Глава тридцать первая
Элизабет падала. Образы проносились мимо нее, словно пейзажи, мелькающие в окне несущейся кареты. Потемневшие холмы. Силуэты деревьев, вырисовывающиеся на фоне ночного неба. Сельская местность, раскинувшаяся под серпом Луны. Затем более странная вереница видов: лес из серых искривленных ветвей, окутанных туманом; развалины, поросшие светящимися цветами. Они перемещались не сквозь царство смертных или Потусторонний мир, а находились где-то посередине.
Элизабет не могла закрыть глаза. В этом небытии она не чувствовала ни ветра, ни дыхания, лишь давление руки Натаниэля, сжимающей ее собственную, и сопровождаемое бесконечным ощущением падения.
Ветер обрушился на ее тело, вырвал дыхание из легких, взъерошил волосы. Холод пронзил до мозга костей. Земля закачалась под ногами, будто она вращалась по кругу; звезды закружились над головой.
Девушка пошатнулась, и нога провалилась в пустоту. Чья-то рука обхватила ее за талию и дернула назад. Камни посыпались с края скалы, где она стояла всего секунду назад, бесшумно ныряя к деревьям далеко внизу. Все трое материализовались на краю обрыва. Ошеломленная, Элизабет смотрела вниз, на головокружительную пропасть, пока Сайлас оттаскивал их в сторону.
– Кажется, мы в нужном месте, – заметил он, – но вам следует быть более осторожным на обратном пути, господин.
Натаниэль дико рассмеялся, затем наклонился, испытав приступ рвоты. Темные брызги покрыли сосновые иголки под их ногами.
– Это не его кровь, мисс Скривнер, – сказал Сайлас, когда она испуганно вскрикнула. Он подвел Натаниэля к валуну и крепко усадил его, чтобы тот не упал.
Конечно. Полупустой флакон висел на груди Натаниэля, верхняя часть хрустального пузырька была покрыта красной слизью. Чтобы использовать магию Прендергаста, ему пришлось выпить ее. Он объяснил принцип действия заклинания, когда они перепрыгнули из распадающегося Кодекса обратно в его кабинет, наспех натягивая сапоги и пальто поверх ночных рубашек. Это была магия крови, строго запрещенная Реформами. Элизабет отметила, насколько весело он пытался говорить об этом, поднося флакон к губам.
– С тобой все в порядке? – спросила она, и облегчение сменилось приступом тошноты.
Натаниэль ухмыльнулся, хотя все еще выглядел слегка изможденным.
– Не волнуйся, я заливал в себя и гораздо менее полезные субстанции. Однажды, например, меня навсегда изгнали из поместья одного лорда за то, что…
– Давайте отложим эту историю на другой раз, Мастер Торн, – прервал его Сайлас, не обращая внимания на хмурый взгляд Натаниэля. – Если мне не изменяет память, Чернильные пути проходят мимо этого холма, а сама Великая библиотека находится менее чем в четверти мили отсюда. Вы сможете добраться до нее за несколько минут.
– Разве ты не пойдешь с нами? – спросила она.
– Я демон, мисс Скривнер, – тихо ответил он.
Она взглянула на свои ладони, сжавшиеся в кулаки. Сайлас боролся с Эшкрофтом так же отчаянно, как и любой из них. Но если он пойдет с ними, стражи попытаются убить его на месте. От такой несправедливости ей стало нехорошо.
Он молчал, глядя ей в лицо.
– Я провожу вас до самой дороги. Это вполне безопасно до тех пор, пока меня не заметят.
Они повременили еще несколько мгновений, прежде чем Сайлас исчез за деревьями. Элизабет показалось, что она мельком увидела, куда он пропал: дрожащую ветку и белую вспышку, похожую на мелькнувшую кошачью шерсть. Она помогла Натаниэлю подняться на ноги, бросив на него встревоженный взгляд, когда тот пошатнулся. Ее собственное головокружение прошло, однако сама она испытала на себе магию Прендергаста только частично. Натаниэль после такого вообще не должен был вставать с постели.
