Глава 20

Лана успела вернуться в свою спальню до того, как дом Фарлагов проснулся. К возвращению в СКА ей даже удалось убедить себя, что ничего страшного не произошло: да, король каким-то образом почувствовал чужое присутствие во сне, но не узнал ее. Если только Арант действительно не пойдет и не расскажет Сорроу о ней, то на нее никогда не выйдут. А Арант не пойдет, ведь если он так сделает, то уже не сможет стрясти с нее долг и потеряет стихийного сноходца.

Одно Лана знала наверняка: больше она даже близко не подойдет к снам короля. И к самому королю. Мстить окончательно расхотелось. И это оказалось проблемой.

Лана поняла это уже через пару дней. Она просыпалась по утрам и по несколько минут лежала на спине, глядя в потолок пустым взглядом и не понимая, зачем ей куда-то идти. Она снова чувствовала себя такой же потерянной, как в тот день, когда узнала ужасные новости об отце, матери и аресте капиталов их семьи от поверенного, а потом бесцельно бродила по городскому парку.

Раньше все было просто. Не нужно никуда стремиться, не нужно ничего решать. Лана развлекалась, прожигая родительские деньги, и училась для вида. Ее жизнь, в общем-то, была предопределена: замужество, светские тусовки, но прежде она собиралась отправиться за Занавесь и пожить среди людей годик, как только закончит Лекс.

Когда все рухнуло, она нашла для себя цель: отомстить королю, а может быть, даже заставить его раскаяться и отменить приговор. Ради этого она пошла учиться в СКА, чтобы стать журналистом. И ради этого потом так отчаянно и безрассудно пыталась обуздать неожиданный дар.

Но теперь эта движущая сила исчезла. Осталось лишь тающее день ото дня тепло необычного ощущения, накрывшего ее в тот момент, когда Тара Фарлаг сказала, что ее мать наконец свободна и спокойна. Братт велел за него держаться, но у Ланы не получалось.

Нет, она продолжала подниматься по утрам, приводить себя в порядок и ходить на занятия, но попытки нагнать программу окончательно забросила. Если повезет – она сессию сдаст, если нет… Лана понимала, что ей все равно.

На занятия к Аранту она ходить перестала, но каждый день опасалась, что он может найти ее и заставить учиться дальше. Однако за неделю «прогулов» он так и не появился, и Лана пришла к выводу, что он затаился до поры до времени. Когда она ему понадобится, можно не сомневаться: он свое стребует.

В газетах продолжали появляться сообщения о странных смертях, происходящих по всему магическому континенту, но Легион никак не мог выйти на след убийцы или убийц. Как не мог вычислить закономерность. И каждый раз, читая об этом, Лана вспоминала мертвое тело Анны, ее затянутые тьмой глаза. И тепло воспоминаний о помощи духу русалки угасало еще чуть-чуть. Анне она помочь не смогла.

Поговорить о своих переживаниях ей было решительно не с кем. Подруги не знали о даре, и теперь Лана не рассказала бы им даже под страхом смерти. Сестра… Марта, скорее всего, опять психанет, если услышит, что Лана погрузилась в сон короля. Особенно если поймет, что именно ею двигало в тот момент. До результата погружения разговор может и не дойти.

Оставался Братт. И Лане даже удалось убедить себя, что он поймет и простит ее поступок. По крайней мере, точно выслушает до конца и скажет что-нибудь обнадеживающее. Он всегда слушал и всегда ободрял.

Но в тот день, когда она решилась ему все рассказать и нашла его после занятий, он как раз стоял в холле академии и разговаривал с женщиной, в которой Лана мгновенно узнала Мег Даймонд. Их общение было довольно сдержанным, поскольку они находились в публичном месте, но Лану все равно больно кольнула ревность. Вспомнились и жаркие объятия во сне, и разговор по душам у камина в доме Фарлагов. Моменты, в которые ей начинало казаться, что его невеста не имеет значения.

Братт поднял взгляд и заметил ее. Лана понимала, что нужно поскорее уйти, сделать вид, что она просто проходила мимо, но не смогла. Так и застыла на месте, глядя на него через холл, не в силах ни скрыть эмоции, ни отвести глаза. Ей показалось, что на его лице тоже промелькнуло печальное и как будто виноватое выражение, но он сразу снова переключил внимание на невесту и улыбнулся ей. Лана смогла уйти только долгих тридцать секунд спустя.

