Убийственное милосердие
Позже Ансельм осознал всю тяжесть своей ошибки. Теперь всякий раз, когда он смотрел на Джо, он видел совсем не то, что должен был бы — и это ужасно отвлекало. К тому же он начал опасаться, что остальные заметят, как часто он на нее пялится — а уж этого никак нельзя было допустить. Пару раз Ансельм ловил на себе веселый взгляд агента — тогда раздражение достигало своего предела, и Ансельм посылал лошадь в галоп, обгоняя всю колонну, и потом долго ругался под нос.
«Идиот! — кричал он мысленно на себя. — Кто тебя просил? Знал же, что и так девка в отряде — та еще головная боль, так нет же, надо было все окончательно испортить. Как ты теперь будешь с ней работать?»
«А вот и буду, — решительно думал он, когда удавалось наконец успокоиться. — Еще чего не хватало, голову терять из-за голой бабы». Тогда он придерживал коня и дожидался, когда остальные его догонят.
Джо тихо ехала в хвосте колонны рядом с агентом и играла с ним в шахматы. На Ансельма она смотрела не чаще, чем обычно — точнее, не смотрела вообще.
И это раздражало больше всего.
***
Три или четыре дня спустя, на обратном пути из Гика в Моэрну, Ансельму приснился мерзкий, безобразный сон. В нем он насиловал Джо, грубо, как никогда в жизни не стал бы обращаться с женщиной, и все время отвращение к самому себе боролось с совершенно необуздываемым желанием. Однако конец был хуже всего — Джо вдруг извернулась, посмотрела на него, и он увидел, что ее глаза горят неестественным, ядовито желтым огнем. Она усмехнулась, жестко, холодно — и Ансельм совершенно отчетливо ощутил, что сейчас умрет.
Он проснулся, пробормотал ругательство, закрыв липкими ладонями лицо. Была еще глубокая ночь — в темноте он не мог разглядеть свои руки. Поняв, что просто так не успокоится, вскочил на ноги и, все еще пытаясь отделаться от кошмара, пошел на свет, к догорающему костру. И только уже почти вступив в круг света, он увидел Джо и понял, что идти ему следовало совсем в другую сторону. Ансельм снова тихо выругался, развернулся — но она, естественно, уже успела его заметить.
— Что-то случилось?
Он вздохнул, заставил себя повернуться и медленно, контролируя каждое движение, подойти к костру.
— Ничего не случилось, — ответил Ансельм ровно, опускаясь на бревно напротив Джо. Она внимательно смотрела на него. Лицо, подсвеченное теплым светом, было мягким, спокойным, и в ореховых глазах не было ни намека на пугающий желтый блеск. Она совершенно не напоминала девушку из сна — и от этого Ансельму стало немного легче.
— Тогда что ты не спишь? Решил меня проверить? — усмехнулась Джо, подгребая палкой угли.
Ансельм покачал головой.
— Плохой сон.
— А, — только и ответила Джо.
— А тебе сняться кошмары? — спросил он только для того, чтобы как-то отвлечься.
Он знал, что Джо все-таки спит — вечером, когда другие разбивали лагерь, и утром, после того как все проснулись. Это никак не походило на нормальный сон — но ей, судя по всему, и впрямь хватало.
— Снился. Один, — коротко ответила она, глядя на огонь.
— Снился? А теперь?
— Нет.
Он понял, что больше ничего от нее не добьется. Посидел еще немного, глядя, как догорают последние язычки, потом поднялся и ушел. Когда он снова лег, то уснул глубоко и спокойно, и до самого утра уже не просыпался.
***
Когда они вернулись в Моэрну, он поссорился с Изой. Она была, как обычно, нежной и ласковой, а он все не мог сказать, что ему с ней скучно, привычно, обыденно, слишком мягко, слишком тепло. Он молчал, она расстроилась, и наконец он сорвался, накричал на нее и ушел ночевать в трактире. Его заели клопы, завтрак был холодным и невкусным, и он все думал, что вот сейчас поедет в дурацкую гостиницу, в которой остановилась Джо, и уволит ее из отряда. Достала.
А на следующий день купцы вызвали его для разговора.
***
Чучело печально смотрело на него. За лето моль успела проесть в шерстяных щеках еще несколько дыр, отчего животное утратило последние остатки благородства.
— С весны не было ни одного нападения.
Ансельм с трудом оторвал взгляд от чучела и посмотрел на купцов, которые вызвали его для «важного разговора».
— Да, — спокойно согласился Ансельм. — Но разве вы не нанимали меня именно для того, чтобы нападений не было?
Купцы переглянулись.
— Видишь ли, — начал Кормак, сплетая пальцы на обтянутом шелковым кушаком животе, — нападений не было не только на наши обозы. Даже те, у кого охраны значительно меньше, тоже спокойно возят товар весь сезон.