Пружинистый ковер из иголок приглушал звук их шагов, пока они спускались с холма, проходя мимо корявых сосен и камней, торчавших из земли подобно поломанным костям. Над ними зубчатый хребет Элкенспайна вздымался ввысь, вершины гор казались совершенно белыми и выглядели величественно на фоне ночного неба. Сдуваемый с вершин снег, словно знамя, развевался по ветру. Элизабет начала дрожать. Ветер, прорывающийся сквозь ветви деревьев, казалось, выл от тоскливости этого пейзажа и одиночества, а ее уши уже начали гореть от холода.
Впереди замерцали огоньки, мигая между колышущимися ветвями елей, – это было первое, что увидела Элизабет. Когда они добрались до дороги и открылся полный вид, оба остановились.
Им пришлось запрокинуть головы, чтобы увидеть всю постройку целиком. Библиотека поднималась ввысь, словно черная цитадель, высеченная прямо у подножия горы. За высокими арочными витражами горел свет, их стекла были защищены железными решетками. Факелы трепетали вдоль вала, который окружал библиотеку спереди, вздымаясь так высоко, что Элизабет не могла разглядеть никого патрулирующего вершину, хотя точно знала, что стражи должны быть там, наблюдая за ними.
Они осторожно двинулись вперед. По всей дороге были возведены баррикады, утыканные металлическими шипами, обращенными наружу. Они с Натаниэлем обменялись взглядами. Эти сооружения не были предназначены для того, дабы удержать гримуары внутри крепости – их сделали, чтобы не пустить людей снаружи. Библиотека была построена так, чтобы выдержать осаду.
Попетляв между баррикадами, они услышали звук собственных шагов, отразившийся от стены библиотеки. Элизабет не увидела никаких признаков ворот или дверного проема в проклепанных железных листах, которые покрывали стены здания сплошным панцирем.
– Здравствуйте, – произнесла она. – Есть тут кто-нибудь?
Ее голос отдавался тонким и унылым эхом, отскакивая вперед-назад между высокими зубцами стены. На мгновение все стихло. В ответ на ее зов раздалась грохочущая, лязгающая, скрежещущая какофония – трение шестеренок и пробуждение какого-то огромного механизма, скрытого в стене. Земля задрожала. Внимание Элизабет привлекло какое-то движение на вершине вала: пушки повернулись, нацелившись в их сторону. Хотя слово «пушки» было здесь неуместным. Дуло каждой из них казалось настолько широким, что в него мог пролезть человек.
Девушка в ужасе вздрогнула.
– Они ведь не собираются стрелять в нас, правда? Натаниэль?
Глаза юноши были закрыты, лицо спокойно, губы беззвучно шевелились под грохот шестеренок. У нее заложило уши от того, что воздух вокруг резко уплотнился. Она подняла глаза и увидела небо над огромной библиотекой, кипящее облаками. Они светились изнутри угрожающим зеленым оттенком.
Фигуры людей поотскакивали от пушек, когда молния разветвилась прямо над крепостным валом, едва не задев их. Машины с грохотом остановились. Над головами открылась щель, из которой на них уставилась пара глаз. Хранитель.
– Назови себя, чародей! – крикнул он.
– Великолепно, – весело отозвался Натаниэль. – Мне удалось привлечь ваше внимание. Я – Магистр Натаниэль Торн, а это – мисс Элизабет Скривнер. Без сомнения, наша репутация опередила нас. Мы пришли со срочным предупреждением для Наставника этой Библиотеки.
Если их имена и произвели какое-то впечатление на хранителя, то он не подал виду. В действительности тот все еще выглядел так, будто предпочел бы убить их, чем вступать с ними в переговоры.
– Никто не имеет права входить или выходить из библиотеки, и магистры – не исключение. Уходите, или мы будем стрелять.
– Подождите! – Элизабет потянула за цепочку на шее и вытащила свой ключ, подняв его к свету. Она вспомнила разговор между госпожой Уик и Наставником Королевской библиотеки, который подслушала. – Я уверяю вас, что Наставник Хайд захочет нас видеть.
