Глава 16

Как же нервно! В последний раз Кара переживала так на кладбище, когда внезапно обнаружила себя живой. Точнее, условно живой. Вопреки убеждениям, сомнительные ощущения. Сами подумайте, вы лежите в замкнутом пространстве без воздуха и отчаянно рветесь наружу, чтобы не задохнуться. Земля твердая, промерзшая, в итоге от маникюра не остается и следа, а ваш рот, нос и уши забиты неизвестно чем. Кто назвал сие счастьем, никогда его не испытывал. То же Кара могла сказать и о бале. Это испытание, а не развлечение. Еще говорят, будто женщинам легко! Нагло врут. Чтобы стать нежным полевым цветочком, надо в совершенстве овладеть тотальным контролем всего и вся. Следи за походкой, выражением лица, не ешь, не пей и куча других «не». Умей дышать, когда дышать невозможно, смеяться, когда не смешно. Прячь истинные эмоции, держи спину прямо, вдохновляй, обеспечивай, не мешай, одновременно помогая. Голова не закружилась? А это лишь часть беззаботной женской жизни. Госпожа Барк могла бы составить длинный список из «не» и «должна», но предпочла бы плащ-невидимку. К новеньким всегда приковано повышенное внимание, а уж если они из народа, спасли короля и в одиночестве стоят у стенки с бокалом шампанского, повод для злословия появляется даже у немых паралитиков. Госпожа Барк сделала глоток и огляделась. Она никак не могла заставить себя подойти к дамам, оккупировавшим кресла. Стоять в одиночестве неприятно, но еще неприятнее, когда при виде тебя люди торопливо замолкают. В свете ее не принимали. Кара и не ждала вселенской любви. Пройдет несколько десятков лет до того, как презрение сменится снисходительностью. Такова судьба каждого, кто получал личное дворянство. Аристократы не считали их ровней, королевский указ ничего не значил. Оставались знатные горожане, но, увы, Кара не могла оказать протекцию или принести в дом богатство, поэтому рассчитывала только на скупые улыбки. Существовала, правда, третья группа посетителей балов. Уж они-то согласятся поговорить с госпожой Барк – многочисленные чиновники и рядовые дворяне без титулов и кучи предков.

– Ну, – тихо спросила себя Кара, – и долго ты собираешься тут стоять? Пока не опустошишь подвалы его величества? Шампанское подают без ограничений, но можно прекрасно напиться в своей комнате, еще и сэкономить. Там бальное платье не требуется, а раз уж ты его сшила, иди танцевать.

Страшно! Граф Экундо оказал неоценимую услугу, еще пару раз наведавшись в библиотечный танцевальный класс, но колени все равно тряслись. Вдруг самоучитель старый, а Верховный некромант не желал расстраивать партнершу и врал об ее успехах?

– Существует всего один способ проверить, корова ты или человек. – Госпожа Барк решительно поставила початый бокал на поднос проходившего мимо лакея и поправила букет фиалок на лифе платья. – Называется разведка боем. Поэтому вперед, брать пленных!

Лицо Кары мгновенно преобразилось, будто невидимый кукловод дернул за ниточку. Из-за колонны вышла уверенная в себе дама и направилась к группке придворных. Кара не торопилась и улыбалась, давая возможность рассмотреть себя и, заодно, разглядывая других. Садиться она не собиралась, лучше сделать круг по залу. Где-нибудь да найдется кавалер, который не запросит выписку из родословной. Ожидания оправдались. Кара получила приглашение, не успев дойти до поставщиков дворцовых сплетен.

