Глава 14. Сломанные куклы
Если долго заниматься эзотерическими практиками, рано или поздно наткнёшься на понятие “катарсис”. Оккультисты воспринимают этот термин иначе, чем философы. Впервые я встретился с ним, изучая ритуал взросления небольших американских племен. Мальчик в одиночку отправляется через тёмный лес, в особое место, полное опасностей. Проводит там ночь, и утром возвращается в племя уже мужчиной. Если выживает. По легенде его ждут не только дикие звери, но и злые духи из числа врагов предков. Парень за одну ночь перерождается, испытав катарсис.
В общем смысле это слово означает перезапуск, полное обновление мироощущения. Нечто особенное, после чего жизнь никогда не станет прежней, а всё вокруг начнет восприниматься в новом свете. Красивая теория. Обладая богатым воображением, легко можно представить такое событие. К сожалению, мой катарсис имел привкус тюремной баланды и напоминал ватник, повисший на плечах. Вместо очищения и возвышения, он принес отчаянье. Единственное, что совпало: я точно не смогу жить как прежде.
– Пошли, он уснул! Сколько можно тянуть? – тихий шёпот едва доносился из дальнего угла камеры, но для меня даже это было пыткой. Любой звук вызывал боли в голове.
Я лежал на матрасе, завязав глаза двойным слоем ткани. Мигрень усилилась, но это было не удивительно. Уничтожение чужого разума оказалось изматывающим и крайне долгим занятием. Причем навык не улучшался. В зависимости от силы воли цели и настроя, у меня уходило от восемнадцати до тридцати двух часов беспрерывного контакта на каждого зомби. Это утомляло.
Время теперь отсчитывалось по количеству пустоголовых болванов у кровати: пять штук. Учитывая сон и разборки с сокамерниками, я здесь почти две недели. Чёрный человек чуть ли не ядом истекал, а я старался не думать про умирающего голодной смертью Гаитянца и ускользающие контакты с Фондом и корейцами. Рядом что-то зашуршало.
Осторожно приподняв повязку, я горестно вздохнул. Тусклый свет тюремных ламп бил по глазам не хуже искр от сварки. На первый взгляд, все как обычно. На расстоянии вытянутой руки сидел мускулистый зомби с глубоким шрамом на лице. Моя боевая мощь и телохранитель. Ветеран многих битв, примерный сын и отец. Большой любитель шашлыка и собак. Чуть левее, возле решетки, стоял хромой казах. Он раньше обожал деньги. Прогнил насквозь, продавая знакомых, начальство и военные секреты. Изменял десяткам любовниц, обещая быть с ними до гроба. Я понимал каждого зомби лучше, чем друзей детства. Обнимал их детей, целовал жён. Точнее, я знал тех людей, которыми они были раньше. Сейчас между ними не осталось разницы: пустые оболочки, ещё дышащие трупы.
Не замечая, что за ними наблюдают, три заключенных крались к Падре. Быстрый прыжок, и два арестанта уже душат его какой-то грязной тряпкой, а третий полосует заточкой из ложки. Священник не вырывался, не кричал, а лишь тихо хрипел и часто моргал. Инстинкт самосохранения ушёл вместе с мыслями. Самая сложная команда, которую способно воспринять ослабевшее сознание: “Защити меня”. Однако спасать самих себя я не приказывал.
– Взять их!
Четыре пары недоуменных глаз смотрели в разные стороны. Зомби давно привыкли к тембру моего голоса в мыслях, и подчинялись командам вслух. Но это принесло новый ворох проблем: из-за тупости, зомби выполняли любой приказ совершенно непредсказуемо и слишком медленно.
Чаще всего возникала путаница с тем, кому предназначен приказ. Я пытался давать им порядковые номера и клички, но они просто неспособны их запомнить. Сейчас четыре марионетки, мешая друг другу, бросились на ближайшего заключённого с заточкой. Они повалили его на пол, и мужчина завизжал от страха. Как же громко! При этом остальные арестанты продолжали душить Падре с удвоенным энтузиазмом.
Дьявол, придётся вмешаться самому! Вскочив с койки, я протянул к нападавшим правую руку открытой ладонью вперед и заверещал что есть мочи:
– EXORCIAMUS TE, OMNIS IMUNDUS SPIRITUS, OMNIS SATANICA POTESTAS, OMNIS ISPURSIO INFERNALIS ADVERSARY, OMNIS LEGIO, OMNIS CONGERDARIO...
