Глава 8

Совсем не так Кара представляла продолжение общения с Верховным некромантом. Какая там библиотека, какой дворик – хорошо бы не превратиться в недвижимое имущество! Пока молодая женщина оставалась движимым и, повинуясь чужой воле, перебирала ногами. Чары лишили ее голоса, даже вздохи отдавались болью – так сильно впивались тончайшие веревки. Они напоминали паутину, покрыли Кару плотным коконом с ног до головы. Теперь она бабочка, кукла в чужих руках. Сторонний наблюдатель ничего бы заподозрил. Ну идет женщина позади мужчины и идет. Двигается немного странно, угловато – так у всех походка разная. Сколько всего передумала Кара, пока не очутилась у королевской конюшни, не передать, на десять жизней хватило бы. Прислонив спутницу к стене, Морис позвал конюха.

– Поздно вы сегодня, милорд!

Словоохотливый мужчина улыбнулся и тут же сник, перехватив взгляд некроманта. Тому сегодня было не до разговоров.

– Что же мне с вами делать? – не обращая внимания на посторонних, обратился к Каре Морис. – Не имею привычки ездить в экипаже.

– Так я миледи лошадку тоже найду, – таки встрял конюх.

– Замолкни!

Некромант поднял руку, и слугу словно ветром сдуло. Он слишком хорошо чувствовал моменты, когда графа Экундо надлежало оставить одного. А пока можно его конем заняться, все равно через пару минут потребует.

Кара глазами дала понять, что раз уж от нее требуют ответа, неплохо бы предоставить право голоса. Но Морис рассчитывал на монолог, а не на диалог, спрашивал для порядка.

– Веревку захвати! – крикнул он в открытую дверь конюшни.

Молодая женщина оскорбилась. Граф спутал ее с боевым трофеем? И как же платье, оно денег стоит и немалых.

– Что-то не устраивает? – поднял брови некромант и ленивым щелчком пальцев снял оковы чар с горла.

Кара судорожно вздохнула, радуясь возможности вновь нормально дышать, и высказала накопившиеся претензии:

– Да, многое. Полное неуважение ко мне как к женщине и потребностям моего организма.

– Каким же? – заинтересовался граф и жестом придержал конюха, собиравшегося подать веревку.

– Во-первых, могли бы накормить. Во-вторых, смотреть не только на уровне глаз.

– Предлагаете стать поклонником некрофилии? – усмехнулся Морис.

Конюх побледнел и поспешил скрыть в душном полумраке денников. То ли слово «некрофилия» произвело на него неизгладимое впечатление, то ли он решил оказаться подальше от возможного эпицентра угрозы. Шутки с некромантом, как известно, не только смертельно опасны, но и грозят потерей души. Веревку, однако, конюх оставил, понимал, иначе его на ней и повесят.

– Я теплая! – фыркнула Кара. – И почти живая.

– Вот «почти» меня не устраивает. А также полное отсутствие физического желания после общения с десятками занудных женщин в течение пяти с половиной часов. Поэтому, увы, смотреть я буду исключительно вам в глаза.

– Так не лишайте возможности других. – Молодая женщина покосилась на веревку. – Грязь с платья не отстирается, да и ужин из жижи сомнительный. Вы ведь поперек седла меня привязать собрались?

Граф не стал отпираться и почесал подбородок.

– Интересная из вас зомби! Разум живого существа, потребности тоже. Чем питаетесь?

– Едой. А надо чужими мозгами?

Верховный некромант рассмеялся и махнул рукой:

– Ладно, уговорили, до дома довезу как человека. А дальше не взыщите.

– А сейчас я кто? – рискнула уточнить Кара.

Нужно прояснить ситуацию, чтобы выстроить правильный план действий. Прошлый полетел в тартарары, а все из-за неправильной оценки сил и плохой рекогносцировки местности. Молодая женщина понадеялась на авось, а он, в свою очередь, на нее. В результате… Нет, промежуточный итог достигнут, только роль живого товара в руках бедуина Кару не устраивала. Казалось бы, как одна мелочь может поменять ситуацию! И невольница, и принцесса – обе сидят на лошади впереди мужчины, только вот их социальное положение определяет веревка. В случае с Карой – магические путы. Они крепкие, бывшая покойница проверила. И тонкие, как потом следы на коже выводить? Мужчинам легко, застегнул воротник под горло, и готово, а у женщин декольте.

