Глава тринадцатая. Щит Патрика
Так окончилось это первое нападение. Оно дорого обошлось Хантеру. Многие оказались ранеными. Четверо было убито, в том числе и приятель Хантера, Мэлоун. Смерть последнего была чувствительной потерей для банды. Что же касается атакованных, то у них оказалось всего несколько легкораненых.
Не повторится ли это нападение при более благоприятных для атакующих условиях? Это было довольно вероятно. Будучи человеком мстительного нрава и необузданной, упорной воли, Хантер, понятно, не мог считать себя побежденным, хотя и потерпел первоначально неудачу.
– Во всяком случае, они отступили! – воскликнул Стелл. – И во всяком случае, не сегодня предпримут они второе наступление.
– Не сегодня, но возможно, что в сегодняшнюю ночь, – заметил Сумми Ским.
– Мы будем бодрствовать, – заявил Бен Раддл. – Темнота длится два, самое большее три часа, и Хантеру будет довольно трудно форсировать переход через канал. Я утверждаю, что он не осмелится перейти ночью в наступление, так как прекрасно знает, что мы настороже.
– Не заложить ли нам снова проход в баррикадах? – спросила Жанна Эджертон.
– Это сейчас будет сделано, – заявил Билл Стелл и позвал несколько человек, которым приказал заняться этим делом.
– Прежде всего, надо удостовериться, возвратилась ли банда в свой лагерь.
Бен Раддл, Сумми Ским, Жанна Эджертон, Билл Стелл и Нелуто, держа карабины в руках, перешли плотину, направились на равнину и прошли вперед несколько сот метров. С того места, до которого они дошли, взор охватывал местность, закрытую до тех пор выступом горы. Место, где остановилась банда, было им хорошо видно. Было еще совершенно светло.
На расстоянии пяти или шести ружейных выстрелов виднелась отступающая банда. Хантер и его люди отступали медленно, словно не опасаясь преследования. Был момент, когда Бен Раддл и Сумми Ским решили было преследовать отступающих огнем, но, поразмыслив, предпочли от этого воздержаться, потому что благоразумнее было не совершать таких действий, которые помогли бы врагу обнаружить малую численность их отряда.
Банда действительно отступала очень медленно, но лишь потому, что ей пришлось нести своих убитых и раненых.
Почти целый час канадцы следили за отступлением банды. Вскоре она повернула за следующий выступ горы и исчезла из виду. За этим выступом Хантер и раскинул свой лагерь.
К восьми часам вечера баррикада была восстановлена.
Два человека остались на ней в качестве часовых, а остальные возвратились в лесок, где их ожидал ужин.
Беседы в лагере канадцев вращались около событий уходящего дня. Понесенный бандой урон никто не считал окончательной развязкой предприятия Хантера. Уверенность могла появиться только тогда, когда банда совершенно покинет Золотую гору и ее окрестности. Но до тех пор пока техасцы продолжали оставаться по соседству, надо было каждый час быть готовыми к защите. Если бы в эти дни произошло извержение вулкана, пришлось бы с оружием в руках оспаривать выброшенные самородки и куски золотоносного кварца.
Вечер прошел спокойно. Тем не менее канадцы только тогда решили подкрепить свои силы необходимым сном, когда были приняты все меры предосторожности. Бен Раддл, Сумми Ским, Стелл и Нелуто отправились на ночь на баррикаду, чтобы лично нести сторожевую службу. На их бдительность можно было вполне положиться.
Ночь, длившаяся не более трех часов, прошла совершенно спокойно. Ничто не потревожило и утро наступающего дня. Стелл всякий раз понапрасну обходил канал и уходил на равнину с целью разведки. Он никого и ничего подозрительного не заметил. Уж не отказался ли Хантер от своего предприятия?
Прошла еще одна ночь без всяких инцидентов. Но с наступлением зари близ канала раздались выстрелы. Оставив двух часовых при палатках, караван быстро занял опушку леска, в полной готовности поддержать свой главный караул.
Защищать плотину в этот момент пришлось только Стеллу и Нелуто. Можно было быть твердо уверенным, что занять ее никто из осаждавших не мог. Действительно, оба они прикрывались сложенной из камней баррикадой и могли обстреливать из леса все подступы к плотине и анфиладным огнем – южный берег канала.