К счастью, латынь они не знали, иначе самая распространённая формулировка для изгнания бесов вызвала бы максимум хохот. Слова на чужом языке звучали весомо, страшно. Заключенные отпустили священника и сбежали к противоположной стене, спрятавшись за койками. А я устало провел ладонью по волосам, прервав речитатив. Детский сад какой-то.
Это было уже второе нападение, и шаткое равновесие в камере держалось на страхе агрессоров перед моими силами. Я серьезно недооценил заключенных. Это не обдолбанные психи Фонда, а настоящие бойцы. Умные, расчётливые и цепляющиеся за любую возможность навредить мне. Они прекрасно понимали, что могут оказаться следующими жертвами, и действовали наперед. На этот раз атака удалась — склонившись над Падре, я понял, что он мёртв. Отсутствие мозгов не превращало зомби в бессмертных, они уязвимы не меньше меня. Закрыв мужчине глаза, я прошептал короткую молитву. Жаль, я не знаком с лютеранской традицией и не могу сделать это, как полагается. Отмучился мой первенец.
Оставшиеся четверо зомби удерживали последнего из нападавших: тучного мужчину в возрасте. У моих слуг достаточно минусов, но любую задачу они выполняли с максимальным рвением. Раз толстяку не повезло попасться — заменит Падре.
С голосовыми командами надо что-то решать. Вспомнив трюк гаитянца на базе Фонда, я надергал ваты из фуфайки и залепил уши всем зомби, кроме одного. Заодно обновил приказ защитить меня у двоих, а остальных заставил держать будущую жертву за руки и зажимать рот. Крики действовали на нервы.
– Эй, колдун! – из голоса Макара давно ушла доброжелательность. – Хочу поговорить. Наедине!
– Сколько раз повторять? Безмозглые нас не слышат,– я посмотрел на слюни, обильно вытекающие из приоткрытых ртов моих подопечных. – А если и слышат, никому не расскажут.
– Зачем они, соколик? Я долго терпел, позволял тебе творить всякое, но всему есть предел! Разумных в камере все ещё больше, чем твоих кукол. Мы нападем и прикончим тебя, когда расслабишься. У этого безумия вообще есть причина?
Я был удивлён, что он тянул так долго. Скорее всего, не верил собственным глазам, присматривался. Хотел понять, как именно я стираю разум арестантов, и скопировать. Ох уж эти шпионы. Один из стоящих рядом зомби был послан лично им. Меня не проведёшь, пришлось несколько раз стирать приказы Макара из его головы.
– Причина одна, Джон Смидт — свобода. Разве это не базовая ценность США? Или лучше называть тебя Викинг?
Он дернулся вперёд, стараясь схватить мое горло, но два безмозглых слуги закрыли меня телами.
– Откуда? Как ты узнал?
Так я все и рассказал. Основное правило оккультизма, которое сложно оспорить — таинственность. В моем случае это жизненно необходимо. Если сокамерники выяснят пределы магии разума — меня зарежут в ту же минуту. Значит продолжаю наводить туман.
– Успокойся, если бы я хотел тебя сдать, разболтал бы все рыжему бородачу. Забыл его имя. У вас тут по десятку псевдонимов, как сами не путаетесь? Короче, мужик он суровый, дознаватель из французской разведки. Ваши убили его друга в семьдесят восьмом. Он будет рад возможности отомстить.
Марионетки без всякого приказа начали сминать Макара в объятиях. Коснувшись каждого зомби, я приказал отпустить старика и обновил установку на защиту. Чего им взбрело в голову?
– Хорошо, что ты сам начал этот разговор, Джонни. Ты пришёл за толстяком? Зря. Я заберу разум пухляша силой. И ты позволишь это, без кровопролития.
– С чего бы? – Макар сплюнул на пол кровь. Видимо, зомби перестарались, сжимая его. – Я ещё не твоя марионетка, если не забыл.
– Ты умнее, чем половина людей в этой камере, и пригодишься в сознании. Не мешай мне, Джонни, и мы уйдем отсюда вместе. Хватит цепляться за “Красную зарю”. Пора вернутся домой.
Глаза старика увлажнились, а руки задрожали. Убеждать очень легко, когда знаешь сокровенные желания цели. Разведчик мечтал увидеть родную землю перед смертью. Пришлось стать его личным демоном-искусителем, предложив сделку, от которой он не может отказаться. Я быстро учусь, и не только магии.