– Труп.

Кара закашлялась. Мог бы и повежливее, зачем так грубо? Например, условно живое существо, неудачный результат эксперимента, женщина с особыми подробностями. Но граф сантиментами не увлекался.

– Кхм, вы не правы. – Упрямая жертва произвола надумала спорить. – Что-то я не видела таких трупов. У меня кожа теплая!

Морис тяжко вздохнул, причем несколько раз подряд, из чего Кара сделала вывод, что он желал бы устранить ее несоответствие канону.

Воспользовавшись минутным затишьем, показался конюх. Он ввел под уздцы высокого тонконогого гнедого коня с белыми бабками. Кара заинтересованно вытянула шею. Та же лошадь или другая?

– В университет вы на другом приезжали, – выдала она.

Граф натянул перчатки с такой силой, что едва не порвал, но сдержался. Молодая женщина его зауважала. Тот же Турс уже десятую вилку бы в нее кинул. Вот что значит настоящий некромант! А как иначе в профессии состояться? Терпение – главное качество некроманта. Мертвецы требовали железных нервов и предельного самоконтроля.

– Да, я могу позволить себе несколько лошадей. Надеюсь, вас это не шокирует?

– А вас – то, что мы уже виделись?

Ироничные выпады состоялись, пьеса от завязки переходила к основному действию.

– Меня мало что может шокировать, госпожа. А теперь, с вашего позволения, – граф забрал у конюха поводья и взглядом отпустил его, – покинем пределы дворца. Или вы еще надеетесь стать королевой?

– Я надеялась встретить вас, остальное меня не волновало.

Похоже, граф Экундо переоценил себя, нашлась-таки вещь, которая выбила его из колеи. И заодно поводья из рук. Морис мотнул головой и всем корпусом развернулся к Каре.

– Простите, что вы сказали?

– То, что слышали, – раздраженно повторила молодая женщина.

Ей надоели пустые разговоры, а еще больше – роль бесплатного развлечения для челяди. Лучше бы она, как остальные неудачницы, собрала чемоданы и вышла за ворота парка под конвоем гвардейцев. Розалина могла бы даже вытолкать ее вон, все меньший позор, чем теперешнее обращение. Труп он нашел! Да у них с графом разница только в лице, если Верховного некроманта обезобразить, станет таким же. Кара с удовольствием поменялась бы с ним местами и поглумилась.

Морис ничего не ответил. С пальцев сорвались, переплетаясь между собой, тончайшие искрящиеся ленты. Они заключили Кару в плотный кокон, замотали, словно мумию. Молодую женщину резко потянуло в сон. Она пыталась противиться чужой магии, но проиграла.

Тик-так. Тик-так. Часы отмеряли время где-то над ее головой. Кара шумно вздохнула и попыталась пошевелить пальцами – удалось. Обрадованная, она рывком села и распахнула глаза. Определенно, комната ей не знакома. Много кожи, даже стены обиты специальными панелями с затейливым растительным орнаментом. Только мрачное все. И старинное. Взять хотя бы ту деревянную девушку в углу, она словно из прошлого века. Тогда скульптуры частенько раскрашивали, вот и этой сделали карминовые губы и светлые волосы. Они укутывали ее, словно ткань, скрывая пикантные подробности тела. Занятная вещица! И резное кресло с мягкой подушкой вместо сиденья тоже. И столик, и…

– Очнулись?

Кара вздрогнула и обернулась. Она увлеклась изучением интерьера и совсем забыла о его владельце. Между тем он никуда не делся, сидел себе, широко расставив ноги, и в упор смотрел на госпожу Барк. Рядом письменный стол, а на нем – кинжал. Кара судорожно сглотнула. Отливавшая голубизной сталь таила смертельную опасность. Что-то подсказывало, обретенная после воскрешения выносливость не спасет. Молодая женщина предпочла перевести взгляд на массивное пресс-папье. Оно безопасно, хотя… Проломленная голова никого не красит.

