Книга: Золотой вулкан
Назад: Глава вторая. История умирающего
Дальше: Глава четвертая. Сёрк-Сити

Глава третья. Сумми Ским отправляется совсем не в Монреаль

Похороны умершего француза состоялись на другой день. Его проводили до самого кладбища Жанна и Эдита Эджертон, Бен Раддл и Сумми Ским. На могиле был водружен деревянный крест с надписью, в которой указывалось имя Жака Ледена. По возвращении, исполняя обещание, данное им умершему, Бен Раддл написал его несчастной матери.
Исполнив эту обязанность, инженер стал думать над новым положением, которое создало полупризнание Жака Ледена.
Что секрет, касавшийся Золотой горы, особенно занимал Бена Раддла, в этом не было ничего удивительного. Менее естественно было то, что инженер, то есть человек холодного разума и реалистического взгляда на вещи, принял этот секрет как нечто вполне доказанное. Между тем так именно и обстояло дело. Бену Раддлу ни разу не пришло в голову, что, может быть, открытие Жака Ледена было чистой выдумкой. Он не сомневался в том, что на севере от Клондайка действительно находится чудесная гора, которая в один прекрасный день выплеснет из себя, точно из кармана, все содержащееся в ней золото.
Существование богатейших приисков в бассейне Маккензи и ее притоков было весьма вероятно. По словам посещающих эти, соседние с арктическими, территории индейцев, русла этих рек изобилуют золотом. И синдикаты уже подумывали о производстве исследований включительно до заключенной между полярным кругом и Ледовитым океаном области Канады, а золотоискатели собирались в будущую кампанию отправиться туда. «Кто знает, – думал Бен Раддл, – не найдут ли они этого вулкана, о котором благодаря исповеди Жака Ледена теперь знаю лишь я один?»
Если он хотел извлечь выгоду из своего положения, то нужно было торопиться. Прежде всего, однако, нужно было дополнить те данные, которыми он располагал, особенно – ознакомиться с той картой, которую умерший француз передал Жанне Эджертон.
Бен Раддл поэтому поспешил в госпиталь, решив тотчас же заняться этим делом.
– Судя по тому, что сказал мне перед своей смертью Жак Леден, – обратился он к Жанне, – у вас должна быть в руках его карта.
– Да, у меня действительно есть карта, – отвечала Жанна.
Бен Раддл облегченно вздохнул. «Дело пойдет на лад, – подумал он, – раз Жанна так легко подтверждает заявление француза».
– Но эта карта принадлежит мне одной, – докончила Жанна.
– Вам?
– Мне. Потому что Жак Леден мне ее сам отдал.
– А!.. – сказал Бен Раддл неопределенным тоном.
После некоторого молчания он продолжал:
– Ну, это неважно, так как я не думаю, чтобы вы отказались показать ее мне.
– Это смотря как, – возразила спокойным тоном Жанна.
– Ах вот что! – воскликнул удивленный Бен Раддл. – От чего же это зависит? Пожалуйста, объясните.
– Очень просто, – отвечала Жанна. – Карта, о которой идет речь и которая мне дана, показывает, как я имею основание предполагать, точное местонахождение одного сказочно богатого прииска. Жак Леден сказал мне об этом, взяв с меня обещание помочь его матери; обещание это я могу исполнить только в том случае, если мне удастся воспользоваться этим документом. Но его указания недостаточно полны.
– Ну и что же? – спросил Бен Раддл.
– А то, что ваше обращение ко мне заставляет меня предположить, что Жак Леден дал вам те сведения, которых недостает мне, но не сообщил вам тех указаний, которые имеются у меня. Если так, то я не отказываюсь дать вам документ, который вы желаете иметь, но только при условии, что я буду вашим компаньоном. Вы имеете половину секрета, я – другую. Хотите, мы соединим обе половины, а то, что даст нам весь секрет, мы разделим пополам.
В первый момент Бен Раддл бы совершенно сбит с толку этим ответом. Он не ожидал ничего подобного. Но затем он пришел в себя. В конце концов, предложение молодой золотоискательницы было вполне правильным. Очевидно, Жак Леден хотел обеспечить двойной шанс улучшить положение своей матери, вот почему он осторожно обратился к двум лицам, взяв и с того, и с другого одинаковые обещания. К тому же зачем было отказываться от предложения Жанны и почему бы не разделить с ней добычу по эксплуатации Золотого вулкана?