Выстрелы продолжали раздаваться, но, казалось, не учащались.
Оказалось, что осаждающие, воспользовавшись темнотой, подползли к каналу и залегли по откосу земляной насыпи, которая образовалась вдоль канала, когда его рыли. Насыпь, играя роль прикрытия, достаточно защищала от пуль и в то же время не препятствовала ведению стрельбы.
По приказанию Бена Раддла, который не мог определить, с какой стороны будет предпринята атака, и потому считал пока бесполезным тратить патроны, канадцы стояли, укрывшись за деревьями, в полной готовности к бою, но не открывая огня и ожидая выяснения действий противника.
Прошел целый час. По ту сторону техасцы поддерживали частую, но безрезультатную стрельбу. Они тратили заряды понапрасну: ни одна из пуль никого не ранила.
Вдруг – это случилось ровно в полдень – впереди оборонительной линии раздались крики, и в то же время пальба заметно стихла.
Стелл воспользовался ослаблением огня, чтобы покинуть плотину и присоединиться к своим товарищам. Они с Нелуто быстро перебежали отделявшее их от леска обстреливаемое пространство. Ему тотчас же передали командование как человеку опытному в ведении партизанской войны.
Он быстро разделил караван на две равные части. Первая половина, состоявшая из канадцев, заняла всю опушку леса, приняв на себя его оборону; говоря иначе, ей поручена была защита южного фронта. Другая часть, состоявшая преимущественно из людей, находившихся в распоряжении Билла Стелла, направилась к палаткам, откуда раздавались крики. Люди, отделенные друг от друга достаточным расстоянием, чтобы лучше уберечь себя от неприятельских пуль, перебегали от дерева к дереву. Стелл присоединился к этому отряду, а Бен Раддл, Сумми Ским и Жанна Эджертон встали в ряды защищающих канал.
Не пройдя и ста метров к северу, Стелл и его товарищи встретили на недалеком расстоянии группу из семи всадников, которые неслись вскачь с видимой целью заехать в тыл канадцам.
Теперь Стелл без труда понял, что произошло. Очевидно, в продолжение тех тридцати шести часов, которые казались отсрочкой нападения, техасцы искали брода через реку Руббер. Пользуясь темнотой, они незаметно переправились верхом через реку и напали на лагерь с северо-запада; между тем другой их отряд произвел диверсию в том же направлении, как и при первом наступлении.
Этот расчет, верный в теории, оказался ошибочным на практике. Не зная действительной численности своего противника, Хантер совершил ошибку, выделив для этого смелого набега слишком слабый отряд. Что могли сделать эти семь всадников против двенадцати человек, вооруженных дальнобойными ружьями?
К этой ошибке присоединилось и еще одно неблагоприятное для нападавших обстоятельство. Хантеру не удалось, как он рассчитывал, захватить уже покинутый лагерь, чтобы уничтожить его без всякого риска, а затем неожиданно ударить в тыл противнику, так как он, сам того не подозревая, был издалека замечен выставленными канадцами часовыми; последние дали знать об этом сигналом. С другой стороны, лошадям пришлось медленно пробираться по топким местам и сквозь густой кустарник, вследствие этого маневр конного отряда запоздал, и отряд не мог выполнить своей задачи. Так как Хантер не предвидел этого обстоятельства и не мог ускорить движение конного отряда, то ему пришлось наткнуться на такую неожиданность, как появление выросшего, словно из-под земли, отряда Стелла.
Теперь ему приходилось отказаться от своего первоначального плана. Отступление к югу было отрезано; он вынужден был повернуть отряд в сторону и унестись галопом к реке Руббер, чтобы успеть через нее переправиться.
Но и для этого уже не оказалось времени. Ружья канадцев, расположившихся в лесу, заговорили и с близкого расстояния стали поражать врага. Через несколько минут шесть всадников были смертельно ранены, три лошади убито; оставшиеся живыми неуправлемые лошади продолжали носить троих всадников, потерявших стремена.
То, что произошло, Хантер уже не мог считать неудачной стычкой – он был разбит наголову.