– Согласен, – ему нелегко далось это решение. – Какой план? И моя роль в нём?
Слишком громко! Каждое его слово эхом боли отдавалось в голове. Даже произнесённое шёпотом. Сжав зубы, я вернул повязку на глаза.
– Обсудим позже, мне нужно поспать. Успокой людей в камере и гаси напряжение.
Я стал отлично врать, постоянная практика способствует. На самом деле, спать не получалось уже два дня. И не только из-за мигрени.
В процессе уничтожения разума я считывал чужие мысли, пропуская их через себя. Сначала это не казалось проблемой, но с каждым новым зомби я сильнее чувствовал моральный груз. Возможно, с этим помог бы Падре, но священник уже отдыхал в лучшем мире. Приходилось справляться самостоятельно и получалось так себе.
Последние заключённые прекрасно понимали, чем всё кончится, и очень не хотели становиться пустыми оболочками. Они часами умоляли о смерти. Мысленно. Я уже с трудом выдерживал то, что творю. Однако останавливаться нельзя. Первые жертвы безмолвно-укоризненно смотрели в пустоту, часто моргая. Их смерть не должна быть напрасной.
Стоило задремать, как чужие мысли нахлынули с новой силой. Видимо, отдохнуть не выйдет. Однако морально терзаться лучше в тёплой ванне, на воле. Я не самый крепкий парень в мире, но окончательно раскиснуть себе не позволю. У меня хватает незаконченных дел.
Толстяк кусался, судя по струйке крови, стекающей на пол. Вот только моим подопечным плевать на боль. Да, они ее чувствовали, но инстинкт самосохранения притуплен. Я могу приказать им шагнуть в огонь, и зомби простоят в пламени, пока не сгорят. Возможно, они будут при этом подвывать, но с места не сдвинутся.
Заставив одного из свободных зомби скинуть матрас на пол, я улегся рядом с толстяком. Раз уж приходится творить гнусности, надо извлечь из этого максимальный опыт. Я экспериментировал с чем только мог: с поверхностью касания, местом, положением тел. Однако все было впустую, процесс по прежнему занимал уйму времени, как я ни старался. Осознавая, что сейчас предстоит, я судорожно выдохнул и положил свою ладонь на трясущуюся шею толстяка.
Как он боялся! Страх изгнал другие мысли и заполнил весь разум. Он был вязким и бесцветным, похожим на мутную воду. Но даже сквозь эту жидкость виднелась интересная жизнь, полная жестокости. Внешне безобидный пухлик оказался ликвидатором: наёмником, специализирующимся на убийстве одиночных целей. Он считал себя охотником на людей и был в своём деле очень хорош. Двуногая дичь медленна и предсказуема. Толстяк искал куда их приведут потребности: нужда есть, спать, сношаться. Само убийство не приносило удовольствия, но поиск добычи каждый раз заставлял его сердце биться быстрее. Я немного понаблюдал за мыслями, стараясь почерпнуть что-нибудь полезное. Всегда есть чему научиться. Тем более у таких нетривиальных личностей, как агенты спецслужб. Однако всему приходит конец, и больше ликвидатор не выйдет на тропу охоты. Я принялся уничтожать его мысли.
В отличие от астральной проекции, читая чужое сознание, я чувствовал своё тело: головную боль, сонливость, сквозняк, бьющий в спину, и многое другое. Пару раз я вырубался от усталости, но, приходя в себя, продолжал сеанс. Убийца упорно сопротивлялся, но конец уже предрешен.
Это зомбирование оказалось самым долгим и заняло почти двое суток. Еще одного человека я просто не выдержу. Если на свете существует абсолютное зло, тогда то, что я делаю, находится где-то далеко за его гранью. Поднявшись с матраса, размял затекшие мышцы. Можно отпускать, теперь он не причинит мне вреда.
Взяв нового зомби за запястье, я мысленно приказал ему следовать за мной на расстоянии касания, и поплелся к столу. Стараясь не обращать внимания на угрюмых арестантов, сжимающих в бессильной ненависти кулаки. Они слишком сильно хотели меня наказать, я прямо кожей чувствовал их взгляды. Ситуация в любой момент могла выйти из-под контроля. Пора заканчивать этот цирк.
