Глава 11
Кара разгладила передник – на новом месте ее заставили носить униформу. К счастью, одинаковые платья полагались только горничным, когда как прочий персонал ограничивался чепцом и тем самым передником. Ни тот, ни другой госпоже Барк не нравились. Их выдала с утра мрачная кастелянша – в доме графа и такая имелась. Разговаривать с Карой она не пожелала, буркнула только про смену постельного белья раз в месяц. Стиркой занималась прачка из бедного квартала, а кастелянша возила ей грязную одежду. Как часто? Когда потребуется. Верховный некромант не станет ждать, когда наберется полная корзина. Сначала Кара недоумевала, почему нельзя стирать тут же, в особняке, но потом вспомнила о запахе и жаре от горячей воды. Нежная натура аристократа не потерпела бы подобного. Да и слугам надо платить больше, а бедная женщина рада любому медяку.
На поднос рядком встали накрытые блестящими крышками тарелки. Кара не удержалась, полюбовалась собственным отражением на металлической поверхности. До сих пор не верилось, что она жива и может больше не прятать уродство под вуалью. Правда, хорошенькое личико принесло определенные проблемы. Тот же дворецкий, да и часть служанок решили, будто Морис взял Кару в кухарки за внешность, проще говоря, в любовницы. Когда ей впервые высказали это вслух, молодая женщина от души посмеялась. Верховный некромант – в любовницы? Завидовать красоте надо молча, а не выдумывать небылицы. Бедный граф не догадывался, как низко пал в глазах прислуги. Приписали бы роман, к примеру, с Розалиной Фера, пусть, по мнению Кары, любить последнюю можно только по королевскому указу, быстро и строго по расписанию. Любовница! Госпожа Барк еще долго фыркала в своей комнате. Да Морис ее голой видел и ничего. Она для него объект, а не субъект, бывшая нежить. Обидно, конечно, всегда и везде лучше оставаться женщиной, но в чужую голову не залезешь, мысли не изменишь.
Так, теперь соусник. Матильда запаздывала, придется нести самой. Граф уже дважды звонил, третьего раза допустить нельзя. И где только носит горничную?! Опять, широко распахнув глаза, слушает байки лакея? Так тот и не такое расскажет, чтобы уложить ее в постель. Дурочка не понимала или дела вид будто не понимала, а работала за нее Кара. Ей не в тягость, только вот всему свое место. Ну вот, осталась бутылка, но тут уж кто-то другой подсуетиться, кухарке в винный погреб хода нет. Глубоко вздохнув, Кара подняла поднос. Только бы не оступиться! Прежде она носила книги, а они менее хрупкие. И вспомнить бы, куда идти… Кажется, в Малиновую гостиную. Да, определенно, звонили оттуда. Кое-как балансируя на ступеньках, Кара по черной лестнице поднялась на нужный этаж. Руки дрожали и болели от напряжения, в голове утвердилась мысль вернуться в учительницы. Первоначальная эйфория прошла, госпожа Барк могла трезво оценить плюсы и минусы своей работы. Их оказалось примерно поровну, и везде имелось жирное «но» или «зато». На одной чаше весов возможность стать личной помощницей, на другой интеллектуальный труд и уважение. Учительница не кухарка, чуть ли не другое сословие. Если бы Кара в свое время царила среди кастрюль, господин Барк бы на ней не женился.
– Ладно, потерпи немного, – уговаривала себя молодая женщина. – Обживись, восстанови знания, а там решишь. Подвернется хорошее место, уйдешь, нет – останешься. Переживешь как-нибудь зубоскалящих слуг, у которых одно развлечение – карты. Можно подумать, в Осине по театрам ходили!
