Глава 23
Есть место в преисподней, Злые Щели:
Сплошь каменное, цвета чугуна,
Как кручи, что вокруг отяготели.
Данте Алигьери
А здесь не холодно, Время побери! Не погрешу против совести, если скажу, что здесь даже жарко. А уж если быть совсем близким к истине, то следует признать, что здесь невыносимо жарко.
Над нами сплошные серо-фиолетовые, без единого просвета тучи. Под ногами что-то вроде шлака вперемешку с пеплом. Мы стоим на склоне не то горы, не то высокого холма. Вершина теряется в желтовато-сером тумане. Временами сквозь этот плотный туман прорывается тусклый багровый свет, и тогда он отражается на низкоползущих тучах. Тучи при этом начинают тускло сверкать, словно они насыщены металлом.
В нос бьёт запах сернистых газов и еще какой-то химии, явно минерального происхождения. Всё это вместе красноречиво говорит, что мы попали в район действующего вулкана и стоим на его склоне. Хорошо еще, что не в кратере. Едва только Наташа хочет бросить ядовитое замечание по поводу талантов нашего Анатолия Сусанина, как земля под ногами начинает ходить ходуном, и до нас доносится характерный низкий гул. Вместо колкости у Наташи вырывается жалобное:
—Толик! Нам долго здесь жариться?
—Слава Времени, нет. До ближайшей стабильной зоны перехода всего одиннадцать километров.
А гул не стихает, и сквозь туман всё ярче и ярче разгорается багровое свечение, отражающееся на тучах. Начинается извержение. Тут уж не выдерживает и Лена:
—Давайте-ка, друзья, делать отсюда ноги. Мне почему-то кажется, что эти одиннадцать километров обернутся для нас сотней. Это тоже проклятое место. Ничуть не лучше тех, что были в той Фазе.
—Правильно, Ленок, — соглашаюсь я, — надо делать ноги. И чем скорее, тем лучше. Если мы здесь не изжаримся, что вполне возможно, то непременно сваримся в собственном соку. Толя, давай направление.
Мне становится не по себе, когда в ответ на мой вопрос Анатолий невозмутимо указывает прямо на кратер вулкана. Тот уже не только светится и рычит, но и плюется в небо фонтанами огня.
—Одиннадцать километров, говоришь? Пять до вершины, еще шесть — после неё. Ну и интуиция у вас, товарищ психолог! Самое меньшее семнадцать будет. А если учесть всякие непредсказуемые обстоятельства, то и все двадцать пять наберутся. А то и тридцать.
—Тем более нет резона оставаться на месте и измерять расстояние в уме, да еще и без карты, — вступает в полемику Пётр. — Не знаю, как у вас, а у меня под комбезом уже мокро. А сам комбез такой горячий, что от него прикуривать можно. Если так пойдёт дальше, я сварюсь, как ты сказал, в собственном соку.
Мы пускаемся в путь, стараясь по возможности идти не по окружности, а по более короткой дуге. Но у меня появляется нехорошее предчувствие, что очень скоро путь нам могут преградить потоки лавы. Активность вулкана не уменьшается. Извержение в самом разгаре.
Срезая путь, мы несколько поднимаемся вверх по склону вулкана, оставляя кратер слева. А кратер разгорается всё ярче. Тёмные тучи над нами интенсивно светятся и принимают багровый оттенок. «Страна багровых туч», — невольно мелькает в подсознании. Откуда это?
Идти невероятно трудно. Ноги по щиколотку, а порой и глубже проваливаются в шлак и пепел. Эта масса стремится сползти вниз по склону и утащить нас за собой. Среди шлака и пепла всё чаще попадаются желтоватые комки пемзы. Иногда они покрывают склон сплошными полосами.
Поднявшись повыше, мы останавливаемся передохнуть и осмотреться. Картина, открывшаяся нам, мягко говоря, внушает мало оптимизма. Сквозь желто-серую дымку на разном расстоянии светятся еще четыре кратера. Вот уж попали так попали. Хорошо, что здесь хотя бы переход оказался недалеко. А если бы до него было километров, скажем, сто или двести?
—Венера, Время побери! — бормочет Анатолий.
—Почти, — соглашается Лена. — Если температуру поднять раз в десять да давление повысить раз этак в триста-четыреста, будет полное соответствие. А так Венера в миниатюре, согласна.
Вот откуда эти «багровые тучи»!
—Лена, — говорю я, — а ты заметила, что нас кое-кто провожал?
—Заметила. Ты думаешь, мы попали сюда не без их участия? Тогда остаётся только дивиться их возможностям и способностям. Суметь так легко повлиять на темпоральные характеристики, внести искажения… Что-то не верится.
