Глава XIV
Шум гогочущей толпы простолюдинов сливался в единое целое с гулким громом барабанов и глубоким протяжным зовом трубы. Рыцари в сверкающих доспехах, покрытых плащами, с треском ломая копья о щиты друг друга, сходились на ристалище, обустроенном посреди обширного внешнего двора, расположенного на нижнем ярусе замка графа фон Шеленберга.
Герольд громогласно вещал с возвышения, называя имена молодых, еще не успевших прославиться, участников турнира, устроенного в честь свадьбы графа. Рыцарские знамена с разномастными гербами гордо возвышались над турнирным полем, колыхаясь на ласковом весеннем ветру. Высокородные гости, укрытые от солнца под льняными тентами, рукоплескали с высоких трибун, разодетые в бархат и шелка и увешанные драгоценностями. Мимо трибун расхаживали слуги в ярких цветастых одеждах. Они подносили господам напитки и легкие закуски, чтобы развлечь их персоны во время турнира, который, по правде говоря, проходил довольно скучно и скорее являлся декорацией к свадьбе, нежели настоящим соревнованием в силе и ловкости.
Мария с супругом устроились на высоких креслах в отдельной ложе, покрытой плотным темно-зеленым шатром, расписанным золотистыми узорами. У основания их ложа растянулся отряд из пары десятков стражников в кольчугах. Четверо опытных рыцарей-телохранителей с панцирями на груди и арбалетами в руках, стояли по обе стороны от графа и графини, готовые при любой необходимости броситься на их защиту.
Для этой свадьбы граф не пожалел никаких средств. Внутренний двор замка был щедро украшен благоухающими бутонами цветов, дорогими тканями разрисованных гобеленов, флажками, лентами и гирляндами всех цветов радуги. Но самым прекрасным украшением праздника, безусловно, являлась сама невеста. Служанки облачили ее в узкое, плотно облегающее великолепную фигуру, платье со шнуровкой и длинным шлейфом. Тонкую талию графини опоясывала золотая цепочка, украшенная драгоценными камнями, а благородно вытянутую шею обвивало золотое ожерелье. Ее длинные светлые волосы были аккуратно собраны под венком из белых и красных роз. Девушка наблюдала за происходящей схваткой с неподдельным интересом. Раньше ей не приходилось присутствовать на турнире, поэтому ее неопытный глаз не мог разглядеть всю фальшивость и наигранность происходящего.
— Прекратите смотреть на меня, граф, — строго произнесла она, бросив быстрый взгляд на фон Шеленберга. — Лучше взгляните, как отважно сражается ваш сын. Он побеждает противника за противником!
Граф перевел влюбленный взгляд со своей молодой жены на поле боя. Сын графа Кристоф был одним из участников турнира и его несомненным фаворитом. Пока что ему удалось выбить одного соперника из седла, других двоих он победил, преломив больше всех копий. Граф, разумеется, знал исход турнира наперед. Каждый из приглашенных рыцарей получил от него кругленькую сумму для того, чтобы поразвлечь гостей напускной бравадой и мастерством. На самом деле все эти воины ничем не отличались от тех же шутов или жонглеров, показывающих номера кричащей толпе.
Кристоф фон Шеленберг вновь приготовился к очередной сходке. Его гибкая фигура в тяжелых турнирных доспехах вызывала у графа особую гордость. Кристоф был молод, умен и красив. Теперь только он мог продолжить род фон Шеленбергов, и граф возлагал на него большие надежды.
— Мой сын победит, — с важным видом предсказал граф. — А все потому, что им движет твоя красота, дорогая Мария. Он хочет стать победителем в твою честь и заполучить от тебя подарок.
Мария с сомнением поглядела на белоснежный платок с кружевной тесьмой, который держала в руках.
— Этот подарок? Разве он стоит таких усилий?
— Для рыцаря он стоит дороже всего на свете, — заверил граф. — Тем более, теперь ты, Мария, стала родным человеком для Кристофа. Он не помнит свою настоящую мать, потому что она бросила его еще ребенком, но ты станешь прекрасной заменой.
— Я не могу заменить мать для мужчины, который гораздо старше меня! — возмущенно вскликнула Мария. — Я более подхожу ему как младшая сестра, но уж точно не как мачеха!
Граф рассмеялся, забавляясь ее реакции на свои слова.
— Не волнуйся. Это не более, чем формальность, моя дорогая жена.
— Весь наш брак не более, чем формальность, — в голосе девушки опять появились холодные нотки. — Не забывайте об этом, граф.
Лицо фон Шеленберга мгновенно омрачилось. С того момента, как священник обвенчал пару в капелле, граф и думать забыл об их с Марией договоренности. Его чувства к молодой девушке были настоящими, но они натыкались на ледяную стену, и это разбивало старику сердце.
— Разве ты не можешь хотя бы в день нашей женитьбы притвориться, что любишь меня? — понизив голос, спросил фон Шеленберг.
Мария с удивлением посмотрела на него и вскрикнула:
— Конечно же нет! Как?! Я могу притворяться перед этими людьми, могу улыбаться, строя из себя счастливую жену, но лицемерить вам я не стану. Мы оба знаем, что этот брак нам взаимовыгоден. Сразу после торжества я хочу отбыть в свои земли, граф, и вернусь я оттуда только в случае вашей крайней необходимости.
Телохранители, стоящие рядом, скромно потупили взгляды, делая вид, что не услышали слов графини. Между тем пока граф и графиня спорили, наблюдая за ходом турнира из своей ложи, в распахнутые настежь ворота замка въехали девять всадников в позолоченных панцирях. Их отряд показался издали, с противоположного конца двора, но многие уже узнали, кем они были, по их позолоченным панцирям и остроносым бацинетам, ощерившимся на гостей своими собачьими мордами.