Ансельм слегка пожал плечами, давая понять, что не видит в этом ничего странного. Урия слегка поморщился при виде этого, но Ансельм сделал вид, что не заметил. Он догадывался, к чему клонят купцы. Но подыгрывать не собирался.
— Нам кажется, нет нужды в такой толпе народу, — просвистел хорькообразный Шнейдер. — Отряд можно сократить вдвое.
«Жалование вы хотите сократить вдвое», — мрачно подумал Ансельм, но вслух только спросил:
— А в приставленном ко мне агенте нужда есть?
— Это требование банка, — невозмутимо заметил Кормак.
— Банка?
— Да. Когда он дает ссуду на очередную перевозку, он выдвигает определенные требования относительно того, как эта перевозка будет происходить.
— А хорошо вооруженный отряд в требования банка не входит? — не выдержал Ансельм.
— Входит, — холодно ответил Урия. — Но банк снизил необходимое количество наемников на один караван.
«Вот оно что», — Ансельм с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть.
— Вы можете оставить людей в отряде, если хотите, — великодушно выдохнул в бороду Кормак.
— Но платить мы будем в два раза меньше, — ощерился Шнейдер, хищно блеснув глазками.
Ансельм ничего не ответил и снова взглянул на чучело.
Олень смотрел на него сверху вниз, и взгляд его был печален.
***
Он уже в четвертый раз осмотрел наемников, рассевшихся вдоль длинного трактирного стола. Парни ждали, явно недоумевая, что нужно от них командиру. Джо сидела в самом дальнем конце, опершись спиной о столб и закинув неприлично длинные ноги на скамью, и сохраняла полное равнодушие ко всему.
— Значит так, команда, — начал Ансельм, очень стараясь, чтобы его голос звучал пободрее. — У нас некоторые проблемы.
Парни нахмурились и подобрались, положив руки на стол. Джо не шевельнулась.
— Какие проблемы? — пробасил Род.
— Начальство считает, что нас слишком много. Точнее, что оно платит нам слишком много.
Понадобилось некоторое время, чтобы гневные и по большей части нецензурные выкрики утихли. Ансельм вздохнул и продолжил:
— У нас два пути — сохранить прежний состав и получать вдвое меньше или... — он невольно запнулся. Почесал нос и решительно продолжил:
— Или мне придется выбрать, кого я оставлю, а кого нет.
Крис, молодой широкоплечий парень, отличный фехтовальщик и неплохой следопыт, хлопнул ладонью по столу:
— Я ухожу! Сдались мне эти гроши.
Ансельм спокойно кивнул.
— Кто-нибудь еще хочет покинуть отряд... добровольно?
Поднялось четыре руки. Затем пятая.
«Еще хотя бы одного надо убрать», — подумал Ансельм — и посмотрел на Джо. Она подняла на него глаза.
— Я согласна на половину, — сказала она тихо.
Ансельм долго молчал.
«Ну и хрен с ним, — подумал он наконец. — Я тоже могу до осени побатрачить за полцены. А там — свалю отсюда».
— Хорошо, — кивнул он. — Значит, выходим как обычно, через два дня. Крис, лошадь вернешь в купеческую конюшню.
Наемник что-то пробормотал, но Ансельм предпочел не вслушиваться. Он уже собирался уходить — но не выдержал и кинул взгляд на Джо.
Она сидела неподвижно, опершись спиной о столб и прикрыв глаза, — и улыбалась.
***
Ансельм стоял у дверей гостиницы. Дважды он порывался зайти внутрь — и дважды порывался уйти.
«Хватит мямлить, — сурово приказал он самому себе. — Не хватило ума прогнать ее, когда была такая прекрасная возможность — теперь уж делай, что задумал».
Ансельм вовсе не был уверен, насколько «задумал» тут — правильное слово, но верно было одно — все эти метания ему на пользу не шли. Он вздохнул и вошел внутрь.
— Чем могу служить, сударь? — любезно осведомился молодой человек за стойкой. На хозяина гостиницы он явно не тянул, но спокойная уверенность и достоинство, с которыми тот держался, выдавали наследника.
«А ведь и я мог бы так стоять в обшитом темными панелями холле и принимать постояльцев, — подумал Ансельм. — Хотя нет. Не мог бы. У меня никогда не вышла бы такая вежливая ухмылочка».
— Я ищу девушку по имени Джо. Она остановилась у вас.
— А кто ею интересуется?
— Я начальник отряда, охраняющего караваны.
— «Кормак и Ко»?
— Да. Девушка числится в отряде.
— Она остановилась у нас, — признал юноша, — но еще не вернулась. Что-нибудь ей передать?
— Не стоит, — покачал головой Ансельм. Немного помедлив, спросил:
— А господин Хоффшот? Они ведь остановились вместе?
Юноша глянул на Ансельма слегка удивленно.
