Мария долго не могла унять дрожь, после того как они вылезли из углубления за водопадом, промокшие до нитки и замерзшие. Сумерки сгущались, солнце уже спряталось за горами и на горизонте появилось нежно-розовое зарево. Даймонд незамедлительно принялся осматривать оставленное на камнях добро убитого стража: коричневая накидка из плотной ткани с гербом фон Шеленберга в области спины, короткий меч в ножнах, солдатские сапоги и сухая рубаха. Даймонд бросил рубаху и накидку девушке.

— Сними платье и прикройся этим.

— Это еще зачем?

— Скоро наступит ночь. Ты замерзнешь в мокром платье. Переодевайся, а я пока залезу на дерево и осмотрюсь.

Даймонд выбрал высокий старый ясень с мощным стволом и крепкими развесистыми ветками, и, высоко подпрыгнув и вцепившись руками в одну из веток, стал карабкаться вверх по стволу, пока не достиг кроны. С вершины открывался отличный вид на долину, в которой располагался замок графа. Даймонд разочарованно выдохнул, когда увидел, что они не очень-то и отдалились от замка, несмотря на долгий, почти непрерывный бег. С этой точки до громадного графского поместья, казалось, было рукой подать.

Как раз когда Даймонд собирался спускаться с дерева, у замка появилось какое-то движение. Это не могли быть Диас и Мартин со стрелками. Либо они уже давно сбежали, либо были мертвы или пленены. Значит, это были люди графа. Даймонд не мог разглядеть их четко в сгущающихся сумерках, но он видел, как большой конный отряд пересек ров по мосту, а затем разделился надвое. Пока одна из отделившихся групп поскакала в сторону леса, другая направилась прочь от замка, по дороге, ведущей к разбросанным по долине крестьянским деревенькам. Увидев, с какой быстротой всадники приближаются в их сторону, Даймонд поспешно спустился с дерева, стирая руки о твердую кору.

— Что ты видел? — Мария сменила платье на длинную рубаху стражника, достающую ей до колен, а сверху накинула его плащ. В этом наряде она выглядела забавно, но, по крайней мере, ей было сухо и тепло.

— Ничего хорошего. Нам нужно уходить отсюда и побыстрее.

Даймонд опоясался трофейным мечом и сменил промокшие туфли слуги на солдатские сапоги. Затем он завернул туфли в мокрое платье Марии и спрятал эти вещи в заросли папоротника, подальше от людских глаз.

— Куда мы пойдем? — на чистом после купания под водопадом лице Марии читалось явное беспокойство. Напряженное состояние мужчины, которое он тщательно скрывал за каменной маской на физиономии, передалось и ей. — Что там происходит?

— Хватит задавать вопросы. Просто иди за мной.

— Могу я узнать хотя бы твое имя?

— Да, меня зовут Даймонд. А теперь не трать время на разговоры и просто шагай!

Они ушли далеко от ручья и продолжили двигаться вверх по склону. Даймонд и сам не знал, куда им теперь податься. Эти места он знал плохо, а возможности вырваться на знакомое направление не было, пока по долине рыскали графские патрули. Скоро следопыты войдут в лес с собаками и факелами в руках и будут искать их даже ночью. Будь он один, Даймонд, возможно, смог бы скрыться от погони, но девушка быстро уставала и здорово замедляла его.

— Мы должны были встретиться с Мартином на ферме неподалеку от замка, — сказал он, помогая девушке взбираться по крутому склону, придерживая ее за спину и цепляясь за ветки кустов. — Но теперь путь к ферме отрезан, а из замка вышло целое войско верхом на лошадях.

— А Мартин выбрался? Там же была стрельба!

Даймонд пожал плечами.

— Я не знаю, выбрался он или нет, но надеюсь на это. Войско из замка разделилось, и одна часть направилась вперед по дороге. Быть может, они преследуют Мартина и его сообщников. Иначе все бы бросились на твои поиски.

— А они не найдут нас? — голос девушки задрожал от волнения. Она до сих пор боялась.

— Постараемся сделать так, чтобы не нашли.

После продолжительного подъема вверх по склону, спутники выбрались на небольшой ровный пятачок и повалились в траву, стараясь немного отдышаться. Пока они отдыхали, за какие-то мгновения на склоне горы, поросшей густым лесом, стало темно.

