Глава 36
– Кирсти, послушай меня, – чуть ли не шепотом говорит Доминик, нервно сжимая и разжимая лежащие на коленях руки. – Я знаю, что в последнее время не был белее белого. Но клянусь тебе, я никогда не спал с этой девочкой. Да я практически и не разговаривал с ней.
– Тогда как ты объяснишь вот это? – Я показываю ему фотографию в своем телефоне, ту, на которой он вместе с Ханной.
Он прищуривается, его щеки заливает яркий румянец.
– Какого черта!
– И? Ты продолжаешь все отрицать?
– Она сказала, что это для школьного доклада о соседях. Она сказала, что фотографирует всех нас. Не представляю, зачем ей делать вид, будто у меня с ней связь! В этом нет никакого смысла! Все это полный бред!
Судя по виду, Доминик говорит правду, но, опять же, он умеет очень хорошо лгать.
– По какой-то причине этот самый парень, Карсон, ненавидит меня. Он зачем-то втянул Ханну в эту… в эту большую подставу, – продолжает Доминик.
– А может, он ненавидит тебя потому, что ты спал с девочкой, которая ему нравится?
– Нет! Кирсти, как мне убедить тебя?
– Это проблематично, – отвечаю я. – Вряд ли есть что-то, что поможет тебе убедить меня. Честное слово, я не знаю, кому верить.
– Но я же твой муж!
– Да, и ты увез моего ребенка и сбежал к своим мамочке и папочке именно тогда, когда я больше всего в тебе нуждалась. Ты просишь меня поверить тебе, но ты сам не поверил мне, когда я говорила, что вчера не выпила ни капли алкоголя, когда я говорила, что кто-то, наверное, что-то подмешал мне в пиво. Доверие, Доминик, должно быть обоюдным. Возможно, если бы ты тогда выслушал меня, у меня сейчас было бы больше желания слушать тебя.
– Прости, Кирсти. Ты права. Просто, ну, согласись сама, в последнее время ты вела себя очень странно.
– Да, но для этого были причины. Я переживала, потому что думала, что кто-то хочет похитить Дейзи. И ты это знаешь. Кстати, я не сошла с ума – и выяснила, кому принадлежал голос в радионяне.
– И кому?
– Каллуму.
– Каллуму?
– Он уговаривал Ханну забрать ее ребенка и бежать. Звучало очень зловеще, но по сути ничего зловещего не было. Вот их разговор я и услышала в тот вечер.
– Ты серьезно? Те голоса, что ты слышала, были реальными?
– Я знала, что ты думаешь, будто у меня слуховые галлюцинации.
– Ну, Кирст, взгляни на ситуацию с моей колокольни. Все это выглядело несколько надуманно.
– Доминик, ты не веришь мне, а я не верю тебе. Не очень-то приятная ситуация для семейной пары.
– Послушай, – говорит Доминик, вставая, – давай я возьму Дейзи и мы вместе поедем домой. Там все решим. Все обсудим.
Ага, значит, сейчас он заторопился домой. Сейчас, когда его репутация под угрозой.
– Нет, – отвечаю я. – Думаю, тебе следует пока пожить здесь.
– Что? Зачем?
– Затем, что мне нужно какое-то время. Все это обдумать.
– Но ты же веришь мне, Кирст? Ну, насчет девчонки Слейтер?
– Честно? Не знаю.
– Но…
– Нет, – обрываю его. – Пожалуйста, отвлеки маму, пока я заберу Дейзи.
– Дейзи? Ты не можешь забрать ее…
– Могу, и забираю свою дочь домой. – Иду к двери. Неожиданно меня охватывает настоятельное желание побыстрее убраться из этого дома.
– Но…
– Доминик, не пытайся остановить меня. Я позвоню тебе, когда все обдумаю.
– Кирст, не делай этого. Не позволяй подростку рушить наш брак. Я почти не знаю эту девочку и никогда бы не солгал тебе.
– А как же тогда стероиды? – спрашиваю я. – Или он и это выдумал?
– Стероиды?
– Не трудись отрицать.
Доминик опускает голову.
– Ладно. Ладно, это правда. Я помаленьку принимал кое-что, чтобы улучшить результаты. Конечно, не горжусь этим, но все так делают. И вообще в этом нет ничего зазорного.
