Глава двадцать вторая

Брезан по настоянию Тсейи кормил вместе с нею птиц, пока их мот «Под сенью орхидеи» приближался к келскому рою. Тсейя продолжала называть его роем «Двойка шестерней». Это было верно, и все же Брезан чувствовал, что иной раз реальности стоит дать по зубам, пусть даже мысленно, и сам называл его роем «Лебединый узел». Они больше не получали текущие обновления из анданских источников, поскольку это могло выдать их присутствие. Как бы там ни было, собственные сканеры демонстрировали, что Джедао и Хафн кружатся в танце. Брезан и Тсейя хотели держаться поблизости, но не переусердствовать – мало ли что случится.

Когда Брезан не сумел выдать одной из птиц очередное угощение, она издала дребезжащий звук и вывернула голову почти на сто восемьдесят градусов, чтобы уставиться на него. Брезан был убежден, что шеи, какими бы длинными, стройными и изящными они ни были, не должны вот так скручиваться, словно штопор.

– Честное слово, нам бы стоило самим наблюдать за ситуацией, – сказал он Тсейе, стараясь не думать о том, как сильно клюв птицы напоминает копье.

Тсейя болтала босыми ногами в крошечном ручье, явно не заботясь о том, что ей могут откусить пальцы. Сегодня она заплела волосы в косы, которые ниспадали на вязаную шелковую шаль.

– Когда я училась в Академии, меня вынудили кое-что прочитать о нескольких битвах, которые вели Кел, – безмятежно проговорила агентесса. – Кое-какие из них длятся дольше, чем наши бесконечные званые обеды. Два роя еще даже не показали друг другу знамена. Я бы сказала, что нет смысла заводиться, но, насколько я могу судить, ты всегда на взводе.

Брезан сердито уставился на свою партнершу по миссии. Птица продолжала печально глядеть в его сторону, вместо того, чтобы выбрать себе более удобную мишень – ну ясное дело, ее специально обучили изводить невинных Кел. Он выудил из контейнера ещё одно лакомство и осторожно протянул. С величайшей деликатностью птица выхватила кусочек из его руки и проглотила.

– Кажется, ты больше боишься ручного журавля, чем Джедао, – добавила Тсейя. – Как-то это… шиворот-навыворот, не находишь?

Брезан искоса взглянул на агентессу, но увидел на ее лице только искренний интерес.

– Известный враг предпочтительнее? – предположил он. – Впрочем, я и не понимал, сколь многое о нём умалчивалось в Академии Кел.

Во время путешествия Тсейя старательно изучала их потенциальную жертву. Кое-какие записи они просмотрели вместе. В Академии Кел Брезан ознакомился с такими известными эпизодами, как бой при Адском Веретене и передача Джедао в ведомство Командования Кел, посредством которой гептарх Шуос Хиаз полностью от него отказалась. Одно видео даже демонстрировало, как его награждают какой-то медалью, и это очень смущало. Награждение случилось почти за десять лет до бойни.

Как узнал Брезан, эти записи составляли лишь малую часть доступного материала. Например, Тсейя раскопала обрывок съемки какого-то официального обеда, где Джедао усадили рядом с лиожским поэтом, который имел смутное представление о стихах его сестры. Брезан даже не догадывался, что у Джедао когда-либо была сестра, не говоря уже о том, что она оказалась поэтессой. Он невольно задумался, раздражала ли она когда-нибудь Джедао так же, как Миузан его. Тсейя также нашла записку, которую Джедао написал одной из своих любовниц, Магистрату. Письмо было кратким, официальным и касалось какой-то ключ-карты. Брезан счел бы выбор выражений ужасно холодным, не объясни ему Тсейя, что в те времена именно этого и требовал протокол. Как бы там ни было, Брезану очень не нравилось думать о Джедао как о живом человеке, а не как об игровой фигуре, которая обрела чрезмерные полномочия. Было слишком тревожно осознавать, что кто-то мог натворить все то, что устроил Джедао, действуя целенаправленно.

У Тсейи был задумчивый вид.

– По Жертвенному Лису у нас много всего, – проговорила она, – и, сдается мне, лишь малую часть от этого можно охарактеризовать как то, чего можно ожидать от офицера Кел. Жаль только, что не хватает самой полезной детали.

