День 10
Ночь. Джозеф Горны проснулся от изжоги и тяжести в желудке. Сел на кровати и громко рыгнул тухлятиной. Проклятый червь все же накормил его – под завязку, не думая о том, что ослабленный организм не вынесет такого количества пищи. Выблевать бы паразита. Не получится, это было бы слишком просто…
Джо приложил руку к боку и застонал.
Червь ворочался в животе, распирал кишки изнутри жесткими боками. Кажется, он стал больше. Определенно больше. Растет он там, что ли, демон из преисподней?
А вот убить его. Убить прямо в себе, вместе с собой, проткнуть его ножом. Избавить мир от ехидны адовой.
Джо попытался встать (пойти на кухню, взять нож, рыбка, рыбка, вкусная рыбка), но ноги не послушались, отказались подчиниться.
– И не думай, – сказал хиту. – Даже если раскромсаешь себе все кишки, мне не повредишь. Ножом меня не возьмешь, шкура у меня крепкая. Сам подохнешь в муках, а я поползу сам по себе, до ближайшей подходящей человеческой особи. За те сотни лет, что я живу, мне приходилось ползать не раз – и не по благодатной сырой траве, а по противным сухим камням.
– Замолчи, – прохрипел старик.
– У меня к тебе деловое предложение. Я уйду из тебя и оставлю тебя в живых. Ты мне не подходишь, старый человечек. Уйду из тебя – живи себе дальше. Только позвони по телефону. Позвони кому-нибудь – вызови, например, медицинскую помощь. Пусть сюда придут люди. И я оставлю тебя.
– Нет. Ты захватишь других…
– Захвачу. Тебя это не устраивает?
– Исчадие ты сатанинское…
– Я так живу, так питаюсь, – сказал хиту. – Вот ты, старик, ешь мясо убитых животных и не думаешь о том, в каких отвратительных условиях они жили в своих свинарниках и коровниках, в каких муках умерли. Они для тебя лишь пища, и ты не находишь ничего греховного в том, что пережевываешь зубами части их трупов. То же и со мной – я осуществляю свой жизненный цикл так, как мне это предписано природой.
«Рыбка рыбка рыбка, – подумал старик. – Может быть, позвонить в самом деле? Вкусная вкусная рыбка. Зачем я ушел сюда, в глушь, зачем сбежал, нужно было сдаться и меня бы спасли»…
– Рыбка, рыбка, – сказал он вслух. – Хочу вкусной рыбки. Зачем ты накормил меня плохими консервами, старый грязный червяк? От консервов плохо.
– Я уйду, и лови свою рыбку сколько влезет, – сказал хиту. – Меня не будет – можешь себе представить такое счастье?
«Вызову полицию, и сразу скажу им обо всем. И они будут знать. Мне сделают операцию, червя вынут и убьют, заспиртуют, отправят в какой-нибудь музей. И никто не пострадает».
– Рыбка, – произнес Горны. – Я поймал в своей жизни много рыбы. В детстве, когда я еще жил в Польше, я ходил на речку и ловил там рыбку…
– Позвони по телефону, Джо. Я хочу уйти из тебя. Ты тоже хочешь, чтоб я ушел – наши желания обоюдны. Позвони.
– Где телефон? – Горны слепо зашарил глазами во мраке. – Я ничего не вижу. Дай мне дойти до выключателя.
– Я не держу тебя. Ты сам себя загнал, довел до того, что встать не можешь. А телефон лежит на тумбочке – только протяни руку.
Джозеф нашарил пальцами телефон, взял его, включил. Осветился экран. Батареи живы, не сели за шесть дней. Лучше бы они разрядились… Боже, что он делает?
Он нажал на кнопку вызова полиции – автоматически, полубессознательно, снова соскальзывая в бред. Лицо дежурного тут же появилось на экране.
– Полицейское управление штата Мичиган, – произнес офицер. – Ваш вызов получен. Что случилось? Постарайтесь говорить четко…
– Ничего, ничего, – пробормотал Горны. – Извините, ошибся, не ту кнопку нажал…
Он выключил телефон и с размаху, насколько хватило сил, запустил им в стену. Ничего, конечно, с проклятой машинкой не случится, но пусть хотя бы лежит подальше – там, в темноте, где не найти, куда не дотянуться. Дабы не было соблазна.
– Не буду я никого звать, – пробормотал Джо, снова укладываясь на диван. – Так и умру здесь, и ты умрешь вместе со мной.
– Спи, старик, – милостиво разрешил червь. – И я буду спать. Похоже, завтра мне предстоит изрядно поползать…
* * *
В Детройт заезжать не стали, обогнули город по объездной. Еще через час свернули с автострады влево – на лесное шоссе, со обеих сторон обступленное высокими хвойными деревьями.
Шел второй час ночи. Отражатели по бокам сверкали белыми глазами, машин было мало, «Форд» плавно шел по дороге, шурша колесами – музыку Лина выключила, сил уже не было слушать.
– Еще немного, – шептала она, – еще совсем немножко.
Чем ближе подъезжали к месту, тем сильнее становилась ее тревога.
* * *
– Руди, вставай! – Карлос затеребил Картера за плечо.
– А, что? – Руди приподнялся, сонно захлопал глазами. – Уже утро?
– Полвторого ночи.
– Так какого черта ты меня будишь?
– Горны нашелся.
– Где? Как? – гаркнул Руди, вскакивая на ноги. – Говори быстрее!
– Он звонил в полицию.
– Когда?
– Пять минут назад. Телефон бросил, но пеленг засекли, само собой.
– Где это?
– Меньше ста миль отсюда. Блинк-ривер, владение Эндрю Козловски. Он, кстати, кузен нашего Джозефа – можно было и раньше догадаться.
– Можно… если б мозги были. Поехали.
– Фил уже в машине, ждет.
– Какая машина? – Руди взревел как бык. – Буду я плюхать сто миль ночью по лесу, как же! До утра не доедем. Прыгнем на скипере.
– Скипер? – Карлос с сомнением покачал головой. – Ты уверен, что там есть куда приземлиться? Вокруг сплошные деревья…
– Найдем куда, – Картер уже несся к компьютеру. – Есть тут приличная карта? Ага, есть… Блинк-ривер, говоришь? Вот оно, пожалуйста. Здоровенная площадка – не то что малый скипер, вертолет грузовой можно посадить. И четверть мили до нужного дома.
– И кто будет пилотом?
– Я. Кто еще?
– Уверен, что попадем точно? Если чуть промажем, в лепешку расшибемся.
– Отвяжись, – пробормотал Руди. – Не тебе меня учить. Сейчас пропишу наводку, будет все путем. И не на такие пятачки прыгали…
* * *
Джо проснулся от того, что зазвенели стекла во всех окнах.
Бум-м-м!!! Звук гулко встряхнул весь дом – словно из пушки рядом стрельнули. Джозеф хватанул ртом вонючий, сгустившийся воздух, передернулся всем телом.
Господи, ну и запах в комнате. Он что, обгадился во сне?
И что это за выстрел?
– Что это было, что? – просипел он, безуспешно пытаясь приподняться.
– К нам пожаловали гости, – отозвался червь.
* * *
– Пф-ф-ф… – Фил Брем тяжело отпыхнулся, полез в карман блейзера, выудил оттуда белоснежный платок и промокнул лоб, изошедший в мгновение крупными каплями пота. – Ты чуть не убил нас, Руди.
– С чего ты взял? – холодно отозвался Картер. – Все путем.
– Все путем? – визгливо крикнул с заднего сиденья Карлос. – Ни хрена себе! Puta madre, el hijo del perro! Ты на это посмотри, скотина! Полметра влево – и нас бы размазало на хрен!
Картер глянул налево. Действительно, он слегка промазал мимо центра площадки. Слегка… метров на пять-восемь, не больше. Совсем рядом с бортом скипера, сантиметрах в сорока, высился ствол сосны – шершавый, черный в слабом свете салонного плафона. Черт бы побрал эти сосны – растут где ни попадя. Черт бы побрал сосунка Карлоса – верещит не по делу каждые пять минут. Да, конечно, Руди – скип-пилот не самого высшего класса… Но об этом Карлосу знать не нужно. Карлосу положено верить, что его шеф Рудольф Картер – лучший агент на свете, бог во плоти, а больше ничего Карлосу не положено. Одно дело – садиться по пеленгу, в авторежиме, совсем другой оборот – самому прописать наводку и точно попасть на площадку, которая больше самого скипера всего в два раза. И, кстати, посадка прошла успешно. Причин для паники и пердежа нет.
– Кто напердел? – спросил Картер. – Воняет как в сортире у марджа.
– Нет, ты что делаешь? – Карлос никак не мог угомониться. – Знаешь, Руди, хватит с меня! Ты псих, ты ненормальный! А у меня ребенок, дочка, кто ее растить будет, если ты меня угробишь? Все, хватит с меня, ухожу в другую группу! Ты представляешь, что было бы, если б скипер зацепил дерево хоть краешком?
– Знаю. Была бы воронка в двадцать метров шириной и четыре – глубиной. А еще знаю, кто здесь напрудил кишечных газов столько, что дышать нечем. Ты, Карлос. Срун ты, амиго. Разрешаю тебе написать рапорт и уйти в другую группу – хоть сегодня. Но не раньше, чем мы закончим это дело.
– Ostia puta! – прошипел Карлос.
– Еще раз так выразишься – вобью тебе зубы в глотку, – сообщил Картер. – Все, пошли. Ты-то хоть в порядке, Фил?
