После обеда заскочили с Джоном в казарму, отнесли в каптёрку больничные пижамы и тапочки. Пришли в операционку, и только там Жека сообразил, что не помнит, о чём говорилось на теории. Помнит, что наказали, а что задавали? Может, забыл Дитрих дать задание? Зарегистрировался, увидел оповещение о личном сообщении. Открыл почту – письмо от Дитриха.

«Стар, привет. Я понимаю, что перед намеченным убийством ты толком не мог сосредоточиться на уроке, поэтому теперь это тема твоего задания. Напоминаю тему: «Роль СЕМа в русско-американской программе развития свободных миров».

P.S. Больничные задания проверил – зачёт. У тебя допуск к практике в обычном режиме».

Жека озадаченно поскрёб под беретом. Такая постановка вопроса казалась ему, мягко говоря, странной. Этот поганый СЕМ фактически убил Сайори! Какое развитие?! Комитеты эти убогие и вонючие мигранты?! С другой стороны трудно понять русских с американцами. Они нашли планету, изучали, организовали освоение, поддерживали пионеров, защищали. И вдруг из-за каких-то общественников русские уходят, фактически бросают! Вроде бы, защиту обещали американцы, но… либо русские поспешили уйти, либо не торопились американцы. Как-то слишком для них глупо! Нарочито глупо! Объяснения всему чисто идеологические, но Дитрих хорошо объяснил, что пропагандистская шумиха лишь завеса, истинные причины не обсуждаются.

Так, ещё раз – почему не обсуждаются? Допустим, потому что всё давным-давно порешали, и действуют по накатанной схеме. Тогда должны быть прецеденты! Жека набрал поиск миров, уже вышедших из-под защиты Хартии. Присвистнул – ничего себе сколько! Выделил первый, вчитался. Ух-ты, как интересно! Срок действия Хартии здесь почему-то называется «карантинным». А запись-то не обновлялась почти сто лет! Что-что? Какая передача СЕМу? Нет, но тут так и написано, – «передача СЕМу для дальнейшего развития и адаптации». Более того «согласно заключённому ранее соглашению»! Как он называется-то? «Канди», смешное название. Запись обрывается на факте передачи, что с ним стало дальше? Наберём запрос. Упс! А нет сейчас мира с таким названием! Но планета должна оставаться, как бы посмотреть? Вчитался внимательнее, ага, планета называется иначе – «Кан». Редкий случай, но бывает, так что сейчас на этой планете? А сейчас там мир «Дилборг», получил название по имени какого-то великого их политикана. Это неважно, интересно, что он уже не ассоциированный, а полноправный мир СЕМа с населением в полтора ярда! Более двадцати мегаполисов, развитое то, да сё, и почему-то особенно упоминается животноводство.

Жека ухмыльнулся, – «кто составлял эти базы»?

Посмотрел данные по другим мирам из списка. Везде одно в разных вариациях, вернее, вариаций всего две: просто успешное «восстание», поддержанное межпланетными гуманитарными организациями, или восстание, более или менее успешная попытка его подавить, гражданская война, интервенция СЕМа. Во втором варианте, видимо, действительно приходится организовывать мятеж, из-за эффективности власти обычный налёт может слишком дорого стоить. Ну а далее известной дорожкой прогресса – взрывной рост населения, рынков, экономики…

Зачем же восстания, перевороты? Жека вспомнил родителей – они погибли, защищая свой мир. Только такие люди могут освоить дикую планету, создать этот «свой мир», чтобы… чтобы в итоге за него погибнуть. Герои должны погибать, чтобы в их миры понаехала и расплодилась общественность, чтобы её же детям стало от неё тошно, чтобы учебка «ARMUS» не знала недостатка в кадетах…

«– Но это, конечно, лирика», – осадил Жека эмоции, – «вывод: если русские и американцы руки человечества, условно бьющая и загребущая, то СЕМ – задница… вернее, задница – это Бразильский альянс с исламистами, как раз две половинки, а СЕМ брюхо. Так, а с чем сравнить Индию и Китай? А они альтернатива! Основной путь в своеобразной специализации альянсов, а запасной – в универсализме. Китай более жёсткая структура, Индия более закрытая. Американцы с русскими наверняка за ними заинтересованно следят, возможно, даже прикрывают, поддерживают, пытаются расположить к себе».