Причины его безумия.

– А я сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь был сумасшедшим, – заявил Брезан, вспоминая, каким безупречно расслабленным выглядел немертвый генерал в своем украденном теле.

– Что ж, – сказала Тсейя, – хотела бы я заявить, что надеюсь во всем разобраться, но раз из него тогда ничего не вытянули, мои шансы не лучше. Проклятые Шуосы.

Брезан угостил вторую птицу лакомством. Она качнула головой, словно в знак благодарности.

– А эти твои любимцы не разжиреют? – спросил он. Аппетит у существ явно не уменьшился.

Тсейя беспомощно рассмеялась.

– Ты безнадежен. Поскольку мой план заставить тебя расслабиться прискорбным образом провалился, почему бы нам не попробовать что-нибудь еще? Можем устроиться в командном центре, чтобы вогнать себя в уныние по поводу того, что нам предстоит, просматривая записи старых дуэлей Джедао.

– Валяй, сделай мне больно… – сказал Брезан. В какой-то момент он поведал ей о том, какие разгромные поражения терпел от Миузан во всем, что касалось спорта. С другой стороны, лучше уж сидеть в командном центре – там его не будут донимать эти птицы с противоестественно длинными и тонкими шеями. – Ну ладно, раз уж ты предложила, давай так и сделаем.

Тсейя бросила последнее лакомство к двум искусно переплетенным друг с дружкой деревьям в кадках. Птицы устремились туда же.

– Идём, – сказала она.

Брезана тревожило, что Тсейя везде и всюду ходит босиком. Казалось, произведя первое впечатление в качестве члена фракции Андан, она больше не чувствовала себя обязанной соблюдать приличия. Когда он упомянул об этом, она только улыбнулась и сказала: «Суть протокола в том, чтобы произвести впечатление, так или иначе. Может быть, я просто пытаюсь убаюкать тебя, внушив ложное ощущение безопасности?»

Ее слова напомнили Брезану, что когда большинство людей беспокоятся о том, что их могут ударить ножом в спину, втянуть в интригу или перехитрить, они беспокоятся не только о лисах из фракции Шуос. Если у них есть хоть капля здравого смысла, они не спускают глаз с Андан. «Я наименее полезный генерал Кел в истории, если тебе нужна пешка по дешевке, – сказал он ей. – А если тебе скучно, что ж, ты и так уже затащила меня в постель».

Тсейя фыркнула, но не ответила на колкость.

Они вошли в командный центр с аквариумом. Терминалы пестрели отчетами о состоянии дел.

– Я уверена, что ты легко мог бы убить меня, если бы тебе пришлось, – небрежно проговорила Тсейя, садясь.

Брезан напрягся.

– Не надо, – сказал он. – Это не смешно.

Тсейя открыла рот, увидела его лицо, закрыла рот.

– На что похожа твоя семья? – спросила она ни с того ни с сего.

– Моя что? – Брезан заглянул в отчет о состоянии, поскольку это было то, что он понимал – и прямо сейчас он нуждался в чем-то понятном. К несчастью, отчеты демонстрировали всего лишь то, что два роя выполняли маневры. «Лебединый узел» как будто не горел желанием преследовать Хафн, но кто знает, какой барочно-замысловатый план привел в действие Джедао. Если это означало поменьше погонь, Брезан ничуть не возражал.

– Твоя семья. – Тсейя уперлась руками в колени и слегка наклонилась вперед.

Интересно, почему это так важно для нее?

«Я недостаточно хитер для этого задания», – подумал Брезан.

– Уверен, мы бы тебе наскучили, – сказал он, не сомневаясь, что о главном она уже прочитала. – Мой старший отец уже был в отставке к тому времени, когда я повзрослел достаточно, чтобы соображать, но, впрочем, родительские обязанности выполняли большей частью два младших отца. Один из них восстанавливает антикварное оружие, что объясняет его партнерство с кем-то из фракции Кел. Другой делает вырезные бумажные иллюстрации для детских книг. Однажды на меня накричали за то, что я испортил его лучшие ножницы.

Он уже рассказывал ей о своих сестрах, но она продолжала смотреть выжидающе.