– Нормально, босс.
– Вот, Карлос, бери пример со старшего коллеги, – Руди блеснул улыбкой. – Старина Фил спокоен как надгробный камень. Вперед, Фил, возьмем за яйца Джо Горны и его иностранного червяка. Покажем юным агентам, как дела делаются.
* * *
– Кажется, мы ехали не по той дороге, – сказал Умник.
Спокойно так сказал. А в душе Лины бушевали страсти – бурлили, накатывали адреналиновыми волнами, заставляли ее крупно дрожать и стучать зубами.
Что-то происходило – там, в лесном доме ее отца, Джозефа Горны – Южи, как звала она его в детстве, коряво повторяя шипящие польские слова. Что-то плохое, совсем плохое. Она не знала, что именно, но чувствовала это всеми нервами, натянутыми, как скрипичные струны, отзывающимися в унисон реверберациям, исходящим из недалекого места – опасного, губительного.
Они слышали пушечный гул, пришедший слева, заставивший сосны покачнуться. Лину не надо было спрашивать, что это такое. Внештатная, неумелая, плохо высчитанная посадка скипера. Звук ни с чем не спутаешь.
Кто-то успел раньше?
Джинны. Прыгнули на скипере. Обогнали их, пришли первыми. Лина изо всех сил сопротивлялась этой мысли, гнала ее, но мысль жила сама по себе и не думала уходить.
Дорога кончилась. Машина затормозила на берегу, фары осветили лесную речку. Большие валуны лежали дремали в ночной тишине, выставив замшелые спины, вода закручивалась в буруны, пробираясь меж ними.
– Блинк-ривер, – сказал Умник. – Приятная речушка. Похоже, приехали. Где наша хижина, пристанище усталых странников?
– Не здесь. Это неправильное место. Мы промазали, пропустили поворот.
– Понятно, – Умник вздохнул. – Значит, двигаем назад. Не ошибись снова. Ты вспомнишь этот поворот?
– Я сяду за руль.
– Не стоит. У тебя руки трясутся. Врежешься в дерево.
– Фигня. Пусти меня за руль. Только пусти. И я сразу все вспомню.
– Ладно, валяй, – сказал Умник.
Лина переб ралась на водительское место, положила руки на руль, закрыла глаза. Едва слышный свист раздавался слева. Червь был там – не так далеко, она могла его слышать. По прямой недалеко, но ночью не пройти, сквозь кусты не продраться. Стало быть, еще десять минут плюхать в объезд – теперь она вспомнила дорогу точно.
Лина врубила заднюю скорость и развернулась – резко, едва вписавшись задним бампером в просвет между деревьями.
– Э, детка, не так резво, – сказал Умник. – Тачку угробишь.
Лина не ответила. Она неслась вперед, выжимая все, что можно выжать из машины на отвратной лесной дороге. «Форд» прыгал на ухабах, временами взмывал в воздух, отрываясь колесами от земли, и приземлялся, с грохотом ударяясь днищем о выщербленный асфальт. Лина летела.
Она слышала червя – он был там, в ее отце. Пока еще в отце. Она спешила изо всех сил. И отчаянно не успевала.
* * *
Рация Руди ожила, завибрировала. Руди цапнул рацию с пояса, включил связь. На экране появилась разъяренная физиономия Джона Ледди.
Шеф, черт бы его побрал. Добрался таки до них, свинья ютская.
– Агент Картер, что вы себе позволяете? – проорал Ледди. – Что за самодеятельность? Вы ставите под угрозу срыва сложнейшую операцию!
– Прошу прощения, сэр, – сказал Руди, едва сдерживаясь от ответного рыка. – Так сложились обстоятельства.
– Почему вы транспортировались туда на скипере – втроем, без должного сопровождения? Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? Понимаете, насколько опасен объект?
– Все под контролем, сэр. Мы захватим объект и доставим его в Детройт. Объект уже, считайте, в наших руках, сэр.
– Не вздумайте, ослы! – проревел Ледди. – Сидите в своем скипере и не высовывайтесь. Из Альпины к вам едет полицейская колонна, идет на всех парах, будут у вас через двадцать пять минут. С ними – Грант Фостер, он возьмет руководство операцией на себя. Вы отстранены, Картер. Ждите Фостера.
– Но, сэр…
– Вы поняли приказ, Картер? Сидите и ждите Фостера.
– Так точно, сэр.
Руди отключил рацию, повесил ее на ремень. Пальцы его тряслись от ярости.
– Все, значит? – с облегчением произнес Карлос. – Типа, отбой? Ну ладно, что поделаешь… Начальству, оно понятно, виднее. Сидим, курим.
Он полез за сигаретами, Руди ударил его по руке, пачка полетела в траву.
– Эй, ты чего?.. – обиженно вякнул было Карлос, не успел договорить – кулак Руди въехал в его физиономию. Карлос по-детски ойкнул, схватился за скулу.
– Сучонок мелкий, – прошипел Руди, растирая руку, – курить он собрался… Пойдем.
– Куда?
– Ты знаешь куда. Объект. Глист. Он ждет нас. Мы пойдем и возьмем его.
– Ты больной, Руди! – простонал Карлос. – Тебе же ясным языком сказали – сидеть и ждать. Это приказ. Ты знаешь…
– Ничего я не знаю. Знать не желаю придурка Ледди. Он сидит в своей Юте, жирный недоумок, крыса канцелярская, и командует оттуда. Копов он вызвал, видите ли. Идиот! С копами связываться – последнее дело, они все тут изгадят, провалят все дело. Ситуация очень простая, малыш Карлос – мы идем, берем червя, это займет минут десять. Через пятнадцать минут приезжает толпа дубоголовых копов, и с ними один умный человек – агент Грант Фостер, мой приятель. С ним мы всегда договоримся. Договориться с ним легче, чем с тобой, жопа сопливая. Потом мы приезжаем в Альпину, оттуда – в Детройт. Червячок мирно лежит в контейнере, не рыпается. Мы отдаем его бригаде возбужденных умников из Юты. Пусть дрочат на своего червяка – наше дело закончено.
– Ну ты ему скажи, Фил! – Карлос умоляюще глянул на Брема. – Он же нас под статью подведет. Невыполнение приказа…
– Руди прав, – сказал Брем. – Он прав, дружок. На нас только что наехали, Карлос. Очень серьезно наехали. Поставили под сомнение нашу квалификацию. И если мы сейчас позволим провести операцию деревенским полицейским из Альпины, дадим им снять все пенки-сливки, над нами будут смеяться все джинны от Флориды до Орегона. Так не делается. Поэтому мы сейчас пойдем и завершим дело. Наше дело. А уж потом будем разбираться с последствиями. И думаю, разберемся.
– Понятно… – Карлос замялся. – То есть, ты, Руди, как бы приказываешь мне, как главный в группе?
– Не как бы, а именно приказываю, – ледяным тоном произнес Картер. – С удовольствием оставил бы тебя здесь, у скипера – толку от тебя все равно никакого. Но вот страшно оставить – мало ли чего с тобой случиться может. О корень споткнешься, ушибешься, или, к примеру, грибов ядовитых налопаешься. Отвечай потом перед начальством – почему мальчонку не уберег…
– Сам ты мальчонка. Всего на восемь лет меня старше.
– Агент Карлос Коста, смирно! – рявкнул Картер.
Карлос рефлекторно щелкнул каблуками, подтянул намечающееся пузо, выпятил грудь, остекленел взглядом.
– Агенты, слушай задание, – провозгласил Рудольф Картер. – Идем к дому гражданина Горны, проводим рекогносцировку, открываем помещение. Обездвиживаем Джозефа Горны. Предположительная локализация объекта – в кишечнике Горны. Поэтому в случае непредвиденных обстоятельств ни в коем случае… Надеюсь, таких обстоятельств не возникнет, но кто знает… Поэтому повторяю для особо тупых – ни в коем случае не стрелять Джозефу Горны в живот. Разрешаю поражать носителя объекта в голову. Далее производим элиминацию объекта, помещаем его в контейнер. Отходим к скиперу, соблюдая меры предосторожности. Вы, агент Коста, несете контейнер и осуществляете внешнее прикрытие. Агент Брем и я проводим основные операционные действия. Приказ понятен, агент Коста?
– Так точно, сэр! – гавкнул Карлос.
Что ж тут непонятного? Читай: взламываем домишко, пулю в башку старикану – обездвиживание обеспечено – перчатки до локтей на руки, в чужой крови живет много всякой гадости – взрезаем живот бывшему Джо Горны, вовремя откинувшему копыта в силу естественных причин – сердечный приступ у него случился – вонища-то какая, как сто слонов насрали – извлекаем червя – извивается, сволочь, жесткий, как будто из покрышки вырезан – вот она, твоя малая работа, малыш Карлос: открой крышку, сосунок, да не тряси ты руками – плюх, плюх! – дай-ка я сам закрою, ничего толком сделать не можешь – кажется все, ребятки, надо ж, дрянь какая, глист глистом – сколько возни было – но инопланетянин, как ни суди, разумный сукин сын – когда-нибудь о нас напишут в учебниках истории – о нас троих – ты, малыш Карлос Коста, будешь славен в веках – а тупой бородавочник Ледди пусть умоется своими испражнениями – мы делаем свое дело, ребятки, и если кто скажет, что сие дело далось нам просто, я лично разобью его хлебало – у меня вся рубашка мокрая, хоть выжимай…
– Рад, что ты становишься понятливее, – сказал Картер. – А ты как, Фил?