—А что мы знаем об их возможностях? Очень мало.
—Оставим это пока за скобками. Есть вещи более актуальные. Слышишь хруст? Мне он очень не нравится.
В самом деле, уже несколько минут до нас сквозь гул извержения доносится какой-то странный хруст. Мы прислушиваемся.
—Словно огромная стая кроликов морковкой лакомится, — высказывается Сергей.
—Ага, — соглашается Наташа. — Похоже. Особенно если представить, что у этих кроликов стальные челюсти и они грызут каменную морковку.
—Это ближе к истине, — говорю я. — Однако пойдём дальше.
—Неужели здесь может существовать что-то живое? — недоумевает на ходу Пётр. — Существует и жрёт каменную морковку! Ха!
—А жизнь, Петруша, — отвечает ему Лена, — штука необычайно гибкая. Её обнаружили даже на Меркурии. Так что здесь условия для жизни вполне приемлемые.
—Хотел бы я посмотреть на тех, кто может существовать в таких условиях. Воды нет. Еды нет…
Договорить свою мысль до конца Пётр не успевает. Сильный толчок сбивает нас с ног. Вместе с кучей пепла, шлака и пемзы мы сползаем по склону метров на двадцать.
—Лава! — кричит Анатолий.
По склону лениво ползет ярко светящийся язык лавы. Он еще довольно высоко и далеко от нас, и мы успеем пройти, прежде чем он перережет нам дорогу. Если, конечно, не будем стоять на месте и обалдело разглядывать его. Я высказываю эту мысль вслух, и мы, насколько это возможно, ускоряем шаг. Хотя вряд ли это особенно поможет. Едва ли вулкан выбросил только один поток лавы. Не миновать нам дальнего обхода, нутром чую.
Лучше бы я не чуял. Мы благополучно проходим полкилометра, оставляя поток лавы слева, но впереди видим еще один. Чтобы его обойти, нам придётся спускаться вниз по склону. А под нами уже не шлак и пепел, а сплошная пемза. По этим крупным и лёгким кускам идти еще тяжелее, чем по шлаку. Начинают попадаться беспорядочно разбросанные каменные выступы. Эта сторона склона вулканического конуса не такая гладкая.
Хруст слышится всё громче. Анатолий, идущий впереди, поднимается на сплошную каменную гряду и внезапно останавливается.
—Пётр! Ты хотел посмотреть на тех, кто может жить в таких условиях? Иди, смотри!
—Вот, оказывается, кто здесь морковкой хрупает! — кричит Наташа, поднимаясь на камни вслед за Анатолием.
—Ни хрена себе! Кролики! — ворчит Сергей.
По грязно-желтому полю сплошной пемзы медленно перемещается большое стадо гигантских черных черепах. Впрочем, черепахами они показались только с первого взгляда. При подробном рассмотрении эти существа оказываются ближе к крабам. Только панцирь самого маленького «краба» никак не меньше трёх метров в диаметре, а крупные особи достигают семи метров. У этих «крабов» по шестнадцать опорных конечностей и по паре внушительных клешней. Клешнями «крабы» сгребают пемзу и заталкивают её в большую пасть, расположенную в передней части туловища. Мощные челюсти с хрустом перемалывают эту аппетитную пищу. Могу себе представить, какие там зубки.
—Товарищ! — с восхищением и ужасом в голосе говорит Пётр. — Бойся попасть в такую пасть!
—Нет, Петруша, — успокаивает его Лена, — этих пастей нам бояться не стоит. Мы для этих созданий малоинтересны. Они травоядные.
—Ты, наверное, хотела сказать, — поправляет её Наташа, — камнеядные.
—Совершенно верно. Именно так я и хотела сказать. Спасибо за поправку. Но раз здесь есть камнеядные, должны быть и хищники.
—Могу себе представить, какие здесь должны быть хищники, способные охотиться на таких кроликов, — бормочет Пётр.
—Соответствующие, — отвечает ему Анатолий.
Еще какое-то время мы разглядываем камнеядных «крабов». Их около тридцати, и они пожирают пемзу, как коровы сочную травку. Их угольно-черные тела неторопливо движутся по склону вулкана. Там, где они прошли, остаётся тёмная полоса каменной породы или шлака.
Один из «крабов» приближается к нам довольно близко, и мы можем заметить, что его панцирь отнюдь не хитиновый, а скорее каменный. Он словно склеен, вернее, сплавлен из обломков породы.
—Какая-то форма кремнийорганической жизни, — констатирует Лена. — Но хватит любоваться. Не дай Время, сюда пожалуют местные хищники.
—Помяни черта, — говорю я и показываю на лавовый поток, наползающий сверху. — Уже пожаловали.