Каким-то чудом он один остался невредим. Он не растерялся и быстро нашел выход. Вместо того чтобы бежать и таким образом подвергнуться расстрелу, он смело бросился вперед на противников. Из боязни убить или ранить друг друга, они задержали пальбу. Воспользовавшись их замешательством, Хантер с риском разбиться о стволы деревьев, как вихрь, пронесся среди них.
В одно мгновение он исчез между ветвями деревьев и скрылся из виду преследовавшего его отряда Стелла, от которого он успел уйти на значительное расстояние. Однако, чтобы спастись окончательно, ему пришлось еще проскакать вдоль линии стрелков, стоявших по берегу канала, а затем – всё пространство между опушкой леса и равниной.
Первое препятствие, или затруднение, мало тревожило Хантера. Он рассчитывал на то, что стрелки растеряются от неожиданности и ему удастся, воспользовавшись этим, счастливо проскользнуть мимо них. Что же касается второго препятствия, то нельзя сказать, чтобы оно не вызывало в нем тревоги. Он прекрасно сознавал, что ему придется скакать под выстрелами большого числа карабинов, притом на всем расстоянии, начиная от выхода из леса, по открытой равнине.
Его находчивый и изворотливый ум тщетно искал выхода из предстоящей опасности; но вот благодаря случаю в нем снова воскресла надежда на спасение.
В это время он уже достигал опушки леса. В лесу было совершенно светло. Под тенью и защитой одного из деревьев стоял, опустившись на одно колено, молодой стрелок из отряда канадцев, он торопливо заряжал карабин, всматривался в лежащую впереди местность, стрелял, потом снова заряжал карабин, не теряя ни одной секунды, и до того был увлечен стрельбой, что даже не слыхал, как Хантер подскакал к нему сзади на расстояние шагов десяти.
У Хантера вырвался приглушенный крик восторга. Он сразу узнал в стрелке молодую пассажирку «Фут-Бола». Он задержал своего коня, затем, вонзив ему в бока шпоры, заставил подняться на дыбы, а сам настолько свесился с левой стороны седла, что его рука могла свободно касаться земли.
Он находился уже вблизи Жанны Эджертон, но она и не подозревала о его присутствии. Подъехав к ней, он обхватил молодую девушку за талию, поднял, как перышко, и перекинул через седло.
Затем, дав шпоры коню, понесся вскачь под защитой пленницы, служившей ему как бы щитом.
Почувствовав, что она схвачена, Жанна Эджертон закричала изо всех сил, и ужасный крик ее заставил канадцев прекратить стрельбу. Их встревоженные лица стали высовываться из-за деревьев и из-за гребня прикрытия. Хантер скакал во весь дух, уносясь по открытой равнине, которая за несколько секунд перед этим представлялась ему непреодолимым препятствием.
Никто в обоих лагерях не понимал, что случилось. Американцы, высунувшись по грудь из укрывавших их складок и неровностей местности, увидев своего начальника, улепетывающего во всю прыть, вообразили, что им угрожает непредвиденная опасность, и бросились бежать через равнину под защиту выступов вулкана. Канадцы, в свою очередь, вышли из леса в таком растерянном состоянии, что даже не нашли нужным провожать выстрелами отступающих противников.
Хантер воспользовался общим замешательством. В пятнадцать прыжков он достиг канала, через который отчаянным скачком перенес его и его добычу лихой конь, после чего техасец продолжал бешено нестись вперед по долине.
Вскоре канадцы опомнились и толпой бросились к каналу. Но как они могли теперь помочь беде, когда лошадь со всадником и его пленницей уже унеслась далеко вперед и продолжала лететь с быстротой вихря?
Один только из них не покинул опушки леса, а оставался на месте. Он не растерялся, как другие, а, сохраняя полное спокойствие, следил за тем, что происходит вокруг него, и продолжал стрелять.
Этот отважный был – да кто бы это и мог быть другой? – Сумми Ским. Сумми настолько был уверен в меткости своих выстрелов, что, посылая пули по адресу Хантера, ничуть не опасался убить Жанну Эджертон. Надо заметить, впрочем, что он ничего не знал о случившемся и стрелял по скачущему противнику почти машинально.
Сумми Ским, как известно, всегда попадал в свою цель. На этот раз он дал новое доказательство своего искусства в стрельбе, еще более удивительное, чем предшествующее.
