Изобретательность и нечестность: все мы фантазеры
Факты нужны только тем, кому не хватает воображения, чтобы создать свою правду.
Как-то раз два исследователя, Ричард Нисбетт (преподаватель Мичиганского университета) и Тим Уилсон (преподаватель Вирджинского университета), поставили в местном супермаркете стол и положили на него четыре пары нейлоновых чулок. Затем они попросили проходивших мимо покупательниц оценить, какая пара чулок нравится им больше других. Подавляющее большинство покупательниц выбирали крайнюю правую пару. Почему? Кому-то больше нравился материал или цвет. Другие считали, что именно у этого товара высокое качество. Такая избирательность показалась экспериментаторам весьма интересной, учитывая тот факт, что все четыре пары чулок были идентичными (впоследствии Нисбетт и Уилсон повторили эксперимент, но уже с ночными рубашками — и с тем же результатом).
Исследователи просили каждую участницу эксперимента объяснить, чем она руководствовалась, делая свой выбор, и ни одна не упомянула расположение чулок на столе. Даже когда экспериментаторы сообщали женщинам, что все чулки были одинаковыми и те просто предпочли пару, лежавшую справа, опрашиваемые отвергали эту версию и смотрели на исследователей с недоумением. Такое их поведение давало основание предположить: женщины в этот момент думали, что неправильно поняли вопрос или что имеют дело с человеком не в своем уме.
В чем мораль этой истории? Мы далеко не всегда в точности знаем, почему делаем то, что делаем, выбираем то, что выбираем, или чувствуем то, что чувствуем. Однако неочевидность истинной мотивации не мешает нам придумывать идеальные и логичные (или кажущиеся таковыми) обоснования своих действий, решений и чувств.
***
За эту поразительную способность можете благодарить (или проклинать) левое полушарие своего мозга. Следуя формулировке специалиста по когнитивной нейробиологии Майкла Газзаниги (преподавателя Калифорнийского университета в Санта-Барбаре), это полушарие является «толкователем», преобразующим пережитый нами опыт в увлекательные истории.
Газзанига пришел к такому заключению после многих лет исследований пациентов с расщепленным мозгом, группы людей, перенесших операцию по рассечению мозолистого тела — пучка нервных волокон, соединяющих два полушария мозга (обычно такие операции проводятся для лечения больных эпилепсией, чтобы уменьшить интенсивность припадков или сократить их частоту). Интересный факт: при такой аномалии одна половина мозга может идентифицировать получаемый стимул, а вторая не будет иметь о нем ни малейшего представления.
Работая с пациенткой, у которой было рассечено мозолистое тело, Газзанига пытался выяснить, что происходит, если попросить правую половину мозга что-то сделать, а левую (не обладающую информацией о том, что творится в правой) — найти рациональное объяснение этому действию. С помощью устройства, демонстрировавшего правому полушарию написанные на экране инструкции, Газзанига приказывал правой части мозга пациентки засмеяться — в этот момент на экране появлялась мигающая надпись «смех». Когда женщина сделала это, Газзанига спросил, почему она засмеялась. Та не знала, но, вместо того чтобы в этом признаться, придумала целую историю. «Вы каждый месяц приходите сюда и тестируете нас. Забавный способ заработать себе на жизнь!» — сказала она.
Эта история иллюстрирует свойство — в крайнем его проявлении, — присущее нам всем. Мы нуждаемся в объяснениях того, почему ведем себя определенным образом и как функционирует окружающий мир. Мы нуждаемся в объяснениях, даже когда они совершенно никчемны и имеют мало общего с реальным положением дел. Мы по натуре склонны рассказывать истории и делаем это до тех пор, пока не находим объяснение, которое нам нравится и которое звучит достаточно правдоподобно, чтобы ему поверить. А если эта придуманная история к тому же показывает нас с позитивной стороны — еще лучше.
Обмани себя
В 1974 году в своей речи, обращенной к выпускникам Калифорнийского технологического института, физик Ричард Фейнман сказал: «Первое правило: вы не должны себя дурачить, хотя проще всего дурачить самих себя». Как было отмечено выше, все люди подвержены фундаментальному конфликту между глубоко укоренившейся склонностью лгать себе и окружающим и желанием думать о себе как о хорошем и честном человеке. Поэтому мы оправдываем свою нечестность, рассказывая истории о том, почему наши действия приемлемы, а порой и желательны. Что и говорить, мы настоящие мастера дурить голову самим себе.
Прежде чем мы подробно изучим, что заставляет нас плести небылицы, позвольте рассказать историю о том, как однажды я одурачил самого себя (и весьма успешно). Когда мне стукнуло 30, я решил, что должен продать мотоцикл и купить автомобиль, и стал думать, какая именно модель идеально мне подойдет. В то время в интернете только начали появляться сайты, которые я вежливо называю «помощниками в принятии решений», и, к моей радости, я нашел среди них один с рекомендациями по покупке автомобиля. Сайт был выстроен по принципу интервью: я должен был ответить на множество вопросов, от моих ценовых предпочтений и требований к безопасности до желаемого типа фар и тормозных дисков.
