8 апреля
Самая надежная защита против зла состоит в крайнем индивидуализме, оригинальности мышления, причудливости, даже – если хотите – эксцентричности. То есть в чем-то таком, что невозможно подделать, сыграть, имитировать; в том, что не под силу даже прожженному мошеннику.
Иосиф Бродский
Однажды на проектировании я растерялась в самый главный момент: оказавшись морально не готовой к ситуации в задании, я не смогла сразу создать базовую схему, на основе которой потом был бы спроектирован дом. Я просто не смогла этого сделать – и по инерции начала слушать всех, пытаясь создать здание, в котором будет хорошо всем и сразу.
В итоге я первый раз в жизни получила 5/10. При верных расчетах, грамотных планировках и крайне логично рассказанной истории дом просто не сложился: получилась куча разномастных историй, к которым нельзя было придраться, но которые вызывали разочарование у каждого зрителя. И после этого провала я кое-что поняла.
Нужно создавать лестницу с расчетом на то, что однажды по ней пройдет нервничающая невеста. Придумывать такой балкон, с которого худший в мире диктатор мог бы выкрикивать свои лозунги. Так изгибать арку, чтобы она отразилась на миллионах копий туристических открыток. Сделать проходной двор, в котором угрюмые дети могли бы жаловаться друг другу на родителей и учителей. Поставить окно таким образом, чтобы к нему спиной мог сидеть Эдгар По нового времени, а узкие комнаты с фиолетовыми стенами и обрезанным, громоздким зеркалом сводили человека с ума так же, как они сделали это с Марселем Прустом в его книгах.
Попытка понравиться каждому обычно заканчивается тем, что здание не нравится никому. В работе над проектом нужно останавливаться на конкретном наблюдении, остром высказывании, ироническом замечании, утрированном штампе, дурацком предположении, интеллектуальной ассоциации или особом мнении – а не на благообразных, закрепленных в стандартах фактах. Только так можно создать среду, которую другие будут интерпретировать по-своему.
Творчество, основанное на какой-либо конкретной идее, не будет никого ограничивать в восприятии, а вызовет собственные интерпретации и ассоциации. Чем более нестандартна высказанная идея, тем выше вероятность, что она будет производить сильное впечатление. И чем сильнее эта эмоция, тем выше будет оценено ваше творчество.
Рулетка запускается!
Сегодня я: ___________________________________________________________________________________________________________________________
________________________________________________________________________________________________________________________________________
________________________________________________________________________________________________________________________________________
9 апреля
Каждый мастер был сперва дилетантом.
Ральф Уолдо Эмерсон
Есть у меня парочка надежных примет: первый неудачный рисунок – к новой попытке. Вроде разминки. Главное, эту примету поддерживать: нарисовал фигню, признай, выкинь или сложи в коллекцию «Лабуда, том 3» и начинай снова – так я себе говорю.
Дальше. Жалеть хорошую бумагу, вообще материал – это к раздражению. Необязательно, что работа при этом будет плоха или хороша, но устанешь от нее сильнее. (Хотя мне иногда бывает проще рисовать на плохой бумаге и первой подвернувшейся ручкой: уж если я родилась прижимистой, тут ничего не сделаешь. А полученный результат можно потом повторить, с большей уверенностью и проработкой.)
Новая идея – к приятно потраченному времени. Не все замыслы я реализую сразу же. Иногда то, что я детально продумала под закрытыми веками по дороге на работу, рождается для обозрения через неделю или месяц. Как различать мысли, требующие созревания, и такие, которые нужно выполнить бегом, марш! – нет рецепта. Пробовать.
Ну, и самая «капитанская» примета: смелый эксперимент – к увеличению степеней свободы. При успехе первой приметы – наверняка.
Рулетка запускается!
Сегодня я: ___________________________________________________________________________________________________________________________
________________________________________________________________________________________________________________________________________
________________________________________________________________________________________________________________________________________
10 апреля
Высота чувств – в прямом соотношении с глубиной мыслей. Сердце и ум – два конечных баланса. Опустите ум в глубину познания – вы поднимете сердце до небес.
Виктор Гюго
В творческой среде регулярно ломаются копья на тему, которую кратко можно обозначить как «маги или технари?». Половина мастеров считает, что творчество – это таинственный процесс, запускаемый Космосом/Богом/Музой и вмешиваться в него нельзя – лишь с благодарностью принимать стихи и картины, которые через тебя транслирует некий высший разум. «Магов» ведут интуиция, чувства, глубинное чутье. Иногда они высказывают и более радикальную мысль: склонность к творчеству – врожденное качество, которое нельзя развить искусственно. Не дано тебе рисовать – ну что поделаешь…
«Технари», напротив, не выводят свое творчество за границы собственной личности. Ими руководит логика. Прежде чем написать картину, они сделают десятки эскизов. Прежде чем взяться за роман, составят подробный перечень героев и сцен и разложат сюжет на завязку, конфликт, кульминацию и развязку. Более того, они даже стихи начинают со списка мыслей, которые хотят в него вложить, и перечня запланированных метафор! Что же касается склонности к творчеству, высшему голосу они предпочитают железную задницу, компенсируя возможное отсутствие душевных порывов курсами Строгановки и изучением «Как писать книги» Стивена Кинга.
