Глава 17

Утро после бала традиционно отводилось отдыху, чтобы утомленные весельем лорды и леди могли отоспаться и привести себя в порядок. Без помощи природы ни одно косметическое средство не способно справиться с последствиями вчерашней смелости или, наоборот, робости. Кто-то не сумел отказаться, кто-то, наоборот, жаждал что-то доказать, но у всех отпечатался одинаковый итог на лице. Именно поэтому Кара чрезвычайно удивилась, услышав о посетителе, по словам слуги, благородной даме. Видимо, гостье вчера нездоровилось, раз в одиннадцать часов утра она чувствовала себя свежей и бодрой, готовой предстать перед десятком оценивающих глаз. Даже Кара бы на такое до полудня не решилась, хотя на фоне остальных провела минувшую ночь в строжайшем воздержании. Она как раз завтракала, когда в дверь постучали. Еще один маленький плюсик жизни во дворце – у тебя появляются слуги. Пусть не личные, но не надо самому бегать на почтовый двор или растапливать камин. Имя гостьи поразило Кару еще больше и заставило забыть о еде. После леди Марселы Лазон кусок в горло точно не полезет. Следовало сразу одеться, но поздно, придется принимать гостью в пеньюаре. Он, несомненно, оскорбит взыскательный вкус: Кара купила не однотонный, даже не с цветами, а с птицами. Непозволительная пестрота для дамы! Но ведь госпожа Барк не планировала делать его общественным достоянием.

– Проси!

Промокнув губы салфеткой, Кара приготовилась к бою. Она догадывалась, стая придворных сорок напела Марселе об отношениях жениха и бывшей мертвой учительницы, и леди явилась, чтобы поставить выскочку на место.

Невеста Верховного некроманта задалась целью сразить противницу наповал. Ей не требовался нож, даже слово, достаточно наряда. Любая модница при виде него скончалась бы в конвульсиях зависти, но, вот беда, в Каре напрочь отсутствовал дух соревнования. Красиво и красиво, себе такое не хочу.

– Так вот вы какая! – вместо приветствия произнесла леди.

Вместе с ней в комнату вплыло облако духов, безупречных, как и сама Марсела, созданных в единичном экземпляре по особому заказу.

– Какая? – сразу уточнила Кара во избежание разногласий.

– Кара Барк, – с легким презрением отозвалась гостья и без спроса заняла стул хозяйки, – бывшая учительница и прислуга.

– Дама Кара Барк, камер-девица дворца его величества, – поправила молодая женщина и с легкой усмешкой добавила: – Бывшая не только учительницей, но и тем, что вас оскорбит и, возможно, шокирует.

Невеста графа Экундо вела себя непозволительно нагло, Кара собиралась отплатить тем же. Она больше не подавала чай, не готовила еду и тоже дворянка. Да, не голубых кровей, но формально они с Марселой принадлежали к одному сословию.

– Вы уже достаточно меня оскорбили, – парировала раздраженная леди Лазон, – когда увели моего жениха.

Неслыханно, вместо того, чтобы потупиться, нахалка смела дерзить! Воистину, невоспитанная деревенщина.

– Увела жениха? – подняла брови госпожа Барк. – Разве Верховный некромант похож на телка, который следует за всяким, кто дернет за веревку?

Марсела дернулась, но не ответила. Благородные дамы помнят о чувстве собственного достоинства и не опускаются до пререканий со стоящими ниже по социальной лестнице. Оскорблять нужно исключительно в одностороннем порядке.

– О, значит, вы осведомлены, о ком идет речь. Прекрасно! Так вот…

– Встаньте, пожалуйста, – самым невежливым образом оборвала ее Кара.

От неожиданности леди Лазон чуть не прикусила язык. Госпожа Барк в ее воображении осталась прислугой, а та знает свое место. И тут вдруг тумбочка заговорила!

– Что? – переспросила Марсела, надеясь на ошибку.

Сейчас Кара рассыплется в извинениях и предложит ей чаю. Леди, разумеется, откажется, и разговор продолжится по привычным правилам. Только госпожа Барк вновь предложила ей встать.

