Глава 13

Очередной ставший привычным за эти две недели легкий удар шасси авиалайнера о бетонные плиты взлетно-посадочной полосы, и через пару минут бодрый голос командира воздушного корабля оповестил радостных пассажиров о том, что самолет прибыл в конечную точку своего маршрута – столицу Российской Федерации город Москву. Пассажиры, как водится, отблагодарили экипаж «Боинга» бурными и продолжительными аплодисментами, а после того, как к борту подкатили трапы, дружно направились на выход.

Я особенно не торопился. Покинул кресло одним из последних.

Оказавшись в объятиях теплой июньской ночи, сладко потянулся до хруста в суставах и неторопливой походкой уверенного в себе человека побрел к зданию аэровокзала вслед за шумной толпой прочих пассажиров.

Откровенно говоря, было приятно вернуться в Россию. Все это изобилие народов и многообразие наречий за две прошедших недели осточертело до тошноты. Впрочем, про Европу не могу сказать чего-нибудь плохого, но – при всей моей любви к Монтесуме, Америго Веспуччи, Че Геваре, Рабиндранату Тагору, Джавахарлалу Неру и прочим знаменитостям подобного рода – латиносы и индусы на поверку оказались существами невыносимыми. Причем, если потомки гордых конкистадоров и уравновешенных индейцев, не мудрствуя лукаво, пытались попросту ограбить праздношатающегося по Монтевидео «глупого гринго», чернявые индусы норовили скрытно проинспектировать содержимое моих карманов или попросту выцыганить рупию-другую, давя на жалость и тыча в лицо своими замызганными отпрысками.

А теперь представьте, как мне было приятно после всей этой тропической экзотики оказаться в северном Осло с его степенными жителями и чистыми улицами. Впрочем, через пару дней даже уютная столица Норвегии надоела хуже горькой редьки. Ужасно потянуло в Москву. Поэтому я не стал там задерживаться долее необходимого на сборы срока и после очередной акции устрашения сразу же рванул на родину.

Что касается Катаржины Ковальски, мы с ней расстались в аэропорту Неаполя через два дня после того, как на глазах большого скопления людей «террористы совершили неудачное покушение на русского олигарха, находящегося в оппозиции к правящему режиму».

О том, что случившееся было «неудачным покушением», я с удивлением узнал из газет и телевизионных репортажей. В распоряжении тележурналистов оказались видеоматериалы, отснятые каким-то везучим туристом, где во всех подробностях был запечатлен сам момент атаки и ужасная гибель телохранителей олигарха. Из соображений этического свойства, демонстрировали не весь отснятый материал. Только в ночных новостях и всего лишь один раз прокрутили полную версию. На мой искушенный взгляд, на экране все выглядело не столь впечатляюще, как это было на самом деле – все-таки телевизионные умельцы постарались, чтобы брызги крови и мозгового вещества не очень-то травмировали воображение зрителя.

В других местах акции устрашения прошли не так эффектно и при значительно меньшем скоплении народа. Однако не стану освещать их во всех подробностях – об этом много говорили, писали и до сих пор говорят и пишут.

Через день после моего отбытия в Латинскую Америку, Катаржина вернулась в свой родной Вроцлав в связи в окончанием своего отпуска. Об этом она сообщила мне лично по телефону. И еще она сказала… впрочем, это сугубо личное и касается только нас двоих. Поэтому, дабы не прослыть хвастливым фанфароном, не стану углубляться в суть нашего разговора. Единственное, о чем мне все-таки хотелось бы упомянуть, что я с нетерпением ждал окончания всей этой катавасии с олигархами, чтобы, не откладывая дела в долгий ящик, отправиться в славный польский город с целью… Как бы это получше выразиться?.. Короче, для того, чтобы сказать ей, что не представляю без нее дальнейшей своей жизни.

Ну, вот… Кто-нибудь обязательно скажет: «Глупец – вместо того, чтобы полной грудью вдыхать воздух свободы и покорять сердца самых очаровательных прелестниц, сам добровольно и с упорством носорога прет в очередную ловушку, расставленную хитроумным Гименеем». Ну и пусть говорят. Вполне вероятно, что я в данный момент «наступаю на очередные грабли», но эту девушку не упущу ни при каких обстоятельствах, пусть мне это даже будет стоить всей моей хваленой независимости.

Приятные мысли о зеленоглазой златовласке вызвали перед внутренним взором ее светлый образ. Сегодня она не улыбалась, как обычно, а смотрела на меня с легкой хитринкой, будто в предвкушении предстоящего разговора. Мысленно пожелав Катаржине всех возможных благ, я ступил в пределы аэровокзала и, осмотревшись, пристроился в хвост очереди для прохождения паспортного и таможенного контроля.

По окончании всех положенных процедур я собирался взять мотор, чтобы отправиться на свою съемную квартиру, а завтра с утра навестить Митрофаныча для подробного отчета о выполненной работе. На то они и кураторы, чтобы перед ними отчитывались их подопечные.

Я уже было направился к стоянке такси, но меня неожиданно окликнули. Это был тот самый парень, что щеголял в доме Аполлинария Митрофановича в лакейском одеянии и основательно напудренном парике. Впрочем, теперь он был одет в дорогой костюм индивидуального пошива и, к моему полному разочарованию, причесан в соответствии с требованиями современной моды. Было бы здорово, если бы он щегольнул прилюдно своими буклями – вот бы народ потешился.

– Аристарх, – представился он и протянул руку для рукопожатия.

Теперь это был не ряженый холуй на побегушках, а вполне уверенный в себе молодой человек. Поразившись внешней перемене, я, в свою очередь, протянул руку встречающему и с глупым видом пробормотал:

– Шатун… Андрей Шатун.

– Я в курсе, Андрей Николаевич, если, конечно, помните, мы с вами уже встречались, – не без ехидцы ухмыльнулся Аристарх.

– Ну, как же, как же, – на этот раз весело заулыбался я, – еле признал вас, молодой человек. Помнится, тогда вы были в прикиде времен Очакова и покорения Крыма.

На что парнишка ничуть не обиделся, только еще шире оскалился.

– Это так Учитель шутковать изволят. Милейший дед, а коль взбредет в голову чего-нибудь эдакое, клещами не вырвать. Но мы не в обиде – пусть изгаляется.

– Учитель?! – удивленно воскликнул я.

– Ну да, Учитель, – отчего-то густо покраснел юноша. – А чего тут такого удивительного?

Я окинул оценивающим взглядом могучую фигуру парня. Такому не в маги, а на завод молотобойцем или в профессиональные боксеры. А вслух сказал:

– Да нет, ничего, Аристарх, – и, хлопнув его по плечу, перешел на фамильярный тон: – Ну, сказывай, вьюнош: за какой такой надобностью тебя прислал твой уважаемый гуру?

– В общем-то, ни для какой, – замялся ученик чародея. – Просто Аполлинарий Митрофанович велел справиться о вашем драгоценном здоровьице и поинтересоваться: не соизволите ли вы, Андрей Николаевич, оказать честь и немедленно посетить старика? Но это лишь в том случае, ежели вы не очень устали.