Ночью Братт ей приснился, но Лана не смогла понять, был это ее сон или она бессознательно провалилась в его. Мог ли он сам прийти к ней, ведь он теперь спит на ее подушке и не знает об этом? Или же поставленная печать навсегда закрыла ему доступ к подобным рискованным прогулкам?

Лана не знала, но впервые за неделю после возвращения из особняка Фарлагов вновь чувствовала себя спокойной и счастливой, лежа на берегу знакомого пруда – того самого, что блестел на солнце гладкой поверхностью рядом с загородным домом Марка Аранта. Почему они с Браттом оказались именно здесь, она не представляла, но ей нравилось.

Они лежали прямо на траве. Куратор – на спине, подложив под голову руки и глядя в небо, а она рядом, на боку, тоже подперев голову рукой, но глядя на его безмятежное красивое лицо.

– Все наладится, Лана, – говорил Братт, но она никак не могла вспомнить, успела ли до этого рассказать ему обо всем, что ее тревожит, или сон просто подсовывал ей то, что она так жаждала услышать: слова утешения. – Не знать, что делать дальше и куда идти, – нормально для твоего возраста и ситуации. Новая цель обязательно появится, ты главное продолжай двигаться.

– Вы ее любите? – спросила она вместо ответа, не отводя глаз от его лица. – Вашу невесту?

Он ответил не сразу.

– Она меня любит. Это уже немало. Особенно для того, кто никогда не чувствовал подобного в свой адрес.

– Но я ведь не об этом вас спросила.

– Я дал ей слово, Лана.

– И снова не то.

Он закрыл глаза, как будто бездонная прозрачная синева утомила их.

– А ты меня?

– Я не знаю, – не стала юлить Лана. – Я даже не знаю, чей это сон.

Братт снова открыл глаза, повернулся на бок, приподнимаясь на локте, так что их лица оказались почти на одном уровне. Пальцы его руки в ласкающем движении скользнули по ее щеке к губам. Взгляд беспрестанно бегал по лицу, как будто не мог выбрать, на чем остановиться.

– У нас теперь сны общие, одни на двоих, – выдохнул он за секунду до того, как теплые губы коснулись ее губ.

Лана придвинулась ближе, решая, что подумает об этом странном ответе после… когда-нибудь. Может быть. Если не забудет. Целовать его было куда приятнее, чем думать. Прижиматься к теплому, хоть и совершенно ненастоящему телу, зарываться пальцами в короткие волосы на затылке. Чувствовать его вес сверху, когда она сама оказалась прижата спиной к земле.

Лана вдруг поняла, что прекрасно знает ответ на заданный им вопрос. И даже отстранила Братта, чтобы этот ответ озвучить, но вместо слов из груди вырвался вскрик: глаза куратора оказались затянуты той же тьмой, что и у мертвых девушек.

Лана дернулась, пытаясь освободиться от его объятий, и… проснулась. Села на кровати в темной спальне, обнимая руками колени.

Что это было? Обычный кошмар? Еще один непонятный намек от кого-то с нижнего уровня? Образ, рожденный сознанием самого Братта?

Ответа она не знала, но вопросы не давали ей нормально уснуть до самого утра.

Утром, еще до начала занятий, фея принесла Лане записку от куратора, в которой тот официально и лаконично велел ей явиться в его кабинет. Неужели она все-таки провалилась в его сон, а он это понял? Но она ведь спала на нейтральной, как она это называла, подушке!

Впрочем, Лана теперь уже знала, что в чужой сон можно попасть и с такой, если очень захотеть. Может быть, она очень захотела?

Лицо куратора не предвещало ничего хорошего, но едва оказавшись в его кабинете, Лана поняла, что речь пойдет не о сегодняшнем сне. Стоило ей войти, из гостевых кресел сразу поднялись два легионера, и обоих она знала: старший легионер столицы Дилан Мор и следователь Хильда Сатин. Их лица совершенно не читались, но добра от них тоже ждать не следовало.

– Лана Лерой? – формально уточнила Сатин, хотя прекрасно знала, что это она. – Вы должны пройти с нами.

– К-куда? Зачем? – испуганно уточнила Лана.

Дверь за ее спиной снова распахнулась, впуская запыхавшуюся Марту. Судя по всему, Братт отправил сообщение и ей. И судя по тому, как едва заметно поморщился Дилан Мор, делать это его не просили.

– В Легион, – ответил он спокойно.

– Хильда, что здесь происходит? – встревоженно спросила Марта, каким-то образом оказываясь между Ланой и легионерами. – Что вам нужно от моей сестры?

– Мне очень жаль, Марта, – холодно отозвалась Сатин, – но она задержана по подозрению в нелегальном применении ментальной магии.

