Глава 33

К моему удивлению, на Евдокии Матвеевне был не белый халат, а платье с цветочным рисунком. Да и кабинет ее скорей походил на спальню, в которой мирно уживаются разновозрастные дети, чем на приемную врача. Никаких стеклянных шкафов с инструментами, медицинских справочников и кушеток, застеленных клеенкой.

Одну стену занимали полки с книгами: сказки, раскраски, комиксы, детективы для школьников, у второй стояли стеллажи с игрушками. Еще здесь были диван, парочка кресел и два стола. На одном, маленьком, лежала коробка с пластилином и доска, за другим, письменным, сидела Константиновская.

– Вам придется меня выслушать, – запальчиво заявила я с порога.

– Ну конечно, – улыбнулась Евдокия Матвеевна, – иначе я не смогу вам помочь. И выслушать придется, и порасспрашивать, и кое-чего записать. Садитесь, располагайтесь. Хотите чаю? Какой предпочитаете? Лично я люблю черный, наверное, не оценила зеленый. Но на всякий случай держу коробочку для любителей экзотики. Ну согласитесь, россиянам более по вкусу нормальный лист. А салат из горькой травы… э…

– Рукколы? – вступила я в разговор, ощутив, как внутри утихает дрожь.

– Верно, – засмеялась Евдокия, – я чувствую себя козой в гостях у Мурки. Помните, у Маршака в стихах «Кошкин дом» козочка говорит мужу: «Слушай, дурень, перестань есть хозяйскую герань». А тот ей отвечает: «Ты попробуй, очень вкусно, словно лист жуешь капустный». Вот и я ту рукколу мусолю лишь из желания продемонстрировать гастрономическую осведомленность, никакого удовольствия она мне не доставляет.

Надо отдать должное Евдокии Матвеевне: услышав в речи посетительницы нотки агрессии, она ловко погасила тлеющие головешки.

– Вы одна? – вдруг спросила Евдокия.

Я кивнула.

– Лучше приходить с ребенком, – посоветовала Константиновская, – но мы вполне можем сейчас обсудить часть проблем. Внимательно вас слушаю.

– Артем Васюков, – коротко сказала я. – Знаете его?

Глаза Евдокии погасли, словно задутые сквозняком свечи.

– У меня очень плохая память, – призналась Евдокия Матвеевна. – Мальчик уже был тут?

– Судя по документам, да. Ребенка выписали из НИИ, порекомендовав ему домашнее обучение.

– Очевидно, доктор счел такую форму занятий наилучшей, – проявила цеховую солидарность Константиновская. – Кто занимался с Артемом? Какая проблема привела вас ко мне и кем вы приходитесь молодому человеку? Кстати, он уже вышел из возрастных рамок нашего контингента.

Мне было забавно слушать, как хозяйка кабинета, не поведя бровью, врет про Артема Васюкова и совершает элементарные ошибки. Но я не хотела сразу ловить даму на лжи, поэтому продолжила беседу:

– Артема лечила Рогачева.

– Людмила Павловна погибла, – сообщила врач.

– Мне рассказали о вашей дружбе и совместной работе, – кивнула я.

– Да, мы сообща вели больных, – не дрогнула Константиновская.

Я положила ногу на ногу и задала главный вопрос:

– Где сейчас Артем?

– Понятия не имею, – машинально ответила врач. И моментально исправила очередную оплошность: – Никогда ничего не слышала о юноше.

Я облокотилась локтями о стол.

– Уважаемая Евдокия Матвеевна, откуда вам известно, что Артем юноша? Может, ему три года?

Константиновская сделала попытку отодвинуться от меня и вжалась в спинку стула.

– Имя «Артем» взрослое, – начала она на ходу придумывать аргументы.

– Еще раньше вы обронили фразу: «Он уже вышел из возрастных рамок нашего контингента». Если вы никогда не встречались с Васюковым, то откуда знаете, сколько ему стукнуло? И справка из НИИ, выданная для оправдания домашнего обучения, подписана Рогачевой.

– Но ведь не мной! – отбила подачу доктор.