Эти размышления заняли всего несколько мгновений, и инженер тут же принял окончательное решение.
– Я согласен, – сказал он.
– Вот карта, – ответила Жанна, раскрывая ее.
Бен Раддл бросил на нее быстрый взгляд и провел через красный крест параллель, которую обозначил 68°37′.
– Теперь координаты соединены, – объявил он довольным тоном, – и добраться до Золотого вулкана можно будет с закрытыми глазами.
– Золотой вулкан? – повторила Жанна. – Жак Леден уже произносил это название.
– Это название горы, которую я собираюсь посетить…
– Которую мы собираемся посетить, – поправила его Жанна.
– Которую мы посетим весной, – согласился инженер.
После этого Бен Раддл посвятил Жанну Эджертон в подробности того, что рассказывал ему Жак Леден. Он сообщил ей, вернее, подтвердил существование настоящей, никому не известной Золотой горы, которую открыли Жак Леден и его товарищ Гарри Браун. Он рассказал ей, как, вынужденные вернуться вследствие отсутствия у них инструментов, оба авантюриста, несшие с собой великолепные образцы своей находки, подверглись нападению шайки туземцев, причем один был убит, а другой доведен до полнейшего истощения.
– И вас не взяло сомнение в правдоподобности этой сказочной истории? – спросила Жанна, когда Бен Раддл окончил свой рассказ.
– Сначала я не верил, – сознался он. – Но искренность тона Жака Ледена скоро победила мой скептицизм. Все, что он рассказал, – правда, будьте уверены в том. Это не значит, конечно, что мы можем быть уверены в возможности воспользоваться всем этим. Самое опасное в таких делах то, что всегда кто-нибудь может опередить. Если Золотая гора и неизвестна до сих пор как следует, то о ней все же ходят темные слухи, которые передаются по традиции и рассматриваются как легендарные. Стоит явиться золотоискателю, более доверчивому к ним, чем другие, и более смелому – и эта легенда превратится в действительность. Вот в этом опасность, которой мы в нашем положении можем избежать только при двух условиях: поспешности и молчании.
Никто не удивился, что инженер с этого дня стал интересоваться всеми новостями и слухами, которые циркулировали среди золотоискателей. Жанна тоже интересовалась ими не меньше его, и часто они оба беседовали о занимающем их предмете. Но они решили сохранить секрет о Золотом вулкане до самой последней минуты. Бен Раддл ничего не сказал об этом даже Сумми Скиму. Впрочем, ничто и не заставляло торопиться, так как из восьми месяцев зимы прошло всего три.
Пока происходили эти события, комиссия по исправлению границы опубликовала результаты своих работ. Она пришла к заключению, что требования обеих сторон были неправильны. Никакой ошибки не произошло. Граница между Аляской и Канадой оказалась совершенно правильной, и ее не нужно было передвигать ни к западу, в пользу канадцев, ни к востоку. Таким образом, пограничные прииски не должны были менять своей национальности.
– Вот когда мы выиграли наше дело! – сказал Сумми Ским, узнав об этой новости. – Теперь участок номер сто двадцать девять стал окончательно канадским. К сожалению, его больше не существует. Его окрестили после смерти.
– Он существует под водами Форти-Майлз-Крик, – ответил Лорик, который все еще не отказывался от своих надежд на возобновление работ.
– Совершенно верно, Лорик. Вы правы. Но идите эксплуатируйте его на глубине полутора-двух метров под водой! Если только второе землетрясение не восстановит прииск в его прежнем виде, то я не вижу…
Сумми Ским, пожав плечами, прибавил:
– К тому же, если Плутон и Нептун принимают участие в судьбах Клондайка, то, я надеюсь, они кончат тем, что раз и навсегда уничтожат этот ужасный край.
– О, господин Ским! – воскликнул искренне возмущенный мастер.
– Ну а затем? – спросил Бен Раддл как человек, который не хочет сказать всего. – Неужели ты думаешь, что прииски существуют только в Клондайке?
– Я не исключаю в предполагаемой мною катастрофе и других приисков, которые находятся на Аляске, в Канаде, в Трансваале… и – чтобы быть откровенным – даже в целом мире, – заметил разгорячившийся Ским.
– Но, господин Ским, – воскликнул мастер, – золото везде золото!
