Глава 34
Инквизиция
Я сижу за столом в комнате для допросов. Это не переговорная, к которым я привык. Стол слишком маленький, и с ближней ко мне стороны из него торчит металлическое кольцо, явно чтобы защелкивать наручники. Но я пока без них. Впрочем, после того как в прошлый раз я оказался в наручниках, а машину, в которой меня перевозили, сбросил с дороги пытавшийся меня убить маньяк, я провел некоторое время за изучением искусства освобождения от наручников по видеороликам на «Ю-Тюбе». Кроме того, я брал уроки самообороны у бывшего борца смешанных единоборств, в обмен на помощь в подготовке к экзаменам – он решил поступать в медицинский. Надеюсь, что знания в этих областях не потребуются мне на практике.
Выбрав именно это помещение для разговора, Чен и детектив рядом с ней, Рауль Авила, дают понять, что не шутят, хотя истинную причину такого отношения я пока понять не могу. Единственное, в чем можно быть уверенным, что, судя по скорости, с которой они достали ордера на обыск и арест, с прокурором и судьей у них отличные отношения. И еще я хорошо помню, что последний раз в подобной ситуации не мог держать рот на замке, в результате чего практически был обвинен в убийстве. И хотя я очевидно на стороне света и справедливости, Чен может считать иначе. Ей нужно выяснить, как я добыл образцы ДНК. И несмотря на то, что я в буквальном смысле нашел их на улице, я знаю, что следует молчать. Единственными словами, сказанными мной с момента задержания, были: «Телефонный звонок».
– Доктор Крей, когда вы нашли эти образцы – до или после вашего звонка в службу спасения?
– Телефонный звонок.
– Он может вам не понадобиться, если мы сейчас все разъясним. Просто ответьте на вопрос.
– Телефонный звонок, – повторяю я, на этот раз в направлении объектива камеры, висящей на противоположной стене.
– Вы так охотно сотрудничали со следствием, но, к огромному сожалению, нарушили наши очень четкие инструкции, что делать и чего не делать.
Я продолжаю молча таращиться в пространство между двумя детективами.
– Поговори ты с ним, – поворачивается Чен к коллеге.
– Доктор Крей, нам очень важно, чтобы вещественные доказательства были нетронутыми. Несанкционированный доступ к ним может развалить все дело.
– Телефонный звонок.
Мне так хочется сказать им, что кости из гостиницы не имеют отношения к их вещдокам и, собственно, вещдоками не являются, но мне сейчас не стоит говорить вообще ничего. Чен начинает раздражаться.
– Мы можем вас отпустить прямо сейчас. Или можем официально предъявить обвинение – к завтрашнему дню бумаги будут готовы, – но в этом случае все газеты напишут, что вы вмешались в ход следствия.
Я молчу, но не могу сдержать злорадства, мы оба знаем, что это худшие заголовки, которые она способна вообразить. Они только помогут адвокатам защиты не признать вещественные доказательства. Похоже, она улавливает мое настроение и меняет подход.
– Мы можем обвинить вас во многом: кража человеческих останков, незаконное проникновение – все это уголовные преступления, реальный срок, штрафом не отделаетесь, – она поворачивается к Авиле: – Так ведь?
– Легко. Но мы вас отпустим, если вы объясните, откуда все это. Что скажете?
– Телефонный звонок.
Чен краснеет.
– Знаете, чем больше мы тут мучаемся с вами, тем меньше времени у нас на реальные поиски преступника.
– Да вы что? – не выдерживаю и бормочу я.
Авила раздраженно смотрит на меня.
– Ну и хрен с ним!
– Хорошо, доктор Крей, будь по-вашему. Мы вас официально задержим, проведете ночку в СИЗО с настоящими отбросами общества. Завтра, если все будет быстро с бумагами, вам предъявят обвинение, а еще через пару дней, если найдете адвоката, которому доверяете больше, чем государственному, возможно, их снимут, и вы выйдете на свободу. А мы тем временем расскажем прессе историю про то, что нашли у вас в номере, а уж они сами пусть додумывают, откуда вы все это взяли.
– Можем использовать какую-нибудь общую статью, типа «хранение запрещенных предметов»? – спрашивает Авила у Чен, явно чтобы запугать меня.
Я стараюсь держаться спокойно, насколько это возможно. Чего они не понимают, так это того, что как таковой репутации, о которой я мог бы беспокоиться, у меня давно уже нет. Чен стучит в дверь изнутри, входит полицейский и надевает на меня наручники. Меня выводят из комнаты и ведут оформлять.
– Если передумаете, меня не зовите, хватит! – кричит Чен мне вслед.
Следующий час проходит в унизительных процедурах оформления ареста. В основном это означает сидение на пластиковых стульях в компании мелких хулиганов в ожидании, когда вызовут на снятие отпечатков, фотографирование и тщательный, но, к счастью, без физиологических подробностей обыск. После всего этого меня наконец заводят в кабинку, где стоит телефон, и разрешают сделать звонок.
В Монтане есть адвокат, который помог мне разобраться с последствиями дела Джо Вика, но, боюсь, в Лос-Анджелесе от него будет немного толку. Так что вместо него я набираю своего друга Джулиана Штейна. Джулиан – венчурный капиталист, меценат и иконоборец, совершенно не стесняющийся резких и непопулярных высказываний.
– Привет, Тео! Как дела? Наша лаборатория помогла тебе в поисках злодея?
– Ну, можно сказать, что да…
– Та-а-ак, что случилось? За тобой охотится следующий маньяк?
– Хуже, полиция. У тебя есть хороший адвокат?
– Тебя уже арестовали?
– Да, вот только закончили оформлять.
Джулиан переключается на громкую связь, и я слышу, как он что-то ищет в телефоне.
– Полиция Лос-Анджелеса?
– Она самая.
– Так, который час? Ага, почти девять.
– Ну, если завтра к моменту предъявления обвинения ты кого-нибудь бы нашел, было бы здорово.
– Какое, к черту, завтра! Будешь дома сегодня!
– Я живу в Техасе…
– Ничего, отправлю самолет.
– Слушай, мне просто нужен адвокат.
– Момент, – он снова что-то набирает. – Все, она едет.
– Уже?!
– Да, сэр! Мэри Карлин, знаешь такую?
– Еще как, ее же все время показывают по CNN и FOX, когда освещают громкие процессы. Она же постоянная звезда телешоу.
– Есть такое дело. Потому-то именно она тебе и нужна. Суть не в ее адвокатском профессионализме, а в том, как они перепугаются, увидев ее.