– Без проблем, – отозвался Фил. – Пойдем. Время поджимает. Коппи наступают нам на пятки.
* * *
– Встань, Джо. К нам идут гости. Прояви гостеприимство. Открой им дверь, улыбнись им, приветствуй их.
– Оставь меня в покое, червь адов. Вставай сам, если хочешь. Я не сделаю ни шага.
– Что ж, ты сделал свой выбор. Тебе же хуже…
– Deus, cuius verbo sanctificantur omnia, benedicteonem Tuam effunde super creaturas istas…
* * *
Баммс!!! «Форд» взмыл вверх на полметра и ухнул на днище, проскрежетав железным брюхом по дороге, становящейся все меньше похожей на дорогу. Хана машине. Умник не успел взвыть, рявкнуть на сумасшедшую девчонку – она уже заложила очередной вираж, выворачивая баранку до предела, одновременно газуя и тормозя ручником. Дыхание перехватило – машина неслась юзом вбок, левым боком на толстенную сосну. Сейчас девочку Лину раздавит в кровавую лепешку, сомнет, переломает ребра так, что никакие утилиты не помогут…
– Газу, … твою мать!!! – завопил Умник, выходя уже из под разумного контроля, ныряя в подкорковые рефлексы, включаясь на автомат. – Газу!
Лина не успела среагировать. Он успел. Топнул левой ногой по правой ножке девочки, вмял педаль акселератора до пола, оттолкнул девочку плечом, уронил ее на сиденье, свалился на нее, вылетел из заноса, по-медвежьи ревя движком, в сизой гари выхлопа, в бензиновой вони. «Форд» станцевал вальс – сперва в лесу, потом на асфальте, потом снова меж деревьев – уже с другой стороны дороги, влепился задницей в старую березу – наискось, со всей инерции, со всей дури, смял багажник, сплющил бензобак, остановился и медленно завалился на бок. На этот раз Лина упала на Умника – сверху, да так и осталась безмолвно лежать на нем.
– Ни черта не умеешь, – проскрипел Умник. – Ни черта. Учить вас и учить…
Он крякнул, протянул руку, морщась от острой боли, открыл противоположную дверцу. Машина качнулась… потеряла равновесие, грянулась на крышу. Умник сжал зубы, со свистом втянул воздух. Нет, обошлось, кажется. Пока обошлось. Секунд пятнадцать у него еще есть. А может, и двадцать. Он должен успеть.
Он вытащил Лину из машины и пополз в сторону. Опять успел. Когда шарахнул бензобак, он уже лежал в недалеком овражке и прикрывал девочку своим телом.
* * *
Грянуло где-то поодаль – так мощно, гулко, что все трое агентов невольно присели на корточки. Лес зашумел паническими птичьими воплями, небо на севере озарилось багровым отсветом.
– Это что? – пролепетал Карлос.
– Взрыв – сказал Руди. – Точно взрыв. Причем не слабо шарахнуло.
– Откуда здесь взрыв? – удивленно пробасил Фил. – Может, рыбу кто глушит?
– Тише, – Руди приложил палец к губам. – Тише, ребятки. Мы занимаемся нашим делом. Плевать нам на все взрывы в этом мире. Карлос, встань слева у двери. Я гляну в окошко. Фил, прикроешь меня. Ты прозвонил Джо Горны насчет оружия?
– Ага. Оружия нет. Нет у него разрешения.
– Черт его знает… Под кроватью у старины Джо запросто может валяться старая двустволка. В этом лесном краю получить пулю ночью из ружья легче легкого.
– Очки одень.
– Само собой.
Руди Картер нацепил на переносицу прибор ночного видения, – с виду те же черные очки, – встал сбоку от окна, осторожно наклонился и заглянул внутрь.
– Здесь он, – прошептал он, – на кровати валяется. Шевелится… проснулся. Сел. Похоже, взрывом его разбудило.
– Может, в дверь постучим? – ответный шепот Брема. – Вдруг откроет?
– Ага. Так он тебе и откроет. С пушкой в руках. Нам быстрее надо. Обездвижить его, пока не просек, что к чему.
– Как пойдем? Через дверь или через окно?
– Протри глаза, Фил. Дверь Е-класса. Такую и кумулятивной гранатой не прошибешь.
– А окно чего? Триплекс?
– Бронированный триплекс. В общем, домушка защищена будь здоров, но сам понимаешь, это не проблема.
– Значит, все-таки через окно?
– Ага. Сейчас сделаю. Карлос, мать твою, чего таращишься, я же тебе сказал – встань у двери. Если вдруг выбежит – стреляй ему в башку. Только не в живот, всеми святыми заклинаю. Не дай бог стрельнуть ему в живот.
– Ладно, ладно, понял я, – проворчал Карлос. – Слушай, а что тут за зудение такое странное в воздухе стоит? Не слышите?
– Ничего не слышу. Комары, может?
– Какие комары? Комары по-другому звенят. Это что-то странное.
– Тут все странное, парень. Не надейся на что-то не странное – работа у тебя такая – ты джинн, а не сантехник. Главное, не хлопай ушами. Подгадишь нам сегодня – убью тебя, ей-ей, пристрелю, шлепну на месте, и церемониться не стану.
Руди Картер извлек из кармана катушку и ловко, в считанные мгновенья, налепил по периметру окна толстую белую нить.
– Готовность две минуты, – прошептал он, бегая пальцами по клавиатуре пульта. – Объясняю, Карлос: через две минуты окно вылетит к чертовой матери, мы с Филом полезем внутрь и сделаем все что надо, а ты карауль дверь – это твое дело, и больше никаких дел у тебя в этом мире нет. Понял?
– Понял.
Руди отступил на пять шагов от стены, выставил перед собой пистолет и замер в ожидании.
Окно не успело взорваться. Оно вдруг распахнулось, разрывая нити взрывчатки, воздух избушки вырвался наружу и обдал агентом густым облаком вони. Из окна высунулась стариковская физиономия – небритая и морщинистая, подслеповато оглянулась и просипела:
– Кто здесь? Убирайтесь! Уходите немедленно, если хотите жить.
Старый пердун Горны – собственной персоной! Даже без двустволки.
– Джозеф Горны, поднимите руки! – приказал Картер. – Служба генетической безопасности Соединенных Штатов Америки…
– Дурачки! – проскрипел Горны. – Говорю вам, убирайтесь! Вы пришли за червем, да? Бегите червя, истинно говорю вам! Спасайтесь! Сила его велика, никто не может сопротивляться ему. Он высосет ваши души, превратит их в тленный прах, погрузит тела ваши в геенну огненную…
– Червь! – радостно отозвался Руди. – Похоже, наш объект на месте. Пока, папаша.
И выстрелил.
* * *
– Лина, Лина. Просыпайся, детка. Очухивайся… – Умник гладил девочку по лицу, массировал мочки ушей – никак не мог заставить себя надавать ей ладонью по щекам – просто, незатейливо, дабы привести в чувство.
От горящей неподалеку машины волнами шел раскаленный воздух. Огнем занялись соседние деревья – начинался лесной пожар. Вот так-то: еще и экологическое преступление – навскидку четвертой степени. Впрочем, как говорится, семь бед – один обед. Главное – дело. Довести дело до конца. И свалить подальше. Хорошо бы еще и девочку с собой вытащить…
«Хорошо бы»… Лицемеришь даже в мыслях. Прекрасно осознаешь, что эта девочка для тебя сейчас самое главное, и ради нее стоит наплевать на червя, и на джиннов, и на генетические секреты всех держав мира, черт бы их драл во веки вечные. Взять девочку на руки и уйти в ночь, раствориться во мгле, потеряться вместе с ней в макрокосме обычных людей. Конечно, его найдут… Но найдут не сразу. Пять лет счастья… Или три – хотя бы три года. Могут же они, в конце концов, оставить его в покое? Он заслужил этот отдых.
Лина открыла глаза.
– Умник…
– Слава те господи, очухалась, – сварливо сказал Умник. – Как ты? Идти сможешь?
– Смогу, – Лина приподнялась и тут же закрылась рукой от палящего жара. – Что там горит?
– Наш «Форд».
– Почему?
– Потому что некая особо искусная гонщица въехала в дерево. Поздравляю. Допрыгалась, детка. Ведь предупреждал я…
– Надо идти, – Лина, ойкнув от боли, поднялась на ноги. – Пойдем, тут недалеко.
– А может, плюнем на все? Подумаем о спасении собственных шкур? Думаю, мы уже опоздали.
– Нет, не опоздали! – возмущенно крикнула Лина. – Ты же сам все это затеял, сам потащил меня сюда. А теперь, когда мы уже на месте…
– Ладно, ладно, – Умник махнул рукой. – Побежали. Только об одном прошу – держись у меня за спиной, не высовывайся.
– Так и сделаю.
* * *
Пуля попала точно в лоб Джозефа Горны. Старик свалился на пол, исчез из окна.
– Готов папаша, – сказал Руди. – Кстати, он сбрендил, так что еще и спасибо нам должен сказать – за облегчение мук и спасение души. А мы ему скажем ответное спасибо за то, что окошко взрывать не пришлось. Вот такие мы все вежливые. Фил, посмотри, что там.
Брем приподнялся на цыпочки, навис над подоконником, просунулся в комнату. По стенам дома пополз желтый круг от фонаря.
– Воняет сильно, – сообщил он. – А так все нормально. Не двигается.
– Еще бы он двигался, после такого-то… Прыгай туда, Фил. Только на живот ему не наступи.