Да, пожалуй, Кара поняла, в чем заключалась истинная проблема. Вовсе не в готовке, а в деградации и окружающих людях. В школе тоже приходилось тяжело, но стоило войти в класс, увидеть восторженные глаза детей, как мир становился ярче. После уроков можно было поговорить с коллегами о книгах, одолжить новый роман. Тут же… Вечерами заняться нечем. Библиотека, увы, для господ, а к графу напрямую за разрешением не обратишься, только через дворецкого. Если тот сочтет просьбу важной, переговорит с господином – вот такая субординация.
Шаг, еще шаг. Поднос трясется, но тарелки не падают. А в голове беличьим колесом крутятся мысли. Вот зачем Каре красивое платье, если его надеть некуда? Гуся соблазнять перед тем, как ощипать? Та еще работа, набивщикам подушек нужно воздвигнуть памятник. А белье? Можно смело ограничиться мешком из-под картошки, все равно никто не увидит. Цель ведь не раздеться, цель в мужчине, а такового на горизонте нет, одни лакеи. Кара не настолько скучала, чтобы оказаться на дне моральной ямы. Да и там за честь даже «спасибо» не дадут, крикнут: «Следующая!» Нет, нет и еще раз нет.
Но вот, наконец, площадка. Кара осторожно поставила поднос на пол, чтобы перевести дух. Судьба тут же ехидно оскалилась, послав третий звонок колокольчика. Не положен тебе отдых, Кара. Пожелав Матильде фиаско на любовном фронте, молодая женщина наклонилась за подносом и услышала недовольный голос Верховного некроманта: «Сейчас я заставлю их работать!» Медлительность и страх Кары как рукой сняло. Она мигом превратилась в заправскую официантку, не желая участвовать в показательной порке, но все равно опоздала. Морис вознамерился спуститься и лично разобраться со слугами и по законам логики столкнулся с госпожой Барк. К чести последней, ни одна ложка не упала.
– Простите, милорд, я в первый раз, – ляпнула Кара. Надо же что-то сказать?
Она замерла и даже затаила дыхание, жалея о невозможности стать невидимкой. Вариант провалиться сквозь пол молодая женщина отмела: жалко перекрытия. Да и восстановление их обошлось бы в кругленькую сумму, чтобы возместить нанесенный урон, пришлось бы продать тело и душу университету.
– Вы?
Морис удивленно уставился на Кару.
– Я.
Ответ глупый, но и вопрос не лучше.
– И что же случилось с горничными?
Оправившись от первоначального изумления, граф подошел и забрал у Кары поднос. Слабые протесты отмел одной фразой:
– Это не ваша работа.
– Но и не ваша, милорд, – не унималась упрямая женщина. – Графы еду не носят.
– Давно ли вы так хорошо знакомы с графами? – усмехнулся некромант.
Кара ему чуточку завидовала. Морис держал поднос легко, без малейшего напряжения. Мог бы и одной рукой, если бы пожелал. А ведь он аристократ. Позор для Кары. Тренироваться и еще раз тренироваться!
– Милорд сам объяснял. На отборе, – напомнила молодая женщина.
Она искоса посматривала на графа, надеясь, что он не заметил ее любопытства. Прислуге, а тем более бывшим покойницам положено изучать пол, а не хозяина. Только вот Морис Экундо упорно не желал превращаться из мужчины в слепящее солнце, будто специально манил взглянуть лишний раз. Вот зачем он надел жилет с оригинальным шитьем? Стежки – это так интересно, а если они образуют рисунок… Каре ведь непременно надо его изучить, вдруг в следующей жизни она станет вышивальщицей? А крой рубашки, он крайне необходим швее. Кто знает, кем придется трудиться лет через сто? И бриться тоже не следовало, пользоваться одеколоном. Пусть цирюльниками и парфюмерами становились исключительно мужчины, но о будущей жизни никому не докладывают, вдруг там пол меняют? Словом, Морис сам виноват. Кара честно хотела стать скромной пансионеркой, а он ее соблазнил.
– Не место вам в кухарках, – задумчиво пробормотал граф и неожиданно всучил поднос обратно. – Раз вызвались нести, несите. Отсюда третья комната направо.
