Ночной лес полон звуков, от громких, до почти неслышимых. Но мне среди этого великого множества нужен только один – негромкий топоток маленьких лапок по земле. Иногда зверек попадает на осыпи хвои или опавших листьев, и звук переходит в легкое шуршание. Шаги потихоньку приближаются, и мне пора затаиться на ветке… Ночное зрение позволяет видеть все вокруг почти так же хорошо, как в облачный день, нужно получше осмотреть – нет ли рядом конкурентов, способных отобрать попавшийся на зуб кусок…

Волки сюда, в предгорья, не заходят, им больше нравятся открытые пространства, где можно гонять добычу всей стаей. Поэтому и живность тут бегает самая разная, на любой вкус, так сказать. Хотя, если зазеваешься, то можешь и сам попасть кому-нибудь на зуб или под тяжелую лапу…

Что там внизу? Земля под деревом ровная, торчащих веток нет… Не хватало еще в прыжке напороться на острый сучок…

Вот он – довольно толстый заяц, хорошо откормившийся за лето. Интересно, чего так много для него в этом лесу… Или, может быть, просто недалеко находятся фермерские поля? Куда тебя понесло, на ночь глядя? Не успел выбрать лежку в сумерках, или тебя дома ждут?..

Не дождутся!!!.. Молниеносный прыжок вниз, мои когти вонзаются в бока дичи, и я тут же впиваюсь клыками в загривок. С хрустом ломается тонкий позвоночник зайца, и рот мгновенно наполняется горячей влагой…

…Рывком подскакиваю, открываю глаза и внезапно понимаю, что это был всего лишь… Сон? Во рту до сих пор чувствуется вкус свежей крови. Взгляд в сторону – там тусклый свет маленького ночника освещает безмятежно спящую Клер. Надо же, как сердце колотится-то… Ну и как теперь уснуть? На всякий случай провожу пальцами возле губ – нет, все чисто… Никого не покусал.

Тихонько встав с кровати, накидываю халат и иду в ванную комнату, где сую голову под струю холодной воды. Остатки сна мгновенно уходят в сливное отверстие, если можно так выразиться. Ладно, довольно водных процедур, еще не хватало простуду заполучить, не выходя из дому…

Почти досуха вытираю голову большим полотенцем и присаживаюсь на край ванны. Ну и что теперь скажете, господин специальный агент?.. На луну повыть еще не хочется? Хотя, это же волки воют, а они вроде как с деревьев на добычу не бросаются… Нет, тут точно без бутылки не разберешься!

Крадусь в кабинет, осторожно прикрываю дверь и усаживаюсь в кресло. Налив в небольшой бокал бренди, отпиваю половину и пытаюсь хоть как-то оценить происшедшее.

Конечно, сны бывают самые разные, приятные, или не очень… Или совсем не… А этот – какой? Все было так реально – ощущения, звуки, запахи, вкус крови… Бр-р-р!.. И что будет дальше? Начну убегать из дома по ночам? Кстати… Нет, ноги чистые, никуда я сегодня не уходил…

Поставив бокал, утыкаюсь лицом в сложенные ладони. Ну, Хозяйка, ну, удружила!.. Почему-то я даже не сомневаюсь, что этот дивный сон – последствия ее манипуляций со мной. Интересно, она хоть знала о возможных последствиях? А если знала, почему не предупредила? Совершенно машинально прислушиваюсь к ощущениям от подаренного когда-то кожаного браслета – нет, ничего… Ни тепла, ни холода, просто переплетенные кожаные полоски. Ладно, этот вопрос мы как-нибудь потом разъясним…

– Крис, ты почему не спишь? Выпить захотелось посреди ночи? Смотри, алкоголиков я не люблю!.. – Клер стояла в дверях, кутаясь в халат.

– Да так, сон приснился… Непонятный. Даже не знаю, хороший или кошмар…

– Расскажешь?

– Не сейчас…

Клер решительно подошла к столу, взяла бокал и недрогнувшей рукой перелила бренди обратно в бутылку.

– Все, пойдем спать! Как у вас говорят, «Утро вечера умнее!..»

– «Мудренее», – зачем-то поправил я, вставая с кресла. – Идем, ты права… И вообще – подумаю об этом завтра!..

– Крис, пора вставать! Через два часа нужно быть на студии.

– Ау-у-у… – Так зевнул, что чуть не вывихнул челюсть. – Милая, я же быстро собираюсь, можно, еще полчаса посплю?..

– Нет уж, вставай! Сюзан твои любимые пирожки приготовила…

– Коварная соблазнительница… Знаешь ведь, что я не могу сопротивляться такому искушению…

Клер поцеловала меня и провела пальцами по щеке.

– Как твое лицо?