Глаза хранителя расширились при виде ключа, и еще больше при упоминании имени Наставника. Как и предполагалось, оно было известно только в избранном кругу. Для большинства людей он являлся просто «Наставником». Если им повезет, хранитель решит, что она прибыла по приказу Духовенства.
Прежде чем окончательно потерять самообладание, Элизабет продолжила:
– Мы знаем: диверсант планирует нанести удар сегодня вечером, и пришли, чтобы это предотвратить. – На нее нашло вдохновение. – Я принесла с собой Демоноубийцу, меч бывшей Наставницы библиотеки Саммерсхолла.
– Покажи мне его.
Элизабет сняла накидку и отложила ее в сторону, позволяя свету факелов блеснуть на гранатовом эфесе Демоноубийцы. Она надеялась, что Ирена одобрила бы такое его использование.
Хранитель перевел взгляд с нее на Натаниэля, и щель захлопнулась. Снова загрохотали шестеренки, но на этот раз двигались не пушки. Железный лист скользнул в сторону, открывая решетку, скрытую в основании вала.
– Входите, – приказал голос хранителя.
После некоторого колебания они повиновались. Огромные, размером с колесо, шестеренки завертелись позади них, когда стена вернулась на место. Они оказались в ловушке между ней и решеткой, в чем-то, напоминающем тюремную камеру на открытом воздухе. Здесь пахло машинным маслом и было достаточно просторно, чтобы вместить карету и целую упряжку лошадей. Судя по следам износа на каменных плитах, это случалось довольно часто. Любой, кто входил или выходил из Великой библиотеки, должен был останавливаться здесь для досмотра.
За решеткой свет факелов освещал мрачный двор. Каменные плиты искрились чем-то белым, что она сначала приняла за иней, поняв впоследствии, – это соль.
Они подождали несколько минут, переминаясь с ноги на ногу, чтобы согреться. Наконец, по другую сторону решетки появился хранитель.
– Наставник примет вас, но только на определенных условиях: никакого оружия. И еще вам придется надеть кандалы. – Он перевел взгляд на Натаниэля, подняв звенящую связку цепей и наручников. – Железные кандалы.
Натаниэль скривился.
– Они не позволят мне использовать магию, – тихо объяснил он Элизабет. Затем добавил громче: – Хорошо. Мы согласны.
Если Натаниэль был готов так спокойно отказаться от возможности использовать свою магию, то и ей необходимо было смириться с расставанием с мечом. И все же Элизабет испытала физическое сопротивление, когда попыталась отдать его. Поначалу ее рука не выпускала рукоять, и хранителю пришлось потянуть за гарду, прежде чем сомкнутые пальцы расцепились, из-за чего боль пронзила ее раненую ладонь. Он передал их вещи второму хранителю, который тут же исчез в тени. Затем Элизабет и Натаниэль повернулись и позволили стражу надеть кандалы, закрепив их руки за спиной.
Решетка с лязгом поднялась.
– Следуйте за мной, – произнес хранитель.
Цепи их кандалов звякнули, когда они проходили между двумя мрачными обсидиановыми ангелами, стоящими по бокам двери. Когда переступили порог, ветер резко стих, сменившись пыльной тишиной, наполненной бумажными стонами и бормотанием. Пара масляных ламп почти не рассеивала гнетущий мрак библиотеки. Большая часть света проникала через высокие витражные окна, которые отбрасывали разноцветные осколки лунного света на высокие черные полки. Угрюмый библиотекарь посмотрел в их сторону, затем зашаркал прочь в лабиринт коридоров, его запятнанная одежда завевалась вокруг лодыжек. До Элизабет доходили слухи, что библиотекари считают назначение в Харроус скорее наказанием, чем честью. Теперь стало понятно, почему.
Здесь не было никакой атмосферы тепла или гостеприимства, указывающей на дружелюбное и доброе обращение с хранившимися тут гримуарами. Вместо этого в воздухе повисло липкое ощущение настороженности, пахло древесным лаком и плесенью. В отличие от других Великих библиотек, гримуары здесь не стояли на открытых полках; каждый книжный шкаф был закрыт железной решеткой. Яростное шипение раздавалось с полок, когда они проходили мимо. Элизабет казалось, что они идут по темному судебному залу, претерпевая молчаливое осуждение невидимых присяжных.