Агент Брем перелез через подоконник, скрылся в комнате. Зажегся свет. Щелкнул замок, открылась дверь, в проеме ее появился Брем.
– Заходи, Руди, – сказал он, довольно улыбаясь. – Только противогаз не забудь.
– Ф-фу! – Руди, поднимаясь по ступеням, помахал ладонью около носа. – Странный запашок, однако. Будто кто-то срал асфальтом. Причем неделю, не меньше.
– Приступаем?
– Бегом. – Руди посмотрел на часы. – Осталось двадцать минут. Успеем, если распотрошишь его оперативно.
– Что, опять я резать буду? – Фил страдальчески сморщился.
– Ты. Кто еще? Не я же?
– Может, Карлосу поручим? Пусть учится.
– Ага. И наблюет тут. И червяка нашего пополам сдуру разрежет. Кончай разговоры, Фил. Работай.
Брем вздохнул, нацепил на лицо маску, натянул длинные, до локтей перчатки, открыл чемоданчик, достал оттуда клеенку, постелил на пол, встал на нее коленями.
– Забрызгает, как думаешь? – спросил он.
– Можешь не сомневаться, – оптимистически пообещал Руди. – Будешь в крови и дерьме по самую макушку. Отмываться потом будешь три дня и не отмоешься.
– Черт, ну что за работа такая?
– Нормальная работа. Давай быстрее, не копайся.
Брем вздохнул еще раз – еще грустнее, и извлек из чемоданчика скальпель с длинным лезвием.
* * *
Побежать не получилось. Умник, слава Богу, в аварии не пострадал, но вот Лина, отменная бегунья в недалеком прошлом, заметно охромела. Припадала на правую ногу при каждом шаге и с трудом сдерживалась от стона.
Ну да ничего. До свадьбы заживет. Главное, дожить до нее – до свадьбы.
Путь их кончался, Блинк-ривер уже мерцала лунными бликами впереди, в просветах меж деревьями. Умник оглянулся назад – торопится, ковыляет бедная девочка; приложил палец к кубам, достал пистолет, снял с предохранителя.
– Скипер, – прошептала Лина, показывая на черный ломаный силуэт, метрах в ста слева.
– Ага, – кивнул Умник. – Думаю, джинны уже в доме. Дом справа?
– Да.
– Хорошо. Значит, мимо нас не пройдут.
– Что ты с ними сделаешь?
– Постараюсь не убить, – туманно выразился Умник. – Давай так – дальше я один пойду. Без тебя справлюсь. Что-то ты у меня нынче хроменькая.
– Нет. Я все равно пойду. Не отвяжешься.
– Господи, ну где таких глупых девочек делают? – Умник досадливо развел руками. – Ну ладно, иди… Как там свистун твой? Жив? Свистит еще?
– Еще как! В десять раз сильнее чем раньше. Ты сам не слышишь его?
– Нет. Врубил защиту на всю катушку.
– Правильно. Будь осторожен с ним, Умник. Он очень, очень сильный.
* * *
– Ну что, что? – Руди едва не подпрыгивал от нетерпения. – Что там? Ты долго возишься, Фил. Пять минут уже. За это время можно корову распотрошить.
– Ничего…
– Ты внимательней, Фил. Внимательней ищи. Сейчас найдешь. Вон там еще прощупай, – он показал пальцем издалека, стараясь не приближаться к изрезанному вдоль и поперек трупу. – И покопайся еще вон там, в том углу, белеет там что-то …
– Да нет здесь ни черта! – взорвался наконец-то Брем. Пот тек по его лицу, заливал глаза, но он не мог вытереть лоб – руки были перепачканы полужидкой смердящей жижей до самых плеч. – Весь кишечник я вскрыл, и тонкий и толстый. И желудок. И пищевод пробужировал. Нет его здесь, говорю тебе!
– Может, в легкие как-то забрался?
– Да нет же? Сканировал я легкие!
– А в голове? В мозгу? Надо вскрыть ему черепушку.
– Сам вскрывай!
– Эй, агент Брем, давай-ка без вольностей, – зло сказал Картер. – Если я сказал – распилить объекту череп, значит так и делай. Мы этот трупешник на молекулы раскидаем, но то, что нам надо найдем. Понял?
– Понял, – буркнул Брем.
* * *
– Сейчас ты меня увидишь, – сказал голос. – Я понравлюсь тебе, человечек. Я такой симпатичный, я всем нравлюсь. Ты будешь выть от восторга.
Карлос был бы рад взвыть сейчас в полный голос, позвать на помощь, но горло его свело в спазме. Он снова попытался поднять пистолет, приложил все силы. Безрезультатно – руки и ноги парализовало, все тело застыло, словно на него наложили сплошной гипсовый корсет. Единственное, что еще мог делать Карлос – ворочать глазами, смотреть и видеть, как через приоткрытую дверь на крыльцо выползает червь.
Он был не больше фута длиной, но казался Карлосу длинным, как гремучая змея. Таким же длинным и страшным. Плоское членистое тело, перекатывающееся волнами. Редкие длинные щетинки – как рыжие волосы, торчащие из бородавки старухи-ведьмы. Раздувшееся бугристое брюхо – сквозь полупрозрачный хитин видно, как шевелятся внутри червячки-личинки.
Карлоса затошнило.
– Меня зовут хиту, – произнес голос. – Мы так называем себя – хиту. Имен у нас нет. Впрочем, скоро имя у меня скоро появится. Меня будут звать Карлос Коста, потому что я поселюсь в тебе. У тебя сильное тело, человечек, оно принесет мне много удовольствия.
– М-м-м… – прохрипел Карлос. На большее его не хватило.
– Ты не согласен? Странно… Впрочем, смешно это – спрашивать согласия у вас, глупых человечков. Не понимаете своего счастья. Сейчас ты наклонишься, возьмешь меня в руки и поднесешь ко рту. Все остальное я сделаю сам.
Лицо Карлоса вздулось, побагровело, из глаз потекли слезы. Он прилагал отчаянные усилия, чтобы сопротивляться червю. И ничего у него не получалось.
Он начал медленно наклоняться.
* * *
– Всё, всё! – заявил Брем и поднялся на ноги. – Хватит. Я из него уже бефстроганов сделал. Ничего здесь нет. Сам видишь.
– Вижу, – угрюмо согласился Картер.
– Не было в нем червя. Мы крепко влипли, Руди. Пошли по ложному следу…
– Не бухти. Все мы сделали правильно. Червь здесь.
– Где? Где он? – возопил Брем, показывая на раскиданную по полу груду ошметков и обрезков, еще недавно бывшую Джозефом Горны, приличным гражданином США.
– Червь вылез из старика, – сказал Картер, шаря глазами по комнате. – Он где-то здесь, в доме. Черт, почему дверь открыта?
– Ты сам ее не закрыл – последним входил.
– Черт… Ну ладно, мимо Карлоса наш глист все равно не проползет. Обыщем весь дом. Найдем глиста.
– Не успеем. Сейчас понаедут копы.
– Теперь уже без разницы. Главное – найти глиста. Найдем – точно отбрыкаемся, я тебя гарантирую. Фостер – наш человек. Иди в ванную, умойся. Заодно закрой там все отверстия – не дай Бог, глист уйдет через канализацию. А я начну с комнат…
– Эй, Фил, подожди!
Дверь распахнулась. Карлос Коста шагнул через порог. Руди, человек не робкого десятка, обомлел, когда увидел его лицо. Углы рта Карлоса были разорваны до середины щек, кровь стекала из них, впитывалась в воротник, ставший из белоснежного пятнисто-красным.
– Карлос, что случилось? – хрипло спросил Картер.
– Подожди, Фил, – повторил Карлос, не обращая внимания на Руди. – Ни к чему тебе в ванную. Да. Тебе больше не надо будет мыться. Останешься грязным навсегда, сука.
Он поднял руку и начал стрелять. Выпустил в агента Брема пять пуль – одну за другой. Агент Брем упал на пол и умер.
Руди Картер успел бы что-то сделать. Будь он в нормальном состоянии, успел бы прыгнуть на свихнувшегося Косту, скрутить его, не дать убить Брема. Но состояние его никак нельзя было назвать нормальным. Он вдруг почувствовал, что невидимая паутина оплела его от макушки до пят, напрочь лишила подвижности. Он попытался открыть рот – не получилось и это.
– Это не твоя игра, Руди, – сказал Карлос, шепелявя окровавленными губами. – Сегодняшняя игра – моя. И побеждаю в ней всегда только я, других вариантов нет. Ты догадался, кто я такой? Ты должен догадаться, ты же умный, Руди.
Картер моргнул глазами в знак согласия.
– Ну и славно. Ты хотел увидеть инопланетянина? Вот он, я. Стою перед тобой. Впечатляет?
Картер моргнул снова.
– Мы могли бы даже поболтать с тобой, Руди, и ты рассказал бы много интересного о тех несчастных, что за мной охотятся. Увы, старина Руди, нет времени. Увы. Я слышал краем уха, что сюда едет большая куча людей, которых вы называете коппи. У меня нет желания с ними встречаться. Поэтому мы быстро закончим наши дела и я побегу. Побегу настолько быстро, насколько позволит мое новое тело. У меня еще много дел. Ты проиграл сегодня, Руди. Знаешь, что в моей игре ждет проигравшего?
Картер едва заметно мотнул головой.