— Почему мы не поискали лошадей тех стражников? — Мария вновь принялась за расспросы. — Мы могли бы попытаться скрыться верхом.

— Плохая идея. Стражники оставили лошадей на окраине леса, пока мы бы добирались до них, они могли вернуться. А если даже и нет, то не забывай о том войске, которое двигалось к лесу. Они наверняка уже здесь, неподалеку. Рыщут в потемках. И рано или поздно их псы могут взять наш след.

Мария поежилась от одной мысли, что за ними охотится целый отряд людей графа, но, по какой-то причине, как только она вспоминала, что с ней рядом находится этот стойкий и бесстрашный мужчина, она успокаивалась. Ведь он пришел, чтобы спасти ее, а свое дело он, похоже, знал. Она вспомнила, как он расправился с сэром Эрихом, несмотря на то что тот был хорошо вооружен и, к тому же, защищен рыцарскими доспехами. Это не остановило Даймонда тогда, значит, ничто не остановит его и сейчас.

— Пора в путь, — Даймонд поднялся на ноги и помог встать Марии.

— Как же хочется спать, — Мария зевнула и хлопнула себя по щеке, к которой присосался комар.

— Еще не время. Как только уйдем от погони.

Они продолжили восхождение на склон. Даймонд намеренно старался забраться повыше, зная, что вооруженным до зубов и облаченным в доспехи стражникам будет сложнее лезть вверх, чем им, передвигающимся налегке.

— Ты можешь рассказать мне, что сталось с моим отцом? — вдруг спросила Мария, отчего Даймонд на какое-то время застыл на месте и не сразу продолжил путь.

— Я не думаю, что сейчас подходящий момент для такого разговора.

— Еще как подходящий. У нас на хвосте целая свора шавок графа, а это значит, что в любой момент нас могут схватить. Тебя могут и вовсе убить, — Даймонд мрачно усмехнулся такому невеселому предположению, — тогда от кого я узнаю о судьбе отца? Если нас схватят, я уже вообще не увижу белого света. Проведу остаток жизни в башне, в четырех стенах, и буду терпеть удары плеткой графа по спине и…

Мария запнулась, сама подивившись своей откровенности. Она даже забыла, что говорит с почти незнакомым человеком. Видимо, ей давно нужно было выговориться, но было некому, если не считать служанки, присланной графом, которой все равно нельзя было довериться до конца.

— Хорошо, как знаешь. Давай побережем силы и молча вскарабкаемся еще чуток выше, а там я расскажу тебе все, что знаю.

Они все лезли и лезли в потемках. Мария старалась держаться прямо за своим спутником, чтобы не потерять его из виду в темноте. Она слушала его дыхание и наощупь находила ветки и корни деревьев, за которые можно было зацепиться и сделать очередной рывок наверх. Ее нежные ладони жгло от боли, а руки напряженно дрожали, но она продолжала передвигать ими, упираясь ногами в углубления и ямки, прячущиеся под травяным покровом склона.

Когда-то подобные приключения были для нее вполне нормальным явлением. Все детство она таскалась за отцом по лесам, горам и пещерам, где ей нередко приходилось и как следует побегать, и полазать по труднодоступным местам, но, с тех пор как она выросла и превратилась в леди, такие развлечения стали запрещаться, невзирая на то, что она бунтовала и отказывалась взрослеть и, тем более, выходить замуж. Это и было причиной тому, что отец так и не решился отдать ее своему другу графу в жены, хотя таким был их первоначальный договор. А потом Мария встретила Мартина.

— Все, стена, — сообщил Даймонд и улегся на спину, держась за ветки кустарника, чтобы ненароком не скатиться обратно.

Мария поравнялась с ним и тоже увидела, что их путь преградил каменный утес. Она облегченно выдохнула, радуясь преждевременной паузе, и, последовав примеру, легла рядом.

— Что дальше? Останемся здесь?

— Нет. Слишком опасно. Наберемся сил и полезем наверх.

— Туда?! — от удивления Мария даже повысила голос. — Как? Утес слишком крутой, если ты не заметил!

— Говори тише.

— Прости.

— Да, крутой. Но мы справимся. А если нет, то погибнем.

Хорошая новость! После всего, что Марии пришлось пережить за этот день, меньше всего ей хотелось погибать.

