10

Спросонья я почувствовала, что надо мной кто-то стоял.

Я резко открыла глаза и увидела Кэррана.

Он смотрел на меня, привычно прислонившись к стене.

– Чего тебе?

– Этот звонил.

– То есть он решил сразиться? – Я рывком села в постели.

– Ага. Спрятавшись за спину Дерека. Сломал волчонку ноги и надел кандалы, чтобы кости не срастались.

Час от часу не легче.

– Условия выдвинул?

– Ты, я и крестоносец. Сегодня ночью.

Мило. Вечеринка для тройки лидеров хит-парада упырей.

– Где?

– Юго-восточный лей-пункт. Сказал, что уже там даст нам о себе знать.

– Подкрепление возьмешь?

– Нет.

Вожак не стал объяснять, почему, но я сообразила, в чем дело: в его царском слове, в его гордости, в том, что кровосос может убить Дерека.

Все причины хороши, выбирай на вкус.

– Который час? – Я потерла заспанные глаза.

– Полдень.

Патруль поймал меня в семь утра. В койку я завалилась в восемь. Значит, проспала четыре часа.

– Когда отправляемся?

– В половине восьмого.

Я вновь рухнула на постель, натянула одеяло и зевнула.

– Вот и славненько. Разбуди меня в семь.

– Значит, ты пойдешь?

– А ты полагал, буду отсиживаться в крепости?

– Он именует тебя «закусочкой».

– Какой очаровашка.

– Не устает повторять, что оттрахает тебя.

Я скривилась.

– Слушай, Кэрран, чего тебе от меня надо?

– Почему он хочет с тобой спариться?

– Я необыкновенно хороша в постели. Отвали, а?

Он не отреагировал на мой сарказм.

– Но почему он одержим идеей тебя обрюхатить? Зачем он тебя домогается?

Во фразе определенно имелся каламбур, хотя вожак явно находился не в том состоянии, чтобы взглянуть на себя со стороны.

– Да откуда мне знать-то? Может, у него встает от идеи помучить моего будущего ребенка. Я спала четыре часа и должна отдохнуть. Оставь ты меня в покое.

– Все равно дознаюсь, – буркнул он.

Прозвучали его слова весьма угрожающе.

– По-моему, ты зря ищешь в этом некий глубинный смысл.

– Где крестоносец? – Кэрран отлип от стены.

– Вернется часика через два. Парень уверен, что его пустят обратно. Пожалуйста, не отбирай у него оружие. Ведь он придет к тебе по доброй воле.

Кэрран покинул комнату. Я глубоко вздохнула и постаралась выкинуть все мысли из головы.

Ровно без двадцати четыре появился Ник. Я как раз обувалась. Он закрыл дверь, привалился к ней спиной.

Щеки рыцаря заросли щетиной, волосы выглядели сальными.

– Что ты творишь со своей шевелюрой?

– Пыль, гель для волос, немного ружейного масла.

– Не думал запатентовать рецепт?

– Нет.

Я поднялась. Крестоносец запер дверь на замок, вытащил из-за пазухи плаща кожаный сверток, положил на стол. Развязал шнурок, порывисто развернул.

Я увидела два желтоватых клинка, один – в фут длиной, другой – с мою ладонь. Я взяла тот, что побольше. Человеческая бедренная кость, расщепленная пополам. В центре, там, где прежде был костный мозг, проходила канавка.

– Тяжеловат, – пробормотала я.

– И хрупок, – негромко добавил Ник. – Я уже четыре сломал.

– Почему ты таким не обзавелся, когда пытался отбить Дерека у Боно?

– Отнюдь, – его глаза блеснули. – Но он разбился в драке.

Я провела пальцем по лезвию. Учитывая, как мало времени у него заняло изготовление, клинок оказался сделан превосходно.

– Неплохо, но с таким я к нему близко не подойду.

Взяла меньший. С ним можно надеяться подобраться к упырю вплотную.

– У тебя будет один удар.

Кивнув, я спрятала оружие в ножны.

– Шарик не потеряла?

Я помотала головой.

– Готова его применить?

Рука потянулась к карману, где лежал успокаивающе тяжелый металлический кругляш. В глубине души я знала, что я им не воспользуюсь. Буду сама драться до конца. До тех пор, пока меня не раздерут на клочки. Если потребуется, – заставлю себя убить. Особых проблем не возникнет. Ведь я просто-напросто человек.