Граф приложил пухлую ладонь к глазам и вгляделся вдаль, стараясь разобрать герб на знамени отряда.
— Кто это, сэр Эрих? — поинтересовался граф, обращаясь к одному из телохранителей.
— Если не ошибаюсь, это знамя рыцаря Франка Гессена, милорд… Да, так и есть. Латный кулак и молот.
— О, Боже, нет… — прошептал одними губами фон Шеленберг. — Я ведь не приглашал его, откуда он взялся?!
— Что-то не так? — насторожилась Мария. — Кто он?
Граф не ответил, тогда Мария спросила стражника:
— Сэр Эрих, кто он, этот Франк Гессен?
— Разве вы не слышали о нем, миледи? Когда-то его прозвали золотым рыцарем, но это было давным-давно, когда Гессен был моложе и чище. Теперь золото сверкает лишь на его доспехах, а сам он довольно гнусный человек.
— Почему?
— Он жесток и горделив. Когда-то его род был весьма богат, но он растратил все деньги на военные походы. Рассказывают, что последние средства он спустил на эти доспехи, в которые облачены его люди и он сам. Кстати, его воины — это швейцарские наемники, самые кровожадные и опаснейшие бойцы во всей Империи. Ох, не завидую я рыцарю, которому предстоит схлестнуться с Гессеном!
Мария заметила, как лицо графа побледнело и покрылось испариной. Он достал из кармана платок и утерся, с напряжением наблюдая, как новоприбывший рыцарь без помощи слуг слез с коня и подошел к столу, за которым сидел писарь, регистрирующий участников. Пока писарь записывал его имя в турнирную книгу, Гессен так и не обнажил головы и не показал лица.
На турнире при нем не было ни пажей, ни оруженосцев; его дорогие позолоченные доспехи покрылись пылью после долгой дороги, а вся его свита состояла из восьмерых воинов — таких же безмолвных, закованных в сталь громил. Другие участники турнира выглядели ярко, подвязав к своим копьям разноцветные ленточки и водрузив на шлемы красивые плюмажи из пышных перьев разных цветов, но только не Гессен. Он будто явился на очередную битву, а не на праздник.
Мария с беспокойством перевела взгляд на Кристофа, стоящего неподалеку от ложи и бросающего в ее сторону кроткие взгляды. Он снял с вспотевшей головы шлем и теперь на его благородном лице можно было разглядеть явную неуверенность, на которую только что не было и намека.
Замерив и взвесив копье Гессена, герольд с недовольством, плохо скрываемым за вежливой улыбкой, поднялся на трибуну и провозгласил:
— Внимание, уважаемые лорды и дорогие леди! Имя нашего следующего участника, без сомнения, уже не раз бывавшее у вас на слуху, не нуждается в подробном представлении. Это славный воин, не раз доказавший на деле свою доблесть и честь. Рыцарь, герб которого символизирует сокрушительную мощь и неукротимую силу. Рыцарь, которого издавна прозвали золотым. Почту за честь назвать его имя. Перед вами сэр Франк Гессен!
Звонко проиграла труба, раздались оживленные аплодисменты. Толпа простолюдинов, стоящая за забором, ограждающим турнирное поле, вдруг заликовала, понимая, что теперь скучное, расписанное по актам действо будет разбавлено чем-то более непредсказуемым и захватывающим. Гессен, несмотря на тяжелые доспехи, с удивительной подвижностью запрыгнул на коня, в то время как Кристоф фон Шеленберг, с помощью двух оруженосцев, кое-как поднялся в седло. Рыцарям подали копья с тупыми корончатыми наконечниками, и они предстали друг перед другом в разных концах ристалища, разделенные длинным деревянным барьером.
Мария задержала дыхание, приложив мягкую ткань платка к губам и тихонько прошептав молитву. Сама не понимая почему, она волновалась за Кристофа, будто он и правда был ей близок. Судья дал сигнал к началу, и всадники пришпорили коней.
Они неслись навстречу друг другу, выставив вперед копья. Конь Гессена, еще не успевший отдохнуть после продолжительного пути, передвигался медленнее, поэтому Кристоф набрал большую скорость и стремительно сшибся с врагом, ударив наконечником копья в его щит. Раздался треск, копье Кристофа разлетелось в щепки. Гессен покачнулся в седле, но удержался, не упал.
— Одно очко в пользу сэра Кристофа, — объявил судья радостно. — Подайте рыцарю новое копье.
Рыцари вновь приготовились к следующей сходке, теперь уже поменявшись местами. Мария видела, как Франк Гессен злобно потряс головой, скрытой под ужасающим остроносым шлемом. Девушке даже послышалось, будто он угрожающе прорычал что-то, перед тем как раздался сигнал к началу сходки.
Франк Гессен беспощадно вонзил шпоры в бока своего коня. Тот устремился вперед с новыми силами. Кристоф фон Шеленберг, воодушевленный первой победой над опытным и опасным рыцарем, вдруг почувствовал себя увереннее. Тем большим было его удивление, когда он почувствовал, как его с силой подбросило воздух, а между ног, где только что ощущались тугие бока лошади, вдруг образовалась пустота. Он с глухим ударом рухнул в пыль.
Толпа была в восторге. Мария спрятала лицо руками, а граф вскочил с места и уже готов был броситься к своему сраженному сыну, но телохранители преградили ему путь.
— Милорд, оставайтесь на месте! О нем позаботятся. Это всего лишь поражение.
Под овации и крики толпы зрителей двое оруженосцев помогли сыну графа подняться. Гессен уже собирался покинуть площадку, но тут раздался голос сэра Кристофа, заставивший толпу мгновенно смолкнуть:
— Нет, Гессен! Мы не закончили! Я требую продолжения поединка. Берись за меч.