– Спасибо, что вспомнили о приличиях, – Кара намекала на снятые путы. – Я думала, вы меня в свежую могилу опустите и быстро зароете, чтобы не мешала картине мира своим наличием.

– Боюсь, – усмехнулся Морис, – закапывать будут другие, я черной работой не занимаюсь. Но к делу. Кто это с вами сотворил, и почему вы искали меня? Не припомню нежить, которая бы сама шла в руки охотнику.

– Я не нежить! – обиженно фыркнула Кара.

Сначала труп, теперь это словечко! И мог бы сесть предложить – аристократ ведь! Но Кара не гордая, устроится без приглашения. Пол – не место для женщины, даже если она не леди. Вон то кресло подойдет. Жесткое оно, видимо, чтобы посетители не задерживались.

– Это официальный термин, а не мое личное мнение.

Морис потянулся к колокольчику для вызова слуг и попросил накрыть легкий ужин.

– Как видите, – кивнул он Каре, – я помню о потребностях вашей формы существования. Во время ужина постарайтесь вести себя как нормальное существо. Хоть одна попытка напугать слуг или причинить им вред, – предупредил граф, – и я вас уничтожу.

Кара кивнула и заверила, что не страдает манией самоубийства. Воистину, только суицидник надумал бы пугать слуг неполноценным лицом, зная, какое за это последует наказание. Она крепко задумалась. Может, сразу предложить графу деньги? С ними люди гораздо сговорчивее и добродушнее. Пока же рандеву с Верховным некромантом грозило закончиться кладбищем. Сразу после воскрешения молодая женщина бы порадовалась, но теперь, распробовав прелесть существования, получив шанс на вторую, счастливую жизнь… Пусть лучше Турса Абри в гроб положит, толку из него все равно не выйдет, а бед еще натворит много. Бедные владельцы кастрюль, которые вздумает латать недоучка! Кара бы ему подметать класс не доверила.

– Прекрасно! Взаимопонимание красит даже нежить. Так как?

Граф взял в руки кинжал и задумчиво провел пальцем по лезвию.

– Осторожно, милорд, порежетесь! – испуганно крикнула Кара.

И он действительно едва не порезался, когда выронил оружие.

– Вы нормальная?!

Казалось, карие глаза хотели прожечь в ней дыру.

– Нет.

Даже если понятия нормы разнятся, ни одно из них точно не применимо к Каре.

– Я заметил, – хмуро обронил Морис и убрал опасное оружие. Молодая женщина мысленно выдохнула. Не нашинкует как колбасу.

– Зачем вы это сделали?

Граф снова в упор уставился на Кару, но сменил позу на более пристойную. Бывшая покойница сочла это благоприятным знаком. Какая разница, какое впечатление производишь на будущий труп, пекутся только о мнении живых.

– Испугалась.

Вопрос показался Каре детским. Взрослый мужчина – и не знает, что кинжал не игрушка. Наверняка лист бумаги налету режет, человеческую кожу и подавно. Нервничает? Нечем занять руки? Возьми карандаш, его и отстирать легко.

– За себя, полагаю? – По губам Мориса скользнула жесткая усмешка.

– За вас. Вы поранились бы, не позволили перевязать вам руку и умерли от потери крови.

Граф сначала нахмурился, а потом от души расхохотался, до слез. Простодушие необычной покойницы его умилило.

– Ладно, – еще пару раз фыркнув, смилостивился он, – говорите. Я даже не отдам вас в университет на опыты.

– Ой, – засуетилась Кара и разом стушевалась, – я деньги с собой не захватила.

– Какие деньги? – не понял Морис.

Он поймал себя на мысли, что давно потерял нить разговора. Логика и мертвая кандидатка в королевы плохо сочетались. Наверное, поэтому граф не уничтожил ее на месте. Нежить вела себя иначе. Она агрессивна и тупа, а еще у нее не бьется сердце. Но Кара другая. Такие остроты не по силам многим придворным дамам. Поведение тоже присуще живому человеку. Ее заботило платье! Движения, Морис легко вычислял по ним замаскированных чарами зомби: немного замедленные, угловатые, неуклюжие. Тут и в помине нет! Верховный некромант не удивился бы, если бы Кара и танцевать умела. Поэтому-то в первый раз он и не подумал о нежити, хотя аура насторожила. Но во второй… Закрывать глаза на очевидное невозможно, девица мертва. Дышит, говорит, но дни ее давно закончены. Оставалось разобраться, откуда она взялась, и решить проблему. Самое простое – похоронить заново. Все же место мертвых за Гранью.