– Спасибо, хорошо. Даже чувствую, как ты ко мне прикасаешься…

– Тогда иди умываться. Быстрее одевайся, а то я займу комнату!..

Она не стала напоминать мне о ночном происшествии, вот и хорошо. В этом деле спешить не нужно, иначе можно ошибиться с выводами. А сейчас главное – спокойно работать на съемках…

Я наслаждался свежеиспеченными пирожками с чаем, когда хлопотавшая у плиты Сюзан повернулась ко мне и спросила:

– Ну и как вам, Кристофер, ощущать себя одним из нас?..

Чай брызнул у меня из носа, и я закашлялся.

– …Что, простите?..

– Говорю, каково это было?

– Вы о чем сейчас спрашиваете, никак не могу понять… – Вот уж ошарашила, честное слово!

– Я спросила, как у вас прошло изменение внешности?

– Да как сказать… Весьма болезненно. Подождите, Сюзан, а откуда вы узнали? Ведь мы с Клер об этом никому не рассказывали, даже втихомолку не обсуждали.

Сюзан пожала плечами, констатируя очевидный факт:

– Мистер Смит, вы меня удивляете! Неужели один оборотень не почувствует недавнего изменения внешности у другого?

Кусок недожеванного пирожка едва не выпал у меня изо рта. Вот это да… Я что, и в самом деле скоро начну выть на луну и бегать голым по лесу?..

Наверное, мое лицо стало таким изумленным, что домработница быстро поставила перед тарелкой с пирожками большой стакан, набулькала в него прозрачной жидкости из высокой бутылки и придвинула его к чашке. Пояснений не требовалось, чего уж тут…

Одним глотком хлобыстнув содержимое стакана, я даже не почувствовал вкуса. В первые секунды… Потом глотку будто опалило, и пришлось залить огонь холодным чаем. Да знаю-знаю, так не делают, но мне сейчас не до соблюдения приличий. А, вот оно что – «Ром», крепость в полтора раза больше, чем у водки, разглядел я вычурные буквы на пестрой наклейке.

– Может, повторить? – спросила Сюзан, внимательно глядя на меня.

– Ш-ш-ш-пасибо… Не надо…

– Теперь лучше?

– Не знаю… И когда я начну обрастать шерстью? В полнолуние, через неделю?

Домработница громко рассмеялась:

– Вам это не грозит. Хозяйка не допустит…

– А что тут смешного? И вообще, это шутка такая, или розыгрыш?

Сюзан тут же стала совершенно серьезной.

– Нет, какие тут могут быть шутки… Еще когда я увидела вас впервые, то почувствовала…

– Что?

– …Скажите, вас никогда не ранил оборотень?

Я задумался. Да, был когда-то давно странный эпизод… Одна из Темных Тварей зацепила мне ногу, потом пришлось долго лечиться. Но кто это был, точно выяснить не удалось – ошметки разбросало слишком далеко. Просто мы тогда не пожалели наших «особых» патронов и целой кучи гранат, спалив все логово тварей дотла. А наши доктора так и не ответили ни на один заданный мной вопрос, умело отделываясь туманными фразами.

– Был один случай… Тварь разодрала мне ногу, заживало очень долго. Но оборотень или нет, я не знаю. И лекари промолчали…

– Да, это был именно оборотень, но не успевший войти в полную силу, молодой. Если бы старый – то сейчас мы бы не разговаривали, скорее всего.

Аппетит совсем пропал, и я сидел за столом, опустив голову и вертел тонкостенную фарфоровую чашку с недопитым чаем. Хорошо, что его там осталось немного, а то бы расплескался по скатерти… Надо же, прямо «оборотень в погонах» какой-то…

Молчание длилось несколько минут. Сюзан завершила свои кухонные дела и присела за столом, напротив. Чуть помедлив, она взяла меня за руки, освободив несчастную посудину.

– У вас все будет хорошо. Ведь вы раньше никогда не испытывали ничего подобного?

– Нет. Только вот сон приснился, очень странный. Как будто я дикий зверь и охотился ночью в лесу.

– Можете поговорить с Сэмом, если это вас успокоит. Но я думаю, что ничего страшного не произойдет. Пока сами не захотите…

– Да уж, как-то не хочется повторять. – Меня даже передернуло, едва только вспомнил корежащую тело боль.

– Трудно бывает только в первый раз. Потом легче, – «успокоила» меня Сюзан.

– Если честно, даже не предполагал, во что может превратиться шутка с переодеванием… И заниматься этим снова точно не желаю!

– Тогда будем считать это всего лишь проверкой ваших способностей.

– И что, теперь я могу превращаться, в кого захочу?