— Твое право, — ответил матерый рыцарь с усмешкой в голосе и спрыгнул с лошади.
Граф фон Шеленберг обхватил голову руками. Он успел пожалеть о том, что затеял этот турнир, как только увидел Гессена, въезжающим в ворота замка, но он и думать не смел, что его единственный сын встанет лицом к лицу против человека, славящегося своей жестокостью и неукротимой силой.
— Ты должен остановить это, граф! — строго сказала Мария, схватив супруга за мягкий рукав мантии. — Сделай же что-нибудь!
— Я не могу, — развел руками фон Шеленберг. — Он рыцарь, он бьется за свою честь и даже я не смогу убедить его сдаться.
Участникам подали турнирные мечи. Труба вновь дала сигнал к бою, и двое рыцарей закружили по отдельной площадке, окруженной невысокой оградой из деревянных жердей. Гессен казался выше и плечистее, но Кристоф двигался куда быстрее, успевая уворачиваться от резких выпадов противника. Мария зажмуривала глаза каждый раз, когда гигант замахивался своим оружием. Ее нутро сжималось от пугающего ожидания, что сейчас она услышит звук удара стали о латы сэра Кристофа, но пока молодому рыцарю удавалось уходить от опасности.
Мечи рыцарей звонко скрестились. Кристоф споткнулся и на мгновение опешил, но вовремя успел прийти в себя и опять ушел из-под меча соперника, тут же переходя в контратаку.
Пара коротких ударов Кристофа достигли цели. Гессен с удивлением услышал, как его доспех затрещал под ударами врага. Сын графа взял инициативу в свои руки, быстро передвигаясь то влево, то вправо и стараясь исчезнуть из ограниченного шлемом поля зрения противника. Кристоф заметил, что Гессен разозлен и растерян таким поворотом событий. Он вертелся из стороны в сторону, сдавленно рычал и бил в пустоту.
Набравшись уверенности, Кристоф фон Шеленберг замахнулся и с криком рубанул мечом, целясь в голову Гессена.
Зрители дружно ахнули.
Мария звонко вскрикнула от неожиданности, услышав оглушительный стук, с которым меч Кристофа приложился к позолоченному шлему Франка Гессена, разбивая остроносое забрало на куски. Сердце графа фон Шеленберга готово было выпрыгнуть из груди от радости. Он вскочил с кресла и вознес руки к небу. Но тут его внимание привлекло жуткое зрелище.
Сэр Гессен продолжал стоять на ногах. Он будто и не заметил сильнейшего удара, от которого его шлем слетел с головы и покатился по траве. Теперь его голову покрывал лишь подшлемник, но лицо, представляющее собой сплошное месиво, наконец явилось народу на обозрение. Левую сторону физиономии старого рыцаря покрывал ожог, правую — глубокий рубленный шрам, вместо носа над тонкими губами красовался обрубок.
Гессен нахмурил сгоревшие когда-то давно брови, обратившиеся в зарубцеванные шрамы, и дьявольски заревел, отбрасывая в сторону меч. Он широко расставил руки, будто для объятий, и бросился на остолбеневшего Кристофа. Их громоздкие тела, закованные в сталь, проломили собой ограду и повалились в траву. Бронированные кулаки Гессена заработали подобно боевым машинам, нанося быстрые и сокрушительные удары по шлему соперника. Мария пронзительно закричала, когда увидела, что из-под вдавившегося внутрь забрала Кристофа брызнула кровь.
— Прекратите это! — закричал судья с трибуны — Он убьет его! Остановите поединок!
Двое молодых помощников судьи проворно выскочили на площадку и с трудом оттащили Гессена от поверженного, полумертвого Кристофа. Гессен грубо оттолкнул юнцов и наклонился за своим шлемом, тут же поспешно водрузив его на место. Прикрывая изуродованное лицо от людских глаз, он поспешил удалиться, предпочитая не дожидаться, пока судья объявит имя победителя.
Мария вскочила с кресла и с раздражением бросила белый платок, предназначенный для победителя, на деревянный пол ложи.
— Прости, граф, но я в этом больше не участвую! У тебя нет сердца, раз ты позволил так поступить со своим сыном. Я ухожу в свои покои, чтобы привести чувства в порядок и появлюсь позже, когда начнется пир.
На жалком, испуганном лице Стефана фон Шеленберга появилась натянутая улыбка, больше рассчитанная на публику, нежели на саму невесту.
— Да, конечно, дорогая. Сэр Эрих проводит тебя. Не задерживайся там надолго, гости ждут.
Девушка перевела обеспокоенный взгляд на лежащего в траве Кристофа. Его как раз грузили на носилки, чтобы доставить на осмотр к врачу. Он махал руками и сопротивлялся, героически требуя продолжения боя. Увидев, что он жив, Мария облегченно выдохнула и, в сопровождении телохранителя, удалилась из ложи, так и не заметив пристального взгляда одного из слуг, бродящего с подносом мимо трибун.
Даймонд достал из-под длинного стола очередной бочонок с вином и удивленно хмыкнул — недавно их там было с полсотни. Турнир длился всего несколько часов, а выпивка улетучивалась на глазах, выливаясь звонкой и кисло пахнущей струей в кубки и стаканы. Даймонду, одетому, как и все слуги, в красно-желтую куртку и зеленые штаны, порядком надоело разливать алкоголь для гостей. Мартин бродил где-то поблизости с подносом, Диаса на турнирной площадке не было. Он и еще десяток воинов избавлялись от гарнизонов на башнях у ворот, подбираясь к страже под видом слуг, несущих обед. Уже сейчас их клинки должны были окраситься кровью. Главное, чтобы кто-нибудь не успел протрубить тревогу.
