Некоторые крупные купцы

Деловая активность определенных ганзейских купцов XIV и XV вв. стала для нас доступной – хотя, конечно, лишь отрывочно – благодаря записям в таких официальных документах, как городские долговые и кадастровые реестры, а также различные таможенные сводки. Характер таких купцов отчетливее проступает в частных документах, деловых письмах, завещаниях и сохранившихся бухгалтерских книгах; к сожалению, почти не приходится говорить ни о каких семейных хрониках. Ни для одного из купцов мы не располагаем полной и достаточной документацией, пусть в определенных случаях она и представлена в изобилии: особенно нам ничего не известно о молодости купцов, важном периоде, когда закладывались основы их состояний.

В конце XIII в., когда ввели долговой реестр, ганзейские купцы перестали быть анонимными. Среди записей в гамбургской Schuldbuch довольно часто попадается имя Винанда Мильса. Уроженец Старой Марки в Бранденбурге, сын бургомистра Зальцведеля, брат бургомистра Гамбурга, он сам был членом городского совета Гамбурга, где прожил до самой смерти в 1301 г. Реестр содержит записи о 54 операциях, проведенных им в 1288–1301 гг., обычно речь идет о краткосрочных займах на общую сумму в 3350 марок. Судя по всему, он разбогател, торгуя лесоматериалами и зерном. И то и другое он ввозил в Гамбург по Эльбе из Бранденбурга и Берлина. По крайней мере часть товаров он продавал во Фландрии: Мильс упоминается как импортер сукна и должник двух торговцев сукном из Гента, Гийома Беттера и Гислебера ван Хове. Торговые отношения с Англией или с Любеком и прибалтийскими городами не отмечены. Обычно Мильс вел дела самостоятельно, но числится также в компании со своим братом, бургомистром. Вот вкратце доступные сведения о крупном гамбургском купце в последние годы XIII в.; основой его процветания стала торговля с районами, удаленными от моря, которую он вел по Эльбе.

Иоганн Виттенборг, живший 50 лет спустя, известен лучше, главным образом из-за своей трагической смерти в 1363 г. Он олицетворяет крупного любекского купца, выходца из патрицианской семьи, крупного владельца недвижимости и политика высшего ранга в своем городе.

Дела Иоганна Виттенборга известны главным образом из его бухгалтерской книги, которую начал в 1338 г. его отец, также купец. Книга велась с 1346 по 1359 г., хотя большинство записей без даты. Деловые интересы Виттенборга приводили его почти в каждый уголок ганзейского мира: Фландрию, Англию, Сканию, Пруссию, Ливонию и на Русь. Главным образом он ввозил партии сукна, обычно из Фландрии, но также из Валансьена и Лёвена. С покупкой сукна связаны 32 записи в книге. Всего в тот период он приобрел 308 штук сукна на 2620 любекских марок. Что касается мехов, купленных в Ливонии и доставленных в Брюгге, их количество менялось от года к году. Больше всего мехов, на 1300 марок, он приобрел в 1358 г. В том же регионе в 1358 г. он купил воска на 727 марок. В Данциге Виттенборг большими партиями закупал ячмень и солод для пивоварения – ему принадлежала пивоварня в Любеке. Пиво он затем экспортировал в Сканию.

Невозможно даже приблизительно оценить объем операций, проводимых Иоганном Виттенборгом, но в 1357–1358 гг. он приобрел в кредит сукна, зерна, солода, мехов и воска на 6776 марок. Отличительной особенностью является частая отправка серебряных слитков для покрытия неоплаченных счетов, главным образом в Дерпт и Ливонию, но также в Данциг и даже в Брюгге, где Лоран ван дер Бурсе получал от него комиссионные в размере почти 200 фламандских гульденов. Поэтому интересно отметить, что все товары, купленные Виттенборгом как в Восточной, так и в Западной Европе, продавались в Любеке. Виттенборг не возил ни фламандское сукно в Ливонию, ни воск в Брюгге. Его торговля сосредотачивалась в Любеке, а не вдоль главных ганзейских маршрутов. Он совершил не менее трех длительных поездок, одну до 1348 г. в Англию, вторую «за море» в 1354 г., и третью – в Брюгге в 1356 г. Ездил обычно через Ахен, несомненно, ради того, чтобы одновременно совершить паломничество. В его делах участвовали много клерков и компаньонов, из которых по меньшей мере двое, упомянутые в бухгалтерской книге, были его родственниками.

