25

7 июля 2003 года

Во время ожидания ответа оператора играл легкий джаз, веселый и радостный. Записанный голос сказал: «Спасибо за звонок, скоро вам ответит специалист по токсикологии…»

А затем: «Центр токсикологического контроля Нью-Джерси, могу я вам чем-нибудь помочь?»

«Э, да». Звонившая назвалась Нэнси Доэрти и сказала, что звонит из фармацевтического отдела Медицинского центра Сомерсета. «Вообще-то речь не о чем-то, что происходит сейчас. Мы пытаемся выяснить обстоятельства одного отравления дигоксином. Не знаю, может ли кто-нибудь в вашем центре обсудить этот вопрос со мной…»

«Хорошо, – сказал оператор. – Это произошло…»

«Это произошло… э… пару… ну, этот человек уже…»

Мертв. Однако Нэнси себя остановила.

«Это произошло 28 июня», – сказала она.

Фармацевт центра токсикологического контроля штата Нью-Джерси доктор Брюс Рак перезвонил в Сомерсет через десять минут. Его заставили повисеть на линии и послушать, как на фоне Вивальди женский голос говорит: «В Медицинском центре Сомерсета безопасность пациента всегда на первом месте…»

«Нэнси Доэрти». Ее округлые нью-джерсийские гласные сильно контрастировали с краткими звуками, издаваемыми передатчиком: Ненс Доти.

«Привет, Нэнси, это Брюс Рак». Бруус говорил с тем же акцентом, что и Нэнси, а также прошел ту же самую школу. Он понимал, что Нэнси всего лишь гонец, в руках которого тем не менее серьезная внутренняя проблема Сомерсета.

«Да, – сказала Нэнси, а затем выдохнула в трубку, – все… так… усложняется».

Доэрти звонила по просьбе своих начальников, чтобы попросить помощи в подсчете вероятной дозы препаратов в крови двух пациентов. Она сказала Брюсу, что пациент умер в отделении кардиологии три недели назад, 16 июня. Анализ крови показал, что в его организме был высокий уровень содержания дигоксина. В маленьких дозах «диг» помогает стабилизировать сердечный ритм. Однако Нэнси интересовали вовсе не маленькие дозы.

– Затем, 28-го, в том же отделении у нас был еще один случай отравления «дигом»…

– Постой, – сказал Рак. Что-то здесь было не так. Два пациента, один и тот же препарат, разные дни? – Это произошло в том же отделении?

– Ага.

Рак спросил про первого пациента, миссис Хэн: поступила ли она в больницу с отравлением дигоксином?

– Нет, – ответила Нэнси. – Мы проверили в лаборатории. Она поступила с нормальным уровнем «дига».

– О боже, – сказал Брюс. – Нэнси, в какой больнице вы работаете?

– В Медицинском центре Сомерсета, – ответила Нэнси. – Я чувствую себя детективом.

– Ну, звучит жутковато, по-моему, – сказал Брюс.

– Да, – ответила Нэнси. У нее словно отлегло от сердца, когда она услышала, что другой фармацевт разделяет ее опасения.

Нэнси попросила Рака повисеть на линии, чтобы она могла объяснить остальное в приватной атмосфере своего кабинета. «Пациент номер четыре, преподобный Гэлл… – Нэнси зачитывала уровни содержания дигоксина из лабораторных отчетов, – 1,2 двадцатого июня; 1,08 – двадцать первого; 1,59; 1,33… а затем, рано утром двадцать восьмого, он вдруг подскочил до 9,61.

– А после двадцать седьмого, перед передозировкой – когда ему ввели дигоксин?

– Ему его не вводили, – сказала Нэнси. Уровень дигоксина подскочил спустя сутки после того, как врачи перестали ему его выписывать.

– Ну первое, что приходит на ум, – лабораторная ошибка…

– Они сказали, что все перепроверили.

– Хм, – сказал Рак, – тогда он не мог подскочить до девяти с чем-то…

Он явно не понимал, в чем дело.