– Большие. – Ресницы на мгновение стыдливо скрыли глаза. – Вы же бесплатно работать не станете, а ставка тем выше, чем опытнее специалист. Мне вас посоветовали как самого-самого.

Мориса распирало любопытство. Нет, он должен узнать подобности занятной истории! Знала бы Кара, сколько людей жаждало получить вдвое меньше высочайшего внимания, чем уже досталось ей! Просителей Верховный некромант не жаловал, чужие беды – тем более. Его заботили дела государственные, хотя бы новый учебный план университета. А тут какой-то труп, хорошенький, надо признать. Сейчас, немного успокоившись, уверившись, спасать короля и министров не придется, граф оценил достоинства Кары ниже шеи. Разумеется, исключительно в научных целях: проверял, действительно ли она дышит. Дышала, более того, сердечный ритм реагировал на эмоции.

– Кто посоветовал? Вы еще за кого-то пробовали выйти замуж?

– Замуж? – Кара всем своим видом дала понять, вторично в ту же ловушку она не угодит. – Мне новое лицо нужно, а не муж. Чтобы вот эту тряпку, – она откинула ненавистную вуаль, – не носить. Как же, шарм, загадка! На работу нормальную не берут, изображаешь вечный траур. По себе самой, что ли?

– А в реальности? Вы говорите, говорите, я для вас сейчас как врач. Выслушаю и решу, соглашусь ли на ваши «большие деньги».

Сейчас бы выпить. Кажется, в баре осталось. Граф нечасто его пополнял, потому как, вопреки мужской традиции, в кабинете работал, а не пьянствовал. Так и есть, немного виски на дне графина. Морис вытащил пробку и принюхался: у каждого напитка существует срок годности, не хотелось пить безвкусную бурду.

– Вы на яд проверяете? – встряла вездесущая Кара.

Пора напомнить ей о субординации. Труп она или не труп, некромант все-таки граф.

– Говорить в присутствии вышестоящих следует только с особого разрешения, – назидательно заметил Морис. – Если вы не наврали в анкете насчет сословия, – он повернулся к нежданной гостье, и та покачала головой, – нужно добавлять «милорд». Вам могли меня не представить, исправим досадное упущение. Граф Морис Экундо. Остальные титулы знать необязательно.

«Но желательно», – напрашивалось невысказанное продолжение.

Некромант счел содержимое графина сносным и потянулся за стаканом. Кара за его спиной притихла. Не слишком ли грубо? А, чем раньше пресечешь панибратство, тем лучше. Они не равны и равными никогда не станут. Виски обжег горло. Отвыкший от его вкуса Морис едва не закашлялся. Но вскоре напиток приятно заструился по желудку – «пошел», как говорили в народе. Вот так, и думать сразу легче, и посторонние мысли не мешают.

– Я слушаю, – напомнил Верховный некромант и, убрав графин, передвинул кресло за стол: так удобнее пить.

– То есть мне можно говорить, милорд? – уточнила Кара.

После недавней отповеди она боялась открыть рот.

– Можно, – кивнул Морис.

А она непроста, с характером. С виду тихая, покладистая, но палец в рот не клади. Он и не станет, давно усвоил правила безопасности.

– Меня зовут Кара Барк. Уже год и пара недель, как я умерла.

– Опустим прелюдию, – нетерпеливо махнул рукой граф. Скоро подадут ужин, хотелось закончить до него, чтобы не портить пищеварение. – Кто сотворил такое с вашим лицом, и почему вы живы?

– Турс Абри, – с готовностью сдала нерадивого некроманта Кара. – Он хотел заработать, надумал воскресить другую покойницу, это я из криков на кладбище поняла. Делал все по книге, но не вышло.

– Просто замечательно! – сжав кулаки, нахмурился Морис. – Город не назовете, любезнейшая?