Кара кивнула и зачем-то пробормотала:
– Да, милорд.
Ну не учили ее этикету горничных.
Фраза позабавила Мориса, разгладила морщины у него на переносице. Матильда могла вздохнуть свободно, сегодня ей голову не оторвут, так, подергают немного, проверяя на крепость.
Согбенная тяжестью подноса, Кара теперь смотрела туда, куда и положено прислуге. Тут все строго по сословиям: верхнему – потолок, нижнему – пол. Последний терзал сомнениями. Дозволялось ли кухарке портить паркет сомнительной служаночьей обувью? «Надела бы туфли мастера Тана и не переживала бы, – вела с собой мысленный разговор Кара. – Вернее, переживала, но совсем о другом. К примеру, где найти новое место? Потому что поднос и каблуки – вещи несовместимые». Но вот и нужная комната. Парадные залы располагались анфиладой, которая заканчивалась у черной лестницы. Слева, в другом крыле, начинались господские покои. Дверь открывать не требовалось, их запирали только для создания особой, интимной обстановки. Так далеко у графа Экундо и леди Марселы Лазон не зашло, поэтому Кара беспрепятственно проникла в Малиновую гостиную.
Будущая невеста Верховного некроманта восседала на диване среди груды подушек. Как и полагается леди, она была молода и прекрасна, но ровно настолько, чтобы не перейти грань. Любое слишком – это моветон. Блондинка с золотистыми локонами – совместным плодом трудов природы, щипцов и горничной. Зеленые глаза умело подведены, отчего приобрели воспетую поэтами миндалевидную форму. Губы тоже чуть улучшены игрой света и умением сочетать цвета и текстуры, но и без помады не потеряли бы своей прелести. Словом, Марсела могла бы хоть сейчас позировать художнику для очередной аллегории юности, однако она предпочла диван в доме Мориса. Безусловно, леди сознавала, как воспримут в свете визит одинокой дамы к одинокому мужчине, и надеялась примерить его последствия уже в текущем месяце. Никаких чувств к Верховному некроманту она не питала и на этой взаимности надеялась построить крепкий, а главное выгодный союз.
– Вы принесли это из Преисподней, милочка?
Кара вздрогнула, когда Марсела обратилась к ней, даже едва поднос не выронила.
– Как вы неуклюжи! Новенькая?
Госпожа Барк не могла понять, нравится ей леди Лазон или нет. Начать с того, что она вообще не рассчитывала на ее присутствие. Подумаешь, две тарелки! В гостиных сидят не только с девушками, попадаются друзья, обычные гости, родственники, матери, наконец.
– Новенькая, миледи, и я не горничная. – Лучше сразу расставить точки над «i».
– И куда же все подевались?
Марсела явно скучала, раз снизошла до разговора с прислугой. Последнюю ее болтовня не донимала – Кара уже поставила поднос на стол и раскладывала приборы. Граф заказал холодных закусок и немного фруктов.
– Вероятно, боялись не угодить миледи.
Госпожа Барк носом чуяла, гостья не простая. Обычные берут балласт в виде компаньонок и малолетних племянниц и не усядутся на диван. Для скромных визитов – стулья и кресла, а тут поведение будущей или уже настоящей хозяйки.
– А вы?
Леди хорошо воспитана, раз обращается к ней на «вы». Плюс. А вот за близость к Морису минус. Хотя кто такая Кара, чтобы думать о графе? Но неприятно и все тут.
– А у меня выбора нет, миледи, не вам же поднос нести.
Марсела улыбнулась и потеряла к прислуге всякий интерес. Она ждала возвращения Мориса, чтобы продолжить увлекательную светскую беседу ни о чем. Вся прелесть последней заключалась в концовке, которая, как искренне надеялась блондинка, измерялась в каратах. О планах леди Кара по известным причинам не подозревала, да и не хотела подозревать. Она спешила закончить чужую работу и скорее снова очутиться внизу. Вот там можно и подумать.
