Глава 22
Вдруг совсем рядом взревел двигатель, и тут же стрельба прекратилась, сменившись нечеловеческим воплем, который тут же и стих. Паша поднял голову: бронетранспортер, прыгнув вперед, намотал бедолагу-пулеметчика на переднее левое колесо.
Действовать теперь нужно было быстро и решительно. Второй раз отдавать врагу инициативу Шабалину совершенно не хотелось. Он спрыгнул с завала и сам чуть не попал под колеса боевой машины, когда водитель откатился обратно, прикрывшись углом дома.
Держа автомат наготове, Паша выглянул из-за носа БТР на улицу и обомлел: она была полна боевиков. Их было так много, что Паша даже стрелять не решился, а предпочел спрятаться обратно.
Мыслительный процесс после «скачка в другое временное измерение» уже восстановился, мысли текли ровно, правильно, рационально: тебя уже убили, зачем теперь чего-то бояться и о чем-то переживать? Так. Боевики. Их много. Очень много. Шабалин достал из подсумка гранату и метнул ее за угол дома, достал еще одну и отправил следом, чтобы очистить «ближние подступы». Взгляд зацепил кровавые ошметки на скате бронетранспортера, среди которых своей белизной выделялся глаз, выдавленный из головы намотанного на колесо человека.
– Денис! Ты жив? – крикнул Шабалин. – Сюда! Быстро!
Открыть бортовой люк – дело нескольких секунд. Паша ввалился вовнутрь, встретив безумные глаза водителя.
– Свои, – успел крикнуть Шабалин, пока водитель не выстрелил по нему.
Тут же следом запрыгнул Денис, сразу ринувшись на место наводчика.
– Так, – Паша тяжело дышал. – Смотри, даешь вперед, считаешь до пяти и сразу откатываешь назад. Понял?
– Понял, – кивнул водитель.
– Разверни пушку, – посоветовал Паша Денису, но тот уже ухватил привод и поворачивал платформу. – Готовы? Вперед!
Бронетранспортер взревел и проехал десяток метров. К этому времени Паша уже просунул ствол автомата в открытую бойницу, а когда посмотрел вдоль улицы, ему снова чуть не стало плохо: она буквально кишела вооруженными людьми!
– Гаси их! – крикнул Шабалин, нажимая спусковой крючок своего «АКМ».
Стешин открыл огонь из спаренного пулемета, поливая по толпе людей, бредущей по улице. Паша стрелял практически не целясь – куда ни выстрели, обязательно в кого-нибудь попадешь. Водитель включил заднюю передачу, и машина так же резко заползла обратно.
Паша схватил рацию:
– Чинар! Улица перекрыта боевиками. Их тут десятки! Через минуту они будут возле нашего опорника! На завале ранены два бойца!
Ситуация была тупиковой, и Паша не знал, что делать. Там, впереди, была (была ли еще?) группа Борзова, которому он приказал вернуться. Если они успели выйти на улицу – группы гарантированно уже нет в живых. Если остались в здании, то нужно иметь большое мужество, чтобы на столь близкой дистанции открыть по врагу огонь, раскрывая свое местоположение… и обрекая себя на смерть. Если он еще там и молчит, то значит, Борзов старается сохранить себе жизнь. Себе и своей группе.
В отсутствие завала Паша сдавал бы бронетранспортер назад, чтобы получить перед собой открытый простреливаемый участок, но завал от разрушенного здания уже не позволял совершить такой маневр, сводя на нет все преимущество боевой машины перед живой силой. Сейчас ствол его автомата через бойницу смотрел в стену дома.
И вдруг он понял: ни одна реактивная граната, которая могла бы в обычной ситуации уничтожить БТР, сейчас сделать ему ничего бы не смогла – слишком уж близко к врагу находилась боевая машина, и граната, выпущенная из гранатомета, не успела бы встать на боевой взвод…
– Водитель, на мое место, живо! – грубым командным тоном распорядился Паша, осознавая, что постановка задачи заберет больше драгоценного времени, чем ее самоличное исполнение.
Спецназовец мгновенно перебрался назад, и Паша передал ему свой автомат:
– Кого увидишь – вали! Понял?
– Понял, – кивнул водитель.
Паша, конечно, не раз водил боевые машины, и поэтому ему достаточно было просто оказаться за рулем, чтобы БТР начал движение.