Взглянув на Ника, я поняла: он в курсе моих мыслей.

– Только если не останется иного выбора.

Я скакала на коне, который одолжила мне Стая: крупной толстозадой животине неопределенной масти, средней между цветом сажи и грязи. Он столь усердно топотал копытами, будто подозревал, что под тонким слоем почвы полным-полно змеиных гнезд, и ежели попрыгать хорошенько, обязательно до них доберешься.

– Его зовут Ветерок, – сообщил мне угрюмый оборотень, передавая поводья.

Учитывая, что и суток не минуло с тех пор, как я сыпанула в физиономию конюшего пригоршню аконита, я вряд ли числилась у него в любимицах. Хотела спросить, кому пришло на ум назвать эту помесь тяжеловоза и мустанга именем скаковой звезды ипподрома, но передумала. А сейчас Ветерок весело галопировал по вечерним улицам со скоростью усталого пешехода. Ника я пока не приметила.

Джип Кэррана никто даже не подумал наладить, и когда водяной мотор взревел, рыжий мерин крестоносца стрелой унесся в туманную даль, твердо решив держаться от нас подальше.

Я похлопала по шее своего боевого скакуна:

– Хоть ты у меня не из пугливых.

С таким же успехом можно кричать во время торнадо. Чертов джип в своей яростной схватке за звуковое превосходство глушил любые звуки.

Прилив все прибывал, наводняя засыпающий город магической энергией.

Сила уже клубилась в воздухе и сливалась со светом убывающей луны, вибрировала в переулках и остовах зданий, догрызая пластмассу и бетон.

Добравшись до заброшенной промышленной зоны, мы направились к пригороду Атланты. Кстати, там, в Конайерсе, находился и лей-пункт.

По дороге мы то и дело наблюдали, как валятся, становясь прахом, руины некогда величественных сооружений. Магия торжествовала. Символическое явление. Суеверный человек углядел бы в этом некое мрачное предзнаменование. Я хмуро обозревала кладбище человеческих амбиций, после чего пришпоривала Ветерка.

Сегодня я отдала бы десять лет жизни, лишь бы техноволна вернулась на час-другой.

Впрочем, честно говоря, откуда у меня в нынешней ситуации десять лет, чтобы предложить их судьбе?

Впереди замерцал лей-пункт: магический прокол в ткани реальности. Мы достигли его всем скопом, и я увидела, как мерин Ника опять взбрыкнул, услыхав рев джипа.

– Заглуши свою колымагу! – заорала я Кэррану.

– Не могу! – прокричал он в ответ. – Потом мотор придется черт знает сколько прогревать!

– Почему ты не поехал на лошади?!

– Что?!

– На ло-ша-ди!

Он недвусмысленным жестом показал мне, что следует сделать с вышеназванным непарнокопытным.

Нам навстречу метнулось какое-то жуткое существо и застыло, словно желая увериться, что мы его засекли. Монстр отдаленно смахивал на рысь. Крупный, фунтов шестьдесят. Лапы и спина – чересчур длинные и тонкие, как у котенка-подростка. Верхняя часть морды – кошачья, зато нижняя челюсть – почти человеческая. Рот – маленький, с розовыми губами. Короче, тот еще красавец. Однако теперь я, кажется, догадалась, чью шерсть нашли на месте убийства Грега.

Кошмарный урод потоптался на месте, после чего неожиданно резво рванул по шоссе. Ник и Кэрран – за ним.

Затем и Ветерок сообразил, что я настойчиво его понукаю, и довольно затрусил вперед.

Вслед за «рысью» мы еще добрый час продвигались по автостраде. Кони начали уставать, а наш провожатый бежал так же ровно. Наконец, тварь свернула на боковую дорогу к сосновой роще. Асфальт тут сильно растрескался под напором древесных корней.

Лошади спотыкались, джип и вовсе забуксовал.

Ник не сдавался, а я остановилась подождать Кэррана. Машина притормозила на обочине, вожак заглушил мотор, вылез наружу и заявил, что предпочитает передвигаться на своих двоих.

Я посильнее сдавила коленями бока своего верного «буцефала», – деликатных намеков Ветерок, похоже, не понимал, – и поскакала за Ником.

Крестоносца догнала уже там, где дорога обрывалась. Деревья расступились.