– Вино, – напомнил вернувшийся граф.
Судя по выражению лица с едва заметной ухмылкой, чей-то вечер испорчен безвозвратно. Сами виноваты, забыли, кто слуги, а кто хозяин.
– У меня нет ключей, милорд, – развела руками Кара.
– Зато есть язык, чтобы напомнить о нем дворецкому. Кстати, – вдруг вспомнил Верховный некромант, – у вас, кажется, есть младшая сестра, леди Лазон.
– Да, совершенно верно.
Марсела напряглась. Из позы исчезла былая расслабленность. К чему он вспомнил о Лелии? Ей всего четырнадцать, но в некоторых обстоятельствах это уже четырнадцать.
– Не возьмете ли ей в учительницы госпожу Барк? – Морис указал на замершую в ожидании Кару. – Она оказалась здесь по чистой случайности, другого места не нашлось. Диплом и прочие документы в порядке.
Блондинка задумалась. Госпожа Барк тоже. Вот оно, исполнение желаний! Не далее как сегодня Кара подумывала о том, чтобы сменить должность, и небеса услышали ее. Только люди капризны, вот и молодая женщина, получив желаемое, хотела остаться в особняке графа Экундо. «Да держись ты от него подальше! – шикнула на себя бывшая покойница. – Еще влюбишься, жизнь себе сломаешь».
– Я подумаю, – обтекаемо ответила Марсела. – Ваша рекомендация дорогого стоит.
На самом деле она уже приняла решение. Две хорошенькие женщины в доме – это уже перебор. О третьей говорить не приходится, особенно если ее привел будущий жених. Пусть и дальше не вылезает с кухни.
Сделав реверанс, чем изрядно удивила Марселу, Кара удалилась. Она поняла, что в месте ей отказали. Напрасно леди считала ее деревенской дурой.
– Вам определенно недостает спутницы, милорд, – когда шаги госпожи Барк стихли, заметила Марсела.
– Почему? – рассеянно переспросил Морис.
Мысли его занимала не гостья и даже не кухарка, а материи куда более высокого полета. Граф давно научился поддерживать беседу, не вникая в ее суть.
– Вы совершенно не умеете набирать прислугу.
– Эта женщина с королевского отбора и, пожалуй, туда вернется, – неожиданно для самого себя заявил Верховный некромант.
Почему верное решение не пришло сразу? Кара ему обязана и безропотно согласится. Заодно ни у кого не возникнет вопросов, почему во дворце вдруг появилось новое лицо. Граф обставит ее возвращение как исправление досадной ошибки. Иного выхода все равно нет, не следить же денно и нощно за участницами! Только из опасения за жизнь короля Морис согласился принять участие в фарсе. Он надеялся, заговорщики проявят себя, убийца воспользуется шансом и проскользнет в число участниц. Однако первоначальные надежды не оправдались, графу не удалось вычислить опасную девушку во время проверки. Но она там была, не могла не быть, либо всего его информаторы лгали.
Леди Лазон отреагировала на слова некроманта поднятой бровью. Даже если у короля дурной вкус, не ей его обсуждать.
– Но вернемся к нам, – спохватился Морис.
С расследованием заговора он едва не позабыл о цели визита Марселы. Брак выгоден им обоим, а достойных кандидатов в мужья хватало, мешкать нельзя. Семейство Лазон дарило слишком много, если не самому графу, то его потомкам. Он сознавал, милости короля мимолетны, зато родственные связи и магия в крови вечны.
– Вас, наверное, удивил мой нежданный визит?
Принесли вино, и успокоенная Марсела с легкой улыбкой приняла бокал из рук хозяина дома.
– Немного. Я ожидал увидеть графа Лазона, а не его прелестную дочь.
Верховный некромант склонился над рукой гостьи, запечатлев на ней придворный поцелуй.
– Отец слишком занят, а мне нетрудно было завезти необходимые бумаги. Вы огорчены?