Нужно было дать возможность Чинару перегруппировать силы для отражения внезапного нападения. Нужно было отвлечь внимание врага от здания, где находились снайперы и двое спецназовцев. Нужно было пройтись огненным катком по противнику, внушая ему страх и ужас, вымещая на нем злость за ту минуту страха и бессилия, которые он пережил под убийственным огнем пулемета.
– Погнали, пацаны, давить эту нечисть!
Машина дернулась, резко набирая скорость и входя в правый поворот – не теряя равновесия, благо, что спущенные колеса были на разгруженной стороне.
И они пошли. Прямо по улице, на которой в этот момент находилось несколько десятков человек. Через триплекс Паша смотрел, как боевики кидаются в стороны, спасаясь от его колес, как стреляют прямо ему в лицо, но лобовая броня и пуленепробиваемое стекло приборов наблюдения держали удары пуль. Над головой грохотал пулемет, сзади частыми одиночными выстрелами стрелял в бойницу разведчик.
А Паша все давил педаль газа и время от времени крутил рулем, считая, что таким способом сможет увернуться от посланной в него гранаты. Да и пара прыжков по «пешеходам» добавила радости в накал боевого возбуждения.
– Барс, ты куда? – повторялся в наушниках голос Чинара, но у Шабалина не было времени на ответ – он упивался боем.
Где-то впереди был поворот, который Паша видел, когда заводил на позицию группу Борзова – на этот поворот он и рассчитывал, когда отважился на столь дерзкий и безумный поступок. По броне со всех сторон градом били пули, и некоторые даже пробивали броню, влетая вовнутрь. Но это были относительные мелочи – все внимание Шабалина было приковано к повороту.
Вот он. Паша притормозил, БТР пошел юзом, но быстро выкрутив руль, он направил ее в поворот. БТР, ударившись левым бортом о стену углового здания, все же вошел в примыкающую узкую улицу.
Шабалин схватил рацию:
– Буш, не подстрели меня, мы тут по кварталу круг дали, сейчас увидишь нас…
– Где? – спросил Бушуев, но в этот момент Паша уже выскочил на параллельную улицу, которая хорошо просматривалась с позиции Бушуева, и тот удовлетворенно сказал: – Все, командир, вижу.
Докатив до поворота возле дома, где сидел Артем, Паша свернул и, остановив машину, дал возможность Стешину прицелиться в людей, наблюдаемых на завале и за ним. Туда полетела пушечная очередь. Шабалин выбрался из-за руля, предложив водителю вернуться обратно. Схватив автомат, он открыл люк и выпрыгнул наружу. До завала было около четырехсот метров.
– Пустой, – крикнул вослед водитель.
БТР просел на все колеса, некоторые были разорваны в клочья, навесное оборудование, ящики ЗИП, оптика – все было продырявлено в решето.
– Я ранен, – сообщил Стешин. – Еще пулеметчик меня задел… на завале…
– Куда? – спросил Шабалин, видя, как из здания к нему бежит Кузьмичев.
– Под броню куда-то, – сказал Денис. – Сбоку. Я боком стоял, когда он стрелять начал. В глазах темнеет, командир. Я, кажется, все…
Денис присел на корточки, и только сейчас Паша заметил, как на землю капают крупные капли крови.
– Стешин ранен! – крикнул Паша. – Оказать первую помощь! Доложить мне результаты!
Кузьмичев подхватил взводника и поволок его в здание, где в укрытии можно было его осмотреть и перевязать.
«Тигр» был уже тут – водитель, заслышав близкую стрельбу на завале, дал по газам, и пока Паша прятался от пулеметчика и затем заселялся в БТР, водитель «Тигра» успешно доехал до Бушуева и даже успел передать Лобаеву пару ракет. Через полминуты Паша уже был в броневике, где он ухватился за ручки автоматического гранатомета, развернулся в сторону завала и стал посылать туда короткие очереди, корректируя свою стрельбу по наблюдаемым разрывам, понимая, что только интенсивным огнем можно заставить духов отказаться от мысли приблизиться к завалу и далее – к шестиэтажке. Когда закончилась «улитка», Шабалин нагнулся в люк к водителю:
– Погнали к шестиэтажке!
Безумные глаза контрактника дали понять, что выполнить эту задачу ему будет очень непросто.
