12

Асьенду Наполес Агилар и Монтойя покинули с сотней тысяч песо каждый. Агилар чувствовал себя богачом, но скоро постиг, что богатствами придется поделиться, чтобы раздобыть нужную информацию. Контакт, работающий в телефонной компании, мог предоставить телефонные номера Карлоса Родриго Муньоса. Другой мог прослушивать разговоры Родриго. Оба стоили денег. Приняв эти меры, они с Монтойей посетили каждый шикарный отель в Медельине и окрестностях, расспрашивая, не останавливался ли там Родриго в последнее время и не гостит ли сейчас. Через приятеля приятеля Монтойя раздобыл адреса Родриго в Картахене. Их было целых шесть, но никто не знал наверняка, ограничивается ли дело этим – это лишь жилища, принадлежащие ему легально.

В богатстве он уступал Пабло Эскобару, равных дону можно было перечесть по пальцам – и в Колумбии, и вообще где бы то ни было. Но зато располагал ресурсами, необходимыми, чтобы скрыть свое местонахождение.

Выкладывая деньги в обмен на сведения, Агилар осознал, что воспроизводит в миниатюре экономику изрядной части родной страны. Наркобароны загребают громадные состояния на рынках других краев, по большей части Соединенных Штатов Америки. Часть наживы они тратят на своих работников – слуг, sicarios, наушников, правительственных аппаратчиков, судей, офицеров полиции и адвокатов, – а больше на покупку товаров – самолетов, яхт и автомобилей, огнестрела и боеприпасов, домов, мебели, произведений искусства, тазеров, шмоток. А еще больше вбухивают в собственные развлечения, тратят на ночные клубы и рестораны, в которых частенько бывают, на музыкантов, флористов, декораторов, обслугу самых роскошных вечеринок, о которых он только слыхал. Все эти люди косвенно зарабатывают на торговле кокаином и в свою очередь тратят заработок на собственные товары, на продукты, автомобили, электричество и образование детей. Общество пропитано деньгами от торговли наркотиками сверху донизу. Любопытно, а есть ли в Колумбии хоть песо, не припорошенное кокаином, – по крайней мере, в метафорическом смысле?

Взяв несколько дней отпуска, они поехали в Картахену в прокатном кабриолете «Корвет». Агилар еще ни разу там не бывал. Судя по сведениям, которые им удалось раздобыть, Родриго находился там в одном из своих городских домов. Монтойя гнал машину вовсю, где позволяла дорога, и до города они добрались уже под вечер.

Измученные жарой и голодом, они захватили paletas и отправились на изъеденные непогодой каменные стены, обступающие Старый город, укрепления, возведенные для защиты от пиратов, помимо прочих опасностей. Пока они любовались Карибским морем, солнце скрылось за горизонтом, так что, спустившись со стен, они отыскали кафе под открытым небом и заказали ужин и выпивку. Кроме них ужинали по большей части туристы да молодые парочки, строившие глазки друг другу. В какой-то момент Монтойя, потянувшись, ласково погладил руку Агилара и разразился безудержным хихиканьем.

– Что? – не понял Агилар.

– Тут столько влюбленных, вот я и подумал, что надо заставить их думать, будто мы геи, – выдавил Монтойя. Дальше говорить он не смог, разразившись таким смехом, что слезы навернулись ему на глаза.

– Ты чокнулся, – отрезал Агилар. Но истерика Монтойи была заразительна, и скоро оба хохотали так, что не могли доесть свои camarones al ajillo.

После ужина они разошлись по отдельным номерам на десятом этаже нового «Хилтона» первой линии для сиесты, а в полночь снова встретились, чтобы пройтись по клубам. Женщины были красивы и податливы, и Монтойя увлек одну в свой номер. Предлагал поделиться, но Агилар отказался. Танцы – не измена, решил он, главное, не слишком прижиматься. Ни о чем другом не может быть и речи. Ему хотелось, чтобы здесь с ним была Луиза, а не Монтойя. Когда-нибудь он привезет ее сюда.

Утром, за завтраком с крепким кофе и жареными arepas de huevo, Агилар поинтересовался:

– Ну что, сегодня попытаемся сыскать Родриго?

– Я хочу показать тебе еще одно местечко, прежде чем займемся делом, – ответил Монтойя.

– Мне надо домой, – настаивал Агилар. – Луизе нужна моя помощь по дому. Она уже становится тяжеловата.

– Сильно не затяжелеет еще за двадцать четыре часа или около того. Она будет в полном порядке.

– Меня все равно малость тревожит, как мы его уберем, – признался Агилар. – Его ведь защищают, верно?

– Скорее всего, само собой. Но никто не будет ждать нападения всего двух парней. Они будут ждать атаки, как тогда дома, на рынке.

