месте и ухватить рукоять меча, когда это понадобится, чтобы начать вершить суд над людьми, осмелившимися предать Троицу. Даймонд и сам не заметил, как из простого наемника, которому было важно лишь получение жалования, начал превращаться в ярого фанатика. Хотя до фанатизма Якоба ему все равно было еще слишком далеко.

Инквизитор вместе с аббатом Августом стояли у алтаря, монахи в рясах начали совместное пение, а охотники заняли места на скамьях для прихожан, расставленных по залу ровными рядами.

В тот момент, когда аббат должен был благословить всех присутствующих, он лишь беспомощно открыл рот и неразборчиво промычал что-то. В золотистом свете свеч в канделябрах и люстрах, развешенных по залу, Даймонд ясно увидел, что лицо священника было бледно, подобно полотну.

Даймонд медленно встал со своего места и отошел к краю зала, выискивая глазами Ганса, который должен был принести ему оружие. Остальные охотники последовали его примеру. Монахи принялись спешно расходиться по сторонам, неуклюже волоча за собой пустующие скамьи прихожан, чтобы расчистить место для готовящейся бойни.

— В чем дело, аббат? — обеспокоенно спросил комендант, поднимаясь. — Почему мы не начинаем вечерню как полагается? Куда монахи понесли скамьи?

Ответом ему было лишь мычание Августа.

— Да, аббат, — с насмешкой вставил инквизитор, — в чем дело? Почему вы не благословите своих сынов?

Аббат беспомощно вертел головой, его выпученные глаза были налиты кровью. Даймонд знал, что еще утром Якоб своими руками вырвал несчастному старику язык.

— Ах, да! — продолжал инквизитор. — Аббат больше не может вести службу, ведь он лишился своего поганого языка! — Якоб схватил старика за челюсть и заставил его открыть рот.

Даймонд почувствовал слабый толчок в спину и обернулся. Это был Ганс. Как и другие послушники, он подал своему охотнику меч. Даймонд взялся за рукоять здоровой рукой и поднял лезвие прямо перед собой. Остальные охотники, образовавшие плотное кольцо вокруг десятерых предателей, сделали то же самое. В воздухе повисло напряжение.

— Уходи, Ганс! — шикнул Даймонд, обернувшись через плечо.

— Я останусь здесь.

— Я велел тебе бежать без оглядки! Ты не захочешь видеть того, что сейчас произойдет!

Тем временем комендант Георг, стоявший во весь свой гигантский рост и насупив кустистые брови, заговорил:

— Неужели ты, инквизитор, служитель Бога, допустишь смертоубийство в священном месте, прямо перед алтарем? Вели своим людям сложить мечи и выйти за двери. Мы безоружны, я не позволил моим охотникам брать с собой клинки, хотя они подозревали, что что-то идет не так.

— Это не твои охотники! — голос Якоба сорвался на крик. — Это мои охотники! Это охотники Троицы!

Георг покачал лысой головой.

— Не все они.

Приспешники коменданта встали вокруг своего предводителя и подняли руки, готовые, несмотря ни на что, принять бой. На их лицах читался страх, но они знали, что у них нет выбора, кроме как побороть его. В их рядах были самые опытные и одаренные охотники, которых взрастил Георг. Они были преданы ему до самой смерти.

Между тем Георг с упреком продолжал, обращаясь к вооруженной толпе:

— Братья, как вы можете служить этому безбожнику?! В своем стремлении изничтожить зло, он не понимает, что сам им и является!

Даймонд еще никогда не слышал, чтобы комендант выражался столь высокопарными словами. Обычно он строил из себя простака, помешанного только на оружии и мастерстве владения им.

— Прикрываясь именем Господа, инквизитор наживается на своих беззакониях, а вы помогаете ему в этом. Остановитесь, сложите оружие! Не будем окроплять капеллу кровью! Не совершайте греха, за который вам никогда не получить прощения.