– Знаешь. Конечно, знаешь. Побежденных у нас пристреливают. Здорово, правда? Очень гуманно. Помнишь, что ты ощущал, когда шлепнул противного старикашку Джо? Помнишь свою радость? «Облегчение мук и спасение души», – так, кажется, ты охарактеризовал свое деяние? Не хочешь помочь себе сам? Облегчить свои муки?
По телу Картера пробежали судороги, лицо искривила безмолвная гримаса ужаса.
– Понятно, не хочешь. А ведь придется, Руди. Потому что ты этого заслужил. Ты был отменнейшей, законченной дрянью, агент Картер. За свою жизнь ты совершил столько гнусных поступков, что хватило бы на дивизию грешников. Ты заработал справедливое воздаяние. Так получи же его.
Правая рука Рудольфа Картера пришла в движение. Она рывками, как заржавевший механизм, опустилась в карман и извлекла пистолет. Медленно поднялась и поднесла его к виску.
– Отлично, – сказал хиту. – Ты просто герой, парень. Никаких слез, никаких соплей, железные нервы. На тебя приятно смотреть. Умрешь как солдат, на боевом посту. Тебя похоронят под американским флагом. Стреляем на счет три…
* * *
Лина плелась сзади, отстала уже на сотню метров.
– Я иду в дом! – крикнул на бегу Умник. – Лина, умоляю, не суйся туда! Стой на месте! Жди здесь!
Он ворвался в дверь, плечом снес Карлоса, в пять шагов пересек комнату, схватил Картера за руку и дернул вверх. Пистолет выстрелил с опозданием на долю секунды, пуля ушла в потолок. Умник без труда вырвал пистолет из окоченевших пальцев Руди, толкнул его обеими руками в грудь – Руди упал не разгибаясь, как деревянная статуя, прямо на развороченный труп старика Джо. Массивный Карлос с трудом удержался на ногах, повел пушкой в сторону Умника… Поздно. Умник прыгнул, совершил в воздухе пируэт, не лишенный изящности, и сшиб Карлоса ударом ноги в висок.
Руди почувствовал, что тиски, держащие его, ослабевают. Он завозился в чужой крови, в мертвецких фекалиях, попытался приподняться, но не смог – конечности предательски дрожали.
Умник наклонился над Карлосом. Парень был жив, дышал, но о сознательной деятельности говорить не приходилось. Качественный удар в черепушку – вероятно, с переломом височной кости и кровоизлиянием в мозг. Умник перестарался?
Все равно. Этому бедняге уже все равно.
– Эй, ты, джинн, – сказал Умник, поворачиваясь к Руди, – хватит там в дерьме барахтаться, лежи спокойно, иначе и тебя приложу. Ты в курсе, что происходит?
– П-приблизительно, – промямлил Руди. Язык его еще не обрел чувствительности, ворочался во рту как деревяшка.
– Где червь?
– Н-не з-знаю.
– Врешь. – Умник не спеша, вразвалочку пошел к Картеру. – Все ты знаешь. Да я и сам догадался. Судя по разорванной пасти этого вот латиноса, червь сидит в нем. Судя по твоему ступору, червь взял тебя под контроль и собирался пустить тебе пулю в башку – твоей же собственной рукой. Оригинально, согласись. Так что я спас твою жизнь, джинн.
– С-спасибо…
– Не за что. Не стоило этого делать. Ты бы меня не пожалел.
– П-пожалел б-бы.
– Ладно, не трави байки. Знаю я вас, джиннов. Догадываешься, зачем я сюда пришел?
– Н-нет.
– За червем.
– В-возьмешь его с-себе?
– Нужен он мне… Убью его к черту, и дело с концом.
– П-подожди! – Руди снова заворочался, лицо его перекосила взволнованная гримаса. – Н-нельзя! Он нужен…
– Кому нужен?
– С-стране. С-соединенным Штатам… Всем л-людям. Это разумный иноп-планетный организм.
– Брось заливать, – зло сказал Умник. – Уродам из штата Юта он нужен, вот оно что. Тем уродам, на которых ты работаешь. Чтобы повытаскивать из червя новые генные утилиты и настрогать нового оружия. Чтобы эффективнее убивать людей. А этого, знаешь ли, я допустить не могу. Потому что я антимилитарист, пацифист и вегетарианец.
– Т-ты… Откуда ты, м-мардж? Из какой с-службы?
– Ни из какой. Я сам по себе, понял? Честный благородный бандит. Как Робин Гуд – с луком и с яйцами, но не пирожок. Борюсь за справедливость всеми доступными методами.
– Ум-мник, подожди.
– Некогда ждать. Через десять минут здесь будет половина мичиганских полисменов – я слышу их вопли по рациям. И к этому времени здесь не будет меня…
– Умник, – крикнула с улицы Лина. – Я захожу, да? Можно?
– Не вздумай! – крикнул Умник.
В тот же миг дверь открылась и Лина вошла в комнату.
Беда с этой непослушной девчонкой. Все делает с точностью наоборот. Ладно, ей же хуже. Может быть, пойдет на пользу – научится хоть немного слушаться старших.
– Папа, – пролепетала Лина, – что с папой? Он жив?
– Вот твой папа, – Умник кивнул на бурое смрадное месиво, размазанное корчащимся Картером уже по половине комнаты. – Вот что джинны с ним сделали.
Глаза Лины расширились до предела, полезли из орбит. Она захлебнулась, исторгла из себя лужицу рвоты и опрометью выбежала из дома.
Бедная девочка. Утешить ее, обнять, погладить по милой головушке, выпить ее слезы – горькие, уже не детские. Ломает Лину судьба, корежит безо всякой жалости. Что за жизнь пошла беспросветно черная – и утешить-то сейчас некогда. Дай Бог сделать свое дело и успеть унести ноги.
Умник познакомит ее со своим отцом – это будет ей настоящим утешением. Его отец не так богат, но он хороший человек. А еще он жив и здоров в свои семьдесят, и никогда не кончит так плохо, как Джозеф Горны. Потому что живет не в USA. Живет в правильной нормальной стране.
– Не заходи в дом, Лина! – снова крикнул Умник. – Я быстро! Я через пять минут. Сейчас выйду!
Не дай Бог ей зайти еще раз. Потому что то, что она увидит, оттолкнет ее от Умника навсегда, превратит его – в ее глазах – в исчадие ада. Ни к чему такое видеть девушкам.
* * *
Руди слабо перебирал ногами, елозил по полу, старательно изображал немощность и паралич. На самом же деле его тело с каждой минутой обретало прежнюю силу.
Контроля над собой, увы, не было. Тот, что сидел в желудке бесчувственного Карлоса, по-прежнему командовал Картером. Он снял с Руди мышечное оцепенение, дал ему некоторую свободу – но лишь для того, чтобы добиться собственных целей.
Убить марджа. Прикончить Умника непросто, но вполне возможно. Цель общая – и для червя, и для Картера. Цель благая. А потому – нечего сопротивляться. Пусть червь делает свое дело так, как считает нужным; Руди сделает свое. А дальше… Дальше, кажется, все может повернуться неплохо. В считанные минуты приедет полиция. Приедет Фостер. Чертов глист просто не успеет залезть в Руди. Конечно, червь может взять под контроль толпу и без того безмозглых копов… Но вот Гранта Фостера не возьмет – можно поспорить.
Фишка, похоже, очень простая – жаль, что Руди не раскусил ее вовремя. Просек бы – не сунул бы голову в этот бак с испражнениями, остался бы целым и незапятнанным. Фишка – в цереброзащите. Почему Умник нагло разгуливает по комнате и не боится червя? У него на башке шлем, вот оно что. И Грант приедет с полным набором церебро– и нейрозащиты, они там в Юте похоже, все просчитали, иначе зачем эта суета с десантом из Альпины? Грант возьмет червя голыми руками, он ушлый парень. Возьмет, правда, только в том случае, если первым червя не возьмет Умник.
Ситуация ясна как божий день. Если Руди убьет Умника, все будет в порядке. Агент Картер автоматически становится спасителем, вытягивателем всей операции. Кстати, на Умника можно списать многое – и расчлененку старикашки Джо, и смерть Фила, и вынужденное, форсмажорное неподчинение приказу из Юты. Вряд ли они станут разбираться в деталях, если получат в лапы живого червя, живую девчонку Горны и мертвое тело оборзевшего марджа по кличке Умник – набор рождественских подарков в одном пакете.
Только правильно выбрать время. Правильно… На все про все у Руди будет не больше пяти секунд. Точнее, положа руку на сердце, не больше трех. Умник – чертовски быстрая тварь. Врет, прохвост, что он просто мардж. Спецагент как минимум, а скорее всего – агент элитного класса. Откуда? Из Германии? Морда вполне арийская. Швабы в последнее время совсем распоясались. Ладно, наступим мы им на хвост, наступим.
Подождать еще немножко. Главное – правильно выбрать время.
* * *
Все равно, сказал себе Умник, ему уже все равно. Он в глубокой отключке, он ничего не почувствует. Какая разница, от болезни умер пациент или от вскрытия. А ты избежишь очередного выстрела в чужую голову. Пусть у тебя такая грязнущая работа, что с этим поделаешь, но каждый раз, когда ты стреляешь в чей-то лоб, делаешь дырку в своей душе.
«Страшный грех – убивать. Это оставляет огромные дыры в душе, их не залатать ничем».