– Ничуть, скорее счастлив. Я собирался к вам вечером.
– Зачем же?
Глаза Марселы блеснули в предвкушении.
– Чтобы покончить со сплетнями и задать один важный вопрос.
Морис выдержал паузу и глотнул вина. Предложение – чрезвычайно серьезная вещь, одно неверное слово может все испортить. Тут даже известные ораторы становятся косноязычными. Леди Лазон не торопила графа. Она тоже боялась спугнуть выгодного жениха. Отец все уши прожужжал про важность данного союза и чуть ли не в ультимативной форме потребовал предпочесть Мориса другим ухажерам. Девушка догадывалась, не обошлось без козней самого Верховного некроманта. Дерни он за верные ниточки, и граф Лазон окажется в его власти. Пусть ненадолго, но иногда и пяти минут хватает для бесчестия. Сердце Марселы было свободно, она сознавала, что через год-два потеряет очки на брачном рынке, и благосклонно отнеслась к намерениям Мориса. В конце концов, она взберется почти на самую вершину иерархической лестницы.
– Не соблаговолите ли вы осчастливить меня и стать моей женой?
Слова прозвучали, теперь дело за Марселой. Она не стала томить поклонника и без показного кокетства ответила согласием.
– Помолвку назначим на четверг, – граф не советовался, а ставил перед фактом. – Полагаю, отпраздновать лучше у меня. Сегодня же я навещу вашего отца и попрошу вашей руки.
Леди Лазон со всем согласилась. Сейчас ее волновало лишь, успеет ли портниха сшить наряд к заданному сроку. Марсела обязана затмить всех на празднике в свою честь. Пусть подруги умрут от зависти, но перед трагической гибелью признают ее негласной королевой Скадара. Верховному некроманту жертв хватало по роду службы, поэтому он милостиво разрешал гостям остаться в живых. Чтобы понять, что ты победитель, не нужно громких слов, достаточно кислых лиц проигравших соперников.
После предложения разговор потерял всякий смысл. Если бы Марсела была любовницей, вино и фрукты стали бы прелюдией, а так перешли в разряд зря переведенных продуктов. Уж лучше чай пить, все чопорнее. Оба это понимали, равно как и причину, по которой вообще появилось вино: один бокал для храбрости, другой – чтобы отпраздновать. Дальше можно внезапно «вспомнить» о неком срочном деле и многословно откланяться. Леди Лазон покинул особняк графа Экундо через полчаса – ровно столько потребовалось для соблюдения приличий. Некромант проводил ее до экипажа, где вторично поблагодарил за оказанную честь. Как опытный вельможа, он после не бросился к ювелиру за самым большим и безвкусным бриллиантом, а обзавел кольцом заранее. Оно появилось у Мориса задолго до решения жениться на Марселе. Имя невесты – переменная, а вот то, что она рано или поздно появится – величина постоянная, поэтому граф приобрел кольцо и спал спокойно.
Отметив галочкой еще один пункт в ежедневнике, самом настоящем бумажном, с пометкой «досрочно», Верховный некромант перешел к выполнению следующего дела. Оно мозолило глаза целых три недели – слишком долго, по мнению Мориса. Ежедневник на то и ежедневник, чтобы к следующему утру вычеркивать все записи предыдущего. Теперь досадное дело получило имя Кары. Бедняжке не повезло вторично, в мыслях графа она неизменно стояла в паре именно с этой эмоцией. Зато теперь ее вызывала не сама воскресшая покойница, а третьи лица. Уже прогресс. Если и дальше так пойдет, Кара дослужится до радости или даже гордости, что равносильно ордену на грудь и титулу в метрике.
Госпожа Барк обнаружилась там, где ей и полагалось находиться – на кухне. Сосредоточенная, она медитировала над кулинарной книгой, надеясь превратить печатные строки в съедобное нечто. Несъедобное валялось в мусорной корзине и категорически не устраивало молодую женщину. Граф отмел бы и удобоваримое, но перепрыгнуть через уровень и сотворить сразу божественное Кара не могла.