– Друг, подойди, пожалуйста! Да, ты, рыжий здоровяк! – француз был удивительно огромным, под два метра ростом.
Мужчина втянул голову в плечи и пошёл ко мне, будто на казнь. Зря он, не такой уж я изувер. Наверное. Заметив, кого я зову, Макар придвинулся ближе, разогнав остальных арестантов по кроватям. Прямо команда мечты. В которой каждый хочет убить друг друга.
– Ладно, господа. Поезд почти готов. Предлагаю вам билет в последний вагон. Отправление сегодня. Старик уже согласился, дело за тобой, здоровяк.
– Только нам? – задумчиво наклонил голову француз.
Я посмотрел на оставшихся в сознании заключенных и высморкал в рукав темно-зелёные сопли. Тюремный климат никому не идёт на пользу.
– Мне разжевать? Ладно. Почему все побеги провалились? Андроиды смертоносны, но не умнее моих зомби, – на этих словах мужчины поморщились. – Вдумайтесь, ни одного удачного прорыва периметра за десятки лет! Будто охрана заранее расставлена там, где произойдёт инцидент.
– Стукачи, – сплюнул на пол Макар. Немыслимое для арестанта дело — плеваться где живёшь. Это хороший знак. Выходит, старик уже не считает “Красную Зарю” своим домом.
– Правильно. Распространяться о нашем плане и набирать добровольцев не стоит. Если информация попадёт не в те уши, мы не успеем и шага сделать в сторону воли.
– Почему ты нам доверяешь? Может мы продадим тебя?– а здоровяк умён.
– Давно сдали бы, если бы знали кому. Поймите, мужики, у меня нет иллюзий. Я просто не дам вам выбора. В нашей камере временно нет стукачей.
Подсадного заключенного я вычислил в первую очередь. Сейчас он ронял слюни у стеночки, ожидая приказов. Я выжал из него воспоминания по крупицам: расположение коридоров, патрули андроидов. Летать самому в форме астральной проекции мне не хватало духу. В настолько плохом настроении я не смогу заставить себя вернуться в тело.
Макар серьёзно ошибался, считая что в тюрьме нет живых людей, кроме нас. И речь не только об администрации. Такая махина не могла функционировать без техников, роботостроителей, электриков, инженеров. Все эти важные и нужные люди жили несколькими ярусами выше, в других пещерах, и никогда не пересекались с простыми заключенными. Эта тюрьма скрывала немало тайн. Только ее секреты уже сидели у меня в печёнках.
Главной загадкой являлась причина её существования. Закрытая территория военного объекта — это ясно, но здесь сидят люди со всей страны. Самая простая версия: эксперимент-испытание. Но не заключенных, а роботов. Это кажется логичным, однако не объясняет даже половины странностей.
И все же стукач оказался просто кладезем практической информаций. Возможно, сам прикидывал, как сбежать. Из его мыслей я узнал об отсутствии в пещерах камер и прослушки. Глупо оставлять заключенных без присмотра, но, учитывая что отсюда никто ещё не смог сбежать, вполне рационально.
– Я согласен, – решился наконец француз, прервав мои размышления. – Но почему ты думаешь, что у нас получится?
– Для начала: роботы не выходят наружу.
– Это всем известно, – вклинился в беседу Макар.
– Ты не понял. Они не способны покинуть пещеру. Энергия, на которой функционируют роботы, передаётся через скалы. Андроиды не погонятся за нами по степи. В открытом поле они — просто железки.
Очень надеюсь, что это так. В ином случае, нам сразу конец. Одного робота, бегущего по следу, достаточно, чтобы превратить любое количество беглецов в мелкий фарш. Я перевёл взгляд на охранника по ту сторону решётки. Когда Макар впервые сообщил об этом, я принял как должное: андроиды на правительственном объекте, почему бы и нет? Я недавно с вековой колдуньей чай пил, мало ли чудес на свете. Но если вдуматься, то я ничего достоверно не знаю об охране. Стукачу никто не показывал схемы функционирования и программы андроидов. Однако железяки сопровождают заключенных повсюду, кроме прогулки. Вывод напрашивался сам собой: они просто не способны покинуть пещеру.
– Значит побежим на прогулке, – с французом надо быть осторожнее, он соображает слишком быстро. – Турели закидаем твоими куклами, а дальше?