– Экий ты, Аристарх, и твой обожаемый Учитель хитрожо… хитровыструганные! Всё с подходцем да загибом: «не соизволите ли»… «оказать честь»… «лишь в том случае, ежели…»! – весело оскалился я. – Скажи уж, что Митрофаныч по стариковской привычке не может уснуть, поэтому затребовал Шатуна в качестве Шехерезады. – Однако махнул беззаботно рукой и еще раз успокаивающе шлепнул нового знакомого по крутому плечищу: – Ладно, согласный я, только на тысячу и одну ночь пусть губу не раскатывает. А если серьезно, мне и самому страсть как хочется с ним повидаться. Валяй, сынку, показывай, на чем поедем! Ведь не на своих же длинных ногах ты сюда прискакал прямиком из резиденции своего барина-учителя?

– Ну что вы, Андрей Николаевич, чукотские шаманы и те пешком уже давно не ходят, а мы с вами, чем хуже?

С этими словами он препроводил меня к четырехколесному чудовищу внушительных размеров.

– «Хаммер», что ли, какой новый? – поинтересовался я.

– Берите выше, Андрей Николаевич, – напыжился Аристарх – не дай бог вот-вот лопнет от гордости, – «Smart Track-X» – чудо враждебной техники. Таких машин даже у американских вояк раз-два и обчелся, а у меня есть. Тачка, скажу вам, что надо, не средство передвижения – танк на колесах.

– Так ты бы уж лучше БТРом, на худой конец БРДМом обзавелся, – пошутил я, – куда круче твоего «Smart Track-X». Тоже мне маги называетесь, а на летающих тарелках инопланетяне рассекают.

– Не… на леталке неинтересно, – почесал затылок молодой человек, – там в-ж-жик – и ты уже на месте, а вот тачка на колесах – это что-то. Кстати, Андрей Николаевич, никаких инопланетян, в смысле из нашей с вами родной Вселенной, не существует, во всяком случае, до Земли они покамест не добрались, а на тарелках, или правильнее, – транспортных левитационных устройствах путешествуем мы – маги.

Я застыл в немом удивлении перед распахнутой услужливым водителем дверцей. Вот это да! Получается, все эти НЛО и возня вокруг инопланетных пришельцев – очередная дезинформация, запущенная премудрыми чародеями для того, чтобы скрыть от общественности сам факт существования Братства. Вообще-то весьма мудро. Навел тень на плетень: тиснул в какой-нибудь газетенке весть о том, что кто-то якобы общался с зелеными человечками, поместил неразборчивую фотографию «космического аппарата пришельцев», а потом пожимай плоды в виде тысяч и тысяч живых «свидетелей», вступавших в контакт с братьями по разуму. Как будто цивилизованным братьям по разуму нечего делать, кроме, как вступать в контакты с жалкими людишками, дикими, злющими, готовыми жрать друг друга без соли и специй.

– Ага… значица, не инопланетяне, – задумчиво пробормотал я. – И давно летаем?

– Дык сколь существует магия на Земле, столь и летаем. Только теперь приходится соблюдать повышенные меры безопасности, иначе собьют и глазом не моргнут. Прецеденты имеются.

– М-м-дя! Ошарашил ты меня, парень. Одно радует – зеленые человечки оказались мифом. Ладно, кончай лясы точить! Вези к своему учителю…

Митрофаныч сидел в своем кабинете и перекладывал из одной стопки в другую какие-то бумаги, при этом что-то прихлебывал из деревянной кружки, размером с небольшую бадейку. На мое появление он отреагировал легким кивком головы, мол, присаживайся. Судя по всему, куратор находился в состоянии крайней озабоченности.

Покончив с бумажными делами, он поднял на меня красные от недосыпу глаза и хрипловатым голосом мультяшного Винипуха спросил:

– Кисель будешь? Гороховый – не абы что. В качестве завтрака – наипервейшая штука.

От предложенного угощения я отказался и попросил, если не затруднит хозяина, подать чашку крепкого кофе.

– Совсем отуречились. Кофею им, видите ли, подавай по утряне. От кваса и киселя носы воротят, репой брезгуют, – беззлобно проворчал Аполлинарий Митрофанович, но просьбу мою выполнил. На сей раз обошлось без барских хлопков в ладоши – он попросту нажал кнопку селекторной связи и приказал доставить все необходимое для кофейной церемонии.

Через пять минут я держал в руках чашку с ароматным напитком, неторопливо прихлебывая и блаженно взирая на своего благодетеля.

– Итак, мой дорогой Андрюша, – не дожидаясь, когда я допью свой кофе, начал куратор, – Великий Князь отзывался о твоих способностях в самых восторженных эпитетах. Задание ты выполнил виртуозно и ни разу нигде не засветился. Спецслужбы… гм… наших, так сказать, конкурентов до сих пор ломают головы, чьих рук дело вся эта суета вокруг русских олигархов. Конечно, они прекрасно понимают, кому выгодно, чтобы гигантские финансовые ресурсы вернулись в Россию, но никак не могут сообразить, каким образом нам удалось за пару недель прихлопнуть, как курят безмозглых, две дюжины боевых магов. Выражаясь фигурально, тебе удалось разворошить весь этот магический улей. Кроме тех денег, что рекой потекли обратно в Россию, теперь многие региональные руководители заелозили в своих креслах и возжелали «вечной дружбы» с нашим Князем. Впрочем, политика – штука неприятная и, слава Богу, в данный момент мы с тобой к ней непричастны.

Откровенно говоря, добрые слова моего куратора несказанно меня порадовали, и то, что он как-то резко перешел от прохладно-вежливого «вы» к отечески-заботливому «ты» меня ничуть не покоробило.

– А теперь, мой мальчик, – продолжал Аполлинарий Митрофанович, – для нас с тобой, в частности, и возглавляемого мной отдела, в общем, появилась другая работенка… – Но как-то резко осекся, засуетился, выдвинул один из ящиков своего бюро и, достав оттуда пластиковую банковскую карту, протянул небрежно мне. – Вот держи, Шатун. Твой гонорар – пятьдесят мильёнов долларов Североамериканских Соединенных Штатов. Можешь получить в любой точке планеты в любой валюте…

– Но я, в общем-то, не для этого… – открыл было рот я.

– Держи, не кочевряжься! – Митрофаныч нетерпеливо замахал картой перед моим носом. – Как там говорится: «Дают – бери, бьют – беги», впрочем, второе не про тебя, ты у нас чуть что, сразу надфиль в зеницу ока или прям в ретивое.

– Вы и до этого успели докопаться?! – удивленно воскликнул я, принимая карту из рук дарителя.

– А вот здесь, Андрюша, – проигнорировав мой вопрос, куратор протянул мне листок стандартного формата, – коды доступа к твоему банковскому счету.

– Спасибо, Аполлинарий Митрофанович, – от всей души поблагодарил я. – Теперь приобрету себе квартирку, помещение офиса выкуплю.

На что Митрофаныч хитро ухмыльнулся, и в следующий момент передо мной появилась стопка бумаг с водяными знаками и гербовыми печатями. А поверх всей этой документации ключ, явно от какого-то помещения, и брелок электронного автомобильного ключа.

– Жилье мы тебе уже прикупили, тут все необходимые бумаги – негоже ценным сотрудникам по съемным хатам скитаться. Здесь также документы на право единоличного владения помещением офиса ООО «Шандор» неким А.Н. Шатуном. А это, – он указал пальцем на брелок, – небольшой презент от Конторы – такой же, как у моего оболтуса ученичка механический колесный экипаж.

