Глава 25

До знакомства с Провидцем я относился ко всяческим видениям и предсказаниям с изрядной долей скептицизма. Вполне возможно потому, что все эти пророки, оракулы и прочие представители данной братии из магического мира в большинстве своём рассказывали всем, кто был готов их слушать, о будущем. И то будущее, о котором они говорили совпадало с реальностью разве что в качестве исключения. В конце концов, слишком уж оно переменчиво, чтобы можно было с полной уверенностью что-то утверждать, надеясь при этом, что ничего не успеет измениться.

В этом смысле куда практичнее было бы сосредоточиться на настоящем, или хотя бы прошлом. Уверен, многие бы так и сделали, да вот только… у этой стороны магического дара «переключения каналов» не предусмотрено. Как «антенна» настроена, то она и будет показывать. И у Михаила в этом смысле очень удачные настройки. Он ведь тоже может предвидеть грядущее, правда не более, чем на несколько секунд, реже — минут, чего вполне достаточно для применения данной способности в бою.

Иная же грань его сил — возможность принимать эдакие пакеты данных прямиком из ноосферы, или откуда на самом деле они поступают. И, как оказалось, ретранслировать их другим людям. Похоже, его сверхсилы не раскрыли даже половину своего истинного потенциала и таят в себе ещё множество сюрпризов. Вот только сможет ли Михаил со всем этим справиться? Как говориться, во многих знаниях — многие печали, и это выражение наиболее верно отражает суть его проблем.

В конце концов, он пока ещё совсем пацан, со всеми вытекающими — впечатлительный и эмоциональный. Ему должно быть очень непросто смотреть на всё это отрешённо, с позиции наблюдателя. А уж когда в видении фигурирует не то, что близкий, но хотя бы просто знакомый ему лично человек — то и подавно. Так что, увидеть собственными глазами произошедшее с его лучшим другом, зная при этом, к чему всё привело, оказалось тяжким ударом для его психики. Мягко говоря.

И пусть мы узнали кое-что интересное о той угрозе, что нависла над столичными сверхами, включая зарегистрированных, видя разбитого парня мне кажется, что оно того всё же не стоило. Но это уже произошло, причём лично от меня тут мало что зависело — простое стечение обстоятельств. Ну или не совсем простое, учитывая, что Провидца к Вирту «ноги сами привели». В любом случае, следовало хорошенько обдумать увиденное, и… поддержать Михаила, чтобы он не ушёл в себя, скатившись в депрессию, либо не начал творить глупости, что вполне свойственно для его возраста.

Эх, был бы он на несколько лет старше, можно было бы использовать проверенный поколениями метод с задушевным разговором в компании пузыря. А так… Я расчистил часть журнального столика, стоящего перед диваном от захламляющих его журналов самой разной направленности, и поставил на него кружку с горячим чаем, заваренным Виртом, после чего присел рядом с более-менее успокоившимся подростком.

Выглядел Михаил не очень — взъерошенный, с закрывшей глаза чёлкой, покрасневшим носом и подрагивающей нижней губой. Он забрался на диван с ногами, обхватив руками колени, бездумно глядя в пустоту и не обращая на меня внимания. Ну, я предполагал, что просто не будет, а потому расслабленно откинулся на спинку, прикрыв глаза и погрузившись в лёгкий транс. Нечего его лишний раз тормошить, а вот хотя бы просто побыть рядом — не помешает.

Прошло, наверное, где-то около часа — напрочь проигнорированный чай давно уже остыл — прежде чем Михаил, наконец, подал голос:

— Сев? — Негромко позвал меня он, вероятно думая, что я задремал.

— Да, Миш, — я тут же открыл глаза и приосанился, всем своим видом показывая, что готов слушать.

— Что мне делать, Сев? — Как-то беспомощно вопросил он.

В данном контексте это был скорее риторический вопрос, на который, впрочем, я мог бы ответить много чего интересного. Не раскисать, собраться и сосредоточится на тренировках, не делать глупостей и всё в таком духе. Однако сейчас подобные нравоучения придутся не к месту, Провидец их скорее воспримет в штыки, чем примет в качестве совета.

— Жить, Миш, — вздохнул я. — Просто жить дальше.

— Осознавая, что эти… — он запнулся, явно не зная, как бы поточнее охарактеризовать тех чокнутых скотов из видения, — что они живы и на свободе?!

