19

Отрицательный эффект, блин. Если перевести с компьютерного на русский – болело всё! Точнее, противно ныло – особенно руки и плечи, но досталось и спине, и ногам… и тому месту, что между ними. Мучительно хотелось лечь, встать, сесть – вообще сменить положение тела на любое, только бы отпустило. Однако такой позы попросту не существовало – и приходилось терпеть.

Нет, был вариант пить обезболивающие каждые два часа – именно столько действовали выданные доктором Хаяте таблетки. Но когда я увидел, как таймер пом-пома в ответ на приём лекарства набрасывает к сроку регенерации ещё полтора часа, желание использовать химию пропало начисто. Нет, я слышал в своём мире, что заниматься надо до ломоты в мышцах, иначе от тренировок толку чуть, но чтоб эти два факта настолько связаны были?

Док, кстати говоря, когда я пришёл к нему за таблетками, слово за слово вытянул из меня всю историю со стихами и сверхбыстрым обучением «удару с выходом ки». Без подробностей, конечно: он не стал допытываться, где я нашёл себе наставника без денег, и зачем мне потребовалось срочно заучивать большие объёмы поэзии. Впрочем, уверен, он и по первому, и по второму пункту догадался: кроме якудзы единоборствам за так никто не обучает, а стихи – ну кому, кроме девушки, старшеклассник может их декламировать? Тем не менее, видимость приватности оказалась соблюдена, за что терапевту большое спасибо. Особенно за объяснение, каким навыком я на самом деле овладел.

– Все школы, обучающие работе с так называемой внутренней энергией, используют одну и ту же методику, различающуюся вариациями, – откинувшись на спинку кресла в своём кабинете, начал объяснять мне Хаяте. – Сначала нарабатываются базовые движения и их связки до автоматизма – те самые ката. Потом ученика допускают до тренировочных боёв, где он учится связывать ката в удары так же не думая, на одних рефлексах. И только после этого неофита начинают готовить к освобождению тела от природных внутренних ограничений по желанию.

Док прервался, потом кивнул сам себе.

– Тебе, наверное, приходилось слышать о людях, под действием чрезвычайного страха или другой очень сильной эмоции совершавших то, что в обычном состоянии им не под силу? В одиночку перевернуть автомобиль, приподнять стальную балку весом в полтонны, перемахнуть пятиметровый забор, спрыгнуть с третьего этажа? Это не сказки – наш организм действительно способен выйти на такой режим… на несколько минут.

Врач ловко крутанул в пальцах машинально прихваченную со стола авторучку.

– Это как на электромотор подать вдвое больший ток^[50] – он будет крутиться как бешеный, но быстро сгорит. Вот и у нас так: сама жизнь встроила в нас своего рода предохранители, не дающие воспользоваться перегрузкой по желанию и отключающиеся только в случае смертельной опасности. Когда гибель грозит так и так – лишний шанс, даже полученный путём саморазрушения.

– Так вот почему так часто спасший несколько человек из воды пловец сам не может выплыть и тонет! – дошло до меня.

– Верно, – терапевт кивнул. – Сил на спасение себя не остаётся, ведь обычно оставленного телом как раз на случай таких проблем резерва уже нет. Теперь понимаешь, чему тебя мимоходом научили?

– Навыку, который можно использовать, только если тебя собрались убивать, – хмуро резюмировал я.

– Неверно, – мужчина одними губами улыбнулся. – Школы боевых искусств для того и развивались в течении многих лет, а то и нескольких веков, чтобы уверенно контролировать полученную силу… гм, внутренней энергии. Как правило, за каждым приёмом, что сенсей передаёт ученику, стоит долгий путь проб и ошибок. В законченном виде подобные приёмы относительно безопасны для пользователя – в этот раз твои мускулы оказались не готовы к нагрузке, но стоит микротравмам зажить, попутно вызвав рост новых волокон, и в следующий раз последствия будут куда слабее, потом ещё слабее, пока не сойдут на нет. Так что учти: в лучшем случае ты за несколько следующих тренировок сможешь прокачать ещё две единицы силы, а скорее – только одну.

– Это всё равно гораздо лучше, чем получить… – я запнулся, вовремя проглотив «ещё одно», – только лишь оружие последнего шанса спорной эффективности.

– Главное, всегда держи в голове два условия, – очень серьёзно посмотрел на меня Хаяте. – Во-первых, применять удар можно только так, как разрешит тебе сенсей. Потому что, ударив «с выходом ки» по бетонной стене, ты свои собственные кости раздробишь, но не преграду. И во-вторых – применяя навык, ты черпаешь силы для него из колодца без двойного дна: в случае чего, второго дыхания не будет. Скорее всего упадешь там, где стоял, без сознания.

* * *

Повиснув на поручне движущегося автобуса (опять чёртов час пик!), я меланхолично перебирал воспоминания (Только не стихи! Хватит с меня!) и размышлял, пытаясь таким нехитрым способом перебить телесный дискомфорт. Даже что-то получалось. Во всяком случае я догадался, почему Ичиро-семпай повёл меня на показательную инициацию.