– Мою старшую сестру зовут Кериезан. Я её почти не вижу, да и в детстве мы мало общались, что автоматически делало её привлекательнее близняшек. Она намного старше, и у неё двое детей. Кажется, она собиралась завести ещё одного ребенка. Что касается близняшек, то Миузан из них самая неуемная. С Ганазан, будь она сама по себе, я бы справился – она довольно спокойный человек, – но она всегда по умолчанию принимала сторону Миузан.

Тсейя продолжала молчать. Чувствуя себя загнанным в угол, Брезан сказал:

– Мы ссорились из-за глупостей вроде кому чистить оружие и кому выбирать, какие драмы смотреть вместе. Мой старший отец считал, что это надо делать всем вместе – понятия не имею, почему. Честно говоря, мы очень заурядные. Позор достался мне одному. Если бы «падающих ястребов» было легко выявить заранее, я… я бы вообще не попал в Академию Кел.

Если уж на то пошло, он понятия не имел, что Командование Кел сказало его родителям, если вообще что-то сказало. Он не осмелился спросить. Если ему повезет, Командование предпочло промолчать. Его семья, вероятно, решила, что он мертв или находится под контролем Джедао. Правда была ненамного лучше.

– Твоя семья очень отличается от моей, – сказала Тсейя. – Пожалуйста, не думаю, что все анданские семьи интересуются только ядами и притворством. Везде по-разному.

Брезан задался вопросом, захочет ли она углубиться в подробности, и сам не понял, огорчился или обрадовался, когда этого не случилось. Может, Тсейе просто нужно было отвлечься.

– Ты хотела посмотреть какие-то дуэли? – спросил он, созерцая статусные индикаторы. По-прежнему ничего полезного.

– Да, я выберу одну наугад, – сказала Тсейя, немного оживившись.

Сеть с радостью сделала выбор за них: на видео был Джедао тех времен, когда он руководил тактической группой, а его противником оказалась гибкая длинноволосая Шуос, оскорбленная каким-то нарушением этикета, которое Тсейя, несомненно, поняла, но вот Брезан – ничуточки. Было странно изучать Джедао в собственном теле – худощавом, мужском, с лицом, которое оставалось непримечательным, пока он не улыбался; но Брезан узнал движения Черис-Джедао, памятные по командному центру «Лебединого узла», и ещё узнал улыбку. Также было странно видеть Джедао с эмблемой коммандера тактической группы, включающей звезду и пламя, а не с генеральскими крыльями. Брезан напомнил себе, что Командование Кел в любом случае наконец-то уволило ревенанта.

Джедао и его противница, Шуос Маграх, оценивали друг друга так, что казались братом и сестрой.

– Маграх была наемной убийцей, так что у них одинаковая подготовка, – объяснила Тсейя, когда Брезан сказал об этом вслух. – Были предположения, что она пыталась ранить или убить Джедао по своим собственным причинам.

А Брезан-то думал, что правильно расположил события на временной шкале.

– Разве в то время его не любили?

Тсейя пожала плечами.

– Это сложно. Многим сослуживцам-Кел он нравился, но другие считали, что ему просто повезло, и возмущались тем, как быстро его повысили. Шуосы считали его чудаком. Посмотри на все с их точки зрения. Сразу же после Академии его карьера стремительно взлетела, он очутился прямиком в аппарате гептарха, блистательно проявил себя в качестве убийцы, потом занялся работой с маленькими подразделениями и продемонстрировал ещё более впечатляющие результаты. А потом – как показалось остальным – военщина засела у него в башке, и он все бросил, чтобы погнаться следом за Кел. Непостижимо, но гептарх Шуос Хиаз его отпустила. Может, в конце концов решила, что он ей не подходит. Только подумай, от скольких неприятностей она избавила бы всех нас, если бы просто заперла его где-нибудь, пока не перебесится.

Поединок развивался, на экране был лучший раунд из семи. Брезан мог разобраться в происходящем, только просматривая замедленные повторы. Он уже знал об экстраординарных рефлексах Джедао, но Маграх была столь же быстрой.

– Ты не поверишь, до какой степени неполноценным я себя чувствую, – сказал Брезан.

Тсейя пнула его в голень.

– Не думаю, что работа убийцы по найму пришлась бы тебе по нраву.