— Да, именно так, — ответил я, крепко сжав его плечо. — Возможно, это прозвучит чересчур банально, как в каком-нибудь дурацком боевике про становление героя, но ты сильнее, чем думаешь, ты справишься. А что до, как ты метко выразился, «этих», то своё они ещё получат. Они успели настроить против себя уже очень многих, сомневаюсь, что они смогут долго скрываться. А как здесь разбираются с Уродами, ты лучше меня знаешь.

— Да, — угрюмо кивнул он. — Но как бы я хотел разобраться с ними сам.

— Ты в этом не одинок, таких желающих целая очередь наберётся.

— Я… я понимаю, что ты имеешь ввиду. И знаю, что ты прав, просто это… это будет непросто. Сидеть сложа руки и ждать, пока другие разберутся с моей проблемой, я имею ввиду.

— У тебя получится, просто держи в голове, что этот странный человек с ещё более странными идеями умудрился стать общей проблемой, пусть и не многие об этом пока знают. А те, кто знает, уже начали за ним охоту. Я, конечно, не умею предсказывать будущее, но тут и без того понятно, что очень скоро к этой охоте присоединяется остальные.

И я, признаться, намерен этому поспособствовать, ибо увиденное своими глазами в лаборатории, а потом и в видении, обеспокоило меня куда сильнее, чем я старался продемонстрировать. Пазл медленно, но верно складывался в весьма нелицеприятную картину, в которой перемешено слишком много элементов, от знаний из иных миров, до участия во всём этом некоей тайной Уродской организации. Вполне может статься, что в одиночку мне такой «салат» не переварить, а значит нужно пригласить к столу побольше гостей.

— В любом случае, если тебе удастся увидеть что-то ещё, именно это может стать решающим фактором.

— Видения не приходят по щелчку пальцев, — покачал головой он. — И уж тем более никогда не угадаешь, о чём будет следующее. От меня может оказаться не много толку.

Я закатил глаза и тяжко вздохнул. Как же тяжело с этими подростками, неужели и я был таким несколько жизней назад? Впрочем, во время нашей последней беседы Шоу утверждала, что я до сих пор недалеко ушёл. В любом случае, сейчас я чувствовал себя не столько мудрым наставником, сколько эдаким старшим братом, который возможно и не знает ответов на многие вопросы, но зато куда понятнее младшему поколению сам по себе и вполне может задавать направление собственным примером.

— Поверь, это не та битва, где я сам хотел бы быть в первых рядах, — проворчал я. — В конце концов, я не настолько самонадеян, чтобы рассчитывать самостоятельно, как ты сказал, «разобраться» с врагом, возможности и ресурсы которого мне даже близко не известны, рискуя при этом, в случае малейшего промаха, подставить под удар своих друзей и близких. Учись расставлять приоритеты, Миш, иначе твоя геройская карьера рискует оказаться пусть и яркой, но очень короткой.

Моя отповедь явно заставила пацана задуматься. Он даже взял чашку и отхлебнул холодного чая.

— Кстати, — будто о чём-то вспомнив, встрепенулся он, — как там Вирт? С ним всё в порядке?

— Всё пучком! — Донеслось из-за полок. — И спасибо, что, наконец, поинтересовался!

Чем дальше, тем сильнее я втягивался в специфику своей профессии. Вернее, в ту её часть, что связана с бумажной работой, которой меня нагружали прежде всего. Что и сказать — это есть неизбежное зло, бороться с которым бессмысленно. И умение хоть как-то справляться с ним — воистину бесценный опыт. Который, правда, вполне можно получить и работая в какой-нибудь заштатной фирме обычным клерком, но не суть.

Не скажу, что был прямо погребён под завалами различной макулатуры, но её и впрямь хватало. И в будущем, когда стажировка окончится и мне придётся взяться за работу всерьёз, количество документов, в которые мне необходимо будет вникать, только увеличится. Я с ужасом смотрел на штабеля папок, которые чуть ли не вагонами завозили в кабинет начальника отдела, и тихо охреневал от осознания того, во что именно ввязался.

С другой стороны, когда значительная часть твоей жизни занята борьбой со всякими монстрами — теперь правда чаще в человечьем обличье — поаутировать над бумажками бывает так приятно. Выбросить из головы все гнетущие мысли о происходящем как в этом мире в целом, так и в Москве в частности, и погрузиться в сухие строки всяческих отчётов, докладов и служебных записок. Раствориться в повседневной рутине. Должен отметить, что временами это прочищает мозги намного лучше, чем медитации. Ну, смена деятельности, всё такое…

Я настолько сильно залип в бумажки, которые куратор навалил мне на стол в начале рабочего дня, что совершенно не заметил неожиданно начавшийся вокруг нетипичный для подобного места шум. И лишь похлопывание по плечу одним из коллег вернуло меня к реальности. В отделе царила непривычная суета. Не та деловитая суета, когда все поглощены общим делом, а совершенно другая, куда более напряжённая и хаотичная. Вызванная будто осязаемым смятением сотрудников.

