Опасная жизнь в Лондоне

Легендарный лондонский смог имеет самое косвенное отношение к романтическому английскому туману. Когда встретились Ватсон и Холмс, термина «смог» еще не было. Впервые этот термин применил доктор Генри Антуан де Во в статье «Туман и дым» в 1905 году: «Нет нужды в науке, чтобы понять, что этот дымовой туман – смог – порождение города, которое не встречается в сельской местности». Статья написана для Конгресса здравоохранения, но термин стали обсуждать в прессе. «Дейли График» писала 27 июля 1905 года, что Генри де Во оказал большую услугу общественности, введя новый термин для описания лондонского тумана.

… Задолго до де Во лондонцы говорили, что у них не туман, а гороховый суп. В 1870-х годах в Лондоне был 51 туманный день в году, в 1880-х – 58, а в 1890-х – уже 75. Смог образовывался и от сгорания угля в каминах, и от работы промышленных предприятий. Смог бывал разного цвета: синий, темно-серый или коричневый, имел разный запах.

Описания смога даются порой красивые, даже романтичные: вырастая в этих условиях, люди привыкают к ним. Для коренного лондонца смог – одно из его детских впечатлений. Так и Джером Клапка Джером описывает, как в детстве видел туманные фигуры, бредущие в тумане через кладбище, и думал, что это привидения.

Англичан чуть ли не веселили приключения людей, заблудившихся в смоге. По крайней мере в 1860-е годы с большим юмором писали о том, как в сильный смог 16 мужчин упали в Темзу и утонули.

Но у них еще был шанс… Женщины в нескольких нижних юбках, практически никогда не умевшие плавать, были обречены, упав в глубокую воду. Даже в канаву или в канал. Если женщина или ребенок попадали в вязкую, засасывающую жижу береговой линии, они рисковали застрять там по пояс или по грудь и уже никогда не выбраться.

Но о риске упасть в канаву или в канал хотя бы писали. Что смог опасен сам по себе, осознали сравнительно поздно. При том, что каждый смог любого цвета приносил волну ранних смертей: и от респираторных, и от сердечных заболеваний. В 1880-е утверждалось, что неделя смога вызывает до тысячи смертей… Но конечно же, это очень условная цифра, а исследований никто не проводил.

Известно, что Великий смог 1952 года унес порядка 12 тысяч жизней… А ведь Лондон 1952 года по населению не больше Лондона 1880-х, и к тому же намного сытее, живет в несравненно лучших условиях.

Насколько опасен смог, говорит два любопытных факта: в XIX веке во время каждого смога погибало много птиц. Несчастные создания буквально падали с неба, задыхались на лету. Жители Лондона с большим энтузиазмом тут же, у разведенных на улицах костров, ощипывали и поедали птичек. Интересно, что в 1952 году такого явления вроде не отмечали. Возможно, смог в XIX веке был еще более зловредным.

В 1873 году смог внезапно упал на Ислингтон – северный район Лондона. В это время там проводилась выставка породистого скота… Сотни животных задохнулись в тумане. Англичане выживали… Воистину – стойкая нация.

Тесный город

Казалось бы, в малоэтажном городе должно быть просторно… Это не так – в нем очень тесно! Современный Лондон – 1572 квадратных километра с населением 8,6 миллиона человек. В Петербурге – 1 439 кквадратных километров с населением 5,5 миллиона. Москва – 2511 квадратных километров где живут 12 миллионов человек.

В начале XX века в Лондоне на площади в 319 квадратных километров скопилось до 9 миллионов людей. В Петербурге того же времени на площади порядка 400 квадратных километров жило 2,5 миллиона человек. В Москве на площади в 157 квадратных километров – 1,1 миллиона человек.

Конечно, это «средняя температура по больнице». Для одних Лондон – это роскошные парки с одиноко стоящими деревьями, ровные улицы с двух и трехэтажными особняками, «собственный вход», рестораны и красочная набережная возле Тауэра. Но тем в большей степени для других миллионов лондонцев – это битком набитые дома практически без отопления, водопровода и канализации, зловонные и сырые, чреватые лихорадкой и простудными заболеваниями.

Любопытный факт: скорость движения кебов и омнибусов в Лондоне регламентировалась: пять километров в час. В Петербурге извозчикам запрещалось ездить быстрее 10 километров в час, но они постоянно нарушали скоростной режим.

В России классический образ – лихой кучер, мчащийся по городу с «невероятной» скоростью в 20–25 километров в час, сбивает бедного чиновника. Классическое занятие русской литературы: скулить по поводу несчастного чиновника и обличать злых богачей.