Подобно всем разбогатевшим купцам, Виттенборг также активно покупал недвижимость. Сделки регистрировались в Oberstadtbuch. В последние годы жизни он приобрел множество ежегодных рент; судя по завещанию, он владел четырьмя домами в Любеке.

Успех в делах способствовал его блестящей политической карьере. В 1350 г. он вошел в городской совет – возможно, заполнил вакансию, освободившуюся после эпидемии «черной смерти». Вскоре он стал играть заметную роль в дипломатических делах. В 1358 г. Виттенборг представлял Любек на Ганзейском соборе в Ростоке. Через два года он стал главой миссии, направленной к герцогу Саксен-Лауэнбургу. В 1360 г. он стал бургомистром, а на следующий год представлял Любек на Ганзейском соборе в Грайфсвальде, где решили объявить войну Дании. Как главнокомандующий ганзейским флотом, который в 1362 г. отправился в пролив Зунд, он совершил роковую ошибку, приказав войску высадиться и осадить Хельсингборг. Из-за его ошибки Вальдемар IV захватил 12 ганзейских коггов. По возвращении в Любек его арестовали. Друзья как могли пытались сделать так, чтобы его судил Ганзейский собор. Однако Виттенборг предстал перед судом городского совета Любека. Ему предъявили обвинение, которое осталось неизвестным, и приговорили к смерти. Вскоре Виттенборга обезглавили на рыночной площади.

Более или менее современником Виттенборга был Тидеман Лимберг или Лемберг (1310–1386), человек совсем иного характера, типичный выскочка и спекулянт. Еще совсем молодым человеком он покинул свою родную деревню и поселился в близлежащем Дортмунде, населенном крупными купцами, который к тому времени уже полвека считался центром торговли английской шерстью. Поскольку Лимберг происхождения был самого скромного, его взлет невозможно объяснить помощью влиятельных родственников. Очень жаль, что ничего не известно о его первых годах и первых операциях, несомненно проведенных в лондонской конторе. В 1340 г., уже приобретя богатство и влияние, он обосновался в Англии. В компании с одним купцом из Гента он ссудил 1000 фунтов стерлингов Эдуарду III. Операция стала первой из целой вереницы ссуд. Она же стала залогом королевского благоволения, которому суждено было продолжаться более двадцати лет. Через несколько месяцев Лимберга приняли в большой консорциум, образованный вестфальскими кредиторами короля. Вскоре он, вместе с еще одним коллегой, стал синдиком этого консорциума и позже также играл в нем ведущую роль. Именно с ним Эдуард вел переговоры о возвращении большой короны, переданной в залог архиепископу Трира за 45 тысяч гульденов.

После распада консорциума в 1344 г. Лимберг образовал другой, в котором его компаньонами были ганзейцы. Целью консорциума главным образом стал выкуп малой короны, переданной на хранение неким кёльнским купцам. Кроме того, Лимберг вступал в разные компании с английскими купцами. Во время осады Кале он ссудил королю еще 10 тысяч фунтов. В 1347 г. в обмен на заем Черному принцу в размере 3 тысяч фунтов он получил доходы от цинковых месторождений в Корнуолле на 3 года и 3 месяца, приобретя таким образом монополию на экспорт этого минерала. Кроме того, он, среди прочего, занимался поставками зерна для английских войск в Бордо. Примечательно, что у него всегда имелись при себе значительные суммы денег и он мог предоставлять ссуды, когда другие ганзейские купцы находились в финансовых затруднениях.