– Потом в игру вступаю я. Выведу нас к домику в нескольких километрах отсюда. Дождемся там преследователей. Нам нужны будут их снегоходы и снаряжение. В дырявых фуфайках далеко не убежать.
– Эм… а вот тут поподробнее. Как мы справимся с вооружённой погоней? – старик размахивал руками. С ним это случалось, когда сильно нервничал.
– Не мои проблемы. Если останутся зомби — помогу. Нет — справляетесь сами, – мужчины немного приуныли. – Эй, я не обещал лёгкой прогулки! Это лучший шанс. Рядом есть деревья, сделаете ловушки из камней и палок. Да пофиг вообще… мне вас учить?
Макар энергично рубанул по своей ладони:
– Отвратный план. Откуда ты знаешь, что все будет именно так? Как ты найдёшь в заснеженных горах свой домик и куда ехать дальше? Бензобак снегохода не резиновый, ошибёмся — замёрзнем насмерть.
– Магия, – ухмыльнулся я. – С этим проблем не будет. Думайте лучше, как голыми руками убить десяток человек с автоматами. Остальное беру на себя.
Как ни странно, возражений не возникло. Сложно не верить в волшебство, живя со мной в одной камере.
– Короче, мужики. Будут предложения получше, с радостью выслушаю. А сейчас делаем по-моему.
Пока мы болтали, настало время обеда. Андроиды равнодушно расставил еду на столе и вышли. Можно не вглядываться в тарелки, здесь не любят разнообразие: тушенка и гречка, гречка и тушенка. Звучит вкусно, но низкое качество крупы и обилие воды превращало блюдо в бурду. Одну банку мяса делили на всю камеру, так что в итоге оно не доставалось никому. О нормах соли и сахара здесь даже не слышали. Но мой желудок уже приучился к этому рациону.
Вот к чему я не привык, так к местному чаю. Он напоминал по вкусу и запаху заваренный веник, вяз на языке и в горле. Однако чистую воду не выдавали. Под душем большинство арестантов жадно ловили струю брандспойта ртом. Проще говоря, “Красная заря” удивительно гостеприимное место, в котором администрации абсолютно наплевать на жизнь и смерть своих подопечных. Не удивлюсь, если однажды на склады вовремя не завезут провиант, и заключенные просто перемрут с голоду.
Прежде всего, стоит позаботиться о моих зомби. Я приказал толстяку взять две тарелки и вернулся к кровати. По ходу сеансов я часто забывал поесть сам и покормить их, тем более, зомбаки ничего не просили. Но все же они живые. Если я не хочу, чтобы марионетки обессилили от недоедания, им требуется пища. Которую зомби не могли принять сами. Кормить приходилось с ложечки, аккуратно проталкивая еду в приоткрытые рты. Однажды я попробовал заставить Падре их насытить, но итогом стал порванный рот и застрявшая в глотке казаха ложка. Я с трудом извлек ее и решил больше не экспериментировать. Постоянно забываю, что зомби не умеют рассчитывать свои силы и делают любое действие максимально мощно. Насыщая одно безвольное тело за другим, я размышлял, стоят ли они затраченных усилий?
Преимущества марионеток очевидны — следование приказам, отсутствие самоконтроля, сомнений, страха. И вместе с тем, огромное количество минусов, связанное с их содержанием и управлением. Я молчу про ужасный запах: подловить момент когда они хотят в туалет в принципе невозможно. Приходилось позволять им испражняться прямо в штаны. Наверняка это не в последнюю очередь влияло на отношение ко мне живых сокамерников. Общество у нас закрытое и от нечистоплотных элементов страдают все. Я не понимал, как это исправить. Хватало возни с очищением их мозгов, чтобы еще продумывать чисто физические аспекты. Мелкие проблемы накапливались, грозя похоронить меня под собой.
В любом случае, программу минимум куклы выполняли: они функционировали, не жаловались и всегда были готовы служить. Влив в каждого полтарелки гречки, я прикоснулся к каждому и приказал спать. Понять, хотят они этого или нет — тоже невозможно. Когда запас бодрости подходил к концу, зомби падал на пол и храпел несколько часов. Не хотелось бы, чтобы такое случилось во время побега. Казах заснул сразу, а остальные лежали и пялились в потолок пустыми глазами. Ну и демон с ними, надоело возиться. Вроде ничего полезного не сделал, а уже устал.