Мне потребовалось около 20 минут, чтобы ответить на все вопросы. Каждый раз, покончив с очередной страницей, я видел цветовой индикатор, сообщавший, насколько ближе я стал к обретению машины своей мечты. Ответив на вопросы на последней странице, я нажал кнопку «Готово» и через несколько секунд получил ответ. Сайт с тонкими настройками, учитывавшими все мои пожелания, выдал результат: моей идеальной машиной был… барабанная дробь… Ford Taurus!
Должен признаться, что в то время не так уж много знал об автомобилях. Я и сейчас знаю о них крайне мало. Однако в тот момент я совершенно ясно осознавал, что не хочу покупать Ford Taurus.
Не берусь предполагать, что в такой ситуации сделали бы вы, но я поступил так же, как любой другой творческий человек. Я снова зашел на сайт и стал исправлять свои ответы. Время от времени я проверял результаты, чтобы понять, как новый ответ влиял на рекомендации. Это продолжалось до тех пор, пока программа не сжалилась и не посоветовала мне купить малолитражку со складывающейся крышей (именно то, что я хотел). Я последовал этому мудрому совету и стал гордым владельцем кабриолета (который, кстати, прослужил мне верой и правдой многие годы).
Этот опыт подсказал мне, что иногда (или довольно часто) мы делаем выбор, основываясь не на четко сформулированных предпочтениях. Вместо этого мы пользуемся интуицией и занимаемся своего рода умственной гимнастикой, используя все виды оправданий для манипулирования критериями. Таким образом мы получаем то, что на самом деле хотим получить, сохраняя видимость (перед самими собой и окружающими) действий, соответствующих нашим рациональным, хорошо аргументированным предпочтениям.
Логика монетки
Признав тот факт, что мы часто принимаем решения подобным образом, возможно, мы сможем сделать процесс рационализации более эффективным и менее затратным с точки зрения времени. Например, так: представьте, что вам нужно сделать выбор между двумя цифровыми камерами. У камеры A хороший зум и мощный аккумулятор, а камера Б легче и выглядит эффектнее. Вы не знаете, какую выбрать. Вам кажется, что камера A лучше, но камера Б нравится вам больше. Что же делать? Позвольте дать совет. Вытащите из кармана монету и скажите себе: «Камера A — это орел, а камера Б — решка». А теперь бросайте. Если выпадет орел и вы действительно хотите купить камеру А, купите ее. Но, если результат броска вас не удовлетворил, попробуйте еще раз, сказав себе: «Вот теперь сделаю так, как выпадет». Продолжайте до тех пор, пока не выпадет решка. В этом случае вы не только приобретете камеру Б, которую хотели купить с самого начала, но и сможете оправдать свое решение: вы просто следовали «подсказке» монеты. (Вместо монеты можете воспользоваться помощью друзей и опрашивать их до тех пор, пока кто-то из них не даст вам именно тот совет, которого вы ждали.)
Возможно, в этом и заключалась истинная задача программы, благодаря которой я купил свой автомобиль. Не исключено, что она была создана не только для того, чтобы помочь мне принять правильное решение, но и чтобы запустить процесс, позволивший мне оправдать свой выбор — выбор, который я хотел сделать. Если дело действительно в этом, думаю, не помешало бы создать множество других похожих программ, которые изрядно облегчили бы нашу жизнь.
Мозг лжеца
Многие думают, что некоторым людям особенно легко (или, наоборот, тяжело) дается обман. Если это правда, есть ли у таких людей отличительные признаки? Команда исследователей под руководством Ялин Ян (постдок в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе) попыталась найти ответ на этот вопрос, изучая патологических лжецов, то есть людей, которые лгут непроизвольно и бессистемно.
Чтобы найти участников для своего исследования, Ян и ее коллеги отправились в городское агентство по трудоустройству временно безработных. Ученые предполагали, что по крайней мере несколько людей из тех, кто постоянно сидит без работы, испытывают проблемы с трудоустройством из-за патологического вранья (само собой, это не относится ко всем, у кого нет постоянной работы).
Исследователи создали группу из 108 безработных, провели на них серию психологических тестов, а также организовали индивидуальные, с глазу на глаз, интервью с самими участниками, членами их семей и бывшими сослуживцами, пытаясь выявить основные признаки, по которым можно определить патологического лжеца. У 12 человек из 108 ученые обнаружили заметные расхождения в рассказах о работе, обучении в школе, семейных обстоятельствах и совершенных преступлениях. Эти же люди чаще других уклонялись от исполнения служебных обязанностей, притворяясь больными, чтобы воспользоваться преимуществами своего (сфальсифицированного) положения.
Дальше каждого патологического лжеца, а также участников контрольной группы в составе 21 человека из числа клиентов центра по трудоустройству, по очереди подвергали сканированию мозга. Особое внимание исследователи уделили префронтальной коре — части головного мозга, находящейся за лобной костью и отвечающей за навыки мышления высшего порядка, например за планирование ежедневного расписания или ответную реакцию на окружающие нас соблазны. Она также отвечает за наши моральные суждения и принятие решений. Короче говоря, это своего рода управляющий центр, благодаря которому мы думаем, рассуждаем и выносим моральные оценки.