— Не зевай, парень, — проворчал невысокий худощавый старичок в зеленой мантии с поясом. — Разливай поскорее. Не видишь, гости скучают?
Это был графский домоправитель. Он расхаживал среди толпы слуг, с важным видом поглаживая длинную бороду и, порой, награждая самых медленных оживляющими пинками. Даймонду вовсе не светило подставлять зад под длинный носок башмака этого старикана, поэтому он ускорился, впрочем, не сдержав колкого замечания:
— Гости перестанут скучать, если достопочтенные рыцари начнут биться, а не гладить друг друга по щитам, словно по коленке девки из борделя.
Старик поначалу бросил на него строгий взгляд из-под толстых седых бровей, но потом не сдержал усмешки.
— А ты, я смотрю, неплохо разбираешься в турнирах?
— Случалось бывать и на настоящих бойнях, — не соврал Даймонд. — Кое-что повидал.
Старик оценивающим взглядом прошелся по высокой и широкоплечей фигуре слуги. Разглядел тонкие полоски шрамов на щеке, заросшей темной щетиной, примечая, что этот тип куда больше сгодился бы в рядах стражников, нежели среди прислуги. Стоило потолковать об этом с графом после торжества.
— О, вот теперь точно начнется веселье!
Фраза принадлежала кому-то из густой толпы простолюдинов, стоящих за забором. Даймонд оторвался от своего занятия и поднял взгляд. Его сердце забилось быстрее, когда на глаза попалось знакомое знамя, увиденное им впервые в то морозное утро на лесоповале.
— Знаешь, кто это? — спросил домоправитель, с ухмылкой посмотрев на Даймонда. — Готов спорить, не знаешь.
— К сожалению, знаю. Франк Гессен.
— Сэр Франк Гессен! Золотой рыцарь, будь он неладен! Но, надо признать, у тебя неплохие познания. Не думал вступить в войско графа?
— С великим удовольствием, — ответил Даймонд, не отрывая внимательного взгляда от приближающихся фигурок Гессена и его людей, скачущих через двор.
Старик еще долго продолжал трепаться о чем-то, но Даймонд не слушал его, будучи поглощенным развернувшимся боем между Гессеном и Кристофом фон Шеленбергом. Первая сходка, казалось, осталась за молодым рыцарем, но Даймонд разглядел притворство в повадках Гессена. Тот намеренно позволил первому копью столь точно угодить прямо в центр своего щита и преломиться об него. Это сделало не столь опытного Кристофа увереннее, что и сыграло с ним злую шутку при второй сходке. Его падение было оглушительным, так же, как и возглас толпы. Даже домоправитель застыл, словно статуя, и перестал подгонять прислугу.
— Не слабо! — произнес старик пораженно.
Еще больше старикана удивил настойчивый вызов Кристофа для продолжения битвы уже на мечах.
— Экий глупец! — он хлопнул себя по лбу. — Как можно выходить против столь сильного противника, как этот?! Он ведь и мокрого места от него не оставит!
Старик был прав. И снова Гессен применил свою хитрую тактику, притворяясь злым и ошарашенным. Кристофу даже удалось сбить с него шлем. Даймонду тут же вспомнился рассказ Диаса о поединке, на котором он видел обезображенное лицо Гессена. Видимо, тот устраивал подобное представление не в первый и не во второй раз. Возможно, таким образом, он хотел ошарашить противника, а быть может, хотел придать ужаса своей и так пугающей славе опаснейшего человека.
И тут Гессен опять вырвал победу из рук молодого фон Шеленберга, расправившись с ним чуть ли не голыми руками.
— Господи помилуй! — старик перекрестился. — Он просто дьявол во плоти!
Даймонд не мог не согласиться. Даже он остался под впечатлением после этого боя, где Франк Гессен дал волю своей дикой, свирепой силе. Рыцарь до сих пор был одним из врагов Даймонда, и то, что он присутствовал на свадьбе, могло усложнить задачу и преумножить потери в стане людей Диаса.
Взгляд Даймонда привлекло движение в ложе графа и графини. Судя по всему, Мария устроила графу небольшую сценку и поспешила покинуть ложу в сопровождении верзилы в доспехах.
— Могу я отойти ненадолго по нужде? — резко спросил Даймонд.
Домоправитель, до сих пор не справившийся с ударом, кивнул.
— Только не задерживайся. Ты мне еще нужен здесь.
Даймонд протиснулся через толпу слуг, на ходу вырвав у одного из них поднос с кубками, и зашагал мимо трибун к дорожке, ведущей к огороженному внутренней стеной верхнему кварталу замка, где находился донжон и главная площадь.
По обе стороны от мощеной камнем дорожки зеленели молодой листвой подстриженные кустарники, а раскинувшиеся ветви яблонь с нежными белыми и розовыми цветами давали уютную тень. Мария шагала в этой тени быстрым, но размеренным шагом. Стражник с трудом поспевал за ней, гремя доспехами и оружием. Он то отставал, то вновь нагонял молодую графиню. Оба не обращали ни малейшего внимания на слугу, бесшумно ступающего позади них с подносом, по которому щедро расплескивалось вино из кубков. Даймонд с любопытством разглядывал Марию, отмечая, что у Мартина действительно были причины возвращать ее себе. Сейчас она выглядела свежо и заметно похорошела с последнего раза, когда Даймонд видел ее.
— Я хочу остаться одна, — до уха охотника едва слышно донеслась фраза, слетевшая с губ графини. — Ты бы не мог вернуться к ристалищу, сэр Эрих? Ты должен охранять графа. Я доберусь до покоев и без тебя.
— Я должен охранять вас, миледи, — возразил рыцарь бесстрастно. — Таков приказ графа.