Мы с толстяком вернули пустые тарелки на стол, и я смог наконец начать свой обед. Однако не успел я дочерпать пайку, как рядом сел Макар, а с другой стороны француз.
– Вместе ходите? Прямо лучшие друзья.
– Ты мне позубоскаль еще, кудесник, – буркнул старик. – Прогулка скоро начнётся.
– Не суетитесь. Доем и пойдем.
– Погоди, уже? Надо собраться! – забеспокоился рыжий.
– Сиди, путешественник! Все наши сборы — ватник надеть да шапку натянуть, – остудил его пыл Макар. – Что нам конкретно делать на первом этапе?
“Молиться!” — хотел пошутить я, но остывающее тело Падре возле кровати сбило веселый настрой.
– Держитесь ко мне поближе. Когда зомби нейтрализуют турели, бегите на юг. Можете зигзагами. За горной грядой найдёте высокую сосну. Это ориентир — встречаемся под ней. Если спустя полчаса не соберемся вместе — каждый сам за себя.
– А как ты? – начал француз, но осекся, наткнувшись на мой тяжелый взгляд. – Понял, магия.
На всякий случай, я коснулся подельников во время беседы. Мысли чистые, только о деле. Настроение приподнятое, заждались побега. Мне не верят, но надеются, что не подведу. С такими людьми, прикрывающими спину, может и удастся выбраться.
Пока я дочерпывал гречку, они рьяно взялись за дело. Рыжебородый нашел каждому из нас по две фуфайки и три шапки. Все равно после создания марионеток в камере осталось много лишней одежды. Макар проводил разъяснительные беседы:
– Все ясно, народ? Сегодня никто кроме нас на прогулку не идёт! Моё слово твёрдое! Я вас ещё не подводил!
Гладко стелет американец, заслушаешься. Я же погрузился в планирование первого перехода. Ближайшая местность разведана во время поездки на снегоходах. Горных троп вокруг пещеры хватает, и логично было уходить по ним. Никто не предположит, что мы выберем другой путь: через открытое пространство к степи. Если повезёт, поднимется буран, как в день моего прибытия в этот филиал Ада, и заметёт наши следы. Жаль, что управлять погодой я не умею.
Весь план вилами по воде, но он казался мне безусловным. Демон сказал, что зомби решат проблему, значит так и будет. А дальше всё пройдёт как по маслу. Надо только выбраться отсюда. Цену свободы можно понять, лишь потеряв её. Теперь рядом с желанием овладеть магией, укоренилось ещё одно: “не хочу быть в тюрьме”. Попавшись дважды, я чётко понимал, что третьего раза не допущу. Оставалась сущая мелочь — сбежать отсюда.
Из-за решётки донёсся скрежет когтей робо-псов, и мои подельники засуетились. Я же спокойно сидел за столом, попивая чай. Возможно, это последняя кружка в моей жизни, и я старался насладиться привкусом веника. Один из заключенных заметил мой взгляд и показал средний палец. Как они живут в тюрьме годами? Понимая, что навечно заперты в душных пещерах. Держатся за старые воспоминания, рыдают ночами в матрасы. Это место… я был излишне оптимистичен, когда попал сюда. Здесь нельзя отдохнуть или приобрести что-то полезное, только лишиться всего. Моей силы духа едва хватило на несколько недель. Не владей я магией разума, уже бы вскрыл себе вены. Возможностей для суицида достаточно. В основном, заточенные ложки, которыми мужчины брили друг друга, но при большом желании достаточно матраса.
Поначалу я пытался научить зомби сражаться холодным оружием, но они забывали, что у них в руках, и нападали врукопашную. Предпочитали сдавливать жертв, а не бить. В иных обстоятельствах, я бы поэкспериментировал с их ослабленным мозгом, но сейчас меня едва хватало на продумывание формулировок для приказов.
Решетка со скрежетом распахнулась, приглашая желающих проветриться на улице. Давненько я не выходил. С самого обращения Падре не покидал камеру, и марионеткам своим не позволял. Тем волнительнее предстоящее дело. Начнём, пожалуй.
Я растолкал зомби. Через сон приказы плохо воспринимались, тормошить оказалось быстрее. Построив своих подопечных рядком, нацепил на них фуфайки и заставил каждого схватиться за плечи впередистоящего. Шапки не понадобятся. А вот вату из ушей стоит вынуть, у меня не будет времени управлять каждым отдельно. Даже жалко, что сокамерники не решились напасть. Живые заключённые прижалась к стенам, с ужасом наблюдая за моими приготовлениями.
