Глава 9

Екатерина Решетова после некоторых размышлений всё-таки решила ответить на ухаживания инструктора Белобородова. И виной тому был целый ряд причин. Во-первых, Великий князь Алексей Александрович ей не светил ни при каких раскладах, максимум, на что можно было рассчитывать, это на роль любовницы, а это претило строгому воспитанию Екатерины. Ко всему прочему, сам Великий князь почему-то не обращал на неё никакого внимания, что нельзя было сказать про его отношение к той же самой Вяземской, его роман с которой в подразделении ни для кого уже секретом не был. Во-вторых, за тот месяц, который Решетова прослужила в столице, она успела несколько заскучать от постоянного однообразия – пять дней в неделю тренировки на полигоне, да скучные выходные с выездами в центр Москвы по магазинам, в кино и ресторанчики. Две боевые операции и несколько торжественных мероприятий в расчёт можно было не брать. Конечно, с девчонками они успели сдружиться, но никаких новых знакомств завести так и не удалось – в огромной Москве они были для всех чужие и никому не нужные. У дальних родственников не находилось для девушек много времени – свои дела, заботы и круг общения. Молодые люди из подразделения их, конечно, куда-то постоянно приглашали по выходным, девчонки соглашались, но сама Решетова отказывалась – опять всё внимания мужчин будет сосредоточено только на ней, а новые подружки будут обижаться. В-третьих, очень не хотелось Екатерине заводить какие-либо отношения на службе, ей этих сложностей и в училище хватило. И если для Камня она бы, пожалуй, сделала исключение, то вот для остальных точно нет. А инструктор Белобородов формально сотрудником подразделения не являлся, это было заметно ещё с тех испытаний, когда их только подбирали в «Волкодавы», а уж когда он появился в Кремле в форме Тайной канцелярии, ведомственная принадлежность воспитателя Камня перестала быть загадкой. Испугалась ли Решетова того, что Белобородов являлся сотрудником Канцелярии? Безусловно. Про Канцелярию вообще ходила масса противоречивых слухов. Эта спецслужба Рода Романовых многие века была окутана ореолом таинственности и загадочности, не изменилось это и по сей день. Пугал её немного и сам Белобородов, впрочем, с опаской к нему относились и остальные девчонки. Никогда ещё Екатерина не чувствовала себя такой беззащитной, как в присутствии этого человека. Даже грозный генерал Орлов так не внушал. Особенно все эти чувства обострялись, когда Белобородов находился в обществе Великого князя – казалось бы, рассеянный взгляд, улыбка и плавные движения, а складывалось полное впечатление, что только дай инструктору повод, и он тебя тут же порвет, в буквальном смысле этого слова.

Этот страх Белобородов некоторым образом компенсировал выражением глаз, которым он смотрел на девушку. Не было у Прохора в глазах не какой-то откровенной похоти и вожделения, к которым она уже успела привыкнуть, не было и щенячьего преклонения перед её красотой. А был нормальный взгляд уверенного в себе мужчины, которому ты просто очень нравишься. И это подкупало. Как и все ухаживания Белобородова – постоянные цветы, фрукты, настойчивые, но не навязчивые предложения вместе провести вечер. Да ещё и Вяземская ей на днях посоветовала дурью не маяться, а присмотреться всё-таки к инструктору, мол, мужчина серьёзный, с серьёзными намереньями, а не какой-то там светский вертопрах! Да и на возраст Белобородова Ведьма посоветовала не обращать внимание, вернее, смотреть как на плюс – перебесился, отгулялся и уже давно всё повидал. Решетова, с одной стороны, прекрасно понимала мотивы такого поведения своего командира – убрать её как можно дальше от Камня, но, с другой стороны, у Вяземской явно были очень хорошие отношения с Белобородовым, и она могла элементарно заниматься любимой бабской забавой – сводничеством. Да и как Ведьма могла убрать её подальше от Камня, если Белобородов являлся его воспитателем? Решетова хорошенько подумала, учла тот факт, что саму её эти все свидания ни к чему не обязывали, и на очередное предложение инструктора о встрече девушка ответила согласием. Так что всё последнее воскресенье октября Екатерина провела в обществе Прохора – они посетили Московский зоопарк, сходили в кино, а вечер завершили в небольшом ресторанчике на Арбате. В понедельник встретились снова, как и в среду, и с каждый раз Белобородов открывался девушке с разных неожиданных сторон. А Екатерина всё больше осваивалась в его присутствии, забывая про свои страхи. И когда она в четверг получила от Прохора сообщение с извинениями, что сегодняшняя запланированная встреча отменяется, девушка, неожиданно даже для себя, расстроилась...

– С-спите, г-голубки? – услышал я сквозь сон голос Вики. – С-сейчас, с-сейчас... – дальше шло неразборчивое бормотание.

Открыв глаза, в потемках увидел шатающуюся фигуру Вяземской, которая пыталась снять курточку. Вдруг, раздался звук рвущейся материи и вполне внятное:

– Бл@дь!

Протянув руку, нащупал выключатель торшера и включил свет. Рядом заворочалась Леся.

Картина, представшая перед нами, была очень странной – очень пьяная и кое-как держащаяся на ногах Вика сосредоточенно вертела в руках вырванный «с мясом» левый рукав своей красной кожаной курточки. Сумка девушки валялась на полу. Ага, вот и запах ядрёного перегара достиг моего обоняния. Поднявшись с кровати, я подошел к Вике, чтобы хоть чем-то ей помочь.

– Лёшка, на кровать её посади, –  – подсказала Леся, – видишь же, она на ногах еле держится.

Так и сделал, и только потом стянул с неё курточку.

– И где это мы так напились? – поинтересовался я у девушки.

– В м-машине. – глупо заулыбалась она.

– Понял. А повод у нас какой был?

– Р-расставание с т-тобой от-мечала... – продолжая улыбаться, Вика полезла мне на шею. – Лёшка! – вдруг всхлипнула она. – Ты меня только не бросай, пож-алу-йста!

– Не понял?.. А с чего я должен тебя бросать?

«Что за ерунда происходит?» – только успел подумать я, как Вика отпустила меня и резко повернулась к Алексии, чуть не упав при этом с кровати, а я еле успел её поймать.

– Л-леська, Г-государыня и тебя з-заставит Лёшку бросить! – ударила она кулачком по одеялу. – Так и знай! А вообще… Да пшла она! Лёшка меня з-защитит! Он сильный и сме...лый! – Вика икнула и повернулась ко мне. – Да ведь, Р-романов? Ты же мне обещал!

– Да, Вяземская. – кивнул я на автомате, и только потом до меня начал доходить весь смысл последних Викиных слов.

– Дай я т-тебя обниму! – она опять полезла ко мне на шею, обняла и затихла, сопя мне прямо в ухо.

Алексия смотрела на меня круглыми глазами, всё сильнее прижимая одеяло к груди, отчего костяшки на её кистях побелели. А я только вздохнул. Что самое интересное, на бабулю я уже не злился. А чего на неё злиться, в самом-то деле? Мне просто очень сильно хотелось её убить... Нет, мне хотелось её УБИВАТЬ! Медленно и печально! С разными там хитрыми выкрутасами и использованием нужных приспособ... Хотя... Это будет слишком просто! Ведь подобное удовольствие можно растянуть на месяца, и даже года, а не ограничивать себя всего парой-тройкой дней. Для этого надо просто плотнее заняться менталистикой и сделать так, чтоб наша любимая Императрица потихоньку сошла с ума. Судя по отношению Императора и остальных родичей к последним эскападам бабули, они точно ничего не заподозрят.

– Лёшка, ты чего улыбаешься? – громко зашептала Леся. – Мне вот очень страшно, если тебе это вообще интересно! Это же Императрица! А я точно следующая! – голос девушки начал срываться.

– Лесенька, не бойся. – попытался я ее успокоить. – Всё будет нормально, моя хорошая!

– Нормально? – всхлипнула она.

А у меня взвизгнула чуйка, выкинув в темп. К моему немалому удивлению, именно со стороны Алексии моё подсознание зафиксировало угрозу. Ещё большее удивление вызывал тот факт, что девушка светилась! И только потом я почувствовал довольно-таки слабое давление на своё сознание, а Вика расцепила руки на моей шее и сползла на кровать. Тем временем, боевой транс начал диктовать свои условия – я чуть не ответил Алексии, но в последний момент сдержал себя, и, не выходя из темпа, спокойно спросил у сидевшей с закрытыми глазами колдуньи:

– Лесенька, а ты можешь успокоиться и больше на нас не давить? Вика-то, похоже, без сознания лежит.

Давление на сознание начало постепенно спадать, и, наконец, заметно бледная и переставшая светится Алексия открыла глаза.

– Лёшка, прости! – она откинула одеяло в сторону, подползла к Вике и начала её тормошить. – Викуся, прости, я не хотела!

Я перехватил Лесины руки и сказал:

– Успокойся, Вику ты не сильно погасила. Скоро придёт в себя... Или дальше спать будет. – и кивнул готовой разреветься девушке. – Я знаю, поверь мне. Кроме того, Вика привычная к подобному воздействию, её в Валькириях тренировали, а отрубилась, потому что сильно пьяная.

– Я знаю, что толком вреда не причиняю... – шмыгнула носом Леся. – Лёш, я правда не хотела!

– Верю, Лесенька! А теперь, душа моя, пока мы здесь без свидетелей, поделись-ка со мной, что это вообще такое было?

– Находит на меня иногда... – опустила она глаза. – Очень редко... Когда уж совсем сильно волноваться начинаю... Или пугаюсь…

– Отец в курсе?

– Да. – кивнула она. – И мне прямо сейчас надо ему звонить и докладывать об этом инциденте, чтоб он как можно быстрее за мной подчистил. – Алексия явно слово в слово повторяла инструкции Пафнутьева.

– Кто еще знает?

– Мама, брат и сёстры, и ещё некоторые папины приближенные сотрудники.

– Лебедев тоже? – поинтересовался я.

– Нет. – отрицательно помотала головой девушка. – Папа меня особенно насчет Лебедева предупреждал, и старался, чтобы мы с ним даже на каких-нибудь праздниках не встречались.

– Прохор?

– Нет.