— Но в верхнем дворе все равно никого нет. Разве что слуги готовят стол к пиру. Позволь мне недолго прогуляться по саду и остаться наедине с собственными мыслями, пожалуйста!
Рыцарь сомневался. Даймонд заметил это по его тяжелому вздоху и по тому, как он стал оглядываться по сторонам, стараясь разглядеть, нет ли поблизости какой опасности для его госпожи.
— Хорошо, миледи, я дам вам фору. Можете недолго пройтись по саду, но я буду находиться поблизости. Не отходите далеко и окликните меня, если что. Я буду прямо тут.
Девушка удостоила телохранителя теплой улыбкой и, мягко дотронувшись до его стального наплечника, зашагала вперед, сворачивая с дороги на тропинку среди цветущих абрикосовых и персиковых деревьев. Даймонд хотел было пройти вперед по дорожке, но рыцарь вдруг преградил ему путь.
— Дай-ка и мне немного этого пойла, — сказал он, протянув руку. — Весь день парюсь в этом доспехе и ни капли во рту не было!
Даймонд почтенно склонил голову и подал стражу кубок. Тот бесцеремонно и жадно опустошил его от содержимого и громко срыгнул, слегка поморщившись.
— Ну и дрянь! Неужели это лучшее вино, которое сумел достать граф? Хорошо, ступай, дружок. Спасибо и на том.
Слуга вновь слегка склонил голову и продолжил путь. Через пару десятков шагов дорожка резко свернула вправо, и Даймонд, скрывшийся с поля зрения рыцаря за листвой, смог облегченно выдохнуть.
За месяцы томления в башне в качестве пленницы Мария полюбила свои нечастые прогулки по саду, где она могла хотя бы ненадолго отвлечься от мрачных мыслей и насладиться единением с природой. Дыша свежим воздухом и прохаживаясь по тропе между стволами деревьев, девушка будто переносилась в свой дом, где росла. На переднем дворе их родового поместья был почти такой же сад с виноградником, правда, он был куда меньше и скромнее. И все равно ее тянуло обратно домой. Она не чувствовала себя графиней, женой богатого и известного графа. Ей не льстило то, что в её честь благородные рыцари сражались на ристалище. Скорее она ощущала себя маленькой девочкой, отнятой от родных мест. На публике ей удавалось изображать радость и счастливо улыбаться, хотя внутри, глубоко в ее груди, нарастал ком, постепенно подбирающийся к горлу.
Именно тогда, когда Мария собралась дать волю чувствам и наконец расплакаться, зашелестела листва, и из кустарника вылез молодой, крепко сложенный мужчина в наряде слуги.
— Мария Орсини, вы идете со мной… миледи.
Девушка сразу взяла себя в руки и, прочистив горло, возмущенно вскрикнула:
— Кто вы и почему это я должна идти с вами? Я тут не одна, со мной сэр Эрих, рыцарь…
— Я знаю. Говорите тише, иначе он может услышать и прийти на ваш голос. Я друг Мартина Мюллера, вашего возлюбленного. Он сейчас находится здесь. Он пришел за вами.
Сердце девушки как будто остановилось на миг, а затем забилось с утроенной силой. Ее губы задрожали.
— Что? Мартин?! Вы хотите пошутить надо мной? В таком случае это очень злая шутка, ведь Мартин мертв!
— Нет, это неправда, — Даймонд подошел к девушке вплотную и мягко взял ее за запястья, доверительно взглянув в ее глаза. — Послушайте, Мария, вы сейчас находитесь в логове одного из ваших злейших врагов. Не знаю, кем притворяется фон Шеленберг, но он подлый и жестокий человек. Это он отправил всю вашу семью на смерть.
— Откуда вам это известно?! — Мария до сих пор не могла поверить словам какого-то незнакомца в одежде слуги, хотя было в его лице и повадках что-то знакомое, словно она когда-то уже его видела.
Даймонд сжал ее запястья, опасаясь, что она не поверит ему и бросится бежать, а лучшего шанса подойти к ней так близко уже не представится. Набравшись решимости, он быстро выпалил:
— Мне известно это, потому что я похитил барона Орсини.
Девушка застыла словно изваяние. В ее больших красивых глазах читалось изумление, граничащее с ударом. Даймонд испугался, что она вырвется или закричит, либо вовсе лишится чувств, но она лишь стояла, глядя на него, и даже не дыша.
— Я похитил его по приказу инквизитора Якоба Шульца. Инквизитор же действовал по наводке человека, с которым вы обвенчались этим утром. Стефан фон Шеленберг выкрал для инквизитора печать вашего отца, он же помог подделать его почерк, передав писцам инквизиции образцы почерка барона, чтобы они смогли сделать фальшивое признание еретика.
Оцепенение понемногу покидало ее тело. Мария резко втянула воздух ноздрями, а затем задергалась в беззвучных рыданиях, уткнувшись лицом в широкую грудь мужчины. Она наконец позволила себе дать волю чувствам. Скопившийся в груди ком стал постепенно исчезать. Даймонд со смущением отстранился, но, поняв, что кроме него бедную девушку утешить некому, слегка погладил ее ладонью по спине.
— У вас уже было время оплакать их, теперь пора позаботиться о себе. Давайте уходить отсюда. Мартин ждет.
— Но почему вы… — ее голос задрожал, — почему вы пришли спасать меня, кем бы вы ни были? Ведь вы на их стороне!
— Уже нет. В любом случае это долгая история и я расскажу вам ее, только когда мы будем на безопасном расстоянии от этого места.
Что, если этот человек лгал? Что, если он просто хотел похитить ее по приказу этого жутковатого старика в черных одеждах, который был на аутодафе, а потом и на пирушке в доме судьи Йозефа?