– Если бы у меня были навыки убийцы, я мог бы застрелить Джедао до того, как он зашел так далеко.

– Жизнь не ограничивается умением решать проблемы меткой стрельбой, – возразила Тсейя. – Нам просто придется на этот раз сделать все правильно. Для человека, который так хорошо обращается с оружием, у Джедао много слабостей. Нет, я больше беспокоюсь о том, как бы подобраться достаточно близко, чтобы порабощение сработало, чем о том, что Джедао даст сдачи.

– Не уверен, что это отношение поспособствует нашему выживанию в долгосрочной перспективе.

Она улыбнулась ему уголком рта.

– Кто-то из нас должен быть оптимистом.

Мот-сеть прервала их уведомлением: рой Джедао транслировал знамя «Двойка шестерней».

– Нам лучше приготовиться, – сказала Тсейя.

Брезан выключил запись поединка, мимоходом отметив, что счет был 2–2, и задавшись вопросом, не параноик ли он, раз думает, что Джедао мог это подстроить. Он отвернулся. Ему больше всего на свете хотелось быть частью разворачивающейся битвы, он жаждал сражаться.

– Брезан, – сказала Тсейя. – Брезан. Мы тоже сражаемся, особым образом.

Не стоило и пытаться объяснить ей, что быть Кел не означало сражаться особым образом, как сделал он во время упражнения Пурпур-53. Это означало сражаться в точности так же, как все остальные Кел. Разумеется, будучи «падающим ястребом», он не мог читать Тсейе лекции по поводу доктрины Кел. Вместо этого он сказал:

– Я исполню свой долг.

Потому что это, разумеется, было неоспоримо.

Для миссии у Тсейи имелась имитация келской униформы. Он не смотрел, как она одевается – он не мог такое вынести, – но вынужден был согласиться, что в любой другой одежде на моте Кел она будет выделяться, в особенности после того, как Джедао выгнал весь прикомандированный персонал. Они тихо переоделись. Брезан знал, что Андан заботит эстетика даже таких утилитарных предметов, как скафандры, но одно дело знать, а другое – носить их самому. Впрочем, учитывая развитие событий в этом году, изящные завитушки были наименьшей из его проблем.

Из них двоих Тсейя была лучшим пилотом. Брезан наблюдал за ней достаточно долго, чтобы понять: дело не только в глубине познаний относительно того, как надо обращаться с шелкомотом. К счастью, она была на его стороне – во всяком случае, в данный момент скорее на его стороне, чем наоборот.

По мере приближения он едва сдерживался, чтобы не комментировать события шепотом, как будто Кел в рое могли бы услышать его сквозь вакуум. Тсейя, сосредоточенная на задании, ничего подобного не испытывала. Большим пальцем ноги она громко постукивала по опоре терминала.

От того, что они находились на борту шелкомота, ожидание не становилось менее мучительным. Брезан наблюдал за роями Кел и Хафн на экранах, ворча, как вдруг появился второй рой противника. Он даже не понимал, как описать увиденное, и не думал, что множество формантов – даже искаженных чужеродных формантов – могут оказаться неисправностью системы сканирования.

– Тсейя…

– Я их вижу, – сказала агентесса. Она не изменила курс – в основном потому, что главная часть роя Джедао была занята тем, что строилась в формацию, угрожающую вновь прибывшим. Брезан понятия не имел, откуда Джедао узнал, что они здесь появятся. Никто и никогда не говорил, что Джедао умеет извлекать из систем сканирования дополнительную информацию, но нельзя было исключать, что он припас какие-то трюки.

Брезан с трудом оторвал взгляд от подсвеченного треугольника на дисплее, изображавшего «Иерархию пиршеств». «Мы освободим всех вас от Жертвенного Лиса, – свирепо подумал он, стараясь не думать, выжила ли генерал Кируев. – И тогда я лично убью Джедао, и разорву его на столько кусков, что нечего будет сжигать».

Один из бывших любовников Брезана, парфюмер, однажды спросил, что его так привлекает в жестокости профессии. И неважно, что как штабной офицер он ничего жестокого не видел собственными глазами. Брезану не хотелось признаваться в подобном, но он испытывал определенное удовлетворение от того, что преодолевал препятствия при помощи силы.

