Глава 24

– Мисс? – говорит он. – Как вы, мисс?

Поворачиваю голову и смотрю на него, мечтая о том, чтобы взгляд мой прояснился, а туман из головы выветрился. Он обращается ко мне «мисс». Должно быть, один из моих учеников. А потом до меня доходит, где я его видела. Это совсем не мужчина, а мальчик. Это Каллум. Каллум Карсон. Я делаю вдох-выдох и сажусь, игнорируя ощущение, будто мой мозг свободно плавает в черепе.

Также понимаю, что женщина, стоящая у коляски Дейзи, на самом деле девочка-подросток. Это Ханна Слейтер. Ведь эти двое не причинят вреда моей малышке, правда? Я заставляю себя встать на колени и тянусь к ручке коляски, а потом с непередаваемым облегчением вижу свою дочь, которая сладко спит.

– Мы вызовем «Скорую», – говорит Каллум.

– Не надо, пожалуйста, – говорю я. – Не беспокойтесь. Я сейчас приду в себя. Сколько я была в отключке? Ты заметил?

Каллум смотрит на Ханну, та пожимает плечами.

– Несколько минут, думаю, – отвечает он.

– С ней все было в порядке, когда вы подошли? С моей малышкой?

– Нам показалось, что да, – говорит Ханна.

– Она плакала? – спрашиваю я, приходя в ужас от мысли, что было бы, если бы Ханна и Каллум не оказались поблизости. Кто-то мог бы запросто похитить ее.

– Нет, с ней все было хорошо, – отвечает Каллум. – Она ни разу не пискнула. Просто спала.

– Слава богу, – говорю, чувствуя, что сердцебиение замедляется. Как я могла предположить, что эти дети способны причинить нам какой-то вред? – И спасибо вам. Спасибо, что подошли и убедились, что с нами все хорошо. Очень вам благодарна.

– Без проблем, мисс, – говорит он, сдувая прядь, закрывшую один его глаз. – Если хотите, мы проводим вас до дома.

У моих ног лежит бутылка с водой. Дрожащей рукой я беру ее и выпиваю остатки воды. И немного оживаю.

– Спасибо, но со мной, кажется, уже все в порядке. – Прикладываю пустую бутылку ко лбу, но пластик оказывается теплым.

– А что, если вы вырубитесь по пути домой? – спрашивает Каллум.

Я не хочу, чтобы Каллум и Ханна опекали меня, как немощного инвалида, но сомневаюсь, что в таком состоянии смогу дойти до дома. Меня пошатывает.

– Вы же знаете Ханну? – спрашивает Каллум. – Вы же живете по соседству.

– Да. – Улыбаюсь своей красавице-соседке, и она сдержанно улыбается мне в ответ. Никогда не испытывала теплых чувств к этой девочке – ни как к соседке, ни как к ученице, – но она пришла мне на помощь, и я должна проявлять радушие.

– Не рассказывайте маме и отчиму, ладно? – просит она, заправляя за ухо прядь светлых волос. – Ну, о том, что я здесь с Каллом. Они взбесятся, хотя мы просто друзья. – Она закатывает свои голубые глаза.

– Конечно, – говорю я. – Это не мое дело.

– Спасибо. – На этот раз ее улыбка искренна, моя – тоже.

Лорна не обрадуется, если узнает, что они видятся, пусть и как друзья. Она четко обозначила свое отношение к Каллуму. Но я не буду сдавать Ханну. И вообще, этим двоим трудно будет поддерживать свою дружбу, когда Паркфилды переедут.

Каллум протягивает руку, и я, опираясь на нее, как старуха, с трудом поднимаюсь с колен на ноги.

– Спасибо, – говорю, тяжело дыша. – Ужасно глупо себя чувствую. Надо же, вот так взять и упасть в обморок.

– Но вы же не могли ничего поделать, правда? Наверное, у вас обезвоживание.

– Да. Глупо было выходить на палящее солнце без шляпы. – Я нетвердой походкой иду между ними, Ханна везет коляску с Дейзи.

– Давай повезу, – предлагаю я.

– Справлюсь, – говорит Ханна, – вы же неважно себя чувствуете.

– Если честно, со мной все хорошо, – говорю, стремясь быть как можно ближе к дочери. – Я могла бы опереться на ручку.