– Вы заняли мое место, миледи, – с наисладчайшей улыбкой пояснила молодая женщина. – Забыли, наверное, что хозяйка здесь я.

Марсела вспыхнула до корней волос и подскочила. Мерзавка и не думала раскаиваться!

– Вы в курсе, кто я? – задрав подбородок, выплюнула она. – Я дочь графа Лазона!

Ну вот теперь у собеседницы задрожат колени, и она осознает степень своей ничтожности. Но проходила минута за минутой, а Кара не спешила набивать синяки на лбу и коленях. Может, она настолько необразованная, что не сознавала важность графского титула или никогда не слышала о семействе Лазон? Если в первое Марсела согласилась бы поверить (нужно проявить нисхождение к умственным способностям людей без родословной), то второе казалось ей немыслимым.

– Только комната все равно моя, вы гостья, а не госпожа.

Блондинка захлопала ресницами. Гостья? Она? Та, которая оказывала дому великую честь своим посещением? Столица свела с ума бедную учительницу, лишила ее разума. Немудрено, после ее глуши, где по улицам бродят медведи. Но, так и быть, Марсела пересядет. Кара удовлетворенно кивнула и заняла свой стул. Теперь можно поговорить, только лучше бы гостья обсуждала сложившуюся ситуацию не с ней, а с графом. Именно он ее создал, но отражать удар почему-то приходилось Каре. А ведь она предупреждала, напоминала о невесте! Или Верховный некромант решил, будто отсутствие любви атрофирует женскую гордость? Тогда он мальчишка, а не опытный ловелас. Чем выше титул и амбиции, тем шире эго.

– Итак, чем обязана столь раннему и неожиданному визиту, миледи?

Беседа как бы началась с начала, обе сделали вид, будто не пытались заколоть друг друга в словесном бою.

– Вы прекрасно знаете. – К Марселе вернулся прежний язвительный тон. – Но хорошо, я спрошу прямо: в каких вы отношениях с графом Морисом Экундо?

Если бы леди Лазон знала все, то либо скончалась от сердечного приступа, либо подняла все свои связи и уничтожила соперницу. Но ей донесли лишь о танце и подозрительно сбежавшей из зала Каре. Сама Марсела в это время пила шампанское в приятной компании. Избавляться от прежних поклонников она не собиралась, но не нарушала правил. Похвастаться кольцом, принять комплимент, посмеяться над шутками – да, но на виду у света. К тому же танцевать весь вечер с одним кавалером чрезвычайно скучно.

– Дайте подумать… – Госпожа Барк закатила глаза. – Мы не женаты, не любовники и не родственники, выходит, в деловых.

Поцелуй ничего не значит. А если даже да, граф сам разберется с последствиями. Не Кара же на него набросилась! Ну хорошо, никто ни на кого не набрасывался, но отвечать все равно мужчине. Правда, Кара искренне надеялась, что все пустяк, мимолетный порыв – стольких проблем удалось бы избежать! К примеру, леди Лазон не пришлось бы заказывать парик, а госпоже Барк – портить маникюр, выдирая напудренные пряди. В мирный исход конфликта она не верила, проявлять смирение и кротость тоже не собиралась, пусть даже, следуя народной мудрости, они помогали бесплатно улучшить женскую внешность.

– То есть граф вчера не провожал вас? – не сдавалась Марсела.

– Нет. А должен?

Леди Лазон фыркнула. Абсурд, разумеется, нет! Как она могла поверить, будто жених всерьез увлекся бесцветной девицей! Наверняка он однажды уделил ей время со скуки, а взлетевшая до камер-девицы прислуга его шантажировала, требовала продолжения, отсюда ссора. Именно так, у графа изысканный вкус и голова на плечах.

– Милочка, граф давно вам ничего не должен, – язвительно заметила Марсела. – Оставьте его в покое, найдите кого-нибудь своего круга. Или он задержал вам жалование?

– Хм, – Кара почесала подбородок, – а ведь вы правы! Граф задолжал мне за общение с вами. Это обязанности личного помощника, а я выполняю несколько другие функции.

При слове «функции» блондинка снова напряглась, даже пропустила завуалированное оскорбление мимо ушей.