Иногда первые пытаются доказать вторым, что их творчество ничего не стоит, раз в нем нет «божественного огня». Вторые отвечают, что благодаря учебникам и четкому плану они добиваются гораздо большего, чем те, кто сидит в ожидании вдохновения.
Скажу сразу: мне не близок ни один из этих подходов, если брать их в чистом виде. Во-первых, вдохновение – очень изменчивая штука. Можно часами сверлить взглядом белый лист, но в голове так и не зазвучит голос, диктующий строчки. Творчество «магов» не зависит от них – они лишь провод, по которому кто-то пускает ток. Такой подход хорош для поэтов, чье творчество напоминает забег на короткую дистанцию: поймали вдохновение – в беспамятстве исчеркали лист – без сил упали на диван, полдня отдыхаем. Проблема в том, что на «магии» практически невозможно взять крупную форму – например, написать большое полотно или роман. Воплощение таких замыслов требует уже упомянутой железной задницы – то есть терпения, логических расчетов и способности работать хоть понемногу, но каждый день, через «не хочу» и «не могу» (пока не захочется и сможется). Для многих «магов» это немыслимо. Поэтому, кстати, история мировой литературы знает множество поэтов, которые оставили после себя большое наследие лирических стихотворений, но ни разу не довели до ума поэму длиннее тридцати строф.
Понятно, в чем слабость «магов». Но в чем слабость «технарей», большинство из которых полностью довольны своим стилем работы? Дело в том, что они настаивают на исключительном понимании собственного творчества. Другими словами: «В моем рассказе есть лишь то, что я в него вложил. Если вы увидели в нем что-то, чего я туда не вкладывал, вы ошибаетесь». И вот здесь, на мой взгляд, они совершают крупную ошибку. Нет ничего хуже, чем ограничивать текст или картину рамками личности автора. Гениальные произведения напоминают айсберг. Сам автор – и 90 % аудитории – видят лишь заснеженную верхушку. Но если раздобыть маску аквалангиста – их прокатом занимаются, например, филологи и искусствоведы, – засунуть голову в море и открыть глаза, вы разглядите под водой такую глыбу, что вам станет дурно лишь от одного осознания ее масштабов.
Иногда, написав стихотворение, я обнаруживаю, что не понимаю его смысла. Или начинаю рассказ, не представляя, чем он закончится. Доходит до комического. Однажды я писала стихотворение и на каком-то моменте застопорилась, не зная, как продолжить строфу. Одновременно у меня возникло чувство дежавю, хотя я была абсолютно уверена, что ничего подобного раньше не писала. Я на всякий случай начала листать свой блокнот… и обнаружила в нем недостающие две строки. Без начала и конца, но с нужными мне рифмами – а также жирным вопросительным знаком сверху. Запись была сделана больше года назад. В этот момент меня разобрал нервный смех. Как сказали бы компьютерщики, информация пришла «битыми пакетами»: сначала две строчки из середины, а через год – все остальное.
Это потрясающее ощущение – сознавать, что твое произведение служит только ключом к огромному пространству, продуваемому ветрами всех миров. Давая читателю распечатку рассказа, ты лишь усаживаешь его на берегу реки с удочкой. Бог весть, что он оттуда выудит – может, карася, может, кита. Но большинство «технарей» обрекают себя на пожизненное питание карасями, заявляя, что прекрасно видят дно созданного ими произведения. Вам не кажется, что в этом есть своеобразная гордыня? Провозглашая себя единственным богом своей творческой вселенной, перекрывая встроенный в макушку «энергоканал», писатель и художник уподобляются улитке, которая боится вылезти из своего домика. Да, там надежно и спокойно, и никакие метафизические бури не пробьют крепкой раковины. Но точно ли это достоинство?
Как сказал Юрий Левитанский, каждый выбирает для себя. В отношении творческих людей это особенно верно. Лично мне нравится золотая середина. Я верю в существование «техномагов», которые гармонично сочетают логику с «божественным огнем», и надеюсь когда-нибудь достичь абсолютного равновесия.
Рулетка запускается!
Сегодня я: ___________________________________________________________________________________________________________________________
________________________________________________________________________________________________________________________________________
________________________________________________________________________________________________________________________________________
