Во время завтрака в пивной на площади Дофины Мегрэ не сказал Лапуэнту и двух слов. Хмурым назвать комиссара было нельзя, но он был налит какой-то тяжестью – состояние, которое Лапуэнт хорошо знал. Чувствовалось, что он углублен в себя, захвачен собственными мыслями.

Когда они появились на набережной Орфевр, в застекленном зале ожидания сидела старая женщина, и Мегрэ сначала не узнал ее. Она же его узнала и улыбнулась через стекло.

Это была старая Луиза, как ее теперь называли. Он познакомился с ней, когда она была молодой и бедовой, одной из самых красивых панельных проституток на Елисейских полях.

Мегрэ пригласил ее к себе в кабинет, снял пальто и шляпу.

– Подумать только, комиссар, как бежит время! Вы тогда были совсем молоденьким, и однажды, когда меня прихватили, я уж было совсем подумала, что вы не упустите случая.

– Присаживайтесь, Луиза.

– Подумать только, какой путь вы прошли! Заметьте, я тоже не сдаюсь. А моя дочь, которая, правда, воспитывалась в деревне у славных людей, которым я ее доверила, теперь жена инкассатора Лионского кредита… У нее трое детей, так что я трижды бабушка. Из-за нее-то, из-за ее дня рождения, я и помню так хорошо восемнадцатое февраля. Прежде всего, метрах в ста от «Крик-Крака» стоял черный автомобиль, в котором сидел мужчина. Потом, в кабаре, я увидела господина Шарля, который был вместе с Зоэ, симпатичной, в общем, милашкой. Когда я выходила, машина все еще стояла, а за рулем по-прежнему сидел мужчина, который курил сигарету. В темноте она светилась, как маленькая точка…

– Вы не можете его описать?

– Было слишком темно. Я пошла дальше. У меня свои привычки, и клиентов своих я знаю. Вернулась я около трех. Машины больше не было. Господина Шарля тоже, а Зоэ сидела в обществе этакого верзилы американца.

– Больше вы ничего не знаете?

– Я пришла только потому, что мне захотелось вас снова увидеть. Мужчины – счастливчики: они стареют не так быстро, как мы.

Раздался телефонный звонок, и Мегрэ снял трубку.

– Это я… Да… Что?.. Убитый мужчина на улице Жана Гужона?.. Убит пятью выстрелами в грудь?.. Сейчас буду… Дайте знать в прокуратуру и сообщите следователю Куэнде… – И, обращаясь к торговке цветами, закончил: – Спасибо, что пришли. Мне нужно уходить.

– Я не в обиде: я же повидала вас. Мне этого достаточно.

И прежде чем выйти, она робко протянула комиссару руку.

– Лапуэнт! Снова в путь.

Улица Жана Гужона расположена по крайней мере метрах в ста от Сены. Охрану несли двое полицейских, которые почтительно приветствовали комиссара.

– Это на последнем этаже.

Они сели в лифт. Дверь одной из квартир была приоткрыта, и Мегрэ пожал руку комиссару, который был, по всей видимости, из новеньких, так как Мегрэ его не знал.

– Нас вызвала привратница. Она, как обычно, поднялась прибраться в квартире. Когда поняла, что жилец не отзывается, воспользовалась своим ключом и обнаружила тело.

На ковре лежал высокий, довольно молодой мужчина, лет тридцати, над которым склонился врач.

Назвать это помещение квартирой было бы не совсем правильно. Вся стена со стороны улицы и часть потолка были застеклены, как в мастерских у художников…

– Установили, кто это?

– Джо Фазио. Приехал из Марселя несколько лет назад. Был сначала сутенером, потом устроился барменом в довольно подозрительном ночном заведеньице под названием «Ле Парео». Года два назад ушел оттуда, и с тех пор источники его существования неизвестны…

Врач выпрямился, пожал руку Мегрэ.

– Это любопытно. Он убит из оружия мелкого калибра выстрелами в упор, я сказал бы даже, что пистолет приставили ему к груди. Насколько могу судить, две пули задели левое легкое, а третья попала в сердце.

На лице убитого было написано изумление. Насколько можно было судить, он был хорош собой. На нем был элегантный коричневый костюм из почти сверкающего габардина.

– Оружие не нашли?

– Нет.

Прибыли со своей громоздкой аппаратурой люди из отдела идентификации. Потом наступила очередь человека неопределенного возраста, товарища прокурора; комиссара он не любил, но тем не менее пожал ему руку.

Что касается судебного следователя Куэнде, тот был удивлен.

– Как случилось, что вы попросили известить меня? Думаете, это преступление как-нибудь связано с делом нотариуса?

– Такая возможность существует. Чего-то подобного я ожидал. Вчерашний уход Натали через садовую калитку должен был преследовать какую-то цель.

Мегрэ повернулся к Лапуэнту:

– Идем?

Народу было слишком много. Он вернется, когда эксперты и сотрудники прокуратуры покинут место происшествия.