– У него остановилось сердце, – сказала Нэнси. – Он умер, ясно? Понятно?

Рак замолчал.

– Ладно, – сказал он. – Мне нужен небольшой перерыв. Я немного выдохну.

– Понимаю… – сказала Нэнси.

– Прошу прощения. Ладно.

– Хорошо.

– Во-первых, – начал Брюс, – насколько я понимаю… с двадцать седьмого на двадцать восьмое? Сам по себе уровень не мог так подскочить, если только… ему не ввели дигоксин еще раз. Так?

– Окей…

– Примем это как факт, хорошо?

– Ладно, – сказала Нэнси. Это был простой вывод. Но очень нехороший.

– Я хочу уточнить это еще кое с кем, – сказал Рак. – Это… это серьезная проблема.

– Ну да, – сказала Нэнси, – и, Брюс… – Она перешла на шепот.

– Да?

– Между нами?

– Ага?

– До этого было еще два случая.

Нэнси Доэрти мерила шагами фармацевтическое отделение, пока телефон снова не зазвонил. Это был Брюс, как и предполагалось. «Э, можете повисеть? Я хочу ответить у себя в кабинете», – прошептала она. Линия переключилась на записанный голос: «Наша компьютерная система стоимостью в миллион долларов гарантированно сокращает вероятность медицинских ошибок…»

– Нэнси закрыла дверь кабинета и нажала на мигающую кнопку.

– Спасибо, – выдохнула она. – Окей, привет.

«Нэнси, – сказал Брюс, – вы понимаете, что перед вами сложная…

– Да, – ответила Нэнси.

– Я буду выбирать слова с осторожностью.

– Да.

– … дилемма.

– Да, – сказала Нэнси, – дилемма. Точно.

– И… я использовал несколько способов подсчета, так?

– И?

– Чтобы настолько повысить уровень, необходимо как минимум от двух до четырех миллиграмм дигоксина.

– От двух до четырех миллиграмм. – Нэнси повторила, записывая. – Дигоксина, так?

– Да, – ответил Брюс. Но в подсчетах его пугало вовсе не это. – Понимаете, основная проблема, как я полагаю, в том, что организм не производит дигоксина.

– Ну да, – сказала Нэнси.

– Так что я не представляю другого способа повысить уровень дигоксина с 1,33 до 9,6, кроме как ввести его пациенту.

– Ага, – ответила Нэнси.

Она это знала, и не только она. С ней уже говорили риск-менеджер Мэри Ланд и доктор Уильям К. Корс, директор по медицинским вопросам. Им нужны были определенные подсчеты, чтобы связать передозировки с расписанием сотрудников. Если сердце Гэлла остановилось в десять часов утра, во сколько ему ввели препарат и в какой дозировке?

– Понимаете, они… они… не знаю, возможно ли это, но они хотят визуализацию, как график, – сказала Нэнси. – График. Понимаете, о чем я?

– Но, Нэнси, – сказал Брюс, – знаете, что еще меня напрягло? Два ваших случая гипогликемии.

– Да, – вздохнула Нэнси. – Что вам, вероятно, не положено знать, потому что они… ну… они… ну вы понимаете…

Они с Марти Келли, медбратом, который первым уведомил риск-менеджера Ланд об этой проблеме, испугались, когда увидели цифры. У них произошли передозировки инсулином и дигоксином. Звонок по горячей линии для помощи с расчетами дозировки «дига» был своего рода нейтральной мерой, вроде анонимного звонка в полицию или кризисный центр. Нэнси попыталась оставить гипогликемиков в стороне. Однако Брюс не давал этого сделать.

– Я не очень хочу… – Нэнси запнулась. – Понимаете, они не…

– Нэнси, вам что-нибудь известно?

– Мы сейчас о них не говорим, – сказала наконец Нэнси.

– Но ведь говорим, Нэнси, – сказал Брюс. – И должны. Мы должны о них говорить.

– Ну да, – сказала Нэнси.