– Какие же? – сглотнув, полюбопытствовала она.

– Прежде готовила еду, теперь вдохновляю милорда на соискание очередной научной степени. Все чрезвычайно скучно, миледи, и безумно далеко от спальни, в которой вам так хочется нас запереть. Не спорю, желудок еще мог туда привести, но пыль, испачканные чернилами пальцы и сухие термины…

Госпожа Барк сокрушенно покачала головой.

– Увы, вы приехали напрасно. Можете не поверить мне на слово, переворошить постель, помогать мне стенографировать, но ведь миледи лучше других знает, как быстро рождаются слухи. Скоро весь двор станет шептаться о вашей болезненной ревности.

Марсела резко вскочила и сверкнула глазами.

– Вы непозволительно дерзки!

– Простите, если не вписалась в шаблон ваших ожиданий.

Кара сохраняла видимое спокойствие, хотя мысленно надела на голову гостьи кофейник. Почему люди полагают, что достаточно одного их слова, и окружающие преобразятся сообразно их хотению? И стоит ли капризничать, злиться, топать ногами, если ничего не выходит? Право слово, мир не вертится вокруг ни одного из нас.

– Прощайте! И держитесь подальше от графа, я предупредила.

Марсела ретировалась с такой поспешностью, словно за ней гналась стая диких собак. Госпожа Барк с тяжким вздохом прикрыла за ней дверь – дворянка, учит других жизни, а элементарных правил этикета не знает – и вернулась за стол. Завтрак остыл, аппетит был испорчен.

– Вот, – назидательно пробурчала, обращаясь сама к себе Кара, – не целуйся с мужчинами. Смерть от руки некроманта быстрая, а его невеста месяцами глодать станет. Поэтому смело обзывай назойливого поклонника, выбирая менее болезненное из зол.

Меньше всего на свете госпожа Барк ожидала, что после случившегося постучится в двери особняка Экундо. Взявшись за дверной молоток, молодая женщина втайне надеялась, что ей не откроют, граф уедет по срочному делу и вовсе забудет о встрече. Реальность с удовольствием разбила вдребезги наивные мечты: Кару ждали.

– Проходите, госпожа. Милорд примет вас в кабинете.

Дворецкий почтительно посторонился, словно не узнал в даме Барк бывшую кухарку. А еще утверждают, будто не место красит человека! Кара ни чуточки не изменилась, но ее богатый внутренний мир начали ценить исключительно после повышения социального статуса.

– Вас проводить, госпожа?

Нет, все-таки помнил и надеялся, госпожа Барк сама найдет дорогу. Давеча Кара говорила, что каждый труд должен оплачиваться, так у поговорки найдется продолжение: и каждую монету нужно отработать. Пришлось былому мелкому начальству прогуляться вместе с ней наверх.

– Дама Барк, милорд.

Как церемонно! Зато не надо скрестись в дверь и робко спрашивать: «Можно?» А если ответят: «Нельзя»? Почему-то, задавая формальный вопрос, об этом никто не задумывался.

– Здравствуйте! – Граф Экундо оторвался от бумаг и поднялся навстречу гостье. – Рад снова вас видеть.

– А вот у меня смешанные чувства.

Кара проверила, не подслушивают ли их, и плотно закрыла за собой дверь. Бесплатные спектакли по четвергам не дают. Взгляд упал на заваленный разным хламом стол. Только не говорите, что госпоже Барк придется наводить здесь порядок! А ведь прежде такого хаоса не наблюдалось. Если дальше так пойдет, Верховный некромант перестанет бриться, менять рубашки и окончательно превратится в светило науки.

– Отчего так? – искренне удивился Морис.

До недавнего времени он пребывал в отличном расположении духа и не замечал туч на чужом небосклоне. Зато если бы они заволокли его собственный, в Магическом университете сменился бы ректор, внезапно переделали учебную программу, а Кара Барк грозила войти в историю как дважды нелепо скончавшаяся женщина, попади она под руку Верховному некроманту.

– Имя Марселы Лазон вам о чем-то говорит? Она утверждала, ее фамилия известна даже младенцам.