– Вы ошибаетесь, Лорик. Золото… знаете, что это такое? Золото – это вздор! Вот мое мнение.
Этот разговор мог бы продолжаться долго без всякой пользы для собеседников, если бы Сумми Ским резко не прервал его.
– Впрочем, – сказал он, – пусть Нептун и Плутон делают все, что им угодно. Это не мое дело. Я занимаюсь лишь тем, что касается нас. С меня достаточно того, что исчез прииск номер сто двадцать девять. Этому я несказанно рад, так как это счастливое обстоятельство позволяет нам вернуться в Монреаль.
В устах Сумми это, конечно, было только риторической фигурой. В действительности тот момент, когда состояние погоды позволило бы ему уехать, был еще очень далек. Зима еще не кончилась. Никогда Сумми Ским не мог забыть этой недели Рождества, отвратительной недели, несмотря на то что ртуть не опускалась ниже двадцати градусов.
В течение этой последней недели старого года улицы Доусона оставались почти пустынными. Никакая расчистка улиц не могла бы справиться с тучами снега. На улицах его нападало до двух метров. Никакой экипаж не мог проехать. В случае сильных морозов замерзший снег не поддался бы ни лопатам, ни заступам. Пришлось бы расчищать улицы при помощи динамита. В некоторых кварталах, расположенных на берегах Юкона и Клондайка, дома были завалены снегом до второго этажа, и в них можно было попасть только через окно. К счастью, улица Франт-стрит оставалась менее занесенной, и оба кузена могли бы выйти из отеля, если бы только вообще можно было ходить по улицам.
В это время года день продолжается всего несколько часов. Солнце едва-едва показывается из-за окружающих город холмов. И так как метель швыряла снег огромными хлопьями, то город был, несмотря на электрическое освещение, погружен в глубокую тьму в продолжение двадцати часов в сутки.

 

Замерзший снег не поддался бы ни лопатам, ни заступам. Пришлось бы расчищать улицы при помощи динамита

 

Не имея возможности выйти, Сумми Ским и Бен Раддл оставались целыми днями в своей комнате. Лорик и Нелуто, которые вместе с Патриком занимали скромный постоялый двор в одном из нижних кварталов, тоже не могли приходить к кузенам; прекратились совершенно и встречи с Эдитой и Жанной Эджертон. Сумми Ским пробовал однажды пройти до госпиталя, но чуть не увяз совсем в снегу, и его с трудом вытащили.
Нечего и говорить, что и газеты не доставлялись по назначению. Если бы ввиду такого положения вещей отели и частные дома не запасались своевременно провизией, жители города должны были бы умереть с голоду. Все казино и игорные дома были, конечно, тоже закрыты. Никогда еще город не находился в таком плачевном положении. Резиденция губернатора оставалась отрезанной, и как на канадской территории, так и на американской всякая административная деятельность приостановилась. Что касается жертв эпидемий, то их невозможно было доставить на кладбище, и Доусону грозила чума, которая уничтожила бы всех жителей до одного.
Первый день Нового, 1899 года был ужасен. В течение предшествовавшей ночи и целого дня снег шел такой обильный, что некоторые здания были почти совершенно завалены. На правом берегу Клондайка у некоторых домов виднелись лишь крыши. Можно было подумать, что весь город исчезнет под снежным покровом, как исчезла в свое время Помпея под пеплом Везувия. Если бы после такой метели наступили тотчас же холода в сорок-пятьдесят градусов, все население погибло бы в этих замороженных массах снега.
Второго января в состоянии атмосферы произошла резкая перемена. Вследствие изменившегося ветра температура быстро поднялась выше нуля. Снег довольно скоро растаял. Надо было видеть, чтобы поверить тому, что произошло. Это было настоящее наводнение. Улицы превратились в наполненные всякими обломками бушующие потоки, которые с грохотом стекали на льды Юкона и Клондайка.
То же самое произошло по всему округу. Подобно остальным рекам, Форти-Майлз-Крик страшно разлилась и затопила прибрежные прииски. Повторилась катастрофа, происшедшая в августе. Если Бен Раддл и сохранил еще некоторую надежду на прииск № 129, то теперь он окончательно должен был отказаться от нее.