Если не вдаваться в подробности, можно сказать, что наш мозг в основном состоит из серого и белого вещества. Серым веществом называют нейроны, составляющие основу нашего мозга, то есть субстанции, благодаря которой мы способны мыслить. Белое вещество — проводники, связывающие между собой клетки мозга. Белое и серое вещество есть у всех людей, однако Ян и ее коллеги хотели выяснить, каково соотношение в объемах того и другого в мозге участников. Они обнаружили, что у патологических лжецов было на 14% меньше серого вещества, чем у испытуемых из контрольной группы (такие же показатели обычно отмечаются у людей, страдающих умственными расстройствами). Что это значит? Поскольку у патологических лгунов меньше клеток мозга (серого вещества) в префронтальной коре (зоне, благодаря которой мы отличаем «правильные» поступки от «неправильных»), им сложнее оценивать свои действия с точки зрения морали, то есть для них не составляет труда солгать.
Но это еще не все. Возможно, вам интересно, чем же заполнено свободное пространство мозга патологических лгунов (ведь у них меньше серого вещества). Ян и ее коллеги обнаружили, что в префронтальной коре таких людей содержится на 22‒26% больше белого вещества. Вследствие этого (напомню: белое вещество отвечает за передачу импульсов между нервными клетками) патологические лгуны, вероятно, способны создать больше взаимосвязей между различными воспоминаниями и идеями. Более активное взаимодействие нейронов вкупе с доступом к обширному миру ассоциаций, «хранящихся» в сером веществе, может оказаться тем самым секретным ингредиентом, который превращает людей в прирожденных лжецов.
Экстраполируя результаты исследования на всю человеческую популяцию, можно сказать, что увеличенное число внутренних мозговых связей позволяет нам лгать с большей легкостью и при этом относиться к себе как к уважаемым людям. Чем лучше развиты внутренние взаимосвязи в мозге, тем больше у нас простора для толкования и объяснения двусмысленных ситуаций. Возможно, это и есть важнейший элемент, который позволяет нам найти логическое обоснование своим нечестным действиям.
Чем изобретательнее, тем богаче
Выводы ученых из группы Ян заставили меня задуматься над тем, связан ли увеличенный объем белого вещества с повышенной склонностью к вранью и высоким уровнем изобретательности. Если уж на то пошло, люди, у которых лучше развиты связи между различными частями мозга, вероятно, более творческие. Чтобы узнать, существует ли связь между изобретательностью и нечестностью, мы с Франческой Джино провели серию исследований. Будучи и сами творческими людьми, мы решили рассмотреть этот вопрос с разных сторон, начав со сравнительно простого подхода.
Когда участники эксперимента оказались в испытательной лаборатории, мы объяснили, что им предстоит ответить на несколько вопросов, а потом выполнить задание на компьютере. Тест включал множество общих вопросов, касавшихся жизненных ситуаций и привычек испытуемых (эти вопросы-наполнители были призваны скрыть истинную цель исследования), а также три блока вопросов, непосредственно относящихся к нашей теме.
В первом блоке мы попросили участников ответить, насколько творческими они считают самих себя — используя соответствующие определения (проницательный, изобретательный, оригинальный, предприимчивый, неординарный и т.д.). Далее мы спросили, насколько часто участники занимаются видами деятельности, требующими той или иной степени креативности (всего 77 видов: боулинг, бег на лыжах, прыжки с парашютом, рисование, сочинение текстов и другие). В третьем и последнем блоке вопросов мы просили участников оценить, насколько их характеру соответствуют фразы типа «У меня много творческих идей», «Я предпочитаю задачи, позволяющие мне проявить свою креативность», «Мне нравится поступать неординарно» и т.д.
Когда участники ответили на все вопросы, мы предложили им пройти «точечный тест», который на первый взгляд не был связан с предыдущим заданием. Если вы не помните, что это такое, вернитесь к главе 5 «Почему ношение подделок известных брендов заставляет нас жульничать».
Что, по-вашему, случилось дальше? Участники, охарактеризовавшие себя как людей творческих, жульничали чаще, чем менее креативные участники? Или реже? Или в том же объеме?
Мы обнаружили, что участники, чаще нажимавшие на кнопку «больше справа» (сулившую им хорошее вознаграждение), оказывались, как правило, теми людьми, которые получили самые высокие баллы по всем трем показателям креативности. Кроме того, различия между более и менее креативными личностями проявлялись чаще всего в тех случаях, когда разница в количестве точек справа и слева была сравнительно небольшой.
Это дает основания предполагать, что отличие изобретательных людей с богатой фантазией от людей менее креативных наиболее заметно в неопределенных, двусмысленных ситуациях, когда «пространство для маневра» особенно велико и существует много возможностей для самооправдания. Когда разница между количеством точек слева и справа от диагональной линии была очевидна, участникам нужно было принять простое решение — лгать или нет. Но когда однозначного ответа не было, в дело вступала изобретательность, а вместе с ней и обман. Чем большей креативностью отличались участники теста, тем проще им было объяснить самим себе, почему они видят больше точек справа от диагональной линии (то есть на стороне, за которую обещано большее вознаграждение).