– Конечно, нет! – Сюзан даже удивилась моей наивности. – Пусть вам сама Хозяйка это объясняет. Но неужели после случая с ранением вы сами ничего не замечали? Какие-то неожиданные таланты, обострившийся слух, зрение, или что-то другое?

– Да что там неожиданного может быть… Пока лечили, воспользовался передышкой, брал уроки и теперь вот на гитаре играю.

– А до того учиться не пробовали?

– Все никак времени не оставалось. То одно, то другое… Так что не могу утверждать, будто музыкальный слух появился внезапно, из ниоткуда. А насчет других способностей… – Вот тут я всерьез задумался.

Действительно, ведь после ранения меня всерьез ни разу не зацепило. Как будто некий инстинкт уводил меня из опасных мест. Или, по крайней мере, от самых серьезных угроз. А вот остальные агенты, с которыми я начинал службу… Из них в Конторе остался только один, и то уже давно не полевой оперативник. Другие – «выбыли». Ну, сами понимаете, что часто скрывается за этим словом… Неужели во мне тогда проснулось то самое «звериное чутье на опасность», как его часто называют в книгах? Может быть, может быть…

– Наверное, тут еще важна восприимчивость к магии, – высказала догадку Сюзан.

– Что-то мне даже думать об этом не хочется.

– Страшно?

– Да, есть немного, – не стал я увиливать от прямого ответа. – И еще… Получается, что в лесу я пристрелил… своих, что ли?

– Какие они вам «свои»? Обычные преступники, решившие воспользоваться магическими артефактами для обретения способностей, присущих реальным оборотням. И людей они убивали чуть ли не для развлечения. Так что для «истинных» оборотней они точно не свои, никак.

Вот уж удивила, так удивила! Подробностей своего дебютного похода в здешний лес я дома никому не рассказывал, кроме Клер. И откуда она все это знает? Особенно мелочи, вроде способностей, полученных от неких артефактов…

– Сюзан, вы ведь не просто домработница, правда? То, что вы сейчас сказали, я сообщил в отчете, который лежит у начальника, в сейфе Конторы. Кроме меня, его читала только Клер, но вслух подробностей мы не обсуждали.

– Не волнуйтесь, миссис Стефансон мне ничего не рассказывала. Скажем так – пусть это будет моим маленьким секретом, хорошо? И я никому ничего не скажу, будьте спокойны.

– А Клер знает…

– Нет. И давайте оставим все как есть. Поверьте, так будет лучше. Давайте, я налью вам еще чаю. И ешьте пирожки, а то совсем остынут.

Сюзан выпустила мои руки, забрала кружку и отошла к плите за чайником. Через минуту я уже пил чай, так что вошедшая на кухню Клер ничего не заметила. (Бутылку с ромом и стакан бдительная домработница сразу же убрала подальше.) И еще – последствий употребления солидной порции рома я не ощутил, вообще. Странно все это…

Как теперь жить дальше? Меня назвали «истинным оборотнем», хотя никакие обследования, регулярно проводившиеся в Конторе, ничего подобного не выявили. Никогда не ощущал желания бегать по ночам в лесу и рвать добычу зубами. Приступов беспричинной ярости тоже не помню. Думаю, что если бы случилось что-то подобное, то Контора могла справиться с этой проблемой без лишних церемоний. Хотя, я не помню таких случаев с оперативниками… Или о них просто тут же «забывают», без лишней огласки? Да, теперь не спросишь… Начальство вряд ли ответит, скорее – насторожится, если стану проявлять ничем не обоснованный интерес. Ладно, подумаю об этом завтра…

Возле дома ожидали два экипажа. Во втором, как обычно, сидели наши сопровождающие. Да, босс не бросал слов на ветер, когда сказал, что охранять нас будут весь день.

Хорошо, что мы выезжали рано утром, до того, как улицы заполнятся спешащими на работу людьми. Да и погода сегодня обещала быть хорошей – легкий ветер быстро разгонял редкие оставшиеся облака.

Я посмотрел вниз, где у наших ног стояла корзина с платьем и остальными предметами моего вчерашнего образа. Впечатления от этого приключения остались интересные, но вряд ли я соглашусь повторить все сначала. Очень уж болезненно…

– Думаешь, как все вчера прошло? – угадала Клер мои мысли.

– Я вчера очень устал, а как ты справляешься, особенно сейчас?

– Мне легче – это ведь вас всех гоняли по площадке. А я почти все время была на одном месте, да и между эпизодами отдыхала. Интересно, что сегодня скажет мистер Стенли?..

Режиссер встретил нас у павильона и тут же подхватил Клер под руку, увлекая внутрь. Мне он уделил внимания не больше, чем бревну-подпорке у стены. Ну и ладно, значит, не узнал, а это хорошо! Оп-па, а это еще кто?

