Гнев и ненависть захватили Фролова в круговорот, будто смерч. И как невозможно сопротивляться разбушевавшейся стихии, так и не давала шансов остаться в здравом уме увиденная только что картина. Кроме нее в мире вообще перестало что-либо существовать! Действительность сузилась в трубочку, словно оптический прицел снайперской винтовки, готовой выстрелить всей сдетонировавшей внутри болью по своим врагам. Хотелось только одного – уничтожить их!

Эта сцена и при жизни могла помутить рассудок, но в мире желаний и эмоций она просто поглощала! В какой-то момент Андрей понял, что уже рвет чужое астральное тело, как вдруг окружающая твердь перестала его держать. В отдалении ощущение можно было сравнить с провалом под лед, но это падение было гораздо страшнее – как будто гигантская подземная труба раскрыла заслонку и решила вобрать в себя новых затворцев подземелья. Мимо проносились комнаты, люди, перекрытия, но ухватиться не за что. Не было ни воды, чтобы выплыть, ни края, чтобы, ломая ногти попытаться не рухнуть в бездну. Еще недавняя реальность оставалось где-то далеко наверху…

Фролов открыл глаза. Падение закончилось. Оно немного отвлекло и даже отрезвило, но убийство бывшей жены Веры и ее любовника Евгения Ломидзе все еще оставалось единственной целью бывшего мужа и друга.

Было темно и холодно. Вообще, казалось, что в астральном мире нельзя замерзнуть, но, видно, его особенности только начинали познаваться. Андрей поднялся, чтобы осмотреться. Окружающее выглядело странно, мрачно и жутко. Вроде город, но не Тартарск. И вообще он мало походил на любой город физического мира. Скорее – на ад. Наверное, в любой другой момент Фролову стало бы страшно, но сейчас ничего не существовало, кроме ярости.

«И как такое стало возможным, чтобы два близких человека предали меня одновременно!? – рвал и метал, не понимающий ничего Андрей. – Я что: был таким лохом? Причем: оба делали вид, что все замечательно! А сами превратили мою жизнь в фарс унижения! А как цинично они это продолжили? Прямо в день моей смерти, как будто мое убийство стало облегчением, а не трагедией!»

Фролов почувствовал, как накрывает очередная волна гнева. Он стал колотить кулаком в опору рядом стоящего фонаря. «Сука! Сука! Проститутка! Я шесть лет был женат на проститутке!» Фонарь качался и, казалось, вот-вот рухнет. Андрей замер и посмотрел вверх.

Неба практически не было. Вместо него, чуть выше фонаря, стояла густая черно-серая завеса, клубящаяся наподобие облаков, напомнившая дым от сжигания покрышек. Никакого подобия светила даже близко не наблюдалось. Единственными источниками света оставались фонари, испускающие тусклый желтый свет. Они имели странную форму – похожие на трехлитровые банки, но удивляло в них даже не это – внутри трепыхалось и испускало свет что-то живое.

Андрей осмотрелся. По пустынной улице спешили редкие прохожие. Дорога сплошная, без тротуаров, и ее покрытие казалось похожим на металлическую решетку с мелкими ячейками. Кроме дороги ничего не освещалось. Дальше – полная тьма, из которой торчали голые ветки черных деревьев, росшие толи из скал, толи из грунта, напоминающего спины скелетов умерших гигантских ящеров. Острые, гребнеподобные зубцы торчали повсюду, пронизывая ступни ног колющей болью. И холод. С каждой секундой становилось зябче.

Но дома все-таки стояли. Чернели поодаль, за темными голыми кронами. Ни одного светящегося окна. Промелькнула мысль, что надо выбираться. Чтобы прекратить это отвратительное плотское слияние на кухонном столе. Чтобы отомстить им, неважно как… Плана не было, только желание. Всеохватывающее и пожирающее.

«Как же, как же выбраться?» – в таком состоянии вести какой-либо анализ и придумывать план Фролов не мог. Единственное, что пришло в голову: дорога в виде металлической решетки должна куда-то вести. Андрей ступил на нее и пошел направо. Становилось холоднее. Света стало совсем мало. И подкрадывалось ощущение, что выбираться можно долго. Впереди показалась пара человеческих силуэтов. Значит, здесь кто-то все-таки живет. И у них можно спросить дорогу. Хотя… Если бы они знали, то, наверное, сами бы давно покинули это ужасное место. Неужели выхода нет?!