Выехав на широкую поляну, мы обнаружили мрачное здание из красного кирпича. Его окружала восьмифутовая бетонная стена, из-за которой выступали три верхних этажа. Я осмотрелась.

Поляна изрядно заросла, однако под сорняками еще проглядывали остатки подъездной дорожки, ведущей к тяжелым металлическим воротам. Они были приоткрыты, и за ними просматривался внутренний двор. Наш провожатый шмыгнул в щель между створками.

Здание показалось мне знакомым. Простое, если не сказать примитивное, строение, по сути – четырехэтажная коробка с узкими прорезями окон, забранных металлическими же решетками. Но почему-то от одного его вида у меня душа уходила в пятки.

Из-за поворота дороги вывернул Кэрран.

Царь Зверей бежал легко, на лице – ни капельки пота.

– Должно быть, это Ред-пойнт, – бросил он на ходу.

Ник вопросительно взглянул на меня.

– Местная тюрьма, – пояснила я. – Однажды заключенные в левом крыле начали жаловаться на призраков, которые якобы пытаются их убить. Никто не придавал значения их нытью до тех пор, пока во время сильного магического прилива стены не ожили и не поглотили несчастных. Потом там нашли тела, наполовину замурованные в кирпичной кладке.

– Причем по большей части заключенные были еще живы и продолжали вопить, – глухо добавил Кэрран.

Я поерзала в седле. Внезапно то, что казалось грудой обломков, обрело очертания левой сторожевой вышки. И каким образом деревья умудряются расти с такой скоростью? Они выглядели чуть ли не вековыми.

– Я думала, военные давно сровняли это место с землей.

– Нет, – вожак покачал головой. – Когда выяснилось, что стены продолжают кровоточить, тюрьму законсервировали. Разрушать? Еще чего. Мало ли, вдруг еще пригодится.

Я мысленно ощупала тюрьму и сразу же отпрянула. Тюрьму плотно окутывала жуткая магия. Она затопляла помещения, сочилась наружу, пронизывала стены, как невидимый осьминог, раскинувший щупальца в поисках добычи.

Я сделала новую попытку и обнаружила алые нити некромантии в толстом магическом одеяле. Что-то подпитывалось силой тюрьмы. Нечто неживое и могущественное.

– Зомби? – прошептала я.

– Определенно воняет ими, – скривился Кэрран, его верхняя губа подергивалась, показывая зубы.

Тяжелые ворота гостеприимно раскрылись еще шире. Идти внутрь не хотелось. В голове вдруг возникла безумная мысль: а что, если взять и уехать?

Сейчас разверну Ветерка, только меня и видели.

Спешившись, привязала коня к стволу дерева. Нечестно тащить бедолагу за собой. Достала «Погибель» из ножен за спиной.

– Никогда руку не вывихивала? – поинтересовался Кэрран.

– Нет. У меня опыт.

Ник спрыгнул на землю и привязал своего мерина рядом с Ветерком. Не дожидаясь крестоносца, я зашагала к воротам.

– Собираешься идти на упыря в одиночку? – изумился Царь Зверей.

– Если промедлю еще чуток, вообще туда не пойду, – выдавила я.

Колени подгибались, зубы стучали.

Кэрран облапил меня и поцеловал: по телу пробежала горячая волна.

Вожак засмеялся.

– На удачу, – жарко шепнул он мне в самое ухо.

Вырвавшись, я вытерла рот тыльной стороной ладони и прорычала:

– Покончим с упырем, и я вызову тебя на поединок, на который ты давно напрашиваешься.

– Так-то лучше, – хохотнул он.

– Прочь с дороги, голубки, – буркнул рыцарь.

Кэрран обратился: одежда порвалась и разлетелась в разные стороны. Я не могла сказать, что меня пугало больше: тварь, ждущая за воротами, или пещерный лев. Ладно, без разницы.

Шарик с цианидом оттягивал карман.

Втроем мы подошли к воротам. Кэрран пнул их, настежь распахивая створки. Во дворе горели три костра.

Я шагнула на тюремную территорию и застыла как громом пораженная.

Упырь находился в центре двора, озаренный пламенем.

На нем был только килт, подпоясанный серебряной цепью, с которой на кожаных шнурках свисали кости и клочки меха. Богато изукрашенные наплечники из белого металла соединялись на груди ожерельем из металлических дисков. Такие же наручи защищали руки от запястий до локтей.