Паша, как стоял, ухватившись за проем люка, повис на руках и вытянул вперед ноги, стараясь попасть ботинками в лицо пацану, чтобы нешаблонным решительным воздействием заставить выйти его из ступора. Шабалин своего добился – разбил водителю нос, и тот, вскрикнув, вытирая с лица кровь, ухватился за руль. Порой человек слышит голос разума только тогда, когда этот голос подкреплен болью.
Машину нужно было развернуть, и пока водитель выполнял эту операцию, Паша успел раскаяться и обосновать свою выходку, что в данной ситуации было совсем необязательно:
– Не в кипяток, братан! Там же твои друзья лежат раненые! А ты ехать боишься…
Пока «Тигр» добирался до шестиэтажки, Шабалин успел поставить на АГС новую «улитку» и на подъезде сделал пару очередей в сторону противника, не наблюдая его.
– Чинар, глянь, там за завалом есть блохастые? – спросил Паша по рации.
– Откатились, нету… – ответил сверху Игорь.
– Дай бойца сюда, на АГС в «Тигр».
– Встречай… последнего.
Из здания появился спецназовец, который быстро перебрался в «Тигр». Паша поставил ему задачу и побежал к завалу, на ходу меняя магазин, вспомнив окрик водителя БТР.
До угла здания, за которым наверняка находились духи, было метров тридцать. Прежде чем начать помогать раненым, Шабалин бросил за угол гранату.
Оба спецназовца лежали без признаков жизни. Паша уже не испытывал никаких чувств, они где-то спрятались в его сознании, и действовал, словно запрограммированный робот: вначале у одного, затем у другого проверил пульс на сонной артерии. Оба были мертвы.
Наклонился в провал, где видел полковника:
– Товарищ полковник, вы живы?
Полковник молчал. Паша соскочил с завала и бросился к шестиэтажке, надеясь, что Чинар прикроет его. Не заметив, как взлетел на четвертый этаж, столкнулся с Игорем.
– Ну, ты и придурок, – дал подполковник высокую оценку решительному маневру Шабалина. – Как Бубенин на Даманском… дал бы тебе в рог за это!
– У меня вариантов не было, – Паша пытался найти себе оправдание.
– Они откатились назад, – сказал Чинар. – Похоже, ты там их немало покрошил… да и мы их отсюда приняли, мама не горюй. Что с бойцами?
– Убиты. Оба. Как я живой остался – не понимаю… Денис ранен, похоже, серьезно.
– Духи не высовываются из-за угла… – сказал Барченко.
– Значит, по дворам они пошли, – сказал Паша, подойдя к карте. – Бросили технику где-то… жаль, что улицу не видно… хотя!
Паша схватил рацию:
– Борз, ответь Барсу.
– На связи.
– Ты на прежнем месте?
– Пока да, выйти не можем, тут духи кругом.
– Много их там под бэтээром легло?
– Ну, немало. Человек десять вижу, лежат.
– К вам не лезут?
– По первому этажу бродили, но вверх подниматься не стали. Мы тут тихо сидим.
– Так и сиди пока, – посоветовал Паша. – Если что изменится, докладывай.
– Что там слышно – помощь придет? Нас будут отсюда вытаскивать?
– Борз, ты что, потек? Рано еще, – усмехнулся Паша. – Держись.
– Есть держаться.
– На нашем углу духи есть?
– Двое стоят. И это, командир, они в основном сейчас уходят по улице, куда бэтээр свернул.
– Есть, принял.
Паше стало безумно смешно. Он вспоминал страшные мгновения прошедшего лихого рейда, перекошенные страхом лица врагов, и его это неудержимо веселило. А вместе с этим стало трясти – от пережитого страха.
Барченко как раз закончил расчеты по накрытию новой цели – участка улицы от завала до дома, где сидел Борзов, и передал их на батарею.
– Сейчас перегруппируются и попрут, – сказал Игорь. – У них нет другого выхода, мы им тут встали, как кость поперек горла.
– Они идут по улице, где я проехал. Сейчас Бушуеву их хорошо видно будет.
– Их надо гнать на мосты, – смекнул Барченко.
– Артем, слышишь? – Паша взял рацию.
– Да, командир.
– Вот по которой улице я выехал, сейчас идут духи. Встречайте. Советую выждать, когда их выйдет побольше, бейте их огнеметами. Где «РШГ»? В «Тигре» опять?