В каждом фонаре кто-то трепыхался. Обстановка и так наводила отвращение, но плененные существа, толи насекомые, толи люди, напоминающие эльфов, затрагивали тонкие струны жути. И непонятные звуки снизу. Как будто тысячи людей одновременно еле слышно стонали, превращая страшный хор в морозящий душу гул. Фролов вглядывался в решетку, пытаясь понять, что же это могло быть. И создавалось впечатление, что решетка шевелится. То ли любопытство, то ли желание отогнать от себя зародившуюся неприятную мысль, заставило остановиться и присесть на корточки. Он стал вглядываться в решетку, тусклого света не хватало, чтобы понять, что находится под ней. Наконец, это удалось.

Чувство жути, которые вызывали светлячки-эльфы показалось детским кошмаром, по сравнению с тем, что в следующую секунду испытал бывший хирург. Под решеткой были люди. Много людей. Пространство внизу оказалось забито их массой, вызывая банальную ассоциацию с сельдью в бочке. Эта кишащая масса переплеталась и непрерывно двигалась, оставаясь при этом абсолютно аморфной и обессиленной. Кто-то вставал, кто-то садился, ложился, тянул руки. Андрей посмотрел вверх. Именно оттуда он упал. Сейчас же радовало только одно – решетка под ногами была весьма твердой…

Сзади послышались крики и характерный топот. Фролов обернулся. Бежали какие-то люди, вкладывая в процесс всю душу, словно скрывались от неизбежности.

«Беги, беги!» – крикнул мужчина, примерный ровесник Андрея, проносясь мимо. Рядом пробежало еще несколько человек. Фролов вглядывался вглубь улицы, пытаясь понять, что происходит. Самый дальний из спасавшихся рухнул на решетку и начал кататься в муках. Его нечто настигло. Что именно, было совершенно непонятно. Но судя по крикам – бежать стоило, и Андрей побежал.

Не было ни разрывающего легкие жжения, ни нарастающей тяжести в ногах. В принципе, скорости позавидовал бы Усейн Болт на стометровке, но силы уходили быстрее. Не сравнить с физическими процессами, поскольку слабость не переходила на конкретные части тела, она поражала сразу от макушки до пяток.

Фролов с удивлением обнаружил впереди автобус: внутри светло, находились люди. Он доброжелательно остановился, распахнув двери и ожидая спасающихся. Важно стало дотянуть до него, силы уходили. От непривычного бега не становилось жарко. Напротив, холод охватывал астральное тело. В какой-то момент, казалось, что оно рухнет именно от холода. Но спасительный автобус принял всех, кого успел. Но двери закрыл торопливо. Кто-то не добежал. Их настиг ветер. Истинно адский ветер, несущий нечто убийственное и ядовитое. Люди падали и катались по решетке. Тела покрывали язвы, похожие на химические ожоги. Новичок этого ада – Андрей Фролов с облегчением констатировал, как ему повезло, раз оказался среди счастливчиков, успевших в автобус. Ветер врезался в металлическую коробку. Ее еле заметно тряхануло, но на этом неприятности закончились. Автобус спас пассажиров и начал движение.

Теперь Фролов мог осмотреться. То, что транспортное средство было «убитое», с облупившейся краской, воспринималось уже как само собой. Удивляло другое. Никто не садился, все стояли молча, с потухшим пустым взглядом держась за поручни. Самые уставшие сидели на грязном полу.

Рядом стоял лысеющий мужчина лет сорока. Одет как интеллигент из восьмидесятых: плащ, шляпа, очки. Голова качалась в такт с автобусом, на лице отсутствовали какие-либо эмоции. Андрей подумал, что, в принципе, если бы не его отрешенность, то самый подходящий кандидат, чтобы начать разговор.

– Извините.

Реакции не последовало. Похоже, интеллигент даже не понял, что Фролов обратился к нему.

– Извините! – более громко повторил Андрей.

– А? – очнулся мужчина в шляпе. – Это вы мне?

– Да, вам, – Фролов улыбнулся, чтобы показать свой позитивный настрой.

– Я вас слушаю, молодой человек, – похоже выбор собеседника оказался удачным.

– Почему никто не садится?

– О! Большой молодец, что спросили об этом. Сразу видно, вы – осторожный человек и здесь это качество очень пригодится. Никто не садится, потому что как только сядешь, с тобой тут же начнутся жуткие вещи. Я такого насмотрелся! И током может ударить и что-то острое снизу вылезти… Самый жуткий случай на моей памяти: человек присел и все было хорошо: другие стоят, а он – нет. Выглядел счастливым, пока не выяснилось, что врос в сидушку. Она медленно его поглощала, страшно выглядело, когда торчала одна голова…

– А куда едет этот автобус и где следующая остановка? – Фролову и до вопроса становилось понятно, что сиденья пустуют не просто так.