Пословица сулила неудачу первым плодам неопытного кулинара, но умалчивала о начинающем танцоре. Благодаря данному упущению или же собственным усилиям госпожа Барк умудрилась не запнуться и не испортить обувь партнеру. Каждое движение, каждый взгляд прогоняли сомнения, утверждали в собственной привлекательности. Родословная родословной, но хорошенькое личико к ней в комплекте не прилагается. Разговор тоже велся не о высоких материях: о погоде, о природе и прекрасной незнакомке, вскружившей голову несчастному мужчине. Кара не верила ни единому слову, но игру поддержала. Где надо, смущалась, хлопала ресницами и обещала ждать верного рыцаря, правда, только до пятого танца. Третий ему тоже придется пропустить или вступить в поединок с еще одним почитателем женской красоты. Рыцарь отказался разорвать противника голыми руками, бракованный попался. Так, слово за слово, движение за движением Кара освоилась и нашла бал приятным. Даже шампанское из рук кавалера казалось вкуснее. Присесть тоже не удалось. Только госпожа Барк заметила пустующее кресло, как ее пригласили снова, причем, сразу двое. Не желая никого обидеть, молодая женщина детской считалкой определила очередность танцев. Мужчины сочли это милым, а Кара в который раз убедилась, нестандартность и экстравагантность прибавляют очков в глазах сильного пола. Второй кавалер не преуспел на литераторском поприще, поэтому больше интересовался живыми людьми, а не Прекрасными дамами. Госпожа Барк охотно обсудила с ним столичную жизнь, поделилась впечатлениями от охоты. Так незаметно пролетело время, стремительно приближался час икс. Колени Кары принялись за старое, ладони вспотели. Попросив воды, она втайне надеялась, что Верховный некромант забудет данное обещание. Подумаешь, чего только не наговоришь новенькой камер-девице в библиотеке! Однако граф Экундо провалами в памяти не страдал и раздавал долги с потрясающей педантичностью. Кара заметила его издали и не сомневалась, Морис ищет именно ее. Он возник будто из ниоткуда, словно специально вошел в зал ради бывшей подопечной. Бред, конечно, не стал бы граф отсиживаться за карточными столами или вести занудные беседы в курительной. Для одного он слишком рассудителен, для другого – молод. И уж точно некромант не явился на бал позже короля: столь возмутительный поступок не простили бы даже народному герою. Просто Кара слишком увлеклась собой и не заметила его.

– Позвольте пригласить вас снова?

Прежний кавалер крутился рядом. Госпожа Барк не могла понять, привлекла ли его она или ее декольте. Оно вышло солидным – бальная мода предписывала устанавливать капканы на мужчин. Проследи Кара за взглядом поклонника, определилась бы, но она наблюдала за Морисом Экундо.

– Простите, но дама уже приглашена.

Стоило отвлечься на мгновение, как Верховный некромант уже стоял рядом. Как только умудрился быстро отыскать Кару в толпе! Наверное, с помощью заклинания. Закон не запрещал пользоваться любыми способностями в мирных целях.

– Когда же?

Кавалер не желал отступать, настроился на борьбу. Госпожа Барк забеспокоилась. Не хватало только ссоры!

– Я подарила милорду третий танец две недели назад, – прощебетала она.

Время сказала наобум, не станут же от нее дотошно требовать день и час?

– Но четвертый готова записать за вами, – молодая женщина поспешила подсластить горькую пилюлю.

Верный рыцарь не объявлялся, сам виноват, Кара не станет дожидаться его, тоскуя в высокой башне. Да и земное ей как-то ближе, та же погода, природа.

– Ловлю на слове!

И кавалер с чувством собственного достоинства удалился.

– Не вернется, – проводив его взглядом, отнял хлеб у гадалки Морис.

– Почему? – удивленно переспросила Кара.

Стоило завести разговор, как мандраж прошел, осталось только смущение. Молодая женщина не могла понять, откуда оно взялось. Верховный некромант – старый знакомый, хотя, услышь он такое, настоял бы на том, что они чужие люди. Но какое определение не подбери, Кара беседовала с ним десятки раз, так почему она теребит цветы на корсаже и избегает смотреть ему в глаза?

– Со мной всегда так, – вздохнул Морис и взял госпожу Барк под руку, четко обозначив свои права на госпожу Барк. – Я ввергаю женщин в пучину одиночества. Не каждый кавалер решится перейти дорогу Верховному некроманту.

– Для начала ее нужно проложить, – заметила Кара, – а пока я не вижу даже тропинки.

Ирония удачно маскировала обуревавшие ее чувства. Пальцы графа холодили, хотя были обыкновенными, теплыми, только вот от них разбегались мурашки. Некромант то ли не замечал, то ли тактично игнорировал душевное состояние спутницы. В ожидании нового танца они прогуливались по периметру зала. Внимание к Каре удвоилось, даже утроилось. Она мысленно пошутила о многостраничной родословной напыщенных аристократок, вылезшей из могил, чтобы взглянуть на дерзкую выскочку. И тут госпожа Барк ощутила гордость. Мурашки пропали, на лице расцвела искренняя улыбка. Морис выбрал ее, а не какую-нибудь герцогиню или баронессу, пусть смотрят и завидуют.