Макар с Виктором вышли первыми, расчищая дорогу для колонны смертников. Я замыкал шествие, покрикивая на зомби. Пока мы не уперлись в стену при первом повороте пещеры.
– МЕДЛЕННЕЕ шаг! Остановитесь!
Некоторые команды воспринимались сложнее других. К примеру, зомби путали право и лево. Пришлось разворачивать их самому. Это ещё у них мозг живой, просто ленится думать. Интересно, как управлять настоящими зомби с гниющей плотью? Надеюсь таких созданий не существует.
Из-за сложностей с поворотами, мы выбрались на поверхность позднее всех. Люди из других камер уже вовсю тренировались и делились нехитрыми новостями. Яркое солнце отражалось от снега и больно било по глазам. Хотелось нацепить повязку, но глупо лишать себя зрения. Придётся потерпеть.
Две турели — слишком много для пятерых марионеток. Я подвел свою группу к углу прогулочной площадки, максимально близко к одному из пулеметов.
– Бегом! Вперёд! Навалитесь на эту штуку!
Зомби непонимающе уставилась на мой палец и вразнобой побежали в указанном направлении. Повторив приказ для парочки самых тупых, я наблюдал за успехами первопроходцев.
Турель стреляла из четырёх стволов сразу, очередью, практически без перерыва. Калибр был достаточно крупный, чтобы отрывать от моих зомби куски плоти. На части их не разрывало, но кровь обильно орошала снег. Живой человек давно бы уже перевёл огонь по головам, заметив, что цели не падают. Но автоматика упорно била в тела. Точность наводки компенсировалась количеством пуль. Иногда они попадали по ногам или задевали жизненно важные органы марионеток. Вот завалились на бок сразу двое. Дергаясь в предсмертных конвульсиях, свернулось клубком ещё одно тело. Я напряжённо прикидывал расстояние. До пулемёта больше пяти метров! Не успевают! Стоило наделать больше зомби! Но сейчас поздно об этом думать, второго шанса мне никто не даст.
В голове неожиданно прояснилось, как будто разом прошла усталость прошедших недель. Почувствовав зарождающийся в животе холодок ужаса, я заорал, стараясь перекричать свист ветра:
– Назад! Все ко мне!
Зомби развернулись, но было слишком поздно. Вот осел под градом пуль толстяк, завалился лицом вниз казах. А у меня будто пелена упала с глаз.
– Что я наделал? Что же я натворил? – слезы текли по лицу, а в голове вихрем проносились чужие мысли, теперь вдвойне неважные.
Зачем я вообще решил поиграть в некроманта? Рядом громко захохотал Чёрный человек.
– Понял, ученик? Чувствуешь горечь? Это бонусный урок по установке ментальной защиты. Чем больше ты доверяешь, тем охотнее обманываешься. Вот, молодец. Твой разум уже выстраивает толстые стены. Такое нельзя натренировать, только получить через психотравму. Долго же я искал то, что прошибёт взрослого мужика. Не благодари, потом поймёшь. Сила гораздо приятнее слабости...
Демон болтал что-то еще, но я не слушал. Как же так? Он сам учил — важны только поступки! Вот я и действовал, не рассуждая. Шёл вперёд и платил цену. Всё было правильно, нельзя сомневаться! Или нет?
Оправдать самого себя — легчайшее занятие. Это не я убил людей — их порезала на куски потусторонняя тварь. Не я взорвал базу Фонда, Андерсен так решил. Меня обманули и воздействовали ментально — я не виноват в зомбификации сокамерников. Глубоко погрузившись в свои мысли, я не обращал внимания на происходящее вокруг, пока не почувствовал резкую боль в затылке. Развернувшись, уставился на Макара.
– Говорил же, отвратный план, колдун, – старик размахнулся и ударил меня по макушке ножкой от кровати. – Теряю навык. Раньше с одного маха убивал. Или репа у тебя слишком крепкая?
Турель за спиной замолкла, насытившись смертями, а по моему лбу стекла тонкая струйка крови. Заключенные подбадривали Макара, прижимая нас к границе площадки. В первых рядах мелькала рыжая борода француза. Развлечения здесь — редкость, а сейчас намечалось настоящее шоу.