Кара прошлась по кабинету и, скрестив руки, уселась на стул. Маленькая женская забава под названием «накажи мужика» началась. Справедливости ради, основания для нее имелись.

– Да, это моя невеста, – недоуменно ответил граф, начав подозревать неладное.

– Неужели? – картинно удивилась госпожа Барк. – На балу вы отзывались о ней иначе, а тут снова невеста.

– Кара, – прищурился Морис, – вы пьяны?

Ну, конечно, стала бы она иначе нести околесицу.

– Увы! – развела руками молодая женщина и вышла из образа. – Даже после визита леди Лазон не выпила ни капли. Ее очень волновало ваше поведение.

– Марсела была у вас? – Хорошее настроение некроманта улетучилось. – Что вы ей сказали?

– Не пугайтесь, правду. Что вы ее жених, а я вам не любовница. Ни слова про поцелуй, если вы этого боитесь. Кто я такая, чтобы рушить браки сильных мира сего?

Стало чуточку грустно. Родись Кара в другой семье, могла бы рассчитывать на взаимность, а так всегда один ответ: «У нас ничего, потому что я никто». Даже в рифму получилось. И если бы Марсела любила жениха!.. Увы, там пустота, одна яркая оболочка. Кара сомневалась, что у будущих супругов имелась хотя бы одна общая тема для разговора. Может, Марсела и знатная, богатая, но человека в ней нет. И зверя тоже, даже хомячка.

– По-моему, боитесь именно вы.

Морис усмехнулся, услышав между строк больше, чем собиралась сказать Кара.

– По вашей милости, между прочим, – перешла в атаку госпожа Барк. – Больше поцеловать было некого?

– Некого.

– Тогда вообще бы никого не трогали.

– А если хотел тронуть?

– А если я сейчас встану и уйду?

Оба теперь стояли напротив друг друга, разделенные письменным столом, и играли в перетягивание мысленного каната. Некромант уступил даме, позволил одержать победу:

– Вы удивительны, госпожа Барк!

– А вы невыносимы!

Кара неохотно вновь опустилась на стул. Если бы хотела уйти, давно бы хлопнула дверью, но правила хорошего тона не позволяли этого признать. Оставалось отвернуться. Шикнув на заполошное сердце, Кара запретила себе думать о сокрушительном фиаско блондинки с громкой фамилией. Лучше сосредоточиться на обиде. Порядочная женщина обязана правильно дуться, но у Кары не нашлось достойных учителей, и она сомневалась, выпятила ли губу достаточно далеко. Госпожа Барк ведь теперь дама, а не простолюдинка. Платой за ее старания стал смех единственного зрителя. Спектакль с треском провалился, зато больше не нужно корчить рожи. Не выйдет из Кары порядочной женщины.

– У вас случился приступ зубной боли?

Граф даже об обиде не догадался.

– У меня случился приступ соответствия титулу и полу, но он оказался ложным. Перед вами бракованная женщина, милорд. Соврала бы, что вашими стараниями, но, к сожалению, до смерти я тоже не дотягивала до стандарта.

– А кто сочинил ваш пресловутый стандарт?

– Общество, милорд. Кто же еще определяет ваш пол, характер и наличие поводов для страдания?

– Вижу, вы настроены на философский лад, значит, работа пойдет. Насчет Марселы не переживайте, она ничего вам не сделает. Если попытается, не молчите.

– Превратите невесту в зомби?

Госпожа Барк успокоилась, убедилась, что хозяин кабинета не сердится, и решила пошутить.

– Заберу обратно кольцо. Это для Марселы страшнее чумы. И я совершенно серьезен, Кара. – Верховный некромант замолчал, сделав акцент на последней фразе. – При выборе жены важны не только ее внешние качества и состав крови, но и адекватность. Стать мужем Марселы Лазон лестно, как получить орден из рук его величества, но плата должна быть соразмерна награде.

– Милорд, – Кара снова ступила на скользкий лед чужих отношений, – я рискую навлечь ваш гнев, однако скажу. Плата уже кажется вам несоразмерной, если вы сомневаетесь в сделанном выборе.

– Его от меня ждали. Я слишком часто бывал в доме Лазон, слишком осаживал других поклонников.

