13

Потребовалось еще четыре дня.

Если Родриго и покидал свое здание, то только в лимузине. Шофер был в мундире с фуражкой, а сзади с Родриго сидели два амбала – один лицом вперед, как босс, а второй следил через заднее стекло. Заметив его впервые, Агилар и Монтойя были на своих двоих и не могли пуститься следом. Назавтра они припарковали прокатную машину поблизости от переулка и убивали время, слоняясь по магазинам или сидя в кафе, пока не показался лимузин. Тогда они бегом припустили к «Корвету». Движение в Бокагранде было такое, что первые пару кварталов лимузин буквально полз, и они без труда не упускали его из виду.

Ближе к вечеру того же дня Родриго вошел в отель поблизости от Старого города. Телохранители сопроводили его внутрь, потом вышли без него и ждали в лимузине девяносто минут, пока он не вернулся. Показавшись снова, он заправлял рубашку в брюки, неся пиджак наброшенным на одно плечо, а его волосы, обычно аккуратно причесанные, были спутаны.

– Значит, любовница, – заключил Агилар.

– Судя по всему.

Монтойя просто сидел, не притрагиваясь к ключу зажигания.

– Он садится в машину, – поторопил его Агилар. – Ты еще хочешь следить?

– Нет, – отмахнулся Монтойя. – Он, наверно, намылился домой. Давай пойдем поглядим, где тут она.

– А как мы узнаем?

В ответ Монтойя лишь ухмыльнулся.

– Узнаем.

Оставив «Корвет» на парковке, они пошли в отель. В вестибюле царила тишина. Портье усердно выстукивал что-то на клавиатуре, а коридорный развалился в кресле на своем посту. Единственный гость в пределах видимости – старик с плохим зрением – читал газету, сложив ее до размера книги и поднеся чуть ли не к самому своему орлиному носу.

Когда Монтойя и Агилар вошли, коридорный поднял голову, но, увидев, что они не гости и без багажа, снова принялся чистить ногти. Монтойя направился прямо к нему.

– Отсюда только что вышел человек. Светлые волосы, белый костюм.

– Я его не видел.

Монтойя сунул несколько сложенных купюр в карман рубашки коридорного.

– Ладно, спасибо, – и пошел было прочь, но вдруг остановился и обернулся: – Но если б вы его видели, в какой номер он пошел бы?

Коридорный задумчиво наморщил лоб. Монтойя показал ему еще несколько купюр.

– Двести десять, – выложил коридорный. – Второй этаж, третий слева.

Монтойя приложил дополнительные купюры к предыдущим, присовокупив:

– Нас ты тоже не видел.

Пока Монтойя торговался с коридорным, Агилар следил за портье. Если тот и обратил внимание на беседу, то ничем этого не выказал. Старик на канапе ни видеть, ни слышать ничего и не мог. Монтойя указал подбородком на заднюю дверь вестибюля.

Та выходила во внутренний дворик с деревьями, фонтаном и несколькими каменными вазонами, полными цветущих растений. Птицы с щебетом перепархивали с деревьев на кусты и балконы и обратно. Лестница справа от двери вела к четырем верхним этажам. Для Агилара это место олицетворяло изящество минувших дней, Колумбию, которая, быть может, нигде и не существовала, кроме как в воображении романтиков.

У комнаты 210 Монтойя подергал за ручку двери, потом дважды стукнул в дверь. И когда услышал шорох по ту сторону, пробормотал:

– Cara mía.

Засов замка со щелчком отодвинулся, и дверь начала открываться.

– Что ты заб…

Толчком распахнув дверь, Монтойя тотчас же зажал женщине рот ладонью. Она была босиком, одета только в юбку и лифчик. Возрастом чуть за двадцать, миловидная, с зарумянившейся от недавнего свидания светлой кожей. Монтойя втолкнул ее в комнату, а Агилар, переступив порог, закрыл и запер за собой дверь.

– Мы не собираемся причинять тебе вред, – тоном нескрываемой угрозы проговорил Монтойя. – Если только не будешь шуметь. Если я уберу руку с твоего рта, ты не станешь кричать?

Она кивнула, выпучив глаза от ужаса.

Монтойя убрал ладонь. Женщина коснулась рта, словно желая убедиться, что он остался на месте.

– Как тебя зовут? – спросил Монтойя.

