Глава двадцатая
В ту ночь Элизабет плохо спала и видела тревожные сны. В них она шла по темному коридору северо-западного крыла, ворота над ней становились все больше и больше, простираясь невероятно высоко. Когда девушка подошла ближе, они со скрипом открылись сами собой. Силуэт стоял в клубящемся тумане, ожидая ее. Его присутствие вызывало ужас, пробирающий до самых костей. Прежде чем она успевала понять, кто или что это было, всегда просыпалась.
Ей хотелось снова поговорить с Катрин, но магия зеркала возобновлялась каждые двенадцать часов, и им приходилось приберегать короткие разговоры для самых важных дел. Они уже не могли целыми ночами лежать в постели и с горящими глазами болтать о том о сем, как в Саммерсхолле. Чтобы хоть как-то оправиться от кошмара, Элизабет представляла, что она снова в их продуваемой сквозняками комнате в башне, уютно устроилась под знакомым каждой своей заплаткой одеялом в безопасности за толстыми каменными стенами библиотеки, пока сон вновь не одолевал ее.
Но это было бесполезно. Сновидение вновь возвращало ее к тем воротам, где поджидал зловещий силуэт. На этот раз, когда врата распахнулись, фигура раскрыла рот и закричала. Элизабет резко открыла глаза; сердце билось с бешеной скоростью. Однако крики не стихли. Они колотились о ее череп изнутри, словно эхом отдаваясь со всех сторон. Те звуки были не из сна – они были реальными.
Она вскочила с кровати, пристегнула пояс с соляными мешочками, схватила кочергу и, спотыкаясь, выбежала в коридор, где крики стали громче. Они исходили от пола, от потолка и вырывались из самих стен. Будто сам дом завыл от боли.
Запах эфирного горения окутал ее, и желудок сжался от ужаса. Где-то творилось колдовство. Что если Эшкрофт все-таки заметил ее в Королевской библиотеке, проследил за ней, а сейчас совершает нападение на дом Натаниэля?
Не раздумывая, она направилась в его комнату. Он точно знает, что делать. Крики болезненно отдавались в ушах, когда Элизабет бежала по коридору с кочергой наготове. Она завернула за угол и остановилась.
В лунном свете что-то мокрое блестело на стенах. Девушка неуверенными шагами подошла к деревянным панелям и коснулась их. Когда она подняла руку, жидкость сверкнула алым цветом на кончиках пальцев.
Стены были залиты кровью.
Когда Элизабет моргнула, все внезапно прекратилось. Крики стихли, и кровь исчезла с пальцев. Сбитая с толку, она уронила кочергу. В наступившей тишине послышались голоса в коридоре: они исходили из спальни Натаниэля.
– Господин, – говорил Сайлас. – Господин, послушайте меня. Это был всего лишь сон.
– Сайлас! – Грубый измученный голос, видимо, принадлежал Натаниэлю, хотя и не был похож. – Он снова вернул их – мать и Максимилиана…
– Тише-тише. Вы уже проснулись.
– Он жив и собирается… пожалуйста, Сайлас, поверь мне, я видел его…
– Все хорошо, господин. Я здесь и не позволю причинить вам вред.
Тишина опустилась на дом словно гильотина.
– Сайлас, – выдохнул Натаниэль, словно он тонул, – помоги мне.
Элизабет чувствовала себя так, словно к ее животу была привязана веревка, тянущая вперед. Она не хотела двигаться, но тем не менее медленно подходила к комнате.
Дверь отворилась. Чародей сидел в ночной рубашке, запутавшись в одеялах, волосы в диком беспорядке. Выражение лица было чудовищным: зрачки поглотили глаза полностью, и он смотрел так, словно не видел ничего вокруг себя. Он задыхался и дрожал; ночная рубашка прилипла к телу от пота. Сайлас сидел на краю кровати, спиной к Элизабет, подняв одно колено к Натаниэлю. Хотя было два или три часа ночи, он все еще не снял ливрею, не считая голых рук.
– Выпейте это, – тихо сказал демон, потянувшись за стаканом на тумбочке.
Когда чародей попытался схватить стакан и чуть не пролил содержимое, Сайлас поднес его к губам с уверенностью, приобретенной за время многолетней практики.