Судя по выражению лица владельца кабинета, второе высшее Турсу не грозило, а первый тюремный срок превращался в суровую реальность. Хотя тут как повезет, вдруг Кара и создатель ее нынешнего облика поменяются местами? Очень уж у Верховного некроманта взгляд нехороший. Так смотрит убийца, который не может определиться с орудием смерти. Вроде, и нож хорош, но от топора больше крови.

– Осин. Я тамошняя уроженка.

– Осин… – Граф наморщил лоб, напрягая память. Морщины его не красили, лучше бы взял карту, а не истязать лицо. – Это где-то на юге?

– Почти, – улыбнулась молодая женщина и запоздало прикрыла рот ладонью. Сомнительное эстетическое зрелище, пусть даже для некроманта. – На западе.

– И давно там этот… специалист?

Морис достал блокнот и записал имя приговоренного к сожжению диплома. Причем, явно на дипломах преподавателей.

Кара задумалась. Знала она его или нет при жизни? Как-то дела некромантии вдову не трогали, от женихов бы отбиться!

– Вряд ли, – в итоге заключила она. – Он мальчишка совсем.

Верховный некромант криво усмехнулся и потер руки.

– Благодарю за помощь в реформировании образования.

Если бы рядом присутствовал ректор сотрейского филиала Магического университета, он озаботился бы быстрой сменой работы, причем, кардинальной и желательно за пределами Скадара.

– Итак, – мысленно сровняв учебные корпуса с землей, спокойно предложил Морис, – означенный человек пытался воскресить другого человека. А почему под заклинание попали вы?

– Потому что он дурак.

И пусть Турс не обижается, это еще мягкое определение.

– Слепой ленивый дурак, – уточнила молодая женщина. – Ему, похоже, любая могила сошла бы.

Граф кивнул и пририсовал рядом с именем Турса крестик. Подумал и превратил его в решетку.

– Книгу вы, случаем, не захватили? Ту, по которой вас воскрешали. Хотелось бы взглянуть, кто выдает такие вещи первым встречным. Или он ее украл? Чтобы вы поняли, уездным некромантам максимум колья от вампиров продадут, иначе они такого натворят! Вы тому яркий пример.

Увы, Кару в ту ночь больше заботило собственное физическое состояние, чем чужая печатная продукция. Она даже не могла сказать точно, прихватил ли книгу Турс или бросил на кладбище.

– Хорошо, сам узнаю. А теперь подойдите и разденьтесь.

– Не могу, – покачала головой молодая женщина и, опустив подбородок, тихо добавила: – Я стесняюсь, вы все-таки мужчина.

– Я некромант, – отрезал граф. – Но если вам не нужно нормальное лицо…

– Нужно, нужно! – замахала руками Кара. – Я даже на некрофилию согласна.

Верховный некромант закашлялся. От предложенного действа его бы точно стошнило.

– Обойдемся без ваших прелестей, лучше деньгами. И не питайте особых надежд, – предупредил он, поднявшись на ноги, – я только взгляну.

– Тогда зачем смотреть на все? – Кара обвела рукой контуры тела. – У меня только с лицом проблемы, милорд.

Граф приглушенно зарычал, подавив очередной приступ раздражения. Она вздумала учить его ремеслу некроманта!

– За дверь? – вкрадчиво предложил он.

– Уже раздеваюсь, – правильно поняла Кара и уточнила: – Совсем все снимать?

Оказалось, до нижнего белья, чтобы взглянуть на кожные покровы и проверить кровоток. Отвернувшись, Кара начала возиться с пуговицами. Морис воспринимал ее как неодушевленное существо, объект изучения, но вот он для нее оставался мужчиной. Симпатичным и опасным мужчиной, отчего госпожа Барк робела еще больше. Пальцы не слушались, не желали хватать узкие петельки. Кара злилась и боялась, что граф рассердится и выгонит ее. А, может, и убьет, в голову ему не залезешь.

– Вы чрезвычайно неуклюжи для женщины, – заметил наблюдавший за ней некромант.

– Ну, вы сами не так давно утверждали, что я не женщина, ничего удивительного.