Снятие внутренних ограничений, подчинение разуму того, что раньше было в безраздельной власти подсознания – это самый, пожалуй, сложный барьер в постижении боевых искусств. Уверен, у большей части учеников уходят годы, а то и десятилетия на постижение того, что я выучил за несколько минут. А многие так никогда и не овладевают своим ки, оставаясь на уровне обычных руко-ногомахателей, пусть и продвинутых.

С другой стороны – много ли обычным обывателям и рядовым бандитам-катагири надо? Некоторых, думаю, сознательно не учат овладению внутренней энергией – если сенсей решит, что подопечному не хватит мозгов не убиться о самого себя. Я же сходу прошёл возможный отсев, назвав в причинах накатившего просветления приступ особо глубокого восхищения поэзией. Ну а раз так – то Ичиро-семпай поймал момент. Заодно и другим своим ученикам в пример поставил: типа вон чуть ли не с улицы привёл махателя метлой – и тот смог, а вы всё никак…

Электробус заложил вираж, заставив пассажиров навалиться друг на друга, со скрипом тормозов остановился, поспешив распахнуть двери. Моя остановка. Из всех объявлений на форуме я выбрал то, где предлагалось поработать то ли тестировщиком, то ли программистом: «Знать, что такое логический блок и цикл. На тест даём искать ошибку в коде».

Выбор возможной работы дался просто: в школе есть компы и доступ в Сеть – то есть, мне не придётся каждый рабочий день мотаться, как сегодня, по часу в один конец. Времени у меня не так уж и много, учитывая, что часть вечеров и так занята другими не менее полезными активностями. А ведь ещё и домашку успевать делать надо, хоть через раз…

Район, в котором располагался нужный мне адрес, на первый взгляд показался мне смесью московского Старого Арбата и самого задрипанного тайваньского рынка. Дома невысокие, этажа в два-три, почти везде стоят бок о бок без зазоров, и в каждом на первом этаже хоть какое-нибудь, да заведение. И всё это украшено аляповатыми вывесками кто во что горазд, пронизано запахами жарящихся морепродуктов и звучащей вразнобой музыкой из распахнутых окон!

Парикмахерская, пивбар, маникюрный салон рядом с кабинетом нетрадиционной медицины, опять бар, кафеха обычная, круглосуточный магазин, лавка с глиняными статуэтками, благовониями и ароматными палочками, мэйд-кафе^[51] – и так далее, далее и далее. Народу на улицах, впрочем, хватало на всех – невдалеке за маловысотной застройкой торчали серые параллелепипеды корпусов бизнес-центра класса «и вовсе это не помойка С-класса, это B с бо-о-о-о-ольшим минусом!» Очевидно, обслуживающая трудящихся там клерков инфраструктура, не предусмотренная изначально застройщиками центра, наросла рядом сама собой, как поганки на стволе не самого здорового дерева. Думаю, маленькая частная конторка программеров тут обосновалась по той же причине.

Самой большой проблемой оказалось отыскать нужную дверь в здании: их, разномастных, оказалось аж восемь! В общем, попал куда нужно я только с третьей попытки и проклял всё: при каждой ошибке пришлось на японский манер много кланяться, извиняясь. Нужный вход встретил меня узкой и плохо освещённой лестницей в подвал – причём и там, снизу, мне пришлось попетлять: предприимчивые владельцы разбили и этот этаж на отдельные помещения. Ну хоть на внутренней двери была, наконец, подпись. Я толкнул створку…

…И первое, что увидел – огромный плакат, собранный из листов формата А0 во всю высоту стены, довольно детально изображающий андроида без одежды. Судя по лицу и длинным ярко-розовым волосам – женского пола. Механическая девушка на рисунке, словно живая, прикрывалась ладошками с соответствующим выражением лица, а рядом, как в комиксе, в «облачке» было подписано: «Б-бака^[52], не смотри на меня!!! >_<»

– Эй, ты! – отвлёк от разглядывания этого больше напоминающего чертёж арта голос из глубины помещения. – Мику-сама же просит не пялиться на неё! Или ты грязный извращенец?!

Я повернул голову на звук… М-да, как там было на форуме? «Гики, нерды и хикикомори»? Все три указанных типажа присутствовали тут. Вопрошал же меня худой как спичка нерд с яростным огнём в глазах.

– Синты не краснеют, – только и нашёлся, что ответить на это заявление я, указывая на единственную, похоже, неточность в плакате.

– Вот! – внезапно возопил толстый и бородатый хиккан в изляпанной чем-то футболке… Недели две назад изляпанной… В последний раз. И с тех пор ни разу не стиранной. – А я говорил, что по объявлению к нам придёт наш новый накама! Добро пожаловать, брат!!!

Только мысль об изученном намедни ударе позволила мне не пуститься в бегство немедленно. Ками-сама, куда я попал?!