– Вы мистер Смит?

– Да, это я. Охраняю павильон снаружи, когда идут съемки. А вы кто, и что вам угодно?

– Инспектор полиции Форрестер. Скажите, в котором часу вы вчера отсюда ушли?

– Ну, как режиссер скомандовал окончание съемок, так все и разошлись… Было… Около семи вечера, уже начало темнеть. Все из съемочной группы разошлись очень быстро, потому что работали весь день без перерывов… Почти.

– А кто уходил последним?

Так… И что мне ему ответить?.. «Это был я, в женском платье»?..

– Подождите… Разошлись актеры, потом работники, ушла миссис… Оставался режиссер… Собственно, охранять было уже некого, и я тоже ушел. Все равно, отснятые пленки операторы сразу уносят в лабораторию, на проявку. А почему вы так подробно об этом расспрашиваете, что-то случилось?

Инспектор придвинулся ко мне поближе и, понизив голос, сказал:

– Вчера вечером недалеко отсюда сторож обнаружил труп неизвестного. Этим, – Форрестер кивнул в сторону павильона, – мы ничего говорить не стали. Просто сообщили, что забрался сюда пьяный хулиган, и все. А то эти актеры такие впечатлительные и суеверные… будут потом на нас сваливать все свои неудачи.

– Это так… Нет, до момента, когда все начали расходиться, посторонних у павильона не было. Парни у нас в охране службу несут хорошо, лишних и близко не подпускают.

– И все-таки… Ничего подозрительного до этого не видели? Мне сказали, что вы целыми днями здесь вокруг ходите.

– Нет. Ну, нашел его сторож, пусть даже и не совсем живого… Забрали вы его… А что странного-то?

– У тела голова повернута назад.

– В смысле?

– В прямом. Как будто ее оторвать хотели, но передумали.

– Ничего себе! А другие отметины были?

– Вот это и странно… Синяк от удара чем-то твердым в живот и здоровенная шишка на голове, но от такого не умирают.

Интересный поворот… Я точно помню, что пользовался всего лишь зонтиком. И когда уходил, злодей был вполне жив, валялся, уткнувшись носом в дорожку, тихо сопел себе в две дырки…

– Во время очередного обхода территории сторож услышал женский голос, который что-то выкрикнул, когда сюда подошел – увидел…

– Так вечерами здесь светильники не горят, что он мог рассмотреть?

– У него есть переносной фонарь.

– Кстати, а он-то где был в то время?

– Говорит, услышал непонятный шум и решил проверить. Правда, он явно большой любитель виски…

– А что насчет калитки в заборе?

– Утверждает, что она была заперта.

– Так… Ну, а я-то здесь при чем?

– Где вы были перед самым окончанием съемок?

– Это допрос?

– Нет, я всего лишь опрашиваю потенциальных свидетелей. Вас что-то беспокоит? – тут же насторожился инспектор.

– Понимаете, мне не хотелось бы раскрывать перед всеми свою принадлежность к вот этому ведомству… – Я вынул из жилетного кармана бумажник с удостоверением и показал его полицейскому.

– Разрешите взглянуть поближе?

– Да, смотрите сколько угодно.

Форрестер разглядывал документ почти минуту, вертя его и так, и этак, затем протянул мне и поинтересовался:

– А жетон у вас есть?

Я молча вынул жетон и протянул его к инспектору, держа на ладони. Тот прикоснулся к металлу пальцами, заметно вздрогнул, после чего удовлетворенно кивнул.

– Вижу, что все в порядке.

– Уверяю вас, что не имею к этому трупу никакого отношения. – По крайней мере, трупом его сделал не я. – Можно ли осмотреть место, где обнаружили тело?

– Буду рад принять любую вашу помощь. Там все довольно странно выглядит…

Мы пошли вдоль дорожки в сторону ворот, и я уже было приготовился высматривать следы от каблуков женских сапожек, в которых ходил вчера, но инспектор вдруг свернул в сторону соседнего павильона. Куда это он?.. А, наверное, вот сюда… У торца здания дежурил полицейский в форме.

– Вот здесь, под стеной, и лежало тело. Что удивительно – рядом никаких следов на земле не осталось.

– Он что, по воздуху сюда прилетел, или с крыши свалился?

– На земле отметин от обуви вблизи тела не обнаружено, – тут же ответил Форрестер. – Хотя почва здесь мягкая.

– Следы борьбы?..

– Никаких. Но смерть наступила именно от того, что ему свернули шею. Это вряд ли могла сделать женщина – парень телосложением похож на грузчика.

– Вот даже как…

– Следов на теле нет, разве что… Как будто царапины от когтей. Не порезы, а именно еле заметные царапины.