Натаниэль осушил стакан. Закончив, зажмурился и откинулся на спинку кровати. Его лицо исказилось, словно мужчина пытался сдержать слезы, и он крепко сжал руку Сайласа.
Элизабет вдруг почувствовала, что увидела достаточно. Она развернулась и пошла прочь по коридору. На углу задержалась, шагая то в одну сторону, то в другую, раздираемая нерешительностью, словно ходила взад и вперед по клетке. Девушка не могла заставить себя вернуться в постель. Она не уснет, зная, что Натаниэлю так больно. Элизабет вспомнила все, что говорили об Алистере. Натаниэлю снились кошмары, но были это всего лишь сны или нечто большее?
Через несколько долгих минут Сайлас появился в холле, и она поняла, что ждала именно его. Он кивнул ей без удивления – знал, что девушка была там все это время.
Элизабет ничего не могла прочесть на его лице.
– С Натаниэлем все будет в порядке? – прошептала она.
– Мастер Торн принял лекарство и будет спать спокойно до самого утра. – Это не совсем то, о чем она спрашивала, но, прежде чем успела ответить, он продолжил: – Я был бы признателен, если бы вы не напоминали о сегодняшних событиях моему господину. Он боялся, что это может случиться. Ему часто снятся кошмары, но лекарство помогает забыть о них.
– Ох, – выдохнула Элизабет, и мир, казалось, слегка сдвинулся у нее под ногами. – Так вот почему он не хотел, чтобы я оставалась здесь?
– Ответ на этот вопрос не так прост, но, отчасти, да. Кошмары давным-давно выгнали из дома всех слуг его отца. Из-за них он часто теряет контроль над своей магией, как вы могли заметить, и беспокоится, что со временем все может зайти еще дальше.
– Значит, Натаниэль отталкивает от себя людей, – пробормотала Элизабет, размышляя вслух. – Никого не подпускает близко. – Она перевела взгляд на стену, затем снова на Сайласа. – Мне все равно. То есть… мне не нравится, когда я просыпаюсь от криков и вижу кровь, капающую со стен, но теперь, когда знаю, почему это происходит, меня это вовсе не огорчает. Я не боюсь.
Сайлас долго смотрел на нее.
– Тогда, возможно, вам все-таки следует поговорить с моим хозяином, – сказал он наконец и развернулся. – Следуйте за мной. Я должен вам кое-что отдать – то, что, к сожалению, напрасно скрывал от вас.
Он провел ее вниз, в гостиную – одну из многих комнат в доме Натаниэля, куда она заглядывала, но никогда не была внутри. Сайлас не зажег свет, так что Элизабет почти ничего не могла рассмотреть. По всем правилам, компания демона в темноте должна была напугать ее. Однако в голове пульсировала лишь странная мысль, что, возможно, Сайлас был по-своему расстроен и отчасти не в себе, потому как обычно всегда зажигал свет. Она ощупью добралась до дивана и села. Алебастровое лицо и руки Сайласа казались бесплотными, а его кожа словно излучала бледный свет.
Дверь шкафа открылась и затем захлопнулась. Сайлас выпрямился с длинным тонким свертком, который держал осторожно, будто тот мог вспыхнуть в любой момент.
– Это пришло из Саммерсхолла за день до того, как я встретил вас на улице, – сказал он, протягивая ей посылку. – Записки в нем не было, однако ее отправил некто по имени мастер Харгрув.
Сердце Элизабет болезненно забилось словно молот по наковальне. Дрожащими руками она взяла сверток. Это могла быть только одна вещь, и когда девушка развязала бечевку и размотала ткань, слабый отблеск лунного света сверкнул на гранатовых камнях и длинном лезвии.
– Не понимаю, – она посмотрела на Сайласа, – почему ты не отдал мне это раньше?
С невозмутимым мраморным лицом он ответил:
– Железо – это одна из немногих вещей, способных изгнать демона обратно в Потусторонний мир.
Элизабет замешкалась.
– И ты подумал, что я могу использовать это против тебя? Полагаю, что не могу винить тебя в этом – когда-то я бы так и сделала. Не говоря уже о том, что этот меч называют Демоноубийцей.
Она беспомощно смотрела на клинок и все еще не смела прикоснуться к нему. Девушка не смогла бы вынести того, что он отвергнет ее, что обожжет, будто она сама – демон.
– Что-то не так, мисс Скривнер?