– Тогда вам следует озаботиться покупкой очков, – усмехнулся граф. – Помяните мое слово, нас уже связали крепкими узами.

– У вас есть невеста, – напомнила Кара, – поэтому ваши опасения беспочвенны.

– Когда это мешало дворцовым сплетникам! – рассмеялся Верховный некромант. – Вы пока не знакомы и с четвертью их возможностей. Их стараниями даже женатый мужчина внезапно становится холостым.

– Мне не хотелось бы доставлять вам неудобств. И вашей невесте тоже. – Госпожа Барк взглянула на ситуацию со стороны, и былое веселье улетучилось. – Ей неприятны подобные слухи.

– Заверяю, между мной и Марселой нет никаких чувств, подобную мелочь ее вряд ли обидит.

– Тогда зачем вы женитесь? – недоумевала молодая женщина. – Вы связаны обязательствами, неким долгом?

Она не видела иной одной причины, которая побудила бы заключить этот брак. Граф Экундо не нуждается в деньгах, его положение в свете незыблемо, а титул не требует подпитки чужими предками.

– Никакого долга. Я счел леди Лазон подходящей, но, если найдется более достойная девушка, готов пересмотреть свой выбор.

Кара не успела прочитать назидательную лекцию для легкомысленных мужчин: музыканты передохнули, настроили инструменты и приглашали на очередной тур вальса. Обсуждать серьезные темы и считать шаги госпожа Барк не умела, поэтому предпочла пустую светскую болтовню. Морис не возражал. Он не собирался говорить о Марселе, танцуя с другой женщиной. Да и что о ней сказать? Невеста и невеста, всего в меру. Кара гораздо интереснее. Может, она не писаная красавица, не наследница благородных кровей пятой степени, зато подвижная, живая, остроумная. У нее на все свое мнение, она не умеет притворяться и уж точно не напоминает дохлую рыбу.

– Смотрю, вы делаете успехи! – похвалил Верховный некромант. – Хороший преподаватель умеет учить не только других, но и себя.

– Благодарите автора пособия, я всего лишь выполняла его рекомендации.

Приятно. Даже не так – Приятно. Куда там первому кавалеру с его витиеватыми фразами! Морис не сказал нечего особенного, а госпожа Барк расцвела словно майская роза.

– Не скажите, – возразил граф, наслаждаясь возможностью безнаказанно держать руку на ее талии, – чрезвычайно важна почва, в которую падают зерна знаний.

– Вы совсем меня смутили! – сдалась молодая женщина.

– Чем? Констатацией ваших достоинств?

– О, милорд, наконец, разглядел их? – усмехнулась Кара и в свою очередь сделала танцевальную позицию чуть теснее. – Прежде он замечал только ауру и настаивал на моем уничтожении.

– Вы нагло врете. – Верховный некромант не сдержал улыбки. – Когда это я предлагал вас убить?

– Когда привязали к седлу. Если бы не мой талант красноречия, еще один в копилке моих достоинств, я бы гнила в земле с табличкой «Особо опасный зомби».

– Нежить, – поправил Морис. – Если пользуетесь терминами, делайте это верно.

– Увы, – вздохнула госпожа Барк, – в Женском колледже не преподают некромантию. Там дают ровно столько знаний, чтобы выпускницы смогли заработать на хлеб, но не отобрать масло у мужчин.

– Намекаете на необходимость женского высшего образования?

– Всего лишь на свои скудные познания в науке.

– Кстати, о ней. Жду в четверг к девяти утра. Ваши первые записи я просмотрел: весьма недурно. Слогу не хватает живости, но грамотно, хорошо структурировано.

– Живость в диссертации? – подняла брови Кара. – Или милорд готовит сокращенный вариант для светских гостиных?