Пуговицы таки поддались, и Кара с облегчением приспустила лиф. Теперь предстояло переступить через юбку и выбраться из походившего на броню наряда.

– Подождите! – внезапно спохватился Морис.

В пылу беседы он совсем забыл о слугах. Кто-то из них мог заглянуть в кабинет и застать двусмысленную картину. Несмотря на мертвую ауру, Кара выглядела как нормальная женщина, по столице бы пошли слухи. Еще вспомнили бы, что она бывшая участница отбора, которую граф выделил среди прочих, лично увез из дворца. И Кара Барк из мимолетного эпизода превратилась бы в головную боль. Леди Марсела Лазон, с которой он планировал сочетаться браком, вряд ли поверила бы объяснениям про научный эксперимент. А ведь граф потратил немало времени, чтобы ее добиться, и это несмотря на свое положение в обществе! Марсела слишком хорошо знала историю своего рода и ценность своей крови, вот и вертела носом. Но на будущей неделе Морис собирался сделать предложение. В ответе он не сомневался, не рисковал бы. Их имена созвучны: Морис и Марсела, придворный астролог называл это предвестником гармоничного союза.

– Я закрою дверь, – пояснил Верховный некромант напуганной Каре и повернул ключ в замке. Вот так, никаких случайных свидетелей.

– Можно вас кое о чем попросить, милорд? – Прижимая платье к груди, молодая женщина бросила на него косой взгляд. – Разумеется, если нежить обладает правом голоса.

– Не обладает, но просите, – смилостивился Морис. Виски сделал свое дело, настроил его на благожелательный лад.

– Пообещайте, что я доживу до ужина. Очень есть хочется, – стыдливо добавила Кара.

Истинная леди молчит о потребностях организма, даже если голодные обмороки стали ее верными спутниками, но всем остальным этикет думать о себе не запрещал.

Морис кивнул:

– Обещаю.

Он сам был не прочь перекусить, а покойница казалась мирной, вряд ли в ней проснется страсть к разрушению. А если вдруг, упокоить – дело пары минут.

– Расскажите мне подробнее о Турсе и его ритуале. Порой неумехи намешивают столько всего, едва ли не новые виды заклинаний изобретают.

– В моем случае он изобрел новую нежить.

Собственное определение категорически не нравилось Каре. По формальным признакам Кара, разумеется, мертва, однако она еще при жизни не терпела буквоедства. А уж в отношении себя самой… Почему нельзя называть таких, как Кара, людьми с ограниченной жизнью? Или еще как-нибудь, ученые бы придумали.

– Не хотелось бы! – вновь наморщил лоб Верховный некромант.

Кожу пересекли две линии. Одна глубокая, продольная, вторая короткая, едва заметная упиралась в спинку носа.

– Ну, вы разделись? – Морис раздраженно поторопил молодую женщину. – Не надейтесь, помогать не стану.

Расстегивать пуговицы на платье эротично только у любовницы.

– Сейчас!

Кара, путаясь в юбках, высвободилась из платья. Повернуться к Верховному некроманту она не решилась, так и стояла лицом к двери, прижимая руки к груди. Холодно-то как! В доме графа наверняка топят, выходит, просто страх. Решалась ее судьба. Морис подошел и решительно отвел руки. Он контролировал каждое движение госпожи Барк, каждый вздох, готовый в любую минуту дать отпор. Знал бы граф, что Кара при всем желании не могла причинить ему вреда: ее словно парализовало. Прикосновения чужих пальцев казались то раскаленным тавро, то превращались в поцелуй морозного ветра. Молодая женщина даже дыхание задержала, оставалось только закрыть глаза.

– Ритуал воскрешения, – задумчиво произнес граф Экундо.

Он водил ладонями вдоль тела Кары. Энергетические потоки короткими и длинными импульсами покорно отзывались на касание пальцев. Невидимые обычному взгляду, для Верховного некроманта они напоминали искрящееся облачко.

– Недостаток опыта, многочисленные ошибки, – покачал головой Морис и обошел объект изучения. – Чудо, что вы получились практически нормальной. Теперь аура.

В следующий миг Кара зашипела и инстинктивно замахнулась на мучителя. Такой боли она еще не испытывала – словно некто вонзил ей в череп десяток иголок.