– Здесь нет гримуаров ниже Четвертой ступени, – пояснил хранитель, увидев выражение лица Элизабет. – Только секретные тома. – В его голосе звучала гордость.
Внезапно по мраморным плитам под их ботинками пробежала дрожь. Очередные шестеренки, подумала она, пока из-под пола не донесся приглушенный вой – звук, который издавал не человек и не машина.
Натаниэль резко втянул в себя воздух.
– Что это было?
– Плененный малефикт в подземелье. Восьмая ступень. – Хранитель одарил его неприятной улыбкой, явно наслаждаясь редкой возможностью просветить чародея. – Он охраняет вход в склеп. Иногда мы используем его для практики.
Это замечание встревожило Элизабет, но она не осмелилась высказать свое мнение вслух. Они поднялись по узкой винтовой лестнице, темной и скрипучей, и вышли в такой же узкий и мрачный зал, в конце которого хранитель постучал в дверь и открыл ее, отступив сторону.
Когда они вошли, хранитель коснулся ее руки. Она напряглась, но он лишь пробормотал, бросив враждебный взгляд на Натаниэля:
– Наставник плохо слышит. Будет лучше, если он сможет читать по губам.
Этот совет предназначался лишь для ее ушей. Элизабет потребовалось некоторое время, чтобы понять, почему. Натаниэль был магом, чужаком, не заслуживающим доверия. Она не могла объяснить тот прилив гнева, который испытала в ответ на слова хранителя. Не так давно девушка верила в то же, что и он, однако не желала быть союзником и другом этого человека даже в мыслях, оставив при этом Натаниэля в стороне.
В комнате горел огонь, золотивший головы оленей, волков и кабанов, развешанные по стенам. Памятные таблички под ними занимали почти каждый свободный дюйм пространства. Фигура, стоявшая лицом к огню, и сама напоминала зверя: высокая и широкая, с густым мехом, нашитым на плечи накидки. Ветер сотрясал распахнутое окно башни, впуская внутрь сквозняки, разметавшие кипы бумаг на столе.
Они с Натаниэлем стояли в дверях, словно дети, вызванные в кабинет школьного директора, ожидая, когда Наставник Хайд обернется. Юноша пошевелился, не в силах скрыть своего нетерпения.
Наконец Наставник заговорил, его низкий, рокочущий голос напомнил Элизабет рычание медведя.
– За триста лет, прошедших с тех пор как Великая библиотека Харроуса была впервые высечена в этой скале, ни человек, ни гримуар ни разу не нарушили ее границы. Она выдержала все бури и отразила каждую осаду. Вы утверждаете, что сегодня вечером будет совершено нападение. Как вы узнали об этом и почему я должен вам верить?
Прежде чем Элизабет успела остановить Натаниэля, он сделал широкий шаг к столу.
– Сэр, без сомнения, хранитель назвал вам наши имена. Учитывая покушение Канцлера на нашу жизнь и прошлое участие мисс Скривнер…
Наставник Хайд развернулся, и половица скрипнула под его ногами. Натаниэль замолчал, Элизабет застыла на месте. Лицо Хайда представляло собой один большой шрам. Его кожу вспороли чудовищные следы от когтей, после которых, подумала Элизабет, мало кто смог бы выжить. Из этого пейзажа изуродованной плоти выглядывали его глаза: яркие, жестокие и, прежде всего, подозрительные. Его взгляд скользнул по губам Натаниэля. Он повернулся достаточно быстро, чтобы услышать – или увидеть – конец его фразы.
– Что за история с Канцлером Магии? – прорычал он.
Поначалу вопрос не имел для них никакого смысла. Затем, прикинув в уме, Элизабет почувствовала, как сердце упало. Она повернулась к Натаниэлю.