— Тогда рассказывай, что ты там собирался рассказать. Почему ты похитил моего отца, и что было с ним дальше?

Даймонд тяжело вздохнул, мысленно возвращаясь к тем событиям, которые, как ему казалось, происходили в другой жизни, давным-давно и будто даже не с ним.

— Как я уже говорил, я выполнял приказ. Я похитил барона и доставил его в крепость инквизиции в горах. Там инквизитор Якоб Шульц устроил незаконный судебный процесс. Приговор был вынесен задолго до того, как барон появился в крепости. Но Шульцу нужно было пытками вытянуть признание для того, чтобы лишить ваше семейство земель и имущества. Это обычная процедура. Так церковь обогащается.

Мария опустила глаза и удержала слезы, готовые пролиться на ее румяные щеки.

— Но Шульцу не удалось. Твой отец оказался крепким и достойно вынес все, что с ним делали. Он терпел и не соглашался признавать вину ни в какую, хотя это едва не стоило ему жизни. Инквизитор перенес пытку на потом, но позже твоего отца отравили.

Мария резко подняла глаза и посмотрела на Даймонда. Бледный свет поднявшейся в небе луны, преломляясь о ветви деревьев, неровно падал на взволнованное лицо мужчины. И даже сейчас, в полумраке, Мария разглядела, что ему было жаль. Это было написано в его глазах. Рассказывая, он вспоминал о содеянном с болью и чувствовал вину.

— Кто его отравил? — спокойно спросила Мария, уняв давившие грудь слезы.

— Те самые добрые люди, которые потом отомстили судье Йозефу после аутодафе. Они же помогли мне и Мартину вызволить тебя. Одни из них были членами ордена инквизитора, но действовали против него. Другие когда-то были обычными крестьянами, торгашами или ремесленниками, пока инквизиция не приперла их к стенке и не лишила всего, отлучив от церкви. Но знай, люди, отравившие твоего отца, просто хотели облегчить его участь и не позволить ему написать признание. Это сделали из лучших побуждений.

Даймонд еще долго рассказывал Марии о Троице и о фон Шеленберге, о своей неудачной попытке убить Мартина и о том, как они вместе потом бежали из крепости. Мария слушала внимательно, почти не перебивая, лишь иногда задавая особо волнующие ее вопросы. Когда Даймонд закончил, она уже и вовсе забыла о том, что они в опасности и бегут от отряда вооруженных людей, рыщущих сейчас где-то неподалеку. Девушка погрузилась в воспоминания. Раздумывая, она и не заметила, как неспешно провалилась в сон.

Даймонд, увидев, что Мария уснула, с жалостью посмотрел на ее красивое лицо. При свете луны оно было особенно привлекательным, его черты как будто стали еще нежнее, чем были. Да, он должен спасти ее! Обязан, после того как сломал ей жизнь той проклятой ночью, когда похитил барона.

— Надеюсь, ты выбрался оттуда живым, Мартин, — прошептал Даймонд. — Тебе есть ради кого жить.

Даймонд проснулся от хруста веток, раздавшегося чуть ниже того места, где они с Марией заснули. Одна его рука все также крепко сжимала куст, вторая придерживала Марию за накидку, а нога уперлась в корень дерева, чтобы не дать им скатиться обратно вниз со склона. Мария лежала совсем рядом, укрытая накидкой по самую макушку. Даймонд приподнялся на локтях и стал вслушиваться, слегка приспустив веки и стараясь представить себе то, что слышит в ночи.

Хруст и шелест.

Это могло быть животное. Даже ночью лес не спит и живет собственной жизнью. В любом случае стоило насторожиться. Дикие звери могли стать не меньшей опасностью, чем озлобленные люди графа, которым пришлось топать по лесу посередь ночи из-за того, что кому-то взбрело в голову похищать молодую графиню прямо со свадьбы.

— Проснись, — Даймонд легонько потряс девушку за плечо. — Только не шуми. Там кто-то есть.

Мария мгновенно сбросила с себя пелену сна и стала напугано озираться в темноте. Теперь она тоже слышала эти звуки, доносящиеся откуда-то снизу. Они становились все громче, а вскоре между деревьями замелькали желтые огоньки факелов. Десятки огоньков. Это были люди графа.