– «Smart Track-X»?! – не удержался я от удивленного восклицания.

– Ну да. Кажется, именно так называл Аристарх эту керосинку.

«А дедуля-то не особенно жалует «механические колесные экипажи», – подумал я, а вслух произнес: – Вот спасибо-то! Только по Москве проще всего путешествовать в метро.

– Дурень! – не на шутку рассердился Митрофаныч, – тебе ж не просто телегу с керосиновым агрегатом под задницей предлагают, а машину с проблесковым маячком, кажется, именно так называются все эти моргалки.

– Мигалки, – машинально поправил я.

– Пусть будут мигалки, – миролюбиво согласился мой патрон. – Короче, Андрюха, получай подарки, а на чем ездить по Москве, сам решишь – не маленький. А теперь о деле…

– О деле?

– Ну да. Думаешь, тебя сюда посередь ночи привезли только затем, чтобы Митрофаныч имел удовольствие полюбоваться твоими ясными очами и осыпать с ног до головы подарками? Нет, дорогой мой коллега – торжественная часть могла бы подождать до утра.

– В таком случае, – я постарался придать физиономии самое серьезное выражение, – я весь внимание.

– Дело в том, что два дня назад на Земле объявился пришлец из тех, о которых я тебе рассказывал в самом начале нашего знакомства. Молодой человек, на вид лет двадцати пяти-тридцати, походя, сорвал какую-то операцию, тщательно спланированную и подготовленную английскими спецслужбами под руководством наших европейских коллег-чародеев. Если бы дело не касалось интересов Братства, никто не обратил бы внимание на засланца. Между прочим, как потом выяснилось, этот тип обретается на Земле более двух лет. Не просто обретается, а снует туда-сюда прямо под носом у парней из службы мониторинга. Отсюда вывод: либо вся наша система контроля никуда не годится, либо этот самый Ивэн Вериск тот еще стреляный воробей…

– Простите, Митрофаныч, а можно вас спросить?

– Валяй, спрашивай, – махнул рукой куратор, ничуть не обидевшись на то, что его перебили.

– А по какой такой причине, собственно, мы так боимся этих залетных чародеев? И почему бы нам не вступить с ними в контакт и не спросить, какого хрена они делают на подведомственной нам территории?

На что Аполлинарий Митрофанович саркастически хмыкнул, но до ответа все-таки снизошел:

– Видишь ли, Андрюша, пятнадцать тысячелетий назад мы уже имели печальный опыт подобных контактов. В те далекие времена земная цивилизация развивалась абсолютно по иному сценарию. Никаких технологий, никаких орудий труда, кроме самых примитивных – только магия с единым мировым координационным центром в легендарной Атлантиде.

– Атлантиде?

– Ну да, молодой человек. Все, практически, по Платону. Огромный остров в районе современного Бермудского треугольника, три доставшихся нам в наследство неведомо от кого пирамиды, и море… нет… целый океан дармового апейрона. Судя по описанию древних чародеев, пирамиды осуществляли некую пространственно-временную флуктуацию, в результате в том месте накапливались колоссальные объемы благословенной эманации. Это был поистине Золотой век развития магических наук. Прочее человечество также не оставалось обделенным. Маги помогали получать стабильные урожаи, лечили людей и животных от болезней, предотвращали губительные катаклизмы природного характера. При этом ничего не требовали, или почти ничего, лишь забирали особо одаренных детей для пополнения собственных рядов…

Митрофаныч замолчал, взгляд его синих глаз затуманился, как будто он сам когда-то был свидетелем тех далеких событий.

На мой взгляд, куратор чересчур увлекся процессом самосозерцания, и я решил ненавязчиво напомнить ему о своем существовании. Но он вдруг сам, без дополнительных понуканий, резко открыл глаза и продолжил рассказ, как ни в чем не бывало:

– Так продолжалось много тысячелетий. Но в один прекрасный момент на Земле неведомо откуда появились существа, обладавшие не меньшим могуществом, чем тогдашние хозяева планеты. Они во всеуслышание объявили наш Мир зоной своих интересов. По вполне понятным причинам земляне не пожелали подчиниться. Все закончилось грандиозным вооруженным конфликтом. Сейчас невозможно живописать во всех подробностях все трагические события тех дней. Но не ошибусь, если скажу, что Земля тогда была похожа скорее на библейский ад.

В конце концов, пришельцы были поголовно истреблены. Но для нас это была, по сути, пиррова победа. Благословенная Атлантида вместе с неиссякаемым источником энергии погрузилась в океанскую пучину. Великий потоп отбросил земную цивилизацию на многие тысячелетия назад, а от самого человечества остались жалкие крохи. Лишь единицам из многочисленного чародейского племени удалось уцелеть и худо-бедно сохранить толику былых знаний. Кстати, Андрей, во всех земных религиях те давние события, так или иначе, получили свое отражение. Вспомни битву богов и титанов у древних греков, а описанная в Ветхом Завете битва Света с воинством Тьмы и последующее низвержение падших ангелов в адскую бездну. Короче, нет дыма без огня, и все эти, казалось бы, невероятные страшилки имеют под собой вполне реальную основу.

– Феноменально! – я не смог удержаться от восторженного восклицания. – Выходит, Атлантида вовсе не плод больной фантазии Платона, а Всемирный потоп не сказка, и Люцифер с Вельзевулом имеют своих реальных прототипов. Теперь мне понятно, отчего вы так боитесь очередного появления на нашей планете потомков Сатаны. Уж если парочка наших магов умудрились во время дуэли отчебучить десяток мегатонн в тротиловом эквиваленте, чего ожидать от продвинутых парней, способных отправлять на дно морское целые острова и архипелаги?

– То-то и оно, мой сообразительный друг, – кивнул Аполлинарий Митрофанович. – Надеюсь, ты понимаешь всю меру ответственности, лежащей, так сказать, на наших плечах? Именно поэтому пятьдесят лет назад мы загнали Летучего Голландца на полигон в Неваде. Благо тот не особенно сопротивлялся. А теперь взамен старика объявился другой иномирянин…

– Ну а мы-то тут при чем? Насколько я понимаю, залетная птичка в данный момент находится в Туманном Альбионе. Так пускай им занимается местное отделение Братства.

– А вот и не угадал. Пока те устанавливали личность пришлеца, «птичка», как ты выражаешься, перепорхнула прямиком в Москву на наши с тобой головы. Благо не успела на них нагадить. Птички залетные, они способны так нагадить, что потом целые танковые дивизии в хлам… – Митрофаныч осекся и, махнув рукой, дескать, кто прошлое помянет… продолжил: – Короче этот Ивэн Вериск – странное имечко, не правда ли? – прилетел вчера в столицу. Скажу тебе по секрету, Наш… – куратор многозначительно возвел указующий перст к потолку, – не терял времени даром и успел вступить в контакт и, как он сам утверждает, даже не засветился при этом. Не знаю, каким образом Владыке удалось пронюхать насчет пришлеца, но обскакал он всех, как говорится, на целый корпус.

– И как этот самый Ивэн?