Как только улицы сделались проезжими, все прерванные сообщения возобновились. Лорик и Нелуто явились в «Северный отель». Бен Раддл и Сумми Ским поспешили в госпиталь, где они были с большой радостью встречены обеими девушками, соскучившимися в своем невольном заключении. Что касается доктора Пилькокса, то он сохранил свое обычное хорошее настроение.
– Ну что, – спросил его Сумми Ским, – вы все еще гордитесь вашей второй родиной?
– Еще бы, господин Ским, – ответил доктор. – Живительный этот Клондайк, удивительный!.. Я думаю, никто никогда в мире не видел такой массы снега!.. Вот что должно быть записано в ваших путевых заметках, господин Ским.
– Непременно, доктор!
– Если бы, например, сильные морозы наступили до оттепели, то мы все были бы погребены заживо. Вот, право, великолепное сообщение для газет Старого и Нового Света. Этот случай едва ли повторится… Жаль, что подул этот противный южный ветер!
– Вы так смотрите на вещи, доктор?
– Так и нужно смотреть на них. Это философия, господин Ским. Философия при пятидесяти градусах ниже нуля!
– Я не сторонник такой философии, – заявил Сумми.
Вскоре город принял свой обычный вид, и в нем началась обычная жизнь. Казино вновь открылись. Снова публика заполнила улицы, по которым во множестве шли погребальные процессии с жертвами бывших морозов.
Однако в январе зима в Клондайке далеко еще не кончается. В течение второй половины месяца опять были сильнейшие морозы, но при известной осторожности сообщение все же оказывалось возможным, и месяц кончился лучше, чем начался. По крайней мере, такие частые и сильные вьюги больше не повторялись. Вообще, когда погода стоит ясная и тихая, холод переносится довольно легко; он делается опасным тогда, когда начинает дуть северный ветер, который, пройдя полярные области, становится крайне резким и ранит лицо, а дыхание превращает в снег. В обществе Нелуто Сумми Ским мог охотиться почти постоянно. Иногда к нему присоединялась Жанна Эджертон. Никто не мог уговорить Сумми оставаться дома даже в сильные морозы. Время казалось ему бесконечно длинным. Ведь он не играл и не посещал казино! Однажды, когда к нему очень приставали, он ответил самым серьезным тоном:
– Хорошо, я не буду больше охотиться, обещаю вам, когда…
– Когда? – спросил доктор Пилькокс.
– …когда будет так холодно, что порох перестанет воспламеняться.
Если Жанна Эджертон не сопровождала Сумми, она обыкновенно встречалась с Беном Раддлом или в госпитале, или же в «Северном отеле». Вообще, почти не проходило дня, чтобы они не виделись. При их разговорах всегда присутствовала Эдита. Польза от ее присутствия не была очевидна. Но для инженера оно было, по-видимому, чрезвычайно важно, так как для нее он изменил даже своему секрету и внимательно прислушивался к ее мнению относительно самых незначительных подробностей предполагаемой экспедиции. Ее мнению он придавал, по-видимому, большую цену. Может быть, это происходило потому, что девушка не только безусловно одобрила сам проект инженера, но и одобрила также и все, что говорил инженер, защищая его мнение и против своей кузины, и против Лорика, который хотя и не был посвящен в истинную цель предприятия, но все же допускался к его обсуждению. Все, что он делал, было сделано хорошо. И он, конечно, был доволен этим.
Что касается Лорика, то инженер расспрашивал его самым подробным образом о Клондайке, и в особенности о северной части округа, в которой не раз бывал Лорик. Возвращаясь с Нелуто с охоты, Сумми Ским, который находил их всегда вместе, часто спрашивал себя с беспокойством:
«О чем они могут шептаться все четверо? Неужели Бену все еще мало?.. Неужели ему еще не опротивел этот край? Уж не хочет ли он снова попытать счастья с этим Лориком? Положим! Я тут! И если бы мне пришлось даже употребить силу, я… Короче говоря, я останусь в этом отвратительном городе дольше мая только в том случае, если доктор Пилькокс ампутирует мне обе ноги… Да и то, пожалуй, я отправлюсь в дорогу – даже безногий!»
