Наполеон Шарль ехал в карете для выступления в Парламенте. Наконец-то республиканцы решились устроить открытые слушания. С ним были его дочери. Довольные и цветущие. Особенно Эжени, у которой перспектива стать Императрицей просто вскружила голову. Учтя недостатки первой встречи, она училась и брала уроки. Ей не хотелось вновь ударить в грязь лицом. Да и ее старшая сестренка порвала со своим итальянским генералом, планируя более выгодно и интересно выйти замуж. Как-никак сестра русской Императрицы.

— Vive la République!

Вдруг раздался громкий голос где-то сбоку. Наполеон Шарль повернул голову и увидел незнакомого молодого человека с кофром в руке. Время вдруг растянулось и стало каким-то вязким. Шаг. Еще шаг. Еще. Вот он начал отводить кофр назад, замахиваясь. Вот бросил. А в голове у Наполеона Шарля не было ни каких мыслей. Пусто до обидного. И он, как завороженный наблюдал за полетом этого предмета.

Удар. Стекло каретной дверцы не выдержало и начало разлетаться, пропуская внутрь кофр. А тот уже начало вздувать. Мгновение. Вспышка. И все.

Гибель Наполеона Шарля Бонапарта и его дочерей стала шоком для Парижа да и для всей Франции. Ведь вопрос «дочери Св. Мартина» продолжал муссироваться и обсуждаться, достигнув к апрелю уже даже деревень. И как идею, так и кандидатуру поддерживали в целом большинство французов. Проблемы были лишь в деталях и статусе. Монархисты топили за предоставление Эжени статуса и положения официальной монаршей особы Франции с соответствующими почестями и так далее. Республиканцы стремились этот аспект всячески ужать. Из-за чего дело тянулось без всякого продвижения.

А тут такой финал.

Грустно, обидно и неловко.

Хуже того, гибель Наполеона Шарля с дочерьми стала последней каплей в нарастающем кризисе правительства Буланже, которое хоть и трещало по швам, но пока еще держалось. Теперь же, генерал Буланже официально подал в отставку, объявив республиканский блок Парламента «предателями и продажными мерзавцами». А вместе с ним аналогичный поступок совершили и весь его кабинет. Резко? Может быть. Но поводы для того были.

Например, взявшись за Панамское дело, Буланже надеялся на гарантированный и значимый успех по борьбе с коррупцией и хищениями. Однако надежды не оправдались он столкнулся с удивительно мощным противодействием. На судей оказывалось давление, толковые прокуроры внезапно брали самоотвод или заболевали, а вот адвокаты всегда выступали наилучшие. Что привело к спуску на тормозах всего расследования и дискредитации правительства Франции. Ведь республиканский блок Парламента самым активным образом поддерживал это противодействие, стремясь всячески выставить Буланже и его людей дураками и непрофессионалами. Дошло до того, что на стороне подозреваемых выступил сам президент, заявив, будто бы Буланже занимается травлей честных предпринимателей.

Гибель Наполеона Шарля с дочерьми и добровольная подача в отставку правительства Буланже сами по себе было чрезвычайным скандалом. А тут еще и Николай Александрович подсобил оперативно опубликовав в газете Le Figaro статью от имени Сузы-Музы из Лаперузы.

Общий посыл прост французы опять увлеклись и банальное воровство вновь отчаянно прикрывают высокими идеалами. Суза-Муза в развернутой форме давал советы, указывая на то, что тех, кто проходил по Панамскому делу, можно теперь и отпустить. Ведь взять с них больше нечего, так как все деньги из них выдоили судьи, адвокаты, прокуроры и высокопоставленные защитники. Среди прочего Суза-Муза интересовался расценками, дескать, мухлюют мерзавцы. Каждому свою цену назначают. А это несправедливо. И что нужно давать объявления в газетах с указанием стоимости услуг. Его, в частности, очень интересовал ценник на «правильное» выступление президента.

Не обошел стороной Николай и гибель Наполеона Шарля и его дочерей. Едко поинтересовавшись, кому было выгодно затягивание? Народу Франции или, может быть, Германии да Австро-Венгрии, для которых союз Парижа и Санкт-Петербурга крайне невыгоден. Это что же выходило? Республиканское большинство Парламента действовало в интересах Германии? Почему? Неужели немцы их купили? То есть, радикальные республиканцы, «обслужили германский столик» по полной программе. Хоть чаевые оставляй.