– Он никуда не едет. А выйти можно в любой момент, нажав кнопку, но я вам не советую.

– В смысле? – удивился Андрей. – Что значит «не советуете»? Не вечность же в нем ехать?

– Посмотрите, что творится снаружи! Ветер, демоны, да и другой контингент, сами понимаете, ни сахар. А в автобусе безопасно. Закон автобуса – тебе здесь никто не может навредить кроме автобуса. А его принцип прост: ты не должен испытывать комфорт. Просто стоишь и едешь, и в безопасности!

«Ехать вечность в автобусе! Стоя. Бывает же и такой ад. Наверное, есть ад, где люди вечно едут в пробке. А ведь здесь ничего не изобретали. Все придумали сами люди, там, в физическом мире», – размышлял бывший хирург, и полюбопытствовал у интеллигента:

– И давно вы так едите?

– С восемьдесят шестого.

– С восемьдесят шестого? – не выдержал удивление Фролов.

– Да кого ты слушаешь! – в разговор вступил, тот самый мужчина, который кричал Андрею «Беги!» – Ты посмотри на них, на этих постоянных пассажиров. Они же дрожат от собственной тени. У них только один косяк – их страх, с которым не справились ни там, – новый участник разговора в кожаной куртке кивнул вверх, – ни здесь. Посмотри на него, – теперь мужчина кивнул на интеллигента. – Это же типичное чмо, не способное самостоятельно принять решение.

Интеллигент тем временем уперся взглядом в пол, делая вид, что ничего не слышит.

– Ты за что здесь оказался, а? – новый участник диалога уже конкретно переключился на мужика в шляпе. – Че молчишь? Педофил, наверное?

– Что вы такое говорите! – интеллигент оскорбился. – Я бы никогда такого не сделал. Я здесь из-за другого.

– Из-за чего такого другого? Что ты мог еще натворить? Или ты бухгалтер, который киданул на бабло пару-тройку десятков людей?

– Я не вор!

– А кто? – наседал мужик в куртке.

– Я бросил беременную женщину. Я любил ее, но мама была против нашей свадьбы. И я расстался с ней. Она сделала подпольный аборт на пятом месяце, во время которого умерла. А я начал пить. А мне было нельзя. И умер от алкогольной интоксикации. Я не понимаю, почему я здесь! Я ничего не сделал! Я не заставлял ее делать аборт. Она могла родить. Но пошла сама! Это все из-за нее! Из-за нее я стал пить! Из-за нее я умер и еду в этом автобусе уже целую вечность! – с этими словами интеллигент заплакал, он старался сдерживать себя, но получалось у него плохо.

– Я же говорил, чмо, – довольно констатировал мужик в куртке. – Слава, – с этими словами он повернулся к Фролову и протянул руку.

Тот скептически посмотрел на ладонь незнакомца. Может быть, он и не был «чмо», но его история могла оказаться еще отвратительней. Но искать здесь агнцев божьих было бессмысленно. Фролов вспомнил про жену и Ломидзе, и тут же ощутил прилив ненависти. Нужно уже выбираться, чтобы отомстить им. И этот мужик вполне походил на местного старожила, который мог обладать полезной информацией.

– Андрей, – знакомство состоялось.

– Высадите его! – совершенно неожиданно активизировался интеллигент в шляпе. – Он причиняет мне страдания! Никто не может причинять страдания в автобусе, кроме самого автобуса.

– Успокойся, чмо, мы и так выходим, – ответил Слава и нажал кнопку. – Пойдешь со мной? Я тут живу недалеко, – обратился уже к Фролову.

«Ни ездить же здесь двадцать восемь лет, как эта жертва алкогольной интоксикации?» – подумал Андрей, пожал плечами и присоединился к мужчине в кожаной куртке. Автобус закрыл двери, продолжая свой бесконечный путь. Слава кивнул новому знакомому, и они свернули в заросли черных голых деревьев. Как в этой тьме он ориентировался, Фролов представлял с трудом, но, судя по всему, шли в какое-то определенное место. Вспомнилась история про Фриду. Но бывший хирург не боялся. Ярости внутри скопилось столько, что любой повод просто бы вызвал ее детонацию. Фролову казалось, что теперь чтобы покрошить пяток человек не понадобится даже кухонная лопатка.