Сумми Ским все еще ничего не знал об исповеди Жака Ледена. Бен Раддл и Жанна Эджертон упорно хранили свою тайну, и сам Лорик знал немногим больше Сумми Скима. Это не мешало, однако, мастеру продолжать расхваливать, как всегда, проекты Бена Раддла и подталкивать его на новое предприятие. Раз Лорик приехал в Клондайк, то неужели он предастся отчаянию при первой же неудаче, особенно когда эта неудача произошла при исключительных обстоятельствах? Конечно, было большим несчастьем, что участок № 129 разрушен. Но почему же не поискать другого прииска? Продвинувшись вверх по течению, можно найти такой, который будет нисколько не хуже потерянного… В другом направлении Бонанца и Эльдорадо продолжали давать великолепные результаты. В сторону Канады тянулась обширная золотоносная область, едва обследованная золотоискателями… Там прииски явятся достоянием того, кто первый займет их… Лорик брался нанять рабочих… В конце концов, почему Бену Раддлу не удастся то, что удается другим? Казалось бы, даже, напротив, что в этой азартной игре обширные знания инженера равняются крапленым картам.
Само собой разумеется, инженер охотно слушал эти предположения. Существование Золотой горы казалось ему уже не только весьма вероятным, но прямо несомненным. И он грезил этим Золотым вулканом. Ведь это даже не прииск, а целая гора, недра которой заключают в себе миллионы самородков!.. Вулкан, который сам выбрасывает свои драгоценности!.. О, конечно, следует предпринять это чудесное путешествие. Отправившись в начале весны, можно добраться до горы в три-четыре недели. Всего нескольких дней достаточно будет, чтобы собрать больше самородков, чем их было собрано на притоках Юкона в два года. Тогда еще до зимы можно будет вернуться с такими сказочными богатствами, с таким могуществом, перед которым побледнеет могущество королей.
Бен Раддл и Жанна посвящали целые часы изучению наброска, сделанного рукой француза. Они перенесли его на карту и по широте и долготе определили, что расстояние, отделяющее Золотой вулкан от Доусона, не превышает двухсот сорока миль, то есть почти пятисот километров.
– В хорошей повозке и с хорошей лошадью, – говорил Лорик, когда ему задали вопрос по этому поводу, – пятьсот километров можно проехать в двадцать дней, если двинуться в путь на второй неделе мая.
В это время Сумми Ским не переставал повторять:
– И что они только замышляют там вдвоем?
Хотя он не знал, в чем дело, но подозревал, что эти частые совещания должны касаться какой-нибудь новой экспедиции, и решил воспротивиться ей всеми силами.
«Забавляйтесь, мои милые дети! – ворчал он про себя. – Подводите ваши счеты. Я тоже подведу свои, и посмеется тот хорошо, кто посмеется последний!»
Наступил март, а с ним и сильные морозы. Два дня подряд метка термометра падала до шестидесяти градусов ниже нуля! Сумми Ским заставил обратить на это внимание Бена Раддла и прибавил, что если так будет продолжаться, то на градуснике не хватит делений.
Инженер, предчувствуя, что Сумми будет раздражительным, постарался быть сговорчивым.
– Правда, холод стоит ужасный, – сказал он самым добродушным тоном, – но так как нет ветра, то он легче переносится, чем я думал.
– Да, Бен, да, – согласился Сумми, сдерживая себя, – этот холод очень полезен, он убивает микробов мириадами.
– Прибавлю, – заметил Бен Раддл, – что, по мнению местных жителей, он едва ли протянется долго. Надеются даже как будто, что зима в нынешнем году будет короче, чем обыкновенно, и что работы можно будет начать с начала мая.
– Работы?.. С твоего позволения я плюю на все работы, мой старый Бен! – воскликнул Сумми, возвышая голос. – Я крепко рассчитываю на то, что, как только вернется Билл Стелл, мы тотчас же воспользуемся ранней весной, чтобы отправиться в обратную дорогу.
– Однако, – заметил инженер, который счел момент подходящим для объяснений, – может быть, было бы полезно до отъезда посетить еще раз прииск номер сто двадцать девять?
– Прииск этот походит теперь на остов корабля, лежащего на дне моря. Его можно увидеть лишь в костюме водолаза. А так как у нас его нет…
– Но ведь там потеряны миллионы!..
– Миллиарды, если хочешь, Бен. Не протестую. Но, во всяком случае, они навсегда потеряны. И я не вижу надобности возвращаться на Форти-Майлз-Крик, который возбудит в тебе дурные воспоминания.
– О, я совершенно вылечился, Сумми!
