Глава двадцать первая

Кируев с трудом удержалась, чтобы не уставиться на дверь в командный центр. Продолжающееся отсутствие Джедао во время участия в боевой операции было проблемой, но если Кируев оцепенеет, станет ещё хуже. Кроме того, инструкции Джедао, хоть и требующие большой веры, были недвусмысленны.

Первый рой Хафн (как он теперь обозначался на тактическом дисплее) всё ещё направлялся в их сторону со стороны Паутины. На пути противник должен свернуть к Башне Минан. Второй рой Хафн все ещё пребывал в беспорядке после того, как бомбы уничтожили часть его левого нижнего фланга (относительно ориентации роя и его оси движения), но она не могла рассчитывать на то, что это продлится долго.

Со своей стороны, Минан имела стандартную защиту для волчьей башни. Хорошая новость заключалась в том, что они находились глубоко внутри пространства гекзархата с его благоприятной топологией. Раздражающая способность Хафн использовать собственную экзотику в гекзархате не мешала Башне Минан применять защиту в соответствии с высоким календарем. Плохая новость подразумевала, что её оборонные системы не были созданы для продолжительного использования. Никто не ожидал, что захватчик заберется так далеко в глубь их космоса, пусть это и была пограничная провинция.

– Мы вступим в бой, генерал? – спросила Джанайя.

– Всем подразделениям – вывесить знамя «Двойка шестерней», – сказала Кируев, стараясь говорить бесстрастно. – Активируйте основную опорную точку и будем сближаться, но осторожно. – Она уточнила параметры. Как и большинство щитовых формаций, «Ножи – это наши стены» давала лишь кратковременную защиту, но лучше так, чем позволить Хафн их отдубасить. – Сканирование, что там происходит?

– По нашим оценкам, тридцать мотов Хафн из восьмидесяти двух мертвы или выведены из строя, – ответил дежурный. – Я различаю четыре типа мот-двигателей, два из которых мне незнакомы. – Знакомыми были «сирени» и «магнолии». – Видимо, это какие-то вспомогательные суда, учитывая их расположение далеко позади боевых кораблей.

Дежурный по оружию, до сих пор хранивший молчание, внезапно заговорил:

– Сэр, идут еще моты. Посмотрите, как они перегруппировываются, чтобы очистить территорию для союзников.

Кируев согласилась. Второй рой Хафн не собирался в знакомую конфигурацию «две тарелки с перемычкой». Его боемоты образовывали что-то вроде полукруглого панциря вокруг скопления медленно движущихся кораблей.

«Иерархия пиршеств» достигла опорной точки формации, и эффект щита включился. Он был незаметен человеческим глазом, и Кируев из-за этого нервничала, когда была моложе, но данные сканеров показывали, что все в порядке. Хафн, похоже, обнаружили щит. Выпустив первый залп ракет, похожий на ливень заблудившихся звёзд, они прекратили огонь.

– Сэр! – крикнул дежурный по сканированию. – Вот они.

Рядом с Вторым роем Хафн возникли новые корабли противника. Одна группа имела несчастье материализоваться почти вплотную к поврежденному ранее моту. Он сгинул в ужасной вспышке и поджег ещё два ближайших корабля.

В рое Кел было сто пять мотов. К битве присоединились более ста пятидесяти мотов Хафн, и это не считая те семьдесят один, что мчались обратно к ним и могли ударить известным экзотическим оружием, при сохранении нынешнего ускорения, уже через двадцать четыре минуты.

Весь командный центр был залит огнями – красными и золотыми, золотыми и красными. Иногда Кируев думала, что Кел до мозга костей боятся умереть во тьме, где ни одна свеча не заменит погребальный костер.

«Разберитесь с этим», – сказал Джедао. Значит, если рассматривать ситуацию в целом как особенно смертоносные учения, он считал, что у Кируев есть и знания, и ресурсы, необходимые для победы. Обычно Кируев не применяла такой метаанализ к реальной жизни, но все знали, что Джедао склонен думать обо всем, как о игре.

Она понятия не имела, чем он так занят. Но зато знала, как поступить с Хафн. Первый рой сделал все возможное, чтобы увести противника от точки прибытия Второго, и она не думала, что это уловка. Они повернули только тогда, когда стало ясно, что Кел на это не купятся. Второй рой – не просто подкрепление. В нем было что-то жизненно важное для Хафн. Кируев не собиралась позволить им этим воспользоваться.