Вот оно что! Скрывает грозный Пафнутьев от Канцелярии способности своей приёмной дочки. Любовь свою и заботу таким образом проявляет. И терзают меня смутные сомнения, что никаких двух Иванов у него с Прохором и моим батей в дружках не водилось, а был один, и это Ваня-Колдун, являющийся настоящим отцом Алексии, которой и передались уникальные способности папаши. Очень интересно! А мне, как и Алексии, в очередной раз выдали тщательно отредактированную версию произошедших событий. Естественно, из лучших побуждений... Но то, что Леська колдунья, это, конечно, сюрприз! Жизнь становится всё интересней во всех её проявлениях! Ладно, как к этому всему относиться, можно подумать и потом, а сейчас надо решать более насущный вопрос, касающийся злобной бабки. И для начала необходимо защитить Алексию с Викторией, а лучшего союзника для этого, чем Пафнутьев, я не видел.

– Лесенька, Виталию Борисовичу тебе надо сейчас действительно позвонить, но про произошедшее сегодня ты рассказывать ему не будешь.

– Не поняла?.. – она, наконец, подняла на меня глаза.

– Сегодня ничего, кроме появления пьянущей в стельку Вяземской, не случилось. А отец мне твой нужен, чтобы он помог мне прикрыть некую звезду эстрады от Императрицы, которая решила воспитывать внука, давя на все его болевые точки. Вы с Викой мне очень дороги, Мария Фёдоровна об этом прекрасно знает, вот и... – я показал ей на уже посапывающую Вяземскую.

– Поняла. – кивнула Леся, погладила по голове Вику, слезла с кровати и взяла с тумбочки телефон.

Её разговор с отцом не продлился долго.

– Едет. – Леся положила телефон обратно на тумбочку. – И, насколько я могу судить, папа, как всегда, уже в курсе произошедшего. – улыбнулась она. – Сказал, чтоб мы без него ничего не предпринимали.

– Ага, – хмыкнул я, – Виталий Борисович бдит. Что ж он меня насчёт Вики не предупредил? – на что Леся только пожала плечами. – Нам одеться бы надо... Как считаешь?

– Согласна. – она взяла со стула халатик, но, передумав, положила его обратно и направилась в гардеробную. – Нормально одеться надо, и тебе советую сделать то же самое.

Проверив спящую Вику, я направился вслед за Алексией. Одевшись, вернулись в спальню, где как раз начала ворочаться и шарить по кровати руками Вяземская. Я сел рядом и помог ей сесть. Кое-как сфокусировав на мне покрасневшие глаза, Вика спросила:

– Р-романов, а знаешь, во сколько м-мою любовь к тебе Г-государыня оце-нила?

– Во сколько? – мне было действительно интересно.

– Щас... – она дернулась, попыталась встать и села обратно на кровать, указав мне на сумку, так и валявшуюся на полу. – Там...

Сумку принесла Леся, поставил её перед Викой и уселась рядом с нами. Вяземская заморачиваться не стала – расстегнув молнию, она вывалила на кровать все содержимое сумки и указала на небольшой черный футляр:

– За стукачество на тебя. – затем ткнула в футляр покрупнее. – Чтоб, значит, рассталась с тобой...

Я поочередно открыл футляры и невольно присвистнул – надо было отдать должное бабуле, в скупости обвинить её было очень трудно. Даже моих скупых знаний в ювелирном деле хватало понять, что и серьги, и колье стоят очень и очень дорого. Это подтвердил и приглушенный вздох Леси.

– Так, – посмотрел я на неё, – идем в гостиную. Напоим Вику крепким кофе, пусть всё с самого начала рассказывает, пока твой отец едет.

Алексия кивнула и убежала в гостиную, где мы с Викой оказались через некоторое время. Пока Леся готовила кофе, все молчали. Когда же, наконец, кофе был готов и выпит Викой, я попросил заметно протрезвевшую девушку:

– Рассказывай.

– Да чего там рассказывать... – отмахнулась она. – Государыня меня вызвала к себе, начала рассказывать о твоём высоком статусе и положении в обществе, а дальше пошли сплошные намёки... Прямо она у меня ничего не просила, и тем более не приказывала, как Государыня обычно и делает в щекотливых ситуациях, но смысл был именно в том, чтобы я от тебя сама ушла... – Вика ударила кулачком по креслу. – Лёшка, ты только скажи, и я уйду... – у неё на глаза навернулись слёзы. – Но, зная Марию Фёдоровну, чувствую, что она таким образом хочет сделать тебе плохо. Поэтому и приехала...

Я кивнул и сказал:

– Вика, ты сделала всё правильно. А что касается всей этой ситуации… Скажем так... Я с нашей Государыней в несколько натянутых отношениях, Вика. Но в ближайшее время я постараюсь этот вопрос закрыть. Больше вам с Лесей знать пока не надо. Удовлетворены? – они кивнули. – А сейчас к нам едет Пафнутьев, и он, как лицо заинтересованное, поможет нам решить все наши проблемы с... – меня прервал стук в дверь.

– Лёшка, я зайду? – это был Прохор.

– Да.

– Что у вас творится? – спросил он, зайдя в гостиную, и сразу уставился на Вику. – Пришла в себя? – она кивнула. – Слава богу! А то за нашей Ведьмой дорожная полиция гналась. Меня дворцовые разбудили. – пояснил он. – Говорят, она тачку свою раздолбала в хлам и у наших ворот её бросила, а до дома по двору чуть ли не на четырёх костях добиралась.

– Вика, ты как машину-то разбила? – вздохнул я.

– В поворот не вписалась... – хмыкнула она. – Самую малость...

– Самую малость? – я повернулся к Прохору. – Что с полицией?

– Вежливо послали. – теперь уже он хмыкал. – Да они и сами не особо рвались дальше Ведьму преследовать, когда поняли, в какой квартал она зарулила, а уж когда к доблестным полицейским экипажам вышли Дворцовые... Короче, у полиции претензий больше нет, тем более что Ведьма, кроме превышения скорости, езды по встречной полосе с опасными манёврами, вроде, ничего больше не нарушила и никого насмерть не сбила. А вот номера её машины по базе явно пробивали. Викуся, у тебя в полицейской базе на все номера «маячки» стоят, в том числе и «левые»?

– На все. – кивнула она и с надеждой посмотрела на Прохора.

– Не переживай. – хмыкнул он. – Этот вопрос до утра решим, информация в Корпус не уйдёт и со службы с позором тебя не выгонят. Но ты должна мне пообещать больше пьяной за руль не садиться? Лёшку так больше подставлять не надо.

– Обещаю. – кивнула она. – И спасибо, Прохор!

Леся протянула Вике ещё одну чашку с кофе, и та, поморщившись, принялась пить горячий напиток. А в дверь опять постучались. Это был долгожданный Пафнутьев. Поздоровавшись со всеми, он уселся в свободное кресло напротив меня, достал прибор, похожий на пульт от телевизора, нажал на какую-то кнопку, удовлетворенно кивнул и положил «пульт» на соседний столик.

– Вас, красавицы, я попрошу временно удалиться в спальню. – девушки послушно выполнили приказ.

– Виталий Борисович, вы и меня слушаете? – спросил я.

– Приказ Императора на время подготовки к Совету Рода. – совершенно не смутился он.

– А там? – я указал в сторону спальни.

– Не до такой степени. – позволил он себе улыбнуться. – А теперь перейдём к нашим делам, Алексей Александрович. – начал он. – Но прежде, чем мы начнём разговор, я хочу заявить сразу, что в курсе того, зачем вы меня позвали. Не спрашивайте, откуда я всё это знаю, но на мою личную заинтересованность в благополучном разрешении наших общих проблем можете рассчитывать смело.

Лихо! Интересно, откуда Пафнутьев узнал? Он что, и бабку тоже слушает? Или та с кем-то поделилась планами на Вику, а уж потом?..

– А в чём, собственно, дело? – решил поинтересоваться Прохор. – Какие у тебя, Борисыч, могут быть общие проблемы с Алексеем?

– Государыня вызвала к себе Вяземскую и намеками потребовала от той прекратить отношения с Алексеем Александровичем. – спокойно ответил Пафнутьев.

– Твою налево! – нахмурился мой воспитатель. – Государь с Николаичем в курсе? – Пафнутьев кивнул. – И что?

– Ничего. – пожал плечами тот. – Я вам больше скажу, пятничный концерт Леськи в Нижнем Новгороде будет отменен. Что-то с концертным залом у организаторов случилось. Об этом официально станет известно только сегодня утром.

Кулаки непроизвольно начали сжиматься...

– Виталий Борисович, но это же проект отца?.. – спросил я, еле сдерживая злость. – Как организаторы посмели?

– После звонка из Императорской канцелярии и посмели. – опять пожал плечами он. – А кто именно попросил сделать этот звонок, надеюсь, озвучивать не надо, Алексей Александрович?

– Что с безопасностью самой Алексии? – как можно спокойней спросил я.

– Уже усилена. До максимума. – кивнул Пафнутьев и тяжело вздохнул. – Головой ручаюсь. Сам себе не прощу, если что-то с Леськой случится...

Так, Лёшка, соберись! Что тебя насторожило во всём этом? Нет, не поведение бабули, она-то как раз в этом плане становится предсказуемой... Вот оно! Поведение отца с дедом, которые останавливают бабулю лишь на словах, а по факту никак ей не препятствуют. А ведь дед совсем не производит впечатления конченного подкаблучника, прощающего капризной женушке все её косяки, скорее, наоборот... А это его условие на правиле, чтоб бабка присутствовала? Самая настоящая провокация! И она у деда прекрасно удалась. Да и сейчас Пафнутьев прямо говорит, что и про Вику, и про Леську отец с дедом в курсе. Чего они от меня добиваются? Чтоб я бабку всё-таки грохнул? Не может такого быть – что дед, что отец прямо и совершенно недвусмысленно предупредили меня о недопустимости такого варианта. Что тогда? Чтоб я пришел к ним сам и попросил о защите от злобной Императрицы? Не в этом случае – правда на моей стороне, и дед с отцом мою позицию прекрасно знают. Знают они и то, что за помощью я обращусь к ним только в крайнем случае, а крайнего случая пока нет. Какие есть ещё варианты?..

Догадка, как всегда, пришла неожиданно – князь Юсупов! Что мне тогда сказал царственный дед после памятной вечеринки в «Трёх свечах»? Добиться извинений у гордого князя Юсупова я должен был сам! Вот что от меня ждут Император с Цесаревичем – чтоб я сам решил и эту проблему, не причиняя вреда Императрице. Бл@дь, а сразу нельзя было сказать? Ну, или как тут некоторые, не к ночи упомянутые, делают – ненавязчиво намекнуть? Хорошо, дорогие родичи, я решу проблему самостоятельно, и не попрекайте меня потом последствиями. А с бабкой я всё равно разберусь по-тихому. Не сейчас. Чуть позже...