– Позвольте вас ненадолго отвлечь.
Морис принюхался и решил, что ужинать дома не станет. Он уважал тягу к экспериментам, но ставить их на себе не разрешал. Простые блюда удавались Каре легко, только вот она затеяла сложное.
– Простите, милорд!
Молодая женщина заложила книгу ложкой, чистой, разумеется, и живо обернулась к хозяину. В голове вертелись два сценария развития событий, разум по многовековой традиции выбирал худший. Видимо, чтобы на его фоне остальное казалось подарком судьбы.
– Я подумал, вам здесь не место.
План не сработал, сбывался худший сценарий! А ведь Кара ничего не разбила и не успела накормить некроманта стряпней. Неужели он умел видеть сквозь этажи и почуял неладное? Правы люди, краткость – сестра таланта, а простота – синоним стабильного дохода. Но Кара не спешила бросаться в ноги благодетелю и молить оставить хотя бы помощницей половой тряпки. Сначала надо выслушать, а уже потом действовать.
– Возвращайтесь-ка вы во дворец, – нанес удар некромант.
План «А» с шумом треснул и рухнул в тартарары, увлекая за собой план «Б» и другие буквы алфавита. Слова закончились, остались только эмоции.
– А мне дворянство присвоили? – наконец выдавила из себя Кара.
– Почему? – не понял Морис.
Он прошелся по кухне, с интересом посматривая по сторонам. Почти как лаборатория зельеварения, только последствия провалов не столь плачевны.
– Потому что остальных мещанок уже выгнали. Сомневаюсь, будто прошедшие проверку, продержались больше одного конкурса. Зато люди довольны, якобы получили шанс на королеву из народа.
Кара сознавала, надо было промолчать, но чего уж теперь! Разберет Верховный некромант на косточки, так разберет, не бить же его сковородой по голове для временной амнезии. Так можно пойти по нисходящей, достаться не собакам, а червякам.
Граф сначала нахмурился, а потом усмехнулся. Зачем сердиться, если Кара только что продемонстрировала самое важное качество агента – мозги.
– Давно догадались?
– Сразу же, милорд. Я в сказки с детства не верила, поздно начинать. Записалась на отбор только для того, чтобы встретить вас.
– А утверждаете, будто не верите! – от души рассмеялся Морис. – Чем не сказочный принц?
– Простите, милорд, но нет. Можете прямо тут закопать, не принц. Тем более не сказочный.
– Что так?
Верховный некромант подошел ближе. Теперь он хорошо видел кулинарную книгу, общение с которой закончилось для молодой женщины сокрушительным фиаско. Собственно, как и у Турса Абри с его талмудом. Правило везде одно: выше головы не прыгнешь. Телятина под соусом вполне съедобна, зачем пытаться угнаться за дворцовым поваром?
– Долго объяснять, – уклонилась от ответа Кара, – и очень жить хочется.
– Я сегодня добрый, помилую.
В Морисе взыграло любопытство. Он не отстанет, пока кухарка не скажет.
– Ладно, – сдалась молодая женщина и напомнила: – Вы слово дали!
Список оказался обстоятельным и подробным. К середине граф заскучал. Он уже не настаивал на звании сказочного принца, но Кара любое дело доводила до конца и упрямо перечислила все пункты.
– Да вы конкурентка Розалины Фера: такая же редкостная зануда! – когда она наконец закончила, прокомментировал Морис.
Госпожа Барк не обиделась и обратила его слова в комплимент:
– Я во всем редкостная, милорд, обстоятельства обязывают.
– Тогда и с моим заданием справитесь. Сможете блистать, покорять и хвастаться платьями, из-за которых вы устроили знатный скандал. Заметьте, все за неплохое вознаграждение. Или половник милее?