После первого же выстрела конь Хантера споткнулся. Техасец, желая отпустить поводья, чтобы сохранить равновесие, или по какой-либо иной причине освободил руку, которой держал Жанну Эджертон. Она соскользнула с седла и, упав на землю, осталась лежать на ней неподвижно.
Что же касается коня, то он, сделав еще три или четыре прыжка, грохнулся безжизненной массой. Хантер свалился с седла на землю и также остался лежать неподвижно.
Эта сцена привела канадцев в оцепенение. Среди них воцарилась полная тишина. Сумми Ским, не зная, каких результатов он достиг своим выстрелом, стоял неподвижно, как статуя, устремив взор на равнину. В пятидесяти метрах по ту сторону канала лежал Хантер. Живой или мертвый? Никто не знал. Недалеко бился в предсмертных судорогах конь техасца; он жалобно ржал, кровь текла из его ноздрей. Еще ближе к каналу, на расстоянии не меньше двадцати метров от заграждения, находилась Жанна Эджертон, которая казалась небольшим пятном на обширном фоне зелени. Жанна Эджертон, быть может, убитая Сумми Скимом…
Между тем, увидев падение своего вождя, банда Хантера в беспорядке бросилась искать укрытия за выступом горы. Это бегство вернуло канадцам хладнокровие и рассудительность. Град пуль заставил бандитов поспешить укрыться и убедиться, что теперь равнина для них недоступна. Но от этого не выгадала ни та, ни другая сторона. Канадцы не имели возможности ни на минуту покинуть прикрытия, не рискуя попасть под град пуль. Поэтому они начали приходить в сильное возбуждение, и Бен Раддл начал опасаться, чтобы его люди не допустили какой-нибудь неосторожности. Даже Ским, остававшийся все время спокойным, перестал владеть собой.
Видеть Жанну Эджертон, лежавшую на земле, как труп, всего в тридцати метрах перед собой и не быть в состоянии ей помочь – это приводило его в отчаяние. Приходилось удерживать его силой, бороться с ним, чтобы не пустить его бежать на баррикаду.
– Что же, мы допустим, чтобы она умерла там?! Мы – презренные трусы! – кричал он вне себя.
– Мы не сумасшедшие, вот и все, – ответил строго Бен Раддл. – Держи себя, Сумми, спокойно и дай нам время все это обдумать.
Хорошо было инженеру ссылаться на то, что надо обдумать. Его ум, обычно такой быстрый и находчивый, пока не мог выискать удовлетворительного выхода из создавшегося положения.
Но решение нашел Патрик, вышедший из леса, в который он, благодаря счастливой случайности, вошел, не замеченный техасцами. Патрик шел медленно, так как, во-первых, он шел пятясь, а кроме того, тащил по земле тяжелый и громоздкий предмет – труп одной из лошадей, убитой за несколько минут перед этим залпом отряда Стелла.
В чем состоял план действий Патрика и что он намеревался сделать с трупом лошади? На этот вопрос никто не мог ответить.
По ту сторону канала укрывшиеся за выступом вулкана техасцы также увидели вышедшего из леса гиганта. Его появление вызвало у них дикие крики в его адрес и целый град пуль. Патрик не обращал ни малейшего внимания ни на крики, ни на пули. С неизменным спокойствием он продолжал волочить труп лошади к заграждению, до которого дотащил его, по необъяснимой случайности, не будучи даже ранен.
Теперь он принялся прокладывать проход к баррикаде. На это потребовалось всего несколько минут. Затем он схватил лошадь за передние ноги, приподнял ее и накинул себе на плечи.
Он схватил лошадь за передние ноги, приподнял ее и накинул себе на плечи
Несмотря на серьезность положения товарищей ирландца, проявление его силы привело их в восторг. И действительно, хотя лошадь была невысокого роста, тем не менее, чтобы взвалить ее на плечи, надо было иметь необычайно крепкое телосложение и обладать громадной силой.
Но и теперь еще никто не мог угадать намерений Патрика. Никто, за исключением, быть может, лишь одного человека.
– Браво, Патрик! – кричал Сумми Ским.