— Это ты, Георг, пытаешься прикрыться Господом, — сказал инквизитор. — Ты боишься, и теперь, прижатый к стене, вспоминаешь о нем, пытаясь отговорить нас сделать то, что следует делать с предателями. Вы предали орден, предали церковь и предали Бога! — с этими словами инквизитор достал из-за пояса острый кинжал и вонзил его в спину аббата, который скорчился и упал на колени с криком боли, вырвавшимся из горла.

Это было сигналом.

— Убить их! — отдал приказ Даймонд и первым бросился в толпу предателей, подняв меч и нанося удар за ударом по безоружным членам ордена, кровь которых брызнула на пол.

Два с половиной десятка вооруженных мечами охотников стали быстро теснить десятерых безоружных предателей во главе с их предводителем гигантского роста.

Георг зарычал, словно огромный разъяренный медведь. Он быстро увернулся от нескольких клинков, летящих в его сторону, и бросился под ноги двоим охотникам, нацелившимся в него. Они упали. Раздался звон мечей, ударившихся об пол капеллы.

Один из предателей нагнулся, чтобы поднять с пола оружие, но тут же лишился головы. Зато комендант успел вооружиться и отпрыгнул к ближайшей стене, подняв меч и широко улыбнувшись. В его глазах не было и тени страха, на изрубленном старыми шрамами лице застыл животный оскал, который заставил охотников Троицы на мгновение отступить.

Даймонд оглядел место бойни. Все предатели, кроме Георга, лежали между колоннами часовни с изрубленными конечностями или вываливающимися наружу внутренностями. Их темная кровь пенилась на мраморных плитках пола. Некоторые из них еще дышали и со стонами пытались подняться, чтобы продолжить неравную битву. Другие выжившие медленно, но целеустремленно ползли к выходу, до тех пор, пока охотники не добивали их молниеносными ударами кинжалов.

— Иди сюда, Якоб! — закричал Георг, не выпуская из поля зрения противников. — Сразись со мной один на один, если ты не боишься! Покажи, что ты истинный воин Господа!

— Убейте этого еретика! Заткните пакостный рот этого предателя!

Мимолетный страх, пронесшийся в рядах охотников при виде разъяренного зверя в лице коменданта, прошел. Они выстроились в полукруг и с криками бросились на великана, который поднял свою единственную руку вверх и со всей силы рубанул по первой тройке атакующих, несущихся на него в авангарде. Отрубленные конечности охотников полетели в стороны, их тела, которые быстро покидала жизнь, упали на пол. Раздался душераздирающий крик боли.

Следующих нескольких охотников ждала та же участь. Георг не сдавался. Несколько лезвий все же успели задеть его, разорвав на нем рубаху и оставив на руке полосы, сочившиеся кровью, но он лишь сильнее разъярился и стал двигаться еще быстрее, теперь уже не только обороняясь, но и атакуя, делая резкие рывки в сторону охотников и отпрыгивая назад.

Каждый взмах его меча нес смерть. Вскоре перед ним образовалась линия из дюжины умирающих от тяжелых ран или уже мертвых охотников.

— Я не хотел этого, — сказал Георг, упершись спиной в стену и стараясь отдышаться. — Не хотел убивать здесь, в святом месте. Вы вынудили меня, Бог мне свидетель!

— Даймонд, — раздраженно вскрикнул инквизитор. — Почему этот предатель до сих пор жив?

Даймонд, до этого державшийся позади, вышел вперед.

— Всем расступиться, — скомандовал он, поднимая оружие.

— Очень жаль! — с грустью в голосе произнес Георг. — Ты был моим лучшим учеником. Мне будет неприятно убивать тебя. Надеюсь, ты свыкся со своей левой рукой.

Даймонд не стал говорить лишних слов. Он оттолкнулся от пола и перепрыгнул через трупы собратьев по ордену, оказавшись в опасной близости от коменданта. Охотник приготовился сделать выпад, но вдруг замешкался, вспомнив, что перед ним не просто какой-нибудь предатель, а его наставник и просто добрый друг.

