Глава 37

– Вот поэтому я и соврала насчет вашего мужа. Не могла сказать Каллуму правду, – говорит Ханна сквозь слезы. – Никому не могла сказать. И вам, наверное, зря сказала. Стивен убьет меня. Что мне делать?

– Никто тебя не убьет, Ханна. – Я с трудом осознаю то, что мой муж невиновен. Ужас от того, что мне рассказала девочка, затмевает все остальное. Я обнимаю ее за плечи, прижимаю к себе и глажу по голове, а она рыдает мне в плечо. – Все будет хорошо. Я позабочусь о том, чтобы этот человек даже пальцем тебя не тронул.

Ханна отстраняется, я вижу в ее глазах дикий испуг.

– Нет! Зря я рассказала. – Она прижимает дрожащие руки к губам. – Пожалуйста, никому не говорите. И пожалуйста, не рассказывайте маме.

– Ханна, все будет хорошо.

– Нет, не будет. Вы не знаете, какой он. Вы совсем не знаете.

Да, не знаю, но начинаю узнавать. Совершенно очевидно, что он затерроризировал девочку.

– Ты прошла через самое трудное – рассказала другому человеку о том, что он сделал. Тебе было нелегко рассказывать об этом. Но сейчас, когда я знаю, что происходит, я помогу тебе. Мы остановим его.

– Вы не понимаете…

– Чего я не понимаю?

Ханна всхлипывает.

– Он сказал… Он сказал, что пока я веду себя тихо и не поднимаю шум, он не станет наведываться к Джесс и Лидии.

Я качаю головой, силясь понять, как человек способен на такое. Особенно тот, кто занимает такое положение – учитель и воспитатель, ответственный за судьбы сотен детей. Я в ужасе. Мне физически больно от мысли, что этот человек использовал младших сестер Ханны, чтобы шантажировать ее.

– Он действительно сказал тебе такое?

– Когда я сказала ему, что больше не хочу этого делать, он сказал: «Замечательно, тогда я наведаюсь к Джесс». Ведь у меня нет выбора, правда? Я не могу допустить, чтобы он то же самое сделал и с моими сестрами.

– А как долго все это тянется? – спрашиваю я.

Она низко опускает голову.

– Почти полтора года.

Я трясу головой. Вероятно, ей было около четырнадцати, когда все началось. У меня на глаза наворачиваются слезы, но я напоминаю себе, что должна быть сильной ради этой девочки. Что нельзя показывать ей свою слабость. Она и так достаточно настрадалась.

– Твоя мама знает?

– Она ни о чем не подозревает. Она думает, что отец Лео Каллум. И Стивен поддерживает ее в этом, как же иначе. Он хочет, чтобы мы переехали и там выдали Лео за его с мамой ребенка.

– Почему ты ничего не рассказала маме? Уверена, она бы заявила на него.

– Не могла рисковать. Он и раньше бил маму.

Бедная Лорна.

– Я очень боялась рассказывать маме, потому что она обязательно набросилась бы на него и он опять избил бы ее. А теперь я еще и вашу жизнь разрушила. – Ханна на мгновение поднимает на меня полные страха глаза. – Простите меня.

– Ханна, выслушай меня. – Беру ее за плечи и заглядываю ей в глаза. – Тебе абсолютно не за что извиняться. Твоей вины нет, виноват только он. Он один. Ты отважная, сильная, бескорыстная. А этот человек… – Мне трудно договорить, настолько я расстроена и разозлена. – Этот человек заплатит за все, что сделал. Обещаю тебе.

– Как? Как мне избавиться от него, чтобы он не отыгрался на маме и сестрах?

– Тебе просто надо еще немного побыть храброй, – говорю я, просчитывая, что нужно сделать. – Но он больше никогда не прикоснется к тебе. Я с тобой, ясно? И я буду с тобой, пока ты нуждаешься во мне.

Она не отвечает.

Почему я не заметила, что происходит? Я же ее учитель, ее соседка. Должна была увидеть, что что-то не так. А вместо этого я спокойно жила по соседству с чудовищем, которое… Мне невыносима эта мысль. Итак, сегодня этому будет положен конец.

– Простите, что в школе я была с вами такой стервой, – говорит Ханна.

– Ты не была стервой, – лгу я. Зато теперь знаю, чем было вызвано ее поведение. Ребенок долгое время жил в страхе и ненависти.

– Между прочим, он заставил меня подмешать кое-что в вашу выпивку.

Мне кажется, что я ослышалась.

– Ты подмешала мне что-то в выпивку?

– На барбекю. Стивен… это он заставил меня. Он сказал, что вы слишком близко подобрались к правде. Он сказал, что если вы узнаете о Лео, вы донесете на меня, и тогда социальные службы отберут Лео. Вот так он и заставил меня подмешать что-то в вашу бутылку с пивом.

Я сглатываю.

– Что ты туда подмешала?

Она качает головой.