Ханна останавливается, и я берусь за коляску. Мы, кажется, исчерпали все темы для разговора, и наше путешествие продолжается в неловкой атмосфере.

– Хочу вам сообщить, – говорю я, – что я уже в норме. Думаю, доберусь сама.

– Вы уверены? – спрашивает Каллум. – Вы еще очень бледны, мисс.

– Уверена, – отвечаю. – Все в порядке.

– Но…

– Она же сказала, что с ней все хорошо, Калл.

Ханна пихает его в бок, а он тычет ее пальцем в щеку. Вступая в игривый поединок, они смеются, их глаза горят, и я думаю о том, что если сейчас в их отношениях нет романтической составляющей, скоро она появится. Интересно, а мы Домиником были такими же? Точно так же не могли насмотреться друг на друга?

– Еще раз спасибо, – говорю я. – Берегите себя.

Я иду прочь, лишая Каллума шанса запротестовать. По моим расчетам, путь домой займет не менее двадцати минут. Я едва держусь на ногах, но не хочу портить день Каллуму и Ханне. Я благодарна им за то, что они потратили время на меня, и сейчас мне очень хочется домой.

Я продолжаю свой путь, опираясь на коляску, чтобы не упасть. Если я не вырублюсь, все будет хорошо.

К тому моменту, когда я добираюсь до дома, солнце уже начинает двигаться к закату. Иду прямиком на кухню и залпом выпиваю стакан холодной воды и принимаю две таблетки парацетамола. Дейзи все еще спит, поэтому, предварительно проверив все замки, иду в душ. После душа, почувствовав себя немного лучше, переношу Дейзи в свою комнату и прямо в халате ложусь на кровать. Пока малышка ест, смотрю в окно на верхушки деревьев вдали и на лазурное небо. Мысленно я перебираю сегодняшние события и с теплотой вспоминаю Каллума и Ханну.

Щелчок во входной двери возвращает меня в настоящее.

– Ау, это я! – Доминик дома.

– Мы наверху! – кричу.

Крик получается слабым, и я гадаю, услышал ли его Доминик, однако вскоре я слышу шаги на лестнице.

– Привет. – Он проходит в спальню, и вместе с ним в комнату проникает нормальность. Мое странное состояние одурманенности мгновенно исчезает.

– Привет. Как прошел день?

– Неплохо. А у тебя?

Рассказываю ему о происшествии в парке и о моих спасителях.

– Ханна и Каллум? А что она делала на этой бесполезной территории? Ты уверена, что он помогал тебе не ради вознаграждения? – спрашивает Доминик, сразу мрачнея.

Я хмурюсь.

– Ведь он тебе совсем не нравится, верно? Знаю, что он нахамил тебе, но ведь он подросток, вот и все.

Доминик вздыхает.

– Он не ходит у меня в любимчиках, но я рад, что он оказался там и помог тебе.

– Я тоже. Это был какой-то сюрреализм – то, что я так вырубилась.

– Испугалась, наверное? – Он садится на кровать и целует меня в щеку. – Может, стоит сходить к врачу? Голова все еще кружится?

– Если честно, думаю, это был легкий солнечный удар. Глупо, конечно. Надо было надеть шляпу.

– Хорошо, что с тобой все в порядке. Тебе что-нибудь принести?

– Спасибо, нет. Дейзи почти закончила, так что мы с тобой спустимся вниз.

– Вот и здорово. – Он встает и принимается расстегивать рубашку. – Я переоденусь. Чуть позже пойду на тренировку, ладно? Но сначала налью тебе чаю.

Пять минут спустя я сижу на диване, а Доминик крутится на кухне. Дейзи он держит столбиком у плеча и поглаживает ее по спинке в надежде, что она отрыгнет.

– Сегодня я выяснила кое-что интересное. – Я окунаю в чай печенье, гадая, как Доминик отнесется к моей новости.

– Да?

– Я зашла на сайт кадастровой палаты и увидела, что Мартин действительно построил подвал. Когда дом строили, подвала не было. Он обратился за разрешением только в две тысячи восьмом.

– Кирст, ты заходила на сайт ради этого? Ты и в самом деле считаешь Мартина мерзким извращенцем?