– Да никак. Ведет себя вполне прилично. Представляется искусствоведом, собирателем живописи. В настоящий момент в номере гостиницы «Арбат», что в Плотниковском переулке в обществе сисястой барышни. Улучшает, так сказать, генофонд нации, ежели, конечно, даме повезет. Ни в какие подозрительные контакты не вступает. Договорился по телефону назавтра… то есть уже на сегодня, о встрече с неким Воронцовым Павлом Афанасьевичем… Не, вовсе не то, о чем ты подумал! – громко и задорно рассмеялся Аполлинарий Митрофанович. – Из нашенских он, никакой не резидент, к тому же и не маг вовсе. Впрочем, личность весьма примечательная, известная, так сказать, в определенных кругах. Специализируется на скупке и перепродаже разного рода раритетов: картины, иконы, предметы старины, монеты и так далее в том же духе. В былые годы приторговывал валютой, за что «имел срока огромные и брел в этапы длинные». Но всякий раз каким-то необъяснимым образом ухитрялся выходить на волю, не просидев и трети означенного судьями срока – не иначе колдун латентный. Шучу, шучу – никакой он не чародей, просто весьма ушлый малый со связями. По нашим данным самой Галине Леонидовне Брежневой камушки самоцветные толкал и с влиятельными политиками якшался на культурной, так сказать, ниве. Однако речь сейчас не о Павле Афанасьевиче, а о нашем подопечном Ивэне Вериске. Крут стервец, скажу тебе без преувеличения. Наш-то ему во время перелета проверочку организовал нехилую, да тот одной левой… Короче, зря проверял. Судя по его поведению, до встречи с Князем этот Вериск даже не предполагал о существовании на Земле магов и магии, а теперь напрягся.

– Напрягся, ну а нам-то что с этого? – поинтересовался я.

– А то, что нынешней ночью от самого Верховного Архонта циркуляр поступил. Во что бы то ни стало захватить живым непрошенного, так сказать, гостя и немедленно доставить пред светлы очи Владыки Владык. А коль не получится захватить живьем… ну, сам понимаешь, что в таких случаях обычно бывает.

– В общих чертах, – криво ухмыльнулся я.

– Но, скажу тебе по секрету, наш Князь что-то задумал. Не тот он человек, чтобы раньше времени распространяться насчет своих задумок, но я-то его не первый год знаю и нутром чувствую, что этот самый Ивэн Вериск еще попьет нашей с тобой кровушки…

– Не понял, Митрофаныч, а мы-то с вами тут с какого бока? Неужто Великий Князь препоручил повязать парня мне – без году неделя магу?

На что Аполлинарий Митрофанович, покачав головой из стороны в сторону, саркастически хмыкнул.

– Эко тебя занесло, Андрюша! Конечно, показал ты себя с самой наилучшей стороны, но по сравнению с чужаком ты, так сказать, слепой щенок супротив матерого волчары, хотя тяпнуть можешь пребольно. Брать его будут другие, а наша с тобой задача – поприсутствовать при этом, посмотреть, насколько ловок этот самый Ивэн. Но ни в коем случае не вмешиваться, даже если что-то, по нашему разумению, пойдет не так, как запланировано. Короче, передаю открытым текстом, то, о чем мне недвусмысленно намекнул Великий Князь: брать чужака будут на полном серьезе, но если ему удастся прорваться через наши кордоны, пускай уходит, препятствовать не станем. А наверх доложим, так, мол, и так: сделали всё, что могли, извиняйте – недооценили противника.

– Но упускать-то зачем? – Я никак не мог взять в толк смысл предстоящей операции.

– Упускать?! – недоуменно вылупился на меня куратор. – Ты, Андрюша, ничего не понял. Никто его специально упускать не собирается. Очередная проверка на вшивость в условиях даже не максимально приближенных к боевым, а в самых что ни на есть боевых. И стрелять в него будут не холостыми патронами, и направят против него не каких-нибудь желторотых сосунков, а ребят, прошедших не одну «горячую точку» и проявивших себя там не с самой худшей стороны. Впрочем, все это лирика, к нам с тобой касательства не имеющая, поскольку повторяю: наша задача внимательно наблюдать за действиями чужака и ни в коем случае не вмешиваться, какие бы чудеса ни происходили на наших глазах. Короче, покамест отдыхай с дороги, а к семнадцати часам милости просим на новом лимузине к моему парадному. Надеюсь, тебе не в тягость побыть пару-тройку часиков моим личным извозчиком?

– Ну что вы, Митрофаныч, всегда в вашем распоряжении!

– Вот и славненько, молодой человек, – задорно посмотрел на меня куратор, отрывая зад от своего кресла и тем самым давая понять, что наш разговор подошел к концу. – В таком случае, жду тебя ровно к пяти вечера. Да… совсем вылетело из головы, на старой квартире можешь больше не появляться. Все вопросы с хозяйкой нами улажены, а все твои вещички ждут своего владельца по новому адресу. Ну, бывай здоров, Андрей свет Николаевич!

Выйдя на улицу, я тут же заприметил улыбавшегося во все тридцать два зуба Аристарха. Молодой человек указал рукой на стоящий неподалеку второй «Smart Track-X» и не без хвастовства сообщил: – Теперь, Андрей Николаевич, на всю Москву такой эксклюзив только у нас с вами. – Чисто пацан, получивший долгожданную игрушку.

– Ничего, паря, вот увидишь, местная элита такого произвола с нашей стороны долго не потерпит. Глядишь, через месячишко, а-то и раньше, все мало-мальски уважаемые люди будут рассекать на таких же тачках.

Откровенно говоря, столь могучий автомобиль я считал излишеством, но поскольку достался он мне в качестве подарка, вовсе не собирался от него отказываться. Вообще-то практика вождения у меня была довольно богатая. В свое время я вдоволь поколесил и по хваленым немецким автобанам, и пыльным афганским горным серпантинам, но в основном на разного рода боевых машинах. Садясь за руль, немного волновался – все-таки двадцать лет не держал в руках баранку. Впрочем, опасения мои оказались напрасными, Аристарх в двух словах рассказал и наглядно продемонстрировал, для чего предназначена та или иная кнопочка или рычажок. Все оказалось предельно просто и понятно на интуитивном уровне для человека, имеющего какой-никакой опыт вождения.

«Чудо враждебной техники» завелось с полтычка, несмотря на свой приличный вес, плавно тронулось и покатило по относительно пустынной в этот ранний час улице. Через пять минут я вполне освоился с управлением и решился прибавить газку. Вскоре и вовсе почувствовал себя вполне комфортно даже в экстремальных условиях столицы. Справедливости ради, стоит отметить, что прочие водители весьма серьезно отнеслись к моему бронированному чудовищу, к тому же оно (чудовище), как выше отмечалось, было оборудовано на вполне законных основаниях проблесковым маячком, в народе именуемым «мигалкой».

Теперь я не просто бывший офицер-десантник, а фигура весьма влиятельная, можно сказать, приближенная к самым верхам власти. И попрошу никого ехидно не хихикать, мол, вот заливает Гораций доморощенный. Перед уходом патрон вручил мне официальное удостоверение советника (кого бы вы думали?), да-да – самого главного человека в стране. Сомневаюсь, что президент в принципе подозревает о существовании некоего Андрея Николаевича Шатуна. Но это и не важно. Главное, информация об этом доступна каждому офицеру нашей славной дорожной милиции, и, прежде чем остановить мою тачку за превышение скорости или еще какое мелкое нарушение, он непременно задаст себе вопрос: «А стоит ли связываться?»