– Может быть, совсем уж не так хорошо, как ты думаешь. Мне кажется, что лихорадка… известная лихорадка… ты знаешь… золотая лихорадка…
Бен Раддл пристально посмотрел на своего кузена и решил наконец открыть ему свои планы.
– Мне нужно с тобой поговорить, – сказал он, – но только не выходи из себя с первых же слов.
– Напротив, я выйду из себя! – воскликнул Сумми Ским. – Никто меня не удержит, предупреждаю тебя, если ты только намекнешь на возможность отсрочки нашего отъезда.
– Послушай же, говорю тебе, я хочу сообщить тебе секрет.
– Секрет? По чьему поручению?
– По поручению того француза, которого ты нашел полумертвым около Доусона и привез в город.
– Жак Леден сообщил тебе секрет, Бен?
– Да.
– И ты ничего не говорил мне об этом?
– Нет, потому что он раскрыл мне один план, который требовал обсуждения.
Сумми Ским вскочил.
– План!.. – воскликнул он. – Какой план?
– Подожди, Сумми, – остановил его Бен Раддл. – Сначала секрет, потом план. Надо идти по порядку. Пожалуйста, успокойся.
Тогда Бен Раддл сообщил своему кузену о существовании Золотой горы и о ее местонахождении у устья Маккензи, на самом берегу океана. Сумми Ским должен был бросить взгляд на первоначальный набросок Ледена и на карту, куда инженер перенес его. Затем он узнал, что эта гора – вулкан… вулкан, содержащий громадное количество золотоносного кварца и самородков золота.
– И ты веришь в этот вулкан из «Тысячи и одной ночи»? – спросил Сумми Ским насмешливым тоном.
– Да, Сумми, – ответил Бен Раддл, который, казалось, не допускал никакого спора на этот счет.
– Ну хорошо, – согласился Сумми Ским. – Что же дальше?
– Как – что? – возразил, воодушевляясь, Бен Раддл. – Неужели, обладая таким секретом, мы ничего не предпримем? Мы дадим воспользоваться им другим?
Стараясь сохранить хладнокровие, Сумми Ским ответил:
– Жак Леден тоже хотел воспользоваться им. Однако же ты знаешь, как ему это удалось. Миллиарды самородков Золотой горы не помешали ему умереть на больничной койке.
– Потому что на него напали разбойники…
– А на нас они, конечно, не нападут, – с иронией заметил Сумми Ским. – Во всяком случае, чтобы начать эксплуатацию этой горы, нам нужно, полагаю, сделать около ста лье к северу?
– Да, сто лье, это так, и даже больше.
– А между тем наш отъезд в Монреаль назначен на первые дни мая.
– Он задержится на несколько месяцев, вот и все.
– Вот и все! – повторил насмешливо Сумми. – Но ведь тогда уже будет слишком поздно для этого.
– Если будет слишком поздно, то мы вторично перезимуем в Доусоне.
– Никогда! – воскликнул Сумми таким решительным тоном, что Бен Раддл счел за лучшее прекратить разговор.
Впрочем, он надеялся возобновить его со временем и действительно возобновил. Он основывал свой проект на самых лучших соображениях. После оттепели путешествие не представило бы затруднений. В два месяца можно добраться до Золотой горы, обогатиться несколькими миллионами и успеть вернуться в Доусон. При таких условиях было бы еще не поздно вернуться в Монреаль, а между тем это путешествие в Клондайк сделано было бы недаром.
Бен Раддл держал наготове еще один, главнейший, аргумент. Если Жак Леден открыл ему эту тайну, то не без цели. У него была мать, которую он обожал и которая осталась в живых, – бедная женщина, для которой он старался приобрести состояние и старость которой была бы обеспечена, если желание ее сына исполнится. Неужели же Сумми Ским хочет, чтобы его кузен не сдержал данного им обещания?
Сумми Ским выслушал Бена Раддла до конца. Он спрашивал себя, кто спятил с ума – Бен ли, который говорил такие нелепости, или же он сам, который слушал их? Когда Бен закончил, он дал волю своему негодованию.