«Сосредоточься», – напомнил он себе. Они еще не заняли позиции, а Джедао все еще представлял угрозу. Он взглянул на Тсейю. Все еще поглощена своей задачей. Хорошо.

Битва разворачивалась очень странно. Он понял, что Хафн каким-то образом взяли под контроль четырнадцать знамемотов Кел. Джедао увидел это раньше Брезана и опасным образом сократил большую формацию, чтобы высвободить тактическую группу, которая занялась устранением подразделений, переметнувшихся на сторону врага. Брезан старался дышать глубоко и ровно, чтобы справиться с тошнотой при мысли о Кел, вновь ставших предателями не по своей воле, о том, что они при этом чувствовали…

Нет. Дело не в этом. Он вспомнил сбивающую с толку преданность в глазах генерала Кируев, в глазах коммандера Джанайи. Сам Брезан испытал ужас только потому, что у него не было формационного инстинкта, который внушил бы мысль, что в окружающем его мире все идет как положено. Гекзарх Кел его предупреждала, но он был не готов понять её слова.

– Эта обособленная группа – она что, горит?

Брезан осознал, что Тсейя обращается к нему, и посмотрел на тактический дисплей.

– Да, – ответил он ровным голосом. Каким несчастным коммандером пожертвовал Джедао? Конечно, любой из них был готов послать людей на смерть. Но Брезан ничего не мог с собой поделать. – Кажется, эта группа наседает на корабли, которые Хафн пытаются защищать.

– Понятно, – сказала Тсейя. Теперь она вела их сквозь фейерверки.

Они обсудили, как справиться с ситуацией, учитывая, что битва все усложняет. Если устранить Джедао во время сражения, это навредит шансам роя на выживание. Раз уж Джедао продолжает бороться с захватчиками, они вполне могут позволить ему завершить битву. Брезан прослужил под началом генерала Кируев достаточно долго, чтобы верить в ее компетентность, но они не знали наверняка, что женщина жива. Со своей стороны, Брезан не был подготовлен к выполнению этой задачи.

Поэтому они решили проникнуть на борт командного мота и подстеречь Джедао, когда он вернется в свою каюту, чтобы отдохнуть. Теоретически наличие тела, даже чужого, означало, что ублюдок должен время от времени спать. И был шанс, пусть даже небольшой, что ревенант ослабит бдительность в достаточной мере для их успеха.

Хотя Брезан половину карьеры прослужил на моте, он всегда ненавидел в космических боях одну вещь, а именно иллюзорное чувство изоляции. Можно было почти вообразить, что темнота с её бездонным взглядом – некий защитный покров; можно было перепутать время от времени наступающую тишину с указанием на то, что враг пройдет мимо. Но на самом деле Вселенная отлично знала, как врезать под дых тому, кто слишком много о себе возомнил. Во время первого назначения Брезана на знамемот, в сражении с налетчиками-таурагами, выстрелом из рельсотрона пробило ослабевшие формационные щиты и корпус мота и рассекло женщину рядом с ним напополам.

– Поехали, – промурлыкала Тсейя себе под нос. Брезан вздрогнул, но она разговаривала с мотом. Они теперь находились посреди зоны боевых действий. Тсейя явно знала о формационной механике больше, чем обычно показывала. Иначе она не смогла бы предугадывать действия Джедао, и их бы сбили ещё на подлете. Она уже пробралась через щиты, воспользовавшись модуляционными промежутками и способностью шелкомота ускоряться рывками, очень быстро.

Брезан увеличил субдисплей, на котором отображались данные оптических устройств. С такого расстояния лишь золотая краска, нерегулярно мерцающая в свете щитовых эффектов и огня противника, позволяла отличить пепломот от окружающей его пустоты.

– Скоро моты спарятся, – сказала Тсейя. – Готов? Тебе это не понравится. Мне вот никогда не нравилось.

Оба ещё раз проверили паутинные ремни, и Брезан кивнул. Он был рад, что наконец-то что-то происходит, хотя знал, что через несколько минут будет чувствовать себя совсем иначе.