Только не подумайте, что, «возвысившись над толпой», я превратился в эдакого небожителя, наподобие наших народных избранников. Вовсе нет. По возможности старался не нарушать правила дорожного движения и мигалкой пользовался лишь в исключительных случаях.

Во двор своего нового дома, расположенного на Тверском бульваре, я вкатил в половине седьмого. Ласковое июньское солнышко уже довольно высоко поднялось над крышами. На небе ни облачка. В уютном московском дворике, ограниченном со всех сторон стенами домов, тихо, тенисто, ухожено. Прекрасная детская площадка с лестницами, горками и свеженасыпанным в песочницу песком; выкрашенные в яркие цвета скамейки и традиционный «козлодром» – врытый в землю столик, за которым местные любители домино, карт и пива в свободное от работы время предаются невинным порокам – всё свидетельствовало о том, что местный управдом (или как их там сейчас именуют?) не зря получает свое жалованье.

В подъезде девятиэтажного дома сталинской постройки меня встретила строгая консьержка интеллигентной наружности. Я представился, показал ей свои документы на право проживания. Затем вызвал лифт и поднялся на четвертый этаж.

Квартирка оказалась весьма и весьма. Пять комнат, не считая огромной гостиной. Бросив небрежно сумку с вещами на одно из кресел в гостиной, для начала я обследовал свое жилище. Мебель современная, удобная, без всяких там антикварных излишеств. На стенах какие-то картины – глаз не царапают. В рабочем кабинете на полках четко подобранные по корешкам книги, удобный стол с навороченным компьютером. Короче, всё обставлено в полном соответствии с моим вкусом. Откуда только пронюхали? Впрочем, удивляться не приходится – чародеи, как-никак. Лишь в спальне глаз покоробил вид огромнейшей постели. Будем надеяться, что Катаржине такое супружеское ложе придется по вкусу.

Затем проследовал на кухню, где обнаружил битком набитый холодильник и много всякого разного по ящикам шкафов. Включил кофемат и, дождавшись, когда напиток будет готов, нацедил чашечку дегтярно-черного «HuilaExcelso», доставленного (если верить надписи на упаковке) прямиком из Колумбии. Впрочем, вкус кофе меня не разочаровал. Поймав себя на мысли, что начинаю изменять своему любимому зеленому чаю и становлюсь заядлым кофеманом, усмехнулся и направился смаковать «божественный нектар» в гостиную комнату…

Через час я стоял на пороге принадлежащего мне консультационно-оздоровительного центра внедрения восточных целительских методик, весело помахивая сумкой, основательно набитой всякими экзотическими штучками, приобретенными в разных уголках Земли специально для моих сотрудниц и неведомого мне доктора Лю.

Девушки встретили меня восторженными восклицаниями, китайский коллега по магическому цеху – сдержанной улыбкой и вежливым поклоном. Доктор Лю оказался хоть пожилым, но совсем еще не старым человеком. Сославшись на загруженность, он извинился и удалился к своим больным.

Я и обе мои сотрудницы устроили чаепитие в кабинете Варвары Леонидовны. Пока мы распивали чаи с принесенным мной тортом, девушки поведали мне о том, что дела в «Шандоре» идут превосходно. Доктор Лю – просто душечка и кумир местных дам, страдающих от хронического ожирения, целлюлита, а также иных неприятных хворей, не смертельных, но серьезно отравляющих людям жизнь. Конечно, китайцу, по глубокому убеждению Танечки и Варвары, (у меня даже уши зарделись от удовольствия) далеко до моего таланта. Но все равно от клиентов нет отбоя.

После чашки настоящего цейлонского чая с внушительных размеров куском торта, я приступил к раздаче подарков. Не стану никого мучить описанием данного сакрального действа, скажу лишь, что экзотические заморские диковинки, а в особенности разного рода ювелирные украшения и восточные эксклюзивные благовония вызвали настоящий фурор и были оценены дамами в самых восторженных эпитетах.

Перед уходом, я заглянул на минутку к коллеге и также преподнес ему в качестве презента старинную китайскую статуэтку, приобретенную мной на одной из бомбейских толкучек. Нефритовый толстячок с узкими, как две щелочки, глазками и неестественно оттопыренными ушами произвел весьма благоприятное впечатление на господина Лю. В качестве щедрого довеска к подаренной безделушке, я предложил ему стать моим полноправным компаньоном. Доктор поблагодарил, но в восточной манере сразу не согласился, а обещал подумать над моим заманчивым предложением. Я не удержался и, немного покопавшись в хитроумных азиатских мозгах, сделал вывод, что китаец не откажется – таких денег, как в Москве, он нигде не заработает. Что же касается ностальгии, так не во времена Марко Поло живем – купил авиабилет до Поднебесной и через десяток часов гуляй себе по пекинским улицам, вдыхай полной грудью пресловутый дым отечества. Данное предложение китайскому целителю мне посоветовал сделать Митрофаныч, дескать, в связи с возникшими обстоятельствами, в ближайшие дни мне будет не до больных и страждущих, а идея такого учреждения, как «Шандор», слишком уж хороша, чтобы от нее отказываться.

Так или иначе, к одиннадцати часам мне удалось уладить все запланированные на сегодня дела касательно ООО «Шандор». Оставшееся до назначенного Митрофанычем рандеву время я провел в бане – давно мечтал попариться в хваленых московских Сандунах, да все как-то было недосуг. Сегодня наконец-то решился и вынес для себя массу непередаваемых ощущений и приятнейших впечатлений…

В половине четвертого я уже мчался по Неглинной в сторону Красной площади, чтобы до встречи с куратором успеть наведаться в свою новую квартирку.

По пути попытался связаться с Катаржиной, но беззаботная полячка со вчерашнего вечера по какой-то неведомой мне причине отключила телефон или находилась вне зоны доступа. Ну что же, будем надеяться на то, что моя подруга в данный момент по уши занята работой, а не проводит время в обществе какого-нибудь юного обольстителя.

В назначенный час мой могучий «Smart Track-X» солидно подкатил к подъезду уютного обиталища моего патрона. В тот самый момент двери распахнулись, и на высоком крыльце появился Митрофаныч собственной персоной.

– Трогай, Андрюша! – приказал он, устроившись на соседнем сиденье и аккуратно прихлопнув тяжелую бронированную дверцу. – Только не торопись, объект появится лишь через пару часов.

До гостиницы «Арбат» добрались минут за сорок, вовсе не по причине удаленности оной, а из-за того, что какое-то время потеряли в пробках. Не помогла даже хваленая мигалка. Вообще-то, помогла, но не очень – не жалуют московские автолюбители слуг народа и на проблесковые маячки и вой сирены реагируют весьма вяло.

Все время, пока мы с пассажиром томились в тисках «пыхтящих керосинок», Митрофаныч отчаянно ностальгировал, вспоминая Москву времен Александра Пушкина и Гоголя. Второго, кстати, он также неплохо знал и от чего-то не очень жаловал создателя «Мертвых душ».

