9

Еще никогда в жизни Тралл не испытывал ни такого истощения, ни голода. Но свобода на вкус была слаще мяса, которым его кормили, и давала умиротворение более приятное, чем солома, на которой он спал, когда был рабом Блэкмура в Дарнхольде. Он не умел ловить кроликов и белок, шнырявших по лесу, и жалел, что наряду с историей войн и искусства его не обучили навыкам выживания. К счастью, стояла осень, и на деревьях висели спелые фрукты; к тому же Тралл быстро приноровился отыскивать личинок и насекомых. Они слабо утоляли неимоверный голод, грызший его изнутри, но, по крайней мере, у него был доступ к воде – в лесу оказалось множество ручьев и родников.

Спустя несколько дней, во время которых Тралл упрямо продвигался сквозь заросли, ветер вдруг сменил направление и донес до его ноздрей сладкий аромат жарящегося мяса. Он глубоко вдохнул, словно мог насытиться одним только запахом. Охваченный чувством сильнейшего голода, орк повернул ему навстречу.

Впрочем, хотя его тело требовало пищи, Тралл не позволил голоду затмить себе рассудок. Это оказалось весьма кстати, поскольку едва он ступил к опушке леса, его взору предстали сразу десятки людей.

День выдался ясным и теплым. Один из последних таких дней в эту осень, и люди весело готовили себе пир, от которого у Тралла потекли слюнки. Здесь были буханки свежеиспеченного хлеба, корзины свежих фруктов и овощей, горшки с вареньем, маслом и паштетами, круги сыра, бутылки вина и меда, а в центре всего – два поросенка, медленно прокручивающихся на вертеле.

У Тралла подкосились колени, и он медленно опустился на землю, с упоением уставившись на всю эту пищу, разложенную перед ним, словно чтобы его подразнить. На поляне дети забавлялись с обручами, флажками и другими игрушками, названия которых были Траллу неизвестны. Матери кормили грудью младенцев, а девушки чинно танцевали с парнями. То была картина счастья и довольства, и Траллу хотелось быть ее частью даже сильнее, чем насытиться.

Но здесь ему было не место. Тралл был орком, чудовищем, существом с зеленой кожей, черной кровью и сотней других неприятных эпитетов. Поэтому он просто сидел и наблюдал, как крестьяне пировали и танцевали, пока не опустилась ночь.

Взошли луны – одна белая и яркая, другая синевато-зеленая и прохладная. Вещи, тарелки и остатки еды были собраны и уложены. Тралл следил за тем, как крестьяне уходили по извилистой тропинке, а вскоре в крошечных окнах их домов зажигался свет. Он все выжидал и выжидал, наблюдая, как луны медленно смещаются по небу. И лишь спустя много часов после того, как последняя свеча в окнах погасла, Тралл встал и бесшумно прокрался к деревне.

Нюх у Тралла всегда был острым, а сейчас, когда он почуял аромат пищи, стал еще сильнее. Он шел на запах, приближаясь к окнам и выхватывая буханки хлеба, которые заглатывал целиком, вскрывая корзинки с яблоками, выставленные у дверей, и жадно сгрызая эти маленькие сладкие фрукты.

Сок стекал по его голой груди. От этого кожа стала липкой, и он рассеянно вытирал ее большой зеленой рукой. Голод начал мало-помалу отступать. Тралл брал что-то из каждого дома, но отовсюду старался выносить понемногу.

В одном окне Тралл увидел людей, спящих у гаснущего очага. Он быстро отпрянул, подождал мгновение, а затем медленно приник к окну снова. Это оказались дети – они спали на соломенных матрасах. Их было трое, плюс один в люльке. Двое мальчиков, третья – девочка с золотистыми волосами. Пока Тралл наблюдал, она перевернулась на бок.

Вдруг Тралла словно кольнуло. Будто и не было всех прожитых лет, его разум перенесся назад в тот день, когда он впервые увидел Тарету, когда она ему улыбнулась и помахала рукой. Крестьянская девочка была так на нее похожа – те же круглые щечки, те же золотистые волосы…

Резкий звук заставил его вздрогнуть. Тралл повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как на него бросилось какое-то темное четвероногое существо. Прямо возле его уха щелкнули зубы. Повинуясь инстинкту, Тралл стиснул обеими руками горло животного. Может быть, это был волк, из тех, с кем дружили его сородичи?