Даймонд встал с травы и рывком поднял Марию.

— Лезем на утес, — прошептал он, прильнув губами к ее уху. — Быстро и бесшумно. Просто делай как я.

Следопыты переговаривались о чем-то вполголоса. Их охотничьи псы принюхивались к воздуху и шныряли длинными носами по кустам. Даймонд не медлил. Он ухватился за каменный выступ и подтянулся, упираясь ногами во что попадется. Любое углубление, любой, даже маленький порог, мог быть полезен в этом нелегком и опасном деле. Иного выбора не было. Перед ними стояла стена утеса, а позади них, все приближаясь, следовала погоня. Мария пыталась делать, как велел Даймонд. Она лезла, не жалея рук, впиваясь пальцами в острые камни и стараясь не думать о высоте и о том, что по ее пятам шли люди, которые очень хотели найти ее, так как от этого могла зависеть их жизнь. Ведь если они ее упустят, фон Шеленберг покажет им свое истинное лицо жестокого, душевнобольного ублюдка, обожавшего доставлять другим людям страдания и боль.

Даймонд уцепился за кажущийся надежным выступ и обернулся назад. Свет луны хорошо освещал утес, особенно там, где завершались кромки деревьев. Они уже преодолели эту высоту и находились на таком открытом месте, что стоило людям фон Шеленберга потрудиться поднять головы и чуть напрячь зрение, как они тут же заметили бы графиню и ее спутника.

— Еще чуть-чуть, — произнес Даймонд тихо. — Скоро доберемся до вершины. Потерпи, Мария.

Голоса внизу оживились. Собаки, похоже, взяли след, хотя Даймонд не смог бы сказать наверняка. Помимо оставленных ими следов, там было полно следов и запахов животных. Залезая вверх по склону, они частенько натыкались на звериные норки. Теперь эти норки могли хоть ненадолго отвлечь внимание собак. Но надежды охотника не оправдались. Он понял это, когда услышал возбужденный лай. Почуяв беглецов, они принялись возить лапами по траве, взбираясь наверх, к тому месту, где несколько минут назад спали Даймонд с Марией.

— Трава примята, — послышался чей-то грубый голос, — и земля еще теплая. Тут кто-то был.

Собака залаяла еще громче и закарябала лапами по каменному утесу. Мария, не чувствуя ни рук, ни ног, каким-то чудесным образом сумела ускориться. Страх вновь подгонял ее, открывая в ее измученном теле новые источники силы. Даймонд лез прямо над ней, она смутно видела перед собой подошву его сапог и очень старалась не отстать, не сдаться, поспеть за ним, но ее нежные, израненные руки начинали предательски дрожать.

— Даймонд, — она позвала его шепотом, но он расслышал ее и замедлился. — Я больше не могу! Помоги мне.

Охотник опустил взгляд на лицо девушки. Лунный свет бликами отразился в ее глазах. Она, похоже, плакала. До вершины еще оставалось очень немалое расстояние.

Даймонд вздохнул и на миг прикрыл глаза. В его голове роились десятки мыслей одновременно. Ну почему он не такой, каким был раньше? Еще несколько месяцев назад он бы бессовестно оставил девушку в лапах этих людей, влез бы на вершину утеса и скрылся от погони, а потом и думать забыл о ней, радуясь, что выжил сам. Но не теперь. Теперь что-то приковало его к месту. Он мог с легкостью преодолеть оставшийся путь в одиночку, но не двигался, раздумывая над тем, что будет, если их все же поймают. И самое удивительное, что ни в одном из вариантов, представленных им в воображении, он не покинул Марию.

— Просто держись, — наконец сказал он. — Не двигайся. Найди в себе силы держаться, ладно?

Мария неуверенно кивнула, не зная, как долго сможет вытерпеть. Ее тонкие пальцы стали отниматься, угрожая и вовсе разжать выступ, за который она ухватилась обеими руками.

— Я спущусь ниже и поддержу тебя, — произнес Даймонд тихо. — Потерпи.

Ему нужно было сместиться немного в сторону, чтобы ненароком не задеть Марию при спуске. Он потянулся к торчащему прямо из породы корню, уцепился покрепче и, оттолкнувшись носками, передвинулся вправо; сделал несколько глубоких вдохов и начал медленный спуск.