– Неудивительно, что хранитель не узнал наших имен, – пробормотала она вполголоса. – Новости еще не дошли до них. Духовенство, должно быть, сразу же отправило гонцов во все Великие библиотеки, но сообщение не могло дойти до них скорее сегодняшнего вечера. – Элизабет с беспокойством оглянулась на Хайда. – Они ничего не знают об Эшкрофте.
– Черт побери, я не подумал об этом. Если бы только мы прихватили с собой газету…
Натаниэль откашлялся и продолжил более громким голосом:
– Наставник, позвольте мне объяснить. Канцлер Эшкрофт – предатель. Позапрошлой ночью он был разоблачен как диверсант, устраивавший нападения на Великие библиотеки.
Хайд смотрел поочередно на Элизабет и Натаниэля, внимательно наблюдая за непринужденностью их общения. «Мы слишком близки», – осознала она. Ни один уважающий себя библиотекарь никогда не заговорит с чародеем так, как она, не говоря уже о магистре магии: так, словно он был ее близким другом. Но, безусловно, это не настолько важно, как те новости, которые они принесли. Без сомнений, Хайд отнесется к ним со всей серьезностью.
Наконец он произнес:
– Скривнер. Я знаю твое имя. Ты из Великой библиотеки Саммерсхолла.
Она кивнула, стиснув зубы от дурного предчувствия.
– Канцлер взял меня в плен в своем поместье, – объяснила она. – Пока я была там, мне удалось разведать его планы. Остальная часть истории очень запутанна. Однако Нат… Магистр Торн говорит правду. Из Духовенства к вам прибудет гонец, чтобы все это подтвердить.
– Все, включая неминуемое нападение на эту библиотеку?
Прежде чем ответить, Натаниэль мельком взглянул на Элизабет. Выражение его лица становилось все более настороженным.
– Нет, мы сами обнаружили это и тотчас пришли сюда. У нас не было времени предупредить Духовенство. Для своего ритуала Канцлеру необходимо принести в жертву гримуары. Уверяю вас, я не преувеличиваю, когда говорю, что на карту поставлена судьба всего королевства.
– Прошу вас, Наставник, – вмешалась девушка. – Харроус – заключительный этап в планах Эшкрофта. Вы должны были догадаться, что эта библиотека станет следующим местом, на которое нацелится диверсант, учитывая характер его нападений. Возможно, он уже сейчас проникает в здание.
Очевидно, ей не стоило этого говорить. Хайд обошел стол, и пол заскрипел под ним. Его тень, такая же холодная, как сквозняк, свистевший из окна, упала на Элизабет. Когда он снова заговорил, голос его был угрожающе тихим.
– И как же тебе удалось добраться до Харроуса, опередив самого быстрого всадника Духовенства? Вопрос адресован не вам, Магистр Торн. Я хочу, чтобы Скривнер ответила мне.
Она судорожно сглотнула.
– Магия, – ответила она дрожащим голосом. – Мы использовали магию.
Его лицо потемнело.
– Ты хочешь сказать, что связалась с колдовством, Скривнер?
Она не могла взять свои слова обратно.
Подняв голову, Элизабет встретилась с ним взглядом.
– Да. И я сделала бы это снова, если бы в этом была необходимость.
Наставник схватил ее за накидку, сжимая ткань в своих огромных, покрытых шрамами пальцах, и оторвал девушку от пола.
– Отпусти ее! – рявкнул Натаниэль.
Послышались возня и звон цепей; он бросился на Хайда. Хранитель, приглядывавший за ними из-за двери, схватил его.
Наставник не обратил на Натаниэля никакого внимания. Его глаза блуждали в нескольких дюймах от лица Элизабет, полные отвращения. Стыд горел в ней – стыд столь же реальный, столь же физически болезненный, как удар хлыста, однако она не отвела взгляд. Наставления Духовенства все еще имели над ней власть, и, возможно, так будет всегда. Элизабет росла в них, словно молодое деревце вокруг гвоздя, вбирая в себя все инородное, каким бы ядовитым оно ни было. Однако она прошла через все испытания, боролась и страдала не для того, чтобы просто подчиниться воле этого человека подобно провинившейся воспитаннице.