Жека опять не сдержал усмешки, – «почёсывают»!

Картина, таким образом, получалась логичная, стройная, а люди… конкретным людям нужно просто по-человечески прожить свои конкретные жизни. Папа с мамой сделали это в высшей степени по-человечески, теперь его очередь делать выбор, принимать решения, а остальное зола… теория. Жека принялся морщить лоб, подбирая нужные слова – требуется свои домыслы грамотно изложить, а это не сочинение о летних скаутских походах написать.

На практике обычным порядком ни о чём не думалось, вернее, мысли непроизвольно съезжали на «после отбоя». С этим приходилось что-то делать, бороться как-то, вот на борьбу почти все силы и уходили. Просмотр фатальных ошибок, таким образом, прошёл совершенно бездумно, полёты в виртуале в тот раз сами по себе стали одной сплошной ошибкой, в результате сержант дал Жеке индивидуальное задание гробиться в задумчивости одному на симуляторе «биатлона» – те же гонки, только с расстрелом радиобуев.

В космосе задумчивость временно отступила, жить всё-таки хочется больше, чем размножаться. Пьер предложил «немного погоняться». Для облегчения задачи дал угловые координаты пяти контрольных точек относительно оси «магнитная ловушка – первый радиобуй» и плоскости «первый радиобуй – магнитная ловушка – второй радиобуй». Это, конечно же, зна-а-ачительно всё упростило, ребята всё разом подсчитали, прикинули что, да где, и очень старались всю дорогу от машины Пьера не отставать – он, зараза такая, вдобавок веселья ради отключил им пеленгаторы.

Немного уверенности внушала мысль, что сержант заинтересован в каждом своём кадете, но во вменяемости самого Пьера полной уверенности не было, это нервировало. Покатушки и в этот раз удались на славу, в раздевалку ребята вернулись радостно-возбуждённые. Однако к ужину эмоции улеглись, и к его завершению Жекой вновь овладели мысли о прекрасном.

Луи сегодня решили глаза больше не мозолить, тем более он ясно выразил желание не видеть до завтра Джонни, а какая они команда, если оставят друга одного? Пошли в игровую каюту все вместе, Пьер соскучился по пинг-понгу. Жека немного беспокоился, что вид Джулии станет его отвлекать, но, как ни странно, наоборот успокоился. Стало так уютно-спокойно просто от того, что она рядом, смотрит на него.

Жека сумел даже поймать кураж, вдвоём с Джоном они здорово гоняли Пьера, посмотреть на их игру собрались все условно отдыхающие кадеты. Сержант начал бурчать, что в принципе наигрались уже, к нему в пару попросилась Лена, раз его ушатали какие-то мальчишки. Увы, Пьеру мог помочь только Джонни, а он стоял с другой стороны стола и ни на что на свете не променял бы редкую возможность поизмываться над непосредственным начальством. Через пять минут Ленка согласилась с Пьером, что на сегодня хватит занимать стол, другие тоже хотят поиграть.

Пошли к бильярду, ребята из третьего звена собрались уже ретироваться, но Джон демократично занял очередь в общей игре на выбывание. Сержант вспомнил о неотложных делах, попрощался до завтра. Подошли англичанки, Жека запросто положил руку на талию Джулии. Затеяли общий трёп. Бойцы третьего английским владели коряво, однако оказалось, что по-русски они говорят вполне сносно. Объяснили это тем, что английский и так преподают почти во всех школах, а близкому к их родным языкам русскому учили тайком родители дома. Русскую тиранию в их мирах все очень не любят, осуждают и считают, что знание русского языка может оказаться в жизни весьма полезным – например, чтоб непонятливостью не злить лишний раз оккупантов.