– Так, господа! – поднялся я из кресла и улыбнулся. – Труба зовет! Нас ждут великие дела! Кто мне подскажет адресок особняка Дашковых?

Белобородов переглянулся с Пафнутьевым и застонал:

– Лёшка, нет...

– Или вы едете со мной, или я еду туда один. – продолжал улыбаться я.

– Я с вами, Алексей Александрович. – поднялся из кресла без всяких эмоций на лице Пафнутьев. – План особняка нужен? Или... как с Юсуповыми?

– Как с Юсуповыми. – кивнул я. – Прохор?

– В очередной же блудняк влетаем, Борисыч, по милости Его Императорского Высочества. – вставая, протянул он. – Как бы потом нас... вышестоящее руководство раком не поставило... Или вообще лоб зелёнкой не намазало... Но ради Леськи с Викой придется перетерпеть как-нибудь очередные жизненные перипетии...

– Прорвёмся, Прохор! – отмахнулся я. – Надо наших девушек предупредить, что мы уезжаем. – а Пафнутьев уже не обращал на нас внимания, отдавая по телефону какие-то указания.

Уже когда подъезжали к особняку Дашковых, расположенном в Брюсовом переулке, Пафнутьев сказал моему воспитателю:

– Прохор, ты остаёшься в машине. Нечего тебе у Дашковых светиться.

– Но...

– Это не обсуждается. – отрезал Пафнутьев.

Прохор покорно затих, а я решил вставить уже своё веское слово:

– Виталий Борисович, как бы и ваше присутствие у Дашковых не так уж и необходимо... Вам там тоже светится ни к чему…

– Я иду, но вмешиваться стану только в случае крайней необходимости. И это тоже не обсуждается. С меня так и так за всё Государь с Цесаревичем спросят. Надеюсь, Алексей Александрович, вы знаете, что делаете, и всё обойдётся без ненужных трупов?

– Постараюсь, Виталий Борисович. Как и договаривались, Дашковых едем просто попугать. – хмыкнул я. – Вернее, еду попугать я, а вы просто за мной приглядываете.

– Именно так, Алексей Александрович. – кивнул сидевший за рулем Пафнутьев, а Белобородов тяжело вздохнул.

Прохора с машиной оставили рядом с Воскресенской церковью и прошли с Пафнутьевым по хорошо освещённому фонарями переулку метров двести до ворот особняка Дашковых. Ещё на подходе я нырнул в темп, и начал перечислять Виталию Борисовичу цели:

– Клещ, двое на воротах, один бродит по двору, в доме из бодрствующих двое. Всё.

– Работай, Злобырь. – Пафнутьев переместился мне за спину.

Нырнув в темп ещё глубже, я погасил сначала первых двух, которые охраняли ворота, потом того, который шарился по двору, затем настала очередь тех двух, которые не спали в доме.

– Готово, Клещ.

– Заходим. – услышал я из-за спины.

Тихо зайти не получилось – через ворота перелезать было лень, а моя попытка продавить закрытую железную калитку внутрь закончилась громким скрежетом металла. Когда калитка с грохотом обрушилась на пол проходной, взвыла сирена сигнализации, сквозь которую я услышал соответствующий комментарий от Пафнутьева:

– Да, Злобырь, в разведку тебе рановато. – на что я только отмахнулся.

И слава богу, что сработала сигнализация, а то бы пришлось Дашковых гневом будить. Именно в этом ключе по дороге обсуждался с моими «подельниками» план проникновения в особняк Дашковых.

Расстояние до дома мы преодолели за несколько секунд, с дверьми заморачиваться не стали и снесли их с петель – я правую створку, Пафнутьев левую. Он же взял на себя и роль проводника, и вскоре мы с ним удобно разместились под вой сигнализации на том диване гостиной Дашковых, который был развёрнут аккурат в сторону лестницы.

– Все проснулись. – продолжил мониторинг я. – Второй и третий этажи двигаются в направлении лестницы, общая численность порядка пятнадцати человек. Трое заходят с улицы. Готовы. – я погасил их. – Двое слева. Готовы. Внимание, лестница.

А вот и сами Дашковы показались. Я этих своих родственников не видел вообще ни разу, а причина была проста – их Род не входил в число Главных, и на том памятном приёме в Бутырке, а также на моём объявлении в Кремле, Дашковы не присутствовали.

Тем временем, по последнему пролёту лестницы вниз начали спускаться двое в домашних халатах – невысокий сухощавый старик с седыми волосами и очень похожий на него мужчина за пятьдесят, вокруг которых заплясали маленькие воздушные смерчи. Моя чуйка верещала всё сильнее и сильнее.

– Обзовитесь! – рявкнул старикан. – Хотя... – он прищурился. – Виталька, ты? – Пафнутьев спокойно встал и вежливо кивнул. – Какого рожна, Виталька? Императрица в курсе твоего... самоуправства? – старикан сделал последний шаг с лестницы, а смерчи резко уплотнились и загудели.

В руках Пафнутьева внезапно появились две самых натуральных сосульки больше метра в длину с зазубренными острыми краями.

– Фрол Фёдорович, – решил я вмешаться и поднялся с дивана, – моя фамилия Романов, зовут Алексей Александрович. А господин Пафнутьев здесь лишь в качестве наблюдателя. Чтоб я, значит, по малолетству своему глупостей не натворил. – я улыбнулся князю самой широкой из своих улыбок.

Вопреки моим ожиданиям, воздушные смерчи загудели ещё сильнее, а Пафнутьев сделал шаг вперёд и начал поднимать свои ледяные мечи. Дашков же не обратил на это никакого внимания и спросил меня:

– И что же вас, Ваше Императорское Высочество, заставило к нам без приглашения в гости пожаловать? Да ещё и в столь ранний час? И отключите уже кто-нибудь эту сигнализацию! – посмотрел он на лестницу.

Мы дождались, пока отключат сирену, и я уже собрался отвечать, но вмешался Пафнутьев:

– Князь, Алексей Александрович представился, разговор пишется, держите себя в руках в присутствии члена Императорского Рода, иначе...

– Что, иначе? – рявкнул Дашков, но смерчи вокруг него и его сына исчезли. – Бутырка, как с Гагариными? Лично мне пулю в затылок пустишь, Виталька?

Пришла моя очередь пугать:

– До Бутырки ещё дожить надо, Фрол Фёдорович. – продолжал улыбаться я, придержав уже готового что-то сказать Пафнутьева. – Младший Гагарин вот не смог... – я демонстративно посмотрел на второй пролёт лестницы, где затаились остальные Дашковы. Князь с Наследником при этом ощутимо дёрнулись. – А теперь я отвечу на адресованный мне вопрос, Фрол Федорович. В столь ранний час и без приглашения явиться к вам меня заставило поведение вашей сестры, Императрицы Марии Фёдоровны, которая, в последнее время, взяла за обыкновение очень сильно гадить близким мне людям. Вижу, вы не удивлены от услышанного, князь? – тот отвёл глаза и промолчал. – Ну, да ладно, не хотите, не отвечайте. Так вот, Фрол Фёдорович, сам я бабушке ничего сделать не могу – Император жену любит, и пообещал меня убить, если я хоть что-то ей сделаю. Цесаревич, кстати, маму любит тоже, и обещания папы были аналогичные. И знаете, князь, я, что характерно, отцу с дедом в этом вопросе верю. Ведь грохнут они кровиночку за жену и мать, поморщатся, но грохнут! А пожить мне ещё ой как хочется, скрывать не буду. Но и терпеть выходки бабули мочи уже нет никакой, ручонки чешутся всё сильнее и сильнее, в кровь ладошки расчесал. И тут, вдруг, подумалось мне на досуге... Раз нельзя ничего бабушке сделать, можно же сделать что-нибудь страшное с её близкими. – князь с Наследником заметно напряглись. – А кто у нас в близких у моей любимой бабули числится? Правильно, Род Дашковых. Вот и решил я страшное делать именно с этим Родом. Как вам идея, Фрол Фёдорович?

– Идея оху…нная, Ваше Императорское Высочество! – ноздри старика раздувались, кулаки начали сжиматься, как и у его сына, а с лестницы донёсся ропот. – Вы нам угрожаете? – смерчей, однако, так и не появилось, хотя чуйка попискивала.

– Как правильно и точно вы подобрали формулировку, Фрол Фёдорович! – довольно протянул я. – Конечно, угрожаю. – и добавил совсем чуть-чуть гнева. – Я весь ваш Род вырежу, если Мария Фёдоровна не оставит меня и моих близких в покое. И не посмотрю, что мы с вами близкие родственники. Бабулю со мной родство абсолютно не останавливает, почему тогда это должно останавливать меня? Так что, за каждый косяк вашей царственной сестрёнки, князь, отвечать будете все вы. А уж как вы там с ней договариваться будете, чтоб Императрица мне и моим близким не пакостила, это уже теперь ваши проблемы, меня это мало волнует. Надеюсь, Фрол Фёдорович, мы поняли друг друга?

– Поняли. – кивнул бледный Дашков.

Наследник же не поднимал глаз, да на лестнице стояла гробовая тишина.

– Теперь по поводу разных там слухов и кривотолков по поводу вызывающего поведения Великого князя Алексея Александровича. – продолжил я. – Дело у нас с вами, если можно так выразиться, семейное, а посему, подлежит обсуждению лишь внутри семьи. Узнаю, что где-то произошла утечка в Общество, огорчу. Государю на меня можете смело жаловаться, тут вы в своём праве. За сим, прощаюсь. Было приятно познакомится, дорогие родственнички. И не заставляйте меня приходить к вам опять в гости без приглашения. – я повернулся к Пафнутьеву. – Пойдёмте, Виталий Борисович, нас здесь не любят. Даже, вон, чая не предложили, аристократы хреновы!

Прохор встречал нас, стоя у машины.

– Как прошло?

– Алексей Александрович был крайне убедителен. – Пафнутьев обозначил улыбку.

– И что теперь будет?

– Дашков уже сейчас звонит сестре, а она пожалуется на внука Императору. Как тот решит, так всё и будет. Поехали, мне вас домой закинуть надо, а потом в Жуковку... – вздохнул Пафнутьев. – А там или грудь в крестах, или...