– Не знаю. Какую-то прозрачную жидкость. Стивен сказал, что она сделает вас пьяной. Он сказал, что тогда все перестанут воспринимать вас всерьез. Что если вы выясните насчет Лео и заговорите о нем, все будут думать, будто вы врете. Он утверждал, что так защищает нас.

Я думала, что дико разозлюсь, когда узнаю, кто подмешал какую-то гадость мне в пиво. Однако, как ни странно, сейчас я чувствую своего рода облегчение. Я же знала, что не пила алкоголь, но не знала, как убедить Доминика. Теперь мне хотя бы известно, что на самом деле произошло, что я не схожу с ума.

Мое облегчение оказывается кратковременным. Ярость, словно током, пронзает все мое тело. Я заставлю Паркфилда заплатить за то, что он сделал со мной и с этой бедной девочкой.

– Простите, что из-за меня вам было плохо на барбекю, – говорит Ханна. – Когда я узнала об этом, очень пожалела. Джесс рассказала, что вы упали и выронили Дейзи, и я дико расстроилась. Я не должна была так поступать.

– Даже не знала, что ты там тоже была. Не видела тебя.

Ханна хмыкает.

– Просто я быстро прошмыгнула к соседям и вернулась домой. Я сидела с Лео, чтобы никто не узнал, что у меня есть ребенок. Но вы же не сдадите меня социальным службам, да?

– Ты любишь его? – спрашиваю я. – Своего малыша?

– Больше всего на свете. Я понимаю, что это звучит странно, если учесть, кто его отец. Но ведь Лео ни в чем не виноват, правда?

– Да. Он не виноват. – И одновременно я задаюсь вопросом, как она будет воспринимать своего сына по мере его взросления. Будет ли она сожалеть о его рождении, когда он станет похож на своего отца? Надеюсь, нет. Тут я вспоминаю еще кое о чем. – Это Стивен звонил мне в тот раз?

– Звонил?

– Да, – говорю я. – Кто-то позвонил мне, стал угрожать и требовать, чтобы я не совала свой нос куда не следует.

– Не знаю, – отвечает Ханна. – Но готова поспорить, что это он. Очень похоже на него. У него началась самая настоящая паранойя с тех пор, как мы привезли Лео домой. Он все время злится, требует, чтобы Лео не плакал, чтобы все окна были закрыты – он боится, что кто-то услышит его.

– А где ты рожала? В больнице? Вы же уезжали почти на все лето…

– Мы жили в Корнуолле, в коттедже, – отвечает Ханна, и ее лицо омрачается. – Мамина двоюродная сестра работает там акушеркой. Она приняла у меня роды на дому. Но потом… в общем, она записала родителями маму и Стивена. Мама и Лео прошли там все медицинские осмотры и получили все документы. Но Стивен все равно боится, что все откроется, и у него постоянно дрянное настроение. Он считает, что рано или поздно социальные службы что-то заподозрят. И в том, что мы вляпались в эту историю, он обвиняет меня, представляете?

– Но тогда зачем вы переезжаете, если Лео зарегистрировали на твою маму и отчима? – спрашиваю я. – Разве Стивен этим не подстраховал себя? Ведь в том, что у них ребенок, нет ничего предосудительного, правда?

Ханна качает головой.

– Нет, но мама не была беременной. Могут начаться пересуды. Стивен думает, что если мы переедем туда, где будут другие органы здравоохранения, будет проще скрыть, что на самом деле Лео мой. А еще Стивен не доверяет Каллу. Считает, что он обязательно проболтается. Получается, что в этом он оказался прав.

– Каллум рассказал мне только потому, что беспокоится о тебе. – Я бросаю взгляд на часы. Почти половина девятого. – Стивен уже уехал в школу?

Ханна кивает.

– Я сделала вид, что неважно себя чувствую, и осталась в своей комнате. У меня нет сил видеть его. А потом я дождалась, когда он уедет, и пошла к вам.

– Ясно. Давай так: если не возражаешь, я пойду к твоей маме и расскажу ей, что происходит. Хочешь пойти со мной? Или подождешь здесь?

– Нет, не надо! Пожалуйста. Прошу вас, ничего не говорите.

– Нам придется рассказать, Ханна. Иначе все продолжится. Я на твоей стороне.

– А что, если она не поверит вам? – Она нервно проводит рукой по голове и принимается теребить прядь волос.

– Зачем ей мне верить? Она поверит тебе.

– А что, если она набросится на Стивена и он изобьет ее? Или изобьет мою сестру? – Ханна проходит в дальний конец кухни, разворачивается и идет обратно.

– Ничего он ей не сделает, – говорю я, пытаясь поймать ее взгляд, пытаясь заставить ее поверить мне, – потому что мы положим конец всему этому, ясно? Мы остановим его. Сегодня же.

Но Ханна продолжает расхаживать взад-вперед и грызет ноготь.

– Я понимаю, как тебе страшно, – гну свое я, – но если мы хотим остановить его, нам придется все рассказать твоей маме. Ты и так уже проявила невероятную отвагу, придя ко мне и рассказав все. Продержись еще немного, пока мы с этим не покончим.