Около 1350 г. Лимберг находился на вершине успеха. Он рассорился с большинством вестфальских коллег, которые завидовали его удачам и не принимали его беспощадности в практике деловых отношений. Кажется, он ни во что не ставил получение английского гражданства, так как получил от Уилмингтонского аббатства обширные королевские владения в восьми южных графствах. Эдуард III по-прежнему полностью доверял ему и охранял от нападок многочисленных врагов. В 1351 г., когда по королевскому указу всех ганзейцев, находившихся в Англии, арестовали и конфисковали их товары, для Лимберга было сделано исключение. Через два года он консультировал короля перед тем, как в Англии был восстановлен основной рынок шерсти. Кроме того, Лимберг проводил переводы денег папскому двору в Авиньон, ив 1351 г. папа Клемент IV пожаловал ему привилегию брать с собой в поездки переносной алтарь.

Однако Лимберг сталкивался с растущей враждебностью со стороны английских купцов. Наверное, именно поэтому в 1354 г. он покинул Англию, позже, чем большинство его коллег, и обосновался в Кёльне. Там он приобрел много муниципальных ежегодных рент и в 1358 г. стал кёльнским гражданином. Он мечтал увенчать свой успех блестящей партией с представительницей какой-либо патрицианской семьи. Однако момент был выбран неудачно. «Лучшие семьи», чьей гегемонии угрожала демократическая партия, не желали принимать в свой круг выскочку. Разочарованный в своих матримониальных амбициях, Лимберг в 1359 г. вернулся в Англию, где взял в аренду серебряные, свинцовые и медные месторождения в Олстон-Мур и ссудил королю еще 1000 фунтов. Однако враги пристально следили за ним. Обвиненный в убийстве гражданина Лондона, он с трудом бежал на континент. На сей раз Эдуард уже не мог его защищать; пусть и не сразу, он приказал конфисковать его товары. После того как Англия стала для него закрыта, Лимберг обосновался в Дортмунде, где женился на дочери бургомистра. Там он тоже встретил холодный прием и в 1367 г. вернулся в Кёльн, где провел последние годы жизни, по-прежнему активно занимаясь делами. Главным образом он торговал вином и сукном. Лимберг оказывал финансовую поддержку противникам «лучших семей», однако он предусмотрительно избегал неприятностей во время патрицианской реакции в 1370 г. В соответствии с пожеланием, высказанным им в завещании, его похоронили в августинском монастыре, которому он сделал несколько пожертвований. Наследование его имущества – детей у него не было – породило серьезные разногласия между городом Кёльном и соседними территориальными правителями.

Благодаря индивидуализму, дерзости и спекуляциям под охраной зарубежного монарха Тидеман Лимберг по духу ближе к итальянским финансистам, чем к ганзейцам того периода, хотя его до некоторой степени можно считать представителем вестфальских купцов, которые разбогатели благодаря доходам от продажи английской шерсти. Вместе с тем Лимберг был «одиноким волком», которому так и не удалось закрепиться ни в одной социальной группе. Важно, что, несмотря на свое богатство, он не занимал государственных должностей ни в одном городе, кроме, возможно, одного раза, когда его, по неподтвержденным данным, выбрали старшиной лондонской конторы. Он остается исключительной личностью в истории Ганзы.

В целом сведения об отдельных купцах фрагментарны. Однако возможно с помощью нескольких записей в бухгалтерской книге любекской таможни (Pfandzollbiicher) попытаться представить себе некоего Иоганна Нагеля, типичного крупного шведского купца немецкого происхождения. Нагели принадлежали к тем семьям выходцев из Дортмунда, которые разрастались в разных ганзейских городах. Их можно было найти в Любеке, Ростоке, Линчёпинге в Швеции и Або в Финляндии, хотя точную степень родства редко удавалось установить.

