Глава 29
Поддержка

Я лежу на кровати в гостиничном номере недалеко от аэропорта Лос-Анджелеса. И разговариваю с Джиллиан, чье лицо занимает большую часть экрана моего ноутбука, подсвеченного огнями города. Ее вид успокаивает. И не только потому, что мне безумно нравятся ее светлые волосы и образ провинциальной красотки, а еще потому, что вместе мы прошли через самый худший кошмар, который вообще можно себе вообразить, и между нами появилась связь, недоступная любой другой паре. Хотя формально мы и не являемся парой. Мы оба до сих пор пытаемся понять, кто же мы друг для друга.

Последний час я потратил на подробное изложение событий последних дней, пытаясь загладить вину, которую чувствовал, не выходя все это время на связь.

– Вот так. Что ты обо всем этом думаешь?

– Что ты заносчивый осел, – отвечает она.

Обожаю эту женщину, она за словом в карман не полезет.

– А обо всем остальном?

– Ну, а что ты хочешь услышать? Что ты слишком самонадеян и тебе нужно вернуться в Остин, а расследованием пусть займутся настоящие копы? Потому что мне кажется, ты хочешь, чтобы я именно это сейчас сказала.

– Нет, ну… знаешь… Блин. Так уж и самонадеян?

– Да, без всякого сомнения. Но, с другой стороны, все вы ученые такие умники.

– Справедливо. Но еще мы бываем самонадеянны в тех областях, где ничего не понимаем, – добавляю я.

– Ты указываешь копам, как снимать отпечатки пальцев или допрашивать подозреваемых?

Я решаю не поднимать тему велосипеда, и так знаю, что она не об этом.

– Нет, я только…

– Боишься, что это еще один Джо Вик? Не надо, он был уникален. А вот бояться, что на свободе другой злодей, о котором ты ничего не знаешь, – еще как надо.

– Ни я, ни копы.

– Чего именно ты боишься?

Вот, вот так она умеет докопаться до сути проблемы.

– Что они сейчас будут долго извлекать останки, проводить анализы, в общем, неспешно распутывать это дело, пока не случится что-то новое.

– А должны?

– Действовать проактивно.

– Типа таскаться по лесам Монтаны в поисках мертвых туристов?

– Типа того, да. Так-то я уверен в их компетентности.

– Двусмысленный комплимент от доктора Тео Крея.

– Ты знаешь, о чем я, – говорю я. Иногда она докапывается до сути слишком быстро и глубоко.

– Давай, рассказывай вслух.

– Этот Тоймен убивал в течение десяти лет. И это по самой скромной оценке. Местная полиция не подозревала ни о его существовании, ни о жертвах. Мы обнаруживаем его дом, но там никого нет, а отпечатки пальцев – если это его отпечатки – нигде не зарегистрированы.

– В общем, ты не думаешь, что они смогут его поймать.

– Я считаю, – начинаю объяснять я, – что если его вообще можно было бы поймать привычными методами, то он был бы уже в наручниках. У них и правда совсем никаких зацепок. Даже ложных следов нет. Ясное дело, сейчас начнут поступать звонки от мнимых свидетелей, и поиски не того и не там пойдут в полную силу. Пока единственное очко в пользу копов – что они публично не объявляли о причастности Тоймена к убийствам. Не уверен, что это в целом хорошая идея, но, по крайней мере, позволит отсечь совсем уж бредовые свидетельства, не имеющие отношения к делу.

– А если не бредовые, а настоящие свидетельства причастности появятся?

– Таких свидетельств было полно. И это только полбеды. Последний ребенок пропал всего две недели назад, но его исчезновение полиция к делу не относит. Им хочется верить, что Тоймен после всех тех давних убийств уехал, попал за решетку или умер.

– А ты считаешь, что он еще орудует прямо у них под носом?

Я пожимаю плечами.

– Зависит от того, какой длины у них нос. Я тут сравнил на карте распределение известных убийств с кое-какими дополнительными данными и обнаружил нечто интересное.

– Ну, конечно же, ты обнаружил, – вставляет она.

– Я тебя отшлепаю!

– Не обещай того, чего не сможешь выполнить. Ну, так что нашел великолепный доктор Крей? Спрашивает восхищенная студентка в облегающей блузке и коротенькой мини-юбке, – говорит Джиллиан, смеясь. – Господи, как ты преподавал при таких реакциях на студенток?

– Во-первых, никаких мини-юбок на них не было, они одевались, как бомжи. А во-вторых, не важно. Рассказывать, что я обнаружил?

– Да, сэр!