Такие слова вдруг вспомнились. Их говорил Тутмес Афати – бывший федаин, бывший профессиональный киллер, биотехник высшего класса. Первый, кто признал Умника в марджевском квартале за своего. Тот, кого Умник считал учителем. Вовсе не добрый, но чувствительнейший человек, способный заплакать над мертвым котенком. Кому, как не Тутмесу, было знать, какую боль приносит убийство другого – если осталось еще хоть что-то от души, если не превратилась она в истлевшую тряпку, в коей прорех больше чем ткани.
Тутмес был там, на астероиде – в том месте, где сукин сын Дельгадо надругался над девочкой Линой. Тутмес не допустил бы такого, он защитил бы девочку – несмотря на огромные деньги, которые были ему заплачены, несмотря даже на присадку серва. Тутмес нашел бы способ выкрутиться, в этом искусстве ему не было равных. Но… Большое, огромное НО.
Червь помешал ему в этом. Тутмес был первой его жертвой, червь играл им как хотел. И Лина, выходит, была жертвой червя, и несчастный ее отец, и этот умирающий парнишка-латинос, и даже редкостная сволочь Виктор Дельгадо – все они были жертвами инопланетного паразита. И, значит, нечего церемониться с ним, с паразитом. Достать его побыстрее. Только вот парнишка… Хоть он и джинн, но не виноват, в сущности, ни в чем, и значит, придется отнестись к нему по-человечески.
Не резать его живым.
– Извини, амиго, – прошептал Умник.
Он вздохнул, приставил пистолет ко лбу Карлоса, сжал зубы, болезненно прищурился и выстрелил.
* * *
Умник пристрелил беднягу дурачка Карлоса, и теперь возился с ним, присев на корточки, повернувшись к Руди спиной. Бандану он снял, кинул на пол, и Руди мог обозревать его сверкающий шлем во всей красе. Девчонка громко блевала на улице. Порядок, самое время. Не медлить – зазеваешься чуть-чуть, и червя уже не спасешь.
Руди бесшумно присел на корточки, потом поднялся в полный рост. Откинул полу чудовищно грязного пиджака и достал из ножен длинный узкий стилет.
Любимое оружие всегда должно быть при себе.
* * *
Умник извлекал червя.
Червь возился в чреве Карлоса – волны сокращений пробегали по мертвому животу. Неуютно там, в трупе, гад? Понятно… сидеть в живом человеке гораздо приятнее, можно представить. Ладно, поможем тебе родиться, сделаем кесарево сечение. Только вот на дальнейшую гуманность не рассчитывай. Какая, к черту, гуманность, если ты не гуманоид?
Интересно, конечно, было бы потолковать с глистом – как-никак инопланетная разумная раса. Поделиться соображениями межзвездного сотрудничества, обсудить проблемы человечьей и червячьей этики. Только не сейчас, не в этих условиях. Сейчас – кончать уродца быстрее, пока не набежала куча вооруженных людей. Нужно будет, найдем других уродцев – их там целая планета. Хотя, честно говоря, не очень-то и хочется.
Работенка не из легких. Под рубашкой мексиканца – кевларовый бронежилет, тонкий с виду, но хрен разрежешь. Полминуты задержки – повернуть тело на бок, с треском отодрать липучки, потом на другой бок… готово. Дергаем жилет вверх вместе с майкой. Ага, вот и наш животец. Ничего себе… Что это с ним?
Живот Карлоса не просто сокращался в судорогах – он булькал и распухал, словно внутри него варилось адское зелье. Кожа быстро приобретала зеленый оттенок, выпуклые фиолетовые прожилки ползли по ней, распространяясь от пупка.
Черт… Метаморфная инвазия. До сих пор Умник не видел такого собственными глазами, но теорию знал, и неплохо. Стансовский организм переделывает земные клетки по своему подобию. Умник бросил взгляд на перчатки, на фартук – все на месте, все целое, без дырок. Потянулся к сумке, достал пластиковую маску – черную, жесткую, с респиратором и прозрачными окошками-окулярами. Прилепил маску к лицу. Так-то лучше. Не дай Бог хоть малому кусочку метаморфирующей плоти попасть на кожу – заразишься, сгниешь заживо.
Червь был стансовским организмом, и по идее, метаморфоза должна была начаться сразу же, непроизвольно, сама по себе, стоило ему лишь прикоснуться к человеку. Однако до сих пор ничего подобного не происходило – жил себе червь спокойно внутри людей, развлекался в собственное удовольствие. А теперь вот, когда попал в ловушку, запустил-таки биологическую бомбу. Похоже, червь умеет управлять процессом метаморфоз. Интересно, интересно… Это умение весьма полезно – можно сделать присадку, делающую человека защищенным от стансовской инвазии.
Это теоретически. Практика же такова – червь чуть не попал в лапы СГБ. Знаем мы, что они из него сделают… Сжечь солитера к чертям собачьим.
Умник нажал на кнопку, из рукоятки ножа выскочило острое лезвие. Провел по животу Карлоса, оставив порез, сочащийся серой слизью. Вздутое брюхо опало, наружу вырвалось облако вонючего газа, проникло даже сквозь респиратор; Умник сморщился и кашлянул. Еще разрез – более глубокий. Ага, вот он, искомый глист. Глистище. Иди сюда, тварь…
Умник запустил руку в разверстые кишки, схватил извивающегося червя и вытащил его единым рывком. Гниющая плоть чавкнула, темные брызги полетели во все стороны.
* * *
С мертвым Карлосом происходила какая-то хрень – Руди видел это, стоя за спиной Умника. Лицо Карлоса, еще недавно трупно-бледное, позеленело, изошло фиолетовыми лишайными пятнами. Лицо теряло форму с жуткой быстротой – надулись щеки, веки набрякли мешками, провалился нос, рот приоткрылся, черный язык распух и вылез наружу. Метаморфозы, да. Руди знал, что это такое – видел в учебном видео. Червь проявил свою стансовскую натуру.
Неважно. Теперь уже неважно. Умник достал объект и держит его в руке. И значит, пора.
Один точный удар – жало стилета войдет в верхнюю часть шеи, чуть ниже никелированного шлема. Так убивают быков на корриде. Руди любит корриду. Из него получился бы хороший матадор.
Руди слегка согнул колени, навис над Умником и ударил.
* * *
Умник повалился на правый бок, прикрывая собой червя, рука джинна мелькнула слева – запоздало, безрезультатно. Удар Картера ушел в воздух. Умник не глядя лягнул Картера, оттолкнулся от пола, кувыркнулся через голову и вскочил на ноги. Поднял червя. Червь норовил обвиться вокруг руки. Умник встряхнул его – так встряхивают пойманных гадюк ловцы змей. Солитер безвольно обвис.
– Я видел тебя, джинн, – сообщил Умник. – В моем шлеме сзади стоит камера, которая времени от времени следит за тем, не собирается ли напасть кто-нибудь из-за спины. Какой-нибудь резвый агент вроде тебя.
Картер мычал и корчился на полу, держась за пах. Судя по всему, Умник приложил его удачно.
Умник пошел к тумбочке, стоявшей в углу. Выдернул металлический ящик – отлично, то что надо. Вывалил содержимое на пол, поставил ящик на тумбочку и шмякнул глиста на днище как снулого угря.
– Эй, эй, – глухо сказал Картер. – Подожди, человек. Мы с тобой договоримся…
– Кто там бормочет? – осведомился Умник. – Джинн или глист? Или оба говнюка сразу?
– Это я. Хиту.
– Хиту? Что еще за дрянь такая?
– Я называю себя хиту. Вы, люди, называете меня червем – это неправильно. Черви – безмозглые примитивные существа. А я разумный. Я – ваш собрат.
– Собрат? – Умник усмехнулся. – Что-то сомневаюсь я в этом. По-моему, ты просто паразит – кишечный солитёр, измазанный в чужом кале и страдающий манией величия.
– Это проявление ксенофобии. Тебе неприятно видеть меня, но ты должен осознать, что я – представитель разумного вида, такой же, как и ты. Ты ведь не убьешь меня, железноголовый? Это глупо – убивать меня. Я – огромная ценность, все знают это.
– А я не знаю, и знать не желаю.
– Ты можешь получить за меня огромные деньги…
– Деньги – дерьмо. Я пришел сюда не за ними.
– Это очень большие деньги…
– Пошел к дьяволу.
Агент Картер резко поднялся на ноги. Лицо его застыло каменной маской, пустые глаза уставились на Умника – тупо, не отражая мыслей. Картер двинулся вперед, сжав стилет в руке.
– Ты меня достал, глист, – заявил Умник. – И зомби твои достали, и вонь твоя, и вообще, достало все на свете. Все, пока.
Он переложил нож в правую руку и рассек червя на четыре части – четырьмя короткими движениями.
* * *
Свист в ушах Лины усилился, возрос до непереносимого панического визга и оборвался – словно лопнула струна.
Лина, задыхаясь, хватая воздух ртом, прислонилась к дереву, вцепилась в него руками, чтоб не упасть.
Червь умер.
Это должно было принести ей радость, но не принесло. Не было сил радоваться. Силы кончились.
Червь умер. Сдох – так точнее. Лина осознала вдруг с ужасающей, провидческой ясностью – это не было конечным пунктом путешествия. Только лишь коротким привалом, минутной передышкой перед новым забегом. Она в упала в чужую реку, попала в яростный чужой поток, ее несло, било боками о камни, о стены, об острые выступы, шкура сдиралась с нее клочьями и отрастала снова, подчиняясь законам нечеловеческой регенерации. Зачем это, зачем? Чего ради? Она не знала.