– Верно, – согласилась я. – Только внутренний голос мне подсказывает: Людмила Павловна не сама устроила пожар на даче. Артем Васюков в опасности, его похитили. Мне очень трудно сейчас все рассказать, но…

– Излагайте, – перебила меня психиатр.

И я начала рассказ. Когда добралась до того момента, как Артем стал шантажировать Майю, Евдокия Матвеевна прикрыла ладонью глаза.

– Омэн, – сказала она.

– Что? – не поняла я.

– Ребенок дьявола, – тихо пояснила Константиновская, – он уже с рождения порочен. Как специалист я истово верила в фармакологию. Через мой кабинет прошли сотни детей с теми или иными поведенческими аномалиями. Кое-кто из них был действительно болен и не мог управлять собой, другие являлись продуктом родительского воспитания, страдали от насилия, безразличия взрослых, жестокого обращения, физических и моральных издевательств. В моем арсенале огромный диапазон средств, порой бывает трудно подобрать правильное лекарство, но в конце концов мне это удается, и я могу рассказать о своих удивительных успехах и шокирующих неудачах. Но Артем – это особый случай. Вы правы, мы с сестрами Васюковыми знакомы очень давно. А с Людмилой Рогачевой подружились еще в мединституте, сразу поняли, что имеем совпадающие интересы, и впоследствии стали работать в паре.

Васюковы были со всех сторон положительными девушками. Они не хотели зацикливаться только на работе, думали и о семейной жизни. Больше всех повезло Римме – она официально вышла замуж за Петра Михайловича. Ирма и Мира отношений с мужчинами не оформляли, они никогда не состояли в браке. Все сестры мечтали о детях, но ни одной из них забеременеть не удавалось.

Когда случилась авария на Чернобыльской АЭС, Васюковы были направлены на место катастрофы. Евдокия не знала, чем занимались в Припяти сестры, но они получили порцию облучения, лежали в клинике и вышли вроде бы здоровыми. Однако Константиновская понимала: радиация коварная вещь, человечество пока не знает, какие последствия ожидают живые организмы после определенной дозы через десять, пятнадцать лет. Японии до сих пор аукаются взрывы в Хиросиме и Нагасаки. Евдокия очень просила подруг внимательно относиться к своему здоровью, соблюдать режим дня и питания, при малейших признаках любого недуга, даже насморка, сразу бежать к врачу. Она убедила сестер бросить химию и заняться работой, не связанной с опасными веществами. И вроде беда миновала, у сестер улучшился анализ крови, пропала слабость, они окрепли, стали вести активный образ жизни. А потом Ирма забеременела.

Узнав о том, что подруга ждет ребенка, Евдокия воскликнула:

– Немедленно делай аборт!

– С ума сошла? – возмутилась Ирма. – Мне не удалось замуж выйти, так хоть рожу для себя!

– Тебе уже за тридцать, – Евдокия начала читать нотацию, – в таком возрасте очень увеличивается риск появления на свет малыша с патологией. Есть исследования и пугающая статистика, свидетельствующие: у матери, которой пошел четвертый десяток, часто рождаются дети с болезнью Дауна, сердечно-сосудистыми проблемами, онкологией.

Но Ирма стояла на своем.

– Какой ребеночек ни появится на свет, любить и воспитывать его я буду с радостью!

– Все же подумай, – повторяла Евдокия до тех пор, пока срок беременности подруги не подобрался к двенадцати неделям. – Ты получила дозу радиации, добавь сюда свой возраст и пойми: лучше пойти на операцию.

Мнения сестер разделились, Римма целиком и полностью стояла на стороне Ирмы.

– Ерунда! – по-детски беспечно восклицала она. – Проблемы с детьми возникают только у наркоманов и алкоголиков. Ирма же за всю жизнь ни сигаретки не выкурила. Подумаешь, мужа нет! А мы с Петей на что? Поможем ей ребенка поднять. Своих не имеем, племянником утешимся. Материальных проблем у Ирмы не будет.

Мира занимала кардинально противоположную позицию.