– Нет, две штуки у нас, ну, остальное да, в «Тигре».
– Их надо загнать на мосты.
– Сделаем, командир, – ответил Бушуев.
– Что там Стешин?
– Пока жив, ИПП обмотали, дурь вкололи. Похоже, в печень ему прилетело. Если нас отсюда не вытащат… в общем, выглядит он очень плохо.
– В сознании?
– Да.
– Забавляйте его там чем-нибудь, чтобы из сознания не уходил… – посоветовал Паша.
– Все, командир, духи вышли, сейчас мы их забавлять будем… – сказал Артем.
– Все, не мешаю, – сказал Шабалин. – Работай, брат.
Паша вдруг подумал, что патронов у него не так уж и много: при себе оставалось три полных магазина к автомату и сотня на винтовку. Винтовка Дениса была тут же, да патроны все были у него в разгрузке. Основная часть патронов находилась в «Тигре», и Паша, предупредив Игоря, пошел вниз.
Спецназовец торчал из люка, ухватившись за ручки автоматического гранатомета. Паша окликнул его, и тот повернулся.
– Не спать!
Боец горько усмехнулся:
– Уснешь тут.
– Где ваш командир?
– Не видел, – ответил боец.
В машине Шабалин отыскал цинк патронов, за спину забросил две «РШГ», забрал свою «ВСС», боеприпасы к ней и пошел обратно в здание, с удовлетворением отмечая отсутствие каких-либо звуков со стороны Борзова. Поднимаясь по лестнице, он услышал со стороны Бушуева выстрелы и взрывы, спустя несколько секунд там уже стояла несмолкаемая трескотня автоматов и пулеметов. Паша выглянул в оконный проем и позвал разведчика, сидящего в люке «Тигра»:
– Слышь, военный!
– Да?
– Следи и в обратном направлении. Если увидишь духов, подходящих к опорнику Бушуева, открывай огонь без промедления!
– Понял! – кивнул боец.
Паша поднялся на четвертый этаж, где увидел Чинара, выжидающе стоящего у окна.
– Дай патронов к «СВД», – попросил он. – А то здесь один магазин…
Паша вытащил из разгрузки пару магазинов:
– Держи.
– Сомов передал, группа деблокирования готова к выдвижению, – сказал Барченко.
Паша поставил цинк на стол, сюда же, прямо на карту, сбросил реактивные гранаты и положил «ВСС».
– Успеют? Бушуев вон как бьется…
– Ерофеев на связь не выходит, – посетовал Игорь. – Ушел и с концами. Хлопнули его где-нибудь, и знать не знаем…
– И боец внизу тоже не знает, где их командир, – подтвердил Паша.
Он достал из ножен нож – обоюдоострый «Цербер» и воткнул его в цинк. Несколькими энергичными движениями он вскрыл упаковку и стал доставать пачки с патронами.
– Гранаты есть? – спросил Барченко.
– Ящик, – кивнул Паша. – В машине.
– Ты пошутил, да?
Барченко выглянул в окно:
– Боец! Скажи водителю, чтобы принес сюда ящик с гранатами!
Боец, было слышно, передал приказ водителю. Тот выбрался из машины и, держа перед собой ящик, вошел в здание.
– Духи, – вдруг крикнул разведчик, сидящий в люке, и стал разворачивать турель с гранатометом в сторону здания, где оборонялся Бушуев.
Паша бросил туда взгляд: несколько боевиков вплотную прижались к стене здания и бросали вовнутрь гранаты.
– Вот же гады, – вырвалось у Паши.
Он схватил винтовку и, уже слыша стрельбу «АГС» и наблюдая разрывы, встал сбоку от окна и несколькими выстрелами положил двух или трех человек, еще столько же упали от гранат «АГС». Внезапный фланговый огонь перебил всех, кто дошел до стен здания.
– Буш, ты там живой еще? – крикнул Паша в рацию.
– Вашей помощью, – ответил тот.
– Ты нам, если что, так же помоги, – подсказал Паша.
В этот момент Барченко, стоящий у окна и наблюдавший за завалом и углом за ним, открыл огонь из автомата:
– Смотри, отсюда поперли…
Он прикрывал гранатометчика, пока тот расстреливал боевиков в конце улицы, и даже подстрелил одного боевика. Боевики укрылись за углом.