Как истинная женщина Кара предпочла платья и уже через час превратилась в агента его милости Верховного некроманта. Разумеется, преображение произошло не на кухне, а в кабинете владельца дома, куда молодая женщина ступила как человек, а не предмет кладбищенского пейзажа. Задание показалось ей трудным, но интересным и важным. Раз так, можно чуточку потерпеть старшую даму дворца и спесивых аристократок. Если одна из них окажется злодейкой, Кара и вовсе получит моральное удовлетворение.
– Осторожнее, в открытые конфликты не вступайте! – наставлял Морис. – Ваша задача – наблюдать и обо всем мне докладывать.
– А если короля начнут убивать или станут душить участниц подушкой, тоже наблюдать?
– Гвардейцев позовете.
– Подсвечником по голове надежнее, – авторитетно заметила Кара. – И быстрее.
Вот сидит перед тобой милая женщина, а внутри нее столько кровожадности! Примерно так подумалось графу, но подсвечник он разрешил. Каре лучше ничего не запрещать: и сама целее, и окружающие.
– Только у врагов ножи и магия, – предупредил некромант.
Кара выразительно глянула на него.
– Что? – немного нервно рявкнул Морис.
Не любил он, когда в глаза долго смотрели.
– Так у меня есть вы, милорд. Оживить труп легче и быстрее, чем исправлять чужие недоделки.
Вот ведь… язва!
– С чего вы взяли, будто мне захочется тратить на вас силы?
Разговор превратился в словесную дуэль. Верховный некромант вынужденно признал, что получал от нее извращенное удовольствие.
– Информация. – Кара постучала себя по голове. – Зомби к связным мыслям не способны, духи частично теряют память, я читала.
Где, когда и, главное, почему Морис спрашивать не стал. Оставалось надеяться, интерес к загробному миру проснулся в госпоже Барк после смерти.
– Переиграли! – Граф признал свое поражение.
Кара торжествующе улыбнулась. Молодая женщина понимала, победа над Верховным некромантом, пусть и в мелкой словесной перепалке, дорогого стоит. А родные утверждали, будто она только на деторождение сгодится… Ну и так, дойной коровой для исполнения чужой мечты поработает.
– Удивительная вы женщина, госпожа Барк!
– Уже женщина? – ухватилась за его слова Кара. Улыбка не сходила с ее лица. – Совсем недавно милорд отказывал мне в этой милости. Такой прогресс: от нежити до человека!
– Хотите совершить обратное путешествие? – сдвинул брови граф.
Дерзость имеет свои границы, и госпожа Барк подошла к опасной черте. Между ними пропасть, даже образование не делает Кару ровней Морису.
– На все воля милорда.
Молодая женщина вовремя уловила перемену настроения собеседника и смиренно потупила глаза. На мгновение стало страшно, но логика победила эмоции. Глупо убивать то, на что потратил столько времени и сил. Да и на краешке стола лежала папка с говорящим названием «Новые виды неживой матери. Опыт преобразования». Кара не сомневалась, работа посвящена ей, а раз так, объект изучения надо холить и лелеять. Однако и хамить Верховному некроманту не следовало, хотя бы из уважения к его титулу и положению в обществе.
– Вы пьете вино?
Вопрос застал врасплох. Кара ожидала нотаций, хотя бы усмешки, но ответила быстро и четко:
– Да, милорд. Красное.
О цвете ее не спрашивали, но ведь должны. Или нет?
– В таком случае давайте выпьем за ваш успех.
И все? Кара не верила своим ушам. Ей простили маленькую дерзость! Молодая женщина метнулась, чтобы сбегать за кем-то из слуг, но граф остановил ее.
– Вы больше не челядь, а госпожа, – напомнил он и указал на грудь собеседницы. – Снимите его, наконец, а то на отборе перепутают с горничной.
Кара не сразу сообразила, о чем речь, графу пришлось подсказать:
– Фартук.