– Безответственное поведение, – сердилась она, – Евдокия совершенно права, нельзя так рисковать. Появится на свет инвалид, все измучаемся, и ребенку одни страдания. Надо иметь голову на плечах, а не тупо подчиняться инстинкту размножения.

– Хороша училка! – злилась Ирма. – Сначала сама курить брось! Не следуй тупо за инстинктом курения. Нашлась безупречная особа…

Сестры поругались, Мира свела к минимуму общение с Риммой и Ирмой. Спустя положенное время на свет появилась девочка, названная Сашей. Ирма стала воспитывать ребенка, Римма самоотверженно ей помогала.

Саша была гиперактивной, ни секунды не сидела на месте, никого не слушалась и доводила маму до рукоприкладства. Отшлепав безобразницу, Ирма начинала переживать, звонила Римме, плакала, мучилась совестью, повторяла:

– Я плохая мать, не могу справиться с трехлетним ребенком.

– Глупости, – отвечала Римма, – все родители хватаются за ремень, просто люди предпочитают помалкивать о своих методах воспитания.

Но скоро оптимизма у Риммы поубавилось, Саша стала вести себя слишком агрессивно, могла даже больно ударить мать, не говоря уж о детях во дворе. Едва Васюкова появлялась в песочнице, как няньки и мамочки подхватывали малышей и спешили уйти.

– Ничего, – теперь уже не так уверенно говорила Римма, обожавшая племянницу, – подрастет и образумится.

Из детских садов Васюкову выгоняли регулярно, ее шалости отличались жестокостью. Если Саша дралась, она хватала игрушку, причем металлическую, и яростно колотила противника. Когда дочь в третий раз попросили забрать из детсада, Ирма привезла ее на обследование к Константиновской.

– Не стоит впадать в панику, – стала утешать Евдокия подругу, – мы с Людочкой Рогачевой можем справиться с любой напастью, приведем в порядок буянку.

Как водится, начали с детального обследования: всевозможные анализы крови, УЗИ, рентген. Потом Ирму вызвали в клинику. Когда она вошла в кабинет и увидела лица Рогачевой и Константиновской, у нее подломились ноги. Ирма плюхнулась в кресло и прошептала:

– Рак? Саша умирает?

– Нет, – сохраняя странную улыбку, ответила Людмила, – физически ребенок крепок, никаких патологий. Но вот что касается… мда! Я с таким сталкиваюсь впервые, хотя в учебниках читала…

Рогачева беспомощно глянула на Евдокию, та шумно вздохнула и решилась на откровенность:

– Ирма, не падай в обморок, Саша абсолютно здорова, но она… мальчик.

Сначала мать не поняла ее.

– Здорова? – обрадовалась Ирма. – Вот счастье! А то я прочитала об опухоли мозга, которая растет и превращает ребенка в монстра, и чуть не умерла от страха. Значит, Сашу не надо лечить? Нужно просто скорректировать ее воспитание?

Людмила отвернулась к окну, Евдокия обняла Ирму.

– Саша – мальчик. Анализ крови это подтвердил, количество тестостерона рекордное, можно подумать, что ребенок каждый день ест стероиды ложками. Гормон и вызывает припадки ярости. С такой гормональной атакой ни один взрослый человек не справится, чего же ждать от крохи?

– Вы дуры? – заорала Ирма. – Ну и придумали! Мальчик… Ваши анализы пустая трата времени. У моего ребенка все половые признаки женские!

Евдокия стала гладить Ирму по голове и, стараясь оставаться спокойной, продолжила:

– Да, при внешнем беглом осмотре, какой делают в роддомах, Саша выглядит стопроцентной девочкой. Ты слышала о гермафродитах?

– Чудовища с двойным полом? – затряслась Ирма. – Одновременно и мужики и бабы? Жуткие уроды?

Евдокия снова обняла Ирму.

– Что за чушь! Древние греки почитали таких людей, считали их полубогами.

– Но мы живем в России, – зарыдала мать.

– Гермафродиты умственно нормальны, – поморщилась Людмила, – и обычно врач, установив, какой пол берет верх, делает ребенку операцию. Большинство пациентов потом даже не знают о проблеме, родители им не рассказывают.

Ирма вытерла лицо.