– Виталий Борисович, валите всё на меня! И вообще, пусть только отец с дедом попробуют вам за сегодняшнее что-нибудь сделать!

– Молчи, Лёшка. – зашипел на меня Прохор. – Без тебя разберёмся.

Пафнутьев всё же мне с благодарностью кивнул. А я, садясь в машину, достал телефон и нашёл контакт отца.

– Слушаю. – его голос был неприлично бодр для шести утра.

– Доброе утро, папа. Тут информация прошла об отмене концерта Алексии в Нижнем Новгороде. Хочу попросить тебя вмешаться в данную ситуацию.

– Не переживай, Алексей, концерт состоится. – хмыкнул он в трубку. – К деду в Жуковку сегодня к какому времени будешь?

– К половине пятого.

– Отлично. Я тоже буду. Надо твой поход к Дашковым обсудить. Прохору с Виталей привет передавай. Пока! – отец отключился.

Вышеупомянутые лица смотрели на меня в ожидании.

– Концерт Алексии состоится, меня ждут после занятий в Жуковке для обсуждения похода к Дашковым, а вам обоим привет. – отчитался я.

– И что это значит? – спросил у Пафнутьева мой воспитатель.

Виталий Борисович невозмутимо пожал плечами и тронул «Ниву» с места.

– Маша, ты мне говорила, что этот ваш найдёныш Алексей вообще отмороженный! – орал в трубку князь Дашков. – Так вот, ты была не права! Он не отмороженный, он абсолютно контуженный на всю голову, Маша! Твой внук ни разу голос не повысил, и постоянно лыбился, тварь! Даже когда обещал весь наш Род за твои косяки вырезать! Ты бы его глаза при этом всём видела! У меня вся семья в истерике бьётся, бабы ревут, а внуки из комнат боятся выйти. Так что, Маша, оставь этого ненормального в покое, я тебя очень прошу! Нас хоть пожалей! Этот точно свои обещания выполнит! Маша, ты меня слышишь? Маша? Ты чего молчишь? Бл@дь, я звоню Николаю! – так и не дождавшись никакого ответа от сестры, князь Дашков прервал вызов. *** Уже когда подъезжали к особняку, Пафнутьеву пришло сообщение. Прочитав его, он сказал:

– Цесаревич пишет. Нам с тобой, Прохор, приказано явиться в Жуковку вместе с Алексеем Александровичем после его учёбы.

– Борисыч, а это хорошо или плохо? – напрягся мой воспитатель.

– Это плохо. Но не ужасно. – хмыкнул Пафнутьев.

– Вот совсем уже ничего не понимаю! – Прохор нахмурился. – Ты же у нас специалист по всем этим дворцовым интригам, вот и объясни нам с Лёшкой человеческим языком, что всё это значит?

– Это значит, что Государь очень недоволен, но не зол. И что в воспитательных целях достанется всем троим. А присутствие Алексея Александровича нам с тобой, Прохор, гарантирует мягкое наказание. – хмыкнул Пафнутьев. – То, что оно последует, можешь даже не сомневаться. А вас, Алексей Александрович, – он посмотрел на меня в зеркало заднего вида, – очень попрошу нас с Прохором ни в коем случае не защищать. Государь мужчина резкий, может наше наказание и усугубить сгоряча. И вообще... Если вам интересно моё мнение?..

– Конечно, Виталий Борисович. – кивнул я.

– Дайте Государю в начале выговориться, не спорьте. А уж потом...

– Спасибо, Виталий Борисович. – поблагодарил я. – Но если он вам с Прохором совсем уж что-то запредельное в виде наказания назначит?

– Всё равно не спорьте, сделаете только хуже. Просто поверьте мне на слово.

– Хорошо.

Раз уж Пафнутьеву не надо было теперь срочно ехать в Жуковку, он решил заехать проведать Алексию. А когда мы запарковались на стоянке, то решили посмотреть более внимательно «Гранту» Вяземской, которую Дворцовые перетащили от ворот.

– Хорошо Ведьма побухала... – озвучил Прохор общее мнение.

Действительно, у машины отсутствовали оба бампера, радиатор был пробит и протекал, вся левая сторона помята, в том числе и передняя с задней стойки, из целых стёкол остались только переднее и заднее с водительской стороны, от лобового торчали жалкие остатки.

– Прохор, надо, наверное, Вике новую машину купить? – посмотрел я на своего воспитателя. – Я же косвенно в этом виноват.

Он ещё раз оглядел машину и заявил:

– Ага, это ты Ведьму водяру заставил безмерно жрать, а потом за руль посадил с напутствием: «Ни в чём себе, Викуся, не отказывай! Бабки есть! Я тебе таких ещё десяток подарю!»

– Прохор, ты понял, что я имел ввиду. – серьёзно ответил я.

– Понял, конечно. – отмахнулся он. – Так, Лёшка, нечего деньги тратить. От Гагариных куча автотранспорта осталась. Можно подобрать вполне приличный экземпляр. И так будет справедливо, Лёшка! – сказал он, видя, что я собираюсь возразить. – Она же бухая была, вот и расхлестала тачку, а пьянку за рулём нечего поощрять. Покатается на Гагаринской, а через некоторое время можешь ей что-нибудь достойное подарить. Подгадав соответствующий повод… – он смотрел на меня, ожидая решения.

– Убедил. – кивнул я и улыбнулся. – Ты абсолютно прав, Прохор.

Он довольно хмыкнул:

– До вечера вопрос решим, озабочу Михеевских бездельников данным вопросом. Они пригонят нашей Ведьме на выбор несколько машин, лишний раз продемонстрировав всю широту души Великого князя Алексея Александровича. – воспитатель подмигнул мне.

Тут своё веское слово решил вставить Пафнутьев:

– Алексей Александрович, вы уж не слишком девушек балуйте подарками... Портит их эта вся мишура... – он мялся, что было на Виталия Борисовича совсем не похоже. – Самолёт этот Леське выделили, украшения дарите... Привыкнет же, ценить перестанет...

– Я услышал вас, Виталий Борисович. Постараюсь не частить с подарками. – заверил я его.

– Спасибо, Алексей Александрович. – кивнул он.

Когда мы втроём зашли в дом, оказалось, что Вика с Алексией спать так и не легли, и ждали нас в гостиной.

– И почему мы не в тёплой постельке смотрим седьмые сны? – поинтересовался Прохор у девушек.

– Мне всё равно скоро на службу. – давя зевок, ответила ещё заметно пьяная Вика.

– А я спать уже не хочу. – пожала плечами Алексия.

– Понятно. – протянул Прохор и рявкнул. – Быстро в койку обе! Леська, тебе выступать завтра, а режим не соблюдаешь. С помятым лицом концерт работать собираешься? Совсем зрителей не уважаешь?

– Уважаю, Прохор. – уже не так уверенно сказала Алексия. – Сейчас пойду спать.

– Ведьма, а ты? – мой воспитатель уставился на Вику. – С похмелья, да ещё и с перегаром на полигон заявишься? И без машины! Звони Орлову, отпросись на сегодня. Тачку тебе до вечера подберем, Алексей Александрович уже распорядился. – он кивнул в мою сторону.

– Лёш, спасибо за машину! – Вяземская прижала кулачки к груди. – А то в Ясенево и без машины... – она перевела взгляд на Прохора. – Сейчас Ивану Васильевичу позвоню, и спать. Обещаю!

Пока Вика звонила Орлову, Алексия подошла к нам и спросила:

– Нам стоит переживать насчёт... определённых обстоятельств?

Пафнутьев спокойно ответил:

– Лесь, к вечеру всё будет окончательно ясно. Сейчас же определённости ещё нет, слишком мало информации. Но Алексей Александрович, поверь мне, сделал даже больше, чем мог в данной ситуации.

– Хорошо. – девушка улыбнулась. – Подробностями интересоваться не буду, не в той семье воспитывалась, но всё равно поблагодарю. – она шагнула и поцеловала отца с Прохором в щёки, а меня в губы. – За Викусей проследить? – она посмотрела на Пафнутьева.

– Будь так добра, дочка. – улыбнулся тот.

– Сделаю. – кивнула девушка и повернулась ко мне. – Лёш, когда тебя ждать?

– После шести. Мне ещё в Жуковку к деду ехать.

– Хорошо. – кивнула она. – Вику спать уложу, не беспокойтесь.

А мы втроём отправились в столовую пить кофе и завтракать. Через некоторое время к нам присоединился Михеев, получивший от Прохора исчерпывающие инструкции по поводу автомобилей, доставшихся мне от Гагариных. Ротмистр сначала несколько робел в присутствии молчаливого и хмурого Пафнутьева, но потом освоился, начал задавать нужные вопросы и, в конце концов, допив свой кофе со сдобной булочкой, удалился выполнять указания моего воспитателя.

Около восьми утра я тихонько пробрался в свои покои и взял сумку со всеми учебными причиндалами. Заглянув в спальню, умилился – хоть мои девушки и спали в разных концах нашей огромной кровати, но в своих отдельных покоях они ночевать категорически отказывались. Времени с момента моего заселения в этот особняк прошло ещё маловато, но тенденция радовала. Не тенденция, конечно, а привычка, но эта привычка тешила моё самолюбие...

– Коля, он к Дашковым вломился! – орала Мария Фёдоровна. – Прямо под утро вломился! К моим самым близким родственникам! Всю охрану, тварь, положил! И посмел Дашковым угрожать! Коля, а я тебя предупреждала! Он точно ненормальный! Сделай ты с ним хоть что-нибудь! Дальше будет только хуже, поверь мне!

– Что там с охраной, Маша? – спокойно спросил Император и почесал себе грудь. – Просто я не расслышал…

– С охраной, Коля? – взвилась ещё больше Императрица. – Тебя только этот вопрос волнует?

– Ага. Ты вообще могла себе представить, что так легко можно проникнуть в особняк Дашковых? А теперь подумай, Маша, как страшно им теперь жить, имея тебя в родственниках? Неожиданно, да? – Император с улыбкой смотрел на жену. – Надо бы Дворцовых к Дашковым отправить для анализа отрицательного опыта проникновения на охраняемую территорию, может пригодиться теперь уже для твоих Валькирий.

Императрица вылупилась на мужа:

– Отрицательный опыт проникновения на охраняемую территорию? Моим Валькириям может пригодится? Ты что несёшь, Коля? Внучок не Дашковым угрожает, а мне! Мне, Коля! Императрице Российской Империи! – лицо Марии Фёдоровны начало покрываться пятнами.