– Может, он любитель кошек?

– Наш эксперт осмотрел его одежду и не нашел никаких признаков кошачьей шерсти.

Но рядом с телом были следы лап.

– Большие?

– Нет, вполне обычные. Но сторож клянется, что здесь нет никаких кошек – хозяева студии особо следят за этим.

– То есть, это не похоже на обычное криминальное происшествие?

– Мы не знаем, что произошло. Может быть, вы нам подскажете?

– А если я скажу, что здесь замешаны не люди, а другие силы, вы мне поверите?

– Вряд ли…

– Могу только посоветовать истолковать происшедшее как попытку кражи со взломом. Преступник хотел залезть в павильон через крышу, наверное, где-то там пытался проделать отверстие, но не удержался и свалился вниз. При падении свернул себе шею. Дело закрыто…

– Как же быть с отсутствием необходимых следов?

– Почему-то я уверен, что если хорошо осмотреть эту крышу, – я указал пальцем вверх, – то следы взлома найдутся.

– Вы на что-то намекаете?

– Всего лишь на то, что нужно поискать лестницу… Но имуществом заведуют хозяева студии.

– Мы уже послали за рабочими, скоро узнаем, правы вы или нет.

– А кто полезет на крышу?

– Есть у меня помощник, молодой, но толковый. Пусть работает… Кстати, вот и он. Прошу вас пока не уходить очень далеко, на случай, если понадобитесь.

– Я буду здесь до вечера, мистер Форрестер.

На том и распрощались. Я пошел к дверям «своего» павильона, а инспектор начал изображать ветряную мельницу, руководя установкой лестницы.

Вот какие у нас тут дела, значит… И что это вообще за непонятный сторож такой? Хорошо помню, что рядом с калиткой никого не было. Разговаривал с неудачливым ухажером я не очень громко, не кричал, не визжал… Вряд ли это можно было расслышать с большого расстояния. Что-то здесь не так… Кстати, а где этот самый сторож? Ладно, пусть с этим полиция разбирается, у меня свои дела есть. Например, хочу поинтересоваться, что там сейчас происходит на съемках.

Чтобы избежать обвинений в помехах творческому процессу, я решил дождаться одного из перерывов, которые режиссер устраивал более-менее регулярно. Наверное, Клер почувствовала мой интерес и вышла из павильона, когда еще не прошло и часа.

– Как там у вас дела? – встретил я ее вопросом.

– Все хорошо! Сегодня мистер Стенли почти не кричит, разве только выглядит задумчивым. Наверное, это встреча с тобой так повлияла.

– Вот тебе смешно, да! А вдруг он решит продолжить знакомство?

– Придумаем что-нибудь. Вообще-то, наш режиссер очень хороший человек, и с чувством юмора у него все в порядке.

– Вся надежда только на это…

Тут нас прервал выглянувший из двери Кларк:

– Миссис Стефансон, вас ищет мистер Стенли!

– Хорошо, сейчас иду. – И, повернувшись ко мне, она тихо сказала:

– Ты наверняка знаешь, что когда-то были театры, в которых все роли, даже женские, исполняли мужчины. Так что, не ты первый, не ты последний…

– Спасибо, милая, ты сняла огромный камень с моей души!..

Улыбнувшись, Клер упорхнула в павильон, а я продолжил наматывать круги вокруг здания, с интересом поглядывая на возню полицейских неподалеку.

Сейчас на крыше возле световых люков что-то явно искал молодой человек. Наверное, тот самый помощник, о котором говорил инспектор. Между участниками этого «представления» шел весьма эмоциональный разговор, но расслышать подробности мне не удалось. Да и зачем? Все равно сейчас сами все расскажут…

Действительно, минут через десять ко мне подошел инспектор.

– Наши догадки подтвердились – возле слухового окна заметны следы от ломика, кто-то пытался взломать раму.

– Но она осталась целой?

– Почти. Видимо, вор поскользнулся, когда ломик соскочил, и свалился с крыши. Кстати, остальные инструменты так и остались лежать возле окна.

– Инспектор, а почему они решили лезть туда через крышу? Вскрыть двери разве не проще?

– Эти – нет, они железные, а замок изрядно заржавел. Мы проверили – кто-то действительно в нем недавно ковырялся, но только заклинил механизм. И дверь давно не открывали, мы еле смогли попасть внутрь.

– А что там вообще такого ценного?

– Всякий реквизит, среди которого есть и настоящие антикварные вещи. Например, весьма много старинного оружия, не только бутафорского. Владельцы мне сказали, что сейчас фильмов о тех временах почти не снимают, вот все это и лежит без дела. Ржавеет…

– Что-нибудь пропало?