Вампир был бос, лишь голени обмотаны какими-то тряпками. Он слегка присел, изготовившись к прыжку. В руке – копье с кривым, словно ятаган, наконечником в фут длиной. Лезвие и глаза твари синхронно поблескивали в свете костров. На фоне развалин вполне современного здания он выглядел совершенно неуместно.

Древнее чудовище, однако, было вполне себе живое. Будто время повернуло вспять, изрыгнув из своих пучин монстра – вместе с килтом и всклокоченной седой гривой.

– Ну и ну, – буркнул Кэрран. – Я и не гадал, что попаду на маскарад.

Его голос разрушил иллюзию.

– Проклятье! – Я прищелкнула пальцами. – Зря не захватила костюмчик французской горничной.

Упырь загоготал, оскалив клыки.

– Погляди наверх, Кейт, полюбуйся на своих сестричек.

Я подняла взгляд. На подоконниках были выставлены женские тела. Они напоминали мраморные статуи, и я насчитала, по крайней мере, две дюжины. Рваная одежда заскорузла от крови. Некоторые, возможно, умерли уже давно.

Я увидела и другие тела: они висели вдоль стены на толстых цепях, спускавшихся с тюремной крыши.

Наверное, каждую жертву лишили души: судя по одинаковому выражению ужаса, перекосившему их лица.

Когда я смотрела на здание еще несколько минут назад, женщин там не было.

«Погибель» задымилась, почуяв мой гнев. Густая опалесцирующая жидкость закапала с острия, испаряясь прежде, чем упасть вниз.

Громадная темная куча у дальней стены шевельнулась. Гора щебня, мусора и отбросов задрожала, заходила ходуном и взлетела на воздух. Тошнотворно завоняло. Я зажала нос. Мусор опал. Из-под него проступили желтые кости и ошметки тухлого мяса, истекающего гнилостным соком. Воздух вокруг почернел от мух. Гигантский череп уставился на меня глубоко запавшими мертвыми глазищами. Великанские челюсти лязгнули, заскрежетали зубы длиной в мою руку. Омерзительный труп встряхнулся. Когтистая лапа опустилась, и земля содрогнулась.

Костяная тварь бодро зашевелилась.

– Дракон для рыцаря! – провозгласил упырь. – Ты доволен, крестоносец? У тебя появился предлог не драться со мной.

Мимо меня промелькнул Ник. Из рукава у него вытянулась серебряная цепь. Он замахнулся на вампира, тот отпрыгнул. Мощная лапища отгородила Боно от крестоносца.

Костяной дракон обрушился на Ника.

Из дверей высыпали отпрыски упыря и метнулись ко мне. Я взмахнула саблей, почти пополам разрубив мохнатую тушу.

Я краем глаза успела заметить, как Кэрран вскочил на дракона и, задержавшись секунду на его плече, спрыгнул вниз, туда, где ждал ухмыляющийся Боно.

Монстры подступали. «Погибель» с шипением кромсала их плоть.

Ногу царапнули чьи-то острые когти – и тут же убрались.

Что-то было не так.

Я рассекла очередное свиное рыло, и его глаза – человечьи глаза! – потухли. Урод повалился к моим ногам, однако другие напирали, топча павшего собрата. Я занесла «Погибель» для очередного удара.

Твари не нападали. Просто рычали, подвывали и рыли землю когтями. Я опустила клинок.

Они меня сдерживали, не позволяя вступить в бой. Фураж для моей сабли. Я двинулась вперед. Уроды зарычали, но и не отступили. Пятнистая гадина с широченной пастью щелкнула клыками в волоске от моей руки.

Мне следовало их перебить. Раз и готово.

В душе все восставало против убийства жалких тварей, глядящих на меня разумными глазами.

Я огляделась, ища их предводителя. Наконец заметила Арэга. Тот сидел, раскачиваясь, на корточках. Безобразная морда обмякла, утратив всякое выражение.

– Арэг!

Услышал или нет? Непонятно. Рот монстра оказался раззявлен, в пасти виднелись желтоватые зубы и толстый язык.

– Арэг!

Он продолжал бессмысленно таращиться. Я попыталась обойти его слева, и он зарычал, мгновенно ожив. Я не остановилась.