Иоганн Нагель родился в Вестеросе, главном городе шахтерского округа в Центральной Швеции, где обосновались многочисленные немцы. В 1365 г. он поселился в Стокгольме, где получил возможность вести операции на широкую ногу. В 1368–1371 гг. он каждую Пасху совершал поездки в Любек с партиями меди примерно на 200 марок; возможно, он вез с собой и другие шведские продукты, например масло. Свои товары он продавал не в Любеке, а переправлял во Фландрию, где закупал сукно, специи и растительное масло для отправки в Швецию. В Швеции же он продавал купленные в Любеке полотно и соль. Невозможно точно установить объем его товарооборота. Он явно был скромнее, чем у любекских купцов, которые торговали со Стокгольмом. После 1376 г. коммерческие операции Нагеля с Фландрией сократились, что известно из займов в несколько сотен марок, которые он предоставлял любекским купцам. Такая смена деятельности, вероятно, проистекала из растущего авторитета Нагеля в государственных делах. По меньшей мере к 1385 г. он стал бургомистром Стокгольма. Сначала коммерция, затем финансы в сочетании с высоким муниципальным постом – перед нами снова классический пример биографии крупного купца, о котором, к сожалению, известно мало.

Самую обширную документацию из всех средневековых ганзейских купцов оставили после себя братья Хильдебранд и Зиверт Векинхузен. В ревельском архиве сохранилось одиннадцать их бухгалтерских книг и несколько сотен писем. Но несмотря на такое количество документов, об их жизни известно довольно мало. Неизвестно даже место, где они родились около 1370 г. Возможно, они родились в Дортмунде, так как семья их переехала из Вестфалии, но вероятнее всего, они появились на свет в каком-то ливонском городе. Третий брат, Цезарь, стал советником и бургомистром Ревеля. Возможно, именно в этом городе Хильдебранд и Зиверт основали свое предприятие. В последнее десятилетие XIV в. они регулярно посещали Брюгге. Дважды, в 1394 и 1398 гг., Хильдебранда выбирали старшиной Ливонской трети конторы. Зиверт занимал тот же пост в 1399 г. Хильдебранд был женат первым браком на сестре бургомистра Дортмунда, затем, в 1398 г., он женился на дочери богатого рижского купца. Поссорившись с тестем, он уехал в Любек и принял гражданство этого города. Вскоре – правда, не отказываясь от любекского гражданства – он обосновался в Брюгге, привлеченный широкими возможностями «средневекового всемирного рынка». Если не считать нескольких коротких поездок, он оставался там почти до своей смерти в 1426 г. Зиверт же поселился в Любеке около 1400 г.; но в 1408 г., когда начались серьезные политические беспорядки, он перешел на сторону патрициата, покинул город и следующие десять лет жил в Кёльне. Он вернулся в Любек в 1418 г., где и жил до самой смерти, наступившей в 1433 г.

Хотя каждый из братьев занимался коммерцией отдельно, они часто становились партнерами в крупномасштабных предприятиях. Судя по переписке, их деловые связи распространялись не только на ганзейские владения, от Новгорода до Лондона, за исключением Скандинавии, но и на юг Германии, в Италию, на север Франции, в Бордо и Байонну. В начале XV в. Векинхузены главным образом торговали с Ливонией, куда экспортировали сукно, соль и специи, а покупали воск и меха. Похоже, что около 1400 г. торговля мехами особенно процветала. Два брата постоянно расширяли эту отрасль торговли. Однако именно на мехах они понесли серьезные убытки. В 1406 г. они вступили в товарищество с Генрихом Тюте из Ревеля и Востеном из Дерпта с капиталом в 100 фунтов гроот. Шесть лет спустя их выручка составила 673 фунта против покупки мехов на 621 фунт, что, учитывая внесенный ими капитал, представляло убыток в 48 фунтов.