Он быстро вскочил на ноги, освободился от своих телохранителей и пустился бежать к переходившему заграждение силачу, не обращая никакого внимании на летевшие ему навстречу и наперерез пули.
Оба лагеря противников могли воспользоваться случаем присутствовать при весьма оригинальном зрелище.
Согнувшись наполовину и таща на плечах труп лошади, задние ноги которой волочились по земле, Патрик тихим, но уверенным шагом перешел заграждение, а вместе с ним, пользуясь им как прикрытием, перешел его и Сумми Ским.
Едва они вышли на равнину, как направленные на них выстрелы раздались из-за выступа вулкана. Патрик и позади него Сумми шли, пятясь, к техасцам. И что могли сделать пули против такой оригинальной брони? Патрик и Сумми продолжали продвигаться туда, где лежала Жанна Эджертон.
Им понадобилось всего несколько минут, чтобы дойти до того места, где находилась молодая девушка. Здесь Патрик остановился, а Сумми Ским склонился и поднял на руки Жанну Эджертон.
Теперь предстояло возвратиться. Это было нелегкой задачей. То направление, в котором приходилось возвращаться, заставляло Патрика и Сумми идти лицом к противнику: «щит» Патрика не представлял собой особенно надежного прикрытия; приходилось лавировать и всячески изворачиваться, удлиняя путь в три, если не в четыре, раза. Но наконец Патрик и Сумми Ским, каждый со своей ношей, достигли канала и перешли его через плотину. Все это совершилось на виду у техасцев, которые, придя в неистовство, подняли вой.
Дойдя до плотины, Сумми Ским и Патрик встретили двух своих товарищей, которые ползли за прикрытием с намерением заделать брешь в баррикаде, что быстро и исполнили. Между тем оба спасителя, смело продолжая свой путь, достигли беспрепятственно опушки леса.
Здесь Патрик освободился от оригинально придуманной им «брони». Теперь только можно было воочию убедиться в ее надежности. Больше двадцати пуль застряло в трупе коня! «Броня» оказалась прекрасного качества и имела лишь тот недостаток, что не каждому приходилась по плечу.
Что касается Сумми, то он весь отдался самому заботливому уходу за Жанной Эджертон. Она, по-видимому, не была ранена. Ее обморок, по всей вероятности, был вызван сильным сотрясением при падении.
Ей несколько раз спрыснули лицо холодной водой. Она открыла глаза и пришла в себя. Сумми поспешил перенести ее к палаткам. Небольшой отдых должен был вполне восстановить ее силы.
В это время обе стороны продолжали сохранять занятые ими позиции. Канадцы удерживали за собой канал, откуда их карабины не позволяли техасцам выйти на равнину. Последние, в свою очередь, укрывшись за выступом вулкана, продолжали держать в неподвижности своего противника. И выход из этого положения казался невозможным.
Так прошел весь день. Наступили сумерки, а за ними и ночь.
Темнота дала некоторую свободу действий обеим сторонам. Бен Раддл и его компаньоны покинули канал. Трое людей заняли их места, четвертый стал на сторожевой пост на северной стороне леска для предупреждения на случай возобновления атаки со стороны реки Руббер. Остальные люди расположились в лагере, где их ожидал ужин и где они могли отдаться сну на несколько часов.
С наступлением зари канадцы были уже на ногах, быть может, несколько утомленные, но в полном составе.
Когда начало светать, взоры всех обратились к югу.
Воспользовались ли техасцы темнотой, чтобы оказать помощь своему предводителю? Не изменилось ли, хотя бы несколько, положение обеих сторон?
Там, за выступом Золотой горы, было совершенно тихо. Несколько канадцев, идя в обход реки Руббер, рискнули пробраться на несколько сот метров на равнину с целью осмотреть все подножие вулкана. Им пришлось убедиться, что позиция была покинута.
Ничто не нарушало тишины равнины, молчаливой, как пустыня. Из двух трупов, которые скрыла ночная темнота, к рассвету остался только один, находившийся недалеко от канала. Он резко выделялся на яркой зелени равнины черным силуэтом; вокруг него вились птицы, питающиеся падалью.
Что сталось с Хантером?
Он исчез…
Назад: Глава двенадцатая. Осажденные
Дальше: Глава четырнадцатая. Извержение