В сравнении с английскими наши аристократы кажутся святыми, которых пора брать живыми на небо, но экипажи английской аристократии двигались с той же скоростью порядка пять километров в час – со скоростью не слишком торопящегося пешехода.

При появлении автомобилей с бензиновым двигателем их скорость в Лондоне ограничивалась теми же пятью километрами в час, а впереди должен был идти человек, предупреждающий о приближении автомобиля.

Для сравнения: в начале XX века в России максимально разрешенная скорость езды составила 20 верст в час по Москве, 15 верст по Петербургу, а в Киеве – 10 верст в час по оживленным улицам и 20 – по всем остальным.

Уже эти различия для разных городов России говорят о том, что чем город просторнее – тем быстрее разрешалось двигаться. Узкие улицы Лондона были проклятием для неповоротливых омнибусов и пароконных тяжелых фур с грузами.

Темный город

В эпоху Ватсона и Холмса освещение и улиц и домов было намного слабее современного. Это особенность не Лондона и не Англии – особенность эпохи. Скорее Лондон был даже лучше освещен, чем другие города Европы. Первые фонари появились на аристократичной Пэлл-Мэлл в 1807 году. В 1819 году в Лондоне было проложено 288 миль газовых труб, которые снабжали газом 51 тысячу фонарей. К 180-м годам газовых уличных фонарей было уже больше 60 тысяч.

Тем не менее улицы с газовыми фонарями по современным понятиям были полутемными. Англичане справедливо гордятся, что внедрили изобретение Яблочкова полнее, чем в самой России: первый электрический уличный фонарь вспыхнул в Москве в 1880 году, а в 1881 году в Лондоне появилось более четырех тысяч электрических уличных фонарей. А мисс Сазерленлд познакомилась с Госмером на балу газопроводчиков.

Но даже когда ввели электрическое освещение улиц, они оставались полутемными – фонари горели редко и были маломощными.

В домах свечи оставались все время жизни Ватсона и Холмса – хотя, по понятным причинам, играли все меньшую роль. Свечи в сельской местности – еще понятно, туда не проведешь газ, и свечи постоянно упоминаются в рассказах о поместьях и загородных домах. Подсвечники оказываются в числе предметов, похищенных в доме рейгетского сквайра.

Но и в Лондоне свечи применяются постоянно.

Восковые свечи – признак достатка, когда «на каминной полке трепыхалась свеча – красная, восковая».

Сальные – признак бедности. «Но когда я вижу их не меньше пяти, я не сомневаюсь, что человеку часто приходится пользоваться сальной свечой, – может быть, он поднимается ночью по лестнице, держа в одной руке шляпу, а в другой оплывшую свечу. Во всяком случае, от газа не бывает сальных пятен…».

Свечи упоминаются параллельно с газовым освещением. То преступник зажигает свечу и, подсвечивая себе, «снял крышку люка, сделанного для того, чтобы иметь доступ к газовым трубам в случае неисправности». То со свечой в руках герои спасают жертв преступления от действия угарного газа.

Сравнительно мало упоминаются керосиновые или масляные лампы, что и неудивительно: их легко вытеснил газ. Вот в переносных фонарях приходилось использовать сначала китовый или тюлений жир, оливковое или рапсовое масло. С 1881 года практически все переносные фонари использовали керосин или минеральное масло. Когда «Лестрейд зажег две принесенные им свечи, а полицейские открыли свои потайные фонарики», имеются в виду применявшиеся в полиции фонари «бычий глаз».

«Глазом» у них была толстая стеклянная линза, позволяющая фокусировать свет. Внутри находилась лампа с резервуаром и регулируемым фитилем. Полированный отражатель позволял посылать вперед довольно сильный поток света. Свет можно было регулировать, убирая и вынимая фитиль, а заслонка позволяла вообще убрать или уменьшить поток света.

Шерлок Холмс часто использовал такие фонари.

В домах Лондона к 1870-м годам практически повсеместно был проведен газ. Газовые рожки, горелки, счетчики, трубы упоминаются очень часто.

На Бейкер-стрит тоже проведен газ!

«Теперь зажгите газ, Ватсон. Будьте чрезвычайно осторожны, нужно открыть газ только наполовину».

В том же рассказе «мистер Кэлвертон Смит сам дал вам сигнал полным включением газа».

Месячный расход газа стоил от трех до четырех шиллингов – в 15 раз дешевле свечей. В этом одна из причин, по которым многие аристократы дожили при свечах до эпохи электричества: газ казался им низким способом освещения для простонародья.

С 1880-х готовить тоже начали на газовых плитах.

В Лондоне верили, что газовая компания могла заставить газомер крутиться быстрее и вообще влиять на его показания. Бывало, что соседи тайком подключались к чужой трубе и воровали газ.