Мегрэ вместе с инспектором вошел в привратницкую. Привратница оказалась невысокой, энергичной брюнеткой.

– Давно этот Фазио живет наверху?

– Два года. Жилец был хороший, спокойный, регулярно платил за квартиру. Так как он был один, он попросил меня у него прибираться, и я каждый день в двенадцать поднималась к нему.

– Он бывал у себя, когда вы приходили?

– Чаще всего нет, так как завтракал в ресторане. Я не всегда видела, как он уходит: у меня много дел. Жильцы входят и выходят, и я не обращаю на это внимания.

– Гости у него бывали?

– Нет. Только одна дама…

И это слово она произнесла с уважением.

– Каждый день?

– Почти каждый.

– В котором часу?

– Часа в три дня.

– Они приходили вместе?

– Нет. Первым – он.

– Опишите ее.

– Настоящая дама, сразу видно. Зимой носила меховое манто, их у нее было, по крайней мере, три. Летом чаще всего была в костюме, и костюмы были от первоклассных портных. Я в этом кое-что смыслю.

– Лицо?

– Трудно сказать…

Рыжий кот терся о ноги Мегрэ.

– Молодая?

– Ни молодая, ни старая. Ее можно было бы назвать хорошенькой. И она наверняка была хорошенькой… Я дала бы ей лет сорок, только лицо очень уж потасканное.

– Что вы имеете в виду, когда говорите «потасканное»?

– У нее почти всегда были круги под глазами, лицо осунувшееся, и губы сложены в такую странную гримасу.

– Она с вами заговаривала?

– Нет. Сразу поднималась наверх.

– Она приходила надолго?

– Уходила часов в пять – полшестого.

– Приезжала на машине?

– Нет. Я заметила, что приезжала она на такси, но выходила из него на углу, чтобы нельзя было узнать, куда она направляется.

Мегрэ вытащил из кармана каннскую фотографию и протянул ее привратнице, которая отправилась за очками в соседнюю комнату.

– Узнаете ее?

– Не совсем. Эта молоденькая, и рот не такой. Но лицо похоже.

Комиссар протянул ей маленькую фотографию для паспорта.

– А эта?

– Уже лучше. Если учесть двадцать лет разницы.

– Тем не менее вы ее узнаете?

– Кажется, узнаю.

Перед привратницкой прошел комиссар полиции. Мегрэ бросился за ним.

– Врач сумел извлечь пули?

– Это дело судебно-медицинского эксперта – он еще не приехал. Мне кажется, одну пулю нашли – она срикошетила от ребра.

– Сходишь за ней, Лапуэнт, ладно?

И, поблагодарив комиссара полиции, Мегрэ вернулся к привратнице.

– Ваш жилец работал?

– Не думаю. Если не считать обеденного времени, он выходил из дому когда вздумается.

– Вечером возвращался поздно?

– Наверное, я ничего не должна скрывать от вас?

– Так лучше для вас, потому что вы будете в числе свидетелей.

– Кроме трехчасовой дамы, как я ее называла, у него была подружка, значительно моложе и красивее. Приходила она чаще всего часа в два-три ночи, одна или вместе с ним, и оставалась там до утра. Однажды я слышала, как он называл ее Жеральдиной.

Мегрэ был непроницаем. Казалось, он ни о чем не думает.

– Где она живет, не знаете?

– Нет. Она, наверное, работает неподалеку, потому что возвращались они всегда пешком.

Лапуэнт принес сверху пулю Мегрэ поблагодарил привратницу и вышел.

– Куда теперь?

– К Гастор-Ренету.

Это был оружейник, который обычно работал экспертом в уголовной полиции. Служащий, находившийся в магазине, отправился за хозяином.

– Ба, да это Мегрэ!

Знакомы они были лет двадцать с лишним.

Комиссар протянул ему пулю.

– Можете приблизительно сказать, из какого оружия был произведен выстрел этой пулей?

Гастор-Ренет, как и привратница, надел очки.

– Знаете, это нельзя назвать экспертизой. Мне нужно было бы побольше времени. Речь, конечно, идет о мелком калибре, что-нибудь вроде браунинга шесть тридцать пять, какие выпускаются в Бельгии. Существуют модели с перламутровой рукояткой. Одной клиентке я продал такую модель, инкрустированную золотом.

– Оружие опасно?

– Только с короткого расстояния. После трех метров кучность теряется.

– Врач предполагает, что выстрелы были произведены из пистолета, дуло которого уперлось в грудь.

– В этом случае, конечно… Сколько выстрелов?..

– Три или четыре: один в сердце, два задели правое легкое.

– Стреляли наверняка, чтобы убить. Кто жертва?

– Некий Джо Фазио, бывший бармен, который стал жиголо.

– Рад был снова повидать вас. Пулю я оставляю?

– Я скажу судебно-медицинскому эксперту, чтобы он отправил вам остальные.

– Спасибо. И счастливой охоты!

Эта шутка не рассмешила Мегрэ, и он принужденно улыбнулся.