– Куда мы идем? – спросил Андрей своего нового знакомого.

– Ты хочешь согреться? – ответил тот.

– Очень!

– С этим здесь проблемы, но у меня есть средство.

Тем временем попутчики подошли к домам, если эти пустые обшарпанные бетонные коробки вообще уместно так называть. В жизни нечто подобное можно увидеть либо после бомбежки, либо за забором с табличкой «опасно для жизни», где ждали своей участи аварийные многоэтажки.

Фролов же опять отметил, что ад не предложил нечего необычного. Такое впечатление, что его проектировал обычный работяга-архитектор. Хотя, постоянно закрадывалось мысль, что это был не один человек, со специально поставленной задачей, а множество людей, попавшими сюда со своими страхами, и невольно сами сотворившие все это. Собственно, там, в физической жизни, люди занимались тем же самым – собственноручно создавали свой личный ад. Поэтому удивляли даже не наработанные при жизни схемы страданий и жути, удивляло полная несостоятельность людей к переосмыслению и переменам внутри себя даже после того, как они узнавали, что могилой и поминками их жизнь не кончается. И если даже ад не мог исправить его обитателей, то о какой жалости или сострадании к ним могла идти речь?

Замызганная, едва покосившаяся дверь в подъезд со скрипом отворилась и казалось, что Слава нырнул в абсолютную тьму, но странный эффект внутреннего, еле заметного свечения «декораций» позволял, хоть и с трудом, различать ступеньки и стены. Андрей, следуя за своим новым знакомым, хотел начать разговор о путях выхода наверх, но обещания согреться были слишком томительными, чтобы переключится на что-то другое. Согреться хотелось даже больше, чем отомстить любовникам.

Наконец-то Слава прошмыгнул в какую-то одну из тысячи одинаковых дверей, но никакой мало-мальски обустроенной квартиры перед Фроловым не предстало. Голые стены и холодные каменные полы. Пустые окна открывали вид на темные заросли, дорогу с подсветкой из эльфов и такие же черные пустые коробки далеких домов. Как тут можно греться, было совершенно непонятно, и Андрей уже был готов к повторению сценария, произошедшего в лаборатории, пока его попутчик не появился со едва светящейся банкой в руках. Там, как и на фонарях, сидело непонятное существо, похожее на насекомое, и человека одновременно.

– Если его хорошо потрясти, то оно выделяет тепло, – довольно констатировал хозяин банки. – И мы сможем вскипятить чай.

– Кто это такие? – Андрей показал на странное существо за стеклом.

– Не знаю, – равнодушно ответил Слава. – Их приносят с верха. На что-то меняют. Этого я снял с фонаря, – с этими словами он хорошенько тряханул стекляшку, чей пленник напугано забил крыльями, распространяя, словно камин, долгожданное тепло.

Банку тряханули еще пару раз, поставили на пол, а сверху, действительно, взгромоздили железный чайник. Фролов размышлял над тем, зачем здесь нужен чай, если пить не было нужды, но, предвкушая попадающее с ним тепло, снял вопрос с повестки.

– Как отсюда выбраться? – спросил наконец-то случайного знакомого из адского автобуса.

– Если бы кто-нибудь знал, давно бы выбрался.

– А ты пытался?

– Тебе когда-нибудь снился сон, что ты поднимаешься по лестнице, но подняться не можешь. То ступенек не хватает, то перила отсутствуют, то проем пропал. В результате все, тупик, хода нет. Нечто подобное испытывал я. Десятки раз. Это конец! Не знаю, зачем я продолжаю сопротивляться. Убегать, спасаться, прятаться… – с этими словами Слава протянул Андрею, сидящему на полу, кружку с горячим чаем. – Ведь все эти демагоги-священники говорили, что человек навсегда попадает либо в рай, либо в ад. Я ходил в церковь, давал денег, они отпускали мне грехи, но ничего не помогло. Они накалоли. Они всех накалывают.

– Может быть все-таки не навсегда? – поддержал Фролов беседу, отхлебывая чай, который имел довольно странный вкус. – Не навсегда человек в раю или аду. Может быть, это процесс динамический и зависит от самого человека? От того, что у него внутри? Нужно просто осознать свои ошибки, изменить свое отношение к вещам, к людям, к поступкам…

Слава, кем бы он ни был при жизни, оказался просто чудом. Чай действительно согревал, по телу начала расползаться приятная слабость.