– Где Ерофеев? – заорал Чинар в никуда.
В помещении появился разведчик с ящиком гранат.
– Куда ставить? – как ни в чем не бывало, спросил он.
– На стол, – ответил ему Паша.
– Сто рублей – этаж, – съязвил «грузчик».
Паша присмотрелся к бойцу и, увидев у того запекшуюся кровь под носом, узнал в нем водителя:
– Что, отпустило уже? Боец?
– Так точно, – ответил спецназовец.
– Значит, так, – Паша постарался выдержать твердость в голосе, чтобы тот даже не вздумал помышлять уклоняться от исполнения предстоящих задач: – Выгребаешь из «Тигра» все, что там есть стреляющее, и заносишь сюда, в здание. Я сверху тебя прикрываю. Ты это делаешь максимально быстро. В машине оставляешь только АГС и гранаты к нему. Потом переставляешь машину ближе к подъезду, и оба занимаете оборону на первом этаже здания. Все понятно?
– Так точно.
– Выполнять!
– Есть. – Боец побежал вниз.
С автоматом Паша выглянул в проем, контролируя завал. По связи на него вышел Бушуев:
– Барс, мы тут положили человек десять на дороге, да вы пятерых у стены, они откатились, но на мосту их не вижу.
– Я понял. Потери?
– Да, есть.
– Кто?
– Ракетчику в голову прилетело, без вариантов, да духи нам гранат накидали, у всех мелкие ранения. И лейтенант Стешин…
– Что?
– Лейтенант Стешин все.
Паша молчал несколько мгновений. Дениса больше нет. Вот раз, и все. Нет. Больше. Дениса.
– Кто из ракетчиков, Лобаев?
– Нет, второй который, Васильев.
– Короче так, Буш. Бэтээр там у вас еще на ходу?
– Да у него колес нет, одни лохмотья…
– Я на этих «колес нет» квартал объехал.
– Ну, значит, на ходу.
– Тела погибших спрятать. Хорошо спрятать. А сами давайте ко мне, прикрываясь бэтээром. Сможете?
– Сможем, тут же без вариантов. Вторую атаку мы не выдержим. У нас уже патронов практически нет, зато к моей дуре полный боекомплект.
– Дуру не забудь. Если потеряешь «АСВКМ», я тебе голову оторву.
– Не потеряю.
– Давайте, выходите! Я прикрою…
Паша выглянул в окно:
– Боец, там сейчас наши пойдут – не перестреляй.
Духи были где-то за внешними домами квартала. На пути выхода Бушуева могли встретить за каждым домом, встретить в упор. Паша взял рацию:
– Буш, отставить!
– Что?
– На центральную улицу не выходишь. Идешь дворами. Бэтээр едет без вас.
– Демонстративно?
– Да.
– Я понял.
– Есть мины?
– У спецов есть одна «монка».
– На входе ее после себя поставьте.
– Есть.
– Выполняй.
Пока Паша болтал по рации, Барченко выдал новое целеуказание, и вдруг внутри квартала все загрохотало – гаубичная батарея довольно плотно накрыла район вероятного местонахождения боевиков. Потом для профилактики Барченко нанес удар по середине улицы, между завалом и домом, где сидел Борзов. Тот сразу вышел на связь и подтвердил уничтожение нескольких боевиков.
– А ты там еще долго будешь от боя косить? – спросил Паша.
– Командир, я ни стрелять, ни выйти не могу, – стал оправдываться Слава. – Они тут со всех сторон, и хорошо еще, что наверх здания не поднимаются. Если начну стрелять, они меня вмиг тут упокоят, а вы мне никак помочь не сможете.
– Ерофеева не видел? – спросил Паша.
– Нет. А что? Пропал?
– Ушел за минами, и нету… – посетовал Шабалин.
– Печаль, – охарактеризовал сложившуюся ситуацию человек, находящийся в окружении боевиков, которые, правда, об этом еще не догадывались.
В отдалении взревел дизель, и бэтээр, шамкая обрывками скатов, медленно двинулся в сторону шестиэтажки. Это означало, что группа Бушуева в пешем порядке начала выдвижение дворами.
– Так, Бушуев пошел, – сказал от окна Игорь.
– Я бойцов внизу предупредил, – ответил Паша.