– Наставница оставила этот меч мне по своей воле, но… не уверена, что достойна им обладать. – В ее груди нарастало давление. – Я больше не знаю, что правильно, а что – нет.
Его руки, холодные и когтистые, легли на ее ладони и осторожно коснулись эфеса меча.
– Не беспокойтесь, мисс Скривнер, – прошептал Сайлас. – Я вижу вашу душу так же ясно, как пламя сквозь стекло лампы.
Некоторое время они сидели молча. Элизабет вспомнила тот день в читальном зале, когда Наставница заметила ее за книжным шкафом, и почти улыбнулась. Послушница нарушала правила, но та никогда не возражала против этого и все равно оставила меч ей. Кроме того, женщина не всегда являлась Наставницей – когда-то она тоже была девочкой по имени Ирена, и у нее возникали сомнения, и она так же чувствовала себя неуверенно и совершала ошибки.
Почему-то, думая об этих вещах, Элизабет чувствовала, что снова теряет ее. Она ведь по-настоящему не знала Ирену и уже никогда не сможет узнать. Сайлас промолчал, когда рыдания захлестнули ее. Он лишь протянул ей платок и терпеливо ждал, когда девушка перестанет плакать.
Прошло много времени, прежде чем Элизабет снова смогла заговорить. Она вытерла слезы и посмотрела на Сайласа. Ей пришло в голову, что он многое терпит от людей, находящихся на его попечении.
– Почему ты боялся моего меча, – спросила она, – если не можешь умереть в мире смертных?
Легкая улыбка осветила его идеальное лицо.
– Я боюсь не за себя. Если бы я был изгнан, это создало бы много проблем для Мастера Торна. Я тревожусь, представляя себе состояние его гардероба, если бы меня не стало. Он продолжал бы обижать юных леди своим невежеством по части галстуков.
Она рассмеялась, застигнутая врасплох, но смех вышел болезненным, потому что правда была чудовищно печальной. Если с Сайласом что-то случится, Натаниэль останется совсем один и потеряет единственную оставшуюся у него семью.
– Сайлас… – Она заколебалась, но затем продолжила: – Ты расскажешь мне, что случилось с Алистером Торном?
– Это неприятная история. Вы уверены, что хотите знать?
Девушка кивнула.
– Хорошо. – Он развернулся и подошел к камину, глядя на пепел. – Вы помните, как я рассказывал вам, что Шарлотта и Максимилиан погибли в результате несчастного случая? С этого все и началось.
Элизабет вспомнила, что Натаниэль сказал наверху, и ужасные предположения начали формироваться в ее голове. «Он вернул их, мать и Максимилиана…»
– Алистер был добрым человеком, прекрасным, если вы простите иронию демона, и преданным мужем и отцом. Но после той трагедии с ним произошла перемена. Днями и ночами он изучал работы Бальтазара. Молодой Мастер Торн чувствовал себя одиноким и завел привычку прятаться в кабинете отца. – Сайлас помолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать. – Я перейду к делу. Через два месяца после смерти жены и младшего сына Алистер откопал их тела и попытался воскресить с помощью некромантии прямо здесь, в этом доме. Ритуал не воскресил бы их из мертвых. По крайней мере, это были бы уже не они. Однако он погрузился в свою скорбь и больше не желал прислушиваться к голосу разума.
По телу Элизабет прошла дрожь.
– Когда ты сказал мне, что убил его…
– Да, – прошептал Сайлас. – Мы с Алистером отвлеклись, и оба не заметили, что Мастер Торн спрятался за шторами. Все утро он просидел там тихо, как мышь. Мы понимали, что заклинание может забрать жизнь Алистера, потому что это была темная и ужасная магия, но я знал, когда увидел эти глаза, наблюдающие за нами через занавески, что чары заберут и его сына. Поэтому я покончил с этим сразу единственным возможным способом. Мастер Торн видел все: тела, ритуал, смерть своего отца от моих рук. Он видит это до сих пор, когда закрывает глаза.
Элизабет молчала. Ее ужас был слишком велик. Мыслями она вернулась к тому путешествию через Блэквальд, вспоминая, как Натаниэль не спал, будучи просто не в силах это сделать. Как мало она понимала тогда!
– Из того происшествия можно извлечь урок. – Сайлас оторвал взгляд от камина и снова посмотрел на нее. Он выглядел совершенно спокойным. – Алистер доверял мне. Он верил, что я никогда не причиню ему вреда, даже не приказал мне не делать этого. Его доверие стало его погибелью.