– Если в этом нет ничего зазорного, зачем ты тогда скрывал это от меня? – Я качаю головой. – А знаешь, все это не важно. Сейчас мне плевать на стероиды. Сейчас меня волнует другое: могу ли я доверять тебе. Какие еще скелеты выстроились в твоем шкафу?
– Нет у меня никаких скелетов. Улучшение результатов – это единственное, что я скрывал от тебя, клянусь.
Выхожу в коридор, и из кухни тут же материализуется Одри.
– Ну что, поговорили? Надеюсь, вам удалось все решить. Кирсти, ты останешься на обед?
– Спасибо, Одри, но я уезжаю. Доминик! – кричу я, направляясь к лестнице. – Объясни своей маме, что происходит, ладно?
Мне не терпится забрать свою дочь и уехать домой.
* * *
Восемь утра, понедельник. Дейзи уже проснулась и, лежа в надувном кругу, с улыбкой лепечет мне что-то на своем языке, а я, стоя на коленях, передаю ей разные игрушки. Впервые за долгое время не дергаюсь из-за того, что кто-то вломится в дом и похитит моего ребенка. Но в моей душе поселилось неприятное предчувствие. Предчувствие, что моему браку наступает конец. Врет Доминик насчет Ханны Слейтер или нет, тот факт, что я не доверяю ему, очень многое говорит о наших отношениях.
После нашей вчерашней встречи я только и думаю о Доминике и гадаю, изменял он мне или нет. Несколько дней назад я предполагала, что у него связь с Мел. Теперь в кадре появилась Ханна. Наверное, в какой-то момент я подозревала его в мимолетном романе с Розой Клиффорд. Так что получается, что либо он виновен, либо у меня паранойя. А может, просто обстоятельства складываются против нас. Суть в том, что я не знаю, что думать.
Поднимаю голову, когда слышу стук в боковое окно, и вижу лицо Ханны Слейтер. Что ей надо? Она пришла, чтобы признаться в своей связи с Домиником? Хочет показать мне доказательства? Или опять будет все отрицать? Почему она пробралась к боковому окну? Почему не звонит в парадную дверь?
Встаю и жестом предлагаю ей пройти к входной двери, но она качает головой. Открываю окно.
– Что ты здесь делаешь?
– Ваш муж дома? – нервно спрашивает она.
– Доминик? Нет.
– Вы могли бы впустить меня через заднюю дверь? – спрашивает она, боязливо оглядываясь.
– Хорошо. Иди туда. Я открою калитку.
Беру на руки дочь, выхожу в сад, иду вдоль дома и отодвигаю ржавую щеколду на калитке. Ханна переминается с ноги на ногу, ее волосы собраны в хвост, запавшие глаза покраснели. Она выглядит на свой возраст или даже младше, и у меня в душе все переворачивается при мысли, что мой муж мог увлечься ею.
– Ты войдешь? – спрашиваю я. Она кивает, покусывая нижнюю губу. – Тогда проходи. – Я опять иду вдоль дома и захожу на кухню. Ханна, как щенок, следует за мной. – Хочешь чего-нибудь выпить?
Ханна мотает головой.
– Если хочешь, присаживайся. – Указываю на стул, на котором вчера сидел Каллум.
Она садится и складывает на коленях руки, ее взгляд будто прикован к окну.
Усаживаю Дейзи в ее стульчик.
– Ханна, зачем ты пришла? – Она не отвечает. – Послушай, просто расскажи мне правду. Я уже тебе говорила, что не сержусь на тебя. Я сержусь на своего мужа.
– А его точно здесь нет? – спрашивает она.
– Честное слово. Он на работе. И вообще он сейчас живет у своих родителей. – Я сажусь напротив нее.
– Он уехал из-за меня? – спрашивает Ханна. – Из-за того, что сказал Каллум? – Она подносит руку к лицу и принимается обгрызать ноготь на большом пальце. Я замечаю, что у нее все ногти сгрызены почти до мяса, а кожа вокруг них покраснела и шелушится.
– Нет, – отвечаю я. – Но ты должна рассказать мне правду о том, что было между тобой и моим мужем.
– Не могу, – тихо говорит она.
– Я тебя предупредила, что не буду сердиться. Но мне на самом деле надо знать. Если ты не расскажешь мне, у меня не будет выбора. Мне придется идти в полицию и заявлять на мужа. Начнется расследование, будут выяснять, спал ли он с тобой, пока ты была малолетней, назначат анализ на отцовство.