Когда он почти поравнялся с Марией, носок его сапога, который должен был упереться в твердый камень утеса, вдруг провалился в пустоту, и Даймонд чуть не сорвался, повиснув на краю и беспомощно дрыгая ногами в воздухе. Несколько камней со стуком попадали вниз с большой высоты утеса. Мария не сдержала вырвавшийся возглас испуга.

Снизу вновь раздались голоса переговаривающихся мужчин.

— Это графиня! Где она?

Даймонд зарычал и, превозмогая ноющую боль в больном плече, ухватился покрепче за выступ. Похоже, что прямо под ним располагалось какое-то углубление, заросшее травой, а потому незаметное. Он нашел опору и быстро переместился ниже, на один уровень с Марией.

— Тут пещера! — обрадованно улыбнулся Даймонд. — Прямо рядом с тобой. Дай руку.

Мария протянула ему дрожащую руку, уже в который раз слепо и доверчиво полагаясь на него, будучи уверенной, что он опять не подведет. Голоса снизу не умолкали:

— Вон она! На утесе! Это точно графиня.

Даймонд обвил пальцами холодную, словно длань мертвеца, руку девушки и кивнул ей, успокаивая ее одним лишь взглядом, светившимся уверенностью и бесстрашием.

— Не двигаться с места, иначе я выстрелю, — голос принадлежал Кристофу фон Шеленбергу, Мария безошибочно узнала его. — Мария, отпусти руку этого мерзавца и осторожно спускайся.

Мария посмотрела вниз. Она не смогла разглядеть лица Кристофа, скрытого в темноте под ветвями деревьев, но ощутила угрозу, исходившую от него и его людей. Несколько десятков арбалетов были нацелены в Даймонда и они могли выстрелить в любой момент, несмотря на риск, что жена графа может быть ранена по случайности.

— Я никакая не графиня фон Шеленберг, Кристоф. И передай графу, что я отомщу ему за отца.

Кристоф оцепенел от столь неожиданного заявления.

— Откуда…

Мария отпустила выступ и повисла на руке Даймонда. Он напряг мускулы, раскачал девушку из стороны в сторону и со всей силы швырнул ее в пещеру.

И тогда арбалеты выстрелили.

Ночь выдалась холодной, но светлой. Пятеро всадников мчались по тракту навстречу ветру, поеживаясь от холода и потирая время от времени слезящиеся глаза. Они скакали без остановки уже долгое время, и молодой жеребец Диаса начал выдыхаться. Испанец понял, что еще чуть-чуть, и скакун упадет без сил, а его сердце, не справившись со столь долгим испытанием, остановится.

— Тише-тише, — Диас погладил часто вздымающийся бок коня и стал замедлять его ход, натянув поводья. — Лошади больше не выдержат. Оставим их.

Спутники испанца согласно закивали, беспрекословно слушаясь старшего и опытного предводителя. Они дружно попрыгали наземь, наспех сбросили с лошадей седла и сошли с тракта, направившись вниз по склону холма к небольшому озеру вдалеке, которое выделялось в лунном свете серебристым пятном.

— Они нагонят нас, господин Диас. Это лишь вопрос времени, — молодой парнишка с не по годам мужественным и волевым лицом поравнялся с испанцем. Когда-то Диас спас его от костра, вовремя предупредив, что к деревушке, в которой он жил со своей семьей, приближаются охотники инквизитора. С тех пор он, как и другие бойцы в отряде, верно служил Диасу и готов был отдать за него жизнь, если это потребуется.

— Не нагонят, если ты поможешь мне с одной из этих сумок, — с задорной улыбкой сказал Диас и сбросил с плеча седельную сумку с деньгами, передавая ее парнишке.

— Зачем нам это? Мы сбежим с этим золотом?

— Нет, сбегать мы не станем. Но вот новая армия нам не помешает, разве нет? — лицо испанца омрачилось. — Сегодня мы потеряли почти всех. Надеюсь, наш друг Даймонд простит нас за то, что мы потратим его добро на крепкие доспехи и хороших воинов.

— Разве что увидит с того света. Уйти-то ему точно не удалось. Через ворота он так и не вышел. Мы и вас то кое-как дождались. Думали, уже не выберетесь.