Проще говоря, связь между креативностью и нечестностью имеет отношение к умению убеждать самих себя в том, что мы поступаем правильно (даже если это не так). Чем более мы изобретательны, тем проще нам придумать хорошую историю, помогающую оправдать наши эгоистические интересы.
Уровень интеллекта имеет значение… Да или нет?
Результаты теста были весьма многообещающими, и все же мы не особенно ими воодушевились. Мы выяснили, что между изобретательностью и нечестностью есть некая связь, но это не означало, что креативность напрямую ведет к нечестному поведению. Что, если на них влияет третий фактор, например уровень интеллекта?
Такая взаимозависимость кажется особенно правдоподобной, стоит нам вспомнить о таких умных людях, как создатель одной из крупнейших в истории финансовых пирамид Берни Мейдофф или знаменитый подделыватель чеков Фрэнк Абигнейл, автор книги «Поймай меня, если сможешь», — ведь им удалось одурачить очень и очень многих. Поэтому наш следующий шаг состоял в проведении эксперимента, позволяющего понять, какой параметр лучше «предсказывает» грядущий обман — креативность или интеллект.
Представьте, что вы один из участников теста. На этот раз эксперимент начинается еще до того, как вы зашли в лабораторию. Неделей ранее вы включили компьютер и заполнили онлайн-анкету: вопросы в ней позволили оценить вашу креативность и измерить уровень интеллекта. Чтобы узнать степень вашей изобретательности, мы использовали три блока вопросов из предыдущего теста. Ваш интеллект мы оцениваем в два этапа. Сначала мы просим вас ответить на три вопроса, призванных выявить вашу склонность к логике или интуиции (вопросы разработаны преподавателем Йельского университета Шоном Фредериком). На каждый из них, помимо правильного ответа, имеется еще один, интуитивный, но неверный.
Вот пример: «Бита и мяч вместе стоят 1,1 доллара. Бита стоит на один доллар больше мяча. Сколько стоит мяч?»
Ну-ка, быстрее! Каков ответ?
10 центов?
Хорошая попытка, но вы ошиблись. Этот ответ так и напрашивается, но он неправильный.
В случае, если вы больше полагаетесь на логику, чем на интуицию, вы на всякий случай проверите себя — хотя интуиция и заставляет вас ответить «10 центов». Если бы мяч стоил 0,1 доллара, бита стоила бы 1,1 доллара. Вместе это составит 1,2 доллара, а не 1,1 (0,1 + (1 + 0,1) = 1,2)! Поняв, что первый (импульсивный) ответ был ошибочным, вы освежаете в памяти школьные знания по алгебре и приходите к правильному решению: пять центов (0,05 + (1 + 0,05) = 1,1). Правда, похоже на школьный экзамен? Поздравляю вас, если вы ответили правильно (если нет, не беспокойтесь; вы наверняка смогли бы ответить на два других вопроса из этого короткого теста).
Теперь мы переходим к измерению уровня вашего интеллекта с помощью вербального теста. Вы получаете список из 10 редко употребляемых слов (таких, как «чахнуть» и «паллиативный»), для каждого из которых нужно выбрать — из шести перечисленных здесь же вариантов — слово, наиболее близкое по смыслу.
Неделей позже вы приходите в лабораторию и садитесь перед компьютером. Инструктор сообщает: «Сегодня вам предстоит выполнить три задания; то, как вы с ними справитесь, позволит оценить ваши способности к решению проблем, навыки восприятия и общий уровень знаний. Для удобства мы объединили их в одну сессию».
Первое задание — проверка ваших способностей решать проблемы; это наш старый добрый матричный тест. Когда пять минут, отведенные на поиск решения, прошли, вы комкаете листок с записями и бросаете его в мусорное ведро. О каком результате вы сообщите наблюдателю: реальном или немного приукрашенном?
Второе задание, связанное с навыками восприятия, — это тест с точками. И опять вы можете жульничать сколько хотите. Финансовый стимул тоже никуда не делся: мошенничая, вы можете получить по 10 долларов за каждую попытку.
Наконец, третье и последнее задание заключается в ответе на 50 вопросов различной сложности и на самые разные темы. Например: «Как далеко может прыгнуть кенгуру?» (8‒12 метров) или «Как называется столица Италии?» (Рим). Из нескольких имеющихся вариантов ответа нужно выбрать правильный. За него вы получаете 10 центов, максимальная сумма выплаты — пять долларов. На листке с ответами выбранный вариант нужно обвести в кружок, а затем перенести свои ответы на специальный бланк.
Завершив работу, вы откладываете карандаш в сторону. Внезапно экспериментатор спохватывается: «О господи! Я ошибся! Здесь уже отмечены правильные ответы. Мне так жаль! Вы не будете возражать, если я попрошу вас воспользоваться этими бланками? Я сейчас сотру все пометки, чтобы их не было видно. Хорошо?» Разумеется, вы соглашаетесь.
Затем экспериментатор просит вас скопировать свои ответы из вопросника на бланки с пометками, уничтожить лист с первоначальными ответами, передать ему заполненный бланк и получить причитающиеся вам деньги. В процессе переноса ответов на бланк вы понимаете, что можете смошенничать: вместо того чтобы вписывать свои варианты ответов, вы можете воспользоваться уже имеющимися и получить больше денег («Конечно, я знал, что столица Швейцарии — Берн. Я написал “Цюрих”, не подумав»).