Из лавовых потоков впереди и позади нас возникают огромные черные фигуры. Они словно выныривают из лавы. Это какие-то чудища, напоминающие одновременно медведей и хищных динозавров. Поражают их исполинские размеры: пять метров в высоту и более десяти в длину. Впрочем, именно такого размера хищники и могут позволить себе охотиться на «крабов». У этих монстров по три пары конечностей. Особенно внушительно выглядит передняя пара. Ударом такой лапы вполне можно сокрушить бронетранспортёр. Голова огромная, вытянутая вперёд метра на два. На низком покатом лбу горят, словно тлеющие угли, два больших треугольных глаза.
Из лавовых потоков выбралось уже около десятка таких тварей, но видно, что это еще не всё. В обоих потоках шевелятся и копошатся многочисленные бугры, из которых один за другим возникают всё новые и новые ящеромедведи.
Один из тех, что выбрался из лавы раньше всех, приподнимает переднюю пару конечностей, разевает светящуюся алым светом пасть, усеянную устрашающими зубками, и издаёт клич, напоминающий рёв реактивного бомбардировщика на взлёте. Этот рев подхватывают другие хищники — словно полк реактивных машин проходит над нами на бреющем полёте.
В ответ звучит хор циркулярных пил, грызущих морёный дуб. Это взволнованно кричат «крабы». Сейчас что-то будет.
—Однако сматываться надо, — предлагает Анатолий.
—Нет, Толя, лучше нам пока оставаться на месте, — возражает Лена и, видя недоумение Анатолия, поясняет: — Мы — белковые. Поэтому вряд ли представляем для них интерес как добыча. И потом, сопоставь их размеры и наши. Всё равно, что лев стал бы охотиться на мышей. Пока мы стоим на месте, мы в безопасности. Но если побежим, то я ни за что не поручусь. Всё, что движется, хищник расценивает как добычу. Пусть даже и не съедобную. Просто сработает охотничий инстинкт. Так что предлагаю оставаться на месте и посмотреть. Такого мы больше никогда и нигде не увидим.
Лена права. Тем более, что и бежать-то некуда. Поток лавы, который мы намеревались обойти, продвинулся уже настолько, что обходить его придётся прямо через поле предстоящего сражения «крабов» с хищниками. Здесь нам может достаться и от тех и от других. Лучше переждать.
— Смотрите! Что они делают! — кричит Сергей, показывая на «крабов».
Это последние слова, какие мы имеем возможность расслышать. Все дальнейшие события разворачиваются под аккомпанемент аэродрома и лесопилки. А «крабы» выстраиваются в оборонительный порядок. Именно порядок. Я на их месте поступил бы точно так же. Они становятся в два ряда в шахматном порядке и загибают фланги, стараясь организовать круговую оборону. «Крабы» помельче располагаются внутри круга плотной группой.
Хищники, их уже более тридцати, устремляются в атаку. Шум при этом стоит такой, словно «крабов» атакует несколько эскадрилий. Бой кипит по всей линии. Но благодаря умело организованной обороне хищники не только не могут добиться успеха, но и несут потери.
Атаковать «краба» в лоб они не могут, там их встречают устрашающие клешни. Одному неосторожному хищнику «краб» уже откусил лапу. Хищники стараются наброситься на «крабов» сбоку. Но здесь их достают «крабы» второй линии и те, что расположены рядом.
Уже несколько хищников, пораженных могучими клешнями, корчатся или безжизненно валяются на слое пемзы. Но натиск их такой, что строй «крабов» вынужден отступать. Они постепенно спускаются вниз по склону вулкана.
Вот один «краб» замешкался, отбиваясь от хищника, и отстал, вышел из строя. Тут же два ящеромедведя набрасываются на него с двух сторон, захватывают пастями основания клешней и ударами могучих лап обламывают их. Шум лесопилки возрастает и, достигнув максимума, перекрывает рёв аэродрома. Это в ярости кричат все «крабы», потеряв своего соплеменника.
Пять хищников набрасываются на поверженного «краба», начинают рвать его на части и пожирать. Остальные хищники пытаются расширить брешь, образовавшуюся в строю «крабов». Но место погибшего уже занял другой «краб» из второй линии. Тем не менее под натиском хищников «крабы» вынуждены отступать всё дальше и дальше вниз по склону.
Мы прикидываем и приходим к выводу, что если мы сейчас двинемся, то успеем обойти лавовый поток, медленно стекающий по пологому склону, и выйти в нужную точку. Хищники нас уже не заметят. Они вместе с «крабами» сместились в противоположную сторону.