О причинах происходящего гадать долго не пришлось, краем уха я расслышал доносящийся с улицы протяжный вой сирены, а на мобильный мне пришло оповещение об опасности предположительно оранжевого уровня с призывом срочно скрыться в ближайшем Убежище. Находись я сейчас в Победограде, то первым делом подумал бы на прорыв тварей из Зоны, но здесь, в Москве… Что могло произойти, чтобы под угрозой оказался центр Столицы? Неужели каким-то Уродам всё же удалось обойти все меры безопасности? В таком случае, чего нам ждать? Если с Извергами всё более-менее понятно, то человеческая фантазия иной раз может преподнести столь неприятный сюрприз, что потом полгорода отстраивать придётся.

Я встал из-за стола и огляделся. Остальные сотрудники стекались к выходу в фойе и я, подхватив с вешалки пиджак и надевая его на ходу, поспешил за ними. В конце августа у нашего отдела была учебная тревога, когда мы все организованной толпой спускались в расположенное прямо под зданием Убежище. Сейчас нам предстояло повторить это уже в условиях реальной опасности.

Незаметно свалить при этом не было никакой возможности, хотя меня так и подмывало, фигурально выражаясь, найти ближайшую телефонную будку, нацепить геройский костюмчик и, сверкая красными труселями, лететь всех спасать направо-налево. В смысле, делать что-то полезное, а не сидеть под землёй в ожидании окончания заварушки. Однако же, все сотрудники строго фиксировались и не было никаких исключений ни для начальников, ни для стажёров. Вон и Павел Ильич, недовольно хмурясь, вышел из своего кабинета в сопровождении секретаря, нагруженного стопкой пухлых папок, присоединившись к остальным столпившимся возле лифтов.

Причём не обычных, а специальных, повышенной грузоподъёмности, ведущих непосредственно в Убежище. Во всём этом огромном здании имелось несколько точек входа с отдельными лифтовыми шахтами, и все они были распределены по этажам, дабы максимально ускорить эвакуацию сотрудников. Тем же, кто работает на первых пяти этажах вообще предписывалось использовать лестницу. В общем-то всё сделано вполне по уму, я ещё во время учебной тревоги поразился продуманности этой системы.

А ведь здание-то достаточно старое, возможно, когда оно проектировалось, об угрозе Извергов и не знал никто. Тем не менее, тогда существовали иные угрозы, типа обмена ядерными подарками с нашими нынешними заокеанскими друзьями. И этого было более чем достаточно, чтобы всерьёз задуматься о безопасности не самых последних в управлении государством людей. Понятное дело, что сейчас оборудование обновили, как сами лифты, например, но вот те же лифтовые шахты для экстренного спуска под землю были заложены в проект изначально.

Само по себе Убежище оказалось довольно маленьким по сравнению с остальными, на очень ограниченное количество человек. Ну оно и понятно, ведь запускать сюда посторонних, как, к примеру, в Убежищах, что расположены под школами, не предполагалось. Просто потому, что в центре Москвы их и без того хватает, они чуть ли не на каждой станции метро имеются. И, меж тем, оно было оборудовано всем необходимым, чтобы следить за происходящим снаружи. Так что за развивающимися событиями я наблюдал через один из экранов, установленных под потолком, по которому крутили экстренный выпуск новостей.

Как я и подозревал с самого начала, во всём оказались замешаны Уроды — неизвестные личности в странных костюмах, состоящих из какого-то обгоревшего тряпья, захватили монорельсовый состав. Да, в Москве, оказывается, есть и такое. В смысле, что-то подобное было и в Москве моего родного мира, но там, насколько я помню, была одна единственная линия где-то в северных округах. Здесь же имелась кольцевая колея, идущая вдоль Садового кольца, с несколькими ответвлениями. Очень популярный вид транспорта, особенно среди туристов, позволивший неплохо разгрузить центральные дороги.

И вот — один из кольцевых составов оказался в руках Уродов-поджигателей. На видео с вертолёта было видно, как они, высадив панорамные окна по обе стороны, поливают улицы огнём из огнемётов. Наверняка опять крафтовые штучки, дальнобойность и мощь этих поделок просто поражает — за несущимся составом оставалась натуральная огненная стена. Горели попавшие под струи пламени деревья, машины, не особо капитальные конструкции вроде ларьков и небольших магазинов. Да что там — даже асфальт, и то горел! Хорошо хоть, что до жилых зданий их грозное оружие не доставало, колея монорельса, в соответствии со стандартами безопасности, располагалась от них достаточно далеко.