Их самое важное предприятие, Венецианская компания, также не было успешным. Компанию основали в 1407 г. с капиталом в 5 тысяч марок (800 фунтов гроот), разделенным на пять долей. Главными партнерами стали Хильдебранд Векинхузен в Брюгге и Петер Карбов в Венеции. Последний экспортировал на север – как по воде, так и посуху – специи, хлопок и шелк и получал от своего партнера английское сукно, янтарные четки и, главное, меха. Сначала компания процветала. В 1409 г. капитал повысили до 11 тысяч марок. В 1411 г. Карбов написал, что он отправил товаров стоимостью в 70 тысяч дукатов (дукат был приблизительно равен марке) и получил товаров на сумму в 53 тысячи дукатов. Но после того много раз бывало наоборот. Увлеченный успехом, Карбов опрометчиво скупал специи, выписывая слишком много переводных векселей на своего партнера. Обманутый поставщиком, он потерял 1500 дукатов. В Германии одного из партнеров ограбили на 1700 гульденов и посадили в тюрьму. Партнеры ссорились, подавали друг на друга в суд. Товарищество окончилось при не вполне ясных обстоятельствах, однако оно явно было убыточным.

Хильдебранд, несмотря на предостережения брата, продолжал вступать в новые предприятия. В октябре 1418 г. он за десять дней купил в кредит более 11 тысяч шкурок. В 1420 г., услышав, что на востоке наблюдается дефицит соли, он закупил крупную партию соли во Франции. Судя по всему, проект не принес ему такой прибыли, на какую он надеялся. Кроме того, он понес убытки из-за испорченной партии фиг и риса. В 1417 г. он участвовал в предоставлении займа в 3 тысячи крон императору Священной Римской империи Сигизмунду, выплаты по которому постоянно откладывались.

Обычно замыслы Хильдебранда срывались из-за его опрометчивости. Во втором десятилетии XV в. дело усугубилось из-за неблагоприятной конъюнктуры. К тому же к тому времени относятся такие события, как внутриганзейский кризис, вызванный свержением патрициата в Любеке, запрет торговли с Венецией, провозглашенный Сигизмундом в 1417 г., а после 1419 г. – испано-ганзейский конфликт. Повсюду рынки были перенасыщены. Письма Векинхузенов полны жалоб на трудности со сбытом товаров: мехов и янтаря в Венеции; русского воска и норвежской рыбы во Франкфурте, которую служащим приходилось на свой страх и риск продавать дальше, в Майнце и Страсбурге; южных фруктов и специй в Ревеле и Новгороде; сукна и квасцов в Любеке и Данциге.

Видимо, в 1419 г. репутация Хильдебранда еще не пострадала, поскольку тогда его выбрали старшиной Любекской трети брюггской конторы. Но его финансовое положение стремительно ухудшалось, и ему пришлось занимать деньги у некоего проживавшего в Брюгге ломбардца. Зиверт тщетно умолял Хильдебранда вернуться в Любек, надеясь, что там он сумеет излечить брата от его склонности к спекуляциям. В 1422 г., после жалобы, поданной его домохозяином, Хильдебранда арестовали и посадили в долговую тюрьму. Ни его родственники, ни контора, ни Любек не горели желанием платить за него залог, и его освободили лишь через 3 года. Обесчещенный и ожесточенный против родни, он вернулся в Любек, где спустя короткое время умер.

То, что Хильдебранд сам виноват в своих несчастьях, видно по жизненному пути его брата, гораздо более осмотрительного человека. По возвращении в Любек в 1418 г. он купил недвижимость с целью инвестиций, долю в соляном месторождении в Ольдесло и заключил ряд выгодных сделок, в особенности после того, как вступил в монополистическую гильдию изготовителей четок. Он так преуспевал, что в 1431 г. его приняли в патрицианское Круговое общество. Если бы он вскоре не умер, он наверняка стал бы членом городского совета.

В Генрихе Касторпе (ок. 1420–1488) мы снова встречаем классический тип крупного любекского купца, который занимал высшие должности и играл важную роль в политике. Он родился в Дортмунде и поселился в Любеке лишь в тридцатилетием возрасте. Таким образом, он стал одним из многих недавних иммигрантов, который благодаря своему богатству и деловым связям достиг наивысшего ранга в принявшем его городе. Касторп тоже начинал свою карьеру с долгого проживания в Брюгге (1441–1450), а в Любек переехал в 1450 г. Его возвышение было стремительным. Он женился на дочери Энгельбрехта Векинхузена, племянника Хильдебранда, его приняли в Купеческую компанию, затем в Круговое общество. Начиная с 1462 г. он был городским советником, а десять лет спустя стал бургомистром. Его второй женой была Керкринг, дочь одного из самых уважаемых горожан. Будучи человеком религиозного склада и испытывая особую преданность к святой Анне, Касторп славился своей интеллектуальностью, качеством довольно необычным для ганзейских купцов. Он читал и коллекционировал летописи и книги по истории.