Он прыгнул, с налету двинув меня в бок здоровенной, как котел, башкой. Я упала, и он навис надо мной, скалясь и капая на меня слюной. Вдруг черные губы задрожали, лапы одеревенели. Щеки обвисли.

Он отошел, влившись в кольцо других бестий.

Я поднялась на ноги. Боно, не доверяя своим отпрыскам, держал их на коротком телепатическом поводке.

Из-за всклокоченных спин и загривков я увидела, как костяной дракон напал на Ника. Крестоносец присел и швырнул что-то в пасть зомби. Я приготовилась к взрыву, и напрасно. Граната не сработала. Нынешней ночью магия была чересчур сильна.

Кэрран до сих пор сражался с упырем. Боно не уступал оборотню ни в сноровке, ни в быстроте. Он прыгал и вертелся, как дервиш. Спутанные волосы развевались, копье, вращаясь, превратилось в смазанный круг, в стену, которую вожак не мог преодолеть. На спине Царя Зверей кровоточила рана. Исцелить ее вирус оказался не способен: наконечник копья мерцал серебром.

Итак, упырь дрался с Кэрраном и одновременно держал под контролем родных деток. Ишь какой разносторонне одаренный.

Пора бы сбить с него спесь.

Оглядев сидящих передо мной тварей, я выбрала толстого плешивого уродца, который переступал из стороны в сторону. Ножки – непропорционально тонкие, глазенки – пустые. Жирное брюхо волочилось и колыхалось в такт шагам.

Я замахнулась саблей. Один миг, и круглая башка покатилась по земле. Звериное сердце, не подозревая, что хозяин уже мертв, сделало несколько ударов, выталкивая кровь из обрубка шеи. Отчетливо запахло металлом.

Упырята задрожали. Безголовый труп повалился набок. Сидящие кружком монстры одновременно кивнули, загипнотизированные его падением.

Я вспорола пузану брюхо, выпустив в грязь дымящиеся кишки. Подцепила на лезвие кусок плоти, окунула в лужу крови. Уродцы жадно уставились на мясо. Я поднесла его к носу Арэга и сказала:

– Кро-овь.

Широкие ноздри бабуина раздулись. Он принюхался. Толстый язык вылез изо рта, словно ощупывая воздух.

Дрожащий кусок кишки, истекающий кровью, манил. Я отступила на шаг. Арэг двинулся за мной, не сводя взгляда со склизкого лакомства.

Еще шаг. Арэг потянулся и внезапно застыл. Деликатес висел прямо перед его носом. Оставалось нагнуться и съесть. Монстр этого хотел. Очень. Но, однако, не двигался. Путы Боно крепки. У меня не получилось их разорвать. Каждый миг промедления мог стоить жизни Кэррану и Нику.

Уродцы таращились на меня. Действительно душераздирающее зрелище.

Я стряхнула кишку с лезвия. Та по широкой дуге взлетела вверх. Арэг умер еще до того, как она упала на землю.

Боно никогда прежде не видел, как я убиваю. Я рубила упырят одного за другим, быстро, методично, с механической точностью. Некоторые пробовали заслониться, прочие лишь тупо таращились на дымящуюся «Погибель», кромсающую их в капусту, подрезающую мышцы и сухожилия. Через три минуты все было кончено.

Я рванула через двор к упырю и Кэррану. Дракону-зомби, похоже, поручили меня перехватить. Он ударил костяным хвостом, я откатилась в сторону. Костяная лапа преградила мне путь, в каком-то дюйме лязгнули зубастые челюсти.

Вскочив на ноги, я рубанула по гниющей конечности. «Погибель» легко рассекла разлагающуюся плоть. Брызнула вонючая жидкость. Тварь опять взмахнула хвостом. В бок мне словно грузовик врезался. Я взлетела в воздух и шлепнулась прямо на кучу искромсанных упырят.

Опять встала, поскользнулась в луже крови и растянулась ничком.

Где этот Ник?

Дракон приближался и, похоже, с самыми недвусмысленными намерениями. Оттолкнувшись от чьего-то трупа, я проехалась на спине по кровавому месиву. Зубы зомби сомкнулись там, где секунду назад находилось мое тело.

Глаза завращались: найдя добычу, монстр ринулся в атаку. Я перекатилась на бок. Клыки вонзились в землю рядом со мной, и я плашмя ударила саблей по челюсти, послав в клинок заряд магии.

