Глава 25

Я заготавливаю партию еды для Дейзи. В блендере превращаю еду в кашицу, а потом укладываю ее в морозилку до того времени, когда начну всерьез отлучать дочку от груди. Пока что мы на этапе банан-авокадо – ввожу новые продукты очень медленно. Я перекладываю мерзкого вида кашицу в лоток для кубиков льда. А еще занимаюсь выпечкой. Готовка по рецепту всегда действовала на меня успокаивающе, а после событий прошлой недели я очень нуждаюсь в таком эффекте.

Последние несколько дней я с Дейзи сижу взаперти. Большую часть выходных Доминик потратил на тренировки, а сегодня уехал в Бристоль на двухдневные курсы и вернется только завтра.

Таймер на духовке подает сигнал о том, что кексы готовы, хотя я и так это знаю по теплому запаху ванили, разлившемуся по кухне. Дейзи, пристегнутая, сидит в своем стульчике, мусолит рисовую лепешку и следит за каждым моим движением. Показываю ей язык, и она хохочет. Потом надеваю варежки-прихватки и вытаскиваю противень с маленькими кексиками. Собираюсь полить их глазурью, а потом взять к Мел в качестве искупительной жертвы.

Пару раз за выходные она хотела зайти, но я была не в настроении, поэтому либо игнорировала звонок в дверь, либо просила Доминика сказать ей, что я сплю. Слышала, как они шепчутся внизу. И мне было противно от мысли, что они говорят обо мне, обсуждают мой гипертрофированный страх за дочь, мои забывчивость и паранойю. Не удивилась бы, если бы Доминик рассказал ей о моем походе к врачу и они бы вместе посочувствовали съехавшей с катушек Кирсти. Знаю, что зря злюсь на них – они искренне переживают за меня, но от этого я чувствую себя еще паршивее. Не хочу становиться предметом обсуждения и сочувствия, пусть даже мужа и лучшей подруги. Особенно мужа и лучшей подруги.

Так что пойду к ней и внесу ясность. Сделаю так, чтобы между нами не осталось неприятного осадка из-за денег или из-за Тамсин. Если понадобится, пошучу над самой собой. Мел всегда хорошо отзывается на юмор. Мы с ней посмеемся над моей неадекватностью, и все забудется.

Дождавшись, когда политые глазурью кексы остынут, одеваю Дейзи в очаровательное сине-белое платьице в горошек и иду через дорогу. Машина Мел стоит на площадке, поэтому я решаю, что она дома.

– Привет. – Робко улыбаюсь, когда она открывает дверь.

Мел секунду смотрит на меня, а потом нежно обнимает нас с Дейзи.

– Я так беспокоюсь за тебя, Кирсти. Входи.

Иду вслед за ней на кухню и передаю ей контейнер с кексами.

– Вот, искупительная жертва за то, что игнорировала тебя все выходные.

– Ну зачем же! В этом нет надобности, – говорит она. – Но все равно спасибо. Чай с кексами – класс! – Мел ставит контейнер на стол, включает чайник и забирает у меня Дейзи.

– Я так рада, что зашла к тебе. Я очень нуждаюсь в нормальной обыденности. – Сажусь на табурет и снимаю с контейнера крышку.

– Тронута тем, что ты считаешь меня нормальной. – Мел изгибает одну бровь и корчит рожицу, чем вызывает у меня смех.

Чайник кипит, но Мел продолжает держать на руках Дейзи. И тогда я предлагаю приготовить чай.

– Давай, – отвечает она, развлекая смеющуюся Дейзи всякими звуками. – Ой, Кирсти, помнишь, на прошлой неделе ко мне приезжала Тамсин? Так вот, ты, кажется, была права.

– А?

– Да, она была ужасно дружелюбна, приглашала меня к себе, предлагала привезти детей, чтобы они поиграли с ее. А когда я предложила пригласить и тебя, она отказала под тем предлогом, что Дейзи значительно младше наших детей и что кричащий младенец будет только мешать. Представляешь?

– Восхитительно! – Эта женщина непостижима.

– Думаю, она поняла, что зашла слишком далеко. Она сдала назад и сказала, что имела в виду совсем другое – что якобы младенец не даст нам расслабиться и спокойно поболтать. Не знаю, как она собиралась расслабляться и болтать, когда вокруг с воплями носились бы четверо детей.

– Между прочим, я не удивлена, – говорю, снимая с полки две кружки. – Она люто ненавидит меня.

– Думаю, просто обижена, – возражает Мел. – Тем, что Доминик понял: он совершил с ней ошибку. Именно поэтому она и притворилась, будто беременна. Чтобы заставить его остаться с ней.

Я киваю.

– Но это было целых двадцать лет назад. Почему она продолжает цепляться за ту давнюю историю? А может, у нее сохранились какие-то чувства к Доминику?

– Нет, – говорит Мел. – Уверена, что нет.

– Однако она развелась.

– Я тоже, но это не значит, что я собираюсь увести у тебя мужа. – Мел многозначительно смотрит на меня.