Над составом уже висели несколько джетвингов, однако активных действий Герои пока не предпринимали, видимо боясь навредить удерживаемым Уродами-террористами заложникам. Закадровый голос вещал о том, как произошёл столь дерзкий захват, а в углу экрана, чтобы не мешать кадрам с вертолёта, было выведено изображение с камер на станции, где показывалось, как туда врываются люди в костюмах и начинают в прямом смысле жечь, используя довольно компактные устройства — не больше укороченного автомата — без видимых объёмных баллонов.

Вскоре за всей этой процессией увязалась спецтехника Спасателей, что по мере сил пытались тушить оставшийся за Уродами огненный след. Вот уж к кому тут нареканий быть не может, ибо действовали они столь чётко и слаженно, будто нечто подобное у них каждый день происходит. Их машины плевались пеной даже не сбавляя хода. Также я заметил человеческие фигурки, летящие поодаль от состава, дабы не попасть под огненные струи. По ходу туда подтянулись все сверхи, чьей способностью был полёт.

Я вытянул шею и оглядел своих столпившихся возле экранов коллег, что, шёпотом между собой переговариваясь, наблюдали за происходящим. Покинь я их сейчас по-тихому, никто бы этого даже не заметил… за исключением множества камер и прочих датчиков. Не говоря уж о том, что выбраться из закрытого Убежища, не повредив его в процессе, было бы затруднительно даже для меня. Здесь толщина стен такая, что и бестелесность не поможет. И не стоит забывать о заблокированных лифтовых шахтах и толще земли над головой.

В общем, встрял я тут капитально, и, если я не хочу себя деанонимизировать, мне остаётся только расслабиться и… надеяться, что столичные Герои знают, что делают и в состоянии справиться с подобной напастью самостоятельно. В конце концов, как-то же они жили без такого со всех сторон полезного меня раньше! Ну а если без излишней в данной ситуации иронии, то примерно об этом я и говорил вчера Михаилу. В конце концов, мир вокруг меня не вертится, и я вовсе не обязан что-то кому-то доказывать и быть в каждой бочке затычкой. Там наверняка собрались лучшие люди, намного более компетентные в вопросах противодействия Уродам и спасения заложников.

И верно — стоило только подумать об этом, как со стороны Героев начался какой-то движняк. Масовские джетвинги образовали некое подобие клина, стараясь держаться за несущимся составом, успевшим набрать приличную скорость, в то время как сверхи-летуны принялись отвлекать огонь — причём в данной ситуации в прямом смысле огонь — на себя, маневрируя в опасной близости от огненных струй.

Парочке Героев даже не повезло, по одному прошлись чуть ли не прямой наводкой, после чего он, оставляя за собой дымный след, пошёл на экстренное снижение, а второй… второго просто как-то странно повело, будто он во что-то невидимое врезался, после чего тот просто и незатейливо упал. Надеюсь с ними всё будет хорошо, да и не зря же за Спасателями кареты скорой помощи пристроились, наверняка подберут сбитых.

Тем временем строй джетвингов прошёлся над составом, десантируя Героев. Сам состав состоял всего из трёх не особо длинных вагонов, так что пространства для манёвра у них было не очень-то и много. Среди высаженных на крыше фигурок особо выделялась одна, объятая фиолетовым пламенем. Даже с такого расстояния не узнать Адамантового Витязя было невозможно. Впрочем, я ничуть этому не удивился, ведь если он способен разжигать пламя, то скорее всего способен и тушить его.

Но не значит ли это, что где-то там может быть и Яшма? Сколько бы я не вглядывался в изображение, никого похожего на неё разглядеть не смог. Ну, оно и понятно, в конце концов она совершенно не боец ближнего боя, ей в тесноте вагона делать нечего. Вот Кварц мог бы оказаться в данной ситуации не лишним. Хотя, не сомневаюсь, что кварцезаменителей у столичного отделения МАС хватает.

Кто через выбитые окна, а кто прямо сквозь крышу, проделав себе проход способностями, примерно десяток Героев проник внутрь. Понятия не имею, что там с заложниками, но надеюсь, что они учли этот момент при планировании штурма. Очень быстро в вагонах началось какое-то светопреставление, будто внутри ящик с фейерверками взорвался. Всё сверкало, искрило, пыхало языками пламени, а потом и вовсе заволокло густым чёрным дымом. Вертолёт прессы не мог опустится достаточно низко, чтобы показать, что же именно творится внутри. Чудо, что он вообще не отстал, но тут, видимо, сказались технологии, позволившие ему развить достаточную скорость, чтобы держаться наравне с джетвингами.