Дракон мотнул башкой, увлекая меня за собой. Челюсти щелкали, стараясь перекусить лезвие. От вони протухшего мяса стало невозможно дышать. Сквозь щели в драконьих зубах виднелся тонкий, полусгнивший, извивающийся язык.

Тем временем «Погибель» плавила мертвую плоть, растворяя хрящи и мышцы. Дракон продолжал крутить головой: прямо-таки терьер, терзающий дохлую крысу. Вдруг в его черепе что-то негромко треснуло. Нижняя челюсть отвалилась и ухнула вниз – вместе со мной. Я извернулась, чтобы приземлиться на ноги, но угодила прямо на острые зубы. Взвизгнув от боли в ребрах, оттолкнула груду костей.

Надо мной уже нависала когтистая лапа. Я увернулась, и дракон растоптал собственную челюсть.

Все напрасно! Я могла изрубить его на кусочки, но они продолжали бы на меня нападать.

Стиснула зубы, борясь со жгучей болью в боку, и вдруг увидела Ника. Крестоносец карабкался на крышу, направляясь туда, где у трубы скорчились неясные тени. Погонщики.

А ко мне уже подступал зомби. Я отпрыгнула, чуть не угодив в костер.

Ник уже метнулся к погонщикам. Для управления драконом требовался не один и не два. Зато, если рыцарь прикончит хоть кого-нибудь, зомби может пасть.

Или вырваться на свободу.

Выхватив из костра горящую ветку, я швырнула ее в костяную тварь.

И угодила ему в грудь. Гниющая плоть не загорелась. Дракон неумолимо приближался. Я забежала за костер, стараясь держаться так, чтобы нас разделял огонь.

Зомби не отставал, однако и в пламя не совался. А Нику удалось сбросить с крыши какого-то погонщика. Тот с криком сверзился вниз и затих.

Мы с противником кружили вокруг костра. На бегу я сунула руку под футболку и нащупала сломанное ребро. От боли потемнело в глазах. Пальцы сделались липкими. Паршиво.

Дракон притормозил и развернулся. Гигантская голова на невозможно длинной шее поднялась над крышей. Отвлекся! Господи, пусть его погонщик окажется трусом!

Пара минут, большего я и не прошу.

Я начала шептать заклинание. Магия окутала меня, сливаясь со мной воедино, выискивая мои следы… Так обжора-кошка бежит на запах консервированного тунца. Я воткнула саблю в землю, схватилась рукой за бок. Теплая кровь полилась на пальцы, и я сунула руки в огонь.

Пламя лизнуло кожу, кровь с шипением испарилась. Я же продолжала тянуть заклинание.

Ник боролся с кем-то высоким и когтистым, дракон щелкал зубами, пытаясь сковырнуть обоих с крыши.

Магия меж тем прибывала, проникала в меня, связывая через кровь с огнем. Завоняло паленым. Я щедро платила огню за его услуги.

– Хезаад, – тихо произнесла я. – Мое.

Костер, напоенный мною, вздрогнул, точно зверь. Это была уже не банальная химическая реакция горения, а живая сила, питаемая магией.

Языки пламени скрутились в огромный файербол, который завис прямо передо мной.

Послушный взмаху моей руки, шар с гневным ревом пересек двор и ударил дракона в спину, разорвав зомби пополам: нижняя половина загорелась, верхняя, лишившись опоры, повалилась на землю. Но голова твари еще щелкала челюстями, отчаянно пытаясь добраться до дерущихся на крыше.

Пламя пожирало плоть нежити. Возникло искушение усесться на траву и насладиться зрелищем, но я понимала: тогда я больше не встану.

Я взялась за рукоять «Погибели» и взвыла от адской боли в обожженной руке. Обгорелые пальцы нашарили на поясе пузырек с анестетиком. Давай же!

Проклятая емкость никак не желала покидать кармашек, а пальцы стали донельзя неуклюжими. По щекам потекли слезы. Наконец я справилась. Зубами выдернула пробку, выплюнула. Встряхнула содержимое, тотчас разлетевшееся облачком пыли.

Я, недолго думая, вошла в эту пыль. Мир закачался, поплыл, и наступило желанное онемение.

Теперь я как со стороны наблюдала за собой: вот мои ничего не чувствующие пальцы стискивают рукоять сабли, выдергивают клинок из земли…

Я направилась туда, где сражались Кэрран и упырь.