– Боюсь, чтение завершится на первой странице после обморока парочки дам, – фыркнул Морис. Он окончательно растаял и больше не напоминал страшного Верховного некроманта. – Придется ограничиться университетом. Если бы вы перебрались из дворца ко мне, работа продвигалась быстрее. Я договорюсь, жалование за вами сохранят. Заверяю, в ближайший год король жениться не собирается, услуги камер-девицы и прочих фрейлин никому не понадобятся.

– Милорд забывает об одной малости.

Госпожа Барк колебалась, но совесть требовала честности. Как бы ей ни хотелось очутиться ближе к кареглазому брюнету, как бы она ни соскучилась по работе (многие бы дружно вздохнули: «Дура!»), существовали нормы морали.

– Какой же? Только не напоминайте снова о невесте! – нахмурился граф.

– В таком случае малости целых две, – мягко улыбнулась Кара. – Вторая касается исключительно меня. Пойдут слухи. Сами понимаете, как назовут женщину, живущую в доме неженатого мужчины.

– О, я известный соблазнитель! – Морщинки на лбу Мориса разгладились, глаза лукаво блеснули. – В моем доме полно незамужних женщин, целый гарем.

– Они прислуга, – внесла важное уточнение собеседница.

На них смотрели. Глупо было надеяться превратиться в невидимок. Верховный некромант – слишком важная персона, чтобы позволить себе роскошь уединения. Интересно, велика ли очередь желающих занять его место? Должность сложная, порой опасная, но сулит большие привилегии. Ради них можно потолкаться, активно поработать локтями, подставить подножку. Глядишь, когда расправишься с конкурентами, и граф оступится, а ты ловко запрыгнешь на верхнюю ступеньку.

– Но женщины, – не унимался некромант. Ему нравилась игра, хотелось узнать, как выкрутится Кара, да и выкрутится ли. Разумеется, Морис ставил на свое красноречие и силу убеждения. – Значит, живут со мной во грехе.

Госпожа Барк ненадолго задумалась, подбирая достойный ответ. Обычный не подойдет, требовался особенный. Переносицу пересекла короткая морщинка, по мнению графа, чрезвычайно красившая ее обладательницу. Наконец нужные слова нашлись:

– Во время службы у милорда я достаточно хорошо изучила план дома. Гигантская спальня, способная вместить подобное количество женщин, там не предусмотрена.

На грани фола, непозволительно дерзко для общения с аристократом, но и сам Верховный некромант давно вышел за рамки дозволенного. Морис не обиделся, рассмеялся, хотя любой другой на месте Кары пожалел бы о неосторожных словах.

– Благодарю за веру в мои силы, госпожа, но я консервативен и предпочитаю одну женщину в одной спальне. Но мы отклонились от темы. Достойных возражений я не слышал, весомых аргументов против – тоже, поэтому вы переезжаете. Можете прямо сегодня.

– Нет, милорд.

Слова, словно пощечина, хлестко разрезали воздух. Кара резко остановилась и вырвала руку. Пусть смотрят, пусть шепчутся, даже показывают пальцем, молодая женщина не теряла чести ни до смерти, ни после воскрешения. Зато теперь понятно, к чему шутки о гареме. Щеки Кары пылали, но не от смущения, а от злости. Глаза лихорадочно блестели, а сама она превратилась в натянутую струну.

– Простите, милорд, у меня внезапно разболелась голова, – громко произнесла Кара.

Этикет не требовал танцевать в полуобморочном состоянии, заодно никто не удивится, если госпожа Барк покинет бальный зал. Свежий воздух поможет принять решение, развеет горький осадок после предложения графа. Кара не ожидала подобной низости. Решить, будто она станет его содержанкой! Помнится, Верховный некромант в свое время предлагал найти покровителя, в столице такое в порядке вещей. Многие бедные красивые девушки становились воспитанницами представителей высшей аристократии, получали за их счет образование, выезд, дом, прислугу, а затем удачно выходили замуж. Взамен требовалось немногое – совместный выход в свет и эпизодическое посещение спальни благодетеля. Но Кара выросла в провинции, испытывала к Морису чувства, как она могла согласиться!

– Подождите! – окликнул беглянку граф Экундо.

Госпожа Барк уже его не слышала. Лавируя между танцующими, она пробиралась к выходу.