У нее дрожит нижняя губа, по щеке скатывается слеза. Вижу, что у нее начинают сильно дрожать руки. Она подкладывает их под себя.
– Пожалуйста, не заявляйте в полицию. Папа взбесится.
– Ты имеешь в виду отчима или своего настоящего отца?
– Стивена. Он убьет меня.
– Не убьет. А если он разозлится, так только потому, что беспокоится за тебя. То же касается и твоей мамы. Они не хотят, чтобы ты попала в беду, вот и все.
– Поздновато для этого, – с горьким смешком говорит она.
– Так это правда? – спрашиваю я с замирающим сердцем. – Ты и Доминик…
По ее лицу текут слезы. Она хлюпает носом и вытирает лицо о плечо.
Весь мой гнев на нее исчезает. Несмотря на все, что Ханна сделала или не сделала, она остается ребенком. И сейчас она выглядит ужасно уязвимой. Я встаю, беру салфетку из коробки на столе и подаю ей.
Она высмаркивается и встает.
– Зря я пришла, – хрипло произносит она. – Я лучше пойду, а то мама заметит, что меня нет дома. Если Лео проснется до моего возвращения…
– Лео, – бормочу я, гадая, какая у него будет фамилия. Ролингз? Может, она остановится на Слейтер, чтобы не усугублять ситуацию? – Подожди, не уходи, – говорю я.
– Мне надо, – хнычет она.
– Послушай, – строго говорю я, – просто расскажи мне правду. Тебе станет лучше, если ты сбросишь этот груз. А потом мы решим, как быть.
– Не знаю, как вам рассказать. – Она уже громко всхлипывает, хватает ртом воздух и дрожит.
Я не могу заставить себя утешать ее, обнять и заверить, что все будет хорошо. Не могу, потому что знаю, что, возможно, она несет ответственность за развал моей семьи.
– Ханна?
– Простите, – рыдает она. – Ваш муж не отец. Я все выдумала. Я очень виновата.
Из меня словно выпускают воздух, однако в следующее мгновение на меня накатывает мощная волна гнева.
– Зачем? – кричу я. – Зачем, черт побери, ты все это выдумала? Неужели ты не понимала, что это может разрушить мою семейную жизнь? Или тебе было плевать?
– Знала, – плачет она. – Знала. Но мне нужно было что-то сказать Каллу. Он не отставал – все спрашивал и спрашивал, кто отец. Спрашивал и спрашивал, достал уже. Я ведь даже не знаю Доминика и никогда не спала с ним. Просто его имя первым пришло на ум. Наверное, потому, что он такой дружелюбный и забавный. И он, наверное, единственный, если не считать Калла, кого я хотела бы видеть отцом Лео – он такой ласковый с Дейзи.
– А как же то фото, где вы с ним вдвоем? – спрашиваю я. – Каллум показал мне его.
Она краснеет.
– Я сказала вашему мужу, что пишу школьный доклад о соседях. Попросила его сделать селфи. Фото мне нужно было, чтобы показать Каллуму, чтобы он поверил мне и перестал задавать вопросы.
– Господи, – тихо говорю я, понимая, что Доминик на самом деле говорил правду. Мне стоит огромных усилий не влепить этой девице пощечину. Она и Каллум на несколько недель превратили нашу с Домиником жизнь в самую настоящую пытку. Если только…
– Доминик вполне мог вчера или сегодня позвонить тебе и предупредить. Он мог сам рассказать тебе о таком предлоге, как школьный доклад. Не исключаю, что он сам его придумал.
– Что? Нет. Честное слово. Я все выдумала. Доминик не имеет отношения ни к Лео, ни ко мне. Клянусь.
– Если это правда, ты хоть понимаешь, какой вред нанесла моей семейной жизни? Почему ты прямо не сказала Каллуму, кто отец? Это было бы гораздо лучше, чем врать и причинять другим людям боль!
Она кивает, продолжая всхлипывать.
– Я не могла сказать Каллуму, потому что тогда настоящий отец… он бы… он бы изувечил меня.
– Изувечил? – По коже пробегают мурашки. – Так кто отец, Ханна?
– Мой отчим. Это Стивен. Он отец Лео.