Эта статья довела скандал до критического кипения. Из-за президент Карно был вынужден подать в отставку и в тот же день покинуть страну. Начался новый виток борьбы за власть во Франции. И теперь уже генерал Буланже выступал главным кандидатом в президенты, не имея среди республиканцев никаких достойных конкурентов. А потом встряска ждала и Парламент

По странному стечению обстоятельств, в день отставки Карно, на прием Императора прибыла мадемуазель Панина. Та самая, что пыталась навязать ему свое общение в Москве.

— Ваше Императорское Величество, — произнесла она, чуть поклонившись.

— Софья Владимировна, — несколько растянуто и задумчиво произнес наш герой.

— Не ожидали, что я решусь?

— Да, не ожидал, — кивнул Николай Александрович, разглядывая эту женщину. С одной стороны, строгая одежда скрадывала всю ее красоту, если она под одеждой и имелась. С другой пылающий взор привлекал, притягивал и дразнил.

Немного помедлив, Император распорядился принести чая и что-нибудь сладкого. А потом взял у нее папку и начал пролистывать ее проект. Попутно задавая вопросы. Ничего особенного она не предложила. Ввести налог, на который покупать еду и раздавать ее бесплатно голодающим. Просто и изящно как веслом по лицу. В общем, выглядело все это достаточно благоразумно и даже благородно, но Императора не устроило совершенно.

— Но почему?! — Воскликнула, удивившись, Софья Владимировна.

— Дай человеку рыбу, и он будет сыт один день, научи его ловить рыбу, и он будет сыт всегда. Не слышали такую притчу?

— Нет, — честно ответила она. Да и откуда ей было знать китайский фольклор.

— Нельзя брать и просто так раздавать еду. Это не решит проблему, а только ее усугубит.

— Усугубит? Но как?

— Очень просто. Если ты что-то бесплатно даешь человеку один раз это воспринимается с благодарностью. Два раза с равнодушием. Три раза как обязанность. И упаси тебя Бог на четвертый раз этого не дать или попросить взамен денег. О! Станешь вором и мерзавцем! Ибо ты уже должен ему это.

— Не соглашусь, — нахмурившись и поджав губки, произнесла Софья Владимировна. — Вы слишком плохо думаете о людях.

— Я о них еще слишком хорошо сужу. Вы, Софья Владимировна, просто не читали отчетов о том, что творили крестьяне во время бунтов. Даже с теми, кто пытался им помочь. Вы, ежели почитаете, так и вообще в людей верить перестанете. Или начнете на каждом углу рассказывать всякое. Хм. Кто людям помогает, тот тратит время зря. Хорошими делами, прославиться нельзя. Ну или как-то так. Да-с. Но не нужно думать, что это какая-то особенность России. Нет. Такой же эффект наблюдался и во времена французской революции, да и вообще всюду. Люди неблагодарны в основной своей массе. Случаются исключения, но редко и выборочно.

— Вы говорите страшные вещи.

— Обычные. Я бы даже сказал самые заурядные. Впрочем, давайте вернемся к делу. Да, ваш план оказался совершенно никуда не годным. Но не отчаивайтесь. Давайте придумаем новый. Наброски, во всяком случае. А вы его уже развернете и проработаете. Согласны?

— Разумеется, — твердо произнесла Софья Владимировна.

— Начали. — Император накидывал идеи. Девушка их фиксировала. Что-то предлагала сама, что-то они сообща отбраковывали. Однако в целом за несколько часов удалось получить довольно любопытный список мер и решений.

Начали с главного с денег. Николай Александрович предложил учредить Императорский фонд взаимопомощи, в который агрегировать все поступающие средства. И от пожертвований, и от ряда тематических лотерей, и от благотворительных публичных мероприятий, и от бюджетов как собственно Имперского, так и региональных.

На вырученные средства фонд должен был развернуть по стране сеть продовольственных складов, куда скупать продовольствие по самым выгодным и благодатным ценам. Освобождения от налогов не было, чтобы не создавать путаницы, а вот таможенные пошлины фонд мог не платить при покупке продовольствия.

Бесплатно раздавать Император ничего не планировал. Цель заключалась в том, чтобы дать голодающим людям помочь себе самим. Для чего по каждой губернии должен был иметься план на ближайшие пять лет разного рода общественных работ: сооружение дорог местного значения, небольших мостов, лесопосадок и прочего. То есть, труд должен быть общественно значимым и полезным в целом, но не требующий большой квалификации.