– Цыц!

Граф отреагировал путами оцепенения и продолжил экзекуцию. Зачерпнув немного синей субстанции, он пристально изучил ее, растер между пальцами. Сердцевина оказалась теплой и на два тона светлее.

– Шансы есть, – обращаясь к самому себе, пробормотал он и вернул собранные частички на место. – Чрезвычайно интересный случай! Вы, – некромант соизволил вспомнить о Каре, – серединка-наполовину. Основная аура мертва, но вот сердцевина живая. Она-то и питает вас, разгоняет кровь по жилам. Другой вопрос, насколько хватит ее запаса.

– То есть я могу умереть? – встревожилась молодая женщина.

Боль отступила, она снова могла мыслить здраво.

– Вы уже мертвы, – напомнил Морис и отошел к столу. – Просто можете вернуться к статичному состоянию. Это стало бы лучшим выходом для всех.

Помыть бы руки… А, потом, перед ужином.

– Не для меня!

Убедившись, что осмотр закончен, Кара торопливо оделась. Нежить она или нет, а чувство стыда у нее имелось.

– Вот как? – поднял брови граф. – И что же вас держит в мире живых? За Гранью спокойнее и привычнее.

Молодая женщина задумалась. Как бы ему объяснить?..

– Понимаете, – она начала издалека, – не всякую жизнь можно назвать жизнью, милорд. Иногда она хуже смерти. Вам сложно понять, судьба к вам благосклонна. Ко мне – не очень. А тут я получила шанс стать живой, стереть из памяти прежнюю нежизнь. Жестоко лишить меня подобного шанса. Вдобавок, я не прошу помочь бесплатно, я готова отдать все, чем владею. По наследству мне отошел небольшой капитал… Он здесь, в столице, в ассигнациях.

Морис шумно вдохнул воздух через ноздри. Если она еще раз заговорит о деньгах, он ее сожжет! Додумалась ровнять Верховного некроманта с обычным уездным магом! Никто из аристократов не смеет обращаться к нему с подобными предложениями, а тут полумертвая мещанка.

– Вы умерли не так давно и уже в сознательном возрасте, – граф Экундо цедил слова сквозь зубы, будто каждое давалось ему безумно тяжело, – обязаны знать элементарные правила. Или в вашей дыре не водилось никого рангом выше писаря? Даже если так, вы беседуете не с купцом на рынке.

Кара стремительно покраснела. Она не думала его оскорбить.

– Я все понимаю, милорд, – тихо пробормотала молодая женщина, – но вы мой последний шанс, и я цепляюсь за малейшую возможность не упустить его.

– Единственный ваш шанс – мое собственное желание, – отрезал Морис.

Покойница изрядно его утомила и действовала на нервы. Можно выпить еще виски, но тогда граф рисковал перебрать. Он чувствовал, молодая женщина нетерпеливо ожидала его решения, однако не спешил. В Морисе боролись аристократ и ученый, и ни один пока не брал вверх.

– Я подумаю, – наконец изрек Верховный некромант.

Сколько конкретно, он благоразумно не уточнил.

Кара тяжко вздохнула. На ее памяти подобные ответы означали «нет».

В дверь робко постучались.

– Кто там еще? – сердито крикнул Морис.

Только посетителей ему не хватало! Оставалось надеяться, это не леди Лазон, тогда судьба Кары решится быстрее, чем планировалось.

– Ужин, милорд.

В пылу выяснения сущности шатенки граф успел о нем забыть.

– В любом случае не сегодня. – Некромант достал ключ и повернулся к Каре. – Ночевать вас здесь я не оставлю, отправлю в университет. Станете главной уликой обвинения против вашего создателя. Дальше… Я не даю никаких гарантий.

– Но я очень на них надеюсь, милорд.

Как до него достучаться? Молодая женщина с трудом держалась на краю бездны отчаянья. План рушился, а новый не желал создаваться. Графа Экундо не интересовали ни деньги, ни наука, он не собирался ей помогать.

Морис не ответил. Он слишком устал и хотел немного побыть в тишине. Заодно так лучше думается. Завтра Морис проснется, вспомнит все аргументы за и против и поедет в университет.