Кульминацию разворачивающейся трагедии мы, можно считать, что всем МИДом, смотрели с замиранием сердца. Состав ещё больше ускорился и, на так неудачно попавшемся повороте, сорвался со своего рельса. Под ним находилось что-то типа автомобильной развязки, и, хотя всех с маршрута его следования успели эвакуировать, разрушения после подобного были бы не малые. Да и без жертв точно бы не обошлось. Уродов можно не считать, с Героями — как повезёт, а вот обычных пассажиров, если из них к этому моменту вообще кто живой остался, сейчас поубивало бы точно.

Тем не менее, со всей силы состав не сверзился, его что-то будто бы подхватило прямо в воздухе и аккуратненько опустило на асфальт. Поразительно, телекинез подобной силы… не уверен, что даже Мракоборец, лидер Победоградских Героев Ассоциации, смог бы провернуть нечто подобное. Вертолёт снизился, и мы смогли пронаблюдать, как двери вагонов раскрылись и оттуда сначала выпрыгнули Герои, которые принялись помогать спускаться освобождённым заложникам, невесть каким образом выжившим в этом огненно-скоростном аду. Вокруг от меня раздались облегчённые вздохи и одобрительные возгласы. Оно и понятно, в подобных ситуациях эппи энд — явление не частое.

Впрочем, наиболее авторитетные коллеги вели себя куда более сдержанно, продолжая сосредоточенно следить за развитием событий. И правильно — как-то… странно там всё получилось. У меня пальцев на всех конечностях не хватит, чтобы пересчитать все эти странности. Интересно, что будет озвучено в официальных выводах?

Геннадий не всегда был таким приземлённым человеком, каким считал себя теперь. Да, было время, когда он, только обретя свои способности, испытывал их пределы с небывалым энтузиазмом. И, с не меньшим энтузиазмом искал для них достойное применение. Молодого бунтаря, каковым он тогда являлся, регистрация в МАС откровенно не прельщала, но и идти скользкой дорожкой криминала также не хотелось. Вот так он, подобно многим другим, и стал Диким Героем.

Сначала пытался действовать самостоятельно, потом оброс друзьями и знакомыми, многие из которых оказались близки ему по духу. Они стали действовать сообща, чем дальше, тем сильнее сплавляясь в единый коллектив. Сам Геннадий никогда не видел себя в роли лидера. И пусть он не был обделён некими организаторскими талантами, воодушевлять народ и вести его за собой у него не очень-то получалось. Чего нельзя сказать о его лучшем друге Владе, в последствии более известном под своим геройским именем Бардак.

Да, это имя подходило ему как нельзя лучше. Влад не признавал никаких авторитетов, был себе на уме и откровенно ненавидел навязываемые кем-то условности, правила и ограничения. Он являлся в прямом смысле диким Героем. Если бы не благоразумие самого Геннадия, его друг, которого и без того считали тем ещё беспредельщиком, в конце концов наверняка оказался бы по ту сторону закона.

Но несмотря на весьма своеобразные взгляды, Бардак отлично понимал людей. Он будто видел их истинную суть, знал, чего они хотят, и мог вести их за собой. Именно он и стал лидером их поначалу совсем небольшой группировки, в то время как сам Геннадий был его правой рукой и фактически именно он обеспечивал её существование и дальнейшее процветание. Именно его усилиями двадцать лет спустя Анархисты стали теми, кем стали — одной из крупнейших ОГГ Москвы, с которой вынуждена считаться даже Ассоциация. Хотя для этого и пришлось пойти на некоторые уступки и договорённости. Негласно, разумеется.

Просторный двухэтажный бар «Крылья свободы» являлся чем-то типа основной базы Анархистов и Геннадия всегда можно было найти на своём посту — за дальним столиком в компании ноутбука и телефона. Теперь он редко одевал костюм, с головой уйдя в администрирование их «небольшого клуба по интересам», как он любил называть эту не вполне легальную организацию.

Тем не менее, именно его стараниями у Анархистов имелись вполне официальные источники доходов, позволяющие рядовым членам «клуба» вести более-менее беззаботную геройскую жизнь, не отвлекаясь на такие мелочи, как постоянная нужда самостоятельно искать проблемы на свои задницы. Несмотря на декларируемые фактическим лидером Бардаком принципы свободы, у Геннадия всегда находилась работёнка, достойная Героев, и отказываться от неё никто не спешил, а то так можно и вовсе из обоймы выпасть.