Некромант досадовал на себя. Увлекся формой и совсем забыл о содержании! Вопреки мыслям Кары, он видел ее только помощницей, но теперь понял, как его фразы звучали со стороны. Броситься вслед за удалявшейся фигуркой в голубом он не мог, но и пусть все на самотек тоже. С трудом сдерживая себя, стараясь двигаться медленно, степенно, Морис направился к столам с напитками. Пусть думают, будто даме действительно стало дурно. Холодное шампанское остудило горячую голову. Узнав через лакея, что госпожа Барк не вернулась к себе, Верховный некромант решил действовать. Требовалось задобрить Кару, и он выбрал чисто мужской путь – через желудок. Сильный пол предпочел бы мясо, слабому идеально подойдет мороженое. Оставалась самая малость – найти беглянку.

Кара стояла на балконе, с которого открывался чудесный вид на парк. Пусть сейчас ночь, яркие краски скрыты от человеческого глаза, зато остались запахи. А еще тишина и покой. Госпожа Барк забралась достаточно далеко, чтобы не наткнуться на уединившуюся за колонной или тяжелой портьерой парочку. Сюда долетали лишь отголоски праздника и то в виде пятен света, падавших из окон. Когда служишь во дворце, легко выбрать удачное место для раздумий. Вот и Кара остановилась в боковом крыле основного фасада, образовывавшем левую сторону парадного двора. Если захочется, можно уйти к себе, передумает – вернется на бал.

– Вот вы где!

Госпожа Барк вздрогнула и обернулась, вжавшись поясницей в перила.

– Осторожнее, – предупредил Верховный некромант, – не упадите!

Он стоял на пороге балкона с вазочкой мороженого и бокалом шампанского. Скудное освещение: луна и уличные огни, – прятало половину его лица, превратив в сказочное чудовище или одного из кладбищенских обитателей. Морис осторожно сделал шаг и протянул мороженое:

– Это вам.

– Слишком дешево, чтобы купить, – покачала головой Кара.

Былая обида никуда не делась, не утратила остроты.

– Зато, надеюсь, достаточно для примирения. Оно ванильное – я не знал, какое вы любите, и выбрал классическое. Шампанское тоже вам, – поспешил добавить некромант.

Как неловко! Он казался себе смешным и нелепым. Позор для человека его должности и положения! Графы всегда принимают правильные решения, а Верховные некроманты полны степенности даже перед лицом смерти. А тут какая-то женщина! Только Морис предпочел бы дюжину разной нежити разговору с Карой. Когда один на один с зомби, вопросов не возникает, руки делают прежде головы. Тут же – темный лес. Вроде, сто раз по нему ходил, прихватил запас еды и спальный мешок, и все равно растерялся, когда очутился в незнакомом месте.

– Вы столь любезны, милорд!

Ехидство в голосе Кары расслышал бы даже глухой.

– Напрасно вы так, госпожа, – вздохнул Морис и рискнул сделать еще пару шагов.

В самом деле, не спрыгнет же Кара с балкона! Она не раз подчеркивала, что суицидальных наклонностей не имеет, и приобрести их за столь короткое время не могла. С криками ринется на него? Исключено. Может, граф и растерян, но должностные обязанности исполнял исправно, а они требовали проверки адекватности объекта, который собираешься воскресить. Правила некромантии написаны кровью, кто их игнорировал, встречал новый день в гробу. Рассчитывать на взаимовыручку коллег не приходилось, максимум получишь в подарок последнее пристанище из красного дерева. Что поделаешь, теплых мест под солнцем мало, выживает самый юркий.

Вазочка с мороженым манила. Сила воли таяла на глазах. В самом деле, людей по цене пары шариков не продают, женская гордость никуда не денется, если Кара хотя бы попробует. Жалко ведь, растает. Сделав вид, будто делает огромное одолжение, госпожа Брак забрала вазочку и отошла в дальний угол балкона. Морис мысленно торжествовал. Первая победа одержана! Раз так, в дальнейшем успехе он не сомневался.

– Вы неправильно меня поняли, – граф устроился неподалеку, искоса наблюдая за Карой. Как старательно она прятала восторг! То ли действительно любит ванильное мороженое, то ли вообще никакого прежде не пробовала. – Пошлых намеков я не делал и предлагал сугубо деловые отношения.

– Подобные отношения всегда деловые, – парировала госпожа Барк и, обнаглев, отпила из бокала. – То есть построены на взаимной выгоде.