– Извини, я просто хотела сказать…

– Да я дразню тебя. – Мел издает горловой смешок. – Хватит говорить о Тамсин, давай поговорим о моей сногсшибательной новой стрижке, а? Ты даже ничего не сказала. Очень невежливо с твоей стороны.

Я смеюсь, радуясь тому, что зашла к ней. Какие бы трудности ни оказывались на моем пути, я знаю, что Мел всегда придет на помощь и подбодрит своей глупой болтовней. А случись такое с ней, приду я. Ведь мы с ней скорее сестры, чем подруги. Мы делимся с нею всем.

Я достаю с полки сахарницу – Мел кладет в чай три кусочка – и тут замечаю в миске с фруктами белые спортивные очки.

– Это очки Доминика? – спрашиваю я, беря их в руку.

Мел поворачивает голову, и я вижу, как она на мгновение меняется в лице и у нее отвисает челюсть.

– Н-нет, – запинаясь, произносит она. – Вряд ли. Думаю, это Криса.

Я знаю, что она лжет. Ее бывший никогда не увлекался спортом, поэтому он не стал бы носить нефирменные спортивные очки.

– Да, точно Доминика. Он в них ездит на велосипеде. Он весь дом перерыл, когда искал их. А что они здесь делают?

– Э-э, не представляю. – Она отворачивается и достает две цветастые тарелки из зеленовато-голубого буфета. Когда она снова поворачивается ко мне, ее лицо невозмутимо. – Может, он обронил их на участке и кто-то из детей подобрал и принес в дом. Они, как пара сорок, тащат в дом всякий мусор – камни, листья, колечки от консервных банок. Одноразовые шприцы… Шутка. – Она закатывает глаза – попытка изобразить беспечность.

Но я на это не покупаюсь. И не смеюсь. Доминик был здесь, причем не в выходные, потому что очки он потерял на прошлой неделе.

– Не лги, Мел. Просто ответь, это очки Доминика?

Она прекращает спектакль и кивает.

– Тогда зачем ты солгала? Доминик был здесь на прошлой неделе? – Моего прекрасного настроения как не бывало.

– Извини, Кирсти, но я не могу сказать.

В первое мгновение мне кажется, что она шутит, но потом я понимаю, что нет.

– В каком смысле не можешь? Очень даже можешь. Открой рот и заговори.

– Я… не мое это дело, – лепечет она, краснея. – Тебе придется спросить у Доминика. Сожалею.

– Ты сожалеешь? – Сердце часто бухает у меня в груди. Почему она отказывается говорить? – Просто расскажи, в чем тут секрет.

Мел качает головой.

– Не могу.

Сдавливает горло, когда я вспоминаю, как Мел и Доминик в выходные шептались в нашем коридоре, а еще как Доминик защищал Мел, когда я рассказала ему о деньгах.

– У тебя связь с моим мужем? – Вопрос сам по себе срывается с моих губ. На мгновение между нами повисает тягостное молчание. Дейзи весело лепечет на руках у Мел, не подозревая о том, как терзается душа ее мамы.

– Нет! – вскрикивает Мел, и ее лицо принимает гневное выражение. Кто бы сомневался в том, что она будет все отрицать! – Поговори с Домиником, – повторяет она.

Я хватаюсь за край кухонного стола, потому что у меня все плывет перед глазами. Только не сейчас! Я не могу падать в обморок! Только не здесь!

– Ты в порядке? – спрашивает Мел.

Я далеко не в порядке, но знаком даю понять, что не нуждаюсь в ее помощи. Мне противно смотреть на нее. Собрав все силы, подхожу к ней и забираю Дейзи.

– Я считала тебя своей лучшей подругой. Не провожай меня.

– Кирсти! Прошу тебя! Все не так, как ты думаешь. Просто останься, и давай попьем чаю.

– Ведь ты шутишь, да? – Выхожу на крыльцо и со всей силы хлопаю дверью, надеясь, что содрогнется не только весь дом, но и сама Мел. Гневно фыркаю.

Почему Мел не захотела объяснять, как очки Доминика оказались на ее кухне? Как он сам оказался в ее доме? Да, они друзья, но Доминик никогда не заходил к ней один. Ну, в смысле, я бы не возражала, если бы он зашел, только зачем из этого делать тайну? Вот этого я никак понять не могу. И не могу придумать другого объяснения, кроме очевидного – у Доминика и Мел связь. Только он не поступил бы так со мной, правда? Тем более после прошлого раза. Тем более после того, как у нас родилась дочь. Или поступил бы? А она? Если у них роман, я их прикончу. Я… Если честно, не знаю, как поступлю.

Слезы обиды и гнева обжигают глаза, пока я с Дейзи на руках иду к дому. Хватит с меня походов к Мел и внесения ясности – это отравляет жизнь больше, чем что-либо. Мне хочется немедленно позвонить Доминику и потребовать от него ответа, и в то же время мне хочется увидеть его лицо, когда я спрошу у него, спит ли он с моей лучшей подругой. Только так я смогу понять, лжет он или говорит правду. А телефон лишит меня такой возможности. Надо же, именно сегодня он уехал на эти чертовы курсы! Даже не знаю, как дождусь завтра. Стою в коридоре, и в моей душе разрастается огромная черная пропасть.