– Императрица ты, Маша, потому что твой муж Император. – спокойно возразил Николай. – И тебе не стоило этого забывать, дорогая. Я тебя предупреждал о том, что к Алексею цепляться не надо? Предупреждал. А ты всё равно продолжаешь это делать с маниакальным упорством! Он будущий Император, Маша! А детские комплексы, которые ты у него пытаешься развить, Императору однозначно вредят. Я, конечно, не предполагал, что Лёшка к Дашковым с угрозами заявится, но сообразительности внука должное отдаю! Сработало же? Признай, Маша, это шах и мат.

– Шах и мат? – Императрица отвернулась и долго молчала. Наконец, она бросила. – Признаю.

– Слава тебе, Господи! Ангелы спустились с небес на грешную землю! Ты вообще, Машенька, вела себя несколько опрометчиво. – тон Императора заметно потеплел. – Замечаешь во мне изменения?

– Да. Начал молодеть. Всё, как вы все мне и говорили. Типа, легенды Рода Романовых.

– А Мишка Пожарский тебя не убедил? – хмыкнул Николай.

– Ну... Мало ли что...

– Не мало ли что, а Лёшка! Ты разве помолодеть не хочешь, Маша? – Император с улыбкой смотрел на жену.

– Хочу. – кивнула она. – Но не такой ценой! Это он должен мне предложить, а я милостиво согласиться! – Императрицу опять начало потряхивать. – Внук должен знать своё место, Коля! – Мария Фёдоровна вскочила со стула. – И не забывать о нём! Нашелся тут мне, народный целитель! Да ещё и моим родственникам смеет угрожать! Я это так не оставлю! – но в голосе Императрицы уже совсем не чувствовалось прежней уверенности, что не осталось незамеченным Императором. – Я в Кремль, а вы тут сами разгребайтесь!.. – она махнула рукой и направилась на выход из спальни.

– Маша, ты всё-таки Дашковых-то пожалей. Лёшка, я уверен, совсем не шутил. – хмыкнул Николай, а Императрица резко остановилась, постояла и, гордо выпрямив спину, вышла из спальни.

Николай вздохнул, улыбнулся и негромко сказал:

– Нашла коса на Камень...

Посидев в кресле ещё немного, он встал, взял со стола телефон и набрал сына:

– Сашка, слушай меня внимательно. Информация по Дашковым должна сегодня же, в течении для, дойти до твоего дядьки Владимира... Да, без купюр и в полном объеме. Ты Виталию и Прохору сообщил о моём горячем желании их видеть?.. Молодец! К половине четвёртого жду тебя и Коляшку... Мама? А что мама? Она всё-таки начала приходить в себя, но в очередной раз обиделась и уехала в Кремль... Да, наблюдение за ней продолжается... Дашков? Названивал, но я трубку не брал... Ты тоже? Молодец! Даже не сомневаюсь, что очень скоро Фролушка заявится лично... Не переживай, разговор пройдёт в лучших традициях российской дипломатии... Каких? Соберись, сынок! Универсальная фраза: «Дибил, бл@дь», зарешивает все вопросы. Всё, пока! Не порти отцу своими мелкими проблемами такое замечательное утро...

Князь Дашков, не дозвонившись по прямому номеру до Императора, начал названивать Цесаревичу. Тот трубку не брал тоже. Пришлось звонить в приёмную Императора, унижаться перед дежурным адъютантом и просить его выдать текущее местоположение Николая, мотивируя это чрезвычайными обстоятельствами. Когда адъютант намёками указал на Жуковку, княгиня с Наследником, стоявшие над душой князя всё это время, буквально приказали незамедлительно туда выезжать и вытолкали его из дома, вслух проклиная царственную родственницу, не желавшую с ними общаться.

Прибывшего в поместье Романовых Фрола Фёдоровича «на порог» дворца пустили, сообщив, что Император совершает утренний моцион, и вежливо попросили обождать в приёмной. Ожидание продлилось больше часа, и, наконец, Император соизволил принять князя Дашкова в своём рабочем кабинете.

Первое, на что обратил внимание князь, было посвежевшее и помолодевшее лицо Императора, о чём он и сказал:

– Коля, доброе утро! Ты... прекрасно выглядишь! Даже помолодел, как будто...

– Доброе утро, Фрол! Действительно, решил заняться собой. Много гуляю на свежем воздухе, бегаю потихоньку, дрова колю без силы. Короче, веду здоровый образ жизни, а то, сам понимаешь, государственные заботы кого угодно в гроб загонят. – Император улыбался. – И тебе советую побольше времени в поместье проводить, а не в Москве с её несвежим воздухом. Ладно, будем считать, что приличия соблюдены. Чего заявился спозаранку, Фрол?

– Коля, будто ты ещё не знаешь о проделках своего внука? – нахмурился Дашков.

– Ты про Лёшку что ли? – хмыкнул Император. – Очень деятельный парнишка растёт, будет на кого Империю оставить.

– Деятельный? Не то слово, Коля! – вскочил Дашков. – Твой внук к нам в особняк сегодня ночью вломился! Охрану всю как-то странно положил, методами, очень похожими на методы ваших… колдунов! Или ему Виталька Пафнутьев помог, бес проклятый? Не суть! Но почему, Коля, твой внук назначил ответственным мой Род за какие-то там проделки твоей жены, мне не совсем понятно?

– А поподробней, Фрол? – Николай продолжал улыбаться.

– Пришел, всю семью мою напугал, рассказал, что Машка против него и его близких интригует, а он ничего с этим поделать не может, мол, ты с племяшом под угрозой смерти приказали ему бабушку не трогать. И вот, он подумал и решил назначить наш Род ответственным за действия Машки, мы же, типа, у неё самые близкие. А уж как мы там с ней будем договариваться, наши проблемы. Обещал нас всех вырезать...

– Лёшка может. – довольно протянул Император. – Я же говорю, будет на кого Империю оставить.

– Коля, и ты вот так об этом спокойно говоришь? – Дашкова затрясло. – Что у вас вообще в Роду творится? Машка молчит, общаться не хочет, а ты, как будто, меня вообще не слышишь! Алексей обещал нас всех вырезать, Коля, и обещал он это так, что я ему верю! Разбирайтесь в своём Роду сами со своими проблемами, а нас оставьте в покое! И самое главное, Коля, будь так добр, огради нас от своего отмороженного внука!

– Молчать! – рявкнул Император, а Дашков замер, побледнел и только потом понял, что наговорил очень много лишнего. – Ты, князь, говори, да не заговаривайся! Не забывай, перед кем стоишь!

– Простите, Ваше Императорское Величество! – поклонился Дашков, не спеша разгибаться. – Но и вы тоже меня должны понять... – продолжил гундеть он.

– Молчать! – уже не так резко прикрикнул Император. – А теперь слушай меня, Фролушка. Ещё хоть одно оскорбление в адрес моего Рода, моей супруги и моего внука, и твой Род точно перестанет существовать. Это я тебе и без Алексея могу легко устроить. Следующее. Неужели ты думаешь, что я поддержу тебя и не поддержу внука? Раз Великий князь Алексей Александрович Романов сказал, что вырежет твой Род при несоблюдении определённых условий, значит так и будет. – и не думавший распрямляться Дашков чуть не завалился вперёд, но, кое-как, сумел сохранить равновесие. – Надеюсь, я тебе доходчиво ситуацию описал. Или картинку для лучшего понимания нарисовать?

– Не надо, Ваше Императорское Высочество.

– Хорошо. – уже нормальным голосом сказал Николай. – Ты, Фрол, уже давно живёшь на этом свете и не хуже меня знаешь, как поддерживается власть и из чего формируется репутация. Просто в этой ситуации вашему Роду не повезло, а обижаться тебе следует не на Алексея или меня, а на свою любимую сестренку, с которой, кстати, я уже поговорил... – Дашков понял, что гроза миновала, выпрямился и преданно уставился на Императора. – Есть у меня уверенность, Фрол, что для Маши твой Род действительно близкий, и она ради вас готова слегка поступиться собственной гордостью.

– Спасибо, Государь! – Дашков позволил себе робкую улыбку. – И приношу вам свои самые глубочайшие извинения за те необдуманные слова, которые…

– Помолчи, Фрол. – скривился Николай и продолжил. – Извинения, как и быть, принимаются. А с Алексеем я поговорю тоже, чтоб он... тщательно проверял информацию и не делал скоропалительных выводов, прежде чем… – Император сделал многозначительную паузу. – Молодёжь, Фрол, что с них взять?..

– Я понимаю, Государь. – ещё раз поклонился Дашков.

– Всё, Фрол, можешь быть свободен, дел много. Привет жене и детям. – Николай встал, вышел из-за стола и протянул руку Дашкову. – Надеюсь, всё произошедшее останется в семье?

– Безусловно, Государь.

Когда довольный Дашков покинул кабинет, Император не стал возвращаться за стол, а подошел к окну и по привычке начал думать вслух:

– Утро действительно замечательное... Еще один Род удалось на место поставить, а то жена их совсем разбаловала, много думать о себе стали... Так, а если посмотреть в ретроспективе? Гагарины, Юсуповы, теперь вот Дашковы вместе с Машкой... Может Лёшку на кого ещё натравить? Уж больно ловко у него всё это получается, и с каждым разом всё лучше... Надо бы подумать...

В Университете всё шло по накатанной, и лекции, и семинарские занятия. Только в обеденный перерыв Инга Юсупова заметила:

– Лёшка, ты сегодня какой-то вялый. Не заболел, случаем?

– Спал мало, рано встал. – «поделился» я. – Сейчас кофе выпью, и будет мне счастье.

– Ладно. – кивнула она. – В кафе после занятий пойдёшь?

– Нет. Ехать готовиться к вашему визиту надо. – улыбнулся я. – Не хотелось бы ударить в грязь лицом перед такими красавицами!

– Я тебя умоляю! – хмыкнула Инга. – По этому поводу вообще не заморачивайся, Алексей. Красавицы всё понимают. – девушка наклонилась ко мне поближе и низким грудным голосом заявила. – Хозяйку тебе надо для своего особняка завести... – она облизнула губы, отчего у меня побежали мурашки. – Заботливую и нежную...

Твою же!.. Кровь ударила в голову, и не только в неё! Хозяйку? А трезвый участок мозга выдал – одна хозяйка хорошо, но две всяко лучше! Естественно, что вслух я этого говорить не собирался.

– Пока справляюсь сам, Инга. – ответил я как можно равнодушнее.