– Ампаро.

Монтойя окинул взглядом сначала ее, а потом номер.

– Местечко недурное, Ампаро, – заметил он. – Но Родриго мог бы позволить себе куда лучшее. Почему он не купил тебе квартиру или дом?

– Я не знаю, о ком вы, – пролепетала она.

– Не глупи. Ты меня не интересуешь, только Родриго. Ты поможешь нам, и с тобой все будет тип-топ. Хоть Родриго и крохобор, не способный купить тебе домик, зато мой работодатель не такой. И тебе даже не понадобится сносить его нежелательное внимание. – Он потянул воздух носом. Агилар тоже чуял одуряющее амбре, напоминавшее забродившие фрукты. – Или его одеколон. Вряд ли приятно дышать этой фигней, когда он на тебе верхом.

– Вы ничего об этом не знаете, – огрызнулась она.

– Я знаю об этом все, – Монтойя поднял ее блузку с пола. – Вискоза, а не шелк. Юбка тоже дешевка. Сандалии у тебя кожаные, но кожа не лучшего качества. Думаешь, роль любовницы бандита средней руки поможет тебе добиться финансового благополучия? Это я понимаю. Но Родриго для большего не годится. Он ни за что не бросит жену ради тебя. Будет держать тебя в пристойном гостиничном номере, пока ты ему не наскучишь, а потом однажды перестанет наведываться.

– Или можешь оказать нам содействие. Мне достаточно сделать один звонок, и на твой банковский счет за день переведут двести тысяч песо.

– У меня нет банковского счета.

– А надо бы завести. Каждой трудящейся женщине нужен банковский счет.

– А как насчет наличных? – поинтересовалась Ампаро.

– Можем уладить и это.

Агилар не понимал, с какой стати Монтойя разбрасывается подобными обещаниями, даже не посоветовавшись с Эскобаром, но встревать не хотел. Старший фараон разглагольствовал спокойно и уверенно, и Ампаро, похоже, на это купилась.

– И пусть будет двести пятьдесят, – потребовала она.

– А почему не триста? – не смутился Монтойя.

– Почему бы и нет? Триста. Что от меня требуется?

– Насколько часто ты с ним видишься?

– В одно и то же время через день.

– Всегда здесь?

– В разных отелях, но чаще всего в этом.

– Откуда ты знаешь, куда идти?

– Он предлагает, когда звонит утром. Я иду в предложенный им отель и снимаю номер. А он, когда приходит, покрывает расходы. Я могу остаться в комнате до утра или идти домой, как заблагорассудится.

– А дом где? Хетсемани?

Она вздернула подбородок. Хетсемани – район трущоб, запущенный и криминализированный.

– Конечно, нет. Пье де ла Попа.

– Удобно. Отсюда пешком рукой подать. Не надо платить за автобус. У тебя собственный дом?

– Я живу с матерью. Она хворает.

– Значит, еще и медицинские счета?

– Не без того.

– И с ними он тоже не помогает?

– Помогает, – оскорбилась она. – Он о нас заботится. И я работаю.

– Он относится к тебе, как к проститутке. Ты заслуживаешь лучшего.

– Где тебе знать, чего я заслуживаю?

– Я обожаю женщин, – заявил Монтойя. – И чту их. Вы все заслуживаете лучшего.

– Кстати, о работе, мне пора туда возвращаться, – сообщила Ампаро, выхватывая из рук Монтойи блузку в цветочек. – От меня-то вы чего хотите?

– Когда он назначит следующее свидание, мы тоже там будем.

– И что потом?

– А потом ты получишь триста тысяч.

– Вот так запросто?

– Для тебя. Трудная работа достанется нам.

– А откуда вы знаете, что я не позвоню ему, как только вы уйдете, и не расскажу о вашем предложении? Может, он предложит чего получше.

– Ты же заранее знаешь, что нет. Ты будешь получать, что можешь, понемножку раз за разом. Я же сказал, мне это до лампочки. Мы все делаем, что должны. Но он никогда не осыпет тебя деньгами, потому что тогда ты перестанешь с ним видеться. Он хочет закончить, когда сам будет готов, а не когда будешь готова ты. А до той поры он хочет, чтобы ты была в его распоряжении, а если ты получишь то, чего хочешь, с этим будет покончено.

