Стакхаус был в институтском посёлке, и когда ответил на вызов, его голос звучал сонно. Она предположила, что ночью он был в загуле в городе, возможно, в своём коричневом костюме, но не стала спрашивать. Она просто сказала, чтобы он немедленно шёл в западное крыло; возле нужной комнаты будет стоять уборщик.

Хендрикс и Эванс были на уровне «В», проводили тесты. Миссис Сигсби велела им бросить все дела и отослать «подопытных» обратно наверх. Оба доктора были нужны в западном крыле. Хендрикс, который мог быть чрезвычайно раздражительным даже при хорошем настроении, хотел знать, почему. Миссис Сигсби велела ему заткнуться и прийти.

Первым прибыл Стакхаус. Доктора следом за ним.

– Джим, – сказал Стакхаус, обращаясь к Эвансу, – приподними её. Нужно ослабить верёвку.

Эванс обхватил мёртвую женщину за талию – на секунду можно было подумать, будто они танцевали – и приподнял её. Стакхаус принялся распутывать узел у неё под челюстью.

– Быстрее, – сказал Эванс. – У неё тут навалено в трусах.

– Уверен, ты нюхал и похуже, – сказал Стакхаус. – Почти готово… подожди… теперь всё.

Он снял петлю с мёртвой женщины (тихо чертыхнувшись, когда одна из её рук по-дружески плюхнулась ему на затылок) и перенёс её на матрас. От петли на шее остался чёрно-пурпурный след. Они вчетвером стояли и молча смотрели. Тревор Стакхаус был ростом шесть футов и три дюйма, но Хендрикс был выше, по крайней мере, на четыре дюйма. Стоя между ними, миссис Сигсби казалась гномом.

Стакхаус посмотрел на миссис Сигсби, вопросительно приподняв брови. Она посмотрела в ответ, не обмолвившись ни словом.

На столе рядом с кроватью стоял коричневый пузырёк с таблетками. Доктор Хендрикс взял его и потряс.

– «Окси». Сорок миллиграммов. Не максимальная дозировка, но всё равно очень высокая. Написано девяносто таблеток, осталось только три. Полагаю, мы не будем делать вскрытие…

«Всё верно», – подумал Стакхаус.

– … но если сделаем, думаю, узнаем, что она приняла их до того, как надела петлю на шею.

– Что убило бы её в любом случае, – сказал Эванс. – Эта женщина весит не больше ста фунтов. Очевидно, что её основной проблемой был не радикулит, что бы она там не говорила. Она не смогла бы долго справляться со своими обязанностями, так что просто…

– Решила покончить с ними, – закончил Хендрикс.

Стакхаус смотрел на послание на стене.

– Ад ждёт, – задумчиво произнёс он. – Учитывая то, что мы здесь делаем, некоторые могут назвать это утверждением разумным.

Как правило не склонная к вульгарности, миссис Сигсби сказала:

– Херня.

Стакхаус пожал плечами. Его лысая голова блестела под лампой, будто натёртая воском.

– Я имею в виду людей снаружи, которые ничего не знают. В общем, не важно. То, что мы тут видим, довольно просто: женщина с неизлечимой болезнью решила потушить свет. – Он указал на стену. – Объявив себя виновной. И нас тоже.

Звучало логично, но миссис Сигсби это не нравилось. Последнее обращение Алворсон к миру, может, и выражало чувство вины, но было в нём и что-то торжествующее.

– Не так давно у неё была неделя отпуска, – заговорил Фред, уборщик. Миссис Сигсби не заметила, что он всё ещё находился в комнате. Кто-то должен был отправить его. Она должна была отправить его. – Она ездила домой, в Вермонт. Вероятно, оттуда и таблетки.

– Спасибо, – сказал Стакхаус. – Настоящий Шерлок. Разве вам не нужно начищать полы?

– И протрите корпуса камер, – отрезала миссис Сигсби. – Я просила об этом на прошлой неделе. Больше повторять не буду.

– Да, мэм.

– Ни слова об этом, мистер Кларк.

– Нет, мэм. Конечно, нет.

– Кремация? – спросил Стакхаус, когда уборщик ушёл.

– Да. Попросим пару санитаров отнести её в лифт, когда постояльцы уйдут на обед. Который будет, – миссис Сигсби взглянула на свои часы, – меньше чем через час.

– Какие-то проблемы? – спросил Стакхаус. – Я имею в виду, помимо сокрытия этого от постояльцев? Спрашиваю, потому что вы выглядите так, будто есть какие-то проблемы.

Миссис Сигсби перевела взгляд с надписи в ванной на почерневшее лицо мёртвой женщины с высунутым языком. Затем посмотрела на докторов.

– Я бы хотел, чтобы вы оба вышли. Мне нужно поговорить с мистером Стакхаусом наедине.

Хендрикс и Эванс переглянулись и ушли.