– Моя выгода заключается в написании диссертации. Согласитесь, совместное времяпрепровождение в спальне никак на ее качество не повлияет.

– А вдруг вы собирались сменить тему? – упорствовала Кара.

Она осознала свою ошибку, но не спешила ее признавать. Женщина и так всегда во всем виновата, ей положено уступать, соглашаться, пусть хоть раз помучается мужчина.

Верховный некромант рассмеялся до слез и поставил бокал на перила, благо их ширина позволяла не опасаться досадных случайностей.

– Боюсь, Магический университет не интересуется ничем, кроме волшебства. Не спорю, в метафорическом смысле оно в спальне присутствует, но…

– Хватит, я поняла, милорд, – не слишком вежливо оборвала Кара. Несмотря на брак за плечами, откровенность в подобных вопросах ее смущала. Лучше показаться хамкой, чем краснеть. – Извините, я действительно повела себя глупо.

– И вы меня простите? Я слишком увлекся игрой. Не замерзли? – встревоженно поинтересовался Морис. – Март – коварный месяц.

– Немного, – неохотно призналась молодая женщина.

Прежде ее согревала злость, теперь чувство угасло. Или все дело в мороженом?

– Сейчас, подождите немного.

Верховный некромант быстро вернулся с палантином и укутал Кару. С ним действительно стало теплее. Плотный, двойной, он ненадолго защитит от холода.

– Как мороженое?

Успокоившись, Верховный некромант облокотился о перила подле Кары. В нос ударил пряный аромат ее духов. Столичные жительницы выбирали цветочные, делавший их более воздушными, нежными, утонченными. Госпожа Барк предпочла остаться собой. Граф плохо представлял ее в виде рафинированного цветка. Голубой цвет платья – обманка, форма, скрывающая истинную суть. К слову о формах… Взгляд задержался на декольте. Темнота темнотой, а точка обзора удачная. А ведь когда-то Морис видел госпожу Барк без одежды, только, увы, тогда не воспринимал ее как женщину. Странно, дыхание не унималось, грудь Кары вздымалась часто-часто. Впервые мелькнула мысль: не он ли тому виной? Госпожа Барк не так уж не права, обнаженная в лунном свете, она смотрелась бы восхитительно. Верховный некромант отогнал соблазнительную мысль и сосредоточился на настоящем. Он женится на леди Лазон, а Кара… Всего лишь мимолетное воспоминание.

– Спасибо, очень вкусно.

Кара не заметила, как вазочка опустела. Леди так не едят, они всегда страдают отсутствием аппетита и болезнями желудка. Только простолюдинки получают удовольствие от еды, истинная аристократка питается воздухом и вечно недовольна поваром.

Граф Экундо с улыбкой подал ей бокал и забрал вазочку – пусть постоит на полу.

– У нас с леди Лазон тоже чисто деловые отношения. – Он сам не понимал, зачем это сказал. Наверное, требовалось объяснить резкие слова о невесте, которые навели Кару на мрачные мысли. – Ни она, ни я не питаем друг к другу даже уважения, но оба находим грядущий брак необходимым. Вы говорили о долге… Я тогда поторопился с ответом, он действительно существует, но не перед семьей Лазон – перед самим собой. Я обязан жениться столь же удачно, как мои предки, обеспечить детей в меру красивой, богатой и знатной матерью. Марсела заинтересована в том же самом. Вдобавок мне льстит, что она выбрала меня среди многочисленных именитых поклонников. Жена должна вызывать зависть. Марсела тоже найдет повод сначала похвастаться обручальным кольцом, затем влиятельным супругом. Таков мир высшего света, тут нет чувств, один расчет.

– Печально! – вздохнула Кара и поправила сползший палантин. – Как же, наверное, несчастны люди!

– Не более, чем в вашем Осине. Сомневаюсь, будто там браки заключаются иначе, а даже если да, они быстро разбиваются о скалы безденежья и одиночества. Поддерживать связи с заключившими мезальянс никто не станет.

– Вы не правы, – покачала головой госпожа Барк, – не допускаете мысли о том, что супруги могут любить друг друга.

– Возможно, – не стал спорить граф. – Я просто не встречал таких браков. В лучшем случае между мужем и женой образовывалась привычка.