– Я могу ответить тебе лишь одно, – сказал он дрожащим от гнева голосом, – что ты заставишь меня в конце концов пожалеть, что я спас этого француза и таким образом дал ему возможность открыть свой секрет, который он иначе унес бы с собой в могилу. Если же ты принял на себя по отношению к нему такое нелепое обязательство, то есть иное средство освободить тебя от него. Можно, например, назначить его матери пенсию. Если хочешь, я готов принять ее на себя. Но возобновлять наши сумасбродства – нет, я не согласен. Ты дал мне слово вернуться в Монреаль, и я тебе твоего слова не верну. Вот мое последнее слово.
Тщетно пытался Бен возобновить свою попытку. Сумми остался непреклонен. Казалось даже, что он не на шутку сердился на Бена за его настойчивость, видя в ней с его стороны даже что-то недобросовестное, и инженер начал серьезно беспокоиться по поводу оборота, который начали принимать их до тех пор братские отношения.
На самом деле Сумми переживал тяжелую внутреннюю борьбу. Он не переставал думать о том, что выйдет из всего этого, если ему не удастся переубедить Бена Раддла. Неужели, если Бен решится все же довести до конца свое предприятие, то Сумми предоставит его одного игре опасных случайностей? Сумми не обманывал себя. Он знал, что никогда не сможет перенести этого и что в последнюю минуту он уступит своему кузену. При этой мысли он приходил в ярость. Поэтому он и скрывал свою слабость всей той внешней грубостью, какая только была доступна его мягкой натуре.
Бен Раддл, вынужденный принимать всю эту внешность за чистую монету, с каждым днем тоже все больше и больше отчаивался в возможности убедить Сумми. И так как время шло, а положение вещей не изменялось, то однажды, зайдя в госпиталь, Бен решился сказать о непреклонности Сумми Жанне Эджертон. Молодая девушка была крайне удивлена. Мнение Сумми о плане, который увлекал ее, никогда не интересовало Жанну. Ей казалось вполне естественным, что это мнение должно согласоваться с ее собственным. Как бы то ни было, но сопротивление Сумми ее крайне возмутило, точно он наносил ей личное оскорбление. Со своей обычной решимостью она отправилась к Сумми в отель выговаривать ему за его непозволительное поведение.
– Вы, кажется, противитесь нашей экскурсии на Золотую гору? – сказала она ему без всяких предисловий тоном, в котором чувствовалась некоторая горечь.
– Нашей? – пролепетал Сумми, для которого это являлось полной неожиданностью.
– Какой смысл вам, – продолжала Жанна, – мешать путешествию, которое проектируем я и ваш кузен?
По лицу Сумми Скима прошли в одно мгновение все краски радуги.
– Значит, и вы принимаете участие в этом путешествии, госпожа Жанна?
– Не притворяйтесь незнайкой, – сказала она строго. – Вы лучше сделали бы, если бы показали себя хорошим товарищем и отправились с нами за своей частью добычи. Золотая гора без труда обогатит нас всех троих.
Сумми покраснел, как индюк. Он с такой силой вдохнул в себя воздух, что можно было опасаться, что его не останется для других.
– Но я и не хочу ничего другого, – сказал он с невероятной наглостью.
– Как!.. – воскликнула она. – Что же говорил мне господин Бен Раддл?
– Бен не знает, что он говорит, – заявил Сумми с дерзостью настоящего лжеца. – Я сделал ему несколько возражений относительно деталей, это правда; но мои возражения касались лишь организации экспедиции. Сама же идея остается вне всякого спора.
– В добрый час! – сказала Жанна.
– Да как же я отказался бы от такого путешествия, госпожа Жанна? По правде говоря, меня в нем соблазняет не золото, а то, что…
Сумми, затруднившись сказать, что именно его соблазняет, прервал свою речь.
– Что же это?.. – настойчиво спросила Жанна.
– Да охота, конечно! Ну и само путешествие, открытия…
Сумми начал впадать в лирический тон.
– У каждого своя цель, – заметила Жанна и отправилась сообщить Бану Раддлу о результатах ее переговоров.
Инженер стремглав бросился в отель.
– Это правда, Сумми? – спросил он своего кузена. – Ты стал на нашу сторону?
– Да разве я говорил тебе когда-нибудь, что я против вашего плана? – сказал Сумми с таким откровенным бесстыдством, что Бен Раддл после этого долго еще спрашивал себя, не во сне ли он видел все эти споры предшествующих дней.
Назад: Глава вторая. История умирающего
Дальше: Глава четвертая. Сёрк-Сити