– Нет. Он прав, что доверял тебе. – У Элизабет скрутило живот. Как Сайлас мог не понимать этого? – Если бы он был в здравом уме, то хотел бы, чтобы ты остановил его, чего бы это ни стоило. Ты спас Натаниэлю жизнь.
– И что же я сделал дальше, мисс Скривнер? – спросил он.
– Что ты имеешь в виду?
– Когда господин Торн призвал меня в тот момент, когда еще не остывшее тело его отца лежало там, на полу, что я тогда сделал?
У нее не было ответа.
– Я забрал его жизнь. Двадцать лет он сторговал мне, не прожив и половины от этого срока и не понимая, что отдает, – лишь осознавая, что не может остаться один. – Он сделал шаг вперед. – И когда я вкушу его жизнь, она будет такой же сладкой, как жизнь его отца и жизнь его предков три сотни лет назад.
Руки Элизабет машинально сжались на рукояти Демоноубийцы. Два десятилетия.
– Но как же… как ты мог?
– Я жадно поглотил их, мисс Скривнер. – Он сделал еще шаг вперед. Его глаза превратились в желтые щелочки, и теперь он не выглядел таким прекрасным, как раньше. – Не ищите сострадание там, где его нет. Разве не к моей выгоде было спасти жизнь Мастера Торна, если я мог претендовать на часть ее для самого себя?
Сайлас подошел к ней почти вплотную. Она выставила меч между ними и направила прямо в его грудь, чтобы остановить. И все же он сделал третий шаг вперед, и лезвие уперлось ему в ребра, в то место, где должно было находиться его сердце. Воздух наполнился запахом горелой плоти.
– Прекрати! – закричала она. – Я не хочу причинять тебе боль. Я не могу. Что бы ты ни сделал, ты нужен Натаниэлю.
– Да, – прошептал он, будто она наконец осознала правду. – Видите ли, для такого существа, как я, нет ни прощения, ни покаяния. – Его глаза горели болью. – Вы можете пронзить меня насквозь, и этот удар только лишь навредит другому.
Она опустила меч. Сайлас аккуратно отступил назад и поднял руку к груди. Какой-то ужасный свет, казалось, исходил от него.
– Я – демон, – произнес он. – И вы не должны пытаться разглядеть во мне ничего большего.
Элизабет покачала головой. Она знала, что, если попытается встать, колени подогнутся. Но чувствовала не страх. Возможно, это была жалость, хотя непонятно, к кому именно. Гнев и отчаяние бушевали в ее душе словно буря. Она верила, что Сайлас заботится о Натаниэле, видела это так же ясно, как день. Но как кто-то может заботиться о другом и при этом отнимать у него так много?
Двадцать лет. Если Натаниэлю суждено умереть молодым – возможно, в сорок с небольшим, – то он будет иметь в запасе всего несколько лет. При этой мысли у нее сдавило грудь, воздух с шумом вырвался из легких. Она больше не могла смотреть Сайласу в глаза.
Когда девушка взглянула вниз, ее внимание привлек блеск металла. Другой предмет лежал на ткани, в которую был завернут меч. Мастер Харгрув послал ей не только Демоноубийцу. Медленно она отложила меч в сторону и сунула руку в обертку, вытащив из нее цепочку. Склонив голову, Элизабет надела ее, чувствуя, как холодная тяжесть ключа давит на грудь. Она провела пальцами по бороздкам, настолько знакомым, будто они были частью ее самой. Ключ, способный открыть двери любой Великой библиотеки в королевстве.
– Сайлас, – медленно произнесла она. – Если я проведу нас в Королевскую библиотеку в то время, когда там никого не будет, ты сможешь открыть ворота в запретные архивы?
Он помолчал.
– Есть лишь один способ.
Элизабет посмотрела на него, сжимая ключ.
– Помоги мне. – Буря внутри нее утихала. – Ты забирал жизни, теперь помоги мне их спасти.
Демон смотрел на нее сверху вниз – прекрасный, словно ангел, обдумывающий просьбу смертного со своей высоты.
– Неужели вот так просто, мисс Скривнер? – спросил он.
– Вот так просто, – ответила она. – Потому что это – наш единственный выход.