Итак, вы выполнили три задания и получили возможность заработать до 20 долларов — на обед, пиво или новый учебник. Сколько вы заработаете на самом деле, зависит от вашего ума, опыта участия в подобных тестах, а также от направления, которое указывает ваш моральный компас. Будете ли вы мошенничать? Если да, считаете ли вы, что мошенничество как-то связано с уровнем вашего интеллекта или изобретательностью?
Вот что нам удалось выяснить (как и в предыдущем эксперименте): более творческие люди мошенничали чаще. А вот интеллект оказался не связан со степенью нечестности. Участники, чаще жульничавшие в каждом из трех заданий (матрицы, точки и общие знания), имели в среднем более высокие значения показателя креативности по сравнению с честными испытуемыми, но мало отличались от них по уровню интеллекта.
Мы также изучили результаты обманщиков-экстремалов, то есть тех, кто жульничал каждый раз и по максимуму. Все показатели, по которым мы оценивали креативность, у них были значительно выше, чем у людей, лгавших меньше. И вновь уровни их интеллекта различались незначительно.
Месть как аргумент
Совершенно ясно, что креативность — один из способов «развязать себе руки», чтобы начать жульничать. Один, но далеко не единственный. В своей предыдущей книге «Позитивная иррациональность: Как извлекать выгоду из своих нелогичных поступков» я описал эксперимент, целью которого было выяснить, что происходит с людьми, недовольными оказанными им услугами. Вкратце напомню: мы с Айелет Гнизи (преподавателем Калифорнийского университета в Сан-Диего) наняли молодого актера по имени Дэниел провести от нашего имени эксперимент в нескольких местных кофейнях. Дэниел просил посетителей кофеен выполнить небольшое задание в обмен на пять долларов. Получив согласие, он давал им 10 листов бумаги со случайным набором букв, просил найти максимальное количество одинаковых букв, стоящих рядом, и обвести их карандашом. Когда задание было выполнено, Дэниел собирал листы, вручал участнику эксперимента небольшую пачку денежных купюр и бланк расписки и говорил: «Вот ваши пять долларов. Пересчитайте их, поставьте свою подпись на бланке и оставьте его на столе. Я вернусь чуть позже и заберу расписку». После этого он шел к другому участнику. Важно то, что вместо пяти долларов он отдавал им девять: мы хотели выяснить, сколько участников вернет лишние деньги.
Условия, в которых проходил эксперимент, мы назвали «нераздражающими». С участниками из другой группы (работавшими в «раздражающих» условиях) Дэниел вел себя иначе. Объясняя задание, он делал вид, что ему звонят. Дэниел лез в карман, доставал телефон и говорил: «Привет, Майк. Как дела?» После короткой паузы он с энтузиазмом продолжал: «Отлично, пицца сегодня в 20:30. У меня или у тебя?» После чего произносил «До скорого!» и заканчивал разговор. «Беседа» длилась не более 12 секунд.
Убрав телефон в карман, Дэниел никак не комментировал свои действия и просто продолжал объяснять задание. Далее все происходило по вышеописанной схеме.
Мы хотели выяснить, как поведут себя представители второй группы, столкнувшиеся с неуважением. Оставят лишние деньги себе, отомстив Дэниелу за его грубость? Так и случилось. В первом случае (без раздражающего фактора) 45% участников вернули лишние деньги, переданные им «по ошибке», во втором это сделали всего 14% участников. Нам было очень грустно сознавать, что почти каждый второй готов пойти на обман. Но еще больше нас огорчило то, что даже 10-секундный перерыв в разговоре заставляет людей мошенничать еще больше.
Результаты эксперимента свидетельствуют: когда нас кто-то или что-то сильно раздражает, нам проще оправдать свое аморальное поведение. Нечестность становится возмездием. Мы говорим себе, что не сделали ничего плохого — мы просто сводим счеты. Более того, мы заходим еще дальше в своих логических построениях и говорим, что просто «восстанавливаем карму» и «мировое равновесие». Слава нам: мы отправляемся в крестовый поход за справедливость!
***
Мой друг Дэвид Пог — он ведет в газете The New York Times рубрику, посвященную современным технологиям, — тоже испытал раздражение, вызванное плохим сервисом, а вместе с ним и желание отомстить. Каждый, кто знает этого человека, уверенно скажет: «Дэвид всегда рад помочь любому попавшему в беду». И никому не придет в голову, что тот же самый Дэвид может разбиться в лепешку, лишь бы уязвить другого. Что поделать: когда мы чувствуем обиду, ограничительные рамки нашей морали могут растягиваться практически бесконечно. А Дэвид к тому же еще и невероятно творческая личность, в чем вы сейчас убедитесь. Вот песня, которую он написал (ее можно петь на мелодию «The Sounds of Silence» в исполнении Пола Саймона и Артура Гарфанкела):
Привет, автоответчик, мой старый друг.
Я вновь звоню в отдел техподдержки.
Я проигнорировал предупреждение босса
И позвонил в понедельник утром.
Уже наступил вечер, и мой ужин
Сначала остыл, а потом на нем выросла плесень…
А я все жду!