Юсупова разочарованно вернулась на своё место под хихиканье Долгорукой, но при этом заметила:

– На меня, Алексей, ты всегда можешь рассчитывать.

– Знаю, Инга, и ценю. – кивнул я. – Как-нибудь обязательно воспользуюсь твоей помощью.

После занятий, к моему немалому удивлению, университетские друзья решили меня «поддержать» и в кафе не ходить сегодня тоже. Так что мы встретились на крыльце с Анной Шереметьевой и направились в сторону стоянки. Долгорукая не удержалась и «наябедничала» Анне про попытку Юсуповой «набиться» мне в «хозяйки».

– Может мне на юридический факультет перевестись? – бросила в пространство Шереметьева. – А то уведут у меня Великого князя из-под носа наглые подружки, а мне только и останется только с досады ногти грызть в девичьей светёлке... Да ведь, Лёшка? – усмехнулась она.

– Да ведь, Анечка. – не «повёлся» я на очередную провокацию.

– Ты совершенно бессердечный, Алексей! – Шереметьева сделала вид, что обиделась.

– Гены, Анечка. – улыбнулся я. – Ничего с собой поделать не могу.

– Заканчивайте уже к Лёшке приставать со своими этими бабскими бреднями! – решил вмешаться Долгорукий. – Мы уже это проходили. Или опять хотите между собой переругаться?

Что самое интересное, никто из девушек и не подумал возразить Андрею, мир был восстановлен, и мы спокойно добрались до стоянки, где меня, помимо Дворцовых, ждали мой воспитатель и Пафнутьев. Сделав им знак садиться ко мне в «Волгу», я попрощался с друзьями:

– У меня в семь. Жду.

– Андрюшка, а это кто был, не знаешь? – спросила у Долгорукого Юсупова. – Ну, который весь в чёрном и с неприятным лицом?

– Пафнутьев. Он в Тайной канцелярии чуть ли не самый главный. – ответил Андрей. – После Цесаревича, конечно же. – у девушек округлились глаза. – Именно Пафнутьев тогда у нас в клубе разбирался с этими тремя измайловцами, которых Лёшка покалечил. Вы бы видели, как перед ним все стелются... Крайне серьёзный мужчина.

– И куда они с Лёшкой поехали? – влезла Наталья.

– Долгорукая, соберись уже! – хмыкнула Шереметьева. – Главное, чтоб не к тебе домой. Об остальном тебе беспокоиться вредно...

– Виталий Борисович, что слышно? – поинтересовался я у Пафнутьева в машине. – Есть у нас шансы отделаться хотя бы минимальным наказанием?

– Хорошего мало, Алексей Александрович. – он уставился на моего водителя, Дмитрия, который чуть задёргался от взгляда Пафнутьева и судорожно сглотнул. – Меня настораживает тот факт, – сотрудник Канцелярии удовлетворённо кивнул и повернулся к нам с Прохором с переднего сидения, – что ваш батюшка перекрыл мне доступ к информации из Жуковки. Единственное, что удалось выяснить, это про визит к Государю князя Дашкова. Однако, князь, со слов знающих людей, поместье покинул в весьма приподнятом настроении, что, как вы сами должны понимать, для нас с вами является не очень хорошим признаком. Есть и другая информация. Императрица вернулась из Жуковки в Кремль, никого не принимает, ни с кем общаться не желает и, вообще, из своих покоев не выходит. А вот этот факт, по моему скромному мнению, уже внушает некоторый оптимизм.

– Ага... – ухмыльнулся Прохор. – Внушает... Чую, заедем мы с тобой, Борисыч, на Бутырку в качестве клиентов. Одна надежда на то, что нас там, по знакомству, не сильно долго мучить будут. Лешка, передачки будешь нам с Борисычем носить?

– Буду. – кивнул я. – Если меня в соседнюю с вами камеру не посадят. – решил я «поддержать разговор».

– Учитывая наши специфические навыки, – равнодушно заметил Пафнутьев, – особенно ваши, Алексей Александрович, наше содержание в Бутырке мне представляется нецелесообразным. И Государь с Цесаревичем это прекрасно понимают. Так что нас, всех троих, им проще сразу удавить по-тихому.

– Умеешь ты порадовать, Борисыч. – хмыкнул Прохор. – Сразу на душе как-то спокойней стало.

Пафнутьев пожал плечами и посмотрел на моего водителя:

– Из-под земли достану...

Активные кивки свидетельствовали о том, что Дима всё понял, проникся и, вообще, он при этом разговоре не присутствовал...

Как я и планировал, в Жуковку мы прибыли к четырём. Дворцовые тут же, на стоянке, предупредили, что Его Императорское Величество ждёт моё Императорское Высочество вместе с сопровождающими лицами в беседке рядом с полигоном, посадили нас на гольф-мобили и повезли к этой самой беседке.

Дед ожидал не один, а в обществе отца, дядьки Николая и другого моего деда, князя Пожарского. Судя по лицам моих родичей, разговор обещал быть трудным. И я не ошибся:

– Ба! Кто это к нам соизволил пожаловать? – деланно заулыбался Император после поклонов Пафнутьева и Белобородова. – А это у нас Виталька с Прошкой и Алёшкой! Три тати ночных! Спелись? – рявкнул он. – Нашли друг друга? Успокоиться всё после Юсупова не можете? Понравилось по особнякам моих ни в чём невинных подданных шастать и пугать их до усрачки? Ладно, Прохор с Лёшкой, что с них взять? Они там, на своей Смоленщине, совсем страх потеряли! Но ты-то, Виталий, должен берега видеть! Это ж надо было, к родственникам моим с угрозами заявиться! Что, Опричнину мне тут решили устроить? Сгною! – Император треснул кулаком по столу, проделав в нём дыру. – Всех троих! И не посмотрю на былые заслуги и родство!

Было ли мне страшно? Было немного... В самом начале его пламенной речи. Всё-таки монарший гнев внушал. Судя по репутации деда, он действительно с нами мог сделать всё, что угодно. Но вот моя чуйка говорила об обратном – Император вместе с родичами, несмотря на их серьёзные лица, находились в хорошем настроении и никаких серьёзных репрессий в отношении нас не предполагалось. В отличие от того же самого предупреждения деда в отношении бабки после моего объявления – вот тогда он точно не шутил. Так что я расслабился и приготовился слушать дальше.

– Алексей, это была твоя идея заявиться к Дашковым? – взгляд Императора упёрся в меня.

– Да, Государь. А Виталия Борисовича и Прохора я просто поставил перед фактом.

– С тобой мы отдельно поговорим. Чуть позже. – взгляд деда переместился на моих бледных «подельников». – Почему мне или Александру не сообщили о Лёшкиных намерениях сразу? – те молчали. – За Леську с Викой переживали? Государыню испугались, голубчики? – хмыкнул он и снова заорал. – Не того вы испугались! Вам меня, в первую очередь, бояться надо! Обоих под арест! – к поникшим Пафнутьеву и Белобородову сразу выдвинулись Дворцовые, стоявшие недалеко, но Император сделал им знак вернуться обратно. – Пока, домашний. Чуть погодя буду думать, что с вами, опричниками, делать. Виталька, под арест пойдёшь сразу после Совета Рода, ты мне, шельмец, пока нужен. – Пафнутьев поклонился. – А сейчас, оба с глаз моих долой!

Понурые Виталий Борисович и Прохор молча поклонились и направились к гольф-мобилям.

– Теперь по тебе, Алексей. – уже не так «агрессивно» продолжил дед. – Нахрена ты этот геноцид Дашковым устроил?

– Государыня довела. Вы же сами с отцом сказали... её не трогать, и сами ничего не делали, чтобы защитить моих близких от неё. – я развёл руками. – Вот я и подумал, что вы хотите от меня самостоятельного решения всех этих проблем... Как тогда, с Юсуповыми... Вот я эти проблемы и решил. Как умел. Или не решил? Бабуля что, намёка не поняла? – я уставился на Императора в ожидании ответа.

Тот хмыкнул и посмотрел на улыбающихся отца с дядькой. Другой мой дед старательно прикрывал рот ладонью, делая вид, что зевает.

– Всё она прекрасно поняла, Алексей. – сказал Император. – Только вот зачем надо было к таким радикальным методам-то прибегать?

У меня отлегло. Про бабку можно было на какое-то время забыть. А насчёт методов...

– Не думаю, что если бы я её просто попросил меня не трогать, она меня послушала.

– А ты вообще пробовал хоть когда-нибудь кого-нибудь о чём-нибудь просить, внучок? – посерьёзнел дед и повернулся к князю Пожарскому. – Мишаня?.. Как так-то? А Прохор? – дед уже смотрел на отца. – Вы что, внука по понятиям воспитывали? Как у каторжан? Не верь, не бойся, не проси? – они оба опустили глаза. – Алексей, – продолжил дед, – обычно люди сначала пытаются между собой договариваться, ищут взаимовыгодное решение, точки соприкосновения, стремятся к консенсусу, делают уступки, а уж потом... Ладно, это всё слова, давай разберём ваш с бабушкой конфликт. Присаживайся. – он указал мне на топчан. Вслед за мной уселись и все остальные. – С чего всё началось? С того, что твоя бабушка... попыталась обезопасить свою внучку. Назовём это так. – я кивнул. – Зная, что ты можешь среагировать, как ты среагировал, – дед усмехнулся, – мне пришлось брать вину на себя. Учитывая твою вспышку гнева, мои опасения оправдались. Не так ли, Алексей?

– Так.

– А если бы на моём месте оказалась бабушка, ты можешь нам дать гарантии, что она осталась бы жива?

– Нет.

– Значит, я был прав. Твоя бабушка от нас с твоим отцом уже выслушала за Петрова всё, что мы думали по этому поводу. Идем дальше. Твоя вспышка гнева чуть не свела меня в могилу. Алексей, представь себя на моем месте. Как бы поступил?

– Как и ты, попытался бы вылечиться...

– А потом?

– Сказал бы спасибо, что ты, собственно, и сделал... – попытался я уйти от «скользкой» темы.

Но дед мне этого сделать не дал:

– А если честно?

– Убил бы после того, как убедился, что выздоровел. Такой опасный человек мне под боком не нужен.

– Ты погляди, – ухмыльнулся дед, глянув на улыбающихся родичей, – наш-то соображает! Где-то даже по-государственному мыслит! И почему, Лёшка, я тебя не убью, можешь сказать?