— Меня так просто не убить, дружок, — Диас с тревогой оглянулся назад. — Правда, они еще могут попытаться. Нам нужно ускориться. Доберемся до того озера, а там передохнем. Побежали наперегонки?

Пятерка юнцов покорно последовала за вожаком, припустив легкой трусцой по мягкому травяному покрову, стараясь поскорее достигнуть поставленной цели. Диас намеренно не взял их с собой в замок, зная, что они не справятся с задачей. Внутрь с ним пошли лишь самые опытные из бывших охотников инквизиции или обиженных церковью солдат и наемников. И те и другие имели за спиной богатый опыт сражений, но он не спас их от численного превосходства врага. Молодые парни, которым было поручено ждать у ворот с лошадьми, теперь были для Диаса больше обузой, чем помощью. Он понимал, что одному ему было бы куда легче скрыться, но бросать верных людей не собирался. Если они выживут, то когда-нибудь, возможно, станут хорошими бойцами и пригодятся ему в борьбе против инквизиции.

— Так вы его убили? — спросил один из парней, стараясь не подать вида, что здорово сбил дыхание во время бега.

Они как раз добрались до озера и уселись в кустах вдоль берега, вытянув ноги, дыша чистым ночным воздухом и слушая стрекот кузнечиков. Диас только что снял с себя цветастую куртку свадебного слуги и разлегся на мягкой траве, давая напряженному телу отдых.

— Видели того парня, которого я оставил на ферме? Мартин… Он и убил графа. Отомстил за семью невесты и, надеюсь, уснул спокойно. Пусть душа его упокоится в мире, — Диас перекрестился и дотронулся кончиками пальцев до металлического распятия, которое носил под рубахой с тех пор, как себя помнил.

Прыщавый темноволосый юнец, который когда-то служил нарезчиком на дне рождения судьи Йозефа, поковырял в носу, после чего вытер палец о траву и серьезно спросил:

— А почему вы воюете с церковью? Мы-то понятно… мою мать, например, сожгли на костре вместе с отцом и братьями. Бабку Николаса повесили на дереве. А вам что они сделали?

Диас вздохнул и на какое-то время задумался. Он и сам не помнил, когда и почему начал эту борьбу. Когда он прибыл в эти края из похода в одном отряде с Даймондом, а потом они встретили однорукого Георга, завербовавшего в орден сначала Диаса, а потом и Даймонда, оба они были простыми наемниками. В этой работе их интересовало одно — заработок. В этом Диас и его бывший командир были похожи. Но если Даймонд так и остался верен своей цели до конца, скопив немалое состояние, то Роберто Диас быстро сменил взгляды, после того как Георг и аббат Константин показали ему всю ту несправедливость и неправедность, которой занималась Троица. Он видел, как прикрываясь именем Бога, эти люди убивали, пытали, жгли и насиловали, и это возмутило его до глубины души, ведь он был глубоко верующим человеком, несмотря на свою профессию наемного солдата.

К тому времени, когда Даймонд явился в орден и стал послушником, Диас уже являлся одним из считавшихся мертвыми охотников, затаившихся в тайне от инквизитора, чтобы потом нанести удар по его гнусным планам.

— Я скажу так, друг, — наконец ответил Диас, — я не воюю с церковью. Тем более, я не воюю с Богом. Эти люди — не настоящая церковь и они не представляют Божий закон. Поэтому я сражаюсь за Его имя против тех, кто пытается его опорочить. Вот и все. Я дерусь за веру. А вы мне в этом помогаете, — Диас потрепал парня по липким от пота волосам. — Готовы продолжать путь? Денек выдался тяжелый, но и ночка ожидается не легче.

Диас поднялся с травы и отряхнул штаны. Раздавшееся издали конское ржание заставило его вновь пригнуться и осторожно выглянуть из-за кустов в сторону тракта. Ему не удалось разглядеть никакого движения в темноте. По всей видимости, преследователи были еще далеко.

— Это они? — спросил парнишка дрогнувшим голосом. — Они ведь не найдут нас, мастер Диас? Так?

«Еще как найдут, псы ведут их по следу», — подумал Диас, но не сказал ни слова. Он кожей ощущал страх, исходивший от ребят. Зря он поручил им это дело! Стоило не пожалеть денег бургомистра и закупить лошадей вместо того, чтобы отправлять юнцов заниматься конокрадством. Теперь он нес за них полную ответственность.