— Нет, — возразил он. — Господин Хоффшот и госпожа Джо всегда останавливаются у нас, это верно, но всегда занимают разные номера. Сказать по правде, я не видел, чтобы они особенно общались между собой.
Ансельм только кивнул.
— Нужно ли что-нибудь передать господину Хоффшоту? — осведомился юноша.
— Нет, спасибо.
Юноша вежливо улыбнулся, и Ансельм вышел из темного холла на улицу. Солнце уже село, августовская прохлада опустилась на узкие улочки. Ансельм направился к трактиру. На первом этаже в большом зале уже зажгли свечи. Он заказал себе ужин и долго сидел, наблюдая за посетителями. Род снова затеял состязания, его утробный смех то и дело разносился над большим центральным столом.
Наконец Ансельм потянулся, поднялся и пошел к себе. Он хотел было крикнуть мальчишке половому, чтобы тот дал ему свечу, но тот куда-то запропастился, а трактирщик и обслуживающие девицы были заняты, и Ансельм махнул рукой. «В комнате еще оставалась», — вспомнил он и направился к темной, крутой лестнице. На втором этаже на ощупь прошел по узкому коридору, отсчитывая двери — и замер, нащупав нужную. Она была приоткрыта.
Ансельм постоял пару мгновений. Затем осторожно вынул кинжал из ножен и медленно толкнул дверь.
— Говорят, ты меня искал, — раздался с кровати тихий голос. — Судя по всему, собирался прирезать.
Ансельм глубоко вздохнул, сдерживая ругательство, и убрал кинжал.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он чуть резче, чем нужно.
— Решила облегчить тебе задачу. Чтобы тебе не пришлось больше выспрашивать, с кем и где я ночую.
На этот раз Ансельму пришлось сжать зубы, чтобы не выругаться. Ему почему-то очень хотелось подойти к ней, схватить и вышвырнуть вон — но в полной темноте даже это нельзя было провернуть с нужной решительностью. Поэтому Ансельм, не торопясь, — чтоб ненароком не споткнуться и не упасть — подошел к окну, нашел на подоконнике свечу, огниво и трут. Когда свеча разгорелась, Ансельм повернулся к Джо. Пламени не хватало, чтобы как следует осветить ее лицо — но он хотя бы мог разглядеть, что она сидит на его постели, скрестив ноги. Сапог на ней не было, босые ступни белели на темном покрывале.
— Ты как сюда попала? — спросил он сухо.
— Через окно.
— Босиком?
— Почему? — теперь удивилась Джо.
— А сапоги где?
— За тобой где-то валяются.
— А-а-а, — протянул Ансельм. Он опять чувствовал себя полным идиотом — вдвойне от того, что сложившееся положение его более чем устраивало. Джо сидела совершенно спокойно, будто это была ее комната и ее постель.
— Обязательно нужно было меня в темноте подстерегать? — спросил он.
— А я и не подстерегала.
— Ну да.
— Мне не бывает темно, — улыбнулась Джо. Ансельм вздрогнул.
— Как кошке? — уточнил он недоверчиво.
— Как кошке, — еще шире улыбнулась Джо.
Она и впрямь была красивой, когда улыбалась.
«А, Тьма! — подумал Ансельм. — Во всяком случае, сапоги снимать уже не надо».
Он шагнул вперед, рывком поднял ее и притянул к себе. У него не было ни малейшего представления, чего хотела от него Джо — но, в конце концов, нельзя же просто так залезать к мужчине в комнату и расшвыриваться обувью!..
Но ее губы были мягкими, теплыми, и тело, которое вот уже несколько дней все время возникало перед глазами, было здесь, у него в руках, и голова неожиданно очень сильно закружилась, и странные видения пронеслись перед глазами...
Она оттолкнула его — совсем не по-женски, настолько сильно, что он отлетел к противоположной стене, приземлившись, кажется, аккурат на ее сапоги.
Ансельм тут же вскочил на ноги, и Джо воскликнула:
— Не подходи!..
Но он и не собирался. Потому что он видел глаза.
Которые горели ядовито-желтым огнем.
Они стояли друг напротив друга. Ансельм тяжело дышал, а Джо, наоборот, застыла, закрыв глаза. Время тянулось и тянулось, он не смел шелохнуться, а голова по-прежнему сильно кружилась.
Джо глубоко вздохнула и посмотрела на Ансельма. Глаза были обычными. Ореховыми.
Испуганными.
— Прости, — прошептала она. Медленно опустилась на кровать, как будто ей стало нехорошо, и закрыла лицо руками.
Ансельм долго не мог заставить себя пошевелиться. Неожиданно в дверь постучали.
— Сударь, — раздался голос полового, — у вас все в порядке? Мы шум слышали.
— Да, — с трудом отозвался Ансельм. Голос звучал хрипло. — Я споткнулся. Все хорошо.