У них осталось всего шесть минут до окончания работы щита. Кируев установила новые путевые точки и передала их Джанайе и дежурному по навигации.

– Связь, – сказала она, – вызовите мне коммандера Гериона.

Глава Второй тактической ответил немедленно.

– Сэр, – сказал он, не в силах скрыть беспокойство.

«Я тоже не знаю, что задумал лис», – подумала Кируев. Не было смысла давать объяснения, которых у нее не было; это не её обязанность.

– Коммандер, – сказала она, – я отсоединяю Вторую тактическую. Я пометила моты, которые как будто бы находятся под защитой Второго роя Хафн. Ваша задача – оказывать на них давление, в том числе испепелить, если удастся преодолеть защиту. Я считаю, что помеченные подразделения – вспомогательные, но при сближении вы, несомненно, окажетесь под сильным огнем. Примите любые меры, какие сочтете необходимыми, и не беспокойтесь об остальном рое, пока я вас не призову.

Герион отдал честь.

– Естественно, сэр.

– Приступайте, – сказала Кируев, холодно осознавая, что если противник подготовил какие-то неприятные сюрпризы, Вторая тактическая столкнется с ними первой. Но кто-то всегда должен идти первым.

– Сэр, – доложил дежурный по вооружению, – щиты отключатся через три минуты. – Действительно, распад щитов проявлялся в виде серебристо-голубого светового переплетения, похожего на трещины в полом эллипсоиде, содержащем рой.

Хафн не бездельничали. Сканеры сообщали о шквале кинетических снарядов, от которых в местах ударов щиты покрывались волдырями. Куски мертвого металла сплющивались в раскаленные монеты и рикошетом улетали прочь. Конфигурация Второго роя стала более плоской. Кируев не понимала, что это значит, и дежурный по Доктрине не мог ничего прояснить.

– Всем тактическим группам… – Герион должен был понять, что это к нему не относится. – Перестроиться в «Горы никогда не шепчут». Рассчитайте время модулирования так, чтобы Вторая тактическая успела пройти.

Вторая тактическая вышла из состава формации. Остальные моты Кел маневрировали, меняя позиции, чтобы сгладить негативный эффект. Судя по пирамидальному ведущему элементу, Кируев предположила, что Герион собирается использовать «Очи зимы», чтобы пробиться сквозь вражеские ряды.

– Наша очередь, – сказала Кируев.

– Сверху или снизу, сэр? – спросила Джанайя.

Это в любом случае была ловушка, но Кируев не могла безоглядно броситься вперед. Она произвела расчеты. Разрывная атака Хафн насадит их на кол, если они попробуют такой маневр.

– Снизу, – сказала генерал. Новые путевые точки. Джанайя предложила поправки. Она приняла.

Рой Хафн отреагировал с пугающей живостью на то, как пепломот наклонился по отношению к плоскости их собственного движения. Моты противника выполнили красивый маневр, разделившись по диагонали на две направленные в разные стороны решетки из кораблей, каждая из которых была снабжена выступом. Если бы кто-то нарисовал лучи, продолжив эти выступы, они пересеклись бы в точке, расположенной прямо перед «Иерархией пиршеств».

– Отмена! – рявкнула Кируев. – Развернуть рой… – Не было времени выбрать точные координаты. Вместо этого она нарисовала на тактическом дисплее кривую, которую Джанайя превратила в необходимый маневр уклонения. На панели терминала вспыхнули огоньки, сигнализируя, что коммандеры мотов приняли приказ. – Доктрина, – продолжила генерал, – побыстрей с уравнениями! Объясните нам, что делает эта штука.

У дежурной по доктрине был затравленный вид.

– Да, сэр, – ответила она, не отрывая взгляда от терминала.

Вторая тактическая благополучно удалилась. Кируев пожелала им удачи, но у неё самой были дела поважнее.