Натягивая блузку и заправляя ее в юбку, Ампаро раздумывала над его требованием. Сунула ноги в сандалии, подняла ноги по очереди, чтобы застегнуть их. Наконец, полностью одевшись, сказала:

– Ладно. Правду говоря, любовничек из него никудышный.

– Парнишкам вроде него это и не требуется, – заметил Монтойя. – Тебе надо как-нибудь попробовать с мужиком вроде меня.

– Может, и попробую, – игриво улыбнулась Ампаро. Направилась было к двери, но рядом с Агиларом остановилась и положила ему ладонь на грудь. – Или с этим. Мне нравятся тихони. А уж пятнистых у меня ни разу не было.

Агилар ощутил, что заливается румянцем – во всяком случае, в местах, способных краснеть. Неловкость из-за этого сознания только усугубила дело. Ампаро пыталась встретиться с ним глазами, но он отвел взгляд.

– Ты застенчивый, – промолвила Ампаро. – Как мило! Застенчивый убийца.

– Он женат, – доложил Монтойя.

– Как и Карлос Родриго.

– Но для моего друга обещания – не пустые слова. Как и для меня.

Он дал ей телефонный номер «Хилтона».

– Как только он позвонит, перезвони нам. Придем с деньгами, и ты будешь куда богаче прежнего.

– Это обещание? – спросила она.

– Лучше открой банковский счет, – ответил Монтойя. – Чтобы положить их в надежное место.

* * *

Вернувшись в «Хилтон», Агилар позвонил Луизе и старался прикинуться, что не принимает участия в сговоре с целью убийства. Монтойя позвонил Густаво Гавирии и объяснил нужду в наличных, а Гавирия обещал организовать доставку.

Назавтра они приглядывали за зданием Родриго на случай, если вдруг представится более удобная возможность. Он вышел лишь раз – похоже, ради бизнес-ланча в заднем кабинете шикарного ресторана. Его sicarios были при нем, как и при тех, с кем он встречался. Монтойя и Агилар сошлись в том, что шансы на успех ничтожны, так что даже не стали пытаться напасть.

В тот же вечер Отрава и Коротышка привезли в отель чемодан, набитый наличностью.

– Славное местечко, – прокомментировал Отрава, глядя из окна на раскинувшийся внизу пляж. – El Patrón знает, где вы остановились?

– Мы платим из своего кармана, – ответил Монтойя. – Мы покрываем все расходы.

– Кроме одного, – пнул Отрава чемодан.

– Тут дело особое. Без этого никак.

– Не сомневаюсь, что оно для него того стоит. Он даже не поморщился из-за денег.

– Мы просто делаем то, что он нам велел, – сказал Монтойя. – Дешевле невозможно.

– И когда это состоится?

– Завтра, – сообщил Монтойя. – И сразу намылимся обратно в Медельин. – И, словно вдруг сообразив, о чем Отрава спрашивал, присовокупил: – Помощь не требуется.

– Я и не предлагал. Разве что сами попросите. Но я подумываю, не снять ли номер на одну ночь, отведать вкуса Картахены. В смысле пока мы тут.

– Милости просим, – отозвался Агилар. – Альберто же сказал, мы не в претензии.

Он чувствовал, что надо поддержать напарника, и еще не оправился после того, как Ампаро назвала его тихоней. Может, он и правда тихоня, но в компании Монтойи, болтающего без умолку, другим быть как-то проблематично. Он гадал, не станет ли когда-нибудь таким же, как Монтойя, не лезущим за словом в карман ни перед кем.

– Ну, раз вы так уверены… – подал голос Коротышка, весивший почти столько же, сколько трое любых других sicarios Эскобара. Он не казался таким уж атлетическим субъектом, но, должно быть, обладал какими-то особыми дарованиями, иначе Эскобар не держал бы его при себе.

– Мы уверены.

– Тогда доброй ночи, – произнес Отрава. Открыл дверь и, подождав, когда Коротышка выйдет, добавил: – Тратьте с умом. El Patrón не любит швыряться деньгами попусту.

Когда дверь закрылась и шаги sicarios стихли вдали, Монтойя встретился с Агиларом взглядом.

– Если только не он швыряется ими попусту. Гигантские динозавры? Порой я гадаю, в своем ли дон Пабло уме.