Наконец, перезнакомились, разговорились, принялись рассказывать истории, первое звено по очереди выступали переводчиками. Разговоры велись в основном вокруг бильярда, но краем задевали обычную жизнь в СЕМе: школы, работы родителей, в каких заведениях отдыхали. Среди прочего Жека услышал несколько «мигрантских» анекдотов про аборигенов и с удивлением узнал в них известные с детства «чукотские» или «эскимосские» истории. Из чего следовал довольно неприятный вывод, как к ним относятся все эти выходцы из цивилизованных миров. Впрочем, не все – Жека покрепче прижал к себе Юлю.

– А что ж вашего сержанта тут никогда не видно? – по странной ассоциации спросил Джонни.

– И на практике его не встречали, – поддакнула Ленка.

– Вы его знаете, что ли? – удивился Ярик, новый лидер третьих.

– Знакомы немного, – без эмоций сказал Жека.

Ярик улыбнулся, – странно. Нам кажется, что ему всё пофиг. Мы его тоже редко видим, в космос водил раз, показывал «ос» в ангаре, и всё – дальше сами, по программе. Вот вам с Пьером и вторым с Клаусом повезло! Даже этим, – он говорил по-русски, кивнул на Энн, – повезло с их Машей…

Жека в душе возмутился «этим», но в целом с ним согласился – с ними повезло не только сержанту Марии. Ещё чуть прижал Юлю к себе, она положила голову ему на плечо, шепнула, – не забыл?

Жека помотал головой – такое забудешь!

Время раненным в заднюю лапу кенгуру с нарушениями вестибулярного аппарата зигзагом доскакало до отбоя и, видимо, решило умереть на финише, поползло еле-еле. Жека тайком вынул комочек Юлиной жвачки, сунул в рот, принялся незаметно разжёвывать. При чистке зубов осторожно прижимал комочек языком то к одной щеке, то к другой, чуть не проглотил при споласкивании, удивляясь, на что только не пускаются люди в погоне за сомнительными удовольствиями. В казарме разделся до белья, поднялся по лесенке к себе в ячейку и, как сказала Юля, прилепил жвачку на край, где прилегает крышка.

Улёгся на спину, уставился в потолок ячейки и принялся отсчитывать пять минут, – «и раз, и два, и тричетырепять, э… ше-е-есть, и семь, восемьдевять, девятнадцать, два-а-адцать…»

Наверное, это были самые длинные пять минут в его жизни. Он осторожно вылез на лестницу и впервые спокойно спустился. В казарме горело «ночное» освещение. Хорошо понимая, что никого не сможет разбудить, всё равно на цыпочках прокрался в конец их прохода. Потянул крышку нужной ячейки, и она подалась!

Во рту внезапно пересохло, в голове застучали барабаны, Жека решительно залез в люк.

– Прикрой крышку, – раздался шёпот с придыханием.

«– Не спит»! – обрадовался Жека и прикрыл крышку. В ячейке оказалось не сказать, что очень просторно, и хрупкая такая, изящная Юлина фигурка всё-таки занимала свою часть весьма замкнутого пространства. Стараясь не оттоптать что-нибудь нежное локтями или коленями, он целенаправленно двигался на звук её дыхания.

«– Голая»! – Сделало вывод сознание из тактильных ощущений, Жекина натура отозвалась, – вау!!!

Схватил за плечики, поцеловал, прошептал, – Юля!

Она полувопросительно отозвалась, – Жека!

Сочтя формальности исчерпанными, руки приступили к детальному ощупыванию, начав, естественно с нежных девичьих грудок. Юля томно потянулась, Жека по инерции принялся целовать в шейку. Она потянула с него майку, – ты чего сразу не разделся?