Первый рой Хафн практически дышал в затылок Башне Минан. Сканеры подтвердили, что башня активировала щиты. Проблема заключалась не в источнике топлива для них, а в том, что они быстро разрушались при любом продолжительном обстреле. Небольшая заметка на одном из субдисплеев Кируев сообщила, что Башня Минан продолжает передавать данные сканирования – впрочем, они мало что добавляли к тому, что она и так уже знала о текущей ситуации. Магистрат не звала на помощь, но это соответствовало ее предыдущему поведению. Кируев оценила, что её не пытаются отвлечь в разгар битвы. Так или иначе, Кируев не думала, что Минан в серьезной опасности. Хафн-Один собирался напасть на Башню лишь мимоходом, в последней попытке отвлечь Кел от Хафна-Два, а потом сосредоточиться на главном противнике.

Кел уже наполовину развернулись, когда Кируев вдруг захлестнуло дурное предчувствие: она сделала именно то, чего хотел генерал Хафн. Но ощущение, что в месте пересечения «лучей» нельзя находиться, было столь же сильным. Это был достойный способ загнать противника в угол – подсунуть ему ситуацию с двумя одинаково ужасными вариантами действий.

Позже, анализируя боевые журналы, генерал поняла, что на самом деле ловушка захлопнулась только девять секунд спустя, но она этого не заметила.

– Нарушение формации, – отрывисто сказал дежурный по сканированию, в то время как дежурный по связи передал тот же тревожный сигнал, поступивший от командующих тактическими группами номер три и пять.

Кируев сама это поняла по внезапному разрушению формационной защиты. Дежурная по доктрине что-то сказала вдогонку. Это уже не имело никакого смысла.

– Следующие подразделения не отвечают на приказы… – Дежурный по связи, со списком. Кируев проверила цифры. Четырнадцать знамемотов на тактическом дисплее теперь были помечены значком «падающий ястреб». Она никогда не видела их так много одновременно, даже на учениях.

Одно дело, если атака Хафн как-то вырубила эти моты, и интерфейс дал сбой, пытаясь отобразить происходящее. Но «падающие ястребы», покинув формацию, направились прямиком к «Иерархии пиршеств». Более того, они построились в нечто, напоминающее конфигурацию Хафн, а не формацию Кел.

– Всем мотам, – сказала Кируев, пересылая список, полученный от дежурного по связи. – Следующие подразделения должны рассматриваться как враждебные. Пятая тактическая, их уничтожение – ваша приоритетная задача.

От формации остался только каркас. Если будут новые потери, ей придется перейти на формацию с меньшим количеством ключевых элементов.

– Остальным подразделениям – помогать по возможности.

Пятая тактическая группа заняла позицию между «падающими ястребами» и командным мотом и открыла огонь.

Учитывая то, как плохо, когда четырнадцать коммандеров Кел выходят из-под контроля (шутки в сторону), Кируев чувствовала себя ужасно спокойно. Это было несправедливо. Она знала, что сама все равно умрет. Но, не испытывая эмоций по поводу собственной смерти, она могла бы хоть как-то отреагировать на то, что происходило с роем.

Внимание генерала привлекла Джанайя: коммандер сжимала и разжимала кулаки, её плечи и шея были напряжены. Кируев такого от неё не ожидала. Обычно Джанайю было трудно вывести из равновесия.

– Коммандер, – тихо сказала Кируев и, когда женщина не ответила, повторила громче: – Коммандер!

Джанайя избегала смотреть ей в глаза.

– Что, если они смогут это повторить, сэр? – В ее голосе безошибочно слышалась паника.

Кируев едва не выругалась сквозь зубы. Об этом думали все, и вопрос, как избежать ещё одного такого удара, был важным, но это не значило, что можно говорить о своем страхе вслух. Джанайе стоило подумать дважды. Даже простому солдату такое не помешало бы. Коммандер пепломота выбрала крайне неподходящий момент для нервного срыва.

– Соберитесь, коммандер, – сказала Кируев. Если Джанайю получится успокоить быстро…

– Сэр, – ответила та, повысив голос, – они опять нас атакуют, мы все в опасности…

Не повезло. Кируев сама виновата в том, что неверно оценила коммандера: всегда правильная, всегда идеальная Кел – ну конечно, она больше всех была подвержена срывам.

– Коммандер Джанайя, – сказала Кируев, пытаясь встретиться с женщиной взглядом, хотя ей надо было следить за показаниями сканеров и тактическими данными, – вы освобождены от дежурства. Полковник Мурис, примите командование на время операции.