— Как скажете.
Послышались удаляющиеся шаги.
— Джо, — тихо позвал Ансельм.
— Я сейчас уйду, — пробормотала она глухо, не поднимая головы. — Прости.
— Джо, — позвал он снова. Она наконец выпрямилась и посмотрела на него. Щеки блестели.
— Что сейчас произошло? — спросил он мягко.
— Я ошиблась, — прошептала она. — Я думала, что это только... Что если я не... То тогда...
Она замолчала, так и не сказав ничего вразумительного.
— Что только? Что не? Джо?
— Мне нельзя испытывать сильных эмоций, — она посмотрела ему в глаза. — Иначе...
— Твои глаза становятся желтыми, — кивнул он.
Она грустно улыбнулась.
— Это не самое страшное.
— А что тогда самое страшное?
— Что ты знаешь про драконов? — спросила она.
Ансельм пожал плечами.
— Что они есть. Но ни разу ни одного не видел.
— А что драконы вселяются иногда в людей, знаешь?
— Нет. Я ничего про них не знаю. Они в этих горах не водятся, больше к востоку, в Инландии и...
Он запнулся, не договорив.
— В тебе живет дракон, — медленно проговорил Ансельм.
Она неожиданно поднялась — внезапным, молниеносным движением.
— Прости, — в третий раз произнесла она, но теперь ее голос уже был сухим, сдержанным. — Я правда надеялась, что с тобой я смогу...
Она снова не договорила. Наклонилась за сапогами — теперь он уже мог разглядеть темную груду на полу.
— Потому что тебе все равно? — холодно уточнил Ансельм.
Она замерла. Медленно выпрямилась. Обернулась.
— Как видишь, нет, — заметила Джо спокойно.
Ансельм глубоко вздохнул. И, глядя ей в глаза, попросил:
— Останься.
Она как будто слегка смутилась.
— Но я действительно не могу...
Он покачал головой.
— Не для этого. Просто останься.
Она в нерешительности стояла у двери.
— Ты хочешь, чтобы я просто осталась... спать?
Он усмехнулся.
— Нужно же хотя бы иногда спать. И вообще — ты все равно уже здесь.
Она продолжала стоять. Ансельм стянул с себя сапоги и закинул их в тот же самый угол.
«А они здорово туда летят», — подумал он про себя. Задул свечу и вытянулся на кровати.
— Вот, смотри, я лег. Ты, если хочешь, можешь присоединиться.
И он закрыл глаза.
Что-то с глухим стуком упало в углу.
Ансельм улыбнулся.
***
Они выехали спустя два дня, как и собирались. До самого отъезда Ансельм не виделся с Джо — утром ее в комнате уже не было. Когда они с агентом выехали на площадь, оба были немногословны и невозмутимы — и Ансельм понял, что все вернулось на круги своя. С учетом всех обстоятельств это было самым разумным — но настроение тут же испортилось.
И мысль о том, что отряд стал почти в два раза меньше, тоже отнюдь не радовала.
Он усилил меры предосторожности. Теперь отряд ехал в строго установленном порядке, а кроме Джо по ночам лагерь всегда охраняли еще двое человек. И все равно Ансельм плохо спал, постоянно просыпаясь по ночам с ощущением, что кто-то подкрадывается к лагерю в темноте.
Джо не разговаривала с ним — но после того, как тот наорал на Рода, без предупреждения отлучившегося в кусты, молча подошла и силой сжала руку Ансельма. Он даже слегка поморщился.
— Все будет в порядке, — сказала она тихо. — Успокойся.
И он попробовал успокоиться. Они доехали до Гика без происшествий. До поздней ночи пили в трактире все вместе, болтали, шутили — Джо сидела рядом с ним, и, хотя она, как обычно, ничего не говорила, Ансельму казалось, что ей тоже нравится сидеть так, вместе со всеми.
На следующий день похолодало. Они выезжали из города в густом тумане.
«Приедем в Моэрну — разорву контракт. Парни поймут... и Джо. Скоро начнутся дожди — да и не дело это, так рисковать».
Эта мысль окончательно успокоила Ансельма. Последний переход — и хватит.
Они ехали медленно — туман делал опасным давно знакомые повороты на горной дороге. Когда поднялись к вершинам, погода переменилась — воздух прояснился, но зато поднялся дикий ветер, который не стихал ни днем, ни ночью. Два дня они прождали у озера, только теперь на самом берегу. Вода бурлила, пенилась, билась о берег беспокойными волнами. В лесу падали деревья.
На третий день ветер утих — а Джо поймала шпиона.
Никто не заметил, когда она исчезла — все были заняты завтраком, — а потом она появилась из леса, таща за шиворот паренька лет двенадцати. Он был страшно чумазым — больше, впрочем, для маскировки, а одежда, хоть и не очень чистая, была справной и удобной, пусть и состоящей наполовину из разномастных заплат. Темно-фиолетовый платок на шее недвусмысленно говорил о том, что это один из разбойников.
