Сардинку звали Лида. Всю свою молодую жизнь, сколько себя помнила, она носилась в огромной стае сардин по бескрайнему синему океану. Все в стае были точно такие же, как Лида, – юные, стройные, серебристые, очень похожие друг на друга. Лида и имён-то многих подруг не знала – это вон Зойка, дальше – Надя, а дальше – неизвестно, да и как отличишь? А это и не мешало – они вместе весело щебетали о чём угодно и хохотали без причины. Иногда стая вдруг разворачивалась на месте и неслась в другом направлении – все как одна.

Лида не могла понять, как это происходит, – в стае не было никакого вожака, никто не отдавал команды, просто вдруг р-р-раз – и все повернули. В конце концов Лида перестала об этом думать. В самом деле – когда ты бежишь, ты же не командуешь ногам: «Левой-правой, левой-правой!» – они сами. Бежишь, и ладно.

Наступило лето, и стая сардин вместе с другими такими же стаями двинулась к югу, к побережью Восточной Африки – на нерест. Лида понятия не имела о том, что такое нерест, да, похоже, никто не знал, но говорили об этом радостно и с благоговением. Вода с каждым днём становилась теплее и теплее, на горизонте показались чёрные скалы и оранжевые безлюдные пляжи – Африка.

Ничто не предвещало беды. Как вдруг! Вода над сардинками взорвалась, закипела! Это были бакланы – большие белые птицы. Сложив крылья, они, как снаряды, пробивали поверхность океана, влетали в самую середину стаи и длинными острыми клювами хватали сразу по несколько сардинок. Лида с подругами бросилась вниз, но оттуда на них уже надвигалась здоровенная акула с широко раскрытой пастью, а за ней ещё и ещё! Акула ни в кого особенно не целилась – стая была такой плотной, что от неё можно было откусывать, как от огромного бутерброда. Мало того – она становилась всё плотней и плотней, пока не сбилась в бешено крутящийся шар – снизу его поджимали акулы, сверху – падающие бакланы, а вокруг, нехорошо улыбаясь, носились стремительные дельфины. Впрочем, скорее всего, они не улыбались – просто у дельфина так устроено лицо. Вообще, улыбка – довольно обманчивая вещь.

Сбоку медленно подплыл невероятных размеров кит – уж от него-то Лида никогда ничего плохого не ожидала – раскрыл свою бездонную усатую пасть, вдохнул – и сардиний шар превратился в шарик, стал меньше в два раза!

Лида первая поняла, что надо делать. «Врассыпную! – громко закричала она. – Все врассыпную! В разные стороны!» – «Нет-нет, только вместе! – бормотали сардинки, задыхаясь от собственного вращения. – Мы всегда вместе! По-другому нельзя! Ты что?! Нельзя-нельзя!»

И тогда Лида изо всех сил рванулась в сторону, и вдруг оказалась одна – впервые в жизни. Это было очень странное ощущение: слева, справа, снизу, сверху – никого. Только где-то позади еще бурлила вода – там заканчивался акулий-дельфиний-бакланий пир. Тут и там в воде плавали чешуйки её недавних подруг – они медленно, покачиваясь, опускались в глубину и гасли там, как серебряные звёздочки. Ещё несколько минут – и океан снова был безмятежен, прозрачен и спокоен.

Поначалу Лиде было неуютно без родной стаи – она чувствовала себя раздетой. Но скоро заметила, что в одиночку она никого не интересует – и дельфины, и акулы, и тунцы гонялись за сардиньими стаями – одна она была для них слишком мала, да ещё попробуй поймай, а бакланы со своей высоты просто не могли разглядеть в воде одинокую тёмную Лидину спинку. Она некоторое время скучала по весёлой болтовне с подружками, но как ни старалась, не могла вспомнить, о чём они говорили: обычно все наперебой повторяли одну и туже фразу. «Мы плывем к югу!» – вдруг восклицал кто-то, и все радостно соглашались: «Да-да, мы все плывем к югу! На юге тепло!» «Да-да, нам там будет тепло!» – кричала Лида вместе со всеми. Ничего более содержательного на память ей не пришло, и Лида решила, что без таких разговоров в жизни вполне можно обойтись.

А на следующий день она встретила такую же одинокую сардинку, плывущую в том же направлении. У сардинки был поцарапан бок – баклан так и не смог её схватить. К удивлению Лиды, сардинку звали не Катя, не Лена, не Зина, а Коля, и дальше они поплыли вместе.

А потом был нерест – Лида уже догадалась, что это он и есть, и она наметала десять… нет, сто тысяч прозрачных золотых икринок, из которых скоро дожны будут появиться на свет новые крохотные сардинки, и Коля носился вокруг, переживал, помогал Лиде как мог и вообще устал гораздо больше, чем она. А наутро Лида попрощалась с милым Колей, с опасными берегами Африки и уже совершенно спокойно поплыла в сторону открытого океана.

Она плыла и чему-то улыбалась.