Умник, наверное, знал. Хотелось верить, что знал. Он не говорил ничего, шпион проклятый, но выгребал в потоке весьма успешно, и тащил Лину за собой – как единственную не брошенную в бурунах рыбину, полудохлую, потерявшую природную красоту, оборвавшую плавники, но все еще живую, самую ценную из улова.
Лина не могла бросить Умника – она прекрасно понимала, что ее жизнь зависит от него не на сто – на тысячу процентов. Исчезнет Умник – закончится ее жизнь. Само осознание этого факта было отвратительно Лине, привыкшей чувствовать себя человеком высшего сорта в лучшей, самой совершенной стране. Но что она могла сделать, что? Она отчаянно хотела выжить и понимала, что на свои силы в этой гонке рассчитывать не приходится.
Головокружение медленно уходило. Земля под ногами перестала раскачиваться. Оглушительная тишина, бьющая по ушам, постепенно заполнялась звуками окружающей жизни.
Отдаленный надсадный вой…
Лина тряхнула головой, прислушалась. Приближающийся рев десятков моторов; поверхностным слоем наложен истеричный обертон сирены.
Что это, откуда?
Не по их ли души катят? Этого только не хватало.
– Эй, Умник, Умник, – бормотала под нос Лина, направляясь к дому. – Ты долго там, Умник? Слишком долго возишься. Кажется, пора отсюда валить.
* * *
– И был он предан огню, – бормотал под нос Умник, – и пожрало его пламя, лизало плоть его, и кричал он, и не было ответа тому воплю, и пропал его глас во тщете, аки глас вопиющего в пустыне. И изошел он дымом, пердячим паром, был разложен на молекулы и растворился в воздусех, дабы никогда не возродиться в живом мире, потому что сказал Господь – не место тебе в сем мире, скотинка ты плоская, белая, членистая, подобная не человеку, но бычьему цепню, Taeniarhynchus saginatus, бездушная и противная высшему творению. Аминь.
Он закончил сервировку. Блюдо выглядело так: нашинкованный на узкие полоски бледный плоский глист, украшенный четырьмя красными таблетками танопирита и политый густым соусом напалма. В центре композиции взгромоздилась пирамидка взрывателя.
Они не получат ничего – ни кусочка червя, ни даже пепла его. Они не дозрели до такого сокровища. И их безмозглые, сверхагрессивные форсфайтеры – подтверждение сей незрелости.
– Эй, джинн, – сказал Умник, – вали отсюда. Сейчас все это дело громко бабахнет. Беги, спасайся.
– Почему ты не убил? – спросил Руди, раскачиваясь на цыпочках, ковыряя пальцем в ухе, глядя на Умника блестящими черными глазами. – Не убил меня хорошего, не зарезал-застрелил?
– Не мое это дело – убивать. Во всяком случае, убивать без нужды. Сегодня тебе повезло. Вали отсюда.
– Давай съедим этого червячка, а, мардж? Наверное, он вкусный… – Руди облизнулся, осклабился в идиотской улыбке. – А то он это… убежит, и ты уже его не съешь. Никогда.
Джинн сбрендил? Не выдержал перипетий, свалившихся на его не слишком крепкую голову?
Да ладно… Притворяется он – чтобы половчее вывернуться и снова совершить какую-нибудь пакость. Тянет время. А копы уже приближаются – Умник слышит их.
– Иди сюда, – сказал Умник.
– Зачем?
– Иди сюда, говорю.
– Стреляй в меня, мардж! – Агент поднял руки. – Стреляй в ниггера Руди. Мои кореша сейчас в раю – они накололи меня, веселятся там с ангелочками, трахают небесных дев, пьют бухло, пляшут под музыку арф, а я стою здесь, весь в дерьме. Я хочу к ним.
– Черт! Как ты мне надоел…
Умник мотнул головой, пытаясь справиться с подступающим к горлу бешенством, в пять шагов добрался до агента, въехал ему в солнечное сплетение – не слишком сильно, так, чтобы тот сам мог двигать ногами, заломил его руку за спину и потащил к двери.
Дверь распахнулась.
– Умник! – закричала Лина. – Сюда едут! Куча коппи! Сейчас они будут здесь!
– Знаю. В курсе. – Умник вылетел на улицу, толкая впереди себя слабо брыкающегося, подвывающего джинна. – К скиперу, Лина! Бегом!
– Мы не успеем!
– Должны успеть.
– Не успеем. Я еле ползу.
– Заткнись. И беги.
Нужно было бросить джинна – здесь, на дороге. Не убивать – просто оглушить и оставить валяться. Но Умник почему-то упрямо тащил долбанутого агента с собой.
Лина прыгала как раненая курица, приволакивала ногу и ругалась вполголоса – ну где же проклятый пальцеглаз, почему никак не проснется, не поможет ей?
Пальцеглаз не подавал признаков жизни – словно и не было его никогда.
Они проковыляли триста метров, пересекли дорогу, ведущую к реке, с треском вломились в кусты. Вовремя. Перед самым носом у колонны. С воем пронеслись три полицейских машины с мигалками, за ними – фургоны пятнистой окраски… Один, другой, третий… Шесть штук. Затем – бесконечно длинная серебристая цистерна, влекомая утробно грохочущим тягачом. Все они направлялись к дому.
– Может, не заметили нас? – задыхаясь, спросила Лина. – Они туда, к дому, а мы успеем к скиперу.
– Вряд ли, – мрачно отозвался Умник. – Так не делается. Они будут прочесывать все. Вот, смотри…
В подтверждение его слов на дороге тормознули два джипа, дверцы распахнулись, люди в черных комбинезонах, в круглых шлемах, с автоматами в руках повыскакивали оттуда как черти из табакерок.
– Рассредоточиться через пять метров! – проорал голос, искаженный динамиком. – Свет не включать, использовать ПНВ! Одна шеренга на север, вторая на юг! При обнаружении противника – стрельба на поражение!..
– Ну, чего не орешь? – спросил Умник Картера. – Почему не зовешь на помощь? Это же твои.
– Не мои… Не наши… Что я, трехнулся, что ли? Ты же слышал – на поражение. Они сейчас полную зачистку делают. Хана нам всем…
– Ключ давай.
– Какой ключ?
– От скипера.
– Нет у меня. Он у Фила остался.
– Давай быстрее! – Умник сделал молниеносное движение, у горла агента оказалось лезвие ножа.
– Возьмите меня с собой! Я с вами!
– Ключ давай!
– А с собой возьмете?
– Возьмем. Ключ, скорее!
– На! – Руди, извиваясь под ножом, полез в один из десятка внутренних карманов пиджака, вжикнул молнией, ткнул в пальцы Умника пластиковый прямоугольник.
– Они прямо на нас идут! – прошептала Лина.
Шеренга двигалась на них, маячила темными силуэтами в просветах кустов, до нее было метров пятнадцать.
– Я их отвлеку, – сказал Умник. И нажал кнопку.
Шарахнуло будь здоров. Заложило уши, со стороны дома до самого неба поднялся раскаленный огненный гриб. Автоматчики дружно попадали носом в землю. Взрывом дело не ограничилось – грохот начался такой, словно два батальона стреляли друг в друга из всех видов оружия.
– Пиротехника, – сказал Умник. – Червь сгорел сразу, но я там еще кое-что поставил. Две минуты шумового прикрытия нам обеспечены. Побежали, Лина. И пригибайся, пригибайся. Не дай Бог словить пулю.
– Они нас пристрелят, Умник?
– Возможно. Не переживай… тебе это не впервой. Вперед.
– А я с вами? – громко зашипел Руди. – Ты обещал…
– Валяй. Не отставай только.
И они двинулись к скиперу. В сущности, пустяки – четыреста метров через кусты. Пустяки, если тебе не стреляют в спину.
Автоматчики очухались слишком быстро. Увидели их через свои ночные окуляры. Заорали, повскакивали и понеслись вперед, стреляя на ходу.
До скипера было не больше двухсот метров, когда пуля догнала Руди Картера. Агент СГБ дернулся на бегу, кубарем покатился в траву и затих.
Еще сто метров… Совсем, совсем немного осталось… Горячая игла насквозь пронзила спину Умника, выбив из его живота кровавый фонтанчик. Умник захрипел и начал заваливаться на бок.
Лина не дала ему упасть. Подхватила под руки и не останавливаясь потащила к скиперу. Пятьдесят шагов, еще пятьдесят – с каждым шагом все легче, соня-пальцеглаз, видимо, почувствовал настоящий экстрим, наконец-то соизволил включиться в гонку на выживание…
– Лина… – шипел Умник, мотая головой и сплевывая розовую слюну, – Два действия… Всего два…
– Не разговаривай!
Пуля тюкнула в ногу Лины, ужалила, но не остановила ее – то ли не пробила кевлар, то ли боль растворилась в адреналине. Еще чуть… Скипер, Господи. Движения на автомате – ключом по прорези, дверь скользит в сторону, Умника броском внутрь, прыжок на сиденье.
Перед тем, как дверь успела закрыться, Лина словила-таки еще один гостинец – в левый бок. Эта пуля точно отскочила от комбеза – иначе смерть бы Лине сразу, но и точно сломала пару ребер, выбила дыхание.
Лина свалилась на Умника, из последних сил цепляясь за реальность, стараясь не потерять сознание.
– Лина, – сипло прошептал Умник, – два действия, два… Вставь ключ в гнездо. И второе – введи программу. С диска… Ты сумеешь?
– Спрашиваешь… – Лина ухватилась за приборную доску, медленно, сантиметр за сантиметром, привела себя в сидячее положение. – Где диск?
– Здесь.