На затянувшуюся секунду Кируев испугалась, что Джанайя оцепенеет, и её придется выводить из командного центра. Но коммандер встала, отдала честь и вышла с побелевшим лицом.

Кируев не могла уделять ей больше внимания, но понимала: если они выживут, придется заново оценить офицерские качества Джанайи. Они служили вместе долго. Она не понимала, до какой степени привыкла полагаться на эту женщину. Пока Мурис занимал место коммандера, Кируев оценила позицию Второй тактической.

– Сэр, – сказал дежурный по сканированию, прерывая её попытки понять, чего Герион надеется добиться с помощью «Черной линзы», – вам следует просмотреть форманты «падающих ястребов». Взгляните на результаты сравнительного анализа…

Кируев не нужно было просить дважды. Она научилась читать данные сканеров под руководством одного из самых требовательных (чтоб не сказать скучных) инструкторов Академии Кел, и у неё имелись достаточные познания относительно того, какие стандартные очертания может принимать формант келского военного мот-двигателя. Форманты «падающих ястребов» изменились. Сканеры отображали их до жути похожими на двигатели Хафн.

– Пятая тактическая может предоставить визуальное подтверждение? – резко спросила она.

Пятая тактическая подчинилась. Через полминуты прибыла подборка видеороликов. Офицер по сканированию ведущего мота группы пометил самые примечательные элементы изображения, запечатленного дронами, которые выслал один из знамемотов, чтобы изучить противника с близкого расстояния.

Один кадр оказался особенно четким. Знамемот «Отсчет до урагана» должен был быть черным с золотом, от названия вдоль хребта до келских мотивов в виде птиц и пламени. Но огромные участки его крыльев – там, где те были видны, – позеленели и приобрели перламутровый отблеск, словно отравленные жемчужины. Ещё более тревожным было то, что зелёное пространство поросло прозрачными жилами. На видео они пульсировали. Кируев вспомнила мальчика, сшитого с птицами и цветами, бесконечную вереницу красных пауков, что ползли по кристально чистым венам, соединяющим его с «гробом». Она не могла понять, ползает ли что-то внутри жил зараженного мота. Что ж, по крайней мере она не потратила время на то, чтобы в ручном режиме, через «первичное гнездо», попытаться подчинить сети мотов-беглецов «Иерархии пиршеств». Она теперь была почти уверена, что это бы не сработало.

Кируев приказала рою принять формацию из Вторичного лексикона. Модулирование получилось грубым, как она и предполагала, но ей удалось сохранить бесстрастное выражение лица. Обычно Кел старались не допустить, чтобы вражеские элементы материализовались внутри формации.

На терминале замигали индикаторы обновлений, требуя внимания. Что её больше всего заинтересовало, так это донесение коммандера Гемета из Четвертой тактической, включающее список уничтоженных мотов. «Стрекозий гром». «Три кружащиеся шестерни». «Песнь почернелых камней». «Кровь оленя».

Она набрала на терминале новые указания, управляя геометрией роя с большей помощью сети, чем обычно. Как правило, Кируев полагалась на Джанайю, которая заполняла пробелы, но ей не доводилось часто так работать с Мурисом. Она хотела оставить хоть какую-то допустимую погрешность.

– Сэр, вам надо это увидеть, – сказала дежурная по доктрине во время одного из редких затиший. Её громкий голос был подобен удару молота. – Кажется, нам удалось изолировать конфигурацию Хафн.

Уравнения, анимированные диаграммы. Хафн не факторизировали свои конфигурации так, как это делали Кел с формациями. Но Кируев теперь видела, где копье предателя (как Доктрина его обозначила) было спрятано в выступе решетки из вражеских мотов. Стоило предположить, что враг повторит маневр, если сумеет.

Первый рой Хафн теперь находился в зоне досягаемости самых дальнобойных орудий Кел. Как и предсказывала Кируев, они нанесли удар по Башне Минан лишь мимоходом. Кел развернулись, чтобы не оказаться зажатыми между двумя вражескими роями. Пятая тактическая группа с некоторым успехом расправлялась с «падающими ястребами»: им удалось уничтожить шестерых предателей из четырнадцати. Кируев поймала себя на размышлениях о том, что стало с экипажами этих мотов, и заставила себя выкинуть эти мысли из головы. С этим можно разобраться после битвы.