Основным занятием Геннадия, помимо поддержания ОГГ на плаву в принципе, являлось и увеличение её влияния. Они уже «крышевали» несколько районов, собственными силами изводя на своих территориях всякую извергскую, уродскую и подпольную гнусь. И были не слишком рады представителям других фракций, периодически ввязываясь в стычки. Впрочем, даже среди Анархистов не водилось идиотов, что попытались бы докопаться до Кулаков, которые не признавали подобные условные разграничения на сферы влияния в принципе.

Помимо всего этого Геннадий не забывал уделять своё внимание и работе в сети, довольно плотно контролируя специально нанятых специалистов, что пиарили Анархистов в интернете. Благодаря этому прилив новичков у них никогда не заканчивался, пусть и не все оставались с ними надолго. Не многим нравились царящие в организации порядки, однако же сам Геннадий считал это чем-то вроде естественного отбора, когда всякая бесполезная шелупонь отбраковывается и остаются лишь самые лучшие — те, кто способен в полной мере впитать «дух анархизма», о котором частенько упоминал сам Бардак.

В конце концов ничего особо важного, кроме расположения «яслей», неофиты узнать не успевали. Ну а сами «ясли» — место сбора новичков — они регулярно переносили. Мера предосторожности, отлично вписывающаяся в их хаотичную натуру.

Тот день начинался как обычно и должен был закончится привычной рутиной против чего сам Геннадий совершенно не возражал. Днём бар был закрыт, и Геннадий мог себе позволить поработать в спокойной обстановке. Впрочем, он давно привык к гомону заливающихся пивом Анархистов, и они ему не мешали. Иногда он даже присоединялся к общему веселью, которое постоянно поддерживал собственным примером Бардак.

Тем не менее, бывают моменты, когда всё идёт под откос. Для одного конкретного сверха таким моментом стал тот, в который банда неизвестных Уродов умудрилась захватить состав монорельса. Новостные ленты тут же наполнились соответствующими заголовками, а за окном можно было расслышать далёкий вой сирен.

Геннадий лишь хмыкнул, пройдя по одной из многочисленных ссылок и прочтя, что в центральном округе и прилегающих районах была объявлена эвакуация. Как будто состав с Уродами мог соскочить с рельса и докатить аж до Красной Площади! Тем не менее, инструкции есть инструкции, они написаны кровью невинных жертв и лучше часик потолкаться в Убежище, чем оказаться в какой-нибудь неприятной ситуации на поверхности.

Тем более, что эти конкретные Уроды уже доказали, что способны удивлять — нет ничего проще, чем обесточить монорельс, но, тем не менее, он двигался и не думая сбавлять скорость. А значит, Уроды не так просты и, как минимум, обеспечили себе мобильность в пределах заданного маршрута. Возможно, у них имелся с собой собственный источник питания, который каким-то невероятным образом подключили к машине…

— Геныч! — Ворвался в помещение взмыленный Бардак, потрясая своей пышной бородой, пусть на ней и начала пробиваться седина. — Уже видел, что творится?!

Он упал на стул напротив, возбуждённо взмахнув руками и чуть не сбив стоящую на столе чашечку кофе.

— Ага, бардак какой-то, — съязвил Геннадий, закрыв крышку ноута и, от греха, отставив его в сторону.

— Хе-хе, он самый, — усмехнулся старый друг. — И тебе повезёт лично в нём поучаствовать. Собирайся, тебя там просят.

— Что?.. — Геннадий не сразу сообразил, о чём вообще речь. — В каком смысле, просят?

— В прямом, Геныч, в прямом, — Бардак перестал лыбиться, вмиг посерьёзнев. — Насколько я понял, там сейчас очень летуны нужны, так что подтягивают всех, кого могут, даже нами не побрезговали.

— Ясно, — выдохнул Геннадий, влив в себя оставшийся кофе.

Ему и правда всё было ясно, ибо подобное и впрямь оговаривалось в их договоре с Ассоциацией. О тех уступках на которые им пришлось пойти ради спокойного существования организации знали лишь они двое. И только Бардак, как лидер Анархистов, имел прямые контакты с МАС. Сотрудничество с Ассоциацией среди Диких не особо поощрялось, но это не касалось экстренных ситуаций, так что здесь они даже в плюсе окажутся, однако… он уже очень давно не занимался ничем подобным.