Голод в условиях Российской Империи проходил всегда по одному и тому же сценарию. Где-то к маю-июню становилось ясно не задался год. В ноябре-декабре потихоньку начинался голодный период, который достигал пика к концу весны началу лета следующего года. То есть, если не тупить, можно было вполне оперативно маневрировать продовольствием, давая людям своим трудом спасти свое положение. А заодно и инфраструктуру территории немного улучшить.

Кроме того, силами фонда планировалось развернуть сеть МТС машинно-тракторных станций. Конечно, тракторов в современном понимании этого слова еще не было, как и дизельных двигателей. Зато имелись паровые трактора в самых различных вариантах и конфигурациях. И если в России их можно было перечесть по пальцам, то в Великобритании, Франции и США они являлись ходовым товаром. И не только они. Например, уже целых шесть компаний производили зерноуборочные комбайны. Да, тягаемые тракторами как прицеп. Но все же. Упряжная же сельскохозяйственная техника так и вообще выпускалась и применялась массово, широкой номенклатурой. Но где-то там, за пределами России. А значит, что? Правильно. Это нужно было как-то исправлять.

МТС не требовало сразу много квалифицированных рабочих. Их вполне можно было внедрять по мере подготовки людей и закупки техники. Да, в России это добро практически не производилось. Ну и что? По началу можно и морем возить. А потом, когда контракты станут значимы, развернуть заводы уже непосредственно в России. Ведь покупал их не мелкий частник, а большой фонд с очень серьезными финансовыми ресурсами

И таких мер Император «накидал» массу. Например, предложил организовывать поливальные команды на базе пожарных, с помпами. Сооружать пруды для кустарного рыбоводства и накопления поливочной воды во всякого рода оврагах и неудобьях. И так далее. Идей он вывалил на свою собеседницу прорву. А вот уже Софья Владимировна их и должна была обмозговать, причесать и «упаковать» в единый проект с «дорожной картой» по развертыванию.

Наконец Панина ушла. С совершенно диким, горящим взглядом и какой-то одержимостью во внешнем виде. Чуть растрепанная, что позволяло слугам делать далеко идущие выводы. Дескать, они там в кабинете не только чаем баловались. Но тем и лучше. Любовнице Императора меньше препятствий творить станут.

А вот Софья Владимировна этим слухам была совсем не рада. Ведь она хотела доказать совсем другое. Впрочем, особого значения этой болтовне не придавала, погрузившись в дела. Само собой, подключив к порученному ей делу всех, кого смогла. А связи она имела масштабные. Даже деда признали «исцелившимся». Ведь куш того стоил Император посулил ей встать во главе фонда и «рулить» всем процессом. Почти министерская должность! Для женщины! Невероятно! Невиданно! Невозможно!

«Внезапно» всплыла и тетя Софьи Ольга Викторовна Левашова. Совершенно удивительная женщина. Современники были убеждены, если бы женщина могла занимать министерский пост она бы его и заняла. Любой. Какой бы дали. И справилась бы ничуть не хуже других. Так вот, эта деятельная особа не только «нарисовалась», но и стала слишком энергично лезть в дела племянницы, оттирая ту на обочину. Пришлось вмешаться Императору и «нарезать» Ольге Викторовне свой фронт работ по подготовке к внедрению всеобщего обязательного начального образования. Дел по этому направлению было так много, что очень скоро Левашова отстала от племянницы, погрузившись с головой в выделенное ей болотце.

Разумеется, ни о какой романтики между Паниной и Николаем Александровичем и речи не шло. Чисто деловые отношения. И чем дальше, тем больше. Хотя Софью Владимировну еще долго недоброжелатели за глаза величали «царской шлюхой». Что делу, впрочем, никак не вредило. Особенно в свете того, что к этим двум дамам, как мотыльки к лампам, начали стекаться женщины со всего мира, желающие вырваться из привычного патриархального общества и добиться чего-то большего. А еще им стали поступать деньги. Много денег. Очень много денег. И опять-таки не только из России. Потому что женщины обеспеченных семей им в целом симпатизировали, стараясь поддержать в меру своих возможностей. Или билет лотерейный купить, или так рублей сколько-то пожертвовать, или еще что. А Император был и не против. Главное ведь, что? Правильно. Чтобы дело делалось. И желательно за чужой счет.