Его деятельность, менее экстенсивная, чем у Векинхузенов, известна не так подробно, так как его бухгалтерские книги не сохранились. Особенно активно он действовал в 1450–1470 гг., в основном в трех областях: во Фландрии, на Востоке (в Пруссии и Ливонии) и в Бранденбурге. Обычно он торговал в компании со своим братом Гансом, который вначале был гражданином Ревеля, а затем получил гражданство Любека. Генрих разбогател на типично ганзейской торговле между Востоком и Западом, которая велась через Любек. Фламандское, голландское и английское сукно, растительное масло и южные фрукты, соль из Бурньёфа покупались и экспортировались в Данциг, Ревель и Новгород, где обменивались на воск и меха. Отдельные источники свидетельствуют о торговле с Эрфуртом и Нюрнбергом. Кроме того, Касторпов связывают с одной компанией в Брауншвейге, которая отправляла английское сукно в Бранденбург, а назад привозила воск. Конфискация партии стоимостью в 5 с лишним тысяч марок в 1463 г. стала причиной судебного разбирательства, которое длилось 24 года. Судя по всему, Касторпы так и не получили требуемого ими возмещения ущерба.

Следуя классической линии развития недавно разбогатевших купцов, братья Касторпы постепенно отходили от торговли, которая ранее составляла средоточие их интересов, и занялись инвестициями в кредитные и рентные операции. В 1461 г. Генрих, Ганс и еще четыре гражданина Любека образовали товарищество с намерением учредить муниципальный банк. Городской совет требовал гарантии в размере 6 тысяч марок; похоже, что дела у их предприятия шли плохо, потому что через десять лет оно прекратило свою деятельность. В том же году Касторп и еще двое жителей Любека ссудили 3 тысячи марок королю Дании, который отдал им в залог свою корону. Другие займы, один на 2600 марок, были предоставлены разным купцам. Покупка ренты, начавшаяся в 1456 г., существенно выросла к 1473 г. Касторпы приобрели в городе 40 домов и сдавали их, получая доход в размере 716 марок. Если учесть, что в то время обычной для Любека считалась ставка в 5 %, такие вложения соответствовали инвестициям в размере 14 330 марок. Приблизительная оценка стоимости других его источников дохода, недвижимости, движимого имущества и капитала, вложенного в коммерческие предприятия, дает цифру в 25 тысяч марок. Таким примерно было состояние Генриха Касторпа. Наверняка известно, что в то время лишь немногие граждане Любека были богаче его.

Касторп играл важную роль в политических и дипломатических делах, особенно в последние годы жизни. Но даже в 1447 г., когда он еще был старшиной конторы в Брюгге, его посылали на Ганзейский собор в Любеке. Кроме того, в последующие годы он принимал участие в переговорах с Фландрией и герцогом Бургундским. В 1464 г. он в составе ганзейской делегации побывал в Данциге и Торне и выступал посредником на мирных переговорах, имевших целью положить конец войне между Польшей и Тевтонским орденом. Убежденный, что мир жизненно важен для процветания Любека, он пытался предотвратить войну с Англией, но, когда войну все же объявили, энергично занялся приготовлениями. Он возглавлял ганзейскую делегацию, которая в 1474 г. обсуждала условия Утрехтского мира. Его прозорливость, характерная для купца, постепенно выросшего в государственного деятеля, и искренняя преданность делу мира, в сочетании с настойчивой цепкостью во время войны, делает Генриха Касторпа идеальным олицетворением ганзейских добродетелей. Часто цитируют одно его высказывание, которое выражает самый дух Ганзы: «Давайте встретимся и поговорим; ибо, хотя легко поднять флаг, трудно опустить его с честью».