— Гена, мы не можем отказаться, — проницательно блеснув глазами из-под кустистых бровей, непривычно серьёзно произнёс Бардак. — Ты — не можешь. Нельзя терять времени. Я знаю, ты не в форме, но…

— Всё с моей формой в порядке! — Неожиданно для самого себя вспылил Геннадий, рывком поднявшись из-за стола. — Сейчас сам убедишься!

Только зайдя в подсобные помещения и начав натягивать на себя костюм, он задумался: что вообще на него нашло? И понял, что причиной тому был снисходительный и немного жалостливый взгляд старого друга. Это показалось ему весьма оскорбительным. Вроде только недавно плечом к плечу сражались против банд подпольщиков, а сейчас… будто между ними образовалась целая пропасть. И ведь оно на самом деле так и было! Когда он в последний раз облачался в костюм и выходил на улицы?

Выдохнув, Геннадий втянул раздавшееся за последнее время пузо, и застегнул молнию потёртой пилотской куртки с меховым воротником. Раньше подобной необходимости не возникало, а значит времени и впрямь прошло не мало… Он встал перед зеркалом и обмотал нижнюю половину лица белоснежным шарфом, оставив его концы болтаться на груди. Последней деталью образа стал кожаный шлем лётчика с очками.

— Рано списываешь меня со счетов! — Произнёс теперь уже Дикий Герой Ас, идя меж пустых столов к ближайшему окну. — Я вам ещё покажу, как геройства геройствовать!

Он распахнул ставни и взмыл в пасмурное осеннее небо.

— Смотри, не надорвись! — Услышал он вслед короткое «напутствие» Бардака.

Прохладный ветер в лицо и проносящиеся внизу дома и дороги. То самое забытое и пьянящее чувство абсолютной свободы, которое он, казалось бы, давным-давно позабыл. Хотелось отдаться ему в полной мере, начать выделывать фигуры высшего пилотажа, взмыть так высоко, насколько это вообще возможно, и устремиться на полной скорости к земле, но… он вовремя взял себя в руки, попытавшись выкинуть эту ерунду из головы. Нет, сначала дело, а уж потом… потом можно и покуролесить, раз уж он вновь облачился в костюм.

В последние годы многие из молодых называли его не иначе, как Карлсоном. За глаза, разумеется, ни у одного Анархиста не хватило бы духу сказать ему подобное в лицо, опасаясь оказаться на обочине жизни, без заданий и с подмоченной репутацией. Но и так это было неприятно. Ну чтож, вот отличная возможность доказать, что Ас ещё не до конца подсел на варенье. В силу специфики своей работы Геннадий умел видеть положительные стороны даже в самых скверных ситуациях…

До места он добрался за считанные минуты, ибо в полёте мог развивать довольно приличную скорость. Да и с самим местом ошибиться было сложно, дымы стали отличным ориентиром, следуя за которыми он быстро нагнал угнанный состав с эскортом в виде масовских хренолётов, о которых сам Ас был весьма невысокого мнения.

Аппарель одного из летательных аппаратов красноречиво открылась, и он залетел внутрь для получения инструкций. Много времени общение с этими отмеченными Эмблемами снобами не заняло, в конце концов оно не доставляло положительных эмоций ни одной из сторон. Но в столичном отделе МАС было всего лишь шестеро летунов, причём трое из них использовали для полёта гаджеты собственного изобретения, и кто-то посчитал, что присутствие «стороннего специалиста» с богатым боевым прошлым лишним не будет.

Так что Асу выдали стандартный коммуникатор и сказали держаться рядом и ждать дальнейших распоряжений. Которые не заставили себя ждать — летунам пришёл приказ, приблизившись насколько это вообще возможно, оценить обстановку внутри вагонов. Пересчитать Уродов, попытаться понять, что с заложниками. Это было не сложно, хотя Асу подумалось, что для подобных заданий намного удобнее использовать дронов с которыми у Ассоциации традиционно всё было в порядке. Но, видимо, не в этот раз, возможно у Уродов есть какое-то средство противодействия? Ведь не зря же они пригнали всех доступных летунов.

На взгляд Анархиста всё выглядело очень странно. Состав, который по идее должен быть давно обесточен, толпа озверевших Уродов, что безостановочно поливали огнём городские улицы, сжавшиеся на полу последнего вагона заложники, за которыми присматривал всего один человек с огнемётом. Хотя, если что, хватило бы и его. Ну и странная выжидательная позиция Ассоциации, до кучи.