Граф Экундо говорил и не испытывал ни малейшего стеснения. Столь интимные признания давались легко, а ведь перед ним посторонний человек, собственное создание. Но оно обладало весомым достоинством, которым не мог похвастаться никто в его окружении, – порядочностью. Кара спорила, дерзила, но хранила чужие тайны вдалеке от любопытных глаз.

– Печальная история! – вздохнула госпожа Барк. – Вы даже не получили удовольствия от сватовства, какой же это расчет, милорд?

– Привычка и рутина, Кара, привычка и рутина, – повторил Верховный некромант и усмехнулся. – А в народе полагают, будто жизнь аристократов состоит из одних праздников. Зато у вас еще есть возможность выйти замуж по любви. К деньгам или титулу, решайте сами.

– А обычная любовь уже считается дурным тоном?

– В свете – да. Но хватит об этом. Уверен, вы не ошибетесь в расчетах. И, пожалуйста, больше не изображайте при мне настоящую женщину, у меня от нее чесотка.

– У меня тоже, – по секрету поделилась Кара. – Попробовала – будто сладкого объелась, зубы сводит.

– Поэтому оставайтесь собой. Обиженных красавиц с губами уточкой в любом городе хватает, а вот нормальных женщин не найдешь. Нормальных, а не стандартных, Кара, – подчеркнул Морис и спохватился: – Вы уж простите, что называю вас по имени…

– Что вы, мне очень… приятно.

Последнее слово госпожа Барк произнесла, густо покраснев, словно оно вдруг обрело потайной непристойный смысл. «Молодею, – подумала она. – Если бы старела, материлась бы, а раз стесняюсь и говорю всякую чушь, возвращаюсь в отрочество. Как бы с любовью к графу Экундо до младенческого возраста не дойти! Дяде и особенно его любезной жене я бы присмотр за собой не доверила, придется остаться совершеннолетней».

– А раз приятно, начнем работать. Тут как с браком, – улыбнулся некромант, – сказанное «да» обратно не вернешь. Вот, ознакомьтесь с дальнейшим планом, – он протянул собеседнице блокнот, – и приступим ко второй главе. Я стану диктовать, вы – записывать. После черновик систематизируете по моим пометкам, добавите отсылок к научным трудам – словом, все, как в первый раз. В качестве благодарности я накормлю вас обедом и отвезу во дворец.

– То есть платить вы не собираетесь? – подтвердив свою квалификацию, вычленила главную мысль Кара.

– Сегодня нет, по результатам работы – да. Не беспокойтесь, на булавки хватит.

– Предпочитаю бриллианты.

– И на них тоже, если правильно распределите доходы и расходы.

– Милорд чрезвычайно щедр! – томно взмахнув ресницами, пропела госпожа Барк.

Ответом стал недовольный взгляд и протяжное предупреждающее:

– Ка-а-ара!

– Значит, скуп, – быстро сделала выводы госпожа Барк и посетовала в пустоту: – Вот так, вечно надеешься только на себя! И хочешь стать истинной женщиной, которая не работает и порхает по жизни, а то на бриллианты денег нет, то на платье. В итоге снова не женщина.

– Женщина, – усмехнулся Морис. – Готов подтвердить под присягой.

– Но-но, милорд, – насупилась Кара и погрозила ему пальцем, – не вводите суд в заблуждение! Вы мою половую принадлежность не выясняли.

– То есть я, по-вашему, слепой?

Вторая глава диссертации в очередной раз откладывалась, двое схлестнулись в словесном поединке. Победитель получал право раздуть свое эго до размеров королевского дворца.

– Некроманты тоже болеют, – философски пожала плечами Кара. – Все мы люди. Или со студентами магических факультетов что-то делают?

– Что именно?

Графу стало интересно, куда заведет ее ход мысли. Его собственные крутились вокруг способа задержать острую на язык собеседницу. Хорошо бы на год или два, но и лишний час подойдет.

– Даже не знаю… – Госпожа Барк в очередной раз взмахнула ресницами, чтобы немного позлить оппонента. – Милорд обидится и заявит, что у меня тоже нет доказательств.