Тсейя была права. Несмотря на всю ее ловкость как пилота, от маневра спаривания все кости в теле Брезана завибрировали так, словно хотели вырваться из плоти. Шелкомот прикрепил себя паутиной к точке проникновения, а потом, содрогаясь, начал медленно приближаться к «Иерархии пиршеств». Затем он выпустил яйца, которые вылупились и сотворили мост из металлического кружева, а также бурильщика, который должен был прогрызть путь через корпус пепломота.

Бурильщик старательно изверг пузырь, которым покрыл себя и точку прорыва, а потом принялся за работу. Они ждали в молчании. Брезану все время хотелось стукнуть по экрану с индикаторами прогресса, хоть это и было иррациональное желание. Тсейя не выказывала нетерпения.

– Все идет как надо, – сказала она наконец, и он согласился. – Пошли.

После шелкомота с его обилием птиц, неуместных рыб и изящных деревьев, строго утилитарный шлюз почти разочаровывал. Углы рта Тсейи дрогнули, когда она заметила, какое у Брезана лицо, но агентесса ничего не сказала. Расстояние между «Под сенью орхидеи» и «Иерархией пиршеств» было небольшим, но опасным. Невзирая ни на какие страховочные тросы, можно было проявить небрежность и провалиться сквозь отверстие в несовершенном металлическом переплетении. И все же Брезан сталкивался с такой опасностью раньше, поэтому он быстро завершил переход, добравшись до пузыря из металлопены.

Тсейя немного задержалась, и Брезан подумал, уж не заметила ли она что-нибудь неладное. Потом агентесса тоже перешла на другую сторону. Пузырь открылся, пропуская обоих, и пришлось войти вместе, прижавшись друг к другу из-за его небольшого размера. У них за спиной он закрылся, а впереди разверзлась дыра в корпусе «Иерархии пиршеств».

Они оказались в коридоре. Брезан резко огляделся, но никого не увидел. Он рассчитывал ощутить нечто большее, чем острую как нож отчужденность.

– У меня нет доступа к сети, – проговорил он тихо. Не стоило ожидать иного. Но если бы Джедао проявил небрежность, они могли бы хоть выяснить, каков нынешний план коридоров мота.

Единственным ответом Тсейи был короткий кивок. Она дышала неглубоко, и её лицо было слишком бледным.

– Тсейя?

– Я в порядке, – сказала она слабым голосом.

Следовало бы спросить её о неуместных фобиях, вроде тех, наличие которых он раньше проверял для генерала, только вот для этой миссии Тсейю выбрал не Брезан. Кроме того, ему так и не показали её досье, хотя она-то его собственное точно видела. В конце концов, он подчинялся ей, а не наоборот.

– Надо двигаться дальше, – сказала Тсейя решительней. Вот и хорошо, и без разницы, есть ли у неё боязнь открытого пространства или вакуума. Она совершила переход, и теперь им предстояло застрелить архипредателя.

Они сбросили скафандры и засунули в пролом. Если кто-то найдет это место раньше, чем они найдут Джедао, с ними все равно покончено. И все же ему было неприятно видеть Тсейю в униформе Кел. А что касается самого Брезана, то казалось, что гребаные генеральские знаки отличия транслируют их положение на весь знамемот.

Руководствуясь наилучшими соображениями о том, где могли находиться покои Джедао, он двинулся вперед, ведя их по сбивающим с толку одинаковым коридорам. Было трудно не видеть некоего самодовольства на мордах вездесущих нарисованных ястребов. «Если мне однажды позволят декорировать мот, – подумал Брезан, – я велю выкрасить его сплошным цветом, и пусть это будет скучно на вид». А если серьезно, он привык принимать переменную компоновку отсеков как должное. Тот факт, что у него теперь не было доступа к главной карте, беспокоило сильней, чем Брезан был готов признаться самому себе.

Какое-то дребезжание заставило обоих напрячься, но это был всего лишь сервитор, несущий ящик с инструментами, – он занимался рутинным техобслуживанием, которое не требовало одобрения человека-техника. Сервитор, дельтаформа, обращал на них не больше внимания, чем Брезан на плитку на полу. Тсейя в задумчивости взглянула на робота, но Брезан жестом велел ей не отставать. Если не считать шлюза, она справлялась отлично. Он надеялся лишь на то, чтобы и самому не оплошать.