В кабинете стало очень тихо, а Лане – очень холодно. Она даже не знала, что страх может так морозить кожу и внутренности.

Марта обернулась, бросая на нее быстрый взгляд, но удивление тут же сменилось на ее лице решимостью.

– Лана еще несовершеннолетняя, – копируя официальный тон подруги, заявила она. – Я пойду с ней как ее официальный представитель.

Мор качнул головой, мгновенно прогоняя тепло, которое зародилось в груди Ланы, когда она это услышала.

– Речь идет о покушении на короля, госпожа Бренон. Это вопрос общей безопасности, а потому стандартные процедуры не действуют. Вашу сестру ждет Королевский Суд. Отойдите в сторону, иначе мы будем вынуждены применить силу.

Марта буквально задохнулась от удивления и негодования, повернулась к подруге и попыталась воззвать к ней, но та только обронила:

– Прости, ничего не могу сделать.

Лана бессильно посмотрела на молчащего куратора. Тот тоже вскочил с кресла, но на этом его участие в происходящем закончилось. Он лишь бессильно сжимал зубы, очевидно, заранее зная, какое обвинение выдвинуто против Ланы и к чему оно ведет. На его лице она смогла прочитать только одно: «Я же предупреждал тебя!»

* * *

Лана даже не заметила, как на ее запястьях появились браслеты, запирающие магический поток внутри. Она вообще уже ничего не видела, не слышала и не замечала. В ушах шумело, глаза застилала пелена слез, в голове билась только одна мысль: «Мне конец». И если еще накануне, просыпаясь, Лана не знала, что делать со своей жизнью, то теперь вдруг поняла, что в ней так много прекрасного, от чего она не хотела бы отказываться. Даже если это просто походы с новыми подругами в «Сияние» и посещение не особо интересных ей лекций. Все равно это куда лучше, чем сгнить в тюрьме. Или за такое вообще казнят?

Когда ее вели по коридорам СКА к выходу из здания академии, занятия уже начались, поэтому по пути они никого не встретили, что было малым, но утешением: если бы на нее все пялились, было бы гораздо хуже. Эри и так наверняка закатит вечеринку, узнав о ее аресте.

Осознание происходящего вернулось к Лане, когда вслед за Мором она вышла из портала, ожидая увидеть перед собой огромное уродливое здание Легиона. Однако они оказались совсем в другом месте. Лана даже не сразу поняла, где находится, пока ее не подвели к небольшой калитке в вычурном заборе, состоящем из кованных секций, в которых металлические нити сплетались в замысловатые узоры.

Подчиняясь магическому потоку старшего легионера столицы, калитка открылась, пропуская их на территорию невероятно красивого парка. Четверо легионеров, дежуривших у калитки, тут же преградили им путь. На них была темно-синяя форма, которую Лана узнала, вспомнив свой бал дебютанток. Королевская служба безопасности. Мору пришлось тихо объясняться с их старшим, поскольку ему они не подчинялись. Только королю.

Ну да, конечно. С чего она вообще взяла, что Королевский Суд вершится в Легионе? Конечно, все происходит во дворце.

Их пропустили, но на входе в главное здание королевской резиденции встретили двое провожатых. Дальше они пошли впятером. Лану чуть не одолела нервная истерика, когда она подумала, насколько опасной преступницей ее считают.

Вскоре вся процессия остановилась у дверей, Лане велели ждать, а Мор, постучавшись, прошел внутрь. Сердце забилось быстрее, замороженные внутренности пронзило острой болью, словно ее проткнули насквозь. Слегка замутило от мысли, что за этой дверью ее ждет король.

Мор вышел быстро, слишком быстро, как показалось Лане. Придержал дверь и жестом предложил ей войти. Ну как – предложил? Скорее, приказал.

Ноги не гнулись, поэтому походка наверняка выглядела странно. Она вошла, услышала, как дверь тихо закрылась за спиной, сделала несколько шагов вперед к большому письменному столу, но на середине комнаты растерянно остановилась, осознав, что за столом никого нет.

Лана оглянулась по сторонам, ища короля взглядом, но обнаружила лишь тогда, когда обернулась назад: король, сцепив руки за спиной, стоял у дальнего окна, глядя на что-то во дворе. Если бы Лана не была в такой прострации, наверняка увидела бы его, когда вошла.

Норд Сорроу был точно таким, каким она видела его во сне. Разве что серебряных нитей в волосах стало больше. Словно почувствовав ее взгляд, он обернулся. Темные глаза скользнули по ней вниз-вверх, губы дрогнули в неожиданной для Ланы улыбке. Король расцепил руки и присел на подоконник, глядя на нее почти сочувственно.