– Ты хочешь сказать, что если я изменюсь, то выберусь отсюда? И что мне надо поменять? Я и так при жизни все делал, как мне говорили: ходил в церковь, молился, причащался, денег давал… И все равно я здесь! И опять я что-то делаю неправильно. А что правильно-то? И где гарантии, что это поможет?

Это было странным, но Фролову захотелось спать.

– Вспомни того мужика в шляпе в автобусе, – из последних сил ответил Андрей. – Он не может преодолеть страх и даже допустить мысли, что можно выйти из автобуса. А как он поднимется, если он в автобусе? И, главное, он до сих пор не понимает, что это он виновен, пусть даже косвенно, в смерти собственного ребенка и его матери. Вместо того, чтобы признать себя козлом, он продолжает во всем обвинять эту женщ…

Картинка поплыла перед глазами Фролова, глаза закрылись, а голова упала вниз…

– Проснись, проснись!

Фролов открыл глаза. Его толкал Слава. Вид у него был довольно взволнованный. Обстановка при этом не поменялась. Все та же темная квартира с голыми стенками и холодным полом.

– Что случилось?

– Красные хомячки!

– Чего?

– Посмотри! – Слава показывал в окно.

Бывший хирург увидел довольно странную картину. Пока она не навевала ужаса, но только из-за ложного ощущения безопасности, которое давала бетонная коробка здания. Поверхность вокруг дома кишела маленьким светящимися в темноте красным цветом зверьками. Разглядеть их отсюда не было никакой возможности, но они действительно напоминали ни то леммингов, ни то хомячков. В целом же напоминали потоки лавы…

– Это конец! – кратко резюмировал напарник Фролова. – Они очень опасны. Ты даже не представляешь, что они творят с людьми!

– Что делать будем?

– Валить!

Оба выбежали на лестничную площадку, но красное свечение с нижних проемов сообщало, что там пути отхода уже отрезаны. Слава и Андрей переглянулись.

– Может, просто запремся? – спросил новичок Фролов.

– Не поможет… Они проплавляют двери. Попробуем наверх. Они не любят высоту, – ответил опытный житель ада.

Мужчины побежали. Когда лестничные площадки закончились, Фролов увидел то, что его обрадовало и удивило одновременно. Приставная лестница вела на чердак, где горел свет. Обычный тусклый желтоватый свет, похожий на свет от электрических лампочек. В голове тут же созрел план: если забраться наверх, уронить лестницу и захлопнуть тяжелую дверцу люка, адские зверьки вряд ли доберутся.

– Мы спасены! – воскликнул Андрей. – Заберемся на чердак и все!

Слава замялся.

– В чем дело? – спросил его напарник.

– Ничего не выйдет.

– Почему?

– Туда нельзя подняться. Я пытался много раз…

– Да ну, – не поверил Фролов и бодро заскочил вверх до самого люка. – Давай. Видишь!

Слава удивленно посмотрел на своего напарника. Он подошел к лестнице и начал подниматься. Первые две ступеньки были преодолены, но потом, началось странное – как будто на ноги повесели пудовые гири. Он пыхтел и пытался, но силы уходили быстро, и Слава свалился обратно.

Фролов посмотрел через проем люка внутрь чердака. Там действительно горели лампочки и, не смотря, на творящийся пыльный бардак, ощущались уют и безопасность.

– Давай руку! – крикнул Андрей, видя, что красные хомяки поднимаются довольно быстро, им оставалось всего пару этажей.

Слава выглядел изнеможенным, как будто перед ним пик Эвереста, а не крайняя точка многоэтажки. Было видно, что он собрался силами и снова полез штурмовать лестницу. Фролов спустился на ступеньки ниже и схватил протянутую руку. Напарник оказался тяжелым, кое-как удалось затащить его на ступеньку вверх. Еще одна ступенька. Создавалось впечатление, что с каждым дециметром масса мужчины возрастала в разы…

– Посмотри на свою левую руку! – вдруг крикнул Слава.

Андрей бросил на нее беглый взгляд.

– С ней все нормально!

– Где твои часы?

– Не знаю, – Фролов не понимал, почему в момент, когда хищные зверьки преодолевали последний проем, его спутник говорит про всякую ерунду.

– Я украл их, – продолжал Слава. – Твои часы… Они мне понравились еще в автобусе. Я специально позвал тебя с собой, опоил тебя снотворным и пока ты спал, снял их.

– Хорошо, – ответил Андрей, эта история совсем не удивила, напротив, все встало на свои места. – Мне наплевать на часы. Они мне здесь не нужны! Забери себе.

Вытащить мужика было неподъемной задачей. За последние полминуты они не продвинулись ни на сантиметр.