Первых Кел они повстречали за пределами того, что должно было быть дуэльным залом; Джедао не потрудился изменить нарисованных ястребов с мечами в лапах на что-то другое. У двух Кел, солдата и капрала, были замученные лица людей, которые хотят лишь поспать. Они почти что прошли мимо Брезана и Тсейи.

– Вижу, дисциплина здесь пошла ко всем чертям, – едко заметил Брезан. Он узнал их: Кел Осара и капрал Мерез. Ни тот ни другой не доставят им хлопот, если только они не окажутся настолько глупы, чтобы вызвать Мереза на состязание в выпивке. Брезану доводилось слышать, как один сержант клялся, дескать, этого человека невозможно напоить, не прибегая к помощи каких-нибудь веществ.

Оба Кел от неожиданности дернулись. Осара, более сообразительная, отсалютовала, и её лицо побледнело. Это было очень по-келски, и на самом деле ничто другое ей было не по силам. Она была в состоянии понять, что происходит нечто неправильное, раз Брезан оказался здесь, да ещё и с такими знаками отличия, но он не приказал ей думать, поэтому она и не собиралась начинать.

А вот Мерез попытался разобраться в ситуации. Он посмотрел на эмблему с крыльями и пламенем, затем отдал честь, но гораздо медленнее.

Прежде чем Мерез смог сформулировать вопрос, Брезан резко спросил:

– Генерал Кируев ещё жива?

– Да, сэр, – ответили оба.

Он хотел порадоваться ответу, но у него не было никаких гарантий относительно состояния генерала.

– Она здорова?

Они замялись.

– Она жива, сэр, – сказал капрал.

Чудесно… Он хотел бы разобраться, но им надлежало убить лиса.

– Джедао?

На этот раз никаких колебаний.

– Жив, сэр.

Проклятье.

– Мне нужны указания, где скрывается Джедао, – сказал Брезан, – а потом хочу попасть к генералу.

Мерез выдал ему координаты. Оказалось, что Джедао выделил Кируев апартаменты рядом со своими. Брезану было противно думать о том, что это подразумевало.

– Ладно, – сказал он обоим. – Идите прямо в казармы и оставайтесь там. Ни с кем не разговаривайте, пока я не отменю приказ. Ступайте.

Оба Кел зашагали прочь. На мгновение глаза Осары вспыхнули от изумления. Когда солдат и капрал скрылись за углом, Тсейя пробормотала:

– Будем надеяться, они по дороге никого не встретят.

– Мы ничего не можем с этим поделать, – сказал Брезан.

Они добрались до каюты Джедао без дальнейших происшествий, пусть даже им самим казалось иначе. Брезан бросил взгляд на двери в другом конце коридора, ведущие в покои Кируев, как будто генерал собиралась выйти им навстречу. Вряд ли. Он кивнул Тсейе.

Многое может пойти не так, если попытаться взломать полноценную мот-сеть, в особенности такую, за которой следит Шуос – по этой причине до сих пор ни один из них это не пробовал. Но теперь момент настал. У Тсейи был опыт ныряния в сеть. Она достала хакерское устройство в виде кольца с невероятно большим опалом-кабошоном, окруженным бриллиантами, которое она ранее описала как «соответствующее представлениям моей матери о моде», и наклонила голову, прислушиваясь к чему-то, что могла слышать только она.

Брезан уже начал опасаться, что кто-нибудь появится в том или другом конце коридора, как вдруг дверь тихо открылась. Тсейя выпрямилась и кивнула ему. Брезан вытащил пистолет. С того места, где стоял, он проверил помещение, затем пробежал внутрь, свернул налево и повторил проверку. В комнате не было ничего интересного, кроме колоды джен-цзай и нескольких фишек на столе.

– Чисто, – тихо сказал он.

Но, увы, их попытки действовать скрытно оказались недостаточно хороши.

– Я здесь, – донесся ужасно знакомый голос. В другом конце салона открылась дверь. Джедао был частично виден через проем, включая половину улыбки.

Брезан не смог сдержаться. Он прицелился и выстрелил трижды. Пули с визгом отрикошетили, что-то в соседней комнате разлетелось вдребезги. Джедао снова спрятался, быстрый как ртуть.