Брюс говорил медленно, чтобы убедиться, что Нэнси все услышала.

– И вы не просто должны о них говорить, – сказал он, – вы должны о них говорить с полицией. – Рак немного помолчал и подытожил: – И я даю вам в руки эту информацию, вам нужно обратиться в полицию.

– Хорошо, я… я… – сказала Нэнси.

– По моему мнению, вы должны обратиться в полицию.

– Ладно, вы понимаете, я думаю…

Рак не собирался останавливаться, пока не достучится до нее.

– Слушайте, Нэнси, – сказал он, – мне жаль это говорить, но это вопрос, который нужно решать с полицией.

Нэнси молчала.

– Ладно, – сказала она в конце концов.

– Не важно, случайная ли это ошибка кого-то из сотрудников или…

– Хорошо, – сказала Нэнси. Она так и поступит. – Окей.

– Это самый лучший выход.

– Ладно.

– И еще, Нэнси. По поводу тех двух гипогликемиков. Если у них был высокий уровень инсулина, но в анализах не было С-пептида, – значит, кто-то ввел им этот инсулин.

– Хорошо.

– Понимаете, о чем я?

– Да, – ответила Нэнси. Это химия, а не волшебство. Если уровень С-пептида не был повышен, то этот инсулин не был выработан организмом. Он был взят из лаборатории. Другого варианта нет: если он был в крови пациента и не выработан его телом – значит, его туда ввели. И тот, кто это сделал, убивал пациентов. – Да, я понимаю вас.

– У вас большие проблемы, Нэнси. Я кое-что вам скажу, вы… не поймите меня неправильно, я вам не указываю…

– Конечно, нет, – ответила Нэнси.

– Может, конечно, у всего этого есть разумная причина.

– Ну да, – сказала Нэнси.

– Но знаете что? – предупредил Рак. – Если это все же уголовное дело, а вы ждете… вас смешают с грязью.

Нэнси вздохнула.

– Они не знают, что я рассказала вам про случаи гипогликемии…

– Нэнси, вы все делаете правильно.

– Ладно…

– Вы правильно поступаете.

– Ну да, – сказала Нэнси. Ей нужно было закончить разговор и разобраться со всем этим. Рак начал говорить о том, что может приехать и просмотреть файлы. Ее звонок, ее слова это спровоцировали. Все шло не по плану. Теперь ей нужно было сказать об этом начальству.

Нэнси попросила Брюса не приезжать. Она сама все объяснит Корсу и Ланд.

Брюс Рак дал Нэнси личный телефон. Нэнси пообещала позвонить так скоро, как только сможет.

Рак повесил трубку и быстро пошел по коридору. Дверь в кабинет его босса была открыта. Директор Центра токсикологического контроля доктор Стивен Маркус наклонился над заваленным столом. Рак сказал всего пару предложений, когда Маркус его прервал. Данные были довольно однозначными. Его чутье подсказывало, что в Сомерсете кто-то убивает пациентов. И чем дольше Сомерсет будет ждать, тем больше пациентов могут пострадать.

Однако спустя сутки Рак и Маркус все еще ждали звонка из Сомерсета. Наконец Рак сам позвонил в фармацевтический отдел, назвался и подождал, пока музыка не закончится. Ему ответил мужской голос, который звучал не очень дружелюбно. Стюарт Вигдор был главой фармацевтического отделения, боссом Нэнси. Брюс решил сменить тревожный тон на что-то более располагающее и спокойное.

– Ну что, – сказал он, – я хотел уточнить, чем все закончилось. Как вы решили поступить?

– Вообще-то расследование взяла на себя администрация, – твердо сказал Вигдор.

– А…

– Они позвали наших юристов. Они просили меня не обсуждать это с любыми внешними организациями, пока наше внутреннее расследование…

– Окей, – сказал Брюс, – на всякий случай скажу вам, Стю, я поговорю со своим медицинским директором, решение будет за ним… но вы, ребята, его подставляете.