– Служащие осмотрели почти весь склад, но на первый взгляд все на месте. Там такой слой пыли… Никто уже давно ничего не трогал и не ворошил.

– Надо же… Интересно, откуда этот воришка… если он вообще был один… мог узнать об этом?

– Вот мы и начали искать тех, кто мог ему подсказать. Но это дело не быстрое, сами понимаете. Так что, если вдруг что услышите… Я буду признателен за любую помощь.

– Могу только пожелать вам успеха! Разумеется, если мне станет что-либо известно, вам обязательно сообщу.

Инспектор протянул мне картонную визитку, попрощался и ушел к своей группе. Помощник уже слез с крыши, и двое рабочих, переругиваясь, убирали явно тяжелую лестницу.

Я прислушался: внутри «нашего» павильона все так же звучал голос режиссера, актеры проговаривали свои реплики… Звук еще не пришел в синематограф, все слова персонажей зрители читали в виде строчек на экране. Но действующим лицам приходилось выражать свои чувства как можно сильнее, в надежде, что будущая публика оценит их старания.

Неожиданно отворилась дверь, и наружу буквально повалили актеры и съемочная группа. Ну да, в этот раз режиссер их гонял до тех пор, пока не отсняли эпизод так, как ему хотелось, понятно… Клер почему-то не вышла, и я решил проверить, как у нее дела.

Мои шаги гулко раздавались в безлюдном павильоне, и в гримерных было тихо. Куда она подевалась-то? Хорошо, мало ли что ей вдруг понадобилось… Зачем паниковать раньше времени?

Вдруг я увидел стоявшее возле стены пианино. Интересно, что раньше совсем не обращал на него внимания, относя его к реквизиту, и считал чем-то вроде бутафорского ящика с нарисованными клавишами. А, просто оно было закрыто чехлом, вон он, валяется у стены, толстая пыльная тряпка. Когда подошел и приподнял крышку, то стало ясно, что инструмент вполне настоящий. Даже название фирмы-изготовителя есть, кстати, довольно известная марка… И табурет стоит рядом…

Я сам не понял, зачем присел на него и положил пальцы на клавиши. Никогда ведь раньше не пробовал играть, даже пыль не протирал…

Я начал играть какой-то регтайм, но совсем не помнил, чтобы когда-нибудь хотя бы мельком видел его нотную запись. Что вообще произошло, откуда вот это все?.. Пианино отзывалось на мои прикосновения, музыка звучала свободно, как будто сама собой. И пока мелодия не закончилась, я не мог остановиться. Так, думаю, понял, чья это работа…

– Крис, неужели ты умеешь… – рядом стояла Клер и удивленно смотрела на меня. – И за все время ни разу об этом не сказал?..

– Я и сам не знал… Все, пойдем, сейчас люди с перерыва вернутся, не хочу, чтобы меня здесь лишний раз видели.

Но незаметно выйти мне не удалось – в дверях мы буквально столкнулись с мистером Стенли.

– А, это вы, мистер Смит!.. Здесь кто-то играл на пианино, или мне показалось?

– Кристофер иногда развлекается… – решила выручить меня Клер.

– Получилось очень даже неплохо. А еще какие-нибудь увлечения у вас есть?

– Их долго перечислять, боюсь, что это займет непозволительно много вашего ценного времени, – ответил я. Не очень вежливо, но сейчас мне хотелось быть как можно дальше от режиссера. Мало ли что он неожиданно вспомнит из увиденного вчера – характерное движение, интонацию…

– Да, вы правы… Сегодня у нас еще очень много работы. Миссис Стефансон, пойдемте, вот что мне от вас сейчас нужно… – Он взял Клер под руку и повел вглубь павильона, тут же забыв обо мне, а сквозь двери внутрь буквально повалили актеры и персонал.

Я отошел за угол и сел на скамейку в безлюдной сейчас курилке. Здесь можно было посидеть, не опасаясь, что кто-то неожиданно приблизится и услышит…

– Хозяйка, прошу, поговори со мной…

Скамейка чуть слышно скрипнула, и я ощутил присутствие кого-то невидимого. Надо же, как быстро!.. Невидимка склонила голову ко мне на плечо, и сразу почувствовался запах лесных трав.

– О чем ты хочешь со мной поговорить, Охотник? – произнес еле слышный голос у моего левого уха. Так, если это галлюцинация – то голос должен звучать «внутри головы». Не похоже… Очень утешает, да…

– Ты вчера сделала для меня что-то еще, кроме изменения внешности?

– А тебе разве не понравилось?

– Это очень… неожиданно. Есть еще то, о чем я должен знать?

– Не торопись. Каждому подарку – свое время.

– Предпочитаю знать заранее…

– Если в жизни все будет предсказуемо, то она станет слишком скучной, – засмеялась собеседница.