– Если они знают свое дело, то будут готовы ко всему.

– Картахена – захолустье, – возразил Монтойя. – А уж он сугубо мелкая сошка.

– Но достаточно крупная, чтобы доставлять головную боль дону Пабло.

– Да не головную боль. Докуку.

– Ладно, – уступил Агилар. – Какое местечко ты хочешь мне показать?

– Допивай свой кофе, – ответил Монтойя. – Никуда оно не денется.

* * *

Паласио де ла Инквизисьон, обращенный к Пласа де Боливар, – постройка восемнадцатого века, где размещалась Святая палата инквизиции. Ее вычурная испанская колониальная архитектура потрясла воображение Агилара, но Монтойю интересовало лишь то, что внутри – экспозиция пыточных орудий, включающая дыбу и замысловатую конструкцию из дерева, железа и веревок.

– А это что? – полюбопытствовал Агилар.

– Это ведьмины весы.

– Весы? И как они работают?

– Раз ведьма может летать на метле, – растолковал Монтойя, – значит, весит она меньше, чем должна для своих габаритов. Подозреваемых женщин взвешивали на них, и если находили слишком легкими, то казнили. Экзорцизм тут тоже был популярен. В те дни сатана сложа руки не сидел.

– У нас хватает собственных дьяволов и в наши дни, – заметил Агилар, думая об Эскобаре и ему подобных, но в этом месте ему было чуточку не по себе. Католичество с младых ногтей научило его тому, что дьяволы существуют на самом деле, не дело с ними заигрывать.

Они еще с полчаса разглядывали выставленные орудия пыток – тиски для пальцев и испанские сапоги, Колыбель Иуды и грубый деревянный «осел», а еще хитроумное бронзовое приспособление, назначения которого Агилар никак не мог постичь, пока Монтойя не сообщил, что оно называлось «дробилка голов», и тут же и механизм, и назначение стали вполне очевидны.

– Мы можем приспособить их для собственных нужд, – прокомментировал Монтойя. – Кто откажется говорить, если его сунуть в дробилку голов? Даже затягивать не надо; одна лишь мысль об этом развяжет язык.

– Кнут и пряник и так работают, – возразил Агилар. – Plato o plomo.

– С большинством людей само собой. Я говорю о крайних случаях.

– Будем надеяться, у нас их будет немного.

Покинув пыточные орудия, они пошли осматривать прочие исторические артефакты. В какой-то момент Монтойя рассмеялся вслух, и Агилар подошел к застекленной витрине, у которой тот остановился.

– Чего такого смешного?

– Очевидно, идеи дона Пабло ничуть не оригинальны, – указал Монтойя на листок бумаги с выцветшими лиловыми чернилами. – Это расписка пирата Фрэнсиса Дрейка. За десять миллионов песо он соглашается не спалить Картахену дотла. А когда ему заплатили, он выдал расписку.

– Точь-в-точь как Эскобар с угнанными машинами, – согласился Агилар. – Вот только ему хватило ума не записывать это на бумаге.

– Именно. Может, ему просто не хватило размаха. Ему следовало потребовать от Медельина сто миллионов долларов за то, чтобы не разрушать его. И, скорей всего, заплатили бы.

– И что ему делать с очередной сотней миллионов? – спросил Агилар. – Ему и имеющиеся-то ввек не потратить.

– Богачам денег всегда мало, – изрек Монтойя. – Так же как могущественным людям всегда мало власти. Все они хотят больше и больше, и чем больше имеют, тем больше хотят. Кстати, раз уж об этом речь, пойдем позаботимся о Родриго. Его убийство не сделает нас могущественными, зато поможет обогатиться.

* * *

По словам их контакта в телефонной компании, последние звонки Родриго шли из его пентхауса в кондоминиуме, расположенном в районе Бокагранде – на полоске суши, отделяющей Карибское море от Картахенской бухты. «Хилтон» расположился там же, на выдающейся вперед косе, так что море окружает его с трех сторон, а бухта в нескольких кварталах позади него. Дом Родриго, расположенный в четырех кварталах к северу, был виден из окон их номеров. Посетив музей, они отобедали в отеле, и Агилар наскоро позвонил Луизе. Потом они отправились на прогулку, пройдясь взад-вперед перед местной ставкой Родриго, потом по переулку позади нее, где отыскали въезд в подземную парковку.

На первом этаже разместились банк и магазин модной одежды. Между ними втиснулась двустворчатая стеклянная дверь, ведущая в вестибюль здания. Охранник сидел за высокой стойкой в окружении видеоэкранов, показывавших ему тротуар перед дверью, переулок позади здания и внутренность двух лифтов, обращенных к нему. Заглянув поверх стойки, Агилар углядел «Глок» у него на поясе. Еще один охранник, вооруженный сходным образом, вышел из лифта и подошел к стойке поболтать.