Джо толкнула паренька вперед, и наемники и слуги окружили его.
— Неплохо, — заметил Ансельм.
Джо улыбнулась.
— И что же ты тут делаешь? — продолжил он, обращаясь уже к пареньку.
Тот мрачно глянул исподлобья и ничего не ответил.
Ансельм подкатил ногой один из чурбаков, которые стояли возле костра, и сел на него. Мальчишка не шевелился.
— Ты ведь знаешь, что с тобой сейчас будет? — спросил Ансельм спокойно. — Тебя предупреждали, что будет, если попадешься?
— Пошли вы, — процедил паренек.
— Значит, предупреждали, — кивнул Ансельм. — А ты не подумал, что можно все переиграть? Ты сейчас рассказываешь нам все, что знаешь, мы довезем тебя до Моэрны и тихо отпустим.
Мальчишка сплюнул.
— Они меня найдут, — зло сказал он. — Мэл уже так сделал. Пошел в город, сдал всех. Наши выкрутились, а потом нашли Мэла и шкуру с него спустили.
Ансельм вздохнул. Судя по всему, это была не фигура речи.
— Значит, ничего не расскажешь?
Паренек помотал головой.
— Тогда у меня не остается выбора, — Ансельм достал кинжал. — Прости.
Мальчишка сжал зубы.
— Ты что? — голос Джо прозвучал тихо, но жестко. Ансельм поднял на нее глаза.
— Я не могу его отпустить. Они узнают, сколько нас осталось, и нападут.
— Отвези его в Моэрну.
— Ты слышала, что тогда будет.
— Сдай его властям!
— Не надо! — испуганно крикнул мальчишка.
— Ты не знаешь, что в Моэрне делают с разбойниками? — спросил Ансельм Джо.
— Продают в рабство?
Ансельм невесело хмыкнул.
— Четвертуют. Это тебе не Дельта.
— И поэтому ты хочешь...
— Убить его быстро. Самым гуманным и безболезненным способом.
Мальчишка зажмурился. Лицо Джо стало каменным, непроницаемым.
— Отпусти его, — сказала она глухо.
— Не могу. Я не могу подвергать всех риску.
— Я не позволю тебе убить ребенка, — ее голос был угрожающе спокойным.
— Прости, но тут решаю я, а не ты.
Она молчала. Ансельм поднялся на ноги.
— Посторожите его, — бросил остальным. Схватил Джо за запястье и потащил за собой в сторону леса.
— Что ты устраиваешь? — прошипел он. — Думаешь, я хочу это сделать?!
— Но ты собираешься! — ее глаза сверкнули желтым. Он невольно отошел на шаг.
— У меня нет выбора.
— Есть! Не заставляй его ничего говорить, довези до города и отпусти там. Он вернется к своим — и все.
— А ты подумала, что будет, если он сбежит? Если на нас нападут? Сколько человек тогда погибнет?
— Он не сбежит.
— Вероятность всегда есть.
— И за это ты собираешься его убить? За вероятность?
Ансельм отвернулся. Посмотрел на озеро, туда, где Род крепко держал маленького разбойника.
— Не убивай его, Ансельм. Пожалуйста.
Он глубоко вздохнул — и в тот же момент от лагеря раздались крики. Они оба тут же сорвались с места.
Ни паренька, ни наемников у костра не было.
Ансельм громко выругался. Джо, прищурившись, посмотрела на берег озера. Вдалеке показались люди.
— Сбежал, — пропыхтел Род, когда они подошли к лагерю.
Ансельм снова выругался и зло посмотрел на Джоан.
— Ты только что приговорила всех к смерти.
***
Можно было послать вперед кого-нибудь, узнать, где именно их ждет засада. Но после долгих раздумий Ансельм отказался от этой мысли. Во-первых, Криса с ними уже не было, а он единственный годился для того, чтобы посылать в разведку. Во-вторых, Ансельм не хотел рисковать еще одним человеком. Их и так было слишком мало.
Он объявил полную боевую готовность. Наемники облачились в доспехи — все, кроме Джо.
— Мне плевать, если ты сдохнешь, — процедил Ансельм, подойдя к ней. — Но, если тебя пристрелят в первый же момент, у меня станет на одного человека меньше.
Он пихнул ей в руки бригантину и шлем. Она не взяла.
— Мне не нужно, — холодно ответила Джо.
И тогда он не выдержал. Бросил все на землю и ударил ее по щеке. Ее глаза вспыхнули — но ему было плевать.
— Ты. Сделаешь. Так. Как. Я. Сказал!
Он выплевывал каждое слово ей в лицо — уже не холодное и отстраненное, как обычно, — и, о чудо, это помогло.
Во всяком случае, Ансельму уже не хотелось ее убить.