На это Вигдор ничего не ответил. Рак решил еще раз попробовать:

– Так вы не знаете, обратились ли они уже в полицию?

– Этого я пока не знаю, – ответил Вигдор. Раку казалось, что Стюарт Вигдор пытается закончить разговор еще до его начала. А Вигдор понимал, что достанется, если что, ему, а не Нэнси. – Меня попросили перенаправлять все звонки риск-менеджеру Мэри Ланд.

– Ладно.

– Думаю, вы с ней уже говорили?

– Да, – ответил Рак. Он соврал, но достаточно незаметно, чтобы не дать Вигдору положить трубку. – Вы не знаете ее номер? Давайте я ей позвоню.

– Хорошо, – ответил Вигдор. В его голосе чувствовалось облегчение.

– Вы знаете, я все понимаю, – сказал Брюс, все еще в дружелюбном тоне, – и они всё правильно делают, если посмотреть под этим углом.

– Ну да, – продолжил Вигдор, – потому что мы не знаем наверняка, были ли эти пациенты… – Он замялся. – Расследование пока продолжается, – сказал он в итоге.

– Ну да.

– Да, мы не знаем, столкнулись мы с противозаконной деятельностью или…

– Ну да, естественно, – сказал Рак, – но еще раз: кто обязан проводить расследование…

– Мы проводим расследование, – начал Вигдор, но затем несколько отступил. – Мы можем, ну… они могут… Я думаю, что я могу вас в этом заверить.

– Хорошо-хорошо, – ответил Рак, – так что там с номером?

Брюс услышал шелест бумаги, а затем тишину. Через несколько секунд Вигдор вернулся. У него не было номера, но он подумал и решил, что даст Раку знать, что вся эта история с передозировкой не ошибка фармацевтов. Раку показалось, что Вигдор не хотел оказаться между молотом и наковальней, как, возможно, сейчас оказалась Нэнси. Это была работа администрации.

– И вы тоже хотите, чтобы они сообщили об этом?

– Ну… да…

– Знаете, Стю, вам не обязательно это произносить, – сказал Рак. Он представлял себе Вигдора неправильно с самого начала. Вигдор, вероятно, был еще ребенком. Не плохим, просто амбициозным и не решающимся нарушить должностные границы.

– Мне правда кажется, что они думают, что вы слишком на них давите. Если уж на то пошло, – сказал Вигдор. – А знаете, вы…

– Конечно, – ответил Рак, – понимаю…

– Вы должны выполнять роль надежного, ну…

– Ну да.

– Источника…

– Да-да, конечно.

– Чтобы мы, ну, не боялись к вам обращаться.

– Нет, конечно, я согласен, – ответил Рак, – но, Стю, когда речь идет о контроле за токсикологией, мы обязаны сообщать штату.

– Ну да… – сказал Вигдор.

Рак его оборвал.

– Продиктуйте ее номер.

Вигдор продиктовал номер с облегчением.

– Это риск… менеджер по контролю качества, – сказал Вигдор, поправляя себя, – Мэри Ланд.

– Хорошо, – ответил Рак.

– Вы говорили с ней вчера… – Вигдор то ли спрашивал, то ли утверждал.

– Ну да.

– И, я полагаю, там был и Билл Корс…

– Конечно, – сказал Рак.

– И я думаю, вы понимаете, что… э… руководство пришло ко мне и сказало мне, что на данный момент это внутреннее расследование. Они позвали юристов. Они подключают специалистов.

Рак улыбнулся на этой фразе: он был специалистом, сидящим на том конце провода и готовым начать расследование. Однако, судя по всему, его там не ждали.

– Хорошо, – сказал он.

– Да?

– Ага, – ответил Рак, – но проблемно.

– Понимаете, – сказал Вигдор, – я, вероятно, сказал больше, чем следовало бы.

– Стю, то, что вы мне рассказали… послушайте, Стю…

– Да?

– Это между нами, понимаете… – сказал Рак, – это конфиденциально.

Вот только Брюс Рак забыл упомянуть, что все звонки в их центре записываются.