У зверя были стоячие острые уши, продолговатая мордочка и острые белые зубы. Он напоминал тех волков, которых Тралл видел в книгах, но отличался окрасом и формой головы.

Теперь проснулся весь дом, и Тралл услышал крики. Он сжал руку, и зверь обмяк. Бросив тело, орк заглянул в окно и увидел девочку – она смотрела в ужасе, широко раскрыв глаза. И пока он глядел на нее, малышка указала на него пальцем и закричала:

– Чудовище, папа, тут чудовище!

Ненавистные слова из ее невинных уст ранили Тралла до глубины души. Он повернулся, собираясь бежать, но быстро понял, что испуганные крестьяне успели его окружить. Некоторые держали в руках вилы и косы – единственное оружие, что имелось под рукой.

– Я не причиню вам вреда, – начал Тралл.

– Оно говорит! Это демон! – крикнул кто-то, и все бросились в атаку.

Тралл среагировал инстинктивно – сказалась многолетняя выучка. Когда один из крестьян ткнул его вилами, орк ловко выхватил импровизированное оружие и использовал его, чтобы повыбивать остальные вилы и косы из неуклюжих рук. В какой-то момент в нем взыграла жажда крови – издав боевой клич, Тралл замахнулся вилами на нападавших.

Остановился он за миг до того, как проткнуть упавшего мужчину, который в ужасе глядел на него.

Эти люди не были ему врагами, пусть даже боялись и презирали его. Они были простыми земледельцами, жившими за счет урожая, который выращивали, и животных, которых разводили. У них были дети. Они его страшились, только и всего. Нет, это были не враги. Его истинный враг мирно спал на своей перине в Дарнхольде. Закричав от презрения к себе, Тралл отшвырнул вилы на несколько метров и, воспользовавшись брешью в круге людей, устремился в лес.

Крестьяне не стали устраивать погони; впрочем, иного Тралл и не ожидал. Они желали лишь жить в мире. Пока он бежал по лесу, растрачивая порожденную в стычке энергию, Тралл пытался, хоть и безуспешно, стереть образ светловолосой девочки, кричащей в ужасе и называющей его «чудовищем».

Тралл пробежал весь следующий день и ночью, наконец, упал от изнеможения, погрузившись в мертвый сон без сновидений. Перед рассветом его что-то разбудило, и он сонно заморгал.

Когда его кольнуло в живот чем-то острым, Тралл проснулся окончательно. На него уставилось восемь сердитых орочьих лиц.

Он попытался подняться, но орки набросились на него и связали прежде, чем он успел оказать какое-либо сопротивление. Один из них приблизился к Траллу, так что до его огромного, сердитого лица с желтыми клыками оставался какой-то дюйм, и что-то неразборчиво пролаял. Тралл покачал головой. Орк нахмурился еще сильнее, схватил его за ухо и произнес еще что-то на своей тарабарщине.

Догадавшись, о чем тот мог говорить, Тралл ответил на языке людей:

– Нет, я не глухой.

Тут все орки сердито зашипели.

– Че-ло-ве-чес-кий, – проговорил крупный орк, судя по всему, бывший среди них главным. – Ты не говоришь по-орочьи?

– Немного, – ответил Тралл на их языке. – Меня зовут Тралл.

Орк изумленно уставился на него, затем открыл рот и захохотал. Дружки тут же к нему присоединились.

– Человек, похожий на орка! – воскликнул он, указав на Тралла пальцем, на котором красовался черный ноготь. А затем, перейдя на орочий, приказал: – Убейте его.

– Нет! – вскричал Тралл, тоже по-орочьи. Лишь одно в опасной встрече вселяло в него надежду: эти орки были готовы драться. Они не брели в отчаянном изнеможении, не выглядели такими апатичными, как орки в лагере, не способные перескочить через невысокую стену. – Хочу найти Громмаша Адского Крика!

Крупный орк застыл.

– Зачем найти? – спросил он на ломаном человеческом. – Послали убить, да? От людей, да?

Тралл покачал головой.

– Нет. Лагеря… плохо. Орки… – он не мог подобрать подходящих слов на чуждом ему языке, поэтому глубоко вдохнул и опустил голову, стараясь изобразить тех жалких созданий, которых встретил в лагере. – Меня хотеть орки… – Он поднял связанные веревкой руки и прокричал: – Громмаш помочь. Нет лагеря. Нет орки… – И снова изобразил унылость и безнадежность.