– Если это то, о чем я думаю… – нахмурился Верховный некромант.

– Я за чужие мысли не отвечаю! – поспешно пискнула Кара и уткнулась в блокнот.

«Формы жизни и нежизни, их классификация». Хм, как интересно! И увлекательно, Кара давно мечтала сделать сравнительную таблицу, с детства донимала маму, а та не давала.

– Так озвучьте свои.

Слегка раздраженный граф отобрал у нее блокнот, суровым взглядом отразив слабый протест: «Не мешайте работать!» Но Кара не сдавалась. В последний раз она с таким упорством билась за право на труд по приезду в столицу, но тогда не приходилось применять физическую силу. Разумеется, с кулаками на некроманта госпожа Барк не полезла, зато ставила рекорды по прыжкам в высоту, длину и в перетягивании блокнота. В итоге Морис сдался, иначе противоборство закончилось бы уничтожением плана диссертации. Раскрасневшаяся Кара прижала блокнот к груди, всем своим видом показывая: не отдаст.

– Вы как пансионерка, застуканная за написанием стихов! – устало усмехнулся граф.

Госпожа Барк его утомила. Откуда в ней столько энергии! Взглянув на часы, он покачал головой. Подумать только, целых полчаса дрались за клочок бумаги! Зато на щеках Кары проступил румянец. Растрепанная, она выглядела чрезвычайно привлекательно, Морису жутко хотелось ее поцеловать. И непременно с риском получить пощечину или едкий ответ, чего бы никогда не случилось с Марселой. Помолвка требовала проявления чувств, только каждый раз графу казалось, он касается статуи. Сам виноват, поцелуй не напоминает тыканье губами, но Морис не испытывал ни капельки желания. То ли дело Кара… На мгновение забывшись, Верховный некромант представил ее обнаженной, и не просто обнаженной, а весьма активной. О, там бы он ее переиграл, бесовка бы молила о пощаде! Какой вышел бы реванш за выходки наглой камер-девицы, но, увы, на пальце Мориса кольцо. С другой стороны, пока не состоялась свадьба, граф может… продолжить диктовать текст диссертации. Как говорила Кара, если вы подумали об ином, это ваши проблемы.

– Вот уж чем никогда не занималась! – презрительно фыркнула молодая женщина и настороженно, ожидая подвоха, положила блокнот на колени.

– Почему? – искренне удивился Морис, постепенно собираясь с мыслями. – Стихосложение – достойное времяпрепровождение для женщины.

– Глупое, – гнула свою линию Кара. – Умная женщина не тратит время на фантазии.

– Напрасно. Настоятельно советую выделить часок. Однако вернемся к нежити. Заодно узнаете что-то новое о своем прошлом. – Не все собеседнице тыкать шпильками в бок, у графа Экундо тоже найдется в кармане булавка.

– С превеликим удовольствием! – расплылась в улыбке госпожа Барк. Она всегда за новые знания, из какой бы области они ни были.

– Тогда прошу!

Верховный некромант встал и великодушно уступил ей свое место: писать за столом писать гораздо удобнее. Заодно Кара навела бы порядок – если можно использовать ближнего, используй его. Следующие часы превратились в монотонную лекцию, которую вполне могли читать на втором или третьем курсе Магического университета. Морис расхаживал по кабинету, не диктовал, а говорил, причем, довольно быстро, Кара конспектировала. Былая профессия помогала не терять нить рассуждений и активно пользоваться сокращениями.

– Ну вот, – удовлетворенно кивнул граф, убедившись, что молодая женщина все записала, – теперь можете приступать ко второй части работы. Разбавьте мои тезисы ссылками на источники, добавьте определений. Все здесь, в моих заметках и книгах. – Он указал на хаос на столе. – До пяти вечера кабинет в полном вашем распоряжении. Если не успеете, переберетесь в библиотеку.

– А во сколько закончится мое рабство, и положен ли мне обед? – уточнила условия труда Кара.

– Положен. До шести-семи часов вечера. Если проголодаетесь, вы знаете, как позвать слуг. Удачи!