– Вот я ещё по казарме без трусов не бегал! – смогли возразить остатки разумности. Она запустила пальчики именно в трусы, легко сжала, прошептала, – снимай!

От её прикосновения остатки разумности грохнулись в обморок. Просто немного стянуть казалось проявлением небрежного отношения к девушке, и с детства ещё бесило ощущение сползающих трусов с ослабевшей резинкой. Стащить их полностью оказалось не так просто. Жека упёрся лбом в изголовье вплотную с головкой Юли. Подтянул ноги в коленях по обеим сторонам от неё, приподнял зад и потащил трусы. Перенёс вес сначала на правую ногу, вытащил из трусов левую, а когда переносил вес на левое колено, в ячейке стало заметно светлее.

Со стороны по идее закрытой крышки светили фонариком. Кто-то сказал вполголоса, – само собой ананас. Вылезай.

Юля чуть толкнула его ладошками в плечи, прошептала, – спалились!

Жека пришёл к тому же выводу. Чмокнул её в щёчку, шепнул, – извини.

Пополз наружу голой задницей вперёд, трусы болтались на правой коленке и страшно раздражали. Едва вылез, из ячейки вылетела майка.

«– Вот так!?» – возмутилось его самолюбие, вздумалось девушку немного потроллить, он сказал в ячейку, – не моя.

Вылетела ещё одна майка, показались тонкие пальчики, отлепили жвачку, крышка закрылась. Жека про себя усмехнулся, – «кто-то будет делать зарядку топлесс».

Обратил взор к человеку с фонариком, узнал медика, буркнул, – фонарь-то погаси.

Док отвёл от него луч, Жека принялся натягивать трусы, майку.

– Как, по-твоему, мне спать совсем не надо? – вежливо спросил медицинский работник.

– А хрен тебя знает, чего тебя носит по ночам, – грубовато ответил Жека, нагнувшись за майкой Юли.

– Дежурство у меня. Система доложила, что не сработали две ячейки, пришлось идти, проверять, – виноватым тоном объяснил док.

– А! – сказал Жека, – а почему всё время ты дежуришь? Некому больше?

– Пока некому, – вздохнул доктор, – жду нового напарника, обещают, что скоро.

– Это… – улыбнулся Жека, – а почему «ананас»?

– Да старый сменщик был русский, рассказал как-то анекдот, там по-русски в конце фраза «а на нас смотрели две голые жопы», – печально вздохнул медик, – вот и называем такие случаи «ананас».

Медик повернулся к выходу из прохода, – ну давай уже по койкам.

Подошли к лестнице в Жекину ячейку, Жека спросил, – а куда сменщик делся, уволился?

– Кадет заколол после экзамена, – буркнул док. – Ты у себя жвачку отлепить не забудь. Спокойной ночи.

Жека растерянно смотрел в его сутулую спину, сжимая Юлину майку в руках. Мужика стало жаль. Решил для себя в любом случае его не убивать и полез в свою ячейку. Отлепил эту дурацкую резинку, выкинул, закрыл крышку и, положив Юлину майку под щёку, вырубился.

За день на юную психику навалилось слишком многое, Жека провалился в сон без сновидений. Утром он, выпрыгнув в проход, сразу направился к Юлиной ячейке. Своим дефиле с её майкой в руке он произвёл фурор. В конце пути вежливо постучал в крышку, – Юля, вот твоя маечка.

Крышка чуть приоткрылась, в щель высунулась девичья рука. Жека предупредительно взял её за запястье, вложил майку в ладонь. Пальчики сжались, скрылись в щели с добычей. Из ячейки сдавленно пискнули, – спасибо.

Жека под восхищёнными взглядами кадетов пошёл обратно. Значимости небрежной демонстрации трофея и вещественного доказательства не оценил только Джонни. Отдирая жвачку от ступни, он злобно шипел, – ещё кого увижу с этой дрянью, засуну ему в … ухо!