Занятия купцов: торговля на свой страх и риск и в товариществе

Вплоть до середины XIII в. средний ганзейский купец был странствующим торговцем, которого в то время можно было встретить повсюду. При помощи одного или двух слуг он ездил за границу со своими товарами, сбывал их, когда добирался до места назначения, обычно торгуя по бартеру, и возвращался домой, где продавал товары, приобретенные за границей. Из-за опасностей, с которыми они сталкивались на суше и на море, такие торговцы всегда путешествовали группами (cohors institorum, как пишет Хельмольд в XII в.). Такие группы чаще всего состояли из уроженцев одного и того же города. В соответствии с законами Священной Римской империи они были вооружены, сохраняли бдительность и были готовы сражаться с разбойниками, пиратами или даже недовольными покупателями. Часто группы таких купцов сопровождал священник, тоже странствующий, как и они сами. Такими были первые купцы Готландского сообщества, и определенные характерные черты этого раннего этапа сохранялись еще долго, особенно в ганзейских группах, которые путешествовали в Новгород. Такие странствующие торговцы, не умевшие ни читать, ни писать, вели лишь приблизительные подсчеты, и их торговые обычаи были лишь самыми элементарными.

В XIII в. примитивного странствующего торговца сменил независимый предприниматель, основатель собственной компании. Если место назначения находилось сравнительно близко, а путь туда считался безопасным, купец больше не сопровождал свои товары лично, а поручал эту обязанность служащему. По мере того как сухопутные и морские маршруты делались все безопаснее, такая практика все шире распространялась и на дальние торговые предприятия. Купец, которому больше не нужно было постоянно находиться в пути, мог одновременно организовать несколько предприятий в разных местах. Так к XIV–XV вв. верхушка и средний класс ганзейских купцов превратились в сидячих работников. Купцы вели дела дома, из кабинета (scrivekamere). Окруженные небольшим штатом служащих – писцом, двумя или тремя слугами, подмастерьями или учениками, – они сидели за столом, вели переписку с помощниками, представителями или клерками в других ганзейских городах или в зарубежной конторе. Время от времени такие купцы еще отправлялись в путь, главным образом для того, чтобы лично разобраться с важными вопросами. Но обычно товары, которые они отправляли, помечая своей торговой маркой, поручались служащему или капитану грузового судна, а на месте назначения их принимал представитель или клерк.

Такая трансформация стала возможна только с распространением образования, но этапы данного процесса довольно трудно отследить. В Любеке до середины XIII в. имелась лишь одна соборная школа, ученики которой почти без исключения становились священниками. Но в 1262 г. возле церкви Святого Иакова открыли вторую школу, «школу гуманитарных наук». В 1300 г., несмотря на противодействие собрания каноников, городской совет учредил начальную школу в каждом из четырех приходов города и назначил директоров. Можно предположить, что подобные меры заложили основы для распространения среди купцов зачатков образования, необходимых для их рода деятельности.

Большой шаг вперед был сделан в конце XIII в. после введения реестров, подлинность записей в которых была заверена всенародно. В 1270 г. в Гамбурге впервые появилась «Долговая книга» (Schuldbuch). Семь лет спустя в Любеке появился городской долговой реестр (буквально «нижняя городская книга», Niederstadtbuch, в противовес земельному кадастру, который назывался «верхней городской книгой», Oberstadtbuch). Далее сходные реестры появились в Риге в 1286 г., Штральзунде в 1288 г. и Люнебурге в 1290 г. Регистрация долгов и контрактов купцов, с гарантией города, стала решающим фактором в развитии кредита и торговли в XIV и XV вв.

Научившись читать и писать, купцы начали вести счета. Самой старинной сохранившейся бухгалтерской книгой в ганзейской сфере влияния считается фрагмент конца XIII в. Следующей стала бухгалтерская книга городского советника Любека Хермана Варендорпа (1330–1336). Ее вели на латыни, иногда сам Варендорп, иногда его шурин Иоганн Клингенберг, который в отсутствие Варендорпа выступал его представителем. Записи довольно разнородны. Помимо коммерческих операций, в книгу вносились списки земельной ренты, строительные операции и домашние расходы. Во второй половине XIV в. бухгалтерские книги велись уже на немецком и получили более широкое распространение – каждый купец вел по нескольку таких книг. Те, что сохранились до наших дней, служили многим различным целям, но показывают растущую тенденцию к специализации, которая, однако, не основывалась на какой-либо четкой системе. В некоторых содержатся только кредитные операции; но в большинстве можно найти и торговые операции, иногда под отдельными заголовками. Например, в книге Иоганна Писа из Данцига примерно 1430 г. продажи, покупки и комиссионные операции перечислены отдельно. Как правило, в XV в. обычным было разделять доходы и расходы. Это можно увидеть в бухгалтерской книге Венецианской компании, основанной братьями Векинхузен. С 1 мая 1407 г. по 15 марта 1408 г. на четырех страницах подробно перечисляются отправленные товары с ценами, далее на четырех страницах – суммы, полученные наличными или товарами; после этого подвели баланс. Кроме того, отдельно записали пересылку счетов партнеру. Судя по этой и нескольким другим бухгалтерским книгам, операции не всегда вносились в гроссбух сразу по их совершении. Их переписывали с отдельных листков перед сведением баланса.