Марию осенило. Вот где она видела его! Он сидел рядом с инквизитором, а потом был первым и единственным, кто среагировал на приближающихся со всех сторон убийц, замаскированных под стражей. Сама она тогда пребывала в полузабытье, но, несмотря на это, все же помнила, как он пронзил ножом горло убийцы, тянущегося лезвием кинжала к шее инквизитора.
— Я никуда не пойду, пока не увижу Мартина! — Мария жестко толкнула мужчину в грудь, отчего он отступил на шаг с изумленно округлившимися глазами. — Почему он не пришел за мной? Приведите его сюда!
— У нас нет на это времени, — сказал Даймонд, твердо намереваясь в случае необходимости забрать Марию силой. — Сейчас или никогда.
— Нет! — Мария развернулась, собираясь вернуться обратно по тропе, но крепкие руки слуги обхватили ее талию и вмиг оторвали от земли. В голове Марии мелькнули слова следопыта, рассказавшего, что похититель нес ее отца на себе. Она вдохнула поглубже и закричала. — Эрих! Помоги!
* * *
Зов горна разнесся по округе. Он прозвучал как гром среди ясного неба, заставив всю толпу, наблюдавшую за сражением рыцарей на ристалище, мгновенно смолкнуть и обратиться в слух. Зов оборвался столь же резко, как и начался, но тут повторился еще и еще раз.
— Горн сэра Эриха! — завопил один из стражей. — Это тревога! Что-то случилось? На нас напали? — последняя фраза прозвучала больше, как утверждение, нежели вопрос.
Началась давка. Несколько слуг с подносами упали навзничь, роняя закуски и проливая выпивку. Толпа зрителей хлынула прочь с трибун, опрокидывая скамьи и столы. Стража тут же сплотилась вокруг ложи, где сидел граф. Парочка рыцарей обступила своего лорда, прикрывая его персону от возможной опасности.
— Прекратите беспорядок! — кричал герольд, забравшись на свой деревянный помост. — Стража во всем разберется! Оставайтесь на местах и не мешайте работать стражникам!
— Мария! — граф поднялся с места, порываясь сойти с ложи к толпе. Его и так красное лицо залилось кровью от осознания того, что его новая, молодая и красивая жена, скорее всего, находится в опасности. — Графиня была с Эрихом. Мы должны найти их!
Телохранитель преградил ему путь.
— Графиню уже ищут, милорд. Мы сопроводим вас в покои, а поисками займется стража. Не переживайте, они найдут вашу супругу.
Телохранитель не лгал: десятки стражников потянулись со всех сторон замка небольшими, но быстрыми группами к саду, со стороны которого слышался рев горна. Они бежали, потрясая остриями копий в воздухе, арбалетчики внимательно изучали каждый куст в поисках цели, в которую можно было бы вогнать стрелу. Сэр Эрих все еще время от времени давал о себе знать короткими, но звонкими сигналами горна. С каждым разом его зов становился чуточку короче. Один из рыцарей предположил, что сэр Эрих теряет дыхание кого-то преследуя, либо уже умирает.
— Вот дьявол! — выругался Диас, увидев суматоху, происходящую вокруг ложи графа. — Что-то пошло не так. Кого-то из наших раскрыли.
Мартин с белым как мел лицом стоял подле него, обеспокоенно озираясь по сторонам.
— Это Даймонд. Я видел, как он последовал за Марией и ее охранником. Я пытался пойти за ними, но проклятый старикан не дал ступить мне и шагу! — Мартин наградил домоправителя уничтожающим взглядом из толпы. — Я думаю, нужно все отменить, — продолжал он, взяв Диаса за рукав куртки и заглядывая испанцу в глаза. — Я видел Марию… Она не хочет, чтобы ее спасали. Она счастлива здесь и у нее новая любовь. В конце концов, теперь у нее есть муж.
— Так сделаем ее вдовой, — Диас высвободил руку и слился с толпой. — Готовься, Мартин. Мы начинаем.
И они начали. Мартин видел, как некоторые мужчины в одеждах придворных слуг вдруг стали отделяться от общей массы людей и копаться в ящиках и бочонках, располагавшихся под трибунами, рядом с турнирной площадкой. Мартин знал, что именно Диас и его люди прятали в этих ящиках, обвязанных красными лентами: затравки с порохом, пули, войлочные пыжи и фитили. Вскоре это содержимое оказалось в руках бывших слуг, мигом превратившихся в отряд артиллерии с аркебузами наизготовку. Первая десятка стрелков одновременно подожгла фитили, тщательно прицелилась и дала первый залп.
Грохот аркебуз отдался грозным громовым раскатом, мигом разлетевшимся по площадке. Облака густого дыма на время скрыли стрелков и позволили им быстро отступить за трибуны с гостями и начать продолжительную процедуру перезарядки, пока вторая десятка, наоборот, выступила вперед, подождала, пока дым рассеется и, прицелившись, дала второй залп.
Когда дым от второго залпа понемногу рассеялся, Мартин разглядел с десяток лежащих возле ложи фон Шеленберга стражников. Они корчились от боли и истекали кровью. Некоторые выглядели мертвыми. От смертоносного огня аркебуз их не спасали ни кольчуги, ни панцири, ни шлемы.
Немногим лучше дела обстояли у славных рыцарей, бьющихся на площадке в общем поединке, в котором принимало участие несколько пар всадников. Напуганные резким залпом кони бросились галопом подальше от места схватки. Их незадачливые седоки опрокидывались наземь, после чего так и оставались лежать в неуклюжих позах, не имея возможности подняться из-за тяжести турнирных доспехов. Парочке особо ловких рыцарей удалось все же удержаться в седле, но они так и не смогли успокоить своих скакунов и вскоре оказались вдали от места, где развернулась бойня.