Я слушаю звуки тишины.
И вы, похоже, не понимаете, через что я прошел.
Думаю, у вас там вообще нет людей.
Я нажал все кнопки, следуя голосовой инструкции,
Но все равно жду уже 18 часов.
Мало того, что ваша программа испортила мой компьютер,
И теперь он то зависает, то отключается…
Программа стерла все мои файлы!
И Mac теперь издает только звуки тишины.
Я закрываю глаза и мечтаю о том,
Как жестоко отомщу вам, ребятки.
Представьте, что вы упали с мотоцикла...
Вы истекаете кровью.
Из последних сил вы звоните в службу спасения
И умоляете приехать как можно скорее…
Но вместо оператора сижу я!
И вы слушаете звуки тишины!
Итальянская история креативной мести
Когда мне было 17 лет, а моему двоюродному брату Йоаву 18, мы отлично провели лето, дикарями путешествуя по Европе. Мы знакомились с людьми, видели красивые города, ходили по музеям — это было замечательное приключение для двух неутомимых подростков.
Наш маршрут начинался в Риме, проходил через всю Италию и Францию и заканчивался в Великобритании. Когда мы покупали молодежные проездные билеты в римском офисе железнодорожной компании Eurail, кассир дал нам ксерокопию карты европейских железных дорог; черной шариковой ручкой он отметил на ней путь, который нам предстояло проделать. Кассир сказал, что мы можем использовать наши билеты в любое время на протяжении двух месяцев, но путешествовать можем только по маршруту, отмеченному им на карте. Он прикрепил карту к чеку, подтверждавшему, что билеты оплачены, и отдал нам. Мы были уверены, что ни один контролер не отнесется всерьез к этому странному комплекту документов, однако кассир заверил нас в том, что больше ничего не понадобится. Так и вышло.
Насладившись видами Рима, Флоренции, Венеции и других итальянских городов, мы провели несколько ночей на берегу озера в окрестностях Вероны. Однажды утром мы проснулись и поняли, что кто-то покопался в наших рюкзаках: их содержимое было разбросано по берегу. После тщательного осмотра мы обнаружили, что нашу одежду и даже мою фотокамеру не тронули. Не хватало только запасных кроссовок Йоава. Мы сочли бы это пустячным происшествием, если бы не одно «но»… Мать Йоава (моя тетя Нава), бесконечно мудрая женщина, решила подстраховать нас на тот случай, если кто-то вздумает украсть наши деньги, и спрятала несколько сотен долларов в запасных кроссовках сына. Обстоятельства сыграли с нами злую шутку.
Собрав вещи, мы решили пройтись по городу — вдруг увидим на ком-нибудь кроссовки Йоава, — а заодно обратиться в полицию. Местные полицейские почти не говорили по-английски, и было довольно сложно объяснить им суть преступления: что украдены кроссовки, что это серьезная потеря, поскольку под стелькой одной из них были спрятаны деньги... Неудивительно, что кроссовки Йоава так и не нашлись. Это нас разозлило. Мы сочли произошедшее вопиющей несправедливостью и решили, что Европа осталась нам должна.
***
Примерно через неделю после этого инцидента мы решили, что в дополнение к другим пунктам нашего маршрута хотим еще побывать в Швейцарии и Нидерландах. Мы могли бы купить новые билеты на поезд, но, помня об украденной обуви и о том, что помощи от итальянской полиции мы не дождались, решили творчески подойти к имевшимся у нас возможностям. При помощи такой же черной ручки, как у кассира, продавшего нам билеты, мы нарисовали на своей карте другой путь. Он тоже вел во Францию, а затем Великобританию, но пролегал через Швейцарию. Теперь на карте были отмечены два возможных маршрута: первоначальный и наш, дополненный. Предъявляя карту кондукторам, мы не слышали от них ни одного замечания, касавшегося нашего творчества, а потому продолжали дорисовывать альтернативные пути движения на протяжении еще нескольких недель.
Этот прием срабатывал до тех пор, пока мы не оказались в поезде, идущем в Базель. Швейцарский кондуктор проверил билеты, нахмурился, покачал головой и вернул их нам.
— Вам нужно купить отдельный билет для этой части вашего путешествия, — сообщил он.
— Сэр, но вы же видите, — вежливо ответили мы, — Базель как раз по пути.
Мы показали ему на карте измененный маршрут.
Кондуктор был непреклонен:
— Извините, но вам придется заплатить за билеты до Базеля, или я буду вынужден попросить вас сойти с поезда.
Мы продолжали спорить:
— Все проверяющие принимали наши билеты без возражений!
Кондуктор пожал плечами и снова отрицательно покачал головой.
— Сэр, прошу вас, — взмолился Йоав, — если вы позволите нам добраться до Базеля, мы подарим вам кассету с музыкой великой американской группы Doors.
Кондуктора не обрадовало это предложение (возможно, он не любил Doors), тем не менее он согласился. «Хорошо, — сказал он. — Вы можете ехать до Базеля».
Мы так и не поняли, признал ли он в конце концов нашу правоту, оценил наш благородный жест или просто сдался. После того случая мы перестали рисовать новые линии на своей карте и вскоре вернулись к первоначальному маршруту.