– Если вы всерьез собирались убить меня, взорвали бы тут все, как Командование-мать-его-Кел уже сделало с другим пепломотом. Хватит тратить ваши пули и мое время, давайте поговорим как цивилизованные люди.

Если это предлагал сам Джедао, такой поворот не мог сработать в их пользу. Это точно уловка. Но так у Тсейи появлялся шанс, чтобы…

– Дайте слово, – продолжил ревенант. Теперь он диктовал условия. – Я оставлю оружие здесь. А ты, Брезан, можешь оставить себе все, что пожелаешь.

Брезана охватила мучительная неуверенность. Единственным, что не давало ему войти туда, было воспоминание о жгучей боли в руке, и ещё – обжигающее осознание того, что Джедао как убийца намного лучше. Тсейя ничего не говорила и, похоже, не собиралась покидать коридор, пока это было опасно, поэтому он решил придерживаться изначального плана.

– Ладно, – грубо сказал Брезан и спрятал пистолет с самоубийственной честностью. – Выходи.

Он согласился не стрелять. Он ничего не говорил о другом оружии. Джедао был не настолько глуп, чтобы не заметить лазейку, и в любом случае Шуос ожидал бы, что все будут лгать так же, как и он. Они оба намеревались предать друг друга. Вопрос в том, кто быстрее.

Он может не выжить. Но ему было приказано дать Тсейе шанс. В кои-то веки он выполнит чертов приказ.

Джедао неспешным шагом вышел из комнаты. Эта проклятая кривая улыбка. Брезан сжал левую руку в кулак, жалея, что не может разбить лису физиономию. Джедао заметил знаки отличия Брезана. Его глаза расширились. Потом он тихо рассмеялся.

– И люди жаловались, что я получил повышение слишком быстро… Что ж, поздравляю. Как вам нравятся привилегии ранга, генерал?

Затем глаза Джедао сузились, и он посмотрел через плечо Брезана. Брезан сначала не осмелился обернуться, но услышал шаги Тсейи. Она могла ходить тихо, когда хотела. То, что она этого не сделала, свидетельствовало о ее уверенности в собственных силах.

Брезан почувствовал жар ее присутствия и, к своему стыду, ощутил, как кровь приливает к шее от осознания, что она так близко, даже если ее внимание сосредоточено на другом мужчине. Несмотря на свое первоначальное намерение, он медленно повернулся, чтобы посмотреть. Он хотел бы провести руками по ее волосам, чьи локоны высвободились из серебряных заколок; он изумился тому, как ее глаза стали розово-голубыми, глубокими, как море; он хотел бы, чтобы этот лепестковый взгляд был сосредоточен на нем, даже зная, что это означало бы.

Затем он снова посмотрел на Джедао, что и должен был делать все это время. Джедао наблюдал за Тсейей сквозь опущенные ресницы. Брезан очень цинично спросил себя, когда Джедао в последний раз сближался с человеком не для того, чтобы его убить. Напряженность взгляда Джедао его встревожила, но Тсейя ничем не выказывала беспокойства.

Медленно и грациозно, не обращая внимания на Брезана, Джедао направился к Тсейе. Он сказал что-то ласковое на языке, которого Брезан не знал. Тсейя ответила на том же языке. Брезан занял позицию, стараясь не двигаться слишком резко, хотя и понимал: преодолеть эффект порабощения так уж легко.

Брезан сделал выпад, но Джедао уже не было на прежнем месте. Он метнулся вокруг Брезана и ударил Тсейю по затылку. Борьба закончилась так быстро, что Тсейя рухнула в объятия Джедао быстрей, чем Брезан успел среагировать.

Брезан обнаружил, что выхватил пистолет, но это не принесло ему никакой пользы. А стоило поучиться на своих ошибках.

– Не надо, – сказал Джедао, судя по голосу, ничуть не порабощенный. – Она жива, пусть даже ей и понадобится медицинская помощь. Я бы предпочел не убивать ее без необходимости. Особенно не из-за такого дурацкого стечения обстоятельств.

Брезан уставился на Джедао, потом на Тсейю, потом снова на Джедао. Порабощение должно было сработать, если только…

Если только Джедао не был Джедао.

Его разыграли. С самого начала.

И это означало, что по его вине они оказались в руках человека, ещё более опасного, чем немертвый генерал.