– Они боятся идти на мост, – сказал Барченко. – Мы же им там вломили… по ходу, они пока здесь кровью не умоются, будут на нас ломиться…
– Нормально мы себе подгадили, – кивнул Паша. – Явный тактический просчет…
– На момент принятия решения это не было просчетом, – возразил Игорь. – Но они же тоже не дураки и каждую минуту решают, как сломать наши планы…
Вскоре внизу стали раздаваться голоса, и Паша, поняв, что это значит, громко крикнул:
– Бушуев! Сюда поднимаемся!
Помещение на четвертом этаже наполнилось людьми – Бушуев, Кузьмичев, Лобаев и два спецназовца ввалились шумно, с одышкой, со смертельной тоской в глазах, перевязанные бинтами, пахнущие порохом, кровью, злостью и бесконечным ужасом, который им пришлось пережить. Бушуев с грохотом водрузил на стол своего крупнокалиберного монстра.
– Вот, командир, не забыл я свою дуру…
Шабалин хотел было обнять своего подчиненного, но почему-то остановил себя и лишь вопросительно посмотрел на Артема.
– Мы их сложили в углу, засыпали хламом, не найдут… если специально искать не будут, – ответил Бушуев, поняв, чего ждет от него ротный.
Паша кивнул.
– Так, бойцы, – Барченко не давал никому расслабиться. – Война не окончилась. Поэтому ты, Бушуев, и вы двое, – он указал на спецназовцев, – занимаете вот этот дом напротив, ведете наблюдение в глубь квартала, в случае атаки на вас отходите к нам, в случае атаки на нас оказываете нам поддержку фланговым огнем. Задача ясна?
Бушуев кивнул:
– А вода у вас есть?
– В «Тигре» была, – кивнул Паша. – Надо, кстати, принести ее сюда…
– Я винтовку взводного возьму, – сказал Артем. – Патроны я забрал у него…
– Бери, – кивнул Шабалин. – И гранат возьмите, по две штуки. Остальное нам…
Назначенные в боевое охранение пополнили боезапас, напились воды и вышли из здания, чтобы перейти улицу и войти в трехэтажное строение, стоящее в тридцати метрах напротив, через проезжую часть улицы.
Противоположная часть улицы была застроена двух– и трехэтажными домами, с крышами в виде открытых веранд, с которых удобно было бы вести наблюдение, если бы не угроза раскрытия наблюдателя с помощью разведывательных квадрокоптеров, в присутствии которых у боевиков все уже убедились.
Провожая взглядом идущих к зданию бойцов, Паша с удивлением увидел Ерофеева, который вышел в проход между зданиями правее того, куда шел Бушуев. Он шел боком, разматывая за собой какой-то кабель.
– Толя, ты где прятался? – крикнул Паша.
Тот поднял голову и отмахнулся, продолжая раскручивать провода. В это время Бушуев вошел в здание, и в ту же секунду оттуда раздались выстрелы, причем длинными очередями. У Шабалина схватило сердце.
Из подъезда выбежали все трое и понеслись к шестиэтажке.
– Прикрывайте нас! – крикнул Бушуев.
В одном из окон Паша увидел человеческую фигуру и тут же, не раздумывая, пустил по ней очередь, наблюдая, как пули хорошо легли точно в цель. Барченко и Кузьмичев тоже открыли огонь по окнам, не давая противнику высунуться. Снизу тоже стали стрелять разведчики. В ответ тоже полетело, но никого не зацепило.
Троица ввалилась в подъезд, туда же, не особо торопясь, оставляя за собой провод, зашел и Ерофеев.
– Провод мне не оборвите, – предупредил он всех, сопроводив свои слова угрозами жестоких кар. – Пригодится еще…
– Держать круговую оборону, – громко крикнул Барченко. – Наблюдать во все стороны! В окна не высовываться! Смотреть наружу и стрелять только из-за угла!
– Ты где был? Почему на вызовы не отвечаешь? – накинулся Паша на Ерофеева.
– Кто меня вызывал? – Толя рукой провел по разгрузке. – О, рации нет… где-то посеял.
– Как всек бы, – Барченко едва сдерживал свой гнев. – Мы тут все думки передумали, куда ты подевался, а он – рацию потерял!!!
– Занят я был, – оправдывался спецназовец. – Пока вы тут в войнушку играли, я дело делал! И меня, между прочим, там чуть наша артель не разорвала!