Оглядываясь назад и оценивая наше нечестное поведение, я склонен объяснить его глупостью, присущей юному возрасту. Вместе с тем я понимаю, что это объяснение — не единственное. Полагаю, было несколько факторов, которые заставили нас вести себя подобным образом и считать свои действия вполне допустимыми.
Во-первых — и я в этом уверен, — легкость, с которой мы следовали новым, нами же придуманным правилам, объяснялась тем, что мы впервые очутились в другой стране. Если бы мы как следует задумались над своими поступками, то поняли бы, насколько серьезную ошибку совершаем. Но мы вообразили, что, изменяя маршрут на карте, действуем в рамках обычной для Eurail процедуры. Во-вторых, потеря нескольких сотен долларов и кроссовок Йоава заставила нас думать, что отомстить Европе и вынудить ее отдать нам долг — это нормально. В-третьих, наша поездка была приключением, и, возможно, наш авантюрный настрой отразился и на морали. В-четвертых, оправдывая свои действия, мы убеждали себя в том, что не причиняем никому серьезного вреда. В конце концов, мы всего лишь нарисовали несколько дополнительных линий на листе бумаги. Поезд в любом случае шел по своему пути. Кроме того, вагоны никогда не бывали заполненными до отказа, значит, мы ни у кого не отнимали место. Было и еще одно оправдание: покупая билеты, мы могли выбрать другой маршрут — за те же деньги. И если эти разные маршруты с точки зрения Eurail ничем не отличались (потому что стоили одинаково), то какая разница, когда именно мы захотели изменить свой путь? (Не исключено, что таким же образом оправдывают свои действия люди, оформляющие покупку акций задним числом.) Наконец, часть оправданий была связана с физической природой самого билета. Кассир дал нам всего лишь ксерокопию карты с нарисованным от руки маршрутом, и внести в него изменения было физически просто. А поскольку мы делали это в точности как сам кассир (то есть проводя линии на листе бумаги), простота физических действий быстро трансформировалась в моральную легкость, с которой мы приняли решение смошенничать.
Размышляя обо всех этих факторах, я понимаю, насколько велика наша способность оправдывать себя и насколько часто в повседневной жизни мы прибегаем к рациональным объяснениям своих поступков. Мы обладаем невероятной способностью дистанцироваться — самыми разными способами — от мыслей о том, что нарушаем правила. Особенно когда связь между нашими действиями и ущербом, который они нанесли другим людям, не прямая, а опосредованная.
Департамент обманщиков
Пабло Пикассо как-то сказал: «Хорошие художники копируют, великие — воруют». Человечество никогда не испытывало недостатка в изобретательных умах, охотно пользующихся чужими идеями. Уильям Шекспир черпал их в классических греческих, римских, итальянских и прочих исторических источниках, создавая прекрасные пьесы. Даже Стив Джобс однажды похвастался, что корпорация Apple, как и Пикассо, не стеснялась красть великие идеи.
Эксперименты, о которых я рассказывал до сих пор, предполагали, что изобретательность может являться направляющей силой мошенничества. Нам было интересно, можно ли, повысив степень креативности нескольких людей, добиться и повышения уровня их нечестности. Именно этот вопрос и стал предметом нашего следующего эмпирического исследования.
Мы с Франческой решили проверить, удастся ли повысить уровень мошенничества участников, принудительно настроив их на более креативный лад (такое состояние психологи называют «прайминг», или «фиксирование установки»). Представьте, что вы один из участников и вам предложили пройти «точечный тест». Вы начинаете с пробного раунда, за который не получаете никакого вознаграждения. Прежде чем вы перейдете к этапу, на котором принятые решения будут оплачиваться (в соответствии с вашим выбором), мы просим вас выполнить еще одно задание: нужно закончить предложения (это «магическое» упражнение меняет привычный образ мыслей участников и заставляет их проявить креативность). Из 20 наборов слов, представленных в случайном порядке (например, «небо», «такое», «почему», «голубое» и «сегодня» — всего пять слов), нужно составить грамматически правильные предложения (используя по четыре слова из каждого набора, например «Небо сегодня такое голубое»). Задание существует в двух вариантах (но вы об этом не знаете). Первый — креативный: 12 из 20 предложений включают в себя слова, связанные с креативностью («изобретательный», «оригинальный», «новаторский», «затейливый», «воображение», «идеи» и т.д.). Второй вариант — контрольный: ни в одном из 20 предложений нет слов, связанных с креативностью. Наша цель состояла в том, чтобы подстегнуть воображение участников, настроить их на творческий лад, превратив в некое подобие Альберта Эйнштейна или Леонардо да Винчи, с помощью слов, ассоциирующихся с креативностью. Некоторые испытуемые работали с первым вариантом задания, остальные — со вторым, не меняющим привычный для них образ мыслей.
Закончив составлять предложения (и не имея представления о том, с каким вариантом работали), вы возвращаетесь к «точечному тесту». Однако на этот раз вы получаете за него настоящие деньги: полцента за выбор левой стороны и пять центов за выбор правой.