– Эх, Андрюша, не та Москва теперь, уж мне-то поверь. Раньше в экипажах только баре да купцы разъезжали, а нынче всякая малозначимая мошка, так сказать, персональной каретой обзавелась. Не столько ездят, сколь поганят атмосфэру. Керосинщики хреновы! – После этих слов он опустил бронированное стекло боковой дверцы и смачно плюнул на крышу стоявшего рядом авто. – А ведь воздух в Первопрестольной всегда отличался исключительной чистотой и свежестью. Малиновый звон! Соловьи по весне! Голубиные стаи! Не эти сизари, что нынче на головы честных граждан гадят, а породистые: чеграши, московские монахи, турманы, почтари, чайки!.. Крыжовник, антоновка, вишневое варенье, блины на масленую неделю! Зимой санки! Девки румяные, вдвоем не обхватишь, с сиськами, вот такенными!. Лепота!.. мой друг…

То, что Митрофаныч в ностальгическом угаре наглядно показал руками, как образчик женской груди, вряд ли когда-либо могло существовать в природе. Но я не опустился до банального спора со стариком, лишь ехидно ухмыльнулся в тряпочку (точнее в сторонку), чтобы босс ненароком не заприметил моей вопиющей непочтительности и не разобиделся.

Дабы никому не мозолить глаза, остановились метрах в пятидесяти от входа в гостиницу. Тут же к нам подсел крайне оживленный Аристарх и, получив от своего непосредственного начальника разрешение открыть рот, бодрым голосом доложил:

– Отель под нашим полным контролем, Учитель: четыре снайперских пары, полсотни лучших бойцов спецназа, Алик и Зара контролируют входы и выходы, Константиныч поджидает гостя внутри. Муха, без нашего на то соизволения, не проскользнет.

– Погодь, паря, раньше времени гоп кричать! – озабоченно покачал головой Митрофаныч. – Судя по тому, что мне рассказал об этом Ивэне Владыка, наши лучшие бойцы, Алик с Зарой и даже грозный Константиныч, для этого парня… Короче, ты Хронокласт не забыл?

– Ну как можно, Учитель! У меня в машине.

– Хорошо. Активируешь через пять минут после того, как гость войдет в здание. Короче, действуешь по заранее разработанному плану.

– Слушаюсь, ваш бродь! – Аристарх поднес ладонь к виску, на что я хотел сделать замечание, что к пустой голове рука не прикладывается, но сдержался – пусть своими подчиненными распоряжается «их благородие».

– Ладно, не ёрничай, вьюнош, – по доброму ухмыльнулся Митрофаныч. – Сходи-ка, проинспектируй еще разок посты. Да!.. вот еще что: Алику с Зарой скажи, чтобы не очень уж увлекались друг дружкой, а следили за окружающей обстановкой.

Получив отеческий наказ, Аристарх еще раз задорно козырнул, выскочил из машины и через минуту скрылся из нашего поля зрения за углом здания гостиницы.

– Аполлинарий Митрофанович, – обратился я к своему куратору, – что за Хронокласт, о котором вы только что упомянули?

– Это, мой друг, артефакт такой запрещающий. После его активации в радиусе десяти верст никакая магия не способна функционировать. Ты, пожалуй, часики-то с руки сыми да в карман положь, и постарайся, так сказать, максимально заблокировать сознание. Ну, как я тебя в свое время учил. Иначе Хронокласт по ходу дела всю магию из тебя высосет. Пренеприятное, поверь мне, ощущение остаться полностью без энергии – похуже, чем без глотка воды посередь пустыни Калахари.

– А что? Доводилось?

– Было дело, – кивнул головой в подтверждение собственных слов Аполлинарий Митрофанович, – пришлось мне как-то торчать неделю в этой самой Калахари без воды и магии. Лет сто пятьдесят назад к тамошним негритосам в этнографическую экспедицию был направлен Владыкой, якобы с целью изучения основ магии Вуду, а на самом деле прощупать позиции британских коллег на юге Черного континента. А у них, как назло, войнушка межплеменная случилась. Вот меня и загнали в самый центр этой пустыни, зомбяков напустили да еще нечто наподобие Хронокласта задействовали – не иначе, как подданные Её Величества королевы Виктории постарались…

– Ну и как миссия? – не дождавшись продолжения, я нетерпеливо заерзал на своем сиденье.

– Да никак, – безрадостно махнул рукой Митрофаныч, – я тогда оттуда еле ноги унес. А потом британцы бурам таких кренделей накидали, что лет десять после этого все рассейские шарманки пиликали: «Трансвааль, Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне…», – и, помолчав немного, добавил: – Интернасьёналисты грёбаные лучше бы на своих социалистов вовремя внимание обратили. Хотя, обращали, да супротив Верховного разве попрешь?..

Еще раз горестно махнув рукой, пассажир извлек из кармана пиджака на сей раз не традиционную сигару, а пачку «Мальборо», и, испросив моего разрешения, как владельца транспортного средства, закурил. Я же тем временем попытался дозвониться до своей польской подруги. Катаржина вновь оказалась «вне зоны доступа». Положив бесполезную мобилу обратно в карман, закурил по примеру Митрофаныча и зло зыркнул на весело щебечущих у входа в гостиницу Алика и Зару.

– Ты, паря, только не расстраивайся, – уловив мое настроение, заговорил куратор, – бабы, оне, так сказать, и есть бабы… все одно, что твоя кура безмозглая – какой петух поблизости, тому она и даст…

– Катаржина не такая, – откровенно возмутился я циничности старого прохвоста, – она нежная, добрая, душевная…

– …чуткая, славная и вообще, не человек – ангел в человечьем обличье, – ехидно усмехнулся Митрофаныч. – Не, Шатун, как говаривала моя незабвенная бабуля: «Какой красавицей ни будь, все равно тебя…», короче, сам понимаешь, для каких целей Господь сотворил бабское племя.

Дабы не спровоцировать ветерана сердечных и прочих баталий на очередную пошлость в адрес любимого мною существа, я промолчал. А чтобы скоротать время, включил радио на волне какой-то станции, специализировавшейся на советских и зарубежных шлягерах второй половины прошлого века.

Около семи часов Аполлинарий Митрофанович сжал запястье моей правой руки своей неожиданно крепкой дланью и негромко скомандовал:

– Вырубай шарманку, Андрюха! Объект приближается.

Я тут же выключил радио и уставился на экран жидкокристаллического монитора. Видеокамеры высокого разрешения обеспечивали прекрасный задний обзор, а сервоприводы и мощный оптический трансфокатор позволяли сфокусировать изображение на том или ином предмете и при необходимости рассмотреть его во всех деталях.

Глаз, помимо воли, вычленил из довольно плотной толпы праздношатающегося в этот вечерний час люда светловолосого парня лет тридцати на вид, двигавшегося в направлении гостиницы со стороны Старого Арбата. Высок, широкоплеч, уверен в себе. К тому же, по его манере держаться и двигаться мне, как профессиональному военному, не составило особого труда сделать вывод о том, что за плечами этого юноши завидная боевая подготовка. Во всяком случае, гоняться за таким по отрогам и перевалам Гиндукуша я бы вряд ли рискнул.

– Ух, ты! – не удержался от восторженного восклицания Митрофаныч. – Так вот ты какой, северный олень!

Мой куратор, по всей видимости, не хуже меня разбирался в людях и по достоинству оценил независимый вид приближавшегося детины.

Что касается меня, было странно услышать расхожую цитату из бородатого, но, в общем-то, современного анекдота от столь замшелого пня, каким, по моему разумению, был этот человек. Я уважительно посмотрел на Аполлинария Митрофановича – старается, значит, старикан, не отстает от молодежи и шутки юмора воспринимает вполне адекватно.