Джо молча подняла доспехи с земли и, не глядя на него, пошла прочь. Он не стал ее задерживать.
Может, теперь ей хотелось его убить.
И, откровенно говоря, у нее было больше шансов.
***
Им оставался один день пути по горам — дальше дорога извилистым серпантином спускалась к Моэрне. Там уже начинали встречаться деревни, а лес переставал быть глухим и безлюдным.
Нужно было продержаться один день и одну ночь.
Теперь беспокоился не один Ансельм — весь отряд был как на иголках. Слуги и Хоффшот испуганно смотрели на наемников, которые теперь ехали в полном боевом облачении и с оружием наготове. Даже Джо достала свой меч — и Ансельм понял, почему она до сих пор его прятала. Инкрустированный рубинами оголовок сверкал на солнце, которое наконец окончательно выглянуло из-за облаков.
«Неужто настоящая «Хильда»? — невольно изумился Ансельм. — Украла? Подарили? Потому что если у нее есть деньги на такой меч, то нахрена она тут с нами ошивается?»
«Вот именно, — мрачно добавил он. — Нахрена».
Они благополучно доехали до места, где всегда останавливались на дневной привал.
Все было тихо.
Им оставалось миль десять по извилистой дороге, где с правой стороны лес уходил резко вверх, а с левой обочина заканчивалась почти отвесным обрывом, так что можно было рассмотреть вблизи верхушки высоченных елей, каким-то чудом сумевших вырасти на таком склоне. С привала снялись быстро — никому не хотелось особенно рассиживаться. Выстроились в уже привычном порядке. Тронулись.
Кто-то из слуг вскрикнул, Ансельм обернулся — и увидел стрелу. Так и было — сначала он заметил стрелу, оперение, стержень, и только потом понял, что стрела торчит из груди Хоффшота. Агент покачнулся и сполз с седла.
— Все вниз! — заорал Ансельм — и одновременно сверху из леса полетел град стрел. Он соскочил на землю и забежал за один из возов, по дороге сдернув с козел опешившего возницу и дернув рычаг тормоза. Осмотрелся. Его примеру последовало семь наемников, еще один возница и двое слуг. Джо он не видел.
«Не успела? Не может быть».
И тогда Джо появилась с другой стороны от воза. В одной руке у нее был меч, другой она тащила Хоффшота. Положила на землю, приложила пальцы к шее. Покачала головой.
Со стороны склона раздался звук рога и громкий клич.
«Началось», — подумал Ансельм. Вытащил меч из ножен, запихнул возницу чуть ли не под самый воз. Краем глаза увидел блеск «Хильды», которую сжимала в руках Джо.
А потом он вышел навстречу тем, кто сбегал к ним вниз по склону — и мысли пропали, остались лишь рефлексы, внимание, реакция, инстинкт, заставлявший двигаться быстро и безошибочно. Он старался со своего крайнего правого фланга пробиться ближе к середине, где творилось что-то несусветное, но его все время теснили, и приходилось отступать.
А потом он наконец смог отбиться от тех троих, что окружили его — и увидел, что там происходило.
Он увидел Джо.
Ее окружили все оставшиеся в живых нападавшие, человек десять, — а она крутилась в середине. Ансельм знал, что двигаться с такой скоростью невозможно — он знал, что рано или поздно они должны были ее достать. Знали это и нападавшие. Вот только происходило все с точностью до наоборот.
Она крутилась и танцевала. И круг становился все меньше, и те, кто стоял в нем, начали отступать, и тогда она стала двигаться по большему кругу, не давая им уйти. Ансельм подскочил, коротко ударил одного из нападавших со спины — и тут же отпрыгнул, уходя от клинка Джо. И в это мгновение, когда она проходила совсем близко, он увидел ее глаза. Они были желтыми, холодными и спокойными.
А спустя два удара сердца она остановилась.
Наступила абсолютная тишина.
Джо стояла совершенно неподвижно. Ансельм медленно подошел к ней, обходя тела. Заглянул в лицо. Оно было безжизненным. Желтые глаза смотрели холодно и мертво.
— Джо, — позвал он тихо.
Она не отозвалась.
Он осторожно взял ее за плечи. Сжал. Попробовал поймать ее взгляд — но она смотрела будто сквозь него.
— Все. Все закончилось. Джо!
Он легонько потряс ее, и тогда она вздрогнула, как будто просыпаясь. Глаза сфокусировались на нем и постепенно стали ореховыми. А затем — испуганными. Она посмотрела на Ансельма, потом — вокруг.
— О нет, — прошептала она.
— Все, все, — забормотал Ансельм, боясь, что сейчас у нее начнется истерика. И что тогда будет? Она превратится в дракона? Но ведь у нее только что были желтые глаза, и она не превращалась...
Не превращалась ли?