Вторая тактическая под командованием Гериона потеряла два мота, «Столп разбитых черепов» и «Штормовую пропасть». Кируев нахмурилась. Неужели Герион устроил то, о чем она подумала? Генерал потратила драгоценные секунды, просматривая боевые донесения. Ну да, вот оно. Это были осознанные жертвы, а не потери.

Она уполномочила Гериона делать то, что он считал необходимым. Формация, которую использовал Герион, «Удар Киоры», была одновременно гибкой и изменчивой. Герион уже использовал порожденные ею адские удары, чтобы уничтожить пять мотов Хафн, но в процессе сжигал собственные знамемоты. Существовал некоторый шанс, что формация целиком дестабилизируется, и все они испарятся на подходе к противнику.

Либо Хафн распознали «Удар Киоры», либо быстро прониклись к нему уважением. Они изо всех сил старались не подпускать Вторую тактическую к целям, которые Кируев наметила для Гериона. Внушало некоторый оптимизм то, что они – пока что – не опробовали копье предателя на тактической группе.

Кируев только что отдала приказ рою сменить фронт, развернувшись навстречу Первому рою Хафн, как вдруг в командном центре воцарилась тишина. Она оглянулась и увидела Джедао, у которого за спиной закрывались входные двери. Он не улыбался. Как и все остальные.

Кируев поднялась и отдала честь, но не слишком быстро.

– Сэр, – сказала она более холодно, чем намеревалась, хотя и вполовину не так, как чувствовала. – Жду указаний.

«Я не сержусь, – подумала она. – Я не сержусь». Если повторить это в уме достаточно много раз, может, оно даже станет правдой.

– Вы хорошо поработали, генерал, – сказал Джедао. Он ответил на приветствие. Лишь тогда Кируев заметила, что глаза у него налиты кровью. Джедао занял свое место. – Вам не нужно беспокоиться о том, что еще больше мотов перейдут на сторону врага, – добавил он, не объясняя, откуда ему это известно. – Хафн почти наверняка приберегли эту атаку для другой цели, но вы заставили их запаниковать, и они выстрелили раньше времени.

Коммандер Мурис тихо переговаривался с дежурным по связи об искажении формации: три знамемота в Шестой тактической отошли от линии расположения кораблей, совершая маневр уклонения от снарядов, которые проникли сквозь брешь в щите. Прервавшись, Мурис посмотрел на Джедао. Тот поднял бровь, глядя на Кируев, и она сказала вполголоса:

– Коммандеру Джанайе нездоровится, сэр.

Джедао знаком велел Мурису продолжать.

– Коммандер Герион вынудил Второй рой Хафн занять оборону, – сказала Кируев, – но Вторая тактическая, скорее всего, сгорит ещё до того, как достигнет намеченных целей. Без противодействия разрушительной атаке мы не можем продолжать, не рискуя значительными потерями – и эти потери вряд ли принесут нам много шансов на успех.

– Есть другой способ, – сказал Джедао. – И это не критика. Вам неоткуда было знать. Связь, соедините меня с коммандерами мотов. – Дежурный сообщил, что линия открыта. – Джедао – всем подразделениям. Я могу вам сказать в точности, что замыслил Второй рой Хафн. Вы видели, как они сюда прыгнули. Они лезут из кожи вон, чтобы увести эти вспомогательные корабли отсюда до того, как мы их уничтожим. То, что они защищают, очень плохо для гекзархата. Оно позволит им создать оперативную базу в пределах наших границ. Прыжок Хафн требует, чтобы моты находились в определенной конфигурации. Она выступает в качестве триггера, если можно так выразиться. Затем требуется некоторое время, чтобы прыжок произошел. Сейчас они делают обманные маневры, скрывая истинную цель. Но взгляните на это…

На одном из дисплеев Кируев появился лист бумаги. Он был также направлен Доктрине. Диаграмма была удивительно внятной, но сопутствующие уравнения с тем же успехом могли быть написаны морской пеной. Кируев с трудом угадывала целочисленные ключи Хафн, сопоставляя их с тем, что помнила из инструктажа, проведенного Командованием Кел целую жизнь назад. Она встретилась взглядом с Джедао, гадая, где, черт возьми, он разыскал команду ручных Нирай. Но момент для расспросов был неподходящий.