– Внутрь мы к нему не пробьемся, – заключил Монтойя по окончании рекогносцировки. – Но не может же он торчать внутри вечно.

– Мы тоже не можем торчать в Картахене вечно.

– Почему нет? Тебе тут не нравится? Славный отель, хорошие рестораны, симпатичные девушки.

– У нас есть работа. А я нужен Луизе дома.

– Знаю, знаю, ты преданный муж. Может, малость глуповатый, раз женился, будучи молодым и бедным, но теперь уж поздно идти на попятный.

– Не думаю, что это было глупо. Я люблю Луизу.

– И будешь любить по-прежнему, когда в твоем доме будет не продохнуть от монстров, у которых и шей-то нет, и ты будешь ночь напролет менять им грязные подгузники, верно?

– Конечно.

– Такая жизнь не по мне, братан, но ты можешь наслаждаться ею вовсю.

– Вот уж спасибо, – откликнулся Агилар. – И что теперь?

– Теперь попытаемся вычислить его распорядок, – объяснил Монтойя. – Когда приходит и когда уходит. Сколько при нем парней. Когда он подъезжает.

– На это может уйти не один день. Не одна неделя.

– Слушай, чел, если хочешь, я попрошу дона Пабло заменить тебя. А ты можешь езжать домой к Луизе и думать о деньгах, которые я тут загребаю. Или можешь вернуться домой с набитыми карманами, обеспечив ее финансовое благосостояние. Тебе решать.

– Я не говорю, что хочу уехать, Альберто. Я просто говорю, что давай провернем все это по-быстрому.

– Это продлится столько, сколько продлится. Давай-ка сядем у окошка, – кивком указал Монтойя на кафе через улицу. – Можем понаблюдать за дверью оттуда.

Перед отъездом с Асьенды Наполес они получили папку с разведданными, где излагалось все, что известно о Родриго. Окончил университет Картахены и после получения диплома занялся бизнесом вместе с двумя партнерами, скупая обветшавшие дома, восстанавливая и продавая их. Первые прибыли они вкладывали в новую недвижимость, и вскоре стали крупнейшими землевладельцами в городе.

Где-то по пути Родриго сообразил, что куда больше можно заработать контрабандой наркотиков, особенно учитывая удачное расположение Картахены на северном побережье Колумбии. Инвестиции в недвижимость он не бросил, построив несколько больших ранчо: скотоводческие ранчо – идеальный способ отмывки денег, растолковал Монтойя, потому что на бумаге можно купить десять тысяч коров за 100 000 песо каждую, а кто их станет считать? – и скупал офисные и жилые здания по всему региону. По пути партнеры испарились; предположительно погребены где-то там, где пасется этот скот.

Вложенные в папку фотографии показывали изящного блондина с редеющей шевелюрой и густыми усами. Он предпочитал носить рубашки расстегнутыми до середины груди, обычно с белым костюмом и одной-двумя золотыми цепочками на шее. Носил дорогие часы, каждый день месяца новые. Агилар не сомневался, что узнает его, если увидит.

– А если он пользуется гаражом и никогда не выходит через эту дверь?

– Тогда рано или поздно мы это сообразим. Но следить за гаражом, не попадаясь на глаза охране, куда труднее. Может, нам повезет.

Когда они уселись в кафе с напитками перед собой и видом на здание Родриго, Агилар наконец задал вопрос, терзавший его весь день:

– А почему именно мы?

– Ты это о чем?

– У Эскобара под рукой десятки sicarios, разве нет? И он может купить любые сведения о Родриго, какие потребуются, цена для него не вопрос. Так зачем же посылать к нему именно нас?

– По двум причинам, – поднял Монтойя два пальца. – Во-первых, то, что он может купить что угодно, вовсе не значит, что он хочет раскошеливаться по-крупному. А так мы покупаем информацию из того, что он уже дал нам, в уповании, что успех принесет еще. А во-вторых, он нас испытывает. Я не верю, что Родриго для него такая уж большая проблема. Похищение Косты было публичным оскорблением, оставить которое без ответа нельзя, но я уверен, что дон Пабло по этому поводу не парится. Так что он науськивает нас на мелкую занозу в заднице, чтобы поглядеть, как мы управимся. Если успешно, работы будет больше. Если же Родриго прикончит нас, он не в убытке.

Приподняв бокал, Агилар чокнулся им о край бокала Монтойи.

– Умеешь ты во всем видеть светлую сторону.

– Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на хандру, – отозвался Монтойя. – Я хочу выжать из каждого дня все до капли. И чего уж там, ты хотя бы посмотрел музей пыток.