В конце XV и в начале XVI в. появились купцы нового типа, такие как четыре брата Мюлих (Кунц, Ганс, Пауль и Матиас). Они демонстрируют, как в ганзейские владения вторглись деловые интересы с юга Германии. Мюлихи были уроженцами Нюрнберга, а гражданство Любека получили позже, между 1476 и 1514 гг.

Согласно документам, их отец несколько раз побывал в Любеке в 1436–1474 гг., когда он умер. Именно он наладил торговые связи Нюрнберга и Любека, которые предстояло развить его сыновьям. Ганс и Кунц первыми приехали в Любек, но Ганс всю жизнь оставался гражданином Нюрнберга, в то время как Кунц стал гражданином Любека в 1476 г. Он женился на богатой вдове, дочери городского советника, которая принесла ему приданое в размере 6500 марок наличными и 500 марок, вложенные в ренту. Потом торговля, которую братья Мюлих вели между Любеком и Нюрнбергом, значительно расширилась. Доказательства можно найти в сохранившихся счетах, где перечисляются покупки, сделанные на Великопостной ярмарке во Франкфурте в 1495 г. Паулем Мюлихом. Пауль выступал агентом своего брата Матиаса, жившего в Любеке. Общая сумма составляет 7655 рейнских гульденов (11 483 любекские марки). Самое видное место в списке занимают предметы роскоши: жемчуг, броши, цепи, золотые кольца, кубки и другие серебряные изделия (3040 гульденов); дорогие ткани, особенно миланский и генуэзский бархат (1720 гульденов); очищенное серебро (1481 гульден); оружие и доспехи (505 гульденов); специи и пряности (315 гульденов) и бумага из Ломбардии (116 гульденов). Среди поставщиков Пауля были крупнейшие южнонемецкие фирмы того периода: 850 гульденов он заплатил Великой торговой компании Равенсбурга, по 700 гульденов – Георгу Фуггеру и Петеру Ватту. Меньше известно о товарах, посланных из Любека во Франкфурт. Главным образом, Мюлихи торговали норвежской треской, сканской сельдью и янтарными четками. Кроме того, Мюлихи вели дела с Ливонией и Скандинавией, но подробности их операций в тех краях неизвестны.

Судя по всему, богатейшим из четырех братьев был Матиас, особенно после того, как в 1520 г. он унаследовал имущество своего брата Пауля. Он обосновался в Любеке в 1490 г., но гражданином города стал лишь в 1514 г. Помимо недвижимости в Нюрнберге, полученной в наследство от отца, он купил в Любеке 13 домов. Некоторые из них он потом перепродал, как и три усадьбы в окрестностях. Матиас поставлял оружие и украшения княжеским дворам, вел дела с герцогами Шлезвига и Мекленбурга и особенно с королем Дании, от которого он получил в ленное владение усадьбу в Ольдесло, где он построил медеплавильный завод. Хотя в 1515 г. его приняли в патрицианское Круговое общество и он, благодаря двум своим бракам, был связан с семьями Керкринг и Касторп, членом городского совета он не стал. Но по его смерти в 1528 г. этот уроженец Нюрнберга был одним из виднейших жителей в Любеке. К сожалению, размер его состояния остается неизвестным, хотя, скорее всего, оно превышало 25 тысяч марок.

Несколько примеров биографий крупных ганзейских купцов едва ли позволяют точно охарактеризовать их, зато позволяют выделить определенные повторяющиеся черты: зачастую вестфальское происхождение, легкость, с какой иммигранты могли сделать карьеру в принявших их городах, важная, хотя бы отчасти, роль семьи и выгодных браков. Обычно после долгих лет ученичества купец почти целиком посвящал себя коммерции, в которой важнейшую роль играла торговля сукном. Позже купец давал деньги взаймы и покупал недвижимость и ренты. В последние годы удачливый предприниматель все больше посвящал себя государственным делам. Особенно это справедливо применительно к жизни двух самых удачливых купцов, Иоганна Виттенборга и Генриха Касторпа.