– Так вот ты какая в жизни, Лана Лерой. Впервые вижу столь милую и столь напуганную террористку.

– Я не террористка, – вырвалось у нее прежде, чем она успела себя остановить.

Голос прозвучал хрипло и жалко. Лана откашлялась, чтобы вернуть себе привычные нотки. Не будет она дрожать перед ним! Ее участи это все равно не изменит, но она хотя бы не будет так противна самой себе.

– Ментальное воздействие на главу государства формально считается террористическим актом, – заметил Сорроу.

– Я не воздействовала! Я просто… смотрела.

Его улыбка стала шире, и что больше всего удивляло Лану: черты лица казались такими же мягкими, как во сне, когда он общался со своими детьми. Поймав ее, король выглядел совсем иначе.

– Ты не стой там столбом, иди сюда, – позвал Сорроу, похлопав по подоконнику рядом с собой.

Лана представляла себе Королевский Суд совсем не так, но нагнетать обстановку демонстративным неповиновением не стала. Подошла, присела на подоконник максимально далеко от короля. Благо окно было широким.

– Если бы ты не воздействовала, я бы тебя не заметил. Но в ментальной магии есть одна проблема: контролировать свои мысли очень сложно. Чтобы не воздействовать на чужой сон, нужно полностью очистить голову, а это удается немногим. Ты все равно думала о том, что я сделал с твоим отцом, и как следствие – о своих отношениях с ним. Поэтому увидела то, что увидела: меня, моих детей, моего отца… Ты направила сон, поэтому я и почувствовал вторжение. Не расстраивайся. Будь это кто-то другой, мог и не почувствовать. Но я с детства не жду от жизни ничего хорошего, а в тринадцать лет понял, что, находясь у власти, ты всегда находишься под ударом, а значит, надо всегда быть начеку.

«Не расстраивайся». Из всей тирады Лана зацепилась именно за эти слова. Он что, издевается?

– Королевский Суд всегда так проходит? – резко поинтересовалась Лана, полоснув по нему гневным взглядом. – Вы утешаете тех, кому собираетесь вынести приговор?

– Королевский Суд? – удивленно переспросил Сорроу. И тут же понимающе кивнул. – Это Мор тебя застращал?

– Да, он так сказал, когда Марта захотела пойти со мной, как мой представитель.

Сорроу покачал головой.

– Ты на него не обижайся, он бывает резок. Профессиональная деформация, полагаю. Да, формально ты нарушила закон, причем очень серьезно, Легион имеет право тебя арестовать. Но ты действительно не причинила мне вреда, поэтому я не стал бы затевать Королевский Суд. Не для того я его придумал.

– А для чего? – тут же поинтересовалась Лана, несколько ободренная заявлением о том, что ей самой Королевский Суд не грозит. – Если не для сведения личных счетов?

В глазах Сорроу мелькнуло удивление.

– Так вот как ты воспринимаешь ситуацию? Считаешь, что я свел с твоим отцом личные счеты?

– Суд, на котором обвиняемому не дают права защищаться, иначе восприниматься не может.

– Да, наверное, ты права, – задумчиво протянул король, скрещивая руки на груди. – Но все не совсем так, как кажется. Бывают ситуации, когда доказать чью-то вину в обычном законном порядке – невозможно. Нет прямых улик и свидетельств, а обвиняемые так могущественны, что все косвенные указания их представители и защитники разобьют в пух и прах. С твоим отцом сложилась именно такая ситуация. Он виртуозно заметал следы, по документам все его хищения были прикрыты. Лишь анализ некоторых тенденций давал понять, что там что-то происходит, но это не является доказательством в суде. Добавь к этому дар внушения, огромные деньги на взятки и возможность угрожать другим людям чем угодно вплоть до физической расправы – и ты получишь преступника, который всегда выйдет сухим из воды. Я понимаю, тебе неприятно слышать такое о родном отце, но это так. Я мог бы, конечно, использовав собственную власть и влияние, устроить показательное судилище. Велеть судье отметать все доводы защиты и принимать все доводы обвинения, заранее продиктовать нужный приговор, но это было бы куда хуже. Это подорвало бы веру в судебную власть и поставило бы под удар общественного осуждения судью и обвинителя. Поэтому в таких случаях я предпочитаю брать правосудие в свои руки.

– А если вы неправы? Если вы ошиблись и осудили невиновного?