– Ты не понимаешь… Я как-то ехал в такси… И тут у таксиста шикарные часы. Они мне очень понравились. Я предлагал их купить. Предлагал двойную, тройную цену. Но он не соглашался… Я никогда не был мокрушником, просто вором. Но он взбесил!

Зверьки преодолели последний проем и стали подбираться к опорам лестницы. От их свечения стены окрасились в красный, как будто на полу рассыпали угли. По телосложению и размерам они действительно походили на хомяков, только вот треугольные акульи зубы выдавали в них исчадий ада, а не милых грызунов из зоомагазина.

– Я убил его. Из-за часов. Я даже машину не стал забирать. А потом меня мучила совесть. Я пробил, и оказалось, что у него была жена и двое детей…

Андрей пытался найти хоть какие-то причины, чтобы продолжать тащить наверх этого человека. Хищники уже штурмовали ступеньки приставной лестницы. Они падали, срывались, но некоторые были уже совсем близко к ногам убийцы.

– Но ты же раскаялся? – зачем-то спросил Фролов.

– Ты не понимаешь! – ревел вор и убийца. – Часы! Часы! Я люблю часы!

Фролов посмотрел в глаза напротив, и его рука разжалась сама собой. Не из-за страха перед красными зверьками, и даже не из-за отвращения, которое он испытал после этой истории. Он просто понял, что не спасет этого человека…

– А-а-а-а! – орал мужчина в кожаной куртке, катаясь в красной светящейся массе. Адские твари проникали ему под кожу, творя свои безжалостные экзекуции. Смотреть на это показалось бессмысленным и страшным. И хотя, как понял Фролов, зверьки совершенно не испытывали к нему интереса, всё равно опрокинул ногой лестницу и захлопнул люк чердака.

Резко наступившая тишина и гул освещающих пространство ламп слишком стремительно меняли реальность, чтобы быстро принимать решения и сообразить, что делать дальше. Фролов обескуражено сидел на полу. В голове крутилось увиденное. Сколько он провел времени в аду, также было неизвестно.

Ослепительная ярость внутри уже пропала. Остались боль и обида. Тоже весьма мучительные, требующие, словно кислотные ожоги, нейтрализовать их щелочной местью. Фролов еще раз осмотрелся. Первая часть плана была выполнена – ведь действительно удалось выбраться из самого пекла. И даже мужик в кожаной куртке, который должен был показать этот самый выход, взаправду его показал, как бы цинично это не выглядело, учитывая ужасный конец этой истории. Оставалось только соблюсти рецептуру: ведь месть – это блюдо, которое подается холодным.

В эту самую минуту, когда бывший хирург только-только отошел от последних страшных событий, он понял, что его приключения проходят просто в режиме «нон-стоп». Сидя лицом к плотно захлопнутому люку, Фролов отчетливо чувствовал, что на него смотрят сзади. Здесь, конечно, были обычные лампочки, а не светлячки-эльфы, но: «какая это стадия ада?» – вопрос оставался открытым. Хотя суть его не в стадии, а в тех существах, которые эту стадию населяли.

Андрей обернулся. Собственно, никто и не скрывался. На него стояли и молча смотрели с пяток карликов. В общем даже и не уродцев, а обычных лилипутов, которые периодически попадались при физической жизни.

«Какие-то местные гномы», – подумал Фролов. Карлики выглядели миролюбиво, а потом, самый старший из них произнес:

– Давно вы к нам не заглядывали.

– Мы знакомы? – ответил Андрей, хотя знал, что это наитупейшее продолжение беседы.

– Нет, но это не значит, что мы не знаем кто вы. Собственно, это честь для нас, ваше присутствие здесь.

– И кто же я? Что это честь – мое присутствие? – Фролов знал, что надо подыгрывать, но любопытство брало верх, не стоило забывать, что это астральный мир, где любое чувство ощущалось в разы сильнее и захватывало как горный поток.

– Знаете ли, споры о том, есть у нас души или нет, продолжаются до сих пор. А вы сможете нам, наконец-то, дать ответ. Но… – карлик замялся. – Но если вдруг окажется, что у нас нет душ, пожалуйста, не убивайте нас.

– Я не собираюсь никого убивать. И, к сожалению, не знаю ответ на такой вопрос.

– Знаете.

– Вы можете мне помочь?

– Просите что угодно!

– Во-первых, мне нужно выбраться наверх, во-вторых, я хочу отомстить кое-кому.

– Мы в Вашем распоряжении, хозяин!