Хотя ганзейцы добились известных успехов в области бухгалтерии, они не приняли все усовершенствования, введенные итальянцами. Так, двойная бухгалтерия оставалась для них неизвестной до XVI в. Кроме того, нет пособия по ведению счетов, сравнимого с «Трактатом о счетах и записях» Луки Пачоли или с пособием, подобным «Практике торговли» Пеголотти из Брюгге (1315). Несомненно, подмастерья изучали торговую практику под руководством купцов, когда работали в одной из контор, особенно в Брюгге.

Городские долговые книги, бухгалтерские книги и переписка ганзейских купцов свидетельствуют о растущем распространении кредита в XIV и XV вв. Ганзейцы познакомились с переводным векселем через итальянцев во Фландрии и Англии, и некоторые из них часто пользовались этим средством. В Брюгге Хильдебранд Векинхузен чуть более чем за два месяца в начале 1408 г. выписал девять переводных векселей на общую сумму в 216 фунтов гроот на имя своего брата Зиверта; векселя подлежали оплате в Гамбурге или Любеке. Он же всего за один год (1408–1409) произвел пять трансфертов на общую сумму в 3979 дукатов, или 576 фунтов гроот, в пользу своего компаньона Карбова в Венецию. Означает ли это, что переводной вексель стал распространенным средством платежа у большинства ганзейских купцов? Говорить так было бы слишком смело, так как в нескольких случаях, когда до нас дошли тексты векселей, можно увидеть, что они не были составлены в лаконичной форме, свойственной итальянским финансистам. Ганзейский переводной вексель представлял собой довольно подробное послание, и «приказ заплатить» обернут многословными разглагольствованиями. Все это позволяет предположить, что подобный способ платежа был скорее исключением, чем правилом. Кроме того, переводные векселя почти всегда упоминаются в связи с Брюгге. На Востоке, судя по всему, купцы ими почти не пользовались. Да и на Западе шаги, предпринятые Ганзой в XV в. по лимитированию кредита, наверняка ограничивали хождение переводных векселей.

Ганзейский купец мог вести торговлю двумя способами: либо за свой счет и на свой риск (то, что немецкие историки называют Eigenhandel), либо в товариществе. Индивидуальное предприятие требовало лишь капитала и агентов одного купца, который занимался делами лично или передавал их на комиссию (sendeve). Обычно хозяин поручал своему служащему товары, которые последний продавал на основании полученных подробных указаний, или денежные суммы, на которые тот приобретал товары. Агент по закону отвечал за товары, но не имел дела с платежами за них. Если законность сделки подвергалась сомнению, ответственность возлагалась целиком на хозяина, однако служащий должен был показать под присягой, что он действовал из лучших побуждений, в соответствии с полученными инструкциями. Комиссионная продажа не считалась товариществом в полном смысле слова и обычно не скреплялась договором, поскольку клерк действовал лишь как агент. Комиссия (sendeve) была аналогична итальянскому понятию commenda, если не считать того, что клерк редко получал долю в прибыли и работал за фиксированную плату. Более того, агент не всегда был служащим хозяина. Он мог быть корреспондентом, гражданином другого города, который выполнял поручение бесплатно, в обмен на такие же услуги. Хотя такой вид сотрудничества был широко распространен, следы его найти трудно даже в бухгалтерских книгах, поскольку сведения счетов почти никогда не происходило.

Товарищество имело то преимущество, что могло привлекать больше капитала, а риски распределялись между его участниками. Поэтому товарищества или компании стали самой распространенной формой коммерческого предприятия. Обычно в товарищество входили несколько участников: двое, трое, четверо, редко больше. Договор заключался на ограниченное количество лет и для определенного типа операций. Часто товарищество представляло собой семейное предприятие. Иоганн Тёльнер из Ростока, чья дошедшая до нас бухгалтерская книга относится к середине XV в., создал товарищество с отцом, зятем и зятем зятя. Участники товарищества часто жили в разных городах, что представляло преимущество для бизнеса, но осложняло ведение счетов.