Пузырьки шампанского игриво щекотали горло, подталкивая сделать общение более интимным. Хотя куда еще, они и так одни, в темноте, так близко, обсуждают любовь. Накатило прежнее волнение, но Кара мужественно держалась. Это всего лишь разговор, как прежде был просто танец.

– Хотите вернуться?

– Нет, пожалуй. Тут так хорошо, тихо. Но вы можете идти, я не замерзну. Подарите хотя бы один танец невесте.

– Она получила целых два, а остальные, вплоть до восьмого, записаны на других кавалеров. Не беспокойтесь, Марсела не обделена мужским обществом.

Молодая женщина кивнула и отвернулась, чтобы не пересекаться с графом взглядом. В ярко освещенных окна справа мелькали силуэты – кто-то, как они, сбежал ненадолго от гула праздника.

– Скучаете по дому? Тяжело, наверное, в большом городе. Ваш совсем другой.

– Другой, – согласилась Кара, – но не скучаю. Меня ничего с ним не связывает.

– Даже могила?

– Всех умерших я оплакала, а собственное временное пристанище сентиментальных чувств не вызывает.

Молодая женщина вновь сделала глоток шампанского и поставила бокал на пол.

– Боюсь, упадет. – Губы тронула извиняющаяся улыбка.

– Но наклоняться неудобно.

– А я больше не хочу, алкоголь вреден.

Нужно вновь напомнить Верховному некроманту о невесте, нехорошо оставлять ее одну, а Кара медлила. Они просто стояли рядом в темноте, но, казалось, делали гораздо больше.

– Я все равно его оставлю, вдруг передумаете? И спасибо вам.

– За что? – не поняла госпожа Барк.

Она всем корпусом развернулась к собеседнику, пытаясь прочитать ответ в его глазах. Разумеется, безуспешно: слишком мало света.

– За вашу помощь с поимкой преступницы. Страшно представить, чем все могло обернуться!

– Пустяки! – смутилась Кара.

Она не заметила, как сняла бальные перчатки, и теперь комкала их в руках. Глупая вредная привычка!

Морис покачал головой.

– Я так не считаю.

Он сам толком не понимал, зачем это сделал. Движение вышло естественным и исходило не от мозга. Наоборот, последний счел бы его недопустимым, напомнил о грандиозных планах и амбициях, но в ту минуту графу хотелось сделать воспоминание по имени Кара немного ярче. Его губы коснулись ее губ. Это оказалось несложно, госпожа Барк и не думала сопротивляться. Руки безвольно повисли вдоль туловища, а сама она едва дышала, превратившись в заготовку для экспериментальных классов. Зато Морис ясно ощущал шампанское на ее губах, перемешавшейся с запахом кожи теплый аромат духов. Как же хорошо, что она поставила бокал на пол! Теперь им ничего не мешало. Пальцы обвились вокруг талии Кары, властно притянули ее к груди, не оставляя шансов на спасение. Приоткрыв податливые губы, граф нагло и бесцеремонно проник дальше. Помада стерлась, оставив яркую полосу на лице. На вкус она оказалась сладкой, совсем не такой, как у прочих женщин. Морис ненавидел помаду, а теперь с удовольствием слизал бы остатки с припухшей его стараниями нижней губы. Словно опомнившись, Кара дернулась, но вовсе не для того, чтобы сбежать. Поддавшись общему наваждению, она ответила на поцелуй. О, граф Экундо никогда не спутал бы такое с обычным актом вежливости, женщине в его руках хотелось ласки и одновременно отдать взамен частичку себя. Он мог бы удовлетворить ее желание, но сомневался, будто место выбрано удачно, поэтому неохотно оторвался от притягательных губ и отступил на шаг. Вот так, пока соблазн не слишком велик, а Морис не совершит того, о чем потом пожалеет.

– Зачем вы это сделали? – дрожащим голосом спросила Кара и медленно провела ладонью по горящим губам. Лучше бы их покусали пчелы! – Зачем вы это сделали, милорд?! – чуть громче повторила она.

– Всего лишь в знак благодарности за…

Госпожа Барк не дослушала. Подхватив юбки, она самым позорным образом сбежала, прежде всего от самой себя.