От слова «хозяин» Фролову стало не по себе.

Выбраться оказалось весьма просто. Чердак адской и холодной многоэтажки переходил в астральный подвал обычного дома. Дома, который уже существовал в физическом исполнении и имел астральную копию. Но у высотки имелись подземные помещения, которые не нашел бы не один человек, потому как существовали только в астрале. И они показались Фролову весьма интересными. Там находилась целая мастерская. Карлики (были ли они теми самыми гномами, Андрей выяснять не стал, но судя по любви к работе и цокольным этажам, сходство обнаруживались) имели лесопилку и деревообрабатывающие станки. Сами были вполне дружелюбными, и чувствовалось, что ждали ответ на самый странный вопрос о наличии у них души.

Увиденное в астральных подвалах сформировало у бывшего хирурга уже конкретный план мести. Для Фролова, совсем недавно покинувшего физический мир, ориентиром служили нормы и ценности его предыдущего существования (а по-другому быть и не могло). Поэтому ничего удивительного, что основным объектом экзекуций он выбрал любовника, а не изменявшую жену. Так уж повелось, что бить лицо женщине, даже если она шалава, считалось плохим тоном и признаком маргинальности. Ко всему в дело вмешались странные видения. Фролов решил, что это очередная «новая опция, подключенная после смерти» и, как у всех обнаруженных сверхспособностей, принцип пользования пока был непонятен.

Ведение заключалось в просмотре сцены из прошлого с участием Веры и Евгения. И поскольку картинка текла сама собой с подробностями и по теме последних глубоких переживаний, достоверность информации, не вызывала у Фролова сомнений. Ключевую роль в предательстве сыграл как раз Ломидзе, постоянно убеждавший Веру в изменах ее мужа с Соколовой.

В общем, патологоанатом в глазах усопшего оказался гораздо более виноват в тех подлостях, которые в дальнейшем творила эта парочка.

Было около часа ночи. Евгений Ломидзе спал в съемной квартире. Фролов сидел рядом и просто наблюдал. Еще при жизни он читал про людей, покидающих свои астральные тела для путешествий по соответствующему плану. Как врач, окончивший ординатуру, он не мог относиться к этой информации серьезно, но сейчас складывалось впечатление, что дыма без огня действительно не бывает. Повспоминав онейрологию, бывший хирург пришел к выводу, что выделение астрала должно происходить либо в четвертой стадии медленного сна, либо в стадии быстрого. Чтобы данные стадии наступили, ждать следовало часа полтора. Как и водится в таких случаях, время шло со скоростью улитки. Отсутствие событий растворяло задор предвкушения момента – появления астрала Ломидзе, и даже стало казаться, что план вообще может провалиться, но Фролов считал, если уж тут есть существа подобные эльфам и гномам, то астральные путешествия спящих для этого мира практически научная теория.

И вот процесс начался! Ломидзе вышел из Ломидзе. Полная копия, все как в представлениях сторонников этой теории. Сначала астральный Евгений походил на зомби, но потом «пришел в себя» и увидел незваного гостя. – Андрей? – удивился друг Фролова. – Да, Жека, это я. – Но ты же умер. – Умерло лишь тело, а душа бессмертна. – Бред… – Но я же здесь. – Что тебе нужно? – Мы же друзья! Ты забыл? – Да, конечно. – Хочу показать, где я теперь живу…

Ломидзе стало неловко отказать погибшему другу в такой малости, и он проследовал за Фроловым.

– Как ты думаешь, – Андрей решил задать этот вопрос, когда уже виднелся подвал, ведущий в мастерские карликов, – я после смерти должен попасть в рай или ад?

– Разве ты что-то делал ни так, чтобы попасть в ад? – недоумевал Евгений.

– Но почему-то попал в ад. Был в аду, Жека. Знаешь, там полная задница. Но я выбрался. А как ты думаешь, куда ты попадешь после смерти?

– Ты живешь в подвале? – то ли от удивления, то ли пытаясь сменить тему разговора, спросил патологоанатом.

– Наверное, врачи все грешны априори. Даже не знаю, что тут ждет трупореза, – откровенно сыпал сарказмом Фролов, уводя своего спутника вниз.

Ломидзе нервничал. Тон друга ему не нравился, как и не нравились места, в которые его завели. По сути дела, Фролов использовал ту же самую тактику, что и демон Фрида и вор-убийца Слава. В астральном мире все слишком доверчивы. И когда Евгений очутился в мастерской карликов, Андрей уже понял, что не упустит бывшего коллегу.