Набравшись смелости, он поднял голову, чтобы проверить, сумел ли передать то, что хотел, на своем ломаном орочьем. По крайней мере, теперь его уже никто не пытался убить. Другой орк, чуть меньшего роста, но столь же устрашающего вида, как и первый, проговорил что-то грубым голосом. Главный орк горячо ему ответил. Они немного поспорили, после чего большой орк, вроде бы, уступил.

– Трагг говорить, может быть. Может быть, ты увидеть Адского Крика, если ты достойный. Идем.

Его подняли на ноги и погнали вперед, подгоняя тычками копья в спину. Но даже связанный и окруженный враждебно настроенными орками, Тралл ощутил прилив радости. Он шел на встречу с Громмашем Адским Криком, орком, сохранившим свою храбрость. Быть может, вместе они сумеют вызволить плененных орков, побудить их к действию, напомнить о правах, что были даны им при рождении.

Хотя Траллу было трудно подбирать нужные слова на орочьем, понимал он гораздо больше, чем мог сказать сам. Поэтому он помалкивал, слушая других.

Орки, пока вели его к Адскому Крику, удивлялись его рвению. Тралл заметил, что у большинства были карие либо черные глаза, а не те странно-красные и горящие, что он видел у заключенных. Келгар упоминал, что между горящими глазами и странным безразличием, охватившим плененных орков, могла существовать некая связь. Что это было, Тралл не знал, но надеялся выяснить, слушая их разговор.

Увы, орки не упоминали о красных глазах, зато вовсю обсуждали ту равнодушную вялость. Значение многих незнакомых Траллу слов можно было понять по тону, каким они произносились. Оказалось, он был не единственным, кто питал отвращение к тому, как некогда легендарные воины опустились ниже домашнего скота. Ведь даже бык нападал на обидчика, если его раздразнить.

О своем великом предводителе орки говорили с гордостью и благоговением. Рассуждали они и о Тралле, гадая, был ли он каким-нибудь шпионом, посланным, чтобы обнаружить логово Громмаша и привести к нему людей. Тралл отчаянно хотел найти способ убедить их в искренности своих слов. Он был готов пойти на что угодно, лишь бы это доказать.

В какой-то момент группа остановилась. Главный, которого, как понял Тралл, звали Рекшак, развязал пояс, стягивавший его широкую грудь. Затем, взяв его обеими руками, шагнул к Траллу.

– Ты быть… – он проговорил что-то по– орочьи.

Тралл его не понял, но и так было видно, что Рекшак намеревался сделать. Тралл покорно опустил голову – он был выше остальных орков, – и позволил завязать себе глаза. Пояс пах свежим потом и застарелой кровью.

Конечно, они могли убить его прямо сейчас или бросить умирать, связанного и ослепленного. Тралл мирился с такой вероятностью и считал ее более предпочтительной, чем провести еще хоть один день, рискуя жизнью в гладиаторских боях во славу жестокого негодяя, избившего его и издевавшегося над Тари.

Теперь он шагал менее уверенно, но вскоре двое орков, ничего не говоря, подошли к нему с обеих сторон и взяли под руки. Тралл доверился им – впрочем, у него не было другого выбора.

Тралл не знал, сколько времени они так прошагали, но по ощущениям казалось, что путь занял целую вечность. В какой-то момент мягкая, податливая лесная почва сменилась холодным камнем, и сам воздух тоже стал прохладнее. А по тому, как изменились орочьи голоса, Тралл понял, что они спускались под землю.

Наконец, они остановились. Тралл склонил голову, и с его глаз сняли повязку. Из освещения здесь лишь тускло горели факелы, но он все равно щурился, пока глаза привыкали к их свету после совершенной темноты.

Он находился в огромной подземной пещере. Из пола и потолка выпирали острые камни. Откуда-то издали Тралл слышал звук падающих капель. Из пещеры начиналось несколько ходов в другие полости, поменьше, и многие из них были завешены шкурами животных. Повсюду валялись доспехи, помнящие лучшие времена, и оружие, выглядевшее потрепанным, но хорошо ухоженным. Посередине горел небольшой костер, дым от которого поднимался к каменному своду. Здесь, должно быть, и нашел укрытие легендарный Громмаш Адский Крик и остатки его некогда грозного клана Песни Войны.

Но где же сам знаменитый вождь? Тралл огляделся вокруг. Из разных пещер выбрались несколько орков, но ни один не имел ни осанки, ни наряда истинного вождя. Тралл повернулся к Рекшаку.