И все равно Джедао на неё не смотрел. Он продолжал обращаться к рою.

– При удачном стечении обстоятельств можно испортить противнику прыжок. Для операции мне требуется шестнадцать знамемотов, поскольку двигатели разведмотов недостаточно мощны. Когда я говорю «испортить», то имею в виду, что прыжок переводит моты Хафн в сигнал, который затем проходит через пространство, очень слабо связанное с нашим.

Аномалии сканирования. Кируев вспомнила.

– Можно исковеркать сигнал, чтобы его нельзя было восстановить. У нас есть хорошее представление о вражеских пределах исправления ошибок. – Джедао почти небрежным жестом что-то переключил на терминале. Высветился соответствующий раздел документа.

– Мне нужно шестнадцать знамемотов… – повторил Джедао, и его голос дрогнул. – Но я не буду приказывать вам взяться за дело, если только это не станет неизбежным. Мне нужны добровольцы. – Тут он все же улыбнулся, но его взгляд оставался мрачным. – Потому что, если это сработает, никто оттуда не вернется. Ни шестнадцать мотов, ни Хафн. У вас двенадцать минут, чтобы принять решение и эвакуировать как можно больше несущественного персонала. После этого я попрошу генерала Кируев выбрать по жребию.

Кируев прибегла к личному сообщению и подумала, что если бы это была учебная симуляция, ей бы урезали целый балл. «Мы Кел, сэр. Используйте нас как Кел».

Джедао ответил, как будто они были двумя кадетами в задней части класса: «Вы прежде всего люди. Вы заслуживаете возможности выбирать».

Кируев не понимала, как может армия действовать по такому принципу и, если уж на то пошло, откуда у старейшего солдата гекзархата столь непостижимые идеи.

Прошли двадцать три секунды. Мурис в высшей степени эффективно руководил маневрами роя. Два роя Хафн соединились друг с другом. Ещё два мота Гериона догорали.

– У вас никогда не было причин доверять мне, – продолжил Джедао, как будто он и не делал паузы. – Вы и сейчас мне не доверяете. Но одно я могу вам обещать точно: я знаю, как выигрывать битвы. Вот и все, что я могу сделать для гекзархата. А это битва, которой не избежать. Потому что Хафн здесь не только для того, чтобы завоевать территорию. Они здесь, чтобы уничтожать миры; они здесь, чтобы не дать нам выполнить свой долг. Мы в состоянии не позволить им добиться желаемого. Сделайте свой выбор, каким бы он ни был, но побыстрей.

Кируев уже отобрала шестнадцать знамемотов по жребию.

Дежурный по связи принял два вызова для Джедао. Потом пять. К тому моменту, когда истекли двенадцать минут, у них было одиннадцать добровольцев.

Кируев вычеркнула последние одиннадцать мотов из своего списка и передала остальные Джедао.

Джедао уже подготовил приказ о дальнейших перемещениях. На самом деле Кируев не узнала формацию, которую он выбрал, и её охватила уверенность в том, что память не подводит. Она знала, что лучше не спрашивать. Джедао заметил выражение её лица и сжалился. В документе, который он передал, содержались новые сложнейшие математические расчеты.

«У меня нет времени проверять выводы», – в раздражении на саму себя подумала Кируев. Она убедилась, что Доктрина тоже получила копию, и попросила быстро все пересчитать, если это возможно.

Хафн дрогнули при виде нестандартной формации. Но, несмотря ни на что, они намеревались довершить начатое. Вокруг вспомогательных кораблей возникло некое подобие паутины из льда и железа. Подразделение вражеских мотов преградило путь Второй тактической.

Герион выслушал речь Джедао. Когда шестнадцать назначенных знамемотов рванулись к паутине, Вторая тактическая произвела на свет полыхающую колонну, которая рассекла часть преграды, чтобы облегчить им проход. Это произвело неожиданный эффект: как раз в тот момент, когда шестнадцать мотов проникли в паутину, она озарилась внутренним светом и как будто бы… сдвинулась.

– Какой ужас, сэр, – сказал дежурный по сканированию, потыкав пальцем в дисплеи. – У меня паутина на экранах, и все эти моты – они застыли, как статуи, но все форманты исчезли. Как будто они призраки.