– Чего лыбишься?! – Митрофаныч, будто прочитал мои мысли. – Я анекдоты и всякие курьезы с шуточками коллекционирую с восемьсот двенадцатого, когда с Давыдовым Дениской накоротко сошлись. Мастак был анекдоты травить, ну и насчет всего прочего, также не промах. Как-нибудь расскажу парочку презабавных баек из его репертуара, животики надорвешь.

Между тем иномирянин пересек перекресток переулков Сивцева Вражка и Плотникова и неожиданно резко остановился – несомненно, что-то почувствовал. С помощью трансфокатора мне удалось максимально увеличить на экране его лицо. Парень на мгновение прикрыл глаза, как будто к чему-то старательно прислушивался. И вскоре открыл их, облегченно вздохнул и, плотоядно ухмыльнувшись, что-то пробормотал себе под нос. К сожалению, мое транспортное средство не было оборудовано узконаправленным сверхчувствительным микрофоном, поэтому смысл брошенной им фразы так и остался для нас с Митрофанычем тайной за семью печатями.

В следующий момент вокруг что-то неуловимо изменилось – будто легкий ветерок прошелестел – для меня, во всяком случае. Судя по беспокойному ерзанью моего коллеги, он также что-то почувствовал.

А еще через мгновение Митрофаныч витиевато и весьма грязно выругался и тут же пояснил причину своего столь нетипичного поведения:

– Представляешь, Андрюха, этот… этот… черт с рогами, походя, усыпил наших отчаянных вояк! Хорошо не приказал перестрелять друг друга, а ведь мог бы без особого труда!

Я хотел, было, немного развернуть свои синапсы, чтобы поближе познакомиться с «чертом» но тут же услышал от беспокойного соседа:

– Сиди и не рыпайся, паря! Иначе он нас с тобой мимоходом в бараний рог свернет и не поморщится.

Вообще-то для того, чтобы понять, что передо мной маг не из самых последних, мне хватило одного-единственного взгляда на него. В режиме пассивного сканирования юноша «светился», подобно плазменной дуге мощного резака. Какие заклинания он творил, мне было неведомо, оставалось лишь возблагодарить Господа нашего, что магическая активность этого Ивэна Вериска в данный момент направлена не против моей персоны или Митрофаныча.

Несмотря на столь бурное проявление незаурядных способностей иномирянина, для стороннего наблюдателя, лишенного магического зрения, ничего вокруг не поменялось. Все так же по тротуарам Плотникова переулка неторопливо шествуют москвичи и гости столицы, а по проезжей части взад-вперед снуют автомобили. Все так же сияет теплое летнее солнце на слегка замутненном пылью и выхлопными газами небосводе.

Мирно беседующие у входа в гостиницу Алик и Зара вопиющим образом проигнорировали появление Ивэна – как весело болтали о чем-то, совершенно не относящемся к делу, так и продолжали болтать. Миновав парочку магов, ловкий проходимец вошел в здание гостиницы «Арбат». А через минуту ужасно огорченный Митрофаныч произнес окончательно упавшим голосом:

– Песец – сдох Константиныч. – И тут же пояснил: – Всё кичился перед операцией, мол, подайте мне пришлеца, я его на одну ладонь положу, второй прихлопну. Ну, Виталя, старый пердун! За базар, так сказать, наложу на тебя епитимью, врагу не пожелаешь! Отправлю в Сибирь с тамошними коррупционерами бороться. А эту сладкую парочку…

Закончить начатую мысль он не успел, поскольку вокруг вновь что-то неуловимо поменялось, будто легкий ветерок залетел в приоткрытое окно автомобиля, коснулся кожи лица и тут же, чего-то испугавшись, вылетел обратно на улицу. Как следствие – Зара и Алик прекратили пустопорожние разговоры и недоуменно воззрились друг на друга.

Причины столь неявной трансформации поначалу для меня были не совсем понятны, но в какой-то момент я осознал, что не могу коснуться своего внутреннего источника Силы. Откровенно говоря, состояние было неприятное, как будто я лишился очень важной частички собственной души. Едва лишь я это осознал, как на меня накатило. Такая тоска вдруг навалилась, как в тот приснопамятный день, когда, открыв глаза, точнее, единственный глаз, я осознал, что до конца дней своих обречен оставаться ущербным инвалидом.

– Хронокласт, – услышал я сдавленный голос Аполлинария Митрофановича. – Адская штуковина, скажу тебе, для нас – магов – нервотрепка в чистейшем виде. Не знаю, как тебе, но для меня хуже зубной боли – такую тоску навевает, хоть в петлю лезь.

Я посмотрел на побледневшее, густо покрытое мелкими бисеринками пота лицо куратора и участливо поинтересовался:

– Митрофаныч, может быть, я чем-нибудь могу быть для вас полезен?

– Смотри в оба, – вытирая лицо извлеченным из кармана клетчатым платком, криво усмехнулся чародей, – сейчас наши бравые парни попытаются спеленать пришлеца тепленьким.

И действительно, в здание гостиницы уже входили вооруженные люди в камуфлированной форме и традиционных масках. Командир группы хорошо поставленным командирским голосом отдавал команды своим подчиненным. Очень скоро здание было полностью окружено – муха не проскочит.

Как человек военный, я по достоинству оценил слаженность и мастерство, с которыми действовали бойцы спецназа. Что происходило внутри отеля «Арбат» для меня оставалось загадкой, хотя в общих чертах ход операции представить не составляло особого труда. Лишенный магии и по этой причине основательно деморализованный чужак вряд ли способен оказать ощутимое сопротивление, и взять его для пяти десятков серьезных парней – не такая уж и сложная задача.

В следующий момент я понял, насколько глубоко заблуждался насчет упадка боевого духа «в рядах» противника. Одно из окон третьего этажа, расположенное над козырьком здания, вдруг вспухло осколками стекла. Создавалось впечатление, что в номере взорвалась ручная граната. То, что это не было гранатой, я осознал через мгновение, когда вслед за стеклянными брызгами из оконного проема выскочил человек. Оказавшись на козырьке, он, не мешкая и доли секунды, рванул с невероятной скоростью. Взгляд стороннего наблюдателя не успевал отслеживать все его движения, посему фигура беглеца буквально превращалась в темное размытое пятно. Создавалось впечатление, что это и не человек вовсе, а некое демоническое создание, возможности которого во много раз превышают потенциал даже самого тренированного землянина.

– Ну и ну! – забыв о своем упадочном состоянии, восторженно воскликнул Митрофаныч. – А паренек-то оказался не промах! – Затем, будто опомнившись, заверещал как резаный: – Заводи мотор, Андрюха, убежит поскакун неугомонный!

Между тем Ивэн Вериск продолжал выкидывать такие коленца, коих не увидишь ни в одном голливудском боевике. Подбежав к краю козырька, он со всей дури сиганул на крышу припаркованного у входа в гостиницу шикарного, соответственно, страшно дорогущего «Мерседеса». Нанеся владельцу «мерина» убыток как минимум, в несколько тысяч американской «зелени», ловко соскочил на землю. Ни один из бойцов оцепления не успел отреагировать на столь вопиющее поведение «объекта захвата». То же самое касается и снайперов, державших под контролем окружающее пространство.

Оказавшись вне оцепления, беглец, вопреки голливудской традиции, не стал останавливаться, чтобы показать своим недоброжелателям преогромный «Fuck», а лихо рванул по Плотникову переулку в направлении переулка Гагаринского, только пятки засверкали.