Умник дотронулся пальцем до лба, из шлема выехал мини-дисковод. В нем лежал золотистый кружок, два сантиметра в диаметре. Лина подцепила диск пальцем – осторожно, насколько позволяли трясущиеся руки. Не дай Бог уронить.
– Авторежим? Там все прописано?
– Да, да. Быстрее, пожалуйста…
По скиперу стреляли снаружи со всех сторон – грохот стоял жуткий, как в металлической бочке, по которой бьют палками. Пока скипер держался. Он и должен был держаться, модель TRE-234-pp, военная машинка, пули такую не берут.
Сейчас притащат что-нибудь потяжелее, можно не сомневаться. Взлетим тогда до самых небес, точно. Секунды тикают в голове с пулеметной скоростью. Ключ в гнездо до упора – скипер сразу ожил, включил все системы, в том числе и внешнюю защиту. Сразу же – диск в монетоприемник. Ну, давай же, машинка, долго думаешь! Быстрее, быстрее!
Ага. Надпись на экране: «Путь распознан. Начать подготовку к стандартному скипу?»
Да нет же, нет! Пальцы Лины бегают по клавишам, оконца меню падают, раскрываются и меняют друга одно за другим. Какой, к черту, стандартный скип? Да к нему готовиться минут десять! Прыжок в сверхэкстренном режиме – только так! Да где же он, мать его, куда запропастился?
Ага, вот оно! Лина ударила по кнопке.
Скипер запаниковал.
«Предупреждение: скип в сверхэкстренном режиме может привести к механическому разрушению аппарата. Предупреждение: скип в сверхэкстренном режиме может привести к сбою программного обеспечения. Предупреждение: скип в сверхэкстренном режиме может привести к перегрузкам, несовместимым с жизнью экипажа. Предупреждение…»
Ладно, ладно, кто этого не знает? Не трясись, машина. Даст Бог – долетим, не развалимся.
Поехали.
* * *
Агент Грант Фостер спешил изо всех сил, несся на джипе прямиком через кусты – ветки били по стеклу, прыгали в свете фар. Прыгал и Фостер, взлетал на кочках, стукаясь бронированным цереброшлемом о потолок.
Идиоты, идиоты! Нашли кому поручить дело – черномазому ковбою Руди Картеру, амбициозному, малоквалифицированному пижону. Ну и что, что он, агент Фостер, был на задании в Малайзии? Надо было вызвать его – срочно, а не тогда, когда все начало рушиться. Допрыгались. Инопланетный объект, похоже, уже уничтожен. Не хватало только, чтобы эта сладкая парочка – шпион и девчонка-форсфайтер – успели удрать на армейском, новейшего образца скипере.
Еще можно успеть… Точно успеем. Фостер глянул на часы. Еще полторы минуты. Через девяносто секунд сработает МТ-гаситель и скипер вырубится – как и вся электроника на километр в округе.
Мы возьмем их.
Гулкий звук сотряс землю – словно лопнул воздушный шарик размером с небоскреб Эмпайр Стэйт Билдинг. Джип заглох прямо в воздухе, в очередном прыжке – приземлился уже в спячке, потеряв усиление руля и тормозов, утратив большую часть маневренности. Фостер вдавил педаль тормоза до пола, вырулил, развернувшись задом наперед и едва не завалив машину на бок, распахнул дверь и выбрался наружу.
Он не доехал до скипера полторы сотни метров. Вернее, до места, где скипер только что стоял.
Фостер смотрел на поляну, по которой только что прошелся шквал. Ужас застыл на его лице – гипертрофированно мужественном, свежем, пересаженном меньше года назад.
Экстренный скип-старт совершил то, что и положено было ему совершить – сшиб с ног всех людей на двести шагов вокруг, повыбивал половину стекол в машинах, раскидал по земле аппаратуру и вырубил всю электронику – в том числе МТ-гаситель.
Впрочем, теперь это уже не имело значения.
* * *
Лина совершила сверхэкстренный прыжок в первый раз в своей жизни. Сей опыт мог бы добавить немало ценного в ее пилотную практику. Мог бы. Если бы она помнила хоть что-нибудь…
Она потеряла сознание в первую же секунду скипа. И очнулась, когда скипер уже стоял в месте назначения, тонко вибрировал, остывал, отходя от напряжения.
Открыла глаза. Провела рукой по лицу – господи, откуда столько кровищи… Из носа течет ручьем. И за воротник тоже… из ушей. Из всех дырок хлещет. Что, скипер разгерметизировался? Да нет, вряд ли. Дышать есть чем. Это просто перегрузка. Жуткая перегрузка.
Лина покосилась вправо. Умник жив. В полной отключке, конечно, но дышит. Пока дышит…
Где они?
Лина дотронулась мокрыми пальцами до пульта, ввела запрос. Экран вспыхнул на мгновение и погас. Включить резервную систему… Тоже не работает. Ничего не работает. Прилетели, значит. Совсем прилетели. А куда?
Они уже Европе, в неизвестной стране Умника? Это было бы хорошо, но… Быть такого не может. Лина посмотрела на часы – скип продолжался 12 минут, а прыжок через Атлантику в земной атмосфере не может занять меньше часа, даже в экстренном режиме.
Свет вспыхнул, ударил в окна скипера так резко, что Лина не просто зажмурилась – вскрикнула, закрыла глаза рукой.
– ГАВ ГАВ ГАВ!!! – пролаял мегафон снаружи. – ГАВ ГАВ ГАВ ГАВ ГАВ!!!
Не собачий лай, конечно. Какой-то язык – увы, незнакомый Лине, к тому же искаженный хрипом динамика. Явно что-то приказывают… Но что?
Господи, хоть здесь-то в нее не будут стрелять? Сколько можно?
Лина еще раз попыталась оживить приборы. Бесполезно. Дверь придется открывать вручную. Задача не самая легкая – особенно после экстренного скипа. Обшивка снаружи наверняка оплавлена.
Она медленно, стараясь не делать глубоких вдохов, повернулась налево, потянулась рукой к вороту. Сломанные ребра тут же вогнали в грудь пушечный заряд боли. Лина охнула и свалилась обратно на спинку сиденья.
Нет уж, фигушки. Она, похоже, снова стала инвалидом – будем надеяться, не навсегда. Пусть эти, собакоязычные, сами достают ее. Пусть сами вскрывают скипер.
Прожекторы снаружи умерили сияние, и Лина наконец-то смогла увидеть то, что происходит снаружи. Скипер стоял на асфальтовой площадке, в окружении кубов-ангаров – обшарпанных, серых, с узкими бойницами окошек. Слева шел высокий бетонный забор, над ним – несколько рядов колючей проволоки. Впереди – пара бронетранспортеров, стволы их нацелены на скипер. Слева – армейский грузовичок. В кузове, как раз на уровне Лины, стоит какой-то хмырь – рыжий, бородатый, в пилотке, камуфляжном костюме, перетянутом ремнем и портупеями. На плечах – погоны. В правой лапе – автомат, в левой – мегафон.
И снова: «ГАВ ГАВ ГАВ!!!»
– Эй, ты, придурок, открой дверь, – тихо сказала Лина. – И побыстрее открой, а то парень умрет. – Она показала пальцем на Умника. – Он ведь ваш, да? Вы ведь не хотите, чтобы он умер?
Бородатый, как ни странно, увидел то, что показывала Лина. Наклонился к стеклу, всмотрелся в салон. Тоже показал пальцем на Умника. И гавкнул:
– УРИ?
Во всяком случае, так это звучало.
– Ури, – повторила Лина.
– УРИ, НА?
– Ага, урина, – кивнула головой Лина. – Сплошная урина. Открывай, мужик.
– ЛИНА? – На этот раз бородатый показал пальцем на Лину.
– Да, да, Лина. – Лина снова кивнула. – Это я. И Умник – Ури, или как там его по-вашему зовут. Мы прибыли. Вытаскивайте нас отсюда, рыжие собачки.
Бородатый неожиданно расцвел в широчайшей улыбке, несколько подпорченной отсутствием пары передних зубов. Оживился, замахал кому-то руками, снова завопил на своем странном языке – слава Богу, на этот раз без мегафона. Из-за ангара вырулила машина скорой помощи – самая обычная, без военных наворотов. Со всех сторон появились люди – тоже обычные, в рабочих оранжевых робах, не в камуфляже. Трое из них шустро кинули на борт грузовичка сварочный аппарат, вскочили следом, оттеснили плечами рыжего бородача – похоже, совершенно ошалевшего от счастья, и начали вскрывать скипер. Полетели синие искры… Лина закрыла глаза.
Дверь открылась, в салон ворвался свежий воздух.
– Лина? Здрявствуйти, вы Лина? – спросил голос на английском языке с незнакомым, но противным акцентом.
– Да.
– Лина Горны? Тот сямый?
– Да. Тот самый.
– А Ури? Как он есть? Он в живых?
– Пока в живых, – сказала Лина. Открыла глаза и увидела перед собой лицо пожилого человека. Впрочем, не пожилое… просто морщинистое – как у Умника. Физиономия, не испытавшая косметических подтяжек – сразу видно, что не американец. Человек из страны, где в моде морщины на лбу и в уголках глаз.
– Ури был ранен?
– Он ранен. Тяжело ранен, понимаете? Если вы будете так долго возиться, он не дотянет…
– О, не быспокойтесь, Лина, – человек улыбнулся. – Все уже в порядке дел. Думайте, что вы дома. Мы очень вас ждать, очень. Дальше все будет хорошо.