– На самом деле, нечто противоположное, – очень тихо проговорил Джедао. – Но да.

От Второй тактической не осталось ничего, кроме рассеянного красно-бронзового света, который быстро угасал.

– Второй рой Хафн покидает Первый, – сказала Кируев, наблюдая, как они отделяются друг от друга. Любопытно: перемещения Первого роя стали сдержанными и какими-то вялыми. А вот Второй попросту удирал.

– Да, я вижу, – сказал Джедао. – Связь, соедините меня с коммандером Дахаритом. Я отделяю Шестую тактическую для устранения Первого роя. Не думаю, что они доставят вам какие-то неприятности. Посмотрите, сможете ли вы захватить что-нибудь неповрежденное для анализа. Все остальные, соберитесь в «Драконий прилив». Мы позаботимся о том, чтобы Второй рой не сбежал.

Второй рой, как оказалось, тоже не доставил никаких проблем. Лишь когда основной рой Кел воссоединился с Шестой тактической, у Кируев появилась возможность поговорить с Джедао. Она не попросила о встрече; в этом не было необходимости. Джедао вызвал ее к себе. На столе перед ним лежала колода джен-цзай.

– У вас есть целый список вещей, которые вы хотите сказать, – проговорил он. – Приступайте.

– Во время боя рой заслуживал вашего полного внимания, сэр.

– Он и получил мое полное внимание, – ответил немертвый генерал. – Я занимался проектом, который важен для всей кампании. – Он сел и, прежде чем закинуть ноги на стол, подвинул часть карт. Две слетели на пол.

– Вы подвергли рой риску.

– Хотите признаться в собственной некомпетентности?

– Хочу сказать, что из нас двоих вы лучший полководец.

Веки Джедао слегка опустились. Кируев не могла понять, сердится он или нет.

– В этом нет вашей вины, – сказал Джедао, – но вы находитесь очень далеко от поля битвы.

Кируев заставила себя не сжимать кулаки.

– Я не жду, что вы расскажете мне все, но моя полезность вам становится крайне ограниченной. – Увидев, что Джедао продолжает смотреть на неё с холодностью во взгляде, Кируев прибавила: – Я не понимаю, что вы собираетесь делать с коммандером Джанайей.

– Я просмотрел записи, – сказал Джедао, – и согласен с вашей оценкой. Она сломалась именно потому, что является очень хорошим Кел. С вами этого не случилось, потому что – извините – вы не столь безупречны в этом смысле.

– Знаю, – сказала Кируев. Джанайя твердо верила в важность преданности и формационного инстинкта. Её ужас при мысли о превращении в «падающего ястреба» был очевидной вещью. – Но она по-прежнему не в себе, и это проблема.

Джедао побарабанил пальцами по собственному колену.

– Лучше я с ней поговорю, когда у нас будет немного больше свободного времени, но пока придется оставить Муриса в качестве коммандера. Я прикажу Джанайе явиться в лазарет для оценки состояния и консультаций.

Кируев не стала напоминать, что Джедао мог бы разобраться с Джанайей напрямую, если бы пребывал в командном центре в соответствующий момент.

– Кто предоставил вам математические расчеты? – спросила она. – По формациям и анализу метода перемещения, который использовали Хафн?

– Я находился здесь, – сказал Джедао, – потому что предпочел бы сохранить это в тайне от вас.

Кируев прикинула, стоит ли настаивать на ответе, и решила, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Вы попросили о добровольцах.

– Да, мы оба это видели.

– Изначально вы взяли рой под контроль силой, – продолжила она. – Это мы тоже видели оба. Почему сейчас так важно, чтобы Кел служили по собственному выбору?

– А разве это такой плохой навык, чтобы ему не стоило научиться, генерал?

Кируев посмотрела на карты на полу, потом – на невозмутимое лицо Джедао.

– Если вы не хотели, чтобы мы вели себя как Кел, сэр, то почему…

– Вы уже доверились самому ненадежному генералу в истории Кел, – сказал Джедао. – Потерпите ещё немного и сами увидите, к чему всё идет.

– Я к вашим услугам, сэр, – сказала Кируев и удивилась, отчего глаза Джедао стали такими печальными.