Покидаем своё убежище и быстро, как только можем, движемся в обход лавового потока. А двигаться мы можем не ахти как быстро. А позади нас ревут реактивные самолёты и визжат циркулярные пилы. Там кипит сражение.
Огненный язык раскалённой лавы мы огибаем вплотную. И неизвестно, отчего мы обливаемся потом: то ли от близости лавы, опаляющей своим жаром наши лица, то ли от того, что каждый шаг даётся ценой тяжелого труда. Наконец поток остаётся позади и путь к переходу свободен.
—До зоны перехода всего полтора километра! — кричит Анатолий.
—Всего? — саркастически переспрашивает Пётр. — Ты, наверное, хотел сказать: целых полтора!
С Петром трудно не согласиться. Тем более что Анатолий показывает направление вверх по склону, несколько правее кратера. Эти полтора километра по толстому, сыпучему слою пепла, шлака и пемзы покажутся нам пятнадцатью. К тому же эта сыпучая композиция такая горячая, что на ней можно картошку жарить. Обливаясь потом, проклиная эту Фазу и «прорабов», которые, теперь я в этом уже не сомневаюсь, подсунули нам этот переход, мы проходим метров триста. И тут замечаем, что рёв реактивных самолётов усилился. Оборачиваемся и видим, что из лавового потока вылезли еще десятка полтора хищников. Эти не спешат вступить в битву с «крабами». Сражение хищников и камнеядных откатилось уже довольно далеко. Эта группа хищников заметила нас. Им плевать, что мы для них несъедобные. Они этого еще не знают. Они видят, что добыча движется и убегает от них. Значит, надо её догнать и сожрать. Торжествующе ревут реактивные двигатели, и вновь прибывшая команда хищников устремляется в нашу сторону, разинув красные светящиеся пасти.
Убежать вряд ли удастся. Эти твари больше приспособлены к передвижению в таких условиях, чем мы. Придётся принимать бой. Не успеваю я прикинуть, каким образом мы будем воевать с этими ящеромедведями, как идущий впереди Анатолий кричит, с трудом перекрывая рёв «самолётов»:
—Сюда! Скорее!
Он стоит на черной лавовой бомбе и показывает рукой в направлении нашего движения. Длинная гряда таких каменных глыб тянется как раз в нужную нам сторону. Не обращая внимания на преследующих нас хищников, мы бежим к спасительным каменным кругам. Вот бы никогда не подумал, что буду так радоваться обыкновенному булыжнику.
Прыгая с камня на камень, мы передвигаемся гораздо быстрее, нежели шли пешком. Правда, иногда приходится метров пять пройти по пеплу. Но это не идёт ни в какое сравнение с тем, как мы передвигались раньше.
Но хищники не желают мириться с тем, что законная добыча намерена ускользнуть от них. Они бросаются в погоню, делая прыжки, которые в иных обстоятельствах можно было бы назвать комичными или просто забавными. Наши скорости почти уравниваются. Почти, потому что хищники движутся всё-таки несколько быстрее.
Когда мы добираемся до зоны перехода, наши преследователи сокращают расстояние между нами уже до двухсот метров. Анатолий настраивает переход.
—Толя! Когда будешь готов?
—Сейчас! Несколько минут.
—Если они будут у нас, эти несколько минут! Давай свой лазер. Наташа! Огонь!
Стрелять из автомата по кремнийорганическим тварям бесполезно. Всё равно, что из дробовика палить по танку. Гранатомёт, может быть, их и возьмёт, но у нас их осталось не много. На такую ораву точно не хватит. Попробуем лазерами.
Ярко-голубые лучи выбивают из панцирей хищников фонтаны каменных брызг, но видимого вреда им не приносят. Пытаюсь попасть лучом в глаза или в пасть. Но это тоже успеха не приносит. Луч бьёт в лоб или в морду зверя. Конечно, если спокойно и тщательно прицелиться, попасть можно. Но пока я буду возиться с одним, другие ждать не станут. Да и неизвестно, какой будет результат. Остаётся единственный выход.
—Толя! Сколько еще ждать?
—Три минуты!
—Лена! Ко мне! Бластер к бою! Всем лечь! Лена, стреляем малыми импульсами, на четверть мощности. Иначе нас самих накроет. Хищники слишком близко.
В пурпурной вспышке исчезают четыре самых ближних ко мне хищника. Если бы я стрелял стоя, а не с колена, меня сейчас сбила бы с ног ударная волна. Нам с Леной требуется всего по три выстрела, чтобы уничтожить всех преследующих нас хищников. Бой занял не больше минуты.
А еще через минуту Анатолий открывает переход, и мы покидаем эту Фазу вулканов и кремнийорганической жизни.