Третий залп раздался с тем же раскатистым грохотом, что и первые два. Мартин опять почуял запах пороха и поспешил скрыться за одной из трибун. На этот раз люди начали понимать, что этот грохот не нес в себе ничего хорошего. Раздались крики ужаса. Толпа почуяла кровь. На нее повеяло страхом. Давка возобновилась, но теперь она приобрела новые масштабы: многочисленные простолюдины, не дожидаясь знатных господ и леди, громадным стадом побежали прочь от турнирной площадки, намереваясь как можно скорее достичь ворот безопасного верхнего квартала, где наверняка было полно живых стражников, сумеющих защитить их. Самые невезучие падали с ног и оказывались затоптанными. Мартин не покидал своей позиции за трибуной, продолжая наблюдать за всем действом через щели между деревянными перегородками.
Тем временем ряды стражи вокруг ложи заметно поредели, но те из оставшихся в живых, кто стоял на ногах, теперь уже разглядели фальшивых слуг с ружьями. Они взялись за арбалеты и открыли ответный огонь. Несколько аркебузиров пали замертво с торчащими из груди древками стрел. Другие попрятались за спасительные трибуны, под шатрами которых до сих пор находились напуганные до полусмерти лорды и леди. Некоторые из них плевались кровью, наблюдая свои пронзенные шальными стрелами тела.
— Мартин, ты нужен нам! — Диас появился откуда ни возьмись. — Хватай ружье и стреляй по ним, дьявол тебя побери! Мы теряем людей.
Диас протянул товарищу заряженную аркебузу и указал на толпу стражников. Мартин почувствовал в руках придающую уверенности тяжесть ружья. Запах шипящей селитры ударил в нос. Когда-то ему приходилось пользоваться подобным оружием на охоте. Бургомистр частенько брал его за город, где они часами выжидали в засаде, чтобы подстрелить несчастного зайчонка или куропатку. Правда, меткостью Мартин так и не отличился. К тому же то ружье было заметно легче и короче этого, а значит, и удобнее в обращении. Но одно было палить по преследуемой дичи, и совсем другое — по вооруженным людям. Руки Мартина тут же заходили ходуном, еще до того, как он постарался прицелиться.
— Ну, все, приятель, самое время начать! — прокричал Диас, прячась в укрытии от летящих в него стрел. — Или мы их, или они нас. Решай.
Мартин собрался с духом. Нужно было навести ствол на цель и нажать на рычаг. Это-то он сможет сделать. Ему придется.
Он высунулся из-за трибуны и навел оружие в сторону графской ложи, окруженной стражей. В следующий миг он почувствовал, как в бок вонзается холодное железо острого наконечника стрелы. Мартин успел нажать на рычаг уже в падении, выстрел ушел куда-то вверх, выше голов стражников. Он ощутил спиной мягкую траву, увидел перед глазами голубое небо, быстро затягиваемое клубами дыма из ствола аркебузы. Диас закричал:
— Ты попал в него, Мюллер! Ты попал, удачливый ты подлец!
Мартин не понял смысла слов испанца и вдруг начал проваливаться сквозь землю. Еще дальше, еще глубже. В самую пустоту.
Даймонд бежал, чувствуя, как медленно, но верно теряет силы. Ноги постепенно становились ватными, грудь сдавливало от недостатка воздуха, а больное плечо, на котором сейчас пристроилась кричащая девица, свело неприятной судорогой.
Он прорывался сквозь кусты, бежал мимо виноградников и беспощадно топтал клумбы цветов, надеясь добраться до восточной стены и влезть на нее. Далее можно будет двинуться прямо по стене и потихоньку добраться до внешних ворот, где сейчас должны были дежурить люди Диаса, расправившиеся со стражей. Но Мария вовсе не хотела облегчить своему спасителю задачу. Она молотила кулачками по его спине, дрыгала ногами, вопила, как настоящая бестия, и до крови царапала лицо и шею охотника. Даймонд сжимал зубы и терпел, иногда бормоча обрывки ругательств под нос, но не сбавляя хода.
Рыцарь-телохранитель по имени Эрих, судя по громкому реву горна, периодически раздающегося позади беглеца, не отставал. Он упорно преследовал похитителя, невзирая на тяжелые доспехи, к тому же успевал трубить тревогу, а это значило, что рано или поздно преследователей станет больше. В один момент Даймонду настолько надоело присутствие этого рыцаря, что он хотел остановиться и дать ему бой, но потом вспомнил, что кроме короткого кинжала в сапоге, оружия у него нет. С доспехами дела обстояли и того хуже. Диас, конечно, выдал всем легкие кожаные подкладки под красно-желтые куртки слуг, но эти подкладки могли защитить разве что от столовой вилки, но никак не от меча или стрелы.
Мария немного ослабила сопротивление. Она уже не кричала и прекратила бить Даймонда по спине, видимо, осознав, что на него это не подействует.
— Вам лучше отпустить меня сейчас же, тогда я позволю вам просто уйти и остановлю сэра Эриха от погони. Просто поставьте меня на ноги! Вы ведь не сможете бежать вечно, они догонят и убьют вас. Разве я стою этого?
Даймонд и сам задавал себе этот вопрос, но не счел нужным отвечать. Сил и так оставалось слишком мало, а если тратить их на пустые разговоры, то можно было и вовсе сбить дыхание и упасть обессиленным.
Они выбежали к небольшому ручейку, протекающему через сад. Даймонд чуть не соблазнился его манящим прохладным ключом, но лишь стиснул зубы и пошел вверх против течения, надеясь, что этому проклятому саду когда-нибудь придет конец. Позади вновь раздался зов горна, короткий, вымученный, но громкий. Видимо, пожилой рыцарь тоже сбавлял темп. Даймонд поднапрягся и ускорил бег, стараясь покрепче перехватить графиню за талию. И тут он наконец увидел стену. Она возвышалась из-за деревьев, высокая и мощная.