– Сашу можно исправить?

Рогачева откашлялась.

– С ней сложней. Наружные признаки женские, в области малого таза есть необходимые мужские составляющие, а вот внутренних органов для зачатия и вынашивания ребенка у нее нет. Если Сашу оставить без корректировки, то у нее никогда не будет менструации и молочных желез, то есть грудь не образуется. Зато с большой долей вероятности она начнет испытывать интерес к женскому полу. И девушке придется ежедневно бриться.

– Думаю, у тебя завязалась двойня, – продолжила Людмила, – но один плод поглотил другой. Подобные случаи хорошо описаны в медицине. Обычно так называемого паразита можно удалить. Но Саша невероятный случай.

– Что еще? – прошептала Ирма. – Говорите сразу, не тяните кота за хвост.

– Внешне она девочка, фактически же мальчик с рекордным запасом тестостерона, психологически и то и другое, – объяснила Рогачева, – две личности в одном теле. Более сильная, мужская, подавила слабую. Иногда в Саше просыпается женская сторона, но другая ее тут же изничтожает. Отсюда вспышки неконтролируемой ярости, жестокость и нежелание подчиняться никаким правилам.

– Они могут подружиться? – в безумной надежде спросила Ирма, для которой сообщение врачей прозвучало как фантастический роман.

– Две личности? Нет, – отрезала Людмила. – Психологии и психиатрии о подобных случаях неизвестно.

– И что делать? – пробормотала Ирма.

Евдокия взяла ее за руку.

– У нас работает уникальный хирург, Владимир Петрович, он готов сделать операцию. Не хочу тебя обманывать, вмешательство серьезное, и нет никакой гарантии, что, став мужчиной, Саша будет им на самом деле. Понимаешь? Но в этом случае мужская сущность прекратит борьбу с женской. Количество тестостерона можно регулировать, юноша не будет агрессивным. Даже если у него периодически будут возникать припадки гнева, общество толерантно относится к таким проявлениям, большинство людей считают их показателем брутальности и мужественности. А вот к женщине, легко впадающей в ярость, другое отношение.

– Хороша перспектива, – с горечью перебила Евдокию Ирма, – либо у меня вырастает лесбиянка с неуправляемым характером, либо импотент с кривой психикой. Третьего не дано? И как я, по-вашему, должна объяснить Саше суть происходящего? «Солнышко, мне надоело жить с девочкой, я сделаю из тебя мальчика?» Да ребенок в психушку попадет!

– Эту проблему мы возьмем на себя, – пообещала Рогачева, – есть методики, которые…

– Никогда! – закричала Ирма. – Это невозможный вариант!

– Говорила же тебе, что не надо рожать, – не удержалась от упрека Евдокия, – хоть теперь меня послушайся. До полового созревания, а оно у таких детей может начаться раньше, чем у сверстников, мы произведем коррекцию, позже это будет значительно сложнее.

– Нет, – твердила Ирма, – нет! Я ее перевоспитаю! Ну не родит она детей, ну не будет у нее месячных, и что?

– Ты роешь ребенку яму! – вышла из себя Евдокия. – Пойми, вопрос очень серьезный. Именно сейчас, пока Саша маленькая, нужно попытаться изменить ситуацию, но, когда начнется половое созревание, один бог знает, что произойдет с ребенком. Подростки нелегко переживают гормональный взрыв, а если вспомнить о рекордном количестве тестостерона у Саши даже в детсадовском возрасте, то дело может закончиться плохо. Перевоспитать такого индивидуума нельзя. Это как цвет глаз, можно уговаривать человека, бить его, запугивать, но он не сможет усилием воли изменить оттенок радужной оболочки, только если воспользуется линзами. Излишнее количество тестостерона вызывает неконтролируемую агрессию, об этом эффекте прекрасно известно тренерам, которые потчуют спортсменов стероидами.

– Я Сашу таблетками не кормлю, – отрезала Ирма, – вашим глупостям о двух личностях не верю. Такого не бывает! Просто я плохо занималась ее воспитанием, вот девочка и не может ходить в детсад. Ничего, я исправлю свои ошибки.