Как неловко! Госпожа Барк так торопилась за хозяином, так воодушевилась его предложением, что забыла снять униформу. Молодая женщина торопливо сдернула фартук и, скомкав в руках, осмотрелась: не испачкала ли чего? Некромант наблюдал за ней с едва заметной улыбкой. Перехватив его взгляд, Кара стушевалась еще больше и ощупала себя. Вроде, все в порядке, почему он так смотрит?
– Ну вот, когда вы больше не прислуга, появилась женщина, – одобрительно кивнул Морис и перестал ее смущать. – Родись вы в иной семье, имели бы неплохие шансы на успех. Хорошенькое личико, фигурка, голова.
– Разве бывают безголовые, милорд?
Кара не придумала ничего лучше, чем усесться на фартук. Пара пятен на платье лучше пристального внимания, да и все равно во дворце другая мода, в таком наряде даже по комнате не походишь.
– Сколько угодно! – Граф Экундо звонком вызвал дворецкого и, после минутного колебания, приказал принести коллекционное вино. – Вы сами их встречали. Полный комплект снаружи не означает полный комплект внутри.
Мысли его крутились вокруг предстоящей операции. Немного суеверный, как все маги, Морис решил увеличить шансы на успех бокалом отменного вина. Речь не об увеселительной прогулке, а спасении целого королевства. Он намеренно не стал запугивать Кару, но молодая женщина и так сообразила, шпионка проникла на отбор ради личной мести.
– Милорд предложил отличный тост. – Кара успокоилась, а вместе с душевным равновесием вернулось былое красноречие. – Выпить за полный комплект снаружи и изнутри.
– Не стоит, – отмел ее предложение граф и коротко кивнул, когда дворецкий водрузил на стол два бокала и бутылку с серебряной этикеткой. Мажордом давно разучился удивляться просьбам хозяина. Хочется тратить дорогое вино на прислугу, пусть тратит. Зато будет, о чем посудачить. Правы сплетницы, кухарка лишь для виду носит передник, через часок в господскую постель запрыгнет. – Мы с вами не нуждаемся в подобных пожеланиях.
Брошенный вскользь взгляд дворецкого Каре не понравился. Вряд ли «шалаву» можно назвать комплиментом. Иногда, чтобы услышать, произносить слова не следует. Ничего, перед отъездом молодая женщина преподнесет прислуге урок хороших манер. Служат графу, а ведут себя, будто в трактире столы вытирают! Зато фраза Мориса сгладила неприятный осадок в душе. Второй комплимент за вечер! Вот что лицо с кожей делает! А еще утверждают, будто внешность не главное. Это наверняка придумали товарки по несчастью, которым не довелось разжалобить доброго волшебника. Кара не верила в силу всеобщего качественного образования и не сомневалась, Турсов Абри выпускали пачками. Раз так, хотя бы один процент из них измывался над кладбищенскими обитателями и трусливо сбегал, бросив их на произвол судьбы.
– Я чрезвычайно благодарна вам, милорд, – приняв из рук некроманта бокал, неожиданно серьезно поблагодарила Кара. – Вам и даже Турсу Абри.
– За что же?
Как истинная женщина, Кара умела заинтриговать.
– Раньше я не особо ценила жизнь, а теперь готова цепляться за нее обеими руками, зубами и даже ногами. Спасибо за шанс стать счастливой и, знаете, если это возможно, смягчите наказание тому неумехе. Без него я бы гнила в земле, без шанса не то чтобы попасть в столицу, даже солнце хоть раз увидеть.
«И не встретила бы вас». Но этого госпожа Барк, разумеется, говорить не стала: чревато. Да и Морис невесть что подумает, хватит с нее домыслов слуг! Их фантазии безобидны, а вот чем выше титул, тем они увесистее.
– Пожалуйста.
Что на такое еще ответишь? Расчувствовалась спасенная, такое случается, но обычно после бокала вина, а не до него. Но Кара Барк ведь особенная.