Даймонд поставил девушку на ноги, но схватил ее за запястье, стараясь отдышаться и унять звон в ушах.
— Вот и все, — насмешливо сказала она. Похоже, ей это даже начинало нравиться — какие-никакие приключения. — Тупик. Что ты будешь делать дальше, господин похититель? С моим отцом у тебя вышло куда лучше, не так ли?
Даймонд вновь не ответил. Он просто сжал ее руку еще сильнее и продолжал оживленно наполнять грудь воздухом. Когда легкие перестало сдавливать, а в голове немного прояснилось, они двинулись дальше. Мария неохотно следовала за ним, но все же и не строила больше препятствий. Кажется, она уже не сомневалась, что у ее похитителя не было и шанса выбраться отсюда живым.
Когда они оказались у стены, издалека, со стороны турнирной площадки, послышался громкий хлопок, звук которого раскатился чуть ли не до этого края замка.
— Слышите это? — спросил Даймонд, подняв палец вверх. — Это Мартин бьется за то, чтобы вы отсюда убрались. Он и еще несколько десятков человек пришли сюда, чтобы прикончить графа фон Шеленберга. Мартин пришел мстить за вашу семью, а потом он наверняка захочет увидеть и вас в качестве вознаграждения за труды.
На красивом лице девушки появилось сомнение.
— А я пришел, чтобы доказать себе, что способен на хоть какое-то доброе дело… и способен хотя бы частично искупить те грехи, что наделал во время служения золоту инквизиции. Все, что я делал ранее, было лишь способом заработка. Я ни на миг не сомневался в том, что занимаюсь плохим делом, но деньги заставляли меня продолжать.
— И что изменилось? Почему ты остановился?
Даймонд пожал плечами.
— Я не знаю.
Мария опустила глаза, о чем-то раздумывая. Когда она подняла их вновь, Даймонд увидел, что девушка приняла окончательное решение.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Чем я могу помочь?
Мужчина кивком указал на массивную деревянную лестницу, которая лежала в траве у стены.
— Давай поднимем ее.
Вдвоем они не без труда сумели поднять длинную лестницу и упереть ее в стену. Даймонд жестом пригласил графиню лезть первой, а сам с беспокойством осмотрел заросли виноградника, из-за которых вот-вот могла показаться стража. Его чувства не подвели: стоило Марии поставить ногу на первую ступеньку, раздался оживленный шелест. Из зарослей выбежал сэр Эрих с горном в одной руке и с мечом в другой. По пути рыцарь избавился от шлема и перчаток, чтобы бежать быстрее, и стоял теперь с непокрытой головой, красный от натуги, с бегущим по морщинистому лбу потом.
Даймонд не медлил. Он никогда раньше не набрасывался на кого-то с такой ожесточенностью. Охотник позабыл о боли. Сумасшедшее, неконтролируемое желание выжить удвоило его силы, когда он разбивал в кровь кулаки об голову уставшего от долгой погони рыцаря. Тот попытался поднять меч, но Даймонд одним ловким движением снял с его пояса длинный кинжал и воткнул его в незащищенную шею рыцаря чуть ли не по самую рукоять. Кровь забрызгала лицо Даймонда. Эрих застонал, роняя оружие и хватаясь за перебитое горло. Хрипя, он повалился на колени и тут же упал лицом вниз. Мария продолжала восхождение, стараясь не оборачиваться и не слышать этого ужасного хрипа боли, от которого волосы поднимались дыбом и холодела кожа.
Одним взглядом убедившись, что рыцарь уже не встанет, Даймонд бросился к лестнице и устремился за Марией, которая к тому времени почти достигла вершины. Живо перебирая ногами и руками, он вскоре догнал ее, и они друг за другом влезли на стену. Даймонд поспешил подняться на ноги, как раз вовремя, чтобы увидеть, как с обеих сторон стены к ним движутся группы вооруженных до зубов стражников. От дроби их сапог по каменной площадке, казалось, тряслась вся конструкция.
— Спускаемся обратно! — закричала Мария и уже ступила на лестницу, но Даймонд удержал ее, мягко взяв за руку.
— Нет, — сказал он обреченно, указав вниз, на появившихся из зарослей стражников, с удивлением осматривающих тело убитого сэра Эриха.
Стражи неумолимо приближались с обоих концов стены. Мария посмотрела в глаза своего неудавшегося спасителя взглядом, полным жалости и сожаления. Он пытался ценой своей жизни спасти ее, а она лишь ставила ему палки в колеса. Теперь его конечно же убьют на месте. В лучшем случае возьмут в плен, но и потом замучают до смерти. Как ни странно, в его глазах она не увидела и тени страха. Он думал. Напряженно, но быстро соображал о чем-то, взвешивая все за и против. Стражи уже подошли на расстояние выстрела, один из арбалетчиков опустился на колено и прицелился Даймонду в спину. Еще парочка стражей карабкались на стену по лестнице. Даймонд все не выпускал руки молодой графини.
— Эй, ты! Отпусти графиню, — кричал страж, целящийся из арбалета. — Отпусти ее и отойди на шаг.
Мария сжала руку Даймонда, стараясь прочесть в его глазах, что он задумал.
— Ты должна довериться мне, — прошептал он одними губами и повлек ее к краю, призывая совершить безумный, не оставляющий возможности выжить прыжок за стену.
— Что?! — изумилась Мария, взглянув вниз с огромной высоты стены замка. — Ты серьезно?! Нет-нет-нет! Я не прыгну!
Даймонд еще крепче вцепился в ее ладонь, встал к самому краю и прыгнул. Мария зажмурилась. И мир ушел у нее из-под ног.