Что показал эксперимент? Повлияла ли стимуляция творческого настроя на моральность участников? Результаты обеих групп в задании с точками (без вознаграждения) практически не отличались. Однако после того, как участники проделали упражнение по составлению предложений, все изменилось. Как мы и ожидали, участники, подвергшиеся «обработке» с помощью слов, связанных с творчеством, намного чаще выбирали кнопку «больше справа» (ответ с более высокой оплатой), чем представители контрольной группы.
***
Итак, мы выяснили, что креативный настрой способствует мошенничеству. На последнем этапе нашего исследования мы решили узнать, каково соотношение между креативностью и мошенничеством в реальных условиях. Мы обратились в крупное рекламное агентство и попросили сотрудников ответить на несколько вопросов, связанных с моральным выбором. Например, «Насколько вероятно, что вы укажете в командировочном отчете лишние расходы?», «Какова вероятность, что вы сообщите начальнику о прогрессе в работе, даже если вовсе к ней не приступали?» или «Насколько вероятно, что вы унесете домой канцелярские принадлежности, которыми пользуетесь на работе?». Мы также спросили, в каком отделе они работают (бухгалтерия, копирайтинг, обслуживание клиентов, дизайн и так далее). Наконец, мы попросили руководителя рекламного агентства оценить, какой уровень креативности требуется от представителя каждого подразделения.
Итак, мы собрали информацию о базовых моральных принципах каждого работника, знали, в каком подразделении трудится каждый из них, каков уровень креативности, ожидаемый руководством компании от каждого департамента. На основе полученных данных мы рассчитали степень моральной гибкости сотрудников различных отделов и выяснили, что она напрямую зависит от уровня креативности, требуемого для работы. Дизайнеры и копирайтеры имели самые высокие показатели моральной гибкости, а бухгалтеры и счетоводы получили самые низкие оценки. Судя по всему, те из нас, у кого в описании должностных обязанностей присутствует слово «креативность», чаще дают зеленый свет нечестному поведению.
Темная сторона креативности
Мы привыкли к тому, что креативность всячески превозносится и считается двигателем социального прогресса. Мы стремимся к ней — не только отдельные личности, но и компании и целые сообщества. Мы чествуем новаторов и изобретателей, завидуем людям с оригинальным мышлением и с сожалением качаем головой при виде человека, неспособного творчески мыслить.
Все это вполне объяснимо. Креативность улучшает нашу способность бороться с проблемами, она открывает двери к новым подходам и решениям. Именно креативность позволила человечеству изменить окружающий мир (временами даже к лучшему). Благодаря ей были изобретены системы канализации и водоснабжения, солнечные панели, небоскребы и нанотехнологии. Хотя нам еще предстоит пройти долгий путь, мы уже сейчас можем поблагодарить креативность за многие достижения. Мир был бы куда более унылым без таких творческих людей, как Эйнштейн, Шекспир и да Винчи.
Но это лишь часть истории. Да, креативность позволяет находить новые оригинальные пути для решения сложных проблем. И она же помогает нам обходить существующие правила и законы и трактовать информацию в наших интересах. Задействуя креативное мышление, мы с легкостью находим решения, благодаря которым волки оказываются сыты, а овцы целы, или придумываем истории, в которых выглядим героями, а не злодеями. Если причина нечестности — наша способность думать о себе как о высокоморальных людях, в то же время извлекая пользу из мошенничества, креативность помогает придумывать убедительные истории: благодаря им люди врут еще больше, но считают себя кристально честными.
Сочетание позитивного аспекта и пользы креативности, с одной стороны, и темных ее проявлений — с другой ставит нас в затруднительное положение. Мы нуждаемся в креативности и жаждем ее, но сознаем, что в определенных обстоятельствах она может оказывать негативное влияние. Как говорит в своей книге «Простофили, аферисты и те, кто посередине» (Suckers, Swindlers and an Ambivalent State) историк Эд Баллайзен, мой коллега и друг, каждый раз, когда бизнес преодолевает новые технологические барьеры, будь то изобретение почтовых услуг, телефона, радио, компьютера или ипотечных ценных бумаг, нечестность тоже оказывается в выигрыше. Прогресс расширяет границы — и технологий, и обмана. Только после того, как возможности, эффекты и ограничения новых технологий оказываются тщательно изучены, мы можем определить, когда использование нового инструментария будет во благо, а когда — принесет вред.
Например, Эд в своей книге рассказывает, что сразу после создания почтовой службы США люди пользовались ею для продажи несуществующих товаров. Потребовалось время для того, чтобы разобраться с проблемой. В итоге почтовое мошенничество привело к появлению ряда законодательных мер, которые в наши дни обеспечивают высокое качество и эффективность почтовых услуг и доверие к ним. Если взглянуть на технологическое развитие с этой точки зрения, мы должны быть благодарны некоторым особенно креативным мошенникам за кое-какие изобретения и движение общества по пути прогресса.
Итак, что в остатке? Очевидно, есть смысл и дальше принимать на работу креативных людей, развивать изобретательность в себе и поощрять ее в других. Но важно понимать, каковы связи между креативностью и нечестностью, и не создавать ситуации, в которых творческие люди могут подвергнуться искушению применить свои навыки для обмана.
***
Кстати, не помню, писал ли об этом: я считаю себя исключительно честным и очень творческим человеком.