В 1879 году даже приняли закон о продаже газа. В каждом доме ставился газомер, и проверка инспектора столичного управления общественных работ стоила от одного до пяти по шести пенсов за каждый, а если их было более десятка – по одному шиллингу каждый.

Если выяснялось, что счетчик работает неправильно, газовая компания, поставившая его, обязана была оплатить проверку; в противном случае все расходы нес потребитель.

Отрицательные последствия газового освещения вытекали из положительных: газовая горелка давала столько же света, как шесть или девять хороших свечей, но съедала столько же кислорода. А проветривать помещения – дорого.

Горелка быстро покрывалась копотью, начинала чадить. Мебель, обои, шторы и ковры неизбежно со временем покрывались сажей. Воздух в комнатах быстро насыщался влагой. Запотевшие окна стали обычным явлением в городах с газовым освещением. Самым популярным домашним растением стал фикус, поскольку только он мог выносить подобную атмосферу.

К тому же газ бывал опасен: если газ вытекал через прохудившуюся трубу или из горелки, оставленной открытой, мог произойти взрыв.

Две-три газовые горелки в доме – как одна электрическая лампочка в 25 или в 30 свечей. Тоже не слишком яркое освещение.

Электричество позволяло освещать помещения намного ярче и при том оказывалось дешевле и безопаснее. Газовые компании были в шоке! В прессе печаталось много проплаченных ими статей о том, что электрический свет вызывает ослабление зрения – ведь многие жаловались на резь в глазах, если смотреть прямо на лампочку.

Писалось, что лампочки могут взрываться – о чем говорит мигание света.

Говорилось, что они «испускают опасные газы и излучения».

Художники заявляли, что электрический свет «холоден и представляет мало экспрессии». Дамы полагали, что он придает лицу какую-то мертвенность и «затрудняет выбор одежды, так как освещенные электрическим светом костюмы кажутся иными, чем при обычном вечернем освещении». Торговцы с Биллингейтского рыбного рынка «считали, что электрический свет придает дурной вид рыбе, и просили снять устроенное у них освещение».

В марте 1879 года парламент учредил специальную комиссию, которая должна была заслушать экспертов и вынести вердикт о том, допустимо ли вообще использование электричества. С апреля по июнь 1879 года комиссия собиралась 10 раз, чтобы заслушать показания сторон. Получился настоящий «суд над электричеством».

– Не будет ли электрическая лампа выделять слишком много тепла? – сводил брови озабоченный судья.

– Тепло «русской свечи» ничто по сравнению с тем, которое дает газовая горелка.

– Что делать с тем, что яркий свет лампы опасен для зрения, смотреть на него нет никакой возможности?

– Солнечный свет еще ярче, но ни у кого не вызывает нареканий, а кроме того, лампы, конечно, стоит вешать вверху, а не на уровне глаз.

– Правда ли, что электрические лампы производят веселящий газ?

– В очень малых количествах, совсем не заметных окружающим.

– Будут ли лампы коптить?

– Совсем нет, и мебель, шторы и картины, наконец, приобретут приличный вид.

– Правда ли, что электричество дороже газа?

– Безусловно, но оно дает и больше света, – отмечали инженеры.

В итоге «суд» заключил, что индустриальное будущее именно за электрическим освещением и что электрическое освещение может использоваться в общественных местах – таких, как большие магазины, площади, вокзалы и фабричные цеха.

Электрическое освещение сначала было таким дорогим, что в частном быту стало аристократической привилегией. «Подождите, не пройдет и полугода, как я проведу сюда электричество, и вы не узнаете этих мест! У входа будут гореть фонари Эдисона и Свена в тысячу свечей».

Тут сэр Генри Баскервиль имел в виду фонари при въезде в имение, а не в самом доме. Но электричество стремительно становилось дешевле и доступнее.

В 1890 году в Лондоне было уже девять электроосветительных компаний и 66 подрядчиков по электроосвещению и электроснабжению.

Но было ли электрическое освещение на Бейкер-стрит – неизвестно. В рассказе, написанном в 1903 или 1904 и опубликованном в 1905 году, в доме мерзкого шантажиста Милвертона «огонь в камине ярко горел и освещал комнату. Возле дверей я увидел электрическую кнопку, но включать свет не было надобности, даже если бы это было безопасно». Газовое освещение использовалось в Лондоне до 1930-х годов. Возможно, герои «Шерлока Холмса» так и не перешли на электричество.

Тем более Шерлок Холмс на уединенной ферме в Суссексе, скорее всего, так и скончался в эпоху газа и свечей.