И граф Экундо отбыл по важным делам, оставив Кару разбираться с менее важными. Она не жаловалась, кропотливо вставляла факты, переписывала предложения и даже с риском вызвать неудовольствие переделывала некоторые моменты. Вернувшись, Морис одобрил изменения и, смилостивившись, отпустил:

– Хватит с вас, а то голова опухнет.

– Что-то случилось?

Молодая женщина сомневалась, будто Верховный некромант просто так поменял свои планы. Если он сказал: в морг, то есть до семи, то до семи.

– Приедет леди Лазон, – неохотно признался граф. – Не хочу, чтобы она вас видела. И ужинать с ней не хочу, но придется.

– Милорд – мазохист, но милорду виднее, – прокомментировала Кара.

Хочет мучиться, пусть мучается, только пусть ее не трогает. Зачем эти оговорки, намеки? Либо у тебя есть невеста, либо нет, третьего не дано.

– Но я вас все равно отвезу, – попытался подсластить пилюлю граф.

– Милорд таки мазохист, – вздохнула госпожа Барк.

– Еще какой! – согласился Верховный некромант. – И почти двоеженец: проводив одну даму, заезжаю за другой.

– С двух стульев всегда падают, милорд, – предупредила Кара.

– Учту, – сухо отозвался Морис.

Уж он как-нибудь сам решит, как ему поступить.

Молодая женщина ощущала себя чуточку неловко, когда садилась в экипаж графа Экундо. Казалось, все шепчутся, смотрят на нее. «В твоем воображении, – мысленно хмыкнула Кара. – Совесть покоя не дает». «Какая совесть? – вступила она в мысленный диалог сама с собой. – Моя чиста, стиркой пусть занимается виновный». Покосившись на Верховного некроманта, госпожа Барк убедилась, что тот давным-давно обработал свою особым магическим средством, и к ней больше не прилипало ни пылинки. В темноте экипажа Кара заволновалась и забилась в дальний угол, словно дикий зверек. Граф невозмутимо устроился рядом. Госпожа Барк пересела – он повторил маневр.

– Вы меня преследуете! – возмутилась молодая женщина.

– Охочусь, – поправил Морис.

Забава ему нравилась, стало чуточку обидно, что Кара так быстро сдалась, замерла на месте.

– Зачем?

Глупый вопрос, но умные в голову не приходили. Странно, что она вообще могла думать. Он так рядом, слишком рядом, почти не оставил свободного пространства. Разве только если задержать дыхание.

– Хочу вас поцеловать.

Ответ пришел спонтанно. Да, определенно, именно этого ему и хотелось. И не только. Полумрак экипажа, близость Кары возбуждали. Морис ощущал себя мальчишкой, который впервые окунулся в мир запретных удовольствий.

– Зачем?

Очередной глупый вопрос, один и тот же. Госпожа Барк мысленно подгоняла лошадей. Отчего так медленно, почему пытка не заканчивается? Душно, очень душно, одновременно жарко и холодно. Уставившись строго перед собой, Кара словно одеревенела. Она больше не приедет в особняк Экундо! Ну, или приедет, но станет всегда возвращаться сама.

– Просто хочу.

Шепот обжигал, разгонял мурашки по коже. Морис ощущал ее волнение, оно лишь подстегивало, гнало вперед. И некромант наклонился, заключил Кару в объятия.

– Марсела.

Она едва говорила, хотя хотелось кричать.

– Вы.

Должность сделала Мориса упрямым, да и прежде он не отличался покладистостью, поэтому некромант немедленно осуществил задуманное.

– Что я делаю, что я делаю?! – вполголоса сокрушалась Кара в перерывах между поцелуями.

Внезапно ослабев, она позволила увлечь себя на сиденье, коснуться губами шеи, но стоило пальцам графа нащупать платьевые крючки, резко выпрямилась и оттолкнула его:

– Только не здесь, милорд!

Фраза вырвалась сама, бездумно. Сиюминутная правда.

– А где? – живо отозвался некромант.

– Нигде.

Наваждение схлынуло, и Кара вновь стала категоричной. Морис недовольно засопел, но понял, настаивать бесполезно. Ничего, в его распоряжении достаточно времени, крепость еще падет.