– А как же он? Стивен? – Она останавливается на середине кухни и поворачивается ко мне. – Что будет с ним?

– Будем надеяться, что его посадят в тюрьму и выбросят ключи от камеры, – говорю я, хотя на самом деле считаю, что он заслуживает худшего.

– Можно мне побыть здесь, пока вы будете разговаривать с мамой? – спрашивает Ханна. – Просто… я не уверена, что у меня получится. Я не смогу рассказать ей.

– Конечно, – отвечаю. – Конечно, можно.

Ханна кивает несколько раз и устремляет взгляд куда-то вдаль. Мне трудно представить, через что ей пришлось пройти.

С Дейзи на руках я иду к соседям. Понимаю, что будет нелегко. Мне предстоит разбить вдребезги все иллюзии Лорны. Я еще не решила, каким образом донести до нее печальную весть.

Она открывает дверь с обычным хмурым видом. Но за недовольством я вижу боль и усталость. За последние годы она, вероятно, порвала со всеми друзьями.

– Привет, Лорна. Мы можем поговорить?

– Кирсти, тебе мало скандалов за одну неделю? Ханна заболела и слегла, и за это я виню тебя. О чем ты только думала, когда заявилась сюда и обвинила ее в таких ужасных вещах? Она заверила меня, что даже не смотрела на Доминика, и я верю ей. Мне жаль твоего мужа.

– Ты права, Лорна, – говорю я. – Я ошибалась насчет Ханны и Доминика. Все из-за того, что так рассказал мне Каллум, но и он, как выясняется, не знал всей ситуации.

Она вздыхает.

– Вы с Каллумом раньше времени загоните меня в гроб. Если ты пришла извиняться, замечательно, извинения приняты. Ты оказала бы мне огромную услугу, если бы не стала рассказывать о Лео. Мы пытаемся защитить репутацию Стивена и не запустить школьный станок сплетен.

«Поздновато для этого». Я в ответ произношу ни к чему не обязывающую фразу.

– А теперь прошу меня простить… – говорит Лорна и собирается закрыть дверь.

Я выставляю руку, мешая ей закрыть створку у меня перед носом.

– Подожди! Есть еще кое-что…

– Господи, дай мне силы, – еле слышно бормочет Лорна.

– Я могу войти? О таких вещах не стоит говорить на крыльце. – Я пристально гляжу на нее.

– Ладно, заходи, – говорит она, снова распахивая дверь. – Все думают, что мне нечего делать, а мне еще пятьдесят коробок надо упаковать.

Я вслед за Лорной иду в гостиную. Она жестом предлагает мне сесть на диван. Я сажусь, устраиваю Дейзи у себя на коленях. Лорна вопросительно изгибает бровь, ожидая, когда я приступлю к объяснению.

– Сожалею, Лорна. Мне нелегко говорить о том, о чем я собираюсь сказать. Может, будет лучше, если ты тоже присядешь.

Она недовольно фыркает и садится на подлокотник дивана. Ее левая нога начинает раскачиваться взад-вперед – нервный тик, наверное.

– Сегодня утром ко мне пришла Ханна, – начинаю я.

– Ханна? Нет, этого не может быть. Она наверху. Я уже сказала, что она заболела.

– Она не заболела, – говорю я. – Она так сказала, чтобы сегодня остаться дома.

– Подожди-ка минутку. – Лорна выходит из комнаты, и я слышу ее шаги на лестнице. Через несколько секунд она возвращается, озадаченная, но и разгневанная. – Где она?

– У меня, и она очень расстроена. Она хочет, чтобы ты кое о чем узнала, но боится рассказывать тебе, поэтому я предложила ей говорить с тобой от ее имени.

Лорна сползает с подлокотника на сиденье, весь ее вид свидетельствует о покорности судьбе.

– Что она теперь натворила?

– Она ничего не натворила. Проблема в том, что натворили по отношению к ней.

Краска отливает от ее лица.

– Кирсти, ты пугаешь меня. Пожалуйста, не тяни.

– Лорна. – Я пытаюсь говорить как можно спокойнее и четче. – Стивен уже длительное время насилует Ханну. Он отец Лео.

Лорна вцепляется в подлокотник с такой силой, что у нее белеют костяшки пальцев.

– Ты лжешь. – Ее глаза гневно блестят. – Я уже говорила в прошлый раз, когда ты приходила: ты бредишь.

– Знаю, что тебе тяжело слышать такое, но я говорю тебе правду.

– Где она? Где моя дочь? Что ты с ней сделала? – вопит она, вскакивая.

В этот момент сверху раздается звук. Недовольный детский плач.

– Черт побери, – бормочет Лорна. По ее щеке скатывается слеза, и она вытирает ее пальцами. – Где Ханна? У тебя? – Я киваю. – Мне надо ее видеть.

– Только не кричи на нее. Она сейчас очень уязвима.

– Не учи меня, как мне разговаривать с собственной дочерью! Естественно, я не буду на нее кричать. Думаешь, я плохая мать?

Я не отвечаю.