Однако самого коменданта не волновала их дружба. Он видел разбросанные тела своих умирающих сторонников и знал, как опасен может быть Даймонд, поэтому без колебаний замахнулся для удара.

Их мечи скрестились, выбив сноп искр. Ноги Даймонда заскользили по луже крови убитых жертв коменданта.

Второй удар, последующий почти сразу за первым, опустил Даймонда на одно колено. Звон оружия перемешался с рыками беспрерывно атакующего великана. Даймонд будто погрузился в дрему. Он лишь успевал ставить блоки или уклоняться в самый последний момент, будучи на волосок от смерти.

— Что с тобой?! — откуда-то издалека раздался искаженный голос инквизитора. — Дерись же!

Комендант не останавливался, стремительно нанося удары один за другим. Он рычал и брызгал слюной. Его широкие ноздри растопырились от напряжения, а в сузившихся глазах не мелькало и тени пощады. Стоя на одном колене, Даймонд опять и опять подставлял под удар свой меч, чувствуя, как правое плечо вновь сводит от боли.

Воспользовавшись короткой заминкой в атаке великана, Даймонд успел подняться на ноги и резко отпрянуть от несущего в его сторону лезвия. Острие меча больно прошлось по груди, разрезав ткань одежды охотника и оставив за собой кровоточащую рану.

Только тогда, почувствовав холодную сталь, Даймонд наконец пришел в себя. Он оставил воспоминания прошлого. Теперь перед ним стоял не дружелюбный наставник, а настоящий враг, желающий ему ничего иного, кроме самой смерти. Но теперь Георг заметно устал. Его немолодые годы брали свое. Дыхание коменданта сбилось, он прекратил атаки и вновь облокотился на стену. Он уже не улыбался.

— Кажется, я неплохо обучил тебя, Даймонд!

Даймонд промолчал. Он ринулся вперед, переходя в опасно близкий контакт с противником. Занося меч для удара, свободной рукой он извлек из-за пояса кинжал. Когда Георг блокировал удар меча, Даймонд выбросил вперед руку с кинжалом, вгоняя острое лезвие глубоко в живот великана. Будь комендант моложе, или будь у него вторая рука, такая уловка вряд ли бы далась Даймонду столь легко. Но сейчас у него все получилось. Георг взревел от боли, а Даймонд, выронив меч, но не сбавляя натиска, продолжил атаку, нанося быстрые и мощные удары кулаком по сплющенному носу коменданта. Великан пал на колени, держась за кровоточащее брюхо, из которого торчала рукоятка кинжала.

— Отлично! — инквизитор радостно хлопнул в ладоши, продолжая наблюдать за дракой со своего возвышения.

Даймонд поднял с пола окровавленный меч и бросил полный жалости взгляд на своего учителя.

— Мне жаль, брат Георг! — тихо произнес он и, ухватившись обеими руками за рукоять, с силой рубанул мечом по шее коменданта, точно палач, делающий свою грязную работу во время публичной казни.

Лысая голова пала к сапогам охотника, а обезглавленное туловище с гулким стуком плюхнулось в лужу крови на полу.

Не желая больше находиться среди этого беспорядка, Даймонд развернулся и торопливо направился к выходу, перешагивая через тела мертвецов. Оставшиеся в живых охотники с уважением расступались перед ним, почтенно склоняя головы.

Инквизитор схватил до сих пор стоящего на коленях аббата за бритую голову и сильно сжал ее пальцами.

— Гляди! Гляди, Август, что происходит с врагами Троицы!

Налитые кровью глаза старика обвели пустеющим взглядом весь зал. С уголка его рта текла струйка крови. Он поднял руки вверх, к своду часовни, украшенному фресками, и испустил дух, обмякнув и повалившись на ступени перед алтарем.

Якоб Шульц с отвращением сплюнул и вынул свой кинжал из мягкого тела священника.

— Где монахи? Позовите их. Велите им убрать здесь все. Месса окончена.