– Гм, нет. Не знаю. Но построить подвал… Это же странно, правда?

– Может быть. А может, и нет. А вдруг это просто винный погреб? Скажу честно, мне плевать, что у него на уме, если это никак не затрагивает нас.

– А если затрагивает? Что, если он нацелился на Дейзи? Не забывай, я видела у лестницы в подвал сумки из «Той шэк».

– Кирсти, я думал, что ты уже избавилась от этих идей. – Доминик останавливается и долго смотрит на меня. – Плакса Миртл не целится на Дейзи. Какая… нелепость.

– Откуда ты знаешь? – Я чувствую, как у меня поднимается давление – это реакция на то, что Доминик отметает все мои опасения. – Ведь ты целыми днями не сидишь дома с дочерью. У меня ощущение… будто он постоянно наблюдает за нами.

– Наблюдает? – Доминик становится мрачнее тучи. – Ты заставала его за этим? Как он разглядывает наш дом?

– Нет, – отвечаю я. – У меня просто есть такое ощущение.

– А ты не думаешь, что это от переутомления, как сказал врач? – Я закатываю глаза. – Что? – не унимается Доминик. – Ведь так может быть? Тревожное состояние и бессонница.

– Ты и дальше будешь все списывать на это, как другие мужики – на месячные?

– Нет! Конечно нет. Я просто прикидывал, может…

– Может что?

– Может, у тебя слабая форма паранойи… только не пойми мои слова превратно. Я просто пытаюсь успокоить тебя в отношении Мартина.

– Ну, убеждая меня в том, что я параноик, не успокоишь.

– Я не имею в виду, что ты параноик, а хотел сказать, что…

– …я параноик, – договариваю я за него.

– Кирсти.

– Что?

– Я не хочу ссориться из-за этого чертова Плаксы Миртл. Неужели мы не можем спокойно провести вечер, не обсуждая наших соседей?

– Я бы с радостью, – говорю я, вставая, – но не могу, потому что беспокоюсь за нашу дочь.

– И что ты от меня хочешь? – Теперь его очередь на резкий тон.

– Не знаю… может, хотя бы воспринять мои слова серьезно, а не делать все, чтобы я почувствовала себя чокнутой! – Мой голос поднялся до крика, но я знаю, что мое последнее замечание несправедливо. Скорее я сама сомневаюсь в собственном здравом рассудке.

В голове пульсирует. Не знаю, что это – последствия солнечного удара или реакция на нашу ссору. Как бы то ни было, чувствую себя дерьмово.

– Послушай, Кирст, если ты действительно дергаешься из-за Мартина и его подвала, я могу прямо сейчас пойти к нему и попросить показать мне, что у него там внизу.

Я медленно выдыхаю, обдумывая то, что он только что сказал.

– Тебе нельзя туда идти, – наконец говорю я. – Он знает, что мы шпионим за ним.

Доминик театрально откашливается.

– Он знает, что за ним шпионишь ты. Но я серьезно. Я пойду к нему, если это успокоит тебя.

Секунду размышляю над его предложением.

– Это рискованно – задавать ему всякие вопросы. Если там творится что-то странное, он может попытаться что-нибудь сделать с тобой. Чтобы заткнуть тебе рот. Не забывай, мне уже звонили с угрозами.

– Ты насмотрелась своих скандинавских детективов, – говорит Доминик. – Это же Плакса Миртл! Я абсолютно уверен, что совладал бы с ним. Так ты хочешь, чтобы я пошел туда, или нет? Если да, то я пойду сейчас, перед тренировкой.

– Нет, – говорю я, впадая в панику. – Не ходи туда. Дай мне слово, что не пойдешь.

– Не хочешь – не пойду. Просто думал, что это поможет тебе успокоиться.

Я бы никогда не простила себя, если бы с Домиником что-то случилось. Знаю, он думает, что все эти угрозы – плод моего воображения, но я не могу рисковать, если есть хоть один шанс, что они реальны. Придется добывать доказательства так, чтобы Мартин не догадался. А это значит, что действовать надо, когда его нет дома.

Мне нельзя рассказать Доминику о своих планах. Он и так уже обеспокоен моим умственным здоровьем, а это только подтвердит его подозрения. Нет, разберусь во всем сама. Так безопаснее.