Гудение пламени разорвал пронзительный крик. В нем звучала незамутненная ярость такой мощи, которую только может испытать человек.

С крыши прыгнули двое. Один был в плаще.

– Прощай, Ник, – прошептала я.

Оба тела рухнули на груду мусора. Вопль крестоносца умер вместе с рыцарем.

Дракон в последний раз содрогнулся и прямо на глазах сгнил, превратившись в костяной прах, смешанный со слизью. Главный погонщик зомби погиб.

Я заковыляла дальше. На футболке расплывалось красное пятно. Времени у меня было в обрез.

Кэрран тоже истекал кровью, на теле оборотня было около дюжины ран. А Боно выглядел весьма странно. Складывалось впечатление, что из него вырвали множество кусков, но кожа быстро затягивалась поверх пустот.

Упырь крутанул копье, подбросил его, ловко поймал и вонзил в бедро вожака. Царь Зверей зарычал и бросился на врага, выдрав из его груди очередной клок мяса.

Боно вскрикнул и отскочил. Кожа мгновенно покрыла прореху.

Внезапно мои ноги подкосились. Я упала. Металлический шарик выпал из кармана и куда-то откатился.

Повернув голову, я наблюдала за схваткой, которая для меня разворачивалась вверх тормашками.

Даже от летящей во все стороны крови уклониться не могла.

Сражающиеся устали. Оба. Не звучали ни издевательские насмешки, ни горделивый рев. Шел бой, жуткий, кровавый, беспощадный.

Боно опять легко отскочил. Кэрран глухо заворчал и вдруг заметил меня. Оборотень поглядел в упор. Я поняла, что означает этот взгляд.

Упырь сделал выпад. Вожак отбил копье, попытался цапнуть врага за ногу и промахнулся, двигаясь нарочито неуклюже.

Копье взлетело серебряной дугой. Остро заточенный наконечник вошел в живот оборотня, пригвождая того к земле. Боно подался вперед, поднажал, вкладывая в удар всю силу, – но мощные руки схватили его за плечи. Могучие мускулы напряглись, Кэрран натужно завыл. Треснули кости, лопнули сухожилия, в груди кровососа появилась дыра.

Лев разорвал упыря пополам – до пояса. Какое- то время обе половины продолжали стоять прямо, шея с головой изогнулась под немыслимым углом, затем упырь повалился в грязь.

Кэрран осел на копье. Изо рта хлынула кровь.

– Нет, – услышала я собственный шепот. – Прошу тебя, не надо.

Боно дернулся, медленно поднялся на колени, упал и пополз ко мне по засыпанной пеплом земле.

Я видела, как корежится тело твари: упырь пытался исправить нанесенный львом ущерб.

Наши с Боно лица оказались на одном уровне. В разорванной груди, за губчатым легким пульсировало сердце.

– Хорошая драчка, – произнесли окровавленные губы. – Будет что вспомнить в наш медовый месяц.

Правый глаз Боно непрерывно моргал.

Я напряглась и вонзила костяной нож вампиру прямо в сердце.

Он заверещал. От его визга здание тюрьмы затряслось, из оконных рам вылетели стекла.

Руки заскребли грудь в безнадежной попытке схватить крошечное лезвие, после чего вцепились мне в горло. Я ничего не чувствовала. Все это не имело значения. Я не промахнулась. Оставалось только беспомощно лежать.

Хотелось одного: увидеть перед смертью, как подохнет упырь.

Боно повалился на спину и прохрипел:

– Не желаю умирать…

Его тело задымилось. Вампира окутал туман цвета индиго, заклубился, выбрасывая извивающиеся усики, быстро исчезавшие в ночном небе.

– Моя сила… меня покидает, – выдохнул Боно.

Туман сгустился. Кровосос заговорил на языке силы. Слова звучали для меня полной тарабарщиной. Молился ли он или читал заклинание, пытаясь удержать ускользающую жизнь, я не знала.

По изуродованному корпусу пробежала судорога, речь оборвалась. Пятки впечатались в землю. Синий дымок исчез, как будто кто-то задул свечу. Немигающие глаза упыря смотрели в ночь.

Кончено.

Подползти бы к Кэррану. Может, умри мы вместе, удалось бы подраться с ним вволю на том свете… Скрепить, так сказать, поцелуем договор с корыстной смертью?

Меня накрыла тьма.