Несмотря на опасения моего патрона, я все-таки успел завести двигатель и на максимально возможной скорости рванул вслед за улепетывающим иномирянином. Дорожная ситуация вполне позволяла держать человека в пределах визуальной досягаемости.

Удивительно, но даже в движущемся потоке машин этот тип чувствовал себя, как рыба в воде. Он грамотно лавировал между колесными транспортными средствами, не позволяя бойцам группы захвата тщательно прицелиться себе в спину. При этом движения его были полны грации – будто леопард, гепард или еще какой крупный хищник скользит среди разнотравья африканских саванн в поисках подходящей жертвы.

– Ничего, Андрюха, от нас он не уйдет! – В азарте погони Митрофаныч аж прильнул лбом к ветровому стеклу. – Щас мы его с воздуха подцепим. Пуля в ногу или в какую еще мягкую ткань – и стреножим соколика.

Как бы в ответ, перекрывая гул работающих автомобильных двигателей, раздался характерный стрекот винтокрылой машины, и над нами пронесся небольшой двухместный вертолет с пассажиром-снайпером на борту. Торчавший из распахнутой настежь дверцы ствол снайперской винтовки Драгунова я, как бывший охотник за бесшабашными головами интернационалистов-наемников и патриотов-духов, ни за что не перепутал бы ни с каким другим оружием.

Тем временем, добежав до перекрестка, беглец свернул на Гагаринский переулок и теперь мчался в направлении Большого Власьевского.

На какое-то время я упустил его из виду, а когда вновь обнаружил, снайпер как-то неудачно выпал из вертолета и теперь висел на страховочном тросе. Вообще-то я не сомневался, что причиной падения бойца стал не кто иной, как наш подопечный иномирянин. Но как он умудрился сделать это на бегу и без какого-либо метательного приспособления или огнестрела, для меня было неразрешимой загадкой. Вполне возможно, что юноше все-таки удалось применить свои экстраординарные способности, но по кисло-недоуменной физиономии Митрофаныча я понял, что магия тут ни при чем. Похоже, снайперу закатали в лоб или еще в какое место обыкновенным материальным предметом, обладающим массой, объемом и прочими физико-химическими параметрами, свойственными всякому материальному предмету.

– Вот же стервец, – уважительно пробормотал пассажир, – теперь уйдет, это уж точно.

Я так и не понял, был ли Митрофаныч огорчен подобным исходом операции или, наоборот, радовался тому, что какой-то пацан сумел избежать хитроумно расставленной ловушки. Ухмыльнувшись своим мыслям, старикан извлек из нагрудного кармана рубахи мобильный телефон, активировал номер вызова и негромко скомандовал ученику:

– Все, Аристарх, вырубай Хронокласт! – В следующее мгновение по салону автомобиля прошла приятная теплая волна. Вновь вернулось ощущение уверенности и покоя. – Вот это совсем другое дело, – пробормотал явно повеселевший Аполлинарий Митрофанович. – А то ощущение, будто в полном неглиже нежданно-негаданно оказался на Северном полюсе.

Вот здесь я был совершенно солидарен с куратором, поскольку именно данное определение наиболее полно описывает состояние моей души во время работы гребаного артефакта.

Пока мы выруливали с Гагаринского переулка на Большой Власьевский, наш подопечный успел свернуть во дворы. Впрочем, теперь его поисками можно было заняться с помощью магии. Только следовало особо не выпячиваться – одному Господу ведомо, чего еще можно ожидать от этого парня, если в обычном своем состоянии он умудряется бегать наперегонки с автомобилями и между делом выводить из строя летающих снайперов, облаченных, между прочим, в доспехи из кевлара и титана.

Не покидая уютного салона автомобиля, очень легко, чтобы по возможности не потревожить тонкую структуру окружающего пространства, я скользнул в астрал, не забыв перед этим водрузить часы с браслетом-аккумулятором обратно на руку. В режиме пассивного сканирования синяя аура пришельца сильно отличалась своей насыщенностью от тонких астральных оболочек прохожих и окрестных обитателей. Сейчас она светилась хоть и не так обжигающе ярко, как в тот момент, когда этот самоуверенный тип, походя, нейтрализовал более полусотни спецназовцев и трех не самых хилых магов из ведомства Митрофаныча, но весьма впечатляюще.

Какое-то время я любовался сочными переливами различных оттенков синего: от светло-голубого до темно-фиолетового, стараясь при этом максимально замаскировать собственную энергетическую оболочку. В конце концов, я стал похож на ртутный шар, точь-в-точь Митрофаныч в незабываемый момент нашего знакомства. Присутствие куратора я ощущал только на грубом физическом уровне. Дабы не мешать мне выполнять мою работу и не быть обнаруженным противником, он буквально сколлапсировал свое сознание в маленькую такую «черную дыру» и, как мне показалось, даже дышал через раз.

Если бы Ивэн Вериск задался целью обнаружить нас с Митрофанычем, у мага такого уровня это наверняка получилось бы довольно просто. Однако в данный момент он здорово нервничал, о чем однозначно свидетельствовало неровное сияние его тонких астральных оболочек. По этой причине он не «щелкал клювом» по сторонам, а целенаправленно занимался своим делом.

Вообще-то для меня не было загадкой, чем именно в данный момент занят незваный гость. Моя задача собственно и заключалась в самом тщательном сканировании его астральных оболочек во время данного действа. Как объяснил Митрофаныч, это необходимо для того, чтобы снять энергоинформационный слепок процесса ухода иномирянина из нашей реальности. А вот для чего необходим этот самый слепок, я мог лишь гадать. Однако догадки свои до поры до времени оставлю при себе – глядишь, а оно само как-нибудь прояснится, и мне не придется краснеть за вопиющую безграмотность и научную необоснованность своих гипотез.

В какой-то момент астральный кокон Ивэна вспыхнул с прежней силой, а рядом появилось нечто непонятное. В астрале это выглядело, как огромная желтовато-зеленоватая сфера, теплая, добрая и невыносимо манящая. Откуда-то пришло знание о том, что это и есть та дверь в иной Мир, через который вот-вот ускользнет гость непрошеный. Ускользнет, может быть, навсегда, и больше никогда передо мной не откроется дверь в этот мир, полный тепла и доброты.

Мне невыносимо захотелось как можно быстрее помчаться к той сфере, оттолкнуть ненавистного конкурента и, как в омут, с головой броситься в ласковые желто-зеленые объятия. А потом, хоть трава не расти, главное – оказаться в том неведомом, но, несомненно, прекрасном далёко, которое, в принципе (если угодно – по умолчанию), неспособно быть жестоким.

Подчиняясь внезапно нахлынувшему желанию, я плюнул на режим маскировки и всем своим духовным естеством устремился к заветной дверце, ведущей в мир иной, но опоздал на какие-то доли мгновения. Синяя сфера ауры иномирянина уже вошла в соприкосновение с желтовато-зеленоватыми вратами. Как результат, меня садануло, будто обухом по голове, и я почувствовал, что вернулся обратно в свою бренную оболочку. На краткое мгновение перед глазами вспыхнул умопомрачительный образ пресловутого неба в самых настоящих алмазах. Вслед за этим мое сознание резко ухнуло во тьму небытия.