– Когда хищник охотится в одном районе слишком долго и появляется риск его обнаружения – например, стадо оленей, в котором волк убивает регулярно, редеет, – он старается найти себе другой источник добычи, в другом месте. Но старое стадо насовсем не покидает, а проверяет время от времени, не ослабило ли оно бдительность снова. И в тот момент, когда становится ясно, что добыча снова забыла об опасности и перестала каждую секунду оглядываться по сторонам или вообще в полном замешательстве и не знает, как реагировать, хищник возвращается. И зачастую начинает вести себя значительно более нагло, потому что уверен в своей безнаказанности.

– Ты хочешь сказать, что Тоймен на некоторое время затаился или нашел другое место, но следил за тем, что творится в Южном Лос-Анджелесе?

– Именно. Здесь для него слишком уж много легкой добычи, чтобы так просто бросить это место. Но я подозреваю, что пока его не было здесь, он убивал где-то еще. Возможно, он выбрал новый ареал специально или же оказался там по работе, не знаю. Во втором случае его будет проще вычислить, потому что среда может меньше способствовать легкой маскировке убийств, в отличие от Лос-Анджелеса.

– И ты все это рассказал полицейским, а они приняли к сведению? – саркастически спрашивает Джиллиан. – Тео, даже я поняла меньше половины из того, что ты сказал, а я была с тобой всю дорогу, пока ты искал тела, и потом, когда Джо Вик сорвался с катушек.

– Копы вовсе не дураки. Гленн был умен. Намного умнее, чем старался казаться.

– Да, но даже он тебя толком не понимал. И поплатился за это своей жизнью. И не только своей.

Мы молчим некоторое время, вспоминая Гленна. Наконец она прерывает паузу.

– Короче, тебе нужно мое разрешение, чтобы броситься на поиски Тоймена, так? Но я не вправе давать такие разрешения. Лично в моих интересах, чтобы ты больше не подвергал себя опасности. Но я тебя знаю. Я думаю, ты не сможешь бросить это дело, особенно, когда в опасности дети. Но… – она делает небольшую паузу. – Мне кажется, есть что-то еще, в чем ты пытаешься разобраться. Еще одна причина, по которой пока не хочешь вернуться.

Я делаю глубокий вдох.

– Ситуация в OpenSkyAI сейчас непростая. Если бы я все не испортил, был бы один очень неплохой вариант работы. Не уверен, что он мне нравится, но это было бы здорово для… – мне нужно собраться с духом, чтобы выговорить это: – нас.

Перед отъездом мы провели неделю вместе и при этом занимались чем угодно, но не говорили о нас. Наверное, каждый боялся, что для другого это все еще затянувшееся приключение, и не хотел заканчивать его слишком быстро и слишком болезненно.

– Нас, Тео? – переспрашивает Джиллиан. Я чувствую, что краснею.

– Ну, я просто имел в виду… – запинаясь, говорю я, пытаясь съехать с темы.

– Мне нравится, как это звучит – нас, – перебивает она, заставляя мое сердце биться, как у пятнадцатилетнего подростка на первом свидании.

– Мне тоже, просто… а, к черту. В общем, если я сейчас начну выслеживать этого ублюдка, мне придется нарушить некоторые правила. Значительно больше, чем я уже успел.

– Что, хуже, чем проникновение со взломом в школу и администрацию?

– Я ничего не взламывал и никуда не проникал. Но да, действовать придется на грани или за гранью. Знаешь, как…

– Как в прошлый раз.

– Да, и если меня поймают, той самой красивой картинке «нас», которую я так хочу воплотить в жизнь, будет не суждено случиться.

Я смотрю, как она обдумывает мои слова, прикусив губу.

– Тео, мы – это я и ты. А ты… ох, я до сих пор не до конца понимаю, что ты такое. И, возможно, никогда не пойму. Иногда ты отзывчивый и глубокий, а иногда похож на ходячий калькулятор, и я думаю, что мне нужен кто-то почеловечнее. Но потом я смотрю на тебя – мужчину, который рисковал своей жизнью, чтобы пролить свет на то, что происходит с теми, до кого никому нет дела, – и понимаю, что твоя отстраненность – это не равнодушие. Ты не в стороне, а высоко-высоко над нами, смотришь сразу на все маленькие детальки механизма нашей жизни, чтобы исправить то, что пошло не так. И хотя я терпеть не могу, когда ты из-за этого смотришь сквозь меня – или по крайней мере мне так кажется, – я все равно обожаю в тебе эту страсть к восстановлению справедливости. И я ни на что ее не променяю, даже на твое постоянное внимание только ко мне.

– И что это значит в прикладном смысле?

– Поймай ублюдка! Не приближайся к нему лично, но останови его. Вот что ты должен сделать. Ну, а если ты все-таки влезешь в неприятности, я буду рядом с дробовиком или адвокатом, по обстоятельствам.

Обожаю эту женщину!