– Я сделал всё это не специально, и ты об этом прекрасно знаешь. И ещё... Я вам нужен со всеми этими способностями, всё равно на сторону не отпустите... Да и другого наследника у вас нет...

– Я же говорю, соображает. – усмехнулся дед. – А теперь опять вернёмся к твоей бабушке. В наши Родовые легенды она особо не верит, и привыкла быть Императрицей не по названию, а по духу, Род держит в кулаке, а тут ей, видите ли, родичи высказывают за «наезд» на какой-то малозначительный Род Петровых! На меня с твоим отцом бабушке обижаться бесполезно, а вот внук для этого прекрасная кандидатура. Ведь это именно ты бабушку по телефону предупредил о возможных последствиях её телодвижений в адрес твоего друга?

– Я.

– Вот она и восприняла твой звонок в качестве вызова своему статусу, Алексей. Ты мог на эту тему пообщаться со своим отцом, со мной, в конце концов, но нет, ты поступил по-другому – увидел опасность, и решил нанести превентивный удар! Элементарная дипломатия не для тебя! Не верь, не бойся, не проси? Так, Алексей? – он смотрел на меня серьёзно.

– Так. – опустил я глаза.

– И кому ты хуже сделал? Другу своему и сделал, да родителям его.

– А бабка, значит, совсем ни при чём? – вскочил я. – А она не могла этот вопрос цивилизованными методами решить? Ее Валькирии Сашку на применение стихий в городе провоцировали! Будто ты этого не знаешь?

– Сядь. – спокойно сказал дед. – Бабушка действительно была не права, как и её Валькирии. Но сейчас мы твоё поведение обсуждаем. – я уселся обратно на топчан. – Дальше. Хоть бабушка и начала тогда в Кремле на тебя фыркать, но зачем надо было запрещать ей лететь вместе с нами? Ведь она моя жена, мать моих детей, один из самых близких мне людей! Я твои чувства, Алексей, могу понять, но зачем надо было провоцировать бабушку таким образом, да ещё и прилюдно? Ещё и когда я был при смерти в результате именно твоего гнева? Вот ты в результате и получил Совет Рода. А тебе он был нужен? – я промолчал. – Дальше-больше. Ваш конфликт на моём втором правиле, требование у Вяземской, чтоб она с тобой рассталась, отмена концерта Алексии, и даже, как выясняется, не одного... И тут наш Алексей решает разрубить гордиев узел одним махом – жёстко наехать на собственных родственников! Признаю, – усмехнулся дед, – но такого даже мы от тебя не ожидали. – а остальные закивали.

– А чего вы ожидали? – пожал плечами я. – Что я вашей защиты от любимой бабушки приду просить? Или к ней с извинениями побегу унижаться? Так вы с Юсуповым мне дали прямо понять – решай свои проблемы сам! Или были другие варианты? Так подскажите! Может я действительно что-то упускаю в вашей картине мира?

– Ты бы мог спокойно дождаться моего омоложения, – дед кинул взгляд на князя Пожарского, – а потом просто сказать, что пока бабушка не прекратит свои интриги, никакое правило ей не светит. И всё, Алексей, нет больше никаких проблем ни у тебя, не у всех остальных.

– То есть, ты предлагаешь мне терпеть, а бабуля в это время резвилась бы с Сашкой, Викой и Алексией? Потом бы и Прохор с дедом Мишей в ход пошли? – я указал на князя Пожарского.

– Мы контролируем ситуацию, Алексей. – веско сказал дед. – Ничего страшного случиться не могло. И если бы не твоя упёртость и нежелание советоваться с нами, весь этот конфликт давно уже был урегулирован. Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Понимаю, что вы меня продолжаете воспитывать. – вздохнул я.

Не было никакого раздражения и гнева на деда, да и во многом я с ним был согласен – не стоило мне на него тогда срываться после объявления, да и бабку надо было с собой в вертолёт брать. Но Сашку Петрова с Викой и Алексией я ей прощать всё равно не собираюсь! Бабуля тоже могла конфликт мирно урегулировать, но предпочла конфронтацию... Оставались безнаказанными ещё те две Валькирии, но, если они сегодня заявятся ко мне с сёстрами, будет просто замечательно! Если же нет – варианты в голове уже крутились...

– Ладно, будем считать, что я осознал и проникся. Если бабушка себя будет хорошо вести, ничего с её любимыми Дашковыми не случится. – поднялся я. – Передайте ей, что внук всё это сделал не со зла, а только лишь в качестве самообороны. Надеюсь, вы не будете мне запрещать, в случае чего, навестить родственничков? – спросил я, будучи полностью уверенным в том, что как раз получу однозначный запрет.

К моему немалому удивлению, Император, улыбаясь, сказал:

– Мне казалось, Великий князь Алексей Александрович Романов сегодня утром в доме у Дашковых весь расклад и перспективы родственникам обозначил предельно ясно. Будет не очень красиво, и это мягко сказано, если другие Романовы не поддержат родича. Я прав? – он посмотрел на сыновей, которые важно кивнули. – Но в случае чего, могут пострадать невинные люди, Алексей, и тебе с этим придётся как-то жить дальше. Привыкай к ответственности, внук, и не давай нам поводов в тебе разочароваться. Понял?

– Понял.

– Вот и славно! Смотреть-то меня будешь?

– Буду. – кивнул я.

С доспехом деда всё было в полном порядке, о чём я ему и сообщил.

– Лёшка, сколько мне ещё... восстанавливаться? – поинтересовался он.

– Думаю, ты уже в понедельник сможешь нам продемонстрировать всё, на что стал способен. – усмехнулся я.

– Хорошо. – кивнул дед. – Тогда Совет Рода назначаем на вторник, для гарантии. Перед ним я и устрою показательные выступления. – ухмыльнулся он. – Как раз и у тебя, если память меня не подводит, вторник – свободный день?

– Ну... Планы у меня на вторник были... – выдумывал я на ходу. – Именно на вторник хотел с Орловым договариваться насчёт правки «волкодавов»... Ты же тогда мне разрешил...

– Да я и не против. – отмахнулся дед. – Про уговор помню. Но правкой «волкодавов» займёшься только после Совета Рода. – он задумчиво посмотрел на меня. – И ещё, Алексей, раз уж мы заговорили на эту тему, напомню следующее. У тебя есть свой Род, и именно о нём ты должен заботиться в первую очередь. Все остальные идут по остаточному принципу и только за соответствующие услуги и заслуги. Или по необходимости. Не стоит обесценивать свои способности, за которые ты можешь получать очень и очень многое. Понимаешь, о чём я говорю?

– Понимаю. – кивнул я.

И мысленно добавил: «И с родичей, особенно возрастных, могу получать тоже».

– И давай, Алексей, договариваться на берегу. – продолжил, тем временем, дед. – Все правила согласовываются через твоего отца и контролируются лично Белобородовым. Без исключений. Нам, в том числе и тебе, в будущем сюрпризы не нужны. Ты меня услышал?

– Да, деда. – опять кивнул я.

Понятно... Контроль, контроль и, ещё раз, контроль...

– И начнём мы с «волкодавов», Лёшка. – улыбнулся дед и повернулся к отцу. – Александр, когда внук будет готов, свяжешься с Нарышкиным и Орловым. Белобородов же должен будет присутствовать на правиле в обязательном порядке, на нём же и ведение соответствующей картотеки лиц, подвергшихся... процедуре. – отец кивнул, а дед снова посмотрел на меня. – Вопросы, предложения?

– Не имею. – хмыкнул я.

– Завтра приедешь?

– Может, в субботу?

– Тебе виднее, Алексей. – кивнул дед. – Тогда жду в субботу.

В машину я садился около пяти вечера.

– Как прошло? – поинтересовался Прохор.

– Нормально. По дороге расскажу. Я должен успеть домой, гости же к семи будут! А ведь ещё переодеться надо, всё проверить и наших девушек успокоить.

– Бабушка одумалась? – одними губами меня спросил воспитатель, на что я с улыбкой кивнул. – Понял. – повеселел Прохор и толкнул в плечо моего водителя. – Дима, гони! Великий князь опаздывает! И своим по рации передай, чтоб не отставали...

– Как тебе беседа с нашим внуком, Мишаня?

Император с князем Пожарским только что проводили Великих князей, расположились в рабочем кабинете Николая и пили чай с мятой.

– Растёт парнишка. – Пожарский поставил чашку на столик. – А твои обвинения в том, что мы его воспитывали по принципу не верь, не бойся, не проси, считаю совершенно беспочвенными. Нормально его воспитывали, если учитывать факт отсутствия отца и матери. У Лёшки просто от природы характер такой, да и тренировки с Прохором внука закалили. Ты же ему «Георгия» не за красивые глаза дал? – Император промолчал. – А то, что сегодня с Лёшкой именно такой разговор состоялся, считаю правильным, может у него хоть что-то и отложится в голове. Уверен, – усмехнулся князь, – этот разговор был не последним, Коля.

– Мне, почему-то, тоже так кажется. – хмыкнул Николай. – Но прогресс, Мишаня, в поведении внука налицо. Насколько мне восстановили картину ночных событий, Лёшка сначала выслушал Вяземскую, затем начал обоснованно переживать за Алексию и заставил её вызвать отца, обсудил с ним текущее состояние дел, узнал об очередной Машкиной провокации с этими концертами и решил незамедлительно действовать. Причём, я уверен на сто процентов, Мишаня, что вариант с Дашковыми Лёшка обдумывал уже давно, не похоже это на импровизацию. А его поведение во время «воспитательной» беседы с родственниками? Я тебе потом запись дам послушать, ты будешь внуком гордиться. – Николай опять хмыкнул. – А Машку как проняло после звонка братца? Ты б только видел! Она мне, конечно, высказала всё, что думает по поводу Алексея, но выражения выбирала уже тщательно и вела себя, в общем-то, нормально. А потом укатила в Кремль, где, говорят, закрылась в своих покоях и включила режим «обиженка». По прошлому опыту с уверенностью могу сказать, что хватит моей супруги, со всеми этими закидонами, дня на три точно, а потом из своих покоев вновь появится Императрица Российской Империи. – Пожарский понимающе улыбнулся. – Так что я, Мишаня, в ближайшие дни холостой, а у тебя такая банька уютная с отзывчивыми банщицами. Да и глаз поменьше, чем здесь...

– Намёк понял, Коля... – князь кивнул и достал из кармана телефон.

В результате бешеной езды по выделенным полосам и на красный свет, дома я оказался в пятнадцать минут седьмого. По дороге успокоил Прохора, рассказав ему о воспитательной беседе с дедом, и, в свою очередь, поинтересовался, что означал его домашний арест.

– То и означает. – расстроился он. – Мне запрещено покидать территорию особняка до особого распоряжения Государя. А наш с тобой ротмистр Михеев будет за мной изо всех сил следить.

– И чего ты расстраиваешься? – не понял я. – Красота же! Отдохнёшь недельку, в погребок заглянешь с вдумчивой инспекцией, с Михеевым и Трегубовым на бильярде наиграешься.

– У меня сегодня свидание было назначено... – протянул Прохор. – Уже отменил. И на выходные планы были... Романтические. Всё прахом пошло!

– Так пригласи Решетову к нам. – усмехнулся я. – Как Сашка Кристинку Гримальди.

– Неудобно как-то... Рановато... Екатерина может меня не так понять, не то у неё воспитание.

– Ну, смотри сам. – кивнул я. – Но в субботу мы будем отмечать новоселье, чем тебе не повод пригласить Решетову?

– Как вариант... – задумался Прохор и замолчал.

А в гостиной особняка, где уже стояли накрытые столы с алкоголем и закусками, нас поджидали Алексия с Викой, на лицах которых явно читалась тревога.

– Всё нормально, красавицы, вопрос решен. – улыбнулся я. – Расслабьтесь.

Они выдохнули и ко мне подскочила Вика:

– Лёшка, спасибо! Я себе уже такого напридумывала с похмелья! Ты на меня не обижаешься? За сегодняшнюю ночь?..

– И за что мне на тебя обижаться? – обнял я ее. – Ты-то точно ни в чем не виновата. Единственное, в чем есть твоя вина, так это в том, что ты меня, невинного и робкого, тогда соблазнила…

– Что? – она возмущенно вырвалась. – Невинного? Робкого? Да ты меня сам тогда только и делал, что постоянно тискал! Вот я и не удержалась…

– И когда это я тебя умудрился потискать? – искренне начал недоумевать я.

– В Ясенево! – топнула ножкой она. – Ты всех бил, даже Орлова, а со мной только делал вид, что удушение проводишь, а сам тискал! Вот! – отрезала она, и на мою робкую попытку, хоть что-то сказать в своё оправдание, заявила. – Молчи, Камень! Тебя этому приемчику Прохор научил? – она глянула на моего воспитателя, который откровенно ухмылялся. – Он же Решетову так же, бедняжку, тискал! А заодно и остальных моих девок! – заявила она мне.

– Работает же… – улыбнулся я, даже не пытаясь хоть как-то оправдываться.

Главная цель достигнута – Вика отвлеклась от вредных мыслей.

– Прохор, я тебя больше к своим девкам не подпущу!.. – нахмурилась она. – И тебя, Лёшка, тоже!

– Насколько я понял, Викуся, там и без тебя сейчас будет кому за Прохором приглядеть. – хмыкнул я. – А за мной бди… Так и быть! Не возражаю!

– На! – кулачок прилетает мне в грудь, второй в ухо. – Руки опустил, Романов! – ногу принимаю на левое предплечье. – Так и быть, говоришь? – снова двойка руками. – Не возражаешь? – и опять нога, теперь уже левая, но в голову. – Не смей ржать, подлец! На! Мерзавец! На! На!

– Викуся, ко мне скоро гости приедут… – кое-как, сквозь смех, сумел сказать я. – В том числе, и сёстры. Что они все обо мне подумают, если увидят, как ты меня лупишь?

Девушка остановилась, перевела дыхание, и с пафосом заявила:

– Когда твои сёстры тебя получше узнают, они, я уверена, меня поймут!

Ответить я не успел, вмешалась Алексия:

– Молодец, Лёшка! Я с обеда Викусю пытаюсь разговорами успокоить, а ей, оказывается, просто физической нагрузки не хватало.

– Неправда твоя, Леська! – фыркнула Вика. – Это просто Лешка на меня так положительно влияет. Ну… и размялась чутка…

– Так, девицы-красавицы, ко мне сейчас действительно гости приедут. – глянул я на часы. – А мне ещё переодеться надо. Часов после десяти буду свободен, там и поговорим. Договорились?

– Да. – кивнули они.

– Рембрандта нашего Смоленского не видали? – поинтересовался я.

– К себе Рембрандт пошёл. – улыбнулась Леся. – Тоже к гостям готовится. Волнуется.

– Кто бы сомневался. – хмыкнул я. – И, пока не забыл. Викуся, надо подарки твои обратно вернуть. Чтоб недопонимания никакого не возникло...

– Я сама хотела предложить. – нахмурилась она, а Прохор одобрительно кивнул.

Последними ко мне приехали сёстры. К моему большому разочарованию, в этот раз их сопровождали незнакомые мне Валькирии. Подумав, что лишний раз свой интерес в отношении этих двух персоналий Романовым светить не стоит, я не стал Марии с Варварой задавать лишних вопросов.

Новенькими в нашей компании были Виктор Голицын и прибывшая с ним очень симпатичная шатенка из Рода Шаховских по имени Юлия, с которой все, кроме Сашки Петрова, были знакомы, в том числе и мы с Кристиной Гримальди. С Юлией мы познакомились на вечеринках Малого Света.

Особняк никому показывать не пришлось – хоть один раз, но все здесь да побывали на праздниках предыдущих хозяев, так что мы все спокойно общались в пределах гостиной, пока Мария с Варварой не отвели меня в уголок.

– Лёшка, ты чего-нибудь придумал с новосельем? – спросила Маша.

– Да когда бы я успел! – развёл я руками. – Учёба, в Жуковку к деду каждый день мотаюсь, другие... дела.

– Понятно всё с тобой. – хмыкнула она. – Слушай меня внимательно. Закуски мы с Варькой попробовали, они вполне годные, повара отлично справились. С алкоголем, как я поняла, проблем у тебя нет?

– Нет. Полный погреб на любой, даже самый взыскательный вкус.

– Хорошо. – кивнула Маша. – На втором этаже у тебя же зал пустой есть?

– Да.

– Я с Андрюшкой переговорила, музыкой с ди-джеем он нас обеспечит. Может в этом зале новоселье и отметим? А то в гостиной несколько тесновато. Салют с нас, и не думай возражать. Ты кого-то ещё будешь приглашать?

– Николая с Александром, – начал перечислять я, – Прохора с его девушкой и Викторию Вяземскую с Алексией Пафнутьевой. Насчёт зала согласен. И Маша, давай только сразу договоримся, что Алексия петь не будет?

– Меня больше другое волнует, Алексей. – сестры переглянулись, и Варя хихикнула. – Как Инга, Наташка, Анька и Ксюшка на твоих... дам сердца прореагируют?

– Их проблемы. – улыбнулся я.

– Смотри сам. – сёстры опять переглянулись. – И мы посмотрим... Из первого ряда. – они хихикнули.

– Ладно вам! Подождёте секундочку, мне тут бабушке кое-что передать надо. – я сходил за заранее приготовленными «подарками» и протянул пакет Маше. – Заранее спасибо.

– А что там? – глаза сестёр загорелись от любопытства.

– Ерунда всякая. Бабушка поймёт. – отмахнулся я.

– Лёша!!!

– У бабушки спросите. – твёрдо сказал я, и Маша с Варей, разочарованно кивнув, вернулись со свёртком к остальным.

Домой все, как я и думал, засобирались около десяти.

– Александр, друг мой, вы держались молодцом! – мы с Петровым вернулись с крыльца в гостиную.

– Ты бы знал, Лёшка, каких мне это стоило усилий! – выдохнул он. – Смотрю на Варвару, а вижу тех двух Валькирий.

– Забудь ты уже о них! – бодро заявил я. – Жизнь продолжается. Лучше Кристинку себе представляй в эти моменты.

– Попробую воспользоваться твоим советом. – кивнул он и улыбнулся. – Что тебе подарить на твоё очередное новоселье? Или дождаться, когда ты в Кремль вселишься?

– Шутишь изволишь? Это хорошо. – довольно кивнул я. – Насчёт подарка... Даже не знаю. Давай ты мне подаришь какую-нибудь из своих старых картин, рядом с твоим прошлым подарком в своих покоях размещу. Договорились?

– Договорились.

– А в Кремле, Сашка, у меня апартаменты есть... Только вот жить в них желания никакого нет. Да и до Университета добираться дольше...

А наверху сообщил девушкам о празднике, и если Вика была в курсе, то вот Леся поначалу отказывалась от посещения мероприятия с таким пафосным составом, но вдвоём с Вяземской нам её удалось уломать.

– И вообще, Лёшка, о таких вещах девушкам надо сообщать заранее! – уже успокаивалась Алексия. – Платье же надо пошить, с парикмахером договориться, педикюр, маникюр! Не дай бог что, меня твои подруганки великосветские на всю Москву ославят! И ты, Викуся, молодец! Сказать не могла?

– У меня совсем всё из головы вылетело, Леська! Прости! А с парикмахером я договорюсь, у меня есть хороший…

И они углубились в обсуждение всех этих девчачьих дел, а я закрыл глаза и, засыпая, подумал, что было бы неплохо подстричься тоже, подзарос…

– И как вам такой заворот? – Великий князь Владимир Николаевич смотрел на сыновей. – Дашковы натурально обделались от страха, тётка ваша в своих покоях закрылась и видеть никого не желает, а дядька спокойно назначает Совет Рода на вторник, чуть пожурив при этом внучка за его очередную выходку! Это ж кем надо быть, чтобы собственных родственников из-за двух прошмандовок под молотки подставить? А ведь мы с вами Алексею точно такие же родственники, только по деду! Ладно, хоть Род один, что несколько успокаивает, да есть надежда на защиту со стороны брата и племяшей. А этот Совет Рода? Вы представляете, как мы бледно там будем выглядеть? Попробуй что-нибудь не то сказать Лёшеньке, он обиду затаит, и всё! Никто тебя не защит! Вообще никто! Тихо подохнем, брат и вмешаться не успеет! Судя по той ситуации в школе и охранникам Дашковых, колдун из вашего племянника получился даже сильнее, чем Лебедев. И Лёшке, я уверен, наш с вами хвалёный доспех не помеха. Так что сидим, сынки, на попе ровно, никуда не лезем, всем улыбаемся, а на Совете Рода предлагаю держаться позиции, которую я вам сейчас и озвучу...