– Тогда это будет только моя ответственность. Но в случае с твоим отцом я во всем уверен. Ему долго удавалось водить меня за нос. Я не сразу распознал его дар, очень уж аккуратно он им пользовался, поэтому поначалу всецело ему доверял. Может быть, я просто очень хотел ему верить, чтобы иметь возможность заниматься государственными делами чуть меньше.

– И вместо этого строить игрушечную флотилию? – вырвалось у Ланы.

– Именно, – не стал отпираться король. – Можешь мне не верить, но быть королем мне не очень-то нравится. Моя семья значит для меня гораздо больше, я бы с удовольствием посвятил свое время им, а не вот этому всему.

Он обвел широким жестом кабинет.

– Я мог бы и вовсе передать власть твоему отцу, восстановив республику, но почувствовал неладное. То ли он стал наглеть и брать все больше, то ли просто так сложилось. По моей просьбе Дилан Мор целый год следил за ним и собирал информацию. Ее оказалось достаточно, чтобы сделать выводы. Если хочешь, я могу тебе показать собранные материалы. Изучишь и, скорее всего, придешь к тому же, к чему пришли мы. Ты кажешься умной девочкой, да и Арант тебя хвалил.

– Арант? Это он меня сдал?

Сорроу снова улыбнулся.

– Можно и так сказать. Когда я почувствовал чужое присутствие во сне, я попытался отследить источник, но не смог. Обратился к нему, поскольку знаю, что он одно время очень интересовался стихийными сноходцами. Он не стал отпираться и все про тебя рассказал.

Лана покачала головой, запуская пальцы в волосы. Вот и доверяйся после этого темным!

– И что со мной теперь будет?

– Да ничего, – пожал плечами Сорроу. – Считай, что в этот раз ты отделалась разъяснительной беседой. Конечно, формально твой дар вне закона, поэтому Легион должен принудительно поставить блокирующую печать, но мне кажется, что в твоем случае это непозволительное расточительство.

– В моем случае?

– Арант сообщил мне, что ты можешь спускаться на нижний уровень и, фактически, общаться с мертвыми, а это большая редкость. Фарлаги рассказали о том, что ты сделала для матери Тары.

– Вы и до них добрались? – поразилась Лана.

Король тихо хмыкнул.

– Я знаю, что в чужой сон попасть непросто. А в мире не так много мест за пределами дворца, где я сплю или спал раньше. В Орте ты не появлялась, я проверял, к родителям Тани тоже не заходила. А у Фарлагов ночевала как раз тогда, когда в мой сон наведался чужой. В общем, найти твою точку входа оказалось легко.

Именно в этот момент Лана в полной мере прочувствовала, что Арант был прав: не по зубам ей король, всегда был и всегда будет.

– Вы считаете, что можете найти применение моему дару? – уточнила она, возвращаясь к предыдущей теме.

– Ты ведь слышала о странных убийствах, которые происходят по всему континенту? Насколько я знаю, это ты нашла тело первой жертвы.

Лана только молча кивнула.

– Погружалась в ее сознание, так?

И еще один кивок. Взгляд Ланы стал настороженным.

– Мы не понимаем, что происходит. Убийца или убийцы не оставляют следов. Даже способ убийства не определить, люди просто… умирают. Ты можешь помочь нам, снова погрузившись в сознание Анны Вест и направив сон так, чтобы увидеть произошедшее в ночь ее смерти.

– Но я уже пыталась, смогла увидеть только Эспикур.

– Тогда ты не умела управлять сном, а теперь Арант многому тебя научил.

С этим было не поспорить, но снова погружаться в сон Анны Лану не тянуло. От одного воспоминания о жутких существах, нападавших на нее там, мороз бежал по коже. Больше она нигде с ними не сталкивалась.

Но есть ли у нее выбор?

– А если я откажусь? – прямо спросила она, снова посмотрев на короля.

– Думаешь, буду шантажировать тебя твоим правонарушением? – легко догадался тот. – Не буду, слово короля. Если ты пойдешь туда, то только по своей воле.

– Я там чуть не умерла в прошлый раз, – заметила Лана.

– Я понимаю, поэтому не хочу давить. Но больше никто этого сделать не сможет, а мы исчерпали другие варианты получения информации.

Слова попали точно в цель. У Ланы даже спина выпрямилась, как только она их услышала.

Больше никто этого сделать не может. А она может.

– Хорошо. Я попробую. Но при условии, что вы дадите почитать мне те материалы, о которых говорили, и выслушаете, если я приду к другому выводу, прочитав их.

– Эта сделка меня устраивает.