– Тебя развратили, – прорычал он.
– Если это правда, – ответила Элизабет, – то всех нас развратили. Все мы были испорчены с самого начала. Вы знаете, что библиотеки, которым мы служим, были построены чародеем. Вы когда-нибудь задавались вопросом, зачем?
Хмурый взгляд послужил ей ответом. Конечно. Это был не тот человек, который задумывался. Он следовал приказам всю свою жизнь, пока, в конце концов, не стал человеком, отдающим их. Один винтик поменялся на другой, поддерживая работу всей библиотечной машины точно так же, как это происходило на протяжении веков. Тем не менее она не могла оставить надежду достучаться до него.
– Вы когда-нибудь видели круг призыва, Наставник? – продолжила она. – Нет, я не думаю, что вы это делали, но, конечно, можете себе представить…
– Молчать!
Слюна брызнула ей на лицо. Элизабет замолчала на полуслове, вынужденная повиноваться, когда другая его рука поднялась и грубо схватила ее за волосы. Слишком поздно она поняла, что он искал и что нашел. Серебристая прядь волос поблескивала между его покрытыми шрамами пальцами.
– На тебе метка демона, – прорычал он.
Воцарилась гробовая тишина, в которой она услышала хриплое дыхание хранителя.
– Наставник, – резко вмешался Натаниэль с ноткой искренней паники в голосе, – я клянусь своей честью, что мисс Скривнер целиком и полностью владеет своим сознанием. Вся эта ситуация гораздо сложнее, чем вы можете себе представить… – Он затих, вздохнув так, словно хранитель ударил его коленом в живот, чтобы заставить молчать.
Элизабет почти ничего не слышала. Слишком поздно, слишком поздно, слишком поздно. Если бы только она не забыла срезать эту прядь волос…
Лицо Хайда исказилось от отвращения. Он швырнул ее со всей силы, заставив растянуться на полу. Неудачно приземлившись, она вскрикнула, когда кандалы ударили ее по позвоночнику.
– Элизабет!
– Я не стану слушать вашу ложь! – прорычал Наставник. – Ты опозорила все Духовенство, девчонка. Развращенная. Испорченная. Одурманенная демонами.
Каждое слово было для нее подобно удару в живот.
– Вы совсем с ума сошли? – взревел Натаниэль. – Она рисковала жизнью, чтобы добраться сюда! Она пытается спасти всех вас, идиот!
Хайд резко повернулся к нему.
– А вы, без сомнения, виноваты в том, что втянули девушку во тьму. Я достаточно насмотрелся на это мерзкое представление. Отведите их в темницу, – приказал он хранителю. – Им нельзя доверять. Лишь время покажет, говорят ли они правду или сами причастны к нападениям.
Сквозь пелену боли Элизабет почувствовала, как хранитель поднял ее на ноги и вывел за дверь. Судя по потоку брани, которая последовала за этим, с Натаниэлем поступили точно так же. Она еще никогда не видела его настолько разозленным. Даже в воздухе ощущался слабый привкус колдовства, словно одной его ярости было почти достаточно, чтобы преодолеть сдерживающую силу железных кандалов.
Их повели вниз по винтовой лестнице, мимо полок, затем снова вниз. Вскоре она споткнулась о грубо обтесанные камни подземного коридора, отводя глаза от потрескивающего пламени факелов. Лязгнул металл, и ее втолкнули в пустую, не считая ведра в углу и разбросанной по земле соломы, камеру. От сильного толчка сзади Натаниэль упал на колени, не в силах удержаться на ногах. Дверь камеры захлопнулась.
Хранитель помедлил, прежде чем отвернуться, и бесстрастно взглянул на Элизабет, положив руку на рукоять меча.
– Еще не поздно все это остановить, – сказала она, собравшись с силами. – Еще есть время…
– Я не разговариваю с предателями, – перебил он ее и ушел, не сказав больше ни слова. Лишь его шаги эхом разнеслись в тишине коридоров.