Компании были известны под самыми разными названиями; ни одно из них не сводилось к четко определенному типу сообщества. Среди них встречались vera societas (vrye selschop или kumpanie), или contrapositio (wedderlegginge), где подразумевалось, что каждый партнер вносит равную долю капитала. Более ясная картина возникает из трехсторонней классификации, основанной на источнике вложенного капитала.

В компаниях первого типа, которые стоят ближе всего к sendeve, капитал предоставляла только одна из договаривающихся сторон. Вторая довольствовалась тем, что вела коммерческие операции. Обычно прибыль и убытки делились поровну, но бывали случаи, когда риски при ведении операций покрывались всецело пассивным партнером.

В компаниях второго, самого распространенного, типа каждый партнер вносил свою долю капитала; один или двое из них также вели операции. Прибыль делилась пропорционально внесенному капиталу. В случае убытков каждый партнер отвечал лишь в размерах изначально внесенной суммы. Товарищество можно было продлевать и после даты, обозначенной в договоре, до того времени, когда кто-либо из партнеров выражал желание покинуть ее.

Наконец, третьим типом товарищества было vulle mascopei, или «полное товарищество», в котором партнеры сообща брали на себя ответственность в размере всего или большей части своих состояний. Такое объединение, подразумевавшее право одного партнера черпать средства у других, чаще всего образовывали братья, которые на самом деле продолжали дело своего отца. Примеры такого товарищества особенно часто встречаются в торговле между Любеком и Бергеном.

Каждый крупный ганзейский купец выступал партнером во многих компаниях, которые связывались только через него. В каждом из них его права были равны правам его партнеров. Каким бы широким ни был размах его деятельности, его меньше ценили как главу крупного коммерческого предприятия, чем как участника ряда отдельных компаний. Необычная структура крупных ганзейских предприятий заставила ряд историков усомниться в самом факте их существования. Правда, в области, о которой идет речь, не было ни одной крупной, постоянной, централизованной торговой фирмы со штаб-квартирой в отдельном здании, с филиалами, собственным штатом клерков и агентов, которая сохранялась в течение жизни нескольких поколений. Такого рода предприятия представлены, например, в Италии семьями Перуцци, Датини и Медичи, в Южной Германии – Великой торговой компанией Равенсбурга или компанией Дисбах – Ватте, а позже семьями Фуггер и Вельцер. Более сложные типы коммерческих предприятий не получили у ганзейцев распространения по крайней мере до XVI в., когда появилась компания Лойтц из Штеттина. Но это никоим образом не исключает существования купцов, которые вели дела на широкую ногу, вкладывая в предприятия крупные суммы, проводя масштабные и сложные финансовые и торговые операции в различных географических регионах. Среди них можно назвать семьи Таллин, Варендорп и Лимберг в XIV в., Векинхузен и Касторп в XV в.

Впрочем, в Ганзейском союзе существовала одна крупная компания, которую можно назвать весьма необычным исключением из правил. Такой компанией стал Тевтонский орден, который был членом Ганзы. Орден занимался коммерческой деятельностью с конца XIII в. Благодаря сохранившимся счетам, его структура в конце XIV – начале XV в. изучена довольно хорошо. В тот период орден располагал капиталом примерно в 35 тысяч фламандских фунтов гроот и содержал две «большие казны» (Grosschafferei) в Мариенбурге и Кёнигсберге, управляющие которых, монахи или светские, назначались и управлялись в первую очередь главным казначеем (Ordenstressler), а во вторую – маршалом ордена. Подчиненными казначеев были представители (Lieger) в Брюгге, Лондоне, Шотландии, Любеке, Данциге и Риге, которых обычно назначали на годичный срок. Они были уполномочены принимать товары, продавать их по своему усмотрению и покупать и отправлять другие товары. Они обязаны были по требованию представлять свои балансы. Более многочисленными были депозитарии, или хранители (Wirte), которые, независимо от ордена, отвечали за доверенные им товары, но не были уполномочены вести дела по собственной инициативе. Наконец, общая связь поддерживалась клерками (Diener), которые сопровождали товары, делали покупки для ордена и, помимо того, получали полномочия вести операции за свой счет и на свой риск. До сражения при Танненберге коммерция Тевтонского ордена процветала; после она пошла на спад, хотя совсем не исчезла. Очевидно, однако, что торговую организацию ордена, которая продержалась 200 с лишним лет, нельзя считать типично ганзейской.