Всё вместе это вызывало определённые вопросы, в конце концов Ас уже далеко не один год в деле, пусть в последнее время и выступал скорее в роли координатора, а не непосредственного участника, и он знал на что следует обращать внимание в первую очередь. У него создалось впечатление, будто Уроды и масовцы играют друг с другом в какую-то непонятную игру, осознать правила которой ему пока не удалось. Да и коллеги с Эмблемами не спешили делиться ими с ним.

Вскоре пришёл новый приказ — отвлечь огнемётчиков, чтобы дать джетвингам возможность приблизиться и высадить десант. И снова — недоумение и новые вопросы. Но думать над ними было некогда, сейчас следует сосредоточиться на задаче, чтобы не попасть под струю пламени. Ас очень сомневался, что подобное оружие способно повредить борт масовской пташки, однако был абсолютно уверен, что его собственная шкура подобного издевательства совершенно точно не перенесёт.

И ведь не свалишь, послав союзничков куда подальше, где-то сверху тарахтит винтом вертолёт с журналюгами и подобное малодушие тут же станет достоянием общественности. Однако же, даже в подобной ситуации можно немного схитрить. В конце концов, от него не ждут, что он самоотверженно бросится прямо под струи пламени…

— А-а-а!..

Как этот вот недоумок, который подлетел слишком близко и теперь, пытаясь сбить с себя огонь, идёт на снижение. Ну ничего, масовцы на экипировке для своих как правило не экономят, да и целители у них всегда под рукой, так что если не убьётся при приземлении, то выкарабкается. Однако же…

— Мотылей каких-то понабрали… — проворчал Ас, выделывая пируэты и показывая неприличные жесты достаточно близко, чтобы его заметили Уроды, но, меж тем, не приближаясь на опасное расстояние.

И, судя по недостающим до него языкам пламени, тактику он избрал верную. «Этим тупым соплякам определённо есть чему поучиться у старой гвардии!» — Успел подумать он, прежде чем его будто дубиной по темечку огрели, и он начал, беспорядочно кувыркаясь, терять высоту. Вспомнились старые деньки, когда он только начинал осваивать свои силы и то и дело терял концентрацию, срываясь в свободный полёт. Благо идущие в комплекте со способностями инстинкты в последний момент брали верх, не позволяя ему разбиться на смерть. Сработали они и в этот раз.

Ас довольно сильно приложился об асфальт, рухнув на проезжую часть. Хорошо ещё он успел «вырулить» на соседнюю улочку, ибо оказаться раздавленным преследующими состав Спасателями — это слишком глупая смерть даже для идиотов с Эмблемами. В итоге же, пусть ушибся он знатно, это было ничто по сравнению с той размазнёй, что могла от него остаться, вмажься он в землю со всей дури. Перекатившись через себя несколько раз, он врезался в довольно высокий бордюр и обмяк, не в силах подняться и не в состоянии понять, что же именно его атаковало.

«Возможно и не было никакой атаки, просто возраст и… образ жизни дают о себе знать?» — С сожалением подумал он, дожидаясь приезда скорой, характерный вой сирены которой приближался с каждой секундой. В конце концов с джетвинга должны были всё видеть и направить одну из машин к месту, где он упал.

Кажется, он потерял сознание, потому как очнувшись обнаружил себя в карете скорой помощи, причём крепко зафиксированным к носилкам. Тело отчаянно ломило, а изображение перед глазами мельтешило и расплывалось. Он что, сломал себе что-нибудь? И наверняка сотрясение словил, до кучи… Попытавшись уточнить этот момент у сидящего рядом человека, Ас смог выдавить из себя лишь какое-то невнятное мычание.

— Эй, Ипкас, этот того! — Услышал он чей-то грубый голос рядом.

— Отъехал?

— Нет, очнулся!

Он попытался разглядеть говорившего, но ничего путного из этого не вышло, потому как перед его глазами упорно представала какая-то непонятная образина в нелепо сидящей на ней синей врачебной униформе. Ничем иным, кроме последствий травмы, он увиденное объяснить не мог.

— Рядом с тобой на столике шприц лежит, вколи его, — донеслось со стороны водителя, но Ас не смог найти в себе сил, чтобы извернуться и посмотреть, кто это там даёт указания вроде как врачу.

— Ага, вижу, щас всё будет!

Герой непроизвольно сжался, когда разглядел перекошенную криво ухмыляющуюся рожу существа, притворяющегося доктором, что нависло над ним со шприцем на изготовку.

— Не ссы, дядя, — глумливо произнесло оно, примеряясь куда бы лучше воткнуть иглу, — бояться пока рано!

Он ощутил укол в шею, после чего его сознание заволокла спасительная тьма.