У него был такой кристально наивный вид, что при всем кошмаре текущей обстановки у Чинара хватило силы воли, чтобы пошутить:
– С этого дня твой позывной будет «Швейк».
– Тогда уж зовите меня «Алкаш», – предложил Толя.
– Почему Алкаш? – удивленно спросил Барченко.
– Коротко, авторитетно, внушает доверие, – обосновал спецназовец.
Разговор происходил под автоматные выстрелы снаружи и шлепанье о стены пуль, залетающих вовнутрь помещения.
Кто-то из спецов, находящихся на первом этаже, наконец-то влупил по соседнему зданию из «РШГ», после чего всякое проявление жизни с той стороны закончилось.
– Барс, – в наушниках раздался голос Борзова. – Там в вашу сторону толпа пошла, через квартал на северо-запад, да и за углом у вас, возле завала, опять копятся.
– Принял, – ответил Паша.
– К бою! – заорал Барченко, также слышавший в эфире доклад Борзова.
Паша отцепил магазин и кинулся добивать его патронами. Чинар вышел по связи на Цунами:
– Давай, дружище, цель номер четыре, восемь снарядов, залпом, огонь!
За углом дома полминуты спустя воцарился артиллерийский ад. Паша увидел: дальше по улице группы людей перебегали проезжую часть и скрывались в глубине квартала северо-западнее шестиэтажки. Это означало только одно: боевики отрезали последний коридор, по которому отряд Барченко теоретически еще мог бы вырваться из окружения.
– Цель номер три, – Чинар тоже увидел перебегающих людей и решил перенести огонь на них. – Восемь снарядов, залпом, огонь!
Разрывы заполнили улицу, и было видно, как под них попало несколько человек. Шабалин откровенно радовался тому, что Барченко заблаговременно выдал начарту координаты целей, что и позволяло теперь для быстрого переноса огня лишь называть номер цели, наводчикам на батарее оставалось только вводить скомандованные установки прицелов, рассчитанные сразу при получении координат от Чинара. И стрелять. Залпами.
А пули продолжали залетать в здание, рикошетируя от стен.
– Прострелили, – обиженно вскрикнул Ерофеев.
В пластиковом баке с водой, который принесли из «Тигра», срикошетившей от стены пулей пробило бок, и вода стала литься на пол.
Спецназовец бросился заделывать дыру.
– Гранатомет, – крикнул Кузьмичев от своего окна.
Он успел выстрелить раньше, и боевик, вооруженный «РПГ-7», выскочивший из-за угла здания, получил пулю в живот и свалился на открытом пространстве.
– Не добивай! – предостерег подполковник.
– Я в курсе, – улыбнулся дьяволом снайпер, меняя позицию.
Верещащего на земле человека попытались было вытащить в безопасное место, но Сергей двумя выстрелами положил рядом еще двоих, после чего попытки эвакуировать подстреленного прекратились. Выстрел по головной части реактивной гранаты привел к ее взрыву, что окончательно привело гранатометчика к молчанию.
– А ты гурман, – усмехнулся Чинар. – Жестокий и опасный.
– Не без этого, – ответил Кузьмичев.
В этот момент сразу одновременно на крышах нескольких домов появились боевики, открыв плотный огонь, заставивший всех защитников шестиэтажки укрыться за стенами. Лежа в углу под окном, Паша несколько секунд вынужден был наблюдать, как пули крушат противоположную стену, наполняя помещение визгом рикошетов, отлетающей каменной крошкой и пылью.
– Шесть секунд, – крикнул Барченко.
Вначале Шабалин не понял, что это значит, но тут же стрельба мгновенно прекратилась, и до него дошло: Чинар имел в виду время, которое обычно уходит у человека на израсходование автоматного магазина несколькими длинными очередями.
Подполковник привстал, вскинул автомат и, сделав три короткие очереди, тут же повалился обратно.
– Минус три, – сообщил он и, адресуя свои слова игиловцам, поучительно добавил: – На перезарядку надо прятаться…
Вдруг во всем этом творящемся вокруг кошмаре Шабалина разобрал громкий истерический смех. Он как-то особенно ярко представил себе трех бармалеев, выпустивших по зданию по полному магазину, и теперь открыто стоящих, словно беспечные зеваки, спокойно меняющих автоматные магазины – в полной уверенности в своей безопасности. Которую тут же перечеркнул подполковник Барченко.