– Да, я очень хорошо повеселился вчера в ванне, когда возвращал истинное лицо. – Как вспомню, аж передергивает…

– Прости, я не думала, что для тебя это окажется столь болезненно. Наверное, стоило выпить четыре унции бренди… или пять… – Раскаяния в ее голосе совсем не заметил.

– Ладно, тогда ответь – почему ты вообще решила помогать мне? Еще тогда, в лесу.

– Ты же вроде об этом спрашивал?.. Ладно, повторю: пришел в мой лес, чтобы убрать из него Зло. Поделился с грызуном ветчиной, а не пнул, извинился перед рысью… Не брал ничего сверх необходимого. Мой лес принял тебя. А я одобрила это решение… И когда тебя принесла ко мне река, всего лишь познакомилась поближе. О, ты смутился, надо же!..

– И что дальше?

– Живи, как живешь, а я присмотрю за тобой и Клер. Это гораздо интереснее, чем безвылазно сидеть в лесу. Там у меня хватает помощников, справятся… Кстати, что здесь с театром?

– Пока ничего нового, разве что через месяц-другой…

– Ты узнал все, что хотел?

– Почти.

– Тогда – до встречи, мой Охотник!

Теплые губы нежно поцеловали меня в щеку, и через мгновение только слабый запах лесных трав говорил о том, что разговор не был бредом.

Машинально я потер щеку и взглянул на пальцы. Похоже, это входит у меня в привычку… Хорошо, что Меняющая Облик в лесу помадой не пользуется. А спросить о своем «оборотничестве» я почему-то не решился. Может, как-нибудь потом…

– Крис, ты здесь? Устал бродить и решил отдохнуть? Пойдем, сейчас сюда курильщики прибегут!.. А почему у тебя щека красная? – Вот и Клер появилась, как только она меня нашла?..

– Не знаю, наверное, комар укусил.

– Да?.. Тогда не три, а то хуже будет. Ну, пойдем же!.. – Она настойчиво потянула меня в сторону двери.

– Куда ты меня тянешь? Давай лучше тут постоим, воздухом подышим…

– Ладно, тогда слушай… Мистеру Стенли очень понравилось, как ты играл. И настроение у него сегодня было гораздо лучше, чем вчера, вся группа заметила. Может, в перерыве еще что-нибудь попробуешь?..

– Клер, ты смеешься? Я сегодня вообще первый раз в жизни за пианино сел…

– И откуда тогда такое мастерство?

– Просто шутка одной нашей общей знакомой.

– С чего ты это взял?

– У нее и спросил… Буквально только что…

– Боишься, что не сможешь повторить?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Хозяйка вряд ли заберет то, что подарила… А почему ты об этом вообще спрашиваешь?

– Да, появилась идея… Чтобы ты играл перед началом съемок эпизодов, только музыку нужно выбрать заранее. Может быть, актеры начнут точнее подстраиваться… Надеюсь, моя затея тебе понятна? – Клер решила проявить неожиданную настойчивость.

– Это точно твоя задумка?

– Как тебе сказать… Мистер Стенли высказался по этому поводу, а я запомнила…

– Так пусть и пригласили бы обычного, хорошего музыканта, я-то при чем?

– У другого ТАК не получится. Не стой, идем быстрее!..

Но неожиданное выступление пришлось отложить. Режиссер беседовал с благообразным джентльменом, в котором я узнал одного из владельцев синематографической студии. Через несколько минут их разговор закончился, и мистер Стенли начал давать указания своему помощнику – Кларку. Тот записывал все услышанное в блокнот, кивая головой.

– Клер, по-моему, начальству сейчас не до музыки.

– Да, наверное, что-то случилось. Я пойду, узнаю?

– Не надо, хочу поговорить с хозяином студии, так что извинись за меня перед мистером Стенли, если он вдруг спросит, где музыкант, хорошо?

– Да, конечно… Только не задерживайся, и не влезай в неприятности!

Как ни странно, кинобосс меня узнал.

– Добрый день, мистер Смит!

– Добрый день, мистер Голан! Я хотел попросить вашего разрешения на осмотр соседнего павильона, в котором хранится реквизит. Ну, того самого, возле которого утром нашли… – Дальше продолжать я не стал.

– А зачем вам это нужно? Полиция уже все там проверила, имущество никто не трогал.

– И все-таки… Они могли чего-нибудь не заметить. Ведь неспроста туда пытались вломиться.

Мистер Голан внимательно посмотрел на меня, как будто впервые увидел.

– Вы ведь не простой телохранитель?

Ну что ж, покажем свой грозный документ…

– А, вот оно что!.. Теперь понимаю… Но у нас никогда не было происшествий, какими занимается ваша Контора.