— Нам нужно бежать!

Диас покачал головой, сосредоточенно вглядываясь вдаль. Лунный свет заливал долину, на которой, будто из ниоткуда, возникли темные очертания большого отряда всадников. Они уверенно и быстро приближались к позиции беглецов, прячущихся в кустах.

— Чего мы ждем, господин Диас? — теперь и мальчики разглядели погоню, спускающуюся со склона в их направлении. — Нам нужно бежать!

— Нет. Мы поступим по-другому. Берите сумки. Делимся на две группы, хватаем по сумке и погружаемся в воду.

Парни с недоумением посмотрели на своего предводителя, но повиновались. Трое из них подняли одну сумку, пока Диас и бывший нарезчик взяли другую.

— Поднимаем их над головой и лезем в воду, — скомандовал Диас. — Быстро.

Погоня приблизилась на расстояние полета стрелы. Земля дрожала от топота копыт их лошадей, собаки залаяли, почуяв, что близки к цели своей ночной охоты. Легкий ветерок, гуляющий по долине, донес запах беглецов до их чутких носов. Сами беглецы тем временем уже ступили в воду, нарушив тихое спокойствие озерной глади рябью и хлюпаньем.

— Господин Диас, — тихо произнес его напарник, — я не умею плавать.

— Тебе и не нужно плыть. Научись тонуть. Помните, парни, во что бы то ни стало, не всплывайте!

Массивные седельные сумки полные золота с бульканьем опустились в озеро, мгновенно вобрав в себя воду и потянув беглецов ко дну. Диас вдохнул полную грудь и прикрыл глаза, бесстрашно отдаваясь на волю глубине, что нельзя было сказать о его дрожащем от страха напарнике.

Группа Франка Гессена из тридцати человек вышла к берегу как раз в тот момент, когда беглецы погрузились на дно, а обеспокоенная гладь озера приняла свой прежний вид. Собаки сразу же принялись нарезать круги по берегу, обнюхивая кусты и землю, вытягивая шеи и принюхиваясь к прохладному, влажному воздуху.

— Похоже, что ваши псы завели нас в никуда! — сдавленный голос Гессена донесся из-под шлема, в нем ощущалось явное недовольство. — Они вновь потеряли след? Неужели эти сукины дети ушли от нас по чистому полю?

Пожилой собачник с плешью на голове и наполовину беззубым ртом прошамкал:

— Нет, сэр Гессен, они вывели нас куда надо. Ублюдки здесь.

Он махнул рукой на одну из собак, которая с опаской слезла с берега и ткнулась мордой в воду. Она недовольно заводила носом и привлекла внимание хозяина неуверенным лаем.

— Дьявол, да неужто они под водой?! — изумился Гессен. — Во истину отчаянные ребята, чтоб их! Что же, судари, предлагаю окружить озеро и спешиться. Подождем, пока они вылезут, и перестреляем одного за другим.

— Никак нет, — возразил собачник. — Нужно взять их живыми и допросить. Мы должны понять, кто устроил нападение на графа. Это его приказ!

Гессен, жаждущий крови и до сих пор злой после своего неловкого прокола в стычке со стрелками, разочарованно вздохнул.

— Раз такова воля фон Шеленберга, пусть так и будет, — смирился он. — Но после того, как вы их допросите, я заберу ублюдков к мастеру Шульцу, а там уже он будет решать, как с ними поступить.

Собачник согласно кивнул и махнул своим людям. Отряд живо растянулся по берегу, взяв озеро в кольцо. Арбалетчики и лучники приготовили свое оружие, другие похватались за пики и мечи. Бойцы Гессена сняли с седел щиты и выстроились в стену, готовые остановить любого, кто попытается прорваться. Получив одно позорное поражение ранее, теперь они не собирались вновь недооценивать неведомого противника и приготовились основательно.

Собачник вдруг довольно рассмеялся.

— Видите эти пузырьки на поверхности воды? — спросил он, указывая на освещенное лунным светом место недалеко от берега. — Там кто-то есть, и этот кто-то скоро полезет наружу. Понятия не имею, как он держится на глубине, но он чертовски неплохой пловец.