Джо покачнулась, вырвалась из его рук, бросилась вперед. Он обернулся и увидел то, что увидела она.
Чумазое лицо, одежда в заплатах.
«Зачем он-то полез?!» — простонал мысленно Ансельм.
Потому что не хотел отсиживаться. Как Ансельм когда-то. Не хотел, чтобы смеялись, хотел, чтобы считали взрослым. Хотел быть, как все.
Вот он и умер. Как взрослый. Как все.
Род, Остин и Кент смотрели на Джо, которая опустилась на колени рядом с мальчиком.
— Это была я? — спросила она.
Все молчали.
— Это была я?! — крикнула Джо.
— Мы не знаем, — тихо сказал Род.
Она вдруг вскочила на ноги — и подбежала к обрыву.
— Джо! — заорал Ансельм и бросился за ней — но она уже прыгнула. Раздался треск, сначала негромкий, а потом — оглушительный, будто внизу валило ураганом деревья. Ансельм глянул вниз. Далеко внизу он увидел что-то огромное и серебряное.
Лошади испуганно заржали.
***
У них осталось семь возов — к счастью, ни одна из впряженных лошадей не понесла, сбежали только те, что были под седлом. Но их было пятеро — точнее, уже четверо. Решили, что переложат весь товар на три воза, лошадей впрягут пристяжными. Скарб, который занимал целый воз, бросили так. На ночлег они вернулись в то место, где останавливались на привал — теперь там было уже безопасно.
Ансельм не знал, что делать с телами, оставшимися на дороге. Хоронить всех? У них было с собой всего две лопаты, и все четверо валились с ног. Сжечь? Сбросить с обрыва?
Они сидели у костра и ничего не могли решить. Согласились только, что займутся этим завтра — сегодня не было сил.
Джо появилась из темноты, окружавшей стоянку.
— Идите спать, — велела она тихо и спокойно. — Я со всем разберусь.
Взяла лопату и ушла.
***
Утром они проснулись от запаха дыма и каши. Костер ярко горел, рядом сидела Джо. Ансельм вопросительно на нее посмотрел.
— Ешьте, — только и сказала она.
Когда они проезжали место побоища, Ансельм увидел справа от дороги могилы. Аккуратные, вырытые на одинаковом расстоянии друг от друга. Сначала он считал. Потом перестал.
Примерно милю спустя он обернулся на козлах и подозвал к себе Джо, ехавшую верхом.
— Да? — спросила она равнодушно.
— Я наговорил тогда лишнего, — сказал Ансельм. — Когда отдал тебе того мальчишку. Не вздумай считать, что это ты во всем виновата.
Она ничего не ответила.
— Виноваты те уроды, которые решили, что можно ехать с таким отрядом. Виноват я, который не отказался сразу от этого безумия. Но не ты.
— Меч в руках тоже держала не я? — холодно спросила Джо.
Он ничего не ответил.
***
На следующий день, еще до полудня, они приехали в Моэрну. Вид обоза говорил сам за себя — на центральной площади, где располагалась торговая компания «Кормак и Ко», стала собираться толпа. Новость о том, что на караван напали, мгновенно разнеслась по всему городу.
Ансельм остановился у самого особняка, спрыгнул с козел. На крыльце показалась челядь, приказчики и, наконец, сами купцы.
— Мы все привезли, — сказал Ансельм просто.
Купцы молчали. Слуги и приказчики подбежали к возам, наемники, включая Джо, подошли к Ансельму.
— Что случилось? — пробасил Кормак.
Ансельм едва сдержал ругательство. «А так не понятно?!»
— На караван напали. Нам удалось отбиться. А теперь я хочу получить положенную нам плату.
— У вас еще остается два перехода, — сухо заметил Урия.
— От отряда ничего не осталось, — Ансельм старался говорить очень спокойно, но голос задрожал. — Как вы предлагаете нам совершить оставшиеся два перехода?
— Значит, плата будет меньше в два раза, — усмехнулся Шнейдер. На этот раз Ансельм не выдержал — дернулся вперед, но тонкие пальцы схватили его за руку. Он обернулся. Джо шепнула одними губами «не надо». Кормак посмотрел на девушку и улыбнулся в бороду.
— Сказать по правде, Ансельм, мы ведь вообще можем тебе не платить. Ты нарушил контракт.
— Что?!
— Конечно. Там было четко сказано, что в отряд не допускаются лица с криминальным прошлым.
Кормак усмехнулся еще шире, не сводя глаз с Джо. Ансельм быстро перевел взгляд с купца на нее — а затем на толпу, в которой стало появляться все больше городской стражи.
— Хотя, возможно, ты просто не знал, что нанял беглую убийцу? Которую уже год разыскивают по всей Лотарии? — весело спросил Шнейдер.
— Джо? — тихо спросил Ансельм, снова повернувшись к ней.
— Они не врут, — так же тихо ответила она.