– Поэтому разрешите осмотреть павильон. Пусть таких происшествий не случается и дальше. И прошу – не рассказывайте никому о том, что я не только охранник.

– Понимаю…

В павильоне я осмотрел и проверил каждый стеллаж, заваленный ржавым, пыльным хламом, потребовал открыть каждый металлический шкаф – некоторые были заперты на висячие замки. Хотя, они совсем не выглядели старыми – наверное, просто замку на входной двери не повезло, его не потрудились прикрыть от дождя.

Жестяные доспехи, тупые мечи, луки без тетивы, искривившиеся от сырости стрелы, кожаные наручи… Чего только там не лежало! Но ни на одном предмете я не заметил даже малейших следов магии. А вот в дальнем углу… «Усы» прибора чуть заметно пошевелились.

– Откройте этот шкаф!

– Пожалуйста, здесь у нас разные стекляшки, реквизит для украшения…

Так, смотрим внимательно… Даже если не пользоваться специальными очками, а просто смотреть ночным зрением, можно увидеть слабое свечение на нижней полке… Неужели?

Я потянул на себя и выдернул коробку, где среди всякой блестящей ерунды лежали три стеклянных черепа, размером с крупную сливу каждый. Хм, а они вовсе не стеклянные… Кончик ножа следов не оставляет, значит, материал заметно тверже стекла. Хрусталь?..

Кладовщик заметил мои попытки царапнуть черепа и скривился. Ничего, сейчас скривишься еще сильнее!..

– Мне нужно забрать для исследований вот эти три… предмета.

– У вас есть ордер?

– Мои полномочия вам подтвердит мистер Голан. Я выдам расписку, чтобы не было проблем с учетом в книгах.

– Ну, если так… Пойдемте, я все запишу.

– Сейчас, только проверю все до конца.

Но больше в этом сарае ничего интересного или магического найти не удалось. Мой хитрый приборчик, который мог уловить даже слабые следы магии, промолчал.

После изъятия этих артефактов я поехал в Контору. Начальника на месте не оказалось, и мне пришлось самому отнести добычу в лабораторию, где на нее тут же накинулись соскучившиеся по экспериментам научники.

– Вы помните – результаты только мне и мистеру Мак-Кинли!

– Да-да, конечно… – пробормотал один из них, вытирая хрустальную черепушку чистой тряпочкой. – И не будем спрашивать, где и как вы их взяли…

– Спрашивать можете, только все равно не скажу. Служебная тайна!

С тем я и откланялся. На студию ехать было уже поздно, так что домой меня отвез извозчик – брать машину в гараже не хотелось. Как раз к ужину доберусь…

К дому мы подъехали одновременно – я и Клер. Ужин был уже готов, так что оставалось только умыться и переодеться, не особенно торопясь. Дальше – все, как и много дней до этого…

Я сидел за столом в кабинете и внезапно захотел проверить, как там моя любимая гитара. Что-то давно не брал ее в руки – то очень уставал, то просто не было настроения… Вынув ее из чехла, протер лакированное дерево мягкой тряпочкой и задумался. Настроение сегодня какое-то странное… Будто гуляю по узкой горной тропе и вижу над собой огромные камни, которые грозят вот-вот свалиться, с диким грохотом сметая все на своем пути вниз…

Совершенно отчетливо послышался хриплый мужской голос, напевавший что-то о разлуке и письме в конверте, о смерти и любви. Затем что-то несколько раз булькнуло, и певец исполнил следующий куплет, в котором обращался к своей удаче. Пока он пел, я быстро налил бренди в стопку и выпил, после чего удалось поймать мотив и слова, а дальше мы уже пели дуэтом, если бы нас кто-то смог услышать сразу обоих:

Вот значит как… Давненько у меня не случалось такого… В смысле, не слышал голосов из других миров. Может, оно и к лучшему, с нашим бы сейчас разобраться?

– Интересная песня… А почему раньше про нее молчал? – В двери кабинета стояла Клер в толстом халате. Она только что вышла из ванной комнаты и теперь неторопливо вытирала свои длинные волосы полотенцем.

– Да так, послышалось… Теперь вот думаю – может, записать слова, или не нужно?

– Сложный вопрос. – Клер подошла и спокойно уселась прямо на мой стол, продолжая сушить волосы. – Если ее перевести, то не все уловят смысл… Что-то потеряется. – Сама она уже давно научилась понимать мой «родной» язык на слух, только не разговаривала на нем. – Лучше запиши, вдруг потом пригодятся.

– Завтра утром на студии и запишу, все равно мне там у вас особо делать нечего. А сейчас пойдем спать, что-то день сегодня длинный получился…