Этим пловцом был темноволосый нарезчик. Знай он, что его так хвалят, быть может, это придало бы ему уверенности, но он не слышал этих слов, окруженный почти беспросветной толщей холодной тьмы, обволакивающей все тело, лишающей способности соображать. Парень и сам не почувствовал, как его задеревеневшие от холода пальцы разжались, и он неожиданно стал подниматься к верху. Диас увидел смутный силуэт напарника, пришедшего в движение, и среагировал мгновенно, ухватив парня за руку. На какое-то время юноша застыл на месте, но вдруг резко выпустил весь запас воздуха из груди и задергался, будто попавшаяся на крючок рыба. Пальцы Диаса скользнули по запястью напарника, но тот, активно работая конечностями, всплыл на поверхность. Неумение плавать не помешало пареньку быстро добраться до берега и, даже не успев отдышаться и избавиться от воды, заполнявшей горло, встретиться лицом к лицу с ощеривавшимися остриями пик и арбалетных стрел.

— Первый есть! — радостно воскликнул собачник, спрыгивая с лошади и хватая паренька за длинные, мокрые волосы. — Всего лишь какой-то сосунок. Где остальные?! Сколько вас?

Парень до сих пор не мог отдышаться и лишь издал несколько ничего не значащих всхлипов. Собачник нанес ему парочку ободряющих ударов по лицу и оттащил бедолагу в сторону от берега, под присмотр своих людей.

— Ждем дальше. Долго они не продержатся, кем бы эти сволочи ни были…

Собачник графа не ошибался. На его жестком лице заиграла широкая улыбка, обнажившая остатки неровных зубов, желтизна которых была отчетливо видна даже в потемках. Со стороны озера слышались всплески, издаваемые беглецами, которые выныривали из воды один за другим. Гессен насчитал еще троих. Они не хотели грести к берегу, несмотря на угрозы людей графа, и держались на расстоянии, тогда Гессен поднял арбалет, тщательно выцелил одного из бултыхающихся в озере юнцов и выстрелил. Стрела со свистом преодолела расстояние между стрелком и жертвой и вонзилась парню в голову, тут же остановив его телодвижения.

— Кто-то хочет быть следующим? — в глухом голосе рыцаря слышалось удовлетворение. Он наконец увидел смерть и теперь успокоился на какое-то время. — Если нет, то гребите к берегу. Граф фон Шеленберг хорошо обойдется с теми, кто будет сотрудничать и расскажет ему, кто стоит за нападением и куда пропала графиня.

Собачник неодобрительно покосился на Гессена. Не было никакой нужды убивать кого-то из беглецов, они все равно не могли бы держаться на плаву слишком долго и были бы вынуждены приплыть к берегу рано или поздно.

— Смелее, — предложил Гессен двоим оставшимся в живых парням. — Мы не сделаем вам ничего плохого.

Они покорно повиновались и, глубоко вдыхая сладкий ночной воздух в разрывающиеся от напряжения легкие, повалились навзничь на берегу. Люди графа не церемонясь схватили пленников, связали их руки за спинами и перекинули поперек седел своих лошадей.

— Должен быть кто-то еще, — задумчиво проговорил собачник. — Неужели их было лишь четверо?

Он долго смотрел на воду, пока его люди собирались в путь, запрыгивая на коней и разворачиваясь в сторону дороги. Но на поверхности так никто и не появился. Лишь труп мальца со стрелой в горле неторопливо пошел ко дну, заполняясь жидкостью, а его очертания в потемневшей от крови воде становились все менее различимыми.

Собачник недоверчиво вздохнул и медленно отвел взгляд от озера.

— Едем обратно. Граф ждет нас с результатом. И он у нас есть.

Диас еще долго не выпускал из рук лямки седельной сумки. Его сознание помутнело, словно вода озера, обволакивающая испанца своими холодными объятиями со всех сторон. Где-то в дальних уголках его разума теплилась одна единственная мысль — они еще здесь. И желание выжить оказалось выше и сильнее потребности в дыхании.

Он очнулся, когда почувствовал, что его тело вдруг стало безвольно подниматься. Не имея больше никаких сил удерживать воздух в груди, Диас выпустил из легких пузырящуюся струю, завибрировавшую, как журчащий горный ручей, бьющийся о камни. Оцепенение прошло само собой. Испанец стал активно прорываться сквозь водяную толщу, к смутно виднеющемуся издалека свету повисшей над озером луны.