— Дельта, — вдруг понял Ансельм.
Она только кивнула. Джо по-прежнему смотрела на купцов, но он был уверен, что она следит за движениями каждого человека на площади.
— Это моя вина, — громко сказала она. — Господин Ансельм не знал о том, кто я. Заплатите ему, он тут ни при чем.
— Конечно, — сухо процедил Урия. — Если вы, барышня, сами сдадитесь властям.
— Не смей, — прошипел Ансельм, но Джо внезапно улыбнулась.
— Не волнуйся, — пробормотала она еле слышно. — Я сдамся ровно до того момента, как тебе заплатят.
Она отстегнула ножны с пояса и протянула Ансельму со словами:
— Не потеряй, — и, подняв руки, повернулась к страже. — Я сдаюсь.
Они тут же схватили ее. Урия криво усмехнулся — и кинул Ансельму мешок. Тот поймал его — и в тот же момент услышал удивленный вздох за спиной. Обернулся. Стражники бежали к соседнему дому, на крыше которого он увидел Джо. Она быстро перебралась через конек и скрылась из виду.
Ансельм повернулся к купцам — разъяренному Кормаку, ядовито прищурившемуся Урии и презрительно усмехающемуся Шнейдеру. Улыбнулся и отсалютовал им «Хильдой».
— Идем, парни, — сказал он остальным наемникам. — Настало время отдохнуть.
***
Он пробирался на ощупь по узкому коридору, отсчитывая двери — и замер, нащупав нужную. Она была приоткрыта.
Ансельм улыбнулся и шагнул в темную комнату. Плотно прикрыл за собой дверь. Моргнул пару раз, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть — но ничего не увидел.
— Я здесь, — раздался голос. Он медленно пошел вперед, пока ногой не почувствовал край кровати. Неловко сел — но вроде ему удалось не придавить Джо.
— Я вообще тебя не вижу, — пожаловался он.
— Прости. Я совсем ненадолго. Забрать «Хильду» и попрощаться.
— Куда отправишься?
— Не знаю. Может, в горы. Но главное — как можно дальше... от людей. Мне нельзя быть рядом с вами.
— С нами? — не удержался Ансельм.
— Не хочешь же ты сказать, что я похожа на человека, — ее голос звучал почти весело.
— Похожа, — серьезно сказал он. — Больше, чем многие люди с нормальным цветом глаз.
Она ничего не ответила, но неожиданно поцеловала его в щеку. Он усмехнулся.
— Спасибо, — сказала она и поднялась — он почувствовал, что теперь сидит на кровати один.
— Удачи, — пожелал он.
— И тебе.
Он не услышал ни звука — просто комната стала пустой, как кровать до того. Тогда Ансельм стянул сапоги и по очереди зашвырнул их в дальний угол.
«Отлично летают», — подумал он, лег — и уснул.
***
Утром Ансельм появился в обеденном зале трактира очень рано.
— Желаете завтрак, сударь?.. — начал было трактирщик — и осекся, видя, что постоялец тащит чучело оленя, держа его за один из рогов.
— Да, пожалуйста, — невозмутимо ответил Ансельм, усаживаясь за один из столов и пристраивая оленью голову рядом с собой на скамейке. Трактирщик пробормотал что-то невразумительное и скрылся на кухне.
Когда тот снова возник с подносом в руках, Ансельм обратился к нему.
— Мне нужна верховая лошадь. Спокойная, выносливая. И лопата. А чучело я у вас тоже куплю, если вы не против. Вот этого, — он бросил на стойку несколько золотых монет, — хватит?
— Д-да, — неуверенно ответил трактирщик, сгребая монеты в карман трясущейся рукой.
— Благодарю, — улыбнулся Ансельм и приступил к еде.
***
Он ехал на юг по лесу, уже желтеющему и пахнущему осенью. В нескольких днях пути, на одном из трактов стоял постоялый двор, в котором он вырос. Из которого ушел следом за рекрутами, когда ему было всего пятнадцать, пользуясь своим правом свободного рождения.
В который наконец решил вернуться.
Он звал с собой Изу. Пришел к ней мириться в тот же вечер, как вернулся в Моэрну — но она отказалась. Ансельм не стал настаивать.
На большой поляне с одиноко растущим дубом Ансельм остановил лошадь и неловко спешился, обнимая оленью голову. Пока кобылка паслась, пощипывая пожухлую траву, Ансельм раскопал под дубом яму и положил туда чучело. Размер он, правда, не рассчитал — как он ни вертел голову, рога все равно торчали наружу. Наконец Ансельм плюнул и закопал, как есть — из кучи свежевзрыхленной земли поднимались кверху странные ветви.
Ансельм отряхнул руки и усмехнулся. Посмотрел наверх.
Ветер зашумел в деревьях, пронесся запахом свежести и смерти, качнул черные ветви — и исчез.