– Вы сказали, что отведете меня к Адскому Крику, – заявил он. – Но я его здесь не вижу.

– Ты его не видишь, но он здесь. И он видит тебя, – ответил другой орк, отведя в сторону звериную шкуру и войдя в пещеру.

Ростом он был почти как сам Тралл, но не так широк в плечах. Он выглядел старым и изможденным. На его тощей шее висело ожерелье из костей различных животных и, возможно, людей. Старик держался таким образом, что внушал к себе уважение, и Тралл был готов его оказать. Кем бы этот орк ни был, он занимал видное место в клане. Было также заметно, что он говорил на человеческом языке почти так же бегло, как сам Тралл.

Тралл склонил голову.

– Может, и так. Но я хочу говорить с ним самим, а не просто довольствоваться его незримым присутствием.

Орк улыбнулся.

– В тебе есть дух и огонь, – произнес он. – Это хорошо. Я – Искар, советник великого вождя Адского Крика.

– Меня зовут…

– Мы знаем твое имя, Тралл из Дарнхольда. – В ответ на изумленный взгляд Тралла Искар продолжил: – Многие здесь наслышаны о ручном орке генерала-лейтенанта Блэкмура.

Негромкий рык родился глубоко в горле Тралла, но он не утратил хладнокровия. Он и прежде слышал это прозвище, но когда оно звучало из уст сородича, получалось еще больнее.

– Конечно, мы никогда не видели, как ты дерешься, – продолжил Искар. Сложив руки за спиной, он медленно прохаживался вокруг Тралла, внимательно его рассматривая. – Оркам не позволяют смотреть гладиаторские бои. Пока ты купался в лучах славы на арене, твоих братьев избивали и унижали.

Терпение Тралла лопнуло.

– Никакой славы я не обрел. Я был рабом, собственностью Блэкмура, и если ты думаешь, что я его не презираю, посмотри на это! – Он крутанулся, чтобы они смогли разглядеть его спину. Они и рассмеялись, приведя его в ярость.

– Ничего там нет, Тралл из Дарнхольда, – сказал Искар, и Тралл понял, в чем дело: лечебная мазь подействовала слишком хорошо. После ужасных побоев Блэкмура и всех его людей, на его спине не осталось даже шрама. – Ты требуешь сочувствия, а сам выглядишь совершенно здоровым.

Тралл вскипел. Он попытался смирить охватившую его ярость, но мало преуспел в этом.

– Я был вещью, собственностью. Думаете, я извлек какую-то выгоду из того, что проливал кровь и пот на ринге? Блэкмур купался в золоте, пока меня держали в камере и выводили только по его прихоти. Шрамы на моем теле не видны, теперь я это понимаю. Но единственное, для чего меня излечили, это чтобы я смог вернуться на ринг и снова драться, обогащая своего господина. У меня есть и другие шрамы – они незримы, но куда глубже. Я бежал, меня бросили в лагерь, но я ушел и оттуда, чтобы найти Адского Крика. Хотя я уже начинаю сомневаться в том, что он вообще существует. Кажется, я слишком понадеялся на то, что смогу еще найти орка, который олицетворял бы все, что, по моему разумению, представляет мой народ.

– И что же, по твоему разумению, представляет твой народ, ты, орк, носящий рабское имя? – поддел его Искар.

Тралл тяжело дышал, но старался владеть собой, как его учил Сержант.

– Он сильный. Ловкий. Могучий. Наводящий ужас в бою. У него есть дух, который нельзя подавить. Дайте мне увидеть Адского Крика, и он поймет, что я достоин.

– Мы сами будем об этом судить, – ответил Искар, после чего поднял руку, и в пещеру вошло трое орков. Они принялись натягивать доспехи и брать в руки разное оружие.

– Это три наших лучших воина. Они, как ты и сказал, сильны, ловки и могучи. Они дерутся насмерть, а не так, как ты привык на гладиаторском ринге. Кривляния здесь не помогут, лишь настоящее мастерство станет тебе спасением. Если выживешь, может, Адский Крик и даст тебе аудиенцию. А может, и нет.

Тралл пристально посмотрел на Искара.

– Он меня примет, – уверенно заявил он.

– Что ж, надейся на это. Приступайте!

И без дальнейшего предупреждения все три орка бросились на безоружного и беззащитного Тралла.