– Кто это такие? – испугано спросил любовник Веры про кучу крохотных людей.

– Это мои новые друзья, – ответил жаждущий мести обманутый муж, расплывшись в злобной улыбке. – Потому что старый друг, некто Евгений Ломидзе, предал меня, склонив к сексу мою жену! И цинично изображал дружбу дальше, трахая ее снова и снова!

Какое же это было наслаждение – глядеть на наливающиеся страхом глаза бывшего товарища. Ломидзе же приходил в ужас не только от неожиданного разоблачения и отряда лилипутов, он смотрел на Фролова и видел, как зрачки его расширяются в черное пустое пространство, сводя на ноль радужную кайму обычных человеческих глаз.

– Взять это дерьмо, – спокойно, но уверенно приказал Андрей.

Карлики набросились на Ломидзе как муравьи на гигантскую гусеницу.

– Андрей, понимаешь, я просто думал, что ты спишь с Соколовой! – кричал он, когда лилипуты тащили его к назначенному месту экзекуций. – Мне просто стало жалко Веру! Я считал, что ты не справедлив к ней! Она же шикарная баба! Ты же сам знаешь! Ты должен меня понять!

– Почему? – спокойно констатировал Фролов, шагая между станков и смотря в пол. – Почему никто не признает своих ошибок? Даже в аду, даже… – каратель поднял голову и взглянул на беспомощного Ломидзе, – …перед лицом неминуемого возмездия?

Тем временем «гномы» уже привязывали горе-любовника к широкой толстой доске, которая недвусмысленно лежала на ленточной пилораме, в ожидании пронизывающей песни циркулярной пилы.

– Господа! – громко произнес Фролов. – Вы спрашивали меня, есть ли у вас души?

Карлики замерли, как по команде подняв головы, чтобы слушать речь своего предводителя.

– В Евангелии от Луки сказано: «…И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут»! – при этом сам оратор понятия не имел откуда он так точно знает Библию. – Вы имеете души, но души ваши незрелы, и равнять их, пренебрегая космическими законами эволюции, с душами людей, было бы таким же преступлением как, убивать тех людей, чей сигнал еще не потух, и которые привносят во Вселенную самое ценное, что у нее есть – опыт для ее Создателя!

Карликов очень воодушевила речь предводителя, они начали улюлюкать и радоваться.

Каратель же подошел к привязанному Ломидзе.

– Андрей, Андрей, – повторял бывший друг как молитву, в последней надежде спасения, – я предал тебя. Я знаю это. Неважно кто кого трахнул, я не должен был даже думать о жене друга. Но я не выдержал, я поддался на искушение. Ты же знаешь, что женщины моя слабость…

– Хозяин, – раздался голос главного среди карликов, после недавней речи он все еще светился от счастья, – мы начинаем или как?

Фролов кивнул.

Лилипуты запустили пилу.

Ломидзе в ужасе наблюдал, как зубья пилы, сливаясь в призрачную кайму диска, безжалостно разделяли доску на две половины; как он, являясь теперь частью пиломатериала, неумолимо приближался к той же участи. Особенно замирало внутри от понимания, что пила начнет свое кровавое действо именно с того места, которым совершалось плотское предательство друга.

– Его сигнал не потух, – слова Андрея не были слышны в писке пилящегося дерева. – Его сигнал не потух… Твою мать! Остановите пилу! – перешел на крик Фролов.

– Хозяин, сейчас он ответит за все! – похоже, карлики уже предвкушали экзекуцию злодея.

– Остановите пилу! – грозно заорал их предводитель.

Диск замер в десяти сантиметрах от причинного места Ломидзе.

– В чем дело, хозяин?

– Его сигнал не потух! Сука! – Фролов со злостью пнул подвернувшееся под ногу ведро с опилками. – Его сигнал не потух, – мучительно выдавливал он снова и снова. – Его сигнал не потух, – Андрей упал на колени, он уже начал производить впечатление сумасшедшего человека. – Его сигнал не потух! Не потух! Не потух! – обезумевший Фролов катался в куче опилок. – Не потух!

Бородач в сером свитере снова помолодел. Но теперь казалось, что он еще и перенес пластическую операцию. Но изменился ровно настолько, чтобы можно было безошибочно узнать. В свете тусклой желтой лампы его лицо было даже приятно видеть. Потому что оно не ассоциировалось с жизнью ничтожного человека Андрея Фролова, астрал которого